А будет ли мне позволено спро
сить у благородных панычей, среди кого вы ту справедливость наводить буд
ете? Среди меня с бабкой? Сколь я знаю, тут на десяток верст окрест людей не
тути более… Ц Он хитро прищурился, поглядывая больше на Годимира и Ярош
а, совершенно разумно посчитав их главными.
Ц Ну… Ц Рыцарь замялся. Ц Ну, зачем мне среди вас справедливость навод
ить? Вы, как я погляжу, люди мирные и безобидные… Ц Дед усиленно закивал.
Ц Я дракона убить хочу.
Ц Дракона?
Ц Ну да!
Ц Это ж какого-такого дракона? А! Ц Яким вдруг хлопнул себя по лбу, аж чел
юсть клацнула. Ц Ах, дракона! Тогда да. Тогда понятно. Вы, панычи, позвольте
узнать, сами по себе или вас государь какой-нибудь отправил? Кто там нонч
е в Ошмянах? Я уж лет пятнадцать, а то и все двадцать туды не выбирался…
Ц Мы, конечно, сами по себе, Ц заверил его рыцарь. Ц Но с нами особа корол
евской крови. Королевна Аделия, законная наследница престола ошмянског
о.
Ц Вот оно что! А я гляжу Ц нет, не кметка сидит в моей избушке! А оно выходи
т Ц королевна! Бабка! Ц вдруг заорал он неожиданно. Ц Бабка! Ты знаешь, с
тарая карга, кого принимаешь?
Ц Да знаю, касатик, знаю… Ц откликнулась Якуня откуда-то из-за спины Год
имира. Ц Слышу. Не глухая. Ц Бабка выплыла, прижимая к животу широкую мис
у, аромат от которой шел просто восхитительный. Ц Вы уж не обессудьте, го
стечки дорогие, по-простому мы с дедом живем. Грибочки соленые, капусточк
а квашеная, лук да чеснок, вот и все богатство наше… Зато уж ежели грибочки
, так и опята, и маслята, и подосиновики, и подберезовики, и сморчки, и строчк
и. Яким мой Ц великий мастер грибы собирать…
Ц Да ты б не волновалась, бабушка, Ц попытался приподняться Ярош. Ц Мы п
ри харчах. Сами себя прокормим. Что ж мы стариков обжирать будем?
Ладони старушки легли ему на плечи, вжали обратно в лавку:
Ц Сиди, сиди, касатик… Ишь чего удумал Ц свои харчи! Мы с дедом, хоть и роз
вальни старые, а правду, от предков завещанную, блюдем. Гость в дом Ц счас
тье в дом. И накормим, и напоим, и спать уложим. Вот с банькой промашка вышла
. Не упредили старых заранее, так дед и не истопил ее. Да не беда! Ежели до за
втра еще у нас погостите, будет вам к полудню банька.
Ц Что ты, бабушка, Ц возразил Годимир. Ц Нам задерживаться не резон…
Но Якуня его не слушала:
Ц А какие венички у деда моего… Чудо, а не венички. В дубовую рощу нарочно
бегал. День туды, день обратно. Да вы извольте откушать. Ложки в руки взяли
… Угощайтесь, угощайтесь… Это еда для панычей благородных, а королевне м
оей я вот, гляди, чего припасла…
Перед Аделией немедленно была установлена миска с мелко накрошенными б
уровато-сизыми комочками. Она сморщила носик, но Яким опередил готовое п
рорваться наружу возмущение:
Ц Это я сам придумал, королевна моя… Тут ягоды лесные сушеные Ц и черник
а, и голубика, и брусника, и малина. А с ними вместе орехи лущеные и толченые
. А после все медом залито. Попробуй только, красавица, век будешь стряпню
старого Якима в Ошмяны заказывать, а то и заберешь старого главным кухов
аром королевским…
Аделия нерешительно зацепила липовой ложкой один из кусочков угощения.
Разжевала. Улыбнулась. Кивнула.
Ц Вот! Ц немедленно восхитился Яким. Ц Я знал, королевна моя, что тебе п
ондравится! Да разве ж может это не пондравиться? И вы, панычи, угощайтесь,
не побрезгуйте…
«Ну, уж если королевне пришлось по душе, Ц подумал Годимир. Ц Так чего пр
остому рыцарю кобениться?»
Он решительно взмахнул ложкой. Капуста оказалась кисло-сладкой, грибочк
и Ц нежно, слегка присоленными и таяли во рту. А вся эта вкуснота щедрой р
укой пересыпана мелкорубленым укропом, лучком, петрушкой, стрелками дик
ого чеснока… Объедение!
Ярош и Олешек после первых неуверенных движений так зачастили ложками, ч
то рыцарю стало боязно Ц а успеет ли он насытиться с такими удальцами-сп
утниками? Он только хотел посоветовать им реже метать, но дед Яким снова о
передил:
Ц Угощайтесь, угощайтесь! Мы еще притащим, коли мало! Кто в лесу живет, от л
есу кормится, голодным от веку не бывает… Лес Ц и стол, и дом. Только надоб
но уметь распознать…
Блаженная сытость охватила словинца. А слова старого Якима падали и пада
ли, разбивались о стол, как брызги дождевые, расползались по углам, по щеля
м тараканами, зудели в голове навязчивыми комарами…
Вот говорливый-то! Годимир хотел поковыряться в ухе пальцем, но почему-то
не смог.
Потом на его глазах Якуня взяла цистру Олешека и отложила ее на полати. И ш
пильман вопреки обыкновению не возмутился. Просто сидел и тупо пялился в
стену.
Яким расправил бороду, поднялся. Помахал ладонью перед лицом Яроша. Лесн
ой молодец будто и не заметил его движений. Странно…
Дедок прибрал лук и колчан, толкнул Бирюка в плечо. Знаменитый разбойник
свалился, словно куль с мукой.
Ц Я ведь узнала его, касатик, Ц издалека донесся голос Якуни. Ц Ярош. Яр
ош Бирюк…
Ц А то я сам слепой и тупой, Ц ворчливо отозвался дед. Ц Сыдор-то думал, ч
то избавился от него. Ан нет… Живучий.
Ц И не говори, касатик, сколько разов вот так уходил от верной гибели?
Ц Ну, теперича все. Отпрыгался.
Ц Я, касатик, королевну в чулан запру. Опосля. А с энтими мордоворотами де
лать что будем?
Толчок в плечо. Годимир опрокинулся навзничь, больно ударившись плечом.
Падение отозвалось вспышкой боли в треснутом ребре. Но ни дернуться, ни п
ошевелиться рыцарь не смог.
Ц Да хорошо бы их в погреб, чтоб не попортились прежде времени… Приготов
ь-ка их, старая, а я с лошадками управлюсь пока. Эх-хэ-хэ, грехи наши тяжкие…
Ц Тяжело ступая, Яким прошел в сени, и вскоре его шаркающие шаги затихли.

Годимир лежал в полном оцепенении и недоумевал Ц опоили или в еду яду по
дсыпали? Может, потому и не скупились на укроп с луком, чтобы вкус перебить
? Скорее всего. А опоить не могли. Они еще ничего не пили.
И как собираются с ними поступить дальше?
Видеть рыцарь мог только стреху изнутри да жерди, на которые она опирала
сь. Рядом копошилась Якуня. Кряхтела, охала и, по всей видимости, что-то дел
ала с Ярошем. Судя по словам бабки и деда, они хорошо знали Сыдора. Значит, Б
ирюку теперь точно не жить. Ну, их-то с Олешеком разбойник может и пожалет
ь по старой памяти… Годимиру захотелось надавать себе пощечин за подобн
ые мысли, проклятая неподвижность помешала. И как ни заставляй себя дума
ть о чем-то другом, все равно не выйдет. Проверенный способ. Попробуй толь
ко сказать себе Ц не хочу думать о булке с маком. Вот увидишь Ц только о н
ей мысли и будут лезть в голову.
Аделия все еще сидела на лавке. Тоже безучастная ко всему, словно тряпичн
ая кукла. Ей, по всей видимости, старики-разбойники уготовили иную участь
. Еще бы! Особами королевской крови запросто не разбрасываются. Можно вык
уп получить. А если сильно постараться и изобразить из себя спасителя ко
ролевны от дракона, есть надежда заделаться королевским зятем и установ
ить власть над половиной Ошмянского королевства. Якиму это, само собой, н
и к чему, но вот Сыдор Ц малый ушлый Ц своего не упустит.
Ц Эх, касатик, касатик… Ц кряхтела бабка, едва не касаясь краем поневы щ
еки Годимира. Рыцарю это прикосновение почему-то было крайне неприятно.
Словно мохнатая гусеница ползет или жирная навозная муха на лицо сесть н
оровит. Ц Ну, вот и славненько. Теперь ты, родимый…
Старуха нависла над словинцем. В руке ее сверкнул широкий кухонный нож и
з тех, что годятся и хлеб нарезать и барана выпотрошить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
МНОГО КРОВИ И НОВАЯ БЕДА

Багровый отблеск каганца сверкнул на лезвии ножа, словно крысиный глаз.
Бабка сопела. От нее несло потом, мочой и квашенной капустой.
Ц Гладенький, упитанный… Ц бормотала Якуня. Ц Будут оглоедушки довол
ьны. Заплатят старикам хорошо. Да и Сыдор не обидит… Все довольны будут. А
панычи? Что ж, не повезло панычам. Не вовремя к Якиму с Якуней заехали… А чт
о ж это нету у него ничего… Ничего-ничегошеньки…
Лезвием ножа бабка приподняла рыцарю мочку левого уха. Потом правого. Чт
о он ищет? Осмотрела руки… Годимир догадался Ц это она сперва высматрив
ала серьги, а теперь проверяла имеются ли у него перстни. Хвала Господу, сл
овинец побрякушки из золота и серебра не любил, считал их баловством, не д
остойным рыцаря. Теперь оставалось лишь благодарить Господа, Пресветло
го и Всеблагого, за эту нелюбовь. А что там у товарищей? Кажется, у Яроша в ле
вом ухе висела серьга в виде крейцбергского талера на цепочке. Не повезл
о лесному молодцу…
Вдруг послышался гулкий звук удара, будто кто-то церковный колокол зазв
онил. Глаза Якуни смешно сошлись к переносице, а после и вовсе закатились.
Бабка безвольно уселась Годимиру прямо на живот. Несмотря на малый рост,
весила она изрядно. Дышалось рыцарю и так тяжело от неведомой отравы, а те
перь и вовсе стало невмоготу.
К счастью, старуха просидела так недолго и не успела удушить жертву.
Посидела, посидела и сползла на бок. А перед глазами рыцаря возникло озаб
оченное лицо Аделии. В правой руке королевна сжимала тот самый сковородн
ик. Начищенный и блестящий.
Девушка наклонилась над бесчувственной Якуней, ткнула ее пару раз сково
родой. Не иначе, боялась, что та притворилась. Старуха не подавала признак
ов жизни, и королевна, отбросив в сторону свое грозное оружие, присела на к
орточки у поверженного рыцаря.
Ц Пан Годимир, слышишь, пан Годимир, Ц дрожащим голосом позвала она.
Словинец и рад был откликнуться, да не мог. Язык не слушался, и губы онемел
и. Даже подмигнуть не выходило. Славную отраву старики-разбойнички испо
льзуют. Мастера! Их бы в Мариенберг, в Академию на факультет алхимии. Могли
бы большие деньги зарабатывать и, между прочим, чистыми руками.
Аделия сперва осторожно, а потом все смелее и смелее хлопала его по щекам.
Даже удивительно как-то. Слышать шлепки Ц полновесные, уверенные, а ниче
го не чувствовать. Будто и не тебя лупцуют, а кого-то другого…
Отчаявшись, а может, просто отбив ладошки, Аделия перескочила к Ярошу. Для
начала позвала, потом тряхнула Ц у разбойника аж голова о глинобитный п
ол стукнулась, Ц а после съездила по щеке. Ойкнула, едва не завизжала.
«Наверное, в кровь залезла. Не зря Якуня с ножиком над Бирюком колдовала».

Королевна легко перепрыгнула через Годимира. Снова присела.
«Все правильно. Слева Олешек должен лежать. А ну-ка, поглядим, что выйдет у
нее?»
Годимир даже подивился своему нездоровому азарту. Тут молиться надо, что
бы кто-то очнулся и помог девчонке остальных выручать, а он размышляет, пр
икидывает. Словно в «любит Ц не любит» играет на ромашке.
Ц Пан шпильман, пан шпильман… Олешек! Да очнись же ты, проклятущий!
Пощечина. Еще одна!
«А ну, давай-давай. Музыканты, они к побоям не привычные, вдруг получится!»

Не получилось. То ли Олешек оказался к затрещинам и оплеухам еще более пр
иученный, нежели сам Годимир, то ли зелье Якуни не собиралось так быстро в
ыветриваться.
Аделия заметалась по избе. Что-то придумала? Или просто от безысходности,
как зверь в западне? Удирала бы, пока не поздно. Чем там дед занят? Неровен ч
ас, вернется, а с ним так запросто, как с бабкой, не совладаешь. В этом рыцарь
почему-то не сомневался.
Уф-ф!
Целый водопад обрушился сверху, залил глаза, рот и ноздри. Холодными паль
цами проник за ворот жака, потек по полу вдоль хребта, подбираясь к гашник
у штанов.
«Вот это постаралась, твое высочество! Благодетельница, мать тво…»
Ой, нет! Нельзя. Не положено странствующему рыцарю подобные выражения уп
отреблять по отношению к прекрасным паннам и особам королевских кровей.
Тем паче, что мать ее, как ни крути, тоже королева. Но додуматься до такого! Э
то ж надо! Вот теперь лежи, пан Годимир, на полу, в луже, с мокрыми штанами и ж
ди прихода приторно-благостного Якима. Уж он-то ножичек Якунин подберет
и использует по назначению, не задумываясь о смысле бытия или борьбе доб
ра со злом. Чик, и все. И хорошо, если сразу зарежет, а не начнет в отместку за
жену по кусочку кромсать.
Ц Пан Годимир! Ц Уже с рыданием в голосе королевна вновь принялась тряс
ти рыцаря за плечи. С его усов слетали брызги. Выходило так, будто собака, з
аскочившая под кров после дождя, отряхивается. А вернее, не сама отряхива
ется, а ее кто-то схватил и отряхивает…
Тьфу ты, Господи, Пресветлый и Всеблагой, укрепи и наставь на путь истинны
й, а то в предсмертный час такие мысли в голову лезут, что на голову не наде
нешь… Ну, вот опять! Разве позволительно эдакое ерничество в мгновения, к
оторые следует встречать сурово и с достоинством, просветлев лицом и раз
умом?
Ц Пан Годимир! Годимир! Вставай! Слышишь, вставай! Мне страшно! Там кони та
к ржали жалобно, а больше не ржут! После топор звенел… Я боюсь… У Якима это
го пальцы… Он Ц убийца. У него глаза пустые…
«Что у него там с пальцами? Не забыть, глянуть перед смертью. А что касаетс
я пустых глаз убийцы, так это еще как посмотреть. Вон, у Сыдора из Гражды об
ычные глаза. Лукавые, цепкие, но не пустые. И Яроша тоже не зря в двух короле
вствах Бирюком прозвали. Поди, смертей на совести предостаточно. А разве
глаза у него пустые? Какие угодно, но только не пустые…»
Что-то горячее капнуло словинцу на щеку. Потом еще и еще.
Не вода. Вода должна быть холодной…
Ц Па-а-ан Годими-и-ир… Вставай…
Это же Аделия плачет! Ну вот, довели королевну до слез, негодяи!
Ц Не… го… дя… Ц он и сам не понял, как безвольные язык сумел пошевелитьс
я, выталкивая звуки через онемевшие губы, Ц и…
Ц Пан Годимир! Очнись же! Ц Окрыленная успехом, Аделия удвоила усилия.
Словинец попытался приподняться, но сумел лишь пошевелить плечами и шее
й.
Ц Ни… как…
Ц Ну, Годимир же… Я боюсь…
Королевна разжала пальцы и, прежде чем рыцарь успел осознанно обрадоват
ься ощущению боли от удара затылком об пол, наклонилась, мазнув мокрой ще
кой по носу, и поцеловала его в подбородок. Нет, конечно, она хотела попаст
ь в губы, но в спешке промахнулась.
Правы ли старинные сказки, повествующие о пробуждении заколдованных кр
асавиц, спящих в хрустальных гробах? Если уж поцелуй рыцаря может переби
ть чародейское заклинание, то уж поцелуй королевны, вне всякого сомнения
, должен одолеть ведовство захолустной Якуни.
Годимир, изо всех сил стремящийся переломить позорную слабость, дернулс
я и… боднул Аделию. Лоб в лоб, даже искры брызнули из глаз.
Девушка охнула и уселась прямо в лужу. Ойкнула.
Ц Прощения прошу, твое высочество… Ц проговорил рыцарь, переворачивая
сь на бок. Отдохнуть бы еще чуток, собраться с силами.
Ц Что ж ты дерешься, пан… Ц обиженно протянула королевна и вдруг сообра
зила, что к чему, просияла лицом. Ц Тебе лучше?
«Лучше ли мне? Это ж надо такую глупость сморозить! Стоит ответить, что рад
и лишнего поцелуя ее высочества я готов заколдовываться по десять раз на
дню? Или это звучит, как у провинциального шпильмана?» Ц подумал Годимир
и вдруг понял: никогда он такого не ляпнет. Ну, хотя бы потому, что это самая
правдивая правда.
Ц Где меч? Ц Рыцарь встал на четвереньки, зачерпнул ладонью из лужи, пле
снул в лицо. Штаны все-таки промокли не только сверху, но и до неприличия. Х
орошенький вид у него теперь будет Ц с мечом наголо и в мокрых портках. На
вевает смутные подозрения…
Ц Ой! Где-то был… Ц Аделия вскочила. Ц А! Вот он! Целехонек!
Ц Повезло… Ц пробормотал словинец и, как оказалось, сглазил.
Скрипнула дощатая дверь. Из сеней донесся голос, в котором мед и елей, прис
утствовавшие еще недавно с избытком, выветрились начисто:
Ц Долго возишься, старая! Иди мне помогать!
Годимир оттолкнулся от пола руками, опираясь локтем на край лавки, подня
лся на одно колено…
Ц Нет, старая, я сам, что ли, туши свеже…
На ввалившемся в горенку Якиме был длинный Ц такие обычно используют ко
вали Ц фартук, забрызганный кровью. Капли крови пятнали седенькую бород
у, щеки и нос, ухитрились даже забраться на голую, как колено макушку. В пра
вой руке Ц свежевальный нож острием книзу.
Ц Ах, вот вы как!
Не избалованный с детства балами и охотами, Годимир знал лишь понаслышке
, как бросается на свору подраненный кабан. Так вот, судя по рассказам быва
лых ловчих, Яким от вепря отличался мало. Разве что не был столь быстр.
От первой атаки Годимиру удалось уклониться.
Дедок ударился коленками о лавку, потерял равновесие, упал животом на ст
ол. Рыцарь от всей души пожелал ему отбить нутро, да не тут-то было! Старик ж
иво вскочил и, вращая красным от бешенства глазами, махнул ножом наискос
ь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33