С Узбекистаном связана и ещё одна её книга - "Неистовый Хамза", художественная биография узбекского писателя и революционера.
Так вырастила Любовь Фёдоровна в своём необыкновенном творческом саду ещё одно дерево, корни которого - в краю жарких пустынь и прохладных оазисов.
Около сорока лет занималась литературной деятельностью Любовь Фёдоровна Воронкова. С годами не ослабевал её добрый и светлый талант. С тех пор как она начала писать исторические произведения, будто новое дыхание пришло к ней. Именно в последние годы она чувствовала себя такой счастливой, ей всё удавалось, за что бы ни бралась. Свободно и легко ложились слова на бумагу. Кончая одну книгу, она уже знала, о чём будет следующая.
Замыслы рождались от соприкосновения с историческим материалом. Всё оказывалось взаимосвязанным, влияло друг на друга. Происходящее в седой древности воздействовало на будущее. Ничто не исчезало. Ясно улавливалась непрерывающаяся связь времён.
За сдержанной, суховатой строкой документа, случайным фактом ей, художнику, виделись целые картины. И главное - люди. Много замечательных людей: одни - давно забытые, другие известные только специалистам-историкам. А между тем судьбы их подчас были такие значительные, "удивления достойные", говоря словами Геродота, что нельзя было оставлять их в забвении. Казалось, они пришли к её "волшебному берегу" и не уходят, терпеливо дожидаясь, когда им подарят новую жизнь на страницах новых книг писательницы. И она торопилась, торопилась написать о том, кто особенно был ей интересен. Хотелось исполнить хотя бы небольшую долю задуманного.
Так, однажды её увлекла судьба афинского полководца, героя греко-персидских войн Фемистокла. Повесть о нём Любовь Фёдоровна задумала, ещё работая над книгой об Александре Македонском.
В романе "Сын Зевса" есть одна примечательная сцена: юный Александр просит своего учителя Аристотеля рассказать о подвигах древних эллинов.
" - Учитель, расскажи нам о таком героическом подвиге, который остался прославленным навеки!
- Хорошо, - согласился Аристотель, - я расскажу вам о многих подвигах, совершённых эллинскими героями, - о битве при Саламине, о битве при Марафоне... Но сначала расскажу о подвигах Леонида, царя спартанского".
События, о которых лишь коротко упоминается в "Сыне Зевса", настолько поразили воображение писательницы, что они вновь ожили в книге "Герой Саламина".
Эта книга - большая удача Любови Фёдоровны Воронковой. Здесь новыми гранями открылся её талант в труднейшем жанре, жанре исторического повествования. И если в её первой исторической повести о царе Кире и о Мессенских войнах ещё ощущается некоторая скованность, строгое следование Геродоту и Павсанию, если в романе об Александре Македонском заметна некоторая перегруженность событиями, то в повести "Герой Саламина" всё соразмерно, всё построено прочно, написано чистым, прозрачным языком, как её лучшие детские книги.
Уже с первых страниц повести мы входим в бурную, полную беспокойств и тревог жизнь Афинского государства. На собрании граждан страны решаются главнейшие вопросы их жизни. Мы слышим шум толпы, горячие споры, обнаруживаем непримиримую борьбу мнений. И, захваченные событиями, которые волнуют эллинов, принимаем в них самое живое участие, становясь на сторону одних, осуждая других...
На древнюю Элладу двинул несметные полчища персидский царь Ксеркс. Скорей всего, ему бы удалось завоевать и Афины и Спарту - ведь почти все остальные города-государства покорились ему, если бы не Фемистокл, вождь афинских демократов. Он сумел поднять соотечественников на борьбу против врага, вселить в их сердца веру в победу, и победа пришла.
С большим мастерством описывает Любовь Фёдоровна события тех лет и действующих в повести героев с их неожиданными поворотами судьбы. Здесь запоминается каждый. Прекрасна жена Фемистокла Архиппа, сильная и чуткая, умеющая поддержать близких в самую трудную минуту. Удачен и друг Фемистокла Эпикрат, оказавшийся верным ему до конца.
Не только образы друзей Фемистокла, но и его врагов оставляют сильное впечатление.
Но особенно убедительно и психологически достоверно нарисован портрет главного героя Фемистокла. Он весь в действии, в движении. Меняются времена, идут годы - другим становится и он. Лишь в одном Фемистокл остаётся неизменным - в своей любви к родине.
Казалось бы: далёкие времена и земли иные, совсем непохожие на наши. Но почему нас волнует эта повесть?
Да потому, что написана она талантливым художником. И учит любви к своей родине. Верности ей до конца.
Книги Любови Фёдоровны не стареют и не забываются. Они прочно вошли в золотой фонд советской детской литературы.
Валентина Путилина
М А Ш А-Р А С Т Е Р Я Ш А
Жила-была девочка Маша.
Утром встало солнышко, заглянуло в окно.
А Маша спит.
Пришла мама:
- Маша, поднимайся, Маша, одевайся! Светит солнышко с утра, в детский сад идти пора!
Маша проснулась, открыла глаза:
- Встану - не устану. Я немножко полежу да в окошко погляжу.
А мама опять:
- Маша, поднимайся, Маша, одевайся!
Нечего делать - надо подниматься, надо чулки надевать.
Оглянулась Маша - а чулок-то нет!
- Где же, где мои чулки?
Обыщу все уголки.
Их на стуле нет,
И под стулом нет,
На кровати нет,
Под кроватью - нет...
Ищет Маша чулки, никак не найдёт.
А кошка на стуле мурлычет-приговаривает:
- Ищешь, ищешь - не
найдёшь,
А разыщешь - так пойдёшь.
Надо вещи убирать
Не придётся их искать.
И воробьи за окном Машу поддразнивают:
- Опоздаешь, Маша,
Маша-растеряша!
А Маша всё ищет:
- И под стулом нет,
И на стуле нет...
Да вот же они - у куклы в кроватке!
Мама спрашивает:
- Маша, скоро?
А Маша отвечает:
- Надеваю чулки,
Обуваю башмаки.
Заглянула под кровать, а там только один башмак стоит, а другого нет!
- Под кроватью нет,
На кровати нет,
И за шкапом нет,
И под шкапом нет...
А кошка ходит, всё своё мурлычет-приговаривает:
- Ищешь, ищешь - не найдёшь,
А разыщешь - так поймёшь.
Надо вещи убирать
Не придётся их искать.
Подошёл к окну петушок и запел:
- Опоздаешь, Маша, Маша-растеряша!
Стала Маша просить петушка:
- Петушок, петушок,
Разыщи мой башмачок!
Петушок поискал-поискал - нет башмачка во дворе.
А башмачок-то вот где - на столе стоит.
Мама спрашивает:
- Маша, скоро?
А Маша отвечает:
- Вот надену платье
И пойду гулять я!
А платья тоже нет нигде!
- В чём пойду гулять я?
Потерялось платье!
Платье в горошину,
Куда оно положено?
И на стуле нет,
И под стулом нет...
А кошка всё своё мурлычет-приговаривает:
- Ищешь, ищешь - не найдёшь,
А без платья не пойдёшь...
Надо вещи убирать
Не придётся их искать...
Опоздаешь, Маша,
Маша-растеряша!
Но тут Маша увидела своё платье. Обрадовалась:
- Платье в горошину
На полочку заброшено!
Мама говорит:
- Больше ждать я не могу!
А Маша отвечает:
- Я бегу-бегу-бегу!
Бежит Маша в детский сад, торопится.
А ребята в детском саду уже позавтракали и пошли гулять. Они увидели Машу и закричали:
- Опоздала, Маша,
Маша-растеряша!
С О Л Н Е Ч Н Ы Й Д Е Н Е К
БЕДОВАЯ КУРИЦА
Таня спала под светлым ситцевым пологом. Утром к маленькому сенному оконцу подошёл петух - да как запоёт!
Таня и проснулась. Она подняла полог, посмотрела в оконце - солнышко уже высоко.
Таня слезла с постели и в одной рубашонке вышла во двор.
На дворе мать кормила кур:
- Цып-цып-цыпа-а-а!
Со всех сторон - и с усадьбы, и с улицы, и со двора - бежали и летели куры. Они хлопали крыльями и кудахтали.
- Ну, как, Танюша, спала? - спросила мать. - Видно, крепко? Моя бригада уже наработалась - мы целый луг скосили и валы разбили, а ты только-только глаза открыла! Ну, расскажи, какие тебе сны снились.
Таня посмотрела на синее небо, на зелёные берёзы... Посмотрела матери в лицо, в её весёлые глаза, улыбнулась и сказала:
- Не знаю.
Куры расторопно клевали корм. А одна - рябая, мохноногая - опоздала. Она спешила откуда-то издалека - шею вытянула, крылья распустила - да впопыхах и налетела на Таню. Таня даже покачнулась.
- Вот бедовая! - сказала Таня. - Людей с ног сшибает.
А мать засмеялась и поцеловала Таню в тёплые светлые завитки на макушке.
- Эх ты, - сказала она, - хохлаточка моя! С курицей не справилась! Беги умойся да платье надень, а то бабушка скоро завтракать позовёт.
ЛАСТОЧКИ
Таня прошла через двор к палисаднику. Возле сирени на самом солнцепёке росли в палисаднике весёлые цветы мальвы. Таня подняла голову к розовым бутонам, - как они высоко растут! - взялась рукой за шершавый стебель; стебель покачнулся, и капелька росы из алого цветка упала ей прямо на лицо.
- Ещё один расцвёл! - закричала Таня. - Мамушка, гляди - самый красный развернулся! Вот бы наш папка поглядел, если бы жив был, - он бы обрадовался!
Мать сжала губы и ничего не ответила. У Тани отца не было - он погиб на войне.
- А что, не правда? - сказала Таня. - Не обрадовался бы? А ты сама всегда говорила, что папка эти цветы любил!
- Любил, - ответила мать.
С шумом пролетела стайка маленьких чёрных ласточек, нагрянула на старую берёзу.
- Любил он эти цветы... - повторила мать, - и ласточек любил. Ишь как кричат, как рты разевают! Уже оперились, а всё ещё у матери корму просят.
Пролетела, просвистела синим крылом большая ласточка, поймала на лету козявку и сунула детёнышу в широкий жадный рот. Маленькая птичка трепыхнула крылышками и чуть с ветки не свалилась. А остальные ещё пуще подняли крик.
В это время пришёл дедушка. Он убирал на конюшне лошадей, потому что он колхозный конюх.
Дедушка стал мыть руки под рукомойником. А бабушка увидела из окна, что дед пришёл, и закричала:
- Эй, народ честной, идите завтракать!
ТАНИН ПИРОЖОК
Все сидели за столом: дедушка, бабушка, мать и Таня.
На столе стоял большой медный самовар и фыркал паром. Рядом с ним дымился горшок топлёного молока с коричневой пенкой.
Чашки у всех были разные. У бабушки - голубая, у матери - с ягодками, у Тани - с петушками.
У деда не было чашки. Он пил чай из стакана. А на стакане была только одна синяя полоска.
Бабушка достала из печки блюдо горячей картошки. Поставила на стол большую миску студня. А Тане на блюдце бабушка положила пухлый румяный пирожок. Таня обрадовалась.
- Эй, дедушка, - крикнула она, - а у тебя пирожка нету! А у меня-то есть!
- Подумаешь, пирожок! - ответил дед. - А зато я вижу синенькую птичку, а ты нет.
- Где, где синенькая птичка?
- Да вон, на берёзе сидит.
Таня высунулась из окна. Посмотрела на одну берёзу, посмотрела на другую. И на липу посмотрела.
- Где же эта птичка?
А дед встал, вышел на крыльцо, и когда вернулся, то опять сказал, что видел синенькую птичку.
- Да ты не слушай старого! - сказала бабушка. - Он нарочно.
- Вот ведь какой ты, дед, - рассердилась Таня, - всё обманываешь!
Она села на своё место, хотела взять пирожок, а пирожка-то нет! Таня посмотрела на всех по очереди - кто взял пирожок? Мать смеётся. Только у неё пирожка нет. И у бабушки пирожка нет... А дед удивляется:
- Что? Пирожок пропал? Э, да не его ли я сейчас во дворе видел?
- Как так - во дворе?
- Да так. Я иду в избу, а пирожок мне навстречу. Я спрашиваю: "Ты куда?" А он говорит: "Я на солнышко, погреться". А ну погляди, нет ли его на крылечке.
Таня выбежала на крылечко, смотрит - и правда! Лежит пирожок на перильцах. Лежит, греется на солнышке. Таня обрадовалась, схватила пирожок и прибежала обратно.
- Нашла беглеца? - спросила мать. - Ну вот и хорошо. Садись чай пить. Да ешь скорей свой пирожок, а то как бы опять не сбежал!
А бабушка покачала головой и проворчала тихонько:
- Эх, старый! И всё бы ему шутки пошучивать!
СНЕЖОК
На деревне звонил колокол. Это значит - колхозникам пора на работу. Мать повязалась платком, взяла грабли и пошла на луг. Дед отправился на конюшню посмотреть Зорьку. У Зорьки скоро должен родиться жеребёнок, поэтому дед всё ходит и смотрит и всё тревожится.
Таня взяла куклу, обняла её и вышла на улицу. Эта кукла была не её кукла была Алёнкина, в новеньком голубом платье. Алёнка только вчера сшила его.
На зелёной лужайке среди улицы маленькие ребятишки играли в "каравай". Тут был и Ваня Берёзкин, и Дёмушка - Алёнкин брат, и Катя Перепёлкина, и Костя Беляк... С ними была пионерка Ариша Родионова; она учила ребятишек петь:
- Каравай, каравай,
Кого любишь, выбирай!
Пионеры часто устраивали всякие игры с маленькими ребятишками. Ариша увидела Таню и позвала её:
- Таня, иди с нами в "каравай" играть!
- Иду! - откликнулась Таня. - Вот только куклу посажу куда-нибудь.
Таня хотела посадить куклу около двора, на брёвнышко, но тут из-под крыльца выскочил Снежок, молодой лопоухий пёс с озорными глазами.
Он уже успел сбегать на скотный двор, сунулся в свиную кормушку, промчался на реку к ребятам, которые ловили рыбу, и ухитрился стащить у них из ведра плотицу. Вернувшись, доел в своей плошке вчерашние щи, улёгся в холодке и решил вздремнуть. Но увидел Таню - не вытерпел и начал прыгать вокруг неё, хватать её за платье то с одного бока, то с другого.
- Отстань, Снежок! - прикрикнула Таня. - Отстань, говорят!
Она оттолкнула Снежка и нечаянно выронила куклу. А Снежок словно этого и ждал - подскочил, схватил куклу и помчался по улице.
Ребятишки засмеялись.
- Держи его! - закричал Дёмушка.
Таня бросилась за Снежком:
- Отдай куклу! Отдай куклу, озорник!
Но Снежок припустился ещё сильнее. Наверно, он думал, что Таня играет с ним. Он промчался по улице, распугал гусей и за вётлами возле пруда свернул на усадьбу. Таня бежала за ним - сначала по дорожке, потом по траве до самого перелеска. Снежок бросился в кусты и скрылся. Таня видела только, как метнулся за кустами его белый лохматый хвост.
Таня остановилась.
ТАНЯ ВЪЕЗЖАЕТ В ДЕРЕВНЮ
Высокая трава со всех сторон окружала Таню. Тонкие лиловые колокольчики покачивались перед ней. Словно белые вырезные тарелочки, блестели в траве ромашки. Малиновая липкая дрёма легонько цеплялась за платье. Где-то внизу, в траве, на сто голосов стрекотали кузнечики.
Таня оглянулась. Ничего не видно, только головки цветов пестреют перед глазами. Да ещё видны ольховые кусты, куда убежал Снежок, и ёлки вдали, высокие и хмурые...
- Снежок! - позвала Таня. - Снежок, где ты?
И пошла дальше, до самых кустов.
Свежая зелёная тень лежала в кустах, и кругом было тихо-тихо.
Тане стало страшно. Она повернула назад, попробовала бежать... Но куда побежишь, когда ни тропки нет, ни дорожки и дом неизвестно где! Таня вышла на бугорок, оглянулась и заплакала. Сначала она плакала потихоньку, а потом прибавила голосу. Ей казалось, что она теперь никогда не увидит мать, и бабушка больше не испечёт ей пирожка, и дед не встретит её у конюшни. И она закричала громко и отчаянно:
- Мама-а! Мамушка-а!
Но никто не отвечал ей, только орешник шептал что-то своими шершавыми листьями.
Вдруг откуда-то издали сквозь кусты долетела к Тане песенка. Прозвенела и умолкла, словно ветерок унёс её. Таня обрадовалась: значит, где-то близко народ есть - и побежала туда, откуда донеслась песня. Пушистые пахучие цветы кивали Тане из-под кустов. На светлых полянках из травы поглядывали на Таню красные ягоды... Но Таня бежала не останавливаясь.
Скоро берёзки и орешины расступились, и Таня вышла на широкий солнечный луг. Скошенная трава рядами лежала на лугу. А на дальнем конце луга колхозницы ворошили сено. И среди них Таня сразу увидела свою мамушку.
Бежать по скошенному колко, и Таня тихонько пошла через луг.
- Ты как сюда попала? - удивилась мать.
- Снежок куклу утащил, - сказала Таня, - вот я за ним и побежала.
- А где же кукла?
- Не знаю. Он её спрятал где-то...
- Вот какой негодный этот Снежок! - сказала мать. - Ну, мы ужо ему зададим!
Мать разговаривала с Таней, а сама не переставала ворошить сено. Она шла в рядок с другими колхозницами; сено так и шумело под её быстрыми граблями.
- Мамушка, - сказала Таня, - в кустах ягод много!
- Ну вот, поди да посбирай.
- А я одна боюсь... Пойдём с тобой?
- Что ты, дочка! - сказала мать. - Да когда мне за ягодами ходить? Ведь я же бригадир. А наша бригада с Марьиной соревнуется. Что же, ты хочешь, чтобы твоя мамка отстающей была? Вон, посмотри, как в Марьиной бригаде работают, торопятся!
Таня посмотрела на соседнюю делянку. Там колхозницы разбивали свежие, недавно скошенные валы. Таня оглянулась: у кого больше сена - у тётки Марьи или у матери? У матери, пожалуй, больше... Помочь бы, да граблей нет.
- Иди-ка ты домой, Танюша, - сказала мать, - а то скоро жара начнётся.
- А куда мне идти? - ответила Таня. - Я дороги не знаю.
Тётка Наталья, которая шла рядом с матерью, засмеялась:
- На край света зашла!
А девушка Настя сказала:
- Танюша, вот Серёжа Таланов с косьбы едет - он тебя подвезёт, беги к нему! - И закричала: - Серёжа! Подвези Танюшку домой!
По дороге, по краю луга, шли две лошади, запряжённые в косилку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37