Гарион испытал странное потрясение, будто встретил давнего полузабытого друга.
Волосы густой копной падали на плечи; длинные вьющиеся пряди лились по спине потоком червонного золота, мерцая и тлея подобно жарким углям в очаге. Гарион никогда прежде не видел волос такого цвета. Кожа девушки тоже была золотистого оттенка, но казалась зеленоватой, когда она оказывалась в тени деревьев.
– Почему меня держат в заключении?! – дрожащим от ярости голосом обратилась она к императору.
– О чем ты? – удивился Рэн Борун.
– Легионеры не выпускают меня из дворца.
– Ах, это!
– Это! Именно это!
– Они подчиняются моему приказу, Се'Недра, – объявил император.
– Они так и сказали. Вели им пропустить меня.
– Нет.
– Нет?! Нет?!! – Голос девушки поднялся на несколько октав.
– Что ты хочешь сказать?
– В городе тебе находиться опасно, – умиротворяющим тоном начал император.
– Чепуха! – отрезала она. – Не собираюсь сидеть в этой душной дыре только потому, что ты собственной тени боишься. Мне нужно купить кое-что на рынке!
– Пошли слугу.
– Не желаю!! – заорала она. – Хочу сама пойти!
– Невозможно, – коротко ответил император. – Лучше потрать это время на занятия!
– Не буду учиться!! Джиберс – безмозглый идиот и надоел мне до смерти! Не стану сидеть и обсуждать историю и политику, и вообще ничего! Могу я спокойно день провести как мне заблагорассудится?
– Сожалею.
– Пожалуйста, отец, – заныла девушка, значительно понизив голос.
Схватив складку его позолоченной мантии, она начала старательно навертывать материю на палец. Взгляд, который она бросила из-под густых ресниц на императора, был способен растопить камень.
– Запрещаю! – повторил тот, не поднимая глаз. – Приказ остается в силе. Не смей выходить из дворца!
– Ненавижу тебя! – закричала девушка и в слезах бросилась прочь.
– Моя дочь, – пояснил император почти извиняющимся тоном. – Не можете себе представить, каково, иметь подобного ребенка.
– Почему же, прекрасно могу, – заявил Волк, искоса глядя на тетю Пол.
Та с вызовом уставилась на отца:
– Ну давай, расскажи. Уверена, что ты не успокоишься, пока все не выложишь.
– Не стоит, – пожал плечами Волк.
Рэн Борун задумчиво оглядел их.
– Думаю, что тут мы сможем кое о чем договориться.
– Что именно имеется в виду? – осторожно спросил Волк.
– Ты пользуешься авторитетом среди олорнов.
– Некоторым.
– Если бы ты попросил их, возможно, некоторые абсурдные условия договора при Во Мимбре можно было бы пересмотреть.
– Какие именно условия?
– Есть ли какая-то необходимость в поездке Се'Недры в Райве? Я последний император династии Борунов, а когда умру, она вообще не будет принцессой. При таких обстоятельствах, думаю, это требование моей дочери не касается.
Бессмыслица какая-то! Род короля райвенов прекратил существование тринадцать веков назад, так что никакого жениха, ожидающего в тронном зале райвенского дворца, она не увидит. Как вы уже поняли, Толнедра сейчас – крайне опасное место. Се'Недре исполняется шестнадцать только через год, и всем хорошо известен день ее рождения. Если придется посылать ее в Райве, половина наемных убийц в Толнедре соберутся к воротам дворца в надежде не упустить удобного момента. Не хотелось бы мне так рисковать. Если вы сможете найти способ поговорить с олорнами, я, со своей стороны, издал бы кое-какие указы относительно мергов – ограничения на въезд, запрещение появляться на центральных улицах и тому подобное.
– Нет, Рэн Борун, – твердо ответила тетя Пол. – Се'Недра поедет в Райве.
Ты никак не можешь понять, что договор – простая формальность. Если именно твоей дочери предназначено стать женой короля райвенов, никакая сила на земле не воспрепятствует ей в назначенный день попасть в тронный зал райвенского дворца. Отец мой ничего не приказывает. Он только советует быть поосторожней с мергами для твоего же собственного блага. Остальное – дело твое.
– Думаю, мы исчерпали все темы нашей беседы, – холодно заметил император.
Двое важных придворных в богатых одеждах вошли в сад и что-то сказали лорду Морину.
– Ваше величество! – почтительно начал седовласый камергер, – Министр торговли просит уведомить вас, что он заключил крайне выгодное соглашение с торговыми представителями Рэк Госки. Господа из Ктол Мергоса оказались весьма уступчивы.
– Рад слышать это, – ответил Рэн Борун, бросая многозначительный взгляд на господина Волка.
– Делегация из Рэк Госки желала бы засвидетельствовать вам свое почтение перед отъездом, – добавил Морин.
– Конечно! – согласился император. – Буду рад принять их здесь.
Морин, обернувшись, кивнул придворным. Те, переговорив за оградой с кем то, велели открыть ворота. В саду появились пять мергов, все в черных одеяниях из грубого сукна с откинутыми капюшонами. Из-под распахнутых воротов блестели кольчуги. Передний был немного выше остальных; гордая осанка ясно говорила о том, что он главный. Целый рой образов и воспоминаний пронесся в мозгу Гариона при виде покрытого шрамами лица врага, которого юноша знал сколько помнил себя.
Гарион вновь ощутил странную молчаливую связь, существовавшую между ним и этим человеком по имени Эшарак.
Что-то напоминающее былое притяжение, совсем не похожее на прежнюю неодолимую силу, с которой Эшарак властвовал над ним тогда, в темном коридоре дворца Энхега в Вэл Олорне, легко коснулось глубинных струн души. Амулет под туникой стал очень холодным, но в то же время, казалось, жег кожу.
– Ваше императорское величество, – начал Эшарак, холодно улыбаясь, – для нас большая честь быть допущенными лицезреть августейшего монарха. – И поклонился, звеня кольчугой.
Бэйрек цепко держал Хеттара за руку, пододвинувшийся Мендореллен схватился за другую.
– Несказанно рад вновь увидеться с вами, достойный Эшарак, – ответил император. – Мне сообщили, что соглашение достигнуто…
– Взаимовыгодное, ваше величество.
– Наилучший вид подобных договоров, – одобрил Рэн Борун.
– Top Эргас, король мергов, посылает свои приветствия. Его величество понимает всю важность укрепления дружеских связей между Ктол Мергосом и Толнедрой и надеется в один прекрасный день назвать ваше императорское величество братом.
– Мы уважаем мирные намерения и чтим легендарную мудрость Тор Эргаса, – с довольной улыбкой ответил император.
Эшарак бесстрастно оглядел собравшихся.
– Вижу, Эмбар, – обратился он к Силку, – фортуна вновь взглянула на тебя благосклонно с тех пор, как мы виделись в последний раз в конторе Мингана.
Силк невинно развел руками.
– Боги были добры ко мне, по крайней мере, большинство из них.
Эшарак криво усмехнулся.
– Вы знаете друг друга? – слегка удивленно спросил император.
– Встречались, ваше величество, – признался Силк.
– В другом королевстве, – добавил Эшарак и взглянул господину Волку прямо в глаза.
– Белгарат, – вежливо кивнул мерг.
– Чемдар! – ответил в тон мергу старик.
– Неплохо выглядишь – Благодарю.
– Видимо, только я один здесь чужой, – пожаловался император.
– Мы с Чемдаром давние знакомые, – пояснил господин Волк с недоброй искоркой в глазах. – Вижу, Чемдар, ты уже оправился от недавнего недуга.
Лицо Эшарака раздраженно дернулось; он быстро взглянул на лежащую у ног тень, будто боясь, что она вот-вот исчезнет. Гарион вспомнил, что сказал Волк в тот день наверху холма после нападения олгротов: невнятное напоминание о тени, возвратившейся окольной дорогой. По какой-то причине открытие, что мерг Эшарак и гролим Чемдар – один и тот же человек, не слишком удивило его. Двойной образ слился теперь в одно целое, как многоголосая мелодия, где какая-то нота выделялась фальшью, а теперь влилась в стройный хор, наконец-то представ в истинном свете, и осознание этого стало ключом, открывшим путь к правде.
– Когда-нибудь ты, надеюсь, покажешь мне, как это делается, – продолжал Эшарак. – Весьма интересный опыт. Хотя мой конь с трудом переносит подобные проделки.
– Извинись за меня перед ним.
– Почему мне кажется, что я ничего не понимаю? – осведомился Рэн Борун.
– Прошу прощения, ваше величество, – извинился Эшарак. – Белгарат Древнейший и я возобновили старую вражду. Редко представляется нам возможность поговорить вот так, соблюдая хоть видимость вежливости.
Обернувшись, он низко поклонился тете Пол.
– Леди Полгара! Вы, как всегда, прекрасны, – процедил мерг, окидывая ее многозначительным, оценивающим взглядом.
– Ты тоже почти не изменился, Чемдар, – мягко, почти дружески, ответила тетя Пол, но Гарион, прекрасно знавший ее, сразу понял, какое смертельное оскорбление крылось во внешне учтивых словах.
– Очаровательно, – чуть заметно улыбнулся Эшарак.
– Это лучше всякого представления! – намеренно громко воскликнул император. – Вы просто исходите злобой. Хотел бы я видеть первый акт!
– Первый акт длился очень долго, ваше величество, – возразил Эшарак, – и зачастую наблюдать такое – довольно утомительно. Как вы уже успели заметить, Белгарат иногда бывает слишком ослеплен собственной мудростью.
– Уверен, что могу справиться с подобным недостатком, – слегка усмехнувшись, ответил господин Волк, – и обещаю, что последний акт окажется чрезвычайно коротким, Чемдар.
– Угрожаешь, старик?! Я думал, мы решили хоть раз держаться в рамках приличия.
– Не могу вспомнить, когда мы соглашались хоть в чем-то, – резко ответил Волк и обратился к императору:
– Нам пора. Рэн Борун, с твоего разрешения мы удаляемся.
– Конечно, – кивнул император. – Рад был поговорить, хотя, естественно, по-прежнему в тебя не верю. Понимаешь, я вообще не верю в богов и во все эти старые сказки.
– Очень рад этому, – ответил Волк и неожиданно озорно усмехнулся.
Рэн Борун расхохотался.
– С нетерпением ожидаю нашей следующей встречи, Белгарат, – вмешался Эшарак.
– На твоем месте я бы не хотел этого, – посоветовал Волк и, повернувшись, пошел к выходу, сопровождаемый друзьями.


Глава 17

Когда друзья покинули дворец, было уже около полудня. Широкие газоны зеленели под теплым весенним солнышком; легкий ветерок чуть шевелил ветви кипарисов.
– Думаю, не стоит задерживаться в Тол Хонете, – заметил Волк.
– Уезжаем прямо сейчас? – спросил Мендореллен.
– У меня еще одно дело, – ответил Волк, щурясь на солнце. – Бэйрек и его кузен пойдут со мной, а вы возвращайтесь в дом Гриннега и ждите меня.
– По пути остановимся на центральном рынке, – решила тетя Пол. – Я хочу купить кое-что.
– Мы не за покупками сюда приехали, Пол.
– Гролимы уже знают, что мы здесь, отец, – возразила она, – так что нет смысла как воры красться по улицам.
– Хорошо, Пол, – вздохнул старик.
– Я знала, что ты меня поймешь, отец! – заключила она.
Господин Волк, беспомощно покачав головой, отправился куда то вместе с Гриннегом и Бэйреком. Остальные поскакали вниз с холма, с каждой минутой приближаясь к сверкающему, как драгоценность, городу, его широким улицам, великолепным домам и тенистым деревьям.
– Здесь живут богачи и дворяне, – заметил Силк. – В Тол Хонете чем ближе ко двору ты живешь, тем больше значишь в глазах людей.
– Подобное часто бывает, принц Келдар, – кивнул Мендореллен. – Богатство и положение часто нуждаются в близости власти и величия. Хвастаясь своей осведомленностью и хорошими отношениями с монархом, мелкие люди часто забывают о собственном ничтожестве и пороках.
– Лучше даже я бы не сказал! – восхитился Силк.
Главная рыночная площадь Тол Хонета была очень просторной со множеством ярко раскрашенных лотков и киосков, где теснились товары со всего света. Тетя Пол, спешившись, вручила поводья чирекскому телохранителю и с решительным видом направилась к палаткам, покупая, как показалось мужчинам, все, что попадалось на глаза.
Лицо Силка не раз бледнело при виде этих приобретений, поскольку платить приходилось именно ему.
– Может, хоть ты поговоришь с Полгарой, – умоляюще прошептал он Гариону. – Она меня с ума сведет.
– С чего ты решил, что она меня послушает? – удивился Гарион.
– Мог хотя бы попытаться, – отчаянно прошипел Силк.
В самом центре рынка о чем-то горячо спорили трое людей в богатых мантиях.
– Ты безумец, Холдор! – возбужденно воскликнул один из них, худой мужчина со вздернутым носом. – Хонеты до нитки оберут империю ради собственной выгоды.
Лицо говорившего раскраснелось, глаза вылезли из орбит.
– А что, Кэдор из Вордью намного лучше? – возразил коренастый, которого назвали Холдором. – Это ты не в себе, Реден. Если мы посадим Кэдора на трон, он раздавит нас, как яичную скорлупу. Уж слишком рвется к власти.
– Как ты смеешь? – завопил Реден, угрожающе набычившись. – Великий герцог Кэдор – единственный возможный выбор. Я буду голосовать за него, даже если не получу за это ни гроша!
Он яростно размахивал руками, одно слово обгоняло другое, изо рта летели брызги слюны.
– Кэдор – свинья, – жестко ответил Холдор, не сводя глаз с Редека, как бы желая увидеть, какое впечатление произвели его слова. – Наглая, высокомерная, жестокая свинья, у которой прав на трон не больше, чем у приблудной собаки! Его прадедушка лестью и подкупом пробрался в семью Вордью, и я скорее вскрою себе вены, чем склонюсь перед отпрыском мелкого воришки с доков Тол Вордью.
Глаза Редена чуть не выкатились из орбит от столь изощренных оскорблений.
Несколько раз он открывал рот, пытаясь заговорить, но язык, казалось, от ярости прилип к небу. Лицо побагровело, он беспомощно цеплялся руками за что-то невидимое. Потом тело одеревенело; он начал медленно клониться назад.
Холдор наблюдал за происходящим с отрешенным интересом.
Издав сдавленный крик, Реден повалился на камни тротуара; руки и нога находились в беспрестанном движении. Глаза закатились, изо рта пошла пена, судороги и корчи все усиливались. Он начал биться головой о землю, хватаясь скрюченными пальцами за горло.
– Удивительно действует, – заметил третий. – Где ты его взял, Холдор?
– Один из моих друзей недавно побывал в Стисс Торе, – ответил тот, с интересом наблюдая за конвульсиями Редена. – Самое ценное качество этого зелья в том, что оно не действует, пока принявший его не разволнуется. Реден не стал пить вино, пока я не попробовал первым.
– Ты не побоялся выпить яд?! – изумился собеседник.
– О, это вполне безопасно, – заверил Холдор. – Я никогда не поддаюсь эмоциям!
Реден заметно ослабел, хотя его каблуки по-прежнему выбивали частую дробь на тротуаре. Потом он застыл, издал долгий булькающий вздох и умер.
– Интересно, не осталось ли у тебя еще немного такого яда? – задумчиво спросил друг Холдора. – Я готов выложить кругленькую сумму за нечто в этом роде!
– Почему бы нам не пойти ко мне домой и не побеседовать за чашей вина? – рассмеявшись, предложил Холдор.
Второй бросил на него испуганный взгляд и тоже засмеялся, правда, несколько неуверенно. Оба повернулись и ушли, оставив распростертое на земле мертвое тело.
Гарион в ужасе уставился на них, а потом на уродливо изогнувшийся труп с почерневшим лицом, валяющийся в самом центре рыночной площади. Проходившие толнедрийцы, казалось, совершенно не обращали внимания на мертвеца.
– Почему никто ничего не сделает? – возмутился Гарион.
– Боятся, – пояснил Силк. – Если проявят хоть немного сочувствия, их примут за бунтовщиков. К политике здесь, в Тол Хонете, относятся крайне серьезно.
– Но должен же кто-нибудь уведомить власти? – вмешался Дерник дрожащим голосом, побелев как снег.
– Надеюсь, об этом уже позаботились, – ответил Силк. – И нечего здесь стоять и глазеть. В подобные дела лучше не вмешиваться!
В этот момент подошла тетя Пол. Оба чирекских воина из дома Гриннега, сопровождавших ее, были нагружены свертками и выглядели при этом несколько глуповато.
– Что вы делаете? – спросила она Силка.
– Просто наблюдали прекрасный пример толнедрийской политики в действии, – объяснил тот, показывая на мертвеца.
– Яд? – осведомилась тетя Пол, заметив скрюченные конечности Редека.
– Совершенно верно, – кивнул Силк. – Очень странный. Не действует, пока жертва не разволнуется.
– Эттсет, – мрачно заметила она.
– Слышала о нем раньше? – удивился Силк.
– Да. Довольно редкий и очень дорогой. Не думала, что найсанцы согласятся кому-нибудь его продать.
– Лучше бы нам уйти подальше, – предложил Хеттар. – Сюда вдет взвод легионеров, а они наверняка захотят допросить свидетелей.
– Прекрасная мысль! – согласился Силк и повел их к дальнему концу площади.
. Около домов, служивших границей рынка, восемь здоровенных мужчин тащили закрытые носилки. Тонкая, унизанная драгоценностями рука высунулась из-под занавески и прикоснулась к плечу носильщика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36