Я стала думать о нем не только с благодарностью, но и с любовью.
— Возможно, мы не нашли его потому, — продолжал между тем Боллинг, — что он и есть «танцор», который сейчас от нас прячется. Или же, если он не «танцор», его, возможно, уже нет в живых.
— Он умер? — одновременно спросили Стив и я.
— Убит. Убит «танцором».
— Убит? — изумились мы. — Убит «танцором»?
Кивнув, Боллинг достал из кармана расписание занятий Аниты Фаррел, потом показал его нам.
— Видите? Я могу отчитаться за каждый урок в среду, за исключением занятия, во время которого произошло убийство. То есть семи часов. Если Толли и есть «танцор», то это было его время. Однако если он не «танцор», тогда «танцор» тот, кто присвоил его время. Понятно?
Стиву и мне все было вполне понятно. Чтобы следовать логике полицейского, не нужно было обладать гениальностью, поскольку время Ральфа Толли было присвоено никем иным, как Стивом. Боллингу, тем не менее, понравилась наша сообразительность. Он продолжал говорить, откровенно любуясь стройностью своих рассуждений, несмотря на зловещий оборот событий.
— Именно «танцор» заинтересован в том, чтобы вывести Толли из циркуляции. Может, он попросту прикончил его, хотя точно мы будем знать об этом сегодня пополудни. Если Кипп и бармены не опознают «танцора» среди учеников мисс Фаррел, мы можем быть уверены, что убийца — Ральф Толли.
— Значит, сегодня, — сказала я, — мы сможем поставить все точки над «i»?
— Да, — подтвердил Стив, — дело будет решено в любом случае.
— Мы будем знать, — произнес Боллинг, — кто «танцор». Попрошу тебя, Бэртон, быть там в четыре.
— Конечно!
— Всего! — бросил Боллинг.
— Всего! —ответил Стив.
— Кошмар, не правда ли? — сказала я.
Боллинг отпустил дверную ручку и вернулся в комнату.
— Кошмар, миссис Бэртон?
— Вам нравится Стив. Я знаю, что нравится.
— Признаюсь, — сказал Боллинг. — Стив Бэртон — чудесный парень.
— Тем не менее, вы требуете, чтобы он тоже присутствовал в школе танцев. Хотите убедиться, не убийца ли он. Вы полагаете, Стив способен кого-либо убить?
— Послушайте, миссис Бэртон. Если бы убийцы выглядели убийцами, вели себя, как убийцы, мы отправляли бы их за решетку еще до того, как они ухитрились бы прихлопнуть кого-либо. В действительности же человека нельзя считать убийцей, пока кто-нибудь не докажет, что на его счету есть жертва. И это относится даже к такому отличному парню, как ваш супруг, миссис Бэртон.
Больше я его не задерживала. Я почувствовала облегчение, когда он убрался,
— У этого человека, — отметила я, — особый талант портить женщинам настроение в годовщину их свадьбы. Который час?
— Почти десять.
— Десять. Значит, в твоем распоряжении шесть часов...
— Да. Шесть часов, чтобы доказать, что я не убийца.
— Стив, дорогой, пора действовать.
Мы поймали такси на углу Двадцать пятой улицы и Девятой авеню. Какое-то время Стив затратил на поиски подарков для Харриет Кролл и миссис Зиглер. В конце концов он купил две бутылки холодного пива, каждая емкостью целую кварту.
Хозяйку дома мы больше не встретили, но теперь она нам была не нужна. Стив узнал еще раньше, что пьянчужки обитали на втором этаже. На лестничной площадке их дверь находилась справа. Деликатно постучав, мы замерли в ожидании. Этажом выше кто-то играл на кларнете. Стив постучал вновь, на этот раз значительно громче. Наконец, дверь открылась.
В дверном проеме появилась женщина в блузке, твидовой юбке и домашних туфлях. Благодаря своей одежде и могучему телосложению она напомнила мне вратаря команды, в которой я играла в травяной хоккей еще в 1946 году. Возможно, она была ее старшей сестрой. Тогда никому не удалось забить нам ни одного гола. И сейчас, подумала я, никто не забьет в ворота этой дамы ни одного мяча, в какую бы игру она ни играла, включая и ту, которая называется жизнью.
— Миссис Зиглер? — спросил Стив.
— Да.
В это трудно было поверить. Перед нами стояла пышущая здоровьем женщина, в ясных глазах которой не было и признака вчерашней попойки. Мое восхищение возрастало с каждой минутой. Этой леди не был знаком кошмар похмелья.
— А мисс Кролл? — осведомился Стив. — Она дома?
— Да, — сказала миссис Зиглер, оценивая Стива изучающим взглядом. — Ваше лицо мне кого-то напоминает.
— Мы встречались вчера вечером.
— Ах, правда? Тогда заходите, заходите. — Она втянула нас внутрь помещения. — Харриет и я встречаем уйму разных людей, но только с немногими у нас завязывается настоящая дружба. Харриет в ванной. Зовите меня просто Клара.
— Я — Стив Бэртон. Мою жену зовут Конни.
— Привет, Конни, как поживаете? Мы как раз собирались завтракать.
В центре большой и довольно пустой комнаты стоял раздвижной стол. На нем стояли два прибора рядом с бутылкой томатного сока, сладкими булочками и двумя высокими стаканами, до краев наполненными молоком. Середину стола украшал горшок с геранью. В комнате было несколько стульев, две аккуратно застеленные кровати и комод.
— Что у вас в сумке? — спросила Клара.
— Пиво. Свежее, только что купленное. — Стив поставил сумку на стол. — Но если вы еще не позавтракали...
Дверь в ванную отворилась, и в комнату вошла Харриет Кролл. В первое мгновение мне показалось, что передо мной худенькая, изящная девушка лет восемнадцати. Затем я увидела большие просящие глаза, неумелый мазок помады на губах, венчик вьющихся шелковистых волос. Заметила я и крохотные морщинки, и бесконечную усталость на лице.
— Харриет, — обратилась Клара, — это Конни и Стив Бэртон.
— Кто? — спросила Харриет.
— Наши друзья.
— О!
— Мы будем завтракать и разговаривать с вами. Пей томатный сок, Харриет.
Подружки сели за стол. Стив и я устроились на кровати. Деликатным движением Харриет поднесла ко рту стакан с молоком. Потом, не сделав ни одного глотка, поставила его обратно. В принесенной нами сумке она разглядела бутылки пива. В то же мгновение речь ее стала оживленной и радостной.
— Чудесно! Какое замечательное пиво! Я чувствую себя прямо как дома. В нашей семье на стол выставляли только светлое пиво. Матушка не выносила темных сортов. У меня в ушах до сих пор звучит ее голос: «Светлое пиво — это божий дар!»
Открыв бутылку, Харриет на минутку задумалась. Потом схватила стакан с молоком и выплеснула содержимое в горшок с геранью. Освободившуюся емкость она наполнила пивом.
— Матушка всегда говорила: в каждом деле должен быть свой порядок. В дочерей она вдалбливала любовь к порядку с утра до вечера. Нас было четверо, все девчонки... Мы так удивились, когда она бросила нас и уехала с мистером Кэмпбеллом...
Быстрыми нервными глотками Харриет опорожнила половину стакана. В ее глазах появился блеск, а кажущаяся беззащитность и детская хрупкость начали исчезать на глазах. Достав чистый стакан, Клара тоже принялась уничтожать пиво,
— Но если признаться, — продолжала Харриет, — мистер Кэмпбелл был замечательным человеком.
— Харриет, — сказала Клара, — ты снова несешь вздор.
— Да? Ты так часто говоришь мне об этом.
Наконец, Стив решил приступить к деловой части беседы:
— Вы, наверное, удивляетесь, для чего мы пришли? Я никогда не встречал Фрэнка Стаббса, но у нас общие друзья...
— Фрэнк, — нежно проворковала Харриет, — один из немногих истинно галантных мужчин, живущих в наши дни. Он никогда, никогда, никогда не поднимал на меня руки. Всегда называл меня «маленькой». «Маленькая», говорил он, «моя маленькая». Меня это приводило в восторг. Думаю, Фрэнк далеко бы продвинулся в жизни, не будь его фамилия Стаббс. Это так вульгарно.
— Харриет, — одернула ее Клара.
— О да, опять несу чушь.
— Я так много слышал о Фрэнке, — заметил Стив. — Мне хотелось бы встретиться с ним.
— Дорогой мой, — сказала Харриет, — разве это не ужасно?
— Вы хотите сказать, — уточнил Стив, — что Фрэнка нет в городе?
— Нет в городе? — воскликнула Хзрриет. — Нет в городе!
Ты слышишь, Клара? Дорогой мой, я должна сказать вам: конечно, его нет в городе. — Она наклонилась в сторону Стива и заговорщицки прошептала:—Да, его нет, совсем, совсем нет!
— Так! — проронил Стив и, поскольку подобное восклицание лучше всего подходило для данной ситуации, повторил еще раз: — Так!
— Да! — прошептала Харриет. — Секретное задание.
— О! — воскликнул Стив.
— Объединенные Нации! О!
— Важнейшее поручение. Сверхсекретное.
— Понятно.
— Он даже не имеет права писать мне. Его могут выследить по письму.
— Вы хотите сказать, — поправил ее Стив, — что вы не можете писать ему. Его могут выследить по адресу на конверте.
— Он не смог даже сообщить мне, куда его отправят. Все было настолько стремительно, что он не успел попрощаться со мной. Да, Фрэнк Стаббс... Когда призывает Родина... кэн готов... всегда... — Харриет наливала пиво уже из второй бутылки.
— Формоза, — произнесла она, — Бирма, Индия... Где бы ты ни находился, Фрэнк Стаббс, я пью за твое здоровье.
Внезапно из ее глаз хлынули потоки слез. Быстро поднявшись на ноги, она бросилась в ванную и захлопнула за собой дверь. Клара поманила нас пальцем, показывая, что хочет поговорить с нами в передней. Мы последовали за ней.
Глянув на нас, она холодно сказала:
— Не знаю, для чего вам ку^кен Фрэнк Стаббс, но меня это мало волнует. Вы видите сами, что он сделал с этой бедняжкой. Я утешаю ее, как могу, не мешаю придумывать самые нелепые объяснения. Из того, что она рассказала вам, правде соответствует только одно: он сбежал от нее, не сказав ни слова. А перед этим потратил все ее крохотные сбережения. Назад он, конечно, не вернется. Я не говорила об этом Харриет и говорить не собираюсь. Моя приятельница в Бостоне прочла в газете, что Фрэнк застрелился. Об этом она написала мне.
- Когда это случилось? — спросил Стив.
— Пару месяцев назад.
— Можно посмотреть газету?
— У меня ее нет. Приятельница не прислала вырезки, просто написала...
Распахнулась дверь, и Клара сразу же умолкла. Бессмысленно улыбаясь и протягивая к нам руки, Харриет умоляюще сказала:
— Вернитесь! Куда вы уходите?
— Извините, — ответил Стив, — но нам действительно надо идти.
— С вами мне было так хорошо, так приятно. Когда Фрэнк вернется, мы все соберемся вместе. Правда?
— Да, — согласились мы. — До свидания.
В поисках такси Стив и я шли в направлении Девятой авеню.
— Ты веришь ей, Стив? Думаешь, Фрэнк Стаббс действительно застрелился?
— Я проверю. Нам необходимо знать наверняка.
— Каким образом?
— У себя в редакции. Там есть подшивки практически всех иногородних газет. Прямо сейчас этим и займусь.
— Хорошо.
— Но сначала довезу тебя до школы. — Он остановил проезжавшее мимо такси. Объяснив водителю, куда следует ехать, Стив закурил и протянул сигарету мне. Мне не хотелось смотреть на него, не хотелось видеть выражения напряженного ожидания и тревоги на его лице. Я не хотела также, чтобы и Стив смотрел на меня.
Он первым нарушил молчание:
— День начался неважно. По существу, мы затратили впустую первый час из шести.
— Мы выяснили о Фрэнке Стаббсе...
— Конни, если Клара не лжет и он застрелился два месяца назад, то не мог убить Аниту.
— Тогда, по крайней мере, мы исключим его из нашего списка.
— В том-то и беда, — заметил Стив, — мы слишком много исключаем. Пока мы не нашли никого, кто имел бы побудительные мотивы разделаться с Анитой. Такой мотив был у Стаббса, но он мертв. Уэнделла Киппа мы тоже выключили из игры. Анита не могла шантажировать супружеской неверностью человека, у которого нет жены. Боб Спенсер...
— Анита была настолько ему безразлична, что он никогда не прибегнул бы к насилию. Леон Уэбб...
— Анита не шантажировала ее. Точно так же она ничего не вымогала у Оливера Белла, конечно, если верить Леон. Ведь не убивают же люди друг друга ради того, чтобы заполучить в свои руки ночной клуб?
— Думаю, Джек и Дотти не относятся к подобной категории людей.
— Кто же тогда убил Аниту Фаррел? Я?
— Стив, мы не должны прекращать наши попытки.
— А мы их и не прекратим. — Такси остановилось перед зданием школы танцев «Кресент». — Послушай, Конни, когда я выясню обстоятельства, связанные со смертью Стаббса, я вернусь домой. Буду там, если вдруг потребуюсь тебе. Понятно?
— Да. До свидания, Стив.
— Будь осторожна.
— Ты тоже будь осторожен. Кроме нас самих нам никто не поможет.
— Дорогая, не смотри на меня так, будто видишь в последний раз.
— Стив...
— Иди на занятия. Ну отправляйся. Я не могу околачиваться в этом районе. Разве ты забыла, кто я?
— До свидания, Стив.
Возле дверей лифта стоял Уэнделл Кипп, кого-то поджидая. По всей видимости, поджидал он Хэстер Фрост. Я быстро повернулась и через вестибюль прошла в находившуюся в этом же здании аптеку. Я была почти~ уверена, что Кипп не видел меня.
Какое-то время школе «Кресент» придется обходиться без одного из ее инструкторов. Сейчас я не имела права тратить время на объяснения с Уэнделлом Киппом. Мне требовалась свобода действий, я должна была помочь Стиву. Если ему повезет, он закончит выяснение вопроса о Стаббсе в течение получаса, после чего отправится домой. Я решила, что будет лучше, если я окажусь там первой.
Глава 17
Услышав телефонный звонок, я вздрогнула, сердце у меня неистово заколотилось. Все это время я прислушивалась, ожидая, что вот-вот на лестнице раздастся звук его шагов, в дверном замке повернется ключ. Ждала, что распахнется дверь и в гостиной появится Стив. Телефонный звонок прозвучал неожиданно, из-за него состояние моих нервов достигло крайнего напряжения. Когда я произносила: «Алло!», в моем голосе звучали истерические нотки.
— Конни, что случилось?
— О, Стив... откуда ты говоришь?
— Из книжного магазина в соседнем квартале.
— Почему? Что...
— Кипп. Он стоит на другой стороне улицы, как раз против нашей квартиры. Если я попробую войти, он сразу же заметит меня.
От отчаяния я застонала.
— Он поджидал меня в школе. Вот почему я вернулась домой. Но я была уверена, что он меня не видел, не следил за мной. Стив, извини...
— Все в порядке, Конни, не расстраивайся.
— Что ты узнал насчет Фрэнклина Стаббса?
— Его нет в живых. Самоубийство. Два месяца назад в Бостоне.
— О, Стив!
— Да. Наверное, он не сумел собрать денег на очередной платеж Аните. Она стала грозить, что обо всем расскажет, вот он и покончил с собой.
— Значит, он убил себя... а не Аниту.
— Именно так, Конни. Мы можем о нем забыть. А теперь о причине моего звонка. Мне нужно еще раз прослушать одну пленку. Поставь ее на магнитофон и поднеси к нему трубку.
—Какая пленка тебя интересует?
— Та, где записан Фрэнк Стаббс.
— Но ты только что сказал, что мы можем забыть о нем как о потенциальном преступнике?
— Конни, не теряй время, ставь пленку.
— Хорошо.
Я передвинула магнитофон ближе к телефону, нашла нужную бобину и надела ее на стержень. Включив магнитофон, я спросила у Стива, хорошо ли он слышит запись. Когда он ответил утвердительно, я перемотала пленку обратно и пустила ее с самого начала.
А н и т а. Ну давай, давай, Стабби, говори... Сейчас мы с тобой приятно побеседуем.
Стабби. Не хочу говорить, не хочу беседовать... Мне бы сейчас вздремнуть...
Анита. Помнишь, что ты сказал за обедом, Стабби? Как ты...
Стабби. За обедом? Разве мы обедали? Когда?
Анита. У Мариотти. Вспомни...
Стабби. Правильно, у Мариотти. Я заказал столик. Чертовски трудно договориться там о столике в такой день, но ведь я сумел? Достал даже сегодня...
Анита. Ты рассказывал мне об Уолтере. Ты ненавидел его, правда, Стабби?
Стабби. Кто это сказал? Кто говорит, что я ненавидел
Уолтера?
Я стояла, наклонившись над магнитофоном, стараясь не пропустить ни единого слова. Пьяное бормотание Стабби продолжалось, вкрадчивый голос Аниты задавал ему все новые и новые наводящие вопросы. Я хорошо помнила этот разговор.
Стабби. Не помню. Перестань болтать. Дай мне поспать.
Анита. Сядь, Стабби! Я говорю тебе — садись!
Стабби. Стабби устал... очень, очень устал...
Анита. Послушай, Стабби, давай выпьем по рюмочке. Тебя это взбодрит. На кухне у меня чудесный скотч.
Стабби. Уже поздно пить.
Анита. Нет, давай на сон грядущий, а?
С т а б б и. На какой грядущий? Уже, наверное, утро. Посмотри на мои часы... сколько на них?
Анита. Еще нет даже половины первого... Самое начало вечера.
С т а б б и. Для Стабби не начало. Я уже готов...
Анита. Нет, нет еще...
Стабби. Нет, готов. Ты разве не видишь, что я пьян? Сегодня ночью все пьют, все должны напиться... Почему ты трезвая? Как хозяйка, ты...
Анита. Стабби, проснись! Стабби, я прошу тебя.
Стабби. Устал, ох, как устал...
Анита. Выпей, Стабби, ты почувствуешь себя лучше. Сразу проснешься.
Стабби. Не люблю шотландское, люблю американское виски.
Анита. Вот, Стабби... до дна. Ну, теперь ты можешь поговорить со мной. Ведь Уолтер не сам вывалился из окна?
Стабби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16