Если ты это исполнишь, я скажу тебе, кто рассказал мне про Аустру и про колье.
Цеплис пообещал с легким сердцем, не собираясь сдержать слово. Узнав от Берты все необходимое, он расскажет ей кое-что про тот вечер в погребке, когда пил с Аустрой шампанское и посулил подарить ей колье. Это Берта все равно уже знает, и тут нечего скрывать. За чистосердечным признанием быстрее последует прощение. Но обо всем прочем ни слова! И о других женщинах он умолчит. Если Берта начнет
выспрашивать, он попросту отопрется. Про тех-то ей ведь никто не наябедничал!Но Берта не открыла свою тайну, как надеялся Цеплис, а заставила его сознаваться первым. Уж этого он совсем не ожидал! На какое коварство способна его жена — так заманить в ловушку! Теперь скрывать и отпираться уже поздно. И Цеплис, краснея от стыда, начал свой рассказ. Пытался утаить некоторые вещи, по запутался и под допросом Берты вынужден был рассказать такое, чего жена не узнала бы вовеки. Вначале он еще пробовал оправдываться и объяснять свои действия. Но, мало-помалу перебирая в памяти свои похождения, так увлекся, что даже преувеличил многое и нарочно очернил себя. Цеплнсу показалось, будто он сам себе враг, которого нужно заклеймить и унизить перед Бертой. Точно таким же способом он нередко оклеветывал и чернил перед Аустрой своих воображаемых соперников и ее поклонников. Напротив, Берте он рассказывал ужаснейшие вещи про самого себя. До глубины души ненавидел Цеплис развратного прелюбодея, лицемера и мота, которого он обличал перед Бертой. Своею исповедью он хотел добиться, чтобы Берта тоже возненавидела этого мерзавца и почувствовала бы к нему отвращение. Ни на мгновение Цеплис не вспомнил о том, что подсудимый — он сам, Эдгар Цеплис, директор-распорядитель акционерного общества «Цеплис». На Берту он смотрел в эти минуты не как на свою жену, а как на 'несчастную, обманутую и поруганную этим негодяем женщину, которой следует выказать сочувствие и протянуть руку помощи. Ее надо защитить от гнусностей этого чудовища, и Цеплис был готов стать ее заступником.
Слушать признания мужа было для Берты мучением, какого она еще не испытывала на своем веку. Она. чувствовала себя, униженной; казалось, будто к ней прилипала вся грязь, о которой рассказывал Цеплис. Годами она преданно любила мужа, и ей в голову не приходило, что в жизни встречается такое распутство. Так могло поступать только животное, а не человек, называющий себя царем природы. Есть ли во
всем этом разум и человечность? Нет, это были не люди, а страшные выродки, которых надо железной метлой смести со света. Как дышать воздухом, оскверненным этими извергами? Неужели и Юрик станет таким же? Нет. Берта приложит все старания, чтобы Юрик вырос честным и чистым.
Она и раньше слыхала о подонках, которые всего отвратительнее именно в так называемом «лучшем обществе». Больше всего грязи скапливается там, откуда иные ждут чистоты и света. И все-таки Берте казалось, что эта грязь существует только в досужих россказнях да в бульварных романах. Берта не могла вообразить себе, что это случается в жизни. Вообще в ее представлении жизнь была чистой, а люди хорошими. И Берта никак не могла поверить, что все эти пакости происходили столь, близко от нее. Когда Цеплис кончил, она испуганно воскликнула:
— Зачем ты выдумываешь такие ужасы? Я просила тебя рассказать о твоих проступках, а ты описал мне жизнь какого-то омерзительного негодяя.
— Это был рассказ обо мне, и этот омерзительный негодяй я сам. — Цеплису понравилось унижать и бичевать себя: «она хотела видеть меня таким, каков я есть?. Что ж, пусть смотрит и ужасается!»
— Нет, Эдгар, этому я не верю и не поверю никогда! Тут нет ни единого слова правды. Ты отомстил за мое любопытство и сочинил эту ужасную ложь, чтобы помучить меня. У мужа никогда не нужно спрашивать больше того, что он рассказывает сам. Это я знала. Но я не думала, что ты мне так отомстишь.
— Я и не собирался мстить, а просто рассказал тебе всю правду. Может быть, кое-что и забыл, но во всяком случае старался рассказать обо всем. Разве я не заслужил, чтобы и ты со мной была откровенна? — В голосе Цеплиса звучала жестокость. Он чувствовал себя как бы раздетым догола, причем на его теле обнажились долго и тщательно скрывавшиеся язвы. Берта в отчаянии простонала:
— Да, да, я все расскажу! Как мне избавиться от страшных призраков, которых ты вызвал своим жестоким рассказом? Знаешь, Эдгар, до сих пор, когда ты
пропадал ночами, я спокойно сидела дома и не волновалась. А теперь что со мной будет? Как я подойду к Юрику, такая истерзанная и измученная?
— Ты хотела знать всю правду. Так получай! Ты сама бы меня упрекала, если б я стал лгать и недоговаривать.
— Да ни в чем бы я тебя не упрекала! Откуда я знала, что ты расскажешь, такие ужасные вещи? Эдгар, скажи, что это ложь и что ты только хотел отомстить за мою настойчивость!
— Нет, правду не превратить в ложь! Я рассказал тебе только то, что было на самом деле. И теперь жду, что ты тоже выполнишь обещание. — Цеплис не отставал: за таким самобичеванием должно последовать удовлетворение. Берта вся точно съежилась от его слов, но потом и на ее измученном лице появилось выражение ледяной жестокости. «Ах, ты думал, меня можно хлестать, а я буду покорно молчать? Ну нет, на каждый удар я отвечу двумя. . . »
— Мне про тебя рассказала Аустра, — стиснув зубы, солгала Берта. Если бы Цеплис в это мгновение видел глаза жены, он бы сразу понял, что Аустра тут ни при чем. Но слова Берты настолько поразили его, что он ничего не заметил.
— Аустра! — вскричал он в отчаянии. — Нет, это невозможно! Где ты ее видела? — Цеплис бросил на Берту такой взгляд, что ей стало ясно — удар нане сен в самое уязвимое место. И Берта, придя в себя,
сторицей расплачивалась с мужем:
— Да, Аустра! Она пришла ко мне и пожаловалась, что ты не купил ей обещанное брильянтовое колье. В отместку она мне обо всем рассказала.
— Но ведь ты полчаса назад еще не знала, что я не отдал Аустре обещанный подарок! Ты меня стыдила и говорила, что я ее обманул.
— Аустра была у меня третьего дня, а ты мог купить вчера или сегодня.
— Буду я покупать брильянты такой змее!
— Не надо обещать змее потому, что обещания должны выполняться. Но жена стоит на первом месте, и в первую очередь ты купишь колье мне. Потом
можешь обвешивать брильянтами всех рижских потаскушек!
— Почему потаскушек?
— Кто же Аустра, как не потаскушка? Она тебя использует, очищает твои карманы. И это правильно. Не все женщины так глупы, как я. Разве ты мне когда-нибудь покупал брильянты?
— Ты же меня никогда не просила и всегда заявляла, что тебе не нравятся побрякушки, — оправдывался Цеплис. Он действительно не купил Берте ни одной драгоценности, тогда как Аустру обвешал ими с головы до ног.
— Правильно, не просила. Думала, что деньги Нужны для оборота! Разве я могла себе представить, что ты их вешаешь на шеи развратницам! Мужчинам ведь быстро надоедают женщины, которые довольствуются малым и не требуют дорогих подарков. Теперь я стану умнее и тоже потребую разные драгоценности.
— Я бы тебе не отказал, но в нынешней ситуации это невозможно. Мне необходимо экономить деньги.
— Стыдись, Эдгар! Если прошу я, так ты ссылаешься на ситуацию и заявляешь, что надо экономить деньги. А для Аустры ты готов на все!
— Как на все? Я ведь и ей не купил, только пообещал.
— А мне ты даже пообещать не можешь! Пет, теперь уж я, не отстану. Какое мне дело до того, что у тебя трудная ситуация и что надо экономить деньги? Я больше не могу обходиться без брильянтов.
— Если я тебе пообещаю, мне действительно придется покупать. Аустра обманывает меня, значит, и я ее могу обмануть.
— Что мне за дело до твоих Аустр? Они могут потерпеть и подождать. А мне ты купишь колье завтра и именно то самое, которое обещал Аустре! Я от него не откажусь.
— Аустре я обещал с пьяных глаз, когда оскорбил ее и надо было помириться.
— Неужели ее еще может кто-нибудь оскорбить? А вот меня ты действительно оскорбил своим допросом насчет Юрика! Это я прощу тебе только после того, как брильянты будут куплены.
— Хорошо, но я куплю их только после того, как ты мне признаешься, на кого похож Юрик.
— Могу ли я быть уверена, что ты меня не обманешь точно так же, как обманул Аустру?
— Можешь быть абсолютно уверена. В таких вещах я тебя никогда еще не обманывал.
— Это верно. Ну, так вот. По правде говоря, я и сама не знаю, на кого он похож. Вот госпожа Саусайс говорит, что Юрик очень напоминает ее мужа. Вырастет больпюй и тоже станет генералом.
— Саусайс ведь еще не генерал! — язвительно рассмеялся Цеплис. — А с каких пор ты знако.ма с его супругой?
— Мы недавно познакомились в кафе. Она очень милая.
— Неужели ты ходила в кафе с Юриком?
— Нет, но госпожа Саусайс несколько раз бывала у меня в гостях. Жаловалась, какой сорви-голова ее муж.
— Значит, госпожа Саусайс, а не Аустра, и рассказала тебе про наш кутеж в тот вечер! — Цеплис вздохнул с облегчением, выяснив, что Аустра вовсе не настолько бессовестная, как он думал.
— Правда, рассказывала и она. Но госпожа Саусайс ведь не знала ни о деньгах, ни о брильянтах. Обо всем этом мне разболтала Аустра. Будь осторожен с этой болтуньей! — Берта обрадовалась, что ей удалось вывернуться и не выдать себя. Пусть теперь они объясняются с Аустрой!
И Цеплис уже не сомневался, что именно Аустра рассказала Берте обо всем. Он ведь помнил, что в ту ночь, напившись шампанским, Аустра хвасталась,полученными деньгами и обещанными брильянтами, а он сам вынужден был неоднократно это подтверждать. Когда он больше не хотел заказывать шампанское, желая закончить эту буйную попойку, Аустра грозилась заказать на свои деньги. Дядюшка дал ей пятьсот лат, и она сейчас выложит все эти деньги на бочку! И Цеп-лису не оставалось ничего другого, как снова и снова
платить. Он, понятно, не мог допустить, чтобы племянница ставила ему шампанское.Ну, а насчет Саусайса и Юрика — неужели Берта шутила точно так же, как в свое время насчет Цауне? Ох, если бы раз в жизни узнать от нее правду! Если верно то, что сказала Берта, надо немедленно уволить Аустру и больше никогда не встречаться с Саусайсом. Да, но они оба теперь самые нужные люди для осады Нагайнисовых денег! Как же иначе всучить Нагайнису акции «Цеплис»? Нет, с такими нужными людьми ссориться нельзя. Хорошо, что у Саусайса еще ничего не было с Аустрой. Иначе Цеплис не смог бы с ним разговаривать. А насчет Юрика Берта, наверно, пошутила. С Цауне она ведь меня тоже разыграла... Понапрасну поколотил мальчишку, да и сам чуть ноги не протянул. Хорошо, что еще не застрелил его! Что б тогда было? А может быть, Берта только покрывает Цауне и потому припутала сюда Саусайса? Черт бы побрал все женские причуды! Мне теперь надо спасать свои деньги. Больше никаких сумасбродств! Потом разберемся, и все будет в порядке. Из-за женщин нельзя терять состояние!
На другой день Цеплис купил колье, которое Ау-стра облюбовала и попросила отложить до прихода господина Цеплиса. Берта с Валентиной тоже уже ходили смотреть это колье, потому что Аустра под пьяную руку выболтала, у какого ювелира она присмотрела драгоценность. Ювелир показал Берте и Валентине отложенное Аустрой колье, сообщив, что должен оставить его до прихода господина директора Цеплиса. Берта уплатила ювелиру сто лат и попросила сказать Цеплису, что его жена уже внесла задаток. Этим она рассчитывала огорошить Цеплиса, когда он придет покупать колье для Аустры. Но теперь все вышло по-другому, и Берта шепнула ювелиру, чтобы он умолчал об ее ста латах. Зайдя немного попозже за своим задатком, она видела в магазине Аустру. По дороге на работу, та зашла осведомиться о своем колье, которое Цеплис якобы обещал ей непременно взять еще сегодня. Ювелир, усмехаясь, сообщил Аустре, что господин директор только что был и взял красивое колье. Ау-
стра, сияя от счастья, полетела в контору, а ювелир и. Берта понимающе переглянулись. Потом Берта позвонила Валентине, и они, встретясь в кафе, обсудили всю эту историю. Валентина радовалась роскошному колье больше всех и в душе завидовала Берте.
Цеплис пришел в контору в отвратительном настроении. Ему было жаль денег, истраченных на колье для жены, а на сердце скребли кошки из-за Аустры. Не разболтала бы она все Берте, так не лишилась бы своего колье. Теперь радуется Берта, Аустра же никогда не увидит то, о чем так мечтала. Женские языки острее всякой косы, но иногда могут сами себе накосить беду. От ювелира Аустра летела на службу, как на крыльях. Ну, слава богу, — теперь долгожданное колье, можно сказать, в кармане. В Риге не Многие богачки смогут похвастать такими роскошными брильянтами. При некоторой оборотливости машинистка может достичь того же, что и какая-нибудь супруга миллионера. У законной Берты наверняка нет и никогда не будет таких брильянтов. А я, незаконная и презираемая ею Аустра, завтра покажусь в брильянтах всему городу. Я все-таки лучше Берты и, если захочу, могу отнять у нее даже Цеплиса. Но на что он мне? Тогда я окажусь в положении законной Берты, и Цеплис найдет себе другую любовницу. Он ведь принадлежит к разряду мужчин с врожденным стремлением к прелюбодеянию. Нет, гораздо выгоднее оставаться только любовницей. Я свободна, и Цеплис осыпает меня подарками. Разве могла бы я, будучи женою, в присутствии спящего мужа выбросить такой номер, как в тот раз с Саусайсом? Конечно, нет! Брак для таких людей, как я, это все равно, что намордник для собаки. Он мешает не только кусаться, но и лаять. А собака, которая не может кусаться, безопасна даже для зайца.
Весь день в конторе Цеплис был очень занят. Приходило много посетителей, у каждого — дело к директору. В нетерпении Аустра раза два заглядывала в кабинет, но Цеплис был подчеркнуто холоден и неразговорчив. Ей приходилось возвращаться на место несолоно хлебавши. Наконец она сообразила: «Цеплис не хочет говорить о колье здесь, в конторе.. . Он пове-
дет меня в ресторан, чтобы и самому не остаться без награды. Проклятый хитрец, все ему мало! Ну, на этот раз так уж и быть...»
Действительно, во второй, половине рабочего дня, когда поток посетителей прекратился, Цеплис пригласил Аустру к себе в кабинет. Аустра впорхнула птичкой, ей было ясно, что ее ожидает. Но Цеплис не улыбнулся, как обычно при ее появлении, а остался таким же серьезным и сосредоточенным. Он попросил Аустру присесть и сказал деловым тоном:
— У меня к тебе большая просьба. Не можешь ли ты устроить мне сегодня вечером встречу с Саусай-сом? Ну, с этим зятем Нагайниса.
— Что тебе от пего надо? — воскликнула изумленная и испуганная Аустра.
— Не беспокойся, ничего особенного, и к тебе это не имеет никакого отношения. — Цеплис был все так же серьезен. В таких случаях у Аустры появлялся страх перед ним.
— Ты про того Саусайса, что называл тебя дядюшкой? — Аустра пыталась поддразнить его.
— Разве ты знаешь еще какого-нибудь Саусайса? — деловито спросил Цеплис.
— Конечно, и даже многих!
— Мне нужен.зять Нагайниса, независимо от того, называл ли он меня дядюшкой или тетушкой.
— Я тоже смогу присутствовать при вашем свидании?
— Вначале да, но потом будет лучше, если ты нас оставишь вдвоем.
— Что же у вас за таинственные переговоры, если даже мне нельзя их слышать? — непонятные замыслы Цеплиса снова вызвали опасения у Аустры.
— Тебе вовсе и не подобает слушать все. Итак, я еще раз спрашиваю, можно ли это устроить?
— Ну конечно1 Зачем же я буду навязывать тебе свое присутствие. Минутку посижу, потом исчезну тихо-тихо, как мышка, а вы себе" обсуждайте свои тайны.
— Хорошо, тогда позвони мне домой, где и когда мы встретимся. Я буду дома весь вечер, — закончил
Цеплис, и его голос звучал так, что следовало повиноваться. Аустра встала и вышла из кабинета, чувствуя себя всего лишь машинисткой, которую только что есьма определенно и недвусмысленно отчитал директор.
Когда Аустра вернулась в контору, ей показалось, будто Цауне все уже знает и поэтому насмешливо ухмыляется.. «В чем тут дело? — задумалась она. — У Цеплиса в голосе было нечто не допускающее возг ражений.. . Я так смутилась, что не смогла напомнить о колье ни единым словом! Неужели он хочет преподнести мне брильянты в присутствии Саусайса? Да, в Цеплисе появилось что-то таинственное и грозное. Это не к добру! Впрочем, будь что будет, а Эдмунду все-таки надо позвонить. . .»
Когда Цеплис ушел, Аустра позвонила Саусайсу и сказала, что ее дядюшка хочет с ним встретиться. Тот ответил, что, если будет шампанское, он не прочь, хотя гораздо охотнее пришел бы на свидание с Аустрой, а не с ее дядей. Они условились встретиться пораньше, а дядюшке позвонить только часика через два-три, когда натешатся вдоволь. Аустра особенно одобрила .этот проект, зная, что Цеплис весь вечер будет сидеть дома под надзором и опекой Берты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Цеплис пообещал с легким сердцем, не собираясь сдержать слово. Узнав от Берты все необходимое, он расскажет ей кое-что про тот вечер в погребке, когда пил с Аустрой шампанское и посулил подарить ей колье. Это Берта все равно уже знает, и тут нечего скрывать. За чистосердечным признанием быстрее последует прощение. Но обо всем прочем ни слова! И о других женщинах он умолчит. Если Берта начнет
выспрашивать, он попросту отопрется. Про тех-то ей ведь никто не наябедничал!Но Берта не открыла свою тайну, как надеялся Цеплис, а заставила его сознаваться первым. Уж этого он совсем не ожидал! На какое коварство способна его жена — так заманить в ловушку! Теперь скрывать и отпираться уже поздно. И Цеплис, краснея от стыда, начал свой рассказ. Пытался утаить некоторые вещи, по запутался и под допросом Берты вынужден был рассказать такое, чего жена не узнала бы вовеки. Вначале он еще пробовал оправдываться и объяснять свои действия. Но, мало-помалу перебирая в памяти свои похождения, так увлекся, что даже преувеличил многое и нарочно очернил себя. Цеплнсу показалось, будто он сам себе враг, которого нужно заклеймить и унизить перед Бертой. Точно таким же способом он нередко оклеветывал и чернил перед Аустрой своих воображаемых соперников и ее поклонников. Напротив, Берте он рассказывал ужаснейшие вещи про самого себя. До глубины души ненавидел Цеплис развратного прелюбодея, лицемера и мота, которого он обличал перед Бертой. Своею исповедью он хотел добиться, чтобы Берта тоже возненавидела этого мерзавца и почувствовала бы к нему отвращение. Ни на мгновение Цеплис не вспомнил о том, что подсудимый — он сам, Эдгар Цеплис, директор-распорядитель акционерного общества «Цеплис». На Берту он смотрел в эти минуты не как на свою жену, а как на 'несчастную, обманутую и поруганную этим негодяем женщину, которой следует выказать сочувствие и протянуть руку помощи. Ее надо защитить от гнусностей этого чудовища, и Цеплис был готов стать ее заступником.
Слушать признания мужа было для Берты мучением, какого она еще не испытывала на своем веку. Она. чувствовала себя, униженной; казалось, будто к ней прилипала вся грязь, о которой рассказывал Цеплис. Годами она преданно любила мужа, и ей в голову не приходило, что в жизни встречается такое распутство. Так могло поступать только животное, а не человек, называющий себя царем природы. Есть ли во
всем этом разум и человечность? Нет, это были не люди, а страшные выродки, которых надо железной метлой смести со света. Как дышать воздухом, оскверненным этими извергами? Неужели и Юрик станет таким же? Нет. Берта приложит все старания, чтобы Юрик вырос честным и чистым.
Она и раньше слыхала о подонках, которые всего отвратительнее именно в так называемом «лучшем обществе». Больше всего грязи скапливается там, откуда иные ждут чистоты и света. И все-таки Берте казалось, что эта грязь существует только в досужих россказнях да в бульварных романах. Берта не могла вообразить себе, что это случается в жизни. Вообще в ее представлении жизнь была чистой, а люди хорошими. И Берта никак не могла поверить, что все эти пакости происходили столь, близко от нее. Когда Цеплис кончил, она испуганно воскликнула:
— Зачем ты выдумываешь такие ужасы? Я просила тебя рассказать о твоих проступках, а ты описал мне жизнь какого-то омерзительного негодяя.
— Это был рассказ обо мне, и этот омерзительный негодяй я сам. — Цеплису понравилось унижать и бичевать себя: «она хотела видеть меня таким, каков я есть?. Что ж, пусть смотрит и ужасается!»
— Нет, Эдгар, этому я не верю и не поверю никогда! Тут нет ни единого слова правды. Ты отомстил за мое любопытство и сочинил эту ужасную ложь, чтобы помучить меня. У мужа никогда не нужно спрашивать больше того, что он рассказывает сам. Это я знала. Но я не думала, что ты мне так отомстишь.
— Я и не собирался мстить, а просто рассказал тебе всю правду. Может быть, кое-что и забыл, но во всяком случае старался рассказать обо всем. Разве я не заслужил, чтобы и ты со мной была откровенна? — В голосе Цеплиса звучала жестокость. Он чувствовал себя как бы раздетым догола, причем на его теле обнажились долго и тщательно скрывавшиеся язвы. Берта в отчаянии простонала:
— Да, да, я все расскажу! Как мне избавиться от страшных призраков, которых ты вызвал своим жестоким рассказом? Знаешь, Эдгар, до сих пор, когда ты
пропадал ночами, я спокойно сидела дома и не волновалась. А теперь что со мной будет? Как я подойду к Юрику, такая истерзанная и измученная?
— Ты хотела знать всю правду. Так получай! Ты сама бы меня упрекала, если б я стал лгать и недоговаривать.
— Да ни в чем бы я тебя не упрекала! Откуда я знала, что ты расскажешь, такие ужасные вещи? Эдгар, скажи, что это ложь и что ты только хотел отомстить за мою настойчивость!
— Нет, правду не превратить в ложь! Я рассказал тебе только то, что было на самом деле. И теперь жду, что ты тоже выполнишь обещание. — Цеплис не отставал: за таким самобичеванием должно последовать удовлетворение. Берта вся точно съежилась от его слов, но потом и на ее измученном лице появилось выражение ледяной жестокости. «Ах, ты думал, меня можно хлестать, а я буду покорно молчать? Ну нет, на каждый удар я отвечу двумя. . . »
— Мне про тебя рассказала Аустра, — стиснув зубы, солгала Берта. Если бы Цеплис в это мгновение видел глаза жены, он бы сразу понял, что Аустра тут ни при чем. Но слова Берты настолько поразили его, что он ничего не заметил.
— Аустра! — вскричал он в отчаянии. — Нет, это невозможно! Где ты ее видела? — Цеплис бросил на Берту такой взгляд, что ей стало ясно — удар нане сен в самое уязвимое место. И Берта, придя в себя,
сторицей расплачивалась с мужем:
— Да, Аустра! Она пришла ко мне и пожаловалась, что ты не купил ей обещанное брильянтовое колье. В отместку она мне обо всем рассказала.
— Но ведь ты полчаса назад еще не знала, что я не отдал Аустре обещанный подарок! Ты меня стыдила и говорила, что я ее обманул.
— Аустра была у меня третьего дня, а ты мог купить вчера или сегодня.
— Буду я покупать брильянты такой змее!
— Не надо обещать змее потому, что обещания должны выполняться. Но жена стоит на первом месте, и в первую очередь ты купишь колье мне. Потом
можешь обвешивать брильянтами всех рижских потаскушек!
— Почему потаскушек?
— Кто же Аустра, как не потаскушка? Она тебя использует, очищает твои карманы. И это правильно. Не все женщины так глупы, как я. Разве ты мне когда-нибудь покупал брильянты?
— Ты же меня никогда не просила и всегда заявляла, что тебе не нравятся побрякушки, — оправдывался Цеплис. Он действительно не купил Берте ни одной драгоценности, тогда как Аустру обвешал ими с головы до ног.
— Правильно, не просила. Думала, что деньги Нужны для оборота! Разве я могла себе представить, что ты их вешаешь на шеи развратницам! Мужчинам ведь быстро надоедают женщины, которые довольствуются малым и не требуют дорогих подарков. Теперь я стану умнее и тоже потребую разные драгоценности.
— Я бы тебе не отказал, но в нынешней ситуации это невозможно. Мне необходимо экономить деньги.
— Стыдись, Эдгар! Если прошу я, так ты ссылаешься на ситуацию и заявляешь, что надо экономить деньги. А для Аустры ты готов на все!
— Как на все? Я ведь и ей не купил, только пообещал.
— А мне ты даже пообещать не можешь! Пет, теперь уж я, не отстану. Какое мне дело до того, что у тебя трудная ситуация и что надо экономить деньги? Я больше не могу обходиться без брильянтов.
— Если я тебе пообещаю, мне действительно придется покупать. Аустра обманывает меня, значит, и я ее могу обмануть.
— Что мне за дело до твоих Аустр? Они могут потерпеть и подождать. А мне ты купишь колье завтра и именно то самое, которое обещал Аустре! Я от него не откажусь.
— Аустре я обещал с пьяных глаз, когда оскорбил ее и надо было помириться.
— Неужели ее еще может кто-нибудь оскорбить? А вот меня ты действительно оскорбил своим допросом насчет Юрика! Это я прощу тебе только после того, как брильянты будут куплены.
— Хорошо, но я куплю их только после того, как ты мне признаешься, на кого похож Юрик.
— Могу ли я быть уверена, что ты меня не обманешь точно так же, как обманул Аустру?
— Можешь быть абсолютно уверена. В таких вещах я тебя никогда еще не обманывал.
— Это верно. Ну, так вот. По правде говоря, я и сама не знаю, на кого он похож. Вот госпожа Саусайс говорит, что Юрик очень напоминает ее мужа. Вырастет больпюй и тоже станет генералом.
— Саусайс ведь еще не генерал! — язвительно рассмеялся Цеплис. — А с каких пор ты знако.ма с его супругой?
— Мы недавно познакомились в кафе. Она очень милая.
— Неужели ты ходила в кафе с Юриком?
— Нет, но госпожа Саусайс несколько раз бывала у меня в гостях. Жаловалась, какой сорви-голова ее муж.
— Значит, госпожа Саусайс, а не Аустра, и рассказала тебе про наш кутеж в тот вечер! — Цеплис вздохнул с облегчением, выяснив, что Аустра вовсе не настолько бессовестная, как он думал.
— Правда, рассказывала и она. Но госпожа Саусайс ведь не знала ни о деньгах, ни о брильянтах. Обо всем этом мне разболтала Аустра. Будь осторожен с этой болтуньей! — Берта обрадовалась, что ей удалось вывернуться и не выдать себя. Пусть теперь они объясняются с Аустрой!
И Цеплис уже не сомневался, что именно Аустра рассказала Берте обо всем. Он ведь помнил, что в ту ночь, напившись шампанским, Аустра хвасталась,полученными деньгами и обещанными брильянтами, а он сам вынужден был неоднократно это подтверждать. Когда он больше не хотел заказывать шампанское, желая закончить эту буйную попойку, Аустра грозилась заказать на свои деньги. Дядюшка дал ей пятьсот лат, и она сейчас выложит все эти деньги на бочку! И Цеп-лису не оставалось ничего другого, как снова и снова
платить. Он, понятно, не мог допустить, чтобы племянница ставила ему шампанское.Ну, а насчет Саусайса и Юрика — неужели Берта шутила точно так же, как в свое время насчет Цауне? Ох, если бы раз в жизни узнать от нее правду! Если верно то, что сказала Берта, надо немедленно уволить Аустру и больше никогда не встречаться с Саусайсом. Да, но они оба теперь самые нужные люди для осады Нагайнисовых денег! Как же иначе всучить Нагайнису акции «Цеплис»? Нет, с такими нужными людьми ссориться нельзя. Хорошо, что у Саусайса еще ничего не было с Аустрой. Иначе Цеплис не смог бы с ним разговаривать. А насчет Юрика Берта, наверно, пошутила. С Цауне она ведь меня тоже разыграла... Понапрасну поколотил мальчишку, да и сам чуть ноги не протянул. Хорошо, что еще не застрелил его! Что б тогда было? А может быть, Берта только покрывает Цауне и потому припутала сюда Саусайса? Черт бы побрал все женские причуды! Мне теперь надо спасать свои деньги. Больше никаких сумасбродств! Потом разберемся, и все будет в порядке. Из-за женщин нельзя терять состояние!
На другой день Цеплис купил колье, которое Ау-стра облюбовала и попросила отложить до прихода господина Цеплиса. Берта с Валентиной тоже уже ходили смотреть это колье, потому что Аустра под пьяную руку выболтала, у какого ювелира она присмотрела драгоценность. Ювелир показал Берте и Валентине отложенное Аустрой колье, сообщив, что должен оставить его до прихода господина директора Цеплиса. Берта уплатила ювелиру сто лат и попросила сказать Цеплису, что его жена уже внесла задаток. Этим она рассчитывала огорошить Цеплиса, когда он придет покупать колье для Аустры. Но теперь все вышло по-другому, и Берта шепнула ювелиру, чтобы он умолчал об ее ста латах. Зайдя немного попозже за своим задатком, она видела в магазине Аустру. По дороге на работу, та зашла осведомиться о своем колье, которое Цеплис якобы обещал ей непременно взять еще сегодня. Ювелир, усмехаясь, сообщил Аустре, что господин директор только что был и взял красивое колье. Ау-
стра, сияя от счастья, полетела в контору, а ювелир и. Берта понимающе переглянулись. Потом Берта позвонила Валентине, и они, встретясь в кафе, обсудили всю эту историю. Валентина радовалась роскошному колье больше всех и в душе завидовала Берте.
Цеплис пришел в контору в отвратительном настроении. Ему было жаль денег, истраченных на колье для жены, а на сердце скребли кошки из-за Аустры. Не разболтала бы она все Берте, так не лишилась бы своего колье. Теперь радуется Берта, Аустра же никогда не увидит то, о чем так мечтала. Женские языки острее всякой косы, но иногда могут сами себе накосить беду. От ювелира Аустра летела на службу, как на крыльях. Ну, слава богу, — теперь долгожданное колье, можно сказать, в кармане. В Риге не Многие богачки смогут похвастать такими роскошными брильянтами. При некоторой оборотливости машинистка может достичь того же, что и какая-нибудь супруга миллионера. У законной Берты наверняка нет и никогда не будет таких брильянтов. А я, незаконная и презираемая ею Аустра, завтра покажусь в брильянтах всему городу. Я все-таки лучше Берты и, если захочу, могу отнять у нее даже Цеплиса. Но на что он мне? Тогда я окажусь в положении законной Берты, и Цеплис найдет себе другую любовницу. Он ведь принадлежит к разряду мужчин с врожденным стремлением к прелюбодеянию. Нет, гораздо выгоднее оставаться только любовницей. Я свободна, и Цеплис осыпает меня подарками. Разве могла бы я, будучи женою, в присутствии спящего мужа выбросить такой номер, как в тот раз с Саусайсом? Конечно, нет! Брак для таких людей, как я, это все равно, что намордник для собаки. Он мешает не только кусаться, но и лаять. А собака, которая не может кусаться, безопасна даже для зайца.
Весь день в конторе Цеплис был очень занят. Приходило много посетителей, у каждого — дело к директору. В нетерпении Аустра раза два заглядывала в кабинет, но Цеплис был подчеркнуто холоден и неразговорчив. Ей приходилось возвращаться на место несолоно хлебавши. Наконец она сообразила: «Цеплис не хочет говорить о колье здесь, в конторе.. . Он пове-
дет меня в ресторан, чтобы и самому не остаться без награды. Проклятый хитрец, все ему мало! Ну, на этот раз так уж и быть...»
Действительно, во второй, половине рабочего дня, когда поток посетителей прекратился, Цеплис пригласил Аустру к себе в кабинет. Аустра впорхнула птичкой, ей было ясно, что ее ожидает. Но Цеплис не улыбнулся, как обычно при ее появлении, а остался таким же серьезным и сосредоточенным. Он попросил Аустру присесть и сказал деловым тоном:
— У меня к тебе большая просьба. Не можешь ли ты устроить мне сегодня вечером встречу с Саусай-сом? Ну, с этим зятем Нагайниса.
— Что тебе от пего надо? — воскликнула изумленная и испуганная Аустра.
— Не беспокойся, ничего особенного, и к тебе это не имеет никакого отношения. — Цеплис был все так же серьезен. В таких случаях у Аустры появлялся страх перед ним.
— Ты про того Саусайса, что называл тебя дядюшкой? — Аустра пыталась поддразнить его.
— Разве ты знаешь еще какого-нибудь Саусайса? — деловито спросил Цеплис.
— Конечно, и даже многих!
— Мне нужен.зять Нагайниса, независимо от того, называл ли он меня дядюшкой или тетушкой.
— Я тоже смогу присутствовать при вашем свидании?
— Вначале да, но потом будет лучше, если ты нас оставишь вдвоем.
— Что же у вас за таинственные переговоры, если даже мне нельзя их слышать? — непонятные замыслы Цеплиса снова вызвали опасения у Аустры.
— Тебе вовсе и не подобает слушать все. Итак, я еще раз спрашиваю, можно ли это устроить?
— Ну конечно1 Зачем же я буду навязывать тебе свое присутствие. Минутку посижу, потом исчезну тихо-тихо, как мышка, а вы себе" обсуждайте свои тайны.
— Хорошо, тогда позвони мне домой, где и когда мы встретимся. Я буду дома весь вечер, — закончил
Цеплис, и его голос звучал так, что следовало повиноваться. Аустра встала и вышла из кабинета, чувствуя себя всего лишь машинисткой, которую только что есьма определенно и недвусмысленно отчитал директор.
Когда Аустра вернулась в контору, ей показалось, будто Цауне все уже знает и поэтому насмешливо ухмыляется.. «В чем тут дело? — задумалась она. — У Цеплиса в голосе было нечто не допускающее возг ражений.. . Я так смутилась, что не смогла напомнить о колье ни единым словом! Неужели он хочет преподнести мне брильянты в присутствии Саусайса? Да, в Цеплисе появилось что-то таинственное и грозное. Это не к добру! Впрочем, будь что будет, а Эдмунду все-таки надо позвонить. . .»
Когда Цеплис ушел, Аустра позвонила Саусайсу и сказала, что ее дядюшка хочет с ним встретиться. Тот ответил, что, если будет шампанское, он не прочь, хотя гораздо охотнее пришел бы на свидание с Аустрой, а не с ее дядей. Они условились встретиться пораньше, а дядюшке позвонить только часика через два-три, когда натешатся вдоволь. Аустра особенно одобрила .этот проект, зная, что Цеплис весь вечер будет сидеть дома под надзором и опекой Берты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45