Миртаи посмотрела на Элисун, вопросительно изогнув бровь.
– Почему ты одеваешься по-другому? – напрямик спросила она.
Элисун пожала плечами.
– Я ношу ребенка, – сказала она. – Полагаю, время легкомысленных приключений для меня закончилось. – И добавила, увидев озадаченное выражение на лице Миртаи:
– Таков валезийский обычай. Нам предоставляется полная свобода – до первой беременности. После этого мы должны вести себя прилично. – Элисун улыбнулась. – Впрочем, я уже истощила все ресурсы имперской резиденции. Теперь пора угомониться – а заодно и выспаться.
– Кто-нибудь знает, что со Стрейдженом и Кааладором? – спросил Телэн.
– Виконт Стрейджен и герцог Кааладор вернулись в Материон неделю назад, – ответил Сарабиан.
– Новые украшения? – слегка удивленно спросила Элана.
– Награды за службу, Элана, – улыбнулся Сарабиан. – Я счел это необходимым. Герцог Кааладор принял пост в министерстве внутренних дел, а посему отправился в Лебас, чтобы уладить там свои дела.
– А Стрейджен?
– Он на пути в Астел, ваше величество, – недобро усмехнувшись, пояснила баронесса Мелидира. – Он сказал, что хочет кой о чем потолковать с Элроном.
– Разве Элрон сумел выбраться из Натайоса? – удивился Келтэн. – Экрасиос говорил, что сияющие не оставили там ни единой живой души.
– Кааладор узнал, что Элрон где-то спрятался, пока сияющие превращали Скарпу и Кизату в груду гнили. Потом он выбрался из развалин и прямиком отправился домой. Стрейджен намерен разыскать его. – Баронесса взглянула на Халэда. – Крегер тоже ушел живым, – сказала она. – Кааладор узнал, что он отплыл в Зенгу, город в Южной Каммории. Впрочем, тебе следует кое-что узнать о Крегере.
– И что же?
– Помнишь, как умер король Воргун?
– Кажется, у него отказала печень. Мелидира кивнула.
– То же самое сейчас происходит с Крегером. В городе Дэла Кааладор беседовал с человеком по имени Ордей. Крегер был совершенно невменяем, когда его погрузили на корабль, отплывающий в Зенгу.
– Но он все-таки жив, – угрюмо проговорил Халэд.
– Если это можно так назвать, – вздохнула она. – Оставь его в покое, Халэд. Он даже не почувствует, если ты проткнешь его мечом. Он не поймет, кто ты такой или почему убиваешь его.
– Благодарю, баронесса, – сказал Халэд, – но я думаю, что, когда мы вернемся в Эозию, мы с Беритом заедем в Зенгу – просто так, на всякий случай. Крегер чересчур часто ускользал от нас, чтобы полагаться на удачу. Я предпочитаю увидеть его в могиле.
– А можно я отправлюсь с вами? – оживился Телэн.
– Нет, – ответил Халэд.
– Почему это – нет?
– Тебе пора начинать послушничество.
– Это может и подождать.
– Нет, не может. Ты и так уже опоздал на полгода. Если не начнешь обучение сейчас, никогда не станешь хорошим рыцарем.
Вэнион одобрительно посмотрел на оруженосца Спархока.
– Не забудь, о чем мы говорили тогда, Спархок, – сказал он. – И передай мои рекомендации Долманту.
– О чем это вы? – спросил Халэд.
– Позже узнаешь, – ответил Спархок.
– Да кстати, Элана, – вставил Сарабиан, – раз уж речь зашла о титулах – ты не рассердишься на меня, если я дарую титул твоей маленькой певчей пташке? – Он нежно улыбнулся Алиэн. – Надеюсь, дорогая, что ты не рассердишься, потому что я это так или иначе сделаю – хотя бы за выдающиеся заслуги перед Империей.
– Какая замечательная идея, Сарабиан! – воскликнула Элана.
– Я вряд ли заслужил эту похвалу, – признался он с некоторой горечью. – По правде говоря, идея с титулами принадлежит твоей дочери. Ее высочество – весьма целеустремленная молодая особа.
Спархок быстро взглянул на свою дочь, затем на Флейту. У обеих на личиках было написано одинаковое лукавое самодовольство. Божественная Афраэль явно задалась целью убрать с пути все преграды, мешавшие ее сводничеству. Спархок кратко усмехнулся и откашлялся.
– Э-э… ваше величество, – обратился он к императору. – Уже довольно поздно, и все мы устали. Предлагаю продолжить наш разговор завтра.
– Разумеется, принц Спархок, – согласился Сарабиан, поднимаясь на ноги.
– Спархок, можно тебя на два слова? – окликнул патриарх Эмбан, когда остальные гуськом двинулись к двери.
– Конечно.
Они подождали, пока гостиная не опустеет.
– Что нам делать с Вэнионом и Сефренией? – спросил Эмбан.
– Я вас что-то не понял, ваша светлость.
– Ты же знаешь, этот так называемый брак поставит Долманта в весьма сложное положение.
– Это не «так называемый брак», Эмбан, – твердо сказал Спархок, отбросив формальности.
– Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Консерваторы в Курии попытаются использовать его, чтобы ослабить положение Сарати.
– Тогда зачем им об этом знать? Это совершенно не их дело. Ваша светлость, в Дарезии произошло много такого, что не находит объяснений в нашей теологии. Тамульская империя вне юрисдикции Церкви, так к чему рассказывать Курии об этих событиях?
– Я не могу им лгать, Спархок.
– А я этого и не предлагаю. Просто не говори об этом.
– Но я должен доложить обо всем Долманту.
– Это не страшно. У него гибкий ум. – Спархок помолчал размышляя. – Это, пожалуй, лучшее, что можно сделать. Отведем Долманта в сторонку и расскажем ему обо всем, что здесь приключилось, а уж он пускай сам решает, что именно рассказать Курии.
– Спархок, ты возлагаешь на него тяжкую ношу. Спархок пожал плечами.
– Так ведь это и есть его служба, разве нет? А теперь, ваша светлость, с вашего дозволения я удаляюсь. Мне необходимо присутствовать при некоем воссоединении семьи.


***

В последующие недели над замком витало меланхолическое ощущение, что все подходит к концу. Все отлично понимали, что, едва установится погода, большинство из них покинет Материон. Возможность того, что они еще когда-либо соберутся вместе, была ничтожной. Они наслаждались каждой минутой близости друг с другом, и частенько кто-нибудь вдвоем-втроем удалялся в уединенное местечко, где велись долгие разговоры о разных пустяках, на деле же они просто старались увековечить в памяти лица, голоса, возникшую близость и дружбу.
Как-то непогожим утром Спархок, войдя в гостиную, обнаружил, что Оскайн и Сарабиан сидят над какой-то книгой. На лицах обоих была написана откровенная ярость.
– Неприятности? – осведомился Спархок.
– Политика, – кисло ответил Сарабиан. – Политика – это всегда неприятности.
– Отделение современной истории в университете только что выпустило в свет свою версию недавних событий, – пояснил Оскайн. – В этом труде содержится весьма немного правды – особенно если учесть, что пондия Субат, наш достопочтенный первый министр, выставлен здесь настоящим героем.
– Мне бы следовало избавиться от Субата, как только я узнал о его делишках, – угрюмо заметил Сарабиан. – Оскайн, кто может дать наилучший ответ на этот вздор?
– Мой брат, ваше величество, – тотчас ответил министр иностранных дел. – Он профессор факультета, и у него солидная репутация. К сожалению, он сейчас в Кинестре.
– Пошли за ним, Оскайн. Верни его сюда, прежде чем отделение современной истории испакостит мнение целого поколения.
– Марис тоже захочет поехать с ним, ваше величество.
– Вот и славно. Твой братец чересчур умен. Пусть атана Марис не отходит от него. Она научит его смирению.
– Что нам делать с киргаями, ваше величество? – спросил Спархок. – Сефрения говорит, что проклятие, отделявшее их от всего мира, исчезло с гибелью Киргона, и, хотя это не их вина, им никак не находится место в современном мире.
– Я и сам раздумывал над этим, – признался император. – Полагаю, нам лучше держать их подальше от нормальных людей. В пятистах лигах Восточнее Тэги есть один остров. Он очень плодороден, и климат там мягкий. Раз уж киргаи так обожают одиночество, этот остров придется им по вкусу. Как ты думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы изобрести лодки?
– Несколько тысячелетий, ваше величество. Киргаев никак нельзя назвать народом творческим. Сарабиан ухмыльнулся.
– Тогда это решение – наилучшее.
– Я тоже так думаю, – с ответной ухмылкой согласился Спархок.


***

В этом году весна в Восточной Дарезии выдалась бурной. Теплый влажный ветер подул с Тамульского моря, в одну ночь растопив снег на склонах гор. Реки разлились, так что ни о каких путешествиях пока не могло быть и речи. Нетерпение Спархока возрастало с каждым днем. Не то чтобы у него накопились неотложные дела, но это затянувшееся прощание становилось невыносимым.
Ему пришлось выдержать по крайней мере один долгий и серьезный спор. Элана вначале во что бы то ни стало хотела, чтобы все они отправились в Атан на свадьбу Миртаи и Кринга.
– Ты опять несешь чепуху, Элана, – с обычной прямотой сказала ей Миртаи. – Ты и прежде бывала на свадьбах, но у тебя есть королевство, которым надо управлять. Возвращайся в Симмур, там твое место.
– Ты не хочешь, чтобы я была на твоей свадьбе? – глаза Эланы наполнились слезами. Миртаи обняла ее.
– Ты непременно будешь там, Элана, – сказала она. – Ты навсегда останешься в моем сердце. Возвращайся в Симмур. Я приеду туда после того, как мы с Крингом устроимся в Пеле – или там, где мы, в конце концов, решим поселиться.
Вэнион и Сефрения решили сопровождать отряд королевы Бетуаны до самой Атаны, а уж оттуда отправиться в Сарсос.
– Там, пожалуй, нам будет лучше всего, дорогой, – пояснила Сефрения Спархоку. – У меня там достаточно высокое положение, и я сумею заткнуть рот фанатикам, которым придется не по вкусу, что мы с Вэнионом отныне муж и жена.
– Неплохо сказано, – заметил Спархок и вздохнул. – Мне будет недоставать тебя, матушка. Ведь вы с Вэнионом никогда не сможете вернуться в Эозию.
– Что за глупости, Спархок! – рассмеялась она. – Я всегда возвращалась туда, куда хотела вернуться, так будет и впредь. Я сумею изменить свой облик и облик Вэниона, так что время от времени мы будем вас навещать. Если уж на то пошло, я хочу присматривать за твоей дочерью. – Она поцеловала Спархока. – А теперь иди, дорогой. Мне нужно поговорить с Сарабианом о Бетуане.
– Вот как?
– Она лепечет какую-то чушь о том, чтобы отречься от трона и стать женой Энгессы. Атаны – подданные Империи, так что я должна убедить Сарабиана помешать ей наделать глупостей. Энгесса будет очень хорошим соправителем, а Сарабиану нужны покой и стабильность в Атане.


***

Когда весенний паводок начал понемногу спадать и поля вокруг столицы подсохли, Спархок отправился в гавань разыскивать капитана Сорджи. В обширной гавани стояло на якоре немало менее потрепанных и более удобных судов, но Спархок доверял Сорджи, а возвращение домой на его корабле придало бы приятный оттенок преемственности завершению всего этого дела. Он нашел курчавого капитана в чистенькой и хорошо освещенной портовой таверне, хозяин которой явно был эленийцем.
– Нас будет тринадцать, капитан, – сказал Спархок, – и семь коней.
– Тесновато будет, мастер Клаф, – заметил Сорджи, задумчиво косясь на потолок, – ну да как-нибудь разместимся. Кто покроет стоимость путешествия – вы сами?
Спархок ухмыльнулся.
– Император щедро взял на себя все расходы, – сказал он. – Он наш друг, так что, будь добр, не разори его.
Сорджи ухмыльнулся в ответ.
– Да ни за что на свете, мастер Клаф. – Он откинулся в кресле. – Занятные были времена, да и Тамульская империя – занятное местечко, но все же хорошо будет вернуться домой.
– О да! – согласился Спархок. – Порой мне кажется, что всю свою жизнь я только и делаю, что пытаюсь вернуться домой.
– Я прикину стоимость проезда и пришлю к вам в имперскую резиденцию своего боцмана. Знаете, я ведь едва не потерял его в Бересе.
– Боцмана? Сорджи кивнул.
– Парочка бандитов подстерегла его в переулке. Он едва сумел унести ноги.
– Подумать только! – с невинным видом отозвался Спархок. Похоже, Валаш экономил не только на шпионах, но и на наемных убийцах.
– Когда именно вы хотите отплыть, мастер Клаф?
– Мы еще не решили точно – где-нибудь на следующей неделе. Я дам тебе знать. Кое-кто из наших друзей отправляется сушей в Атан. Мы хотели бы отплыть в тот же день.
– Хорошая идея, – согласился Сорджи. – Никогда не следует затягивать прощание. Уж моряки-то умеют быстро прощаться. Когда приходит время отплытия, всегда нужно застичь утренний отлив, а он не станет ждать.
– Неплохо сказано, Сорджи, – усмехнулся Спархок.


***

Неудивительно, что именно Бетуана наконец приняла решение.
– Мы уезжаем завтра, – неделю спустя напрямик объявила она за ужином.
– Так скоро? – голос Сарабиана чуть заметно дрогнул.
– Половодье сошло, и поля просохли, Сарабиан-император, – пояснила она. – К чему нам мешкать?
– Но… – он замялся и не стал продолжать.
– Ты слишком сентиментален, Сарабиан, – бесцеремонно заявила Бетуана. – Ты же знаешь, что мы должны уехать, так зачем тянуть время? Приезжай осенью в Атан, и мы поохотимся на вепря. Здесь, в Материоне, ты слишком много сидишь в четырех стенах.
– Мне будет трудно вырваться, – с сомнением проговорил он. – Кто-то ведь должен присматривать за делами.
– Пускай этим займется Оскайн. Он человек честный, много не украдет.
– Ваше величество!.. – запротестовал Оскайн. Бетуана улыбнулась ему.
– Я пошутила, Оскайн, – сказала она. – Друзья часто подшучивают друг над другом и никого не хотят обидеть.


***

Той ночью все они почти не спали. Пришлось, само собой, собирать вещи и заниматься прочими приготовлениями, но большая часть ночи была истрачена на беготню туда и сюда по коридорам с одними и теми же словами: «Обещай, что не будем терять связи друг с другом».
И они, конечно, обещали – от чистого сердца. Эта решимость ослабеет не сразу, где-нибудь через год или даже два.
Они собрались во внутреннем дворе замка, когда над Тамульским морем только начала заниматься заря. И снова были поцелуи, объятия, грубоватые рукопожатия.
И именно Халэд, славный, надежный, практичный Халэд в конце концов оценивающе поглядел на небо на востоке, откашлялся и сказал:
– Пора, Спархок, иначе Сорджи, чего доброго, сдерет с тебя плату за лишний день, если пропустит утренний прилив.
– Верно, – согласился Спархок. Он подсадил Элану в открытую коляску, которую дал им Сарабиан и где уже сидели Эмбан, Телэн, Алиэн и Мелидира. Затем он огляделся в поисках дочери и увидел, что Даная о чем-то тихо разговаривает с Флейтой.
– Даная, – позвал Спархок, – пора ехать!
Наследная принцесса Элении в последний раз поцеловала Богиню-Дитя Стирикума и послушно пошла через двор к отцу.
– Спасибо, что заглянул, Спархок, – просто сказал Сарабиан, протягивая руку. Спархок пожал ему руку.
– Всегда пожалуйста, Сарабиан, – ответил он. И, рывком вскочив в седло Фарэна, первым поскакал через мост к лужайкам, на которых все еще лежали ночные тени.
Дорога до гавани заняла четверть часа, и еще полчаса ушло на то, чтобы погрузить коней в носовой трюм. Спархок вернулся на палубу, где ждали остальные, и взглянул на восток – солнце еще не поднялось.
– Все готово, мастер Клаф? – крикнул с квартердека Сорджи.
– Готово, капитан Сорджи, – отозвался Спархок. – Мы завершили все, за чем приехали сюда. Пора возвращаться домой.
Боцман с важным видом расхаживал по палубе, с ненужной придирчивостью наблюдая за тем, как отдают швартовы и поднимают паруса.
Отлив был сильный, и дул хороший попутный ветер. Сорджи искусно вывел свое потрепанное судно из гавани в открытое море.
Спархок одной рукой подхватил Данаю, другой обнял за плечи Элану, и так они стояли у поручней левого борта, глядя на город, который тамульцы называли центром мира. Сорджи повернул румпель, взяв курс на юго-восток, чтобы обогнуть полуостров, и в тот самый миг, когда паруса надулись ветром, наконец взошло солнце.
В рассветных тенях Материон был бледен, но первые лучи солнца зажгли его купола опалесцирующим огнем, и мерцающий радужный свет заиграл на покрытых перламутром стенах. Спархок, его жена и дочь стояли у борта, безмолвно любуясь чудом огнеглавого города, который словно на свой лад прощался с ними, желая им благополучного возвращения домой.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58