Цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; Голубица моя в ущелии скалы под кровом утеса! Покажи мне лицо твое, дай услышать голос твой; потому что голос твой сладок и лицо твое приятно. Как лента алая, губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока — ланиты твои под кудрями твоими; Два сосца твои, как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями; Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, пойду я на гору миррову и на холм фимиама.… Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой — мне; он пасет между лилиями; Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его. Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других. Голова его — чистое золото; кудри его волнистые, черные, как ворон; Глаза его — как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве; Уста его — сладость, и весь он — любезность…… Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные; она — пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее…… Так говорит Господь наш».Я даже не заметил, как все члены семьи Ремилард слились в одной благодарственной молитве во имя Божие, во славу Его.— «… Иисус сказал ученикам: „Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна. Сия есть заповедь Моя, вы любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих“.Са ira, ca ira! Saint Jean le Desincarne, Sainte Dorothee Masque-des-Diamants, priez pour nous Так, так! Хвала Святому Джеку Бестелесному и Святой Доротее Алмазной Маске!
.Свадебный обряд продолжался. Участвующие в церемонии свидетели включая меня
покинули свои места и собрались по обе стороны от жениха и невесты, которые взялись за руки. Малама накинула им на шеи длинную гирлянду живых цветов — как бы соединила их. Наконец священник обратился к молодым. Начал он так: «Возлюбленные чада мои… » Вот при шел черед Ти-Жану и Доротее давать клятву на верность.Марк телепатически приказал: ДАВАЙ. Кольца, черт тебя побери, давай сюда. МНЕ, черт тебя побери! Да шевелись ты!..Я на негнущихся ногах приблизился к нему. Он торжественно, с какой-то величавой медлительностью вручил одно кольцо брату, другое подал невесте.— Доротея, жена моя, прими это кольцо как знак моей любви и верности…— Джон, муж мой, прими это кольцо как знак моей любви и верности…Я стоял рядом, все слышал. Оба они потом обратились с молитвой к небесам.— Отче наш. Ты соединил нас, ты помог созреть нашей любви. И сейчас Ты с нами. Молим Тебя — будь с нами всегда, укрепи дух наш. Защити нас от происков врага рода человеческого, давай нам отвагу, лицом к лицу встретившись со злом, сокрушить его.Дальше я не слушал. Упоминание о зле, с которым можно встретиться лицом к лицу, окончательно добило меня. Что они знают о подобном свидании? Для них это не более чем образ, а для меня — суровая реальность, с которой я могу встретиться уже в следующую минуту. Он здесь присутствовал — теперь никто не смог бы переубедить меня. Я двигался, как робот, механически выполнял все, что требуется от служки. Священник в этот момент начал причащать молодых, так что мне пришлось подносить ему вино и хлеб. Время от времени я хотел было бросить взгляд в сторону павильона, однако шея не поворачивалась. Мускулы отказывались повиноваться мне.— … Теперь в знак мира и любви обменяйтесь поцелуями, — сказал преподобный Жорж.Джек приподнял кисею, чтобы поцеловать Доротею.Я услышал порывистый вздох, прозвучавший в телепатическом эфире, и тут же, словно по заказу, оркестр грянул «Иисус, наша радость и мечта». Доротея откинула маску, и Джек поцеловал ее. Плотная вуаль вновь скрыла ее черты. Брат Дюваль, который не являлся оперантом и не был посвящен в тайну Алмазной Маски, пошатнулся, но быстро справился с собой, приблизился к молодым и обнял их обоих, поздравил. Потом протянул мне руку, мы обменялись рукопожатием. Церемония была окончена. Священник направился к рядам, где располагались зрители, осеняя их крестным знамением.Марк или кто-то другой
вынудил меня закончить то, что полагается служке, поэтому я двинулся вслед за Дювалем, который начал причащать гостей. Всех подряд, включая экзотиков… Я, помню, тогда поразился удивительному обстоятельству — выходит, что хлеб наш насущный свят для любой разумной расы в Галактике?Для любого существа, обладающего телом?Наконец брат Дюваль в последний раз благословил жениха, невесту и всех присутствующих. Это последнее наложение креста было встречено аплодисментами. Я ожидал, что теперь оркестр должен сыграть какой-нибудь бравурный марш так всегда бывало
, однако, к моему, и не только моему, удивлению, Ян Макдональд вышел вперед. Он был красив, ничего не скажешь, — особенно в своем варварском наряде. В руках у него уже была огромная волынка, и он грянул «Оркней Уэдинг энд Санрайз» сэра Питера Максвелла Дэвиса. Вокруг него сразу образовалось свободное место, куда вышли Джек и Доротея, следом Малама, потом я. Челюсти у меня окончательно одеревенели, в руках я по-прежнему держал уже ненужный поднос.В этот момент в мое сознание вторгся голос Марка:Здесь нет ничего опасного никто не прячется дядя Роджи! Может тебе померещилось я досконально изучил весь обслуживающий персонал каждого в отдельности нигде и следа Гидры не обнаружил а я знаю ее ментальный почерк.Я ответил:Это ничего не доказывает Ты искал конкретно Парни?Нет но…То-то и оно. Тебе только кажется, что ты знаешь ментальный профиль Гидры. На самом деле ничего ты не знаешь! Даже ментального отпечатка своей сестры Мадди. В последний раз ты общался с ней и с Парни, когда был ребенком. С тех пор они здорово выросли и являются прекрасными, если не блистательными, оперантами, так что уйти от твоего далъновидящего взгляда им ничего не стоит. По отдельности им даже Ти-Жан и Доротея не страшны. Характерный ментальный привкус появляется, когда они сливаются в чудовище.Роджи не будь дураком здесь тебе никто не угрожает.Я громко рассмеялся.Тем временем гости собрались вокруг Яна. Люсиль и тут попыталась навести хотя бы видимость порядка — вот неуемная натура! Ян продолжал во всю мощь наяривать на волынке, меня же ощущение, что Марк все еще не осознал опасности, опять ударило в дрожь. Одно было ясно: на Марка рассчитывать нечего. Он скорее допустит, чтобы меня ухлопали, чем признается в собственной ошибке. Оставалось надеяться только на себя. От этого становилось грустно — что я мог проти вопоставить Парни? Мельком я бросил взгляд в сторону тан цующих какой-то шотландский менуэт Джека и Доротеи, различил в толпе азартно хлопающих в такт Джанет и Кайла, Машу и Дэви Макгрегора, а также немалую часть других гостей, которым, видимо, по сердцу пришлась эта музыка. Марк находился метрах в десяти от меня вместе с соратницей по совершению брачного обряда Элен Ган. Это дитя, рожденное в пробирке, крепко ухватило его за руку, глазки у нее так и горели. Плевать ей на все его титулы — было видно, что Марк не скоро отделается от нее. Ну, и мне соваться между ними тоже не пристало.Итак, последняя моя надежда исчезла. Тогда я решил идти напропалую — отозвал Маламу в сторону и сквозь зубы про шипел:— Мне надо немедленно сообщить кое-что Доротее. Как хочешь, но устрой мне этот разговор.Та удивленно похлопала ресницами. Пока до нее дойдет! Я вступил в круг и, словно пытаясь присоединиться к новобрачным и станцевать с ними, схватил их за руки. Люсиль ахнула. «Черт с тобой», — мелькнуло у меня в голове. Я решительно увлек Джека и Доротею ко входу в отель — там, уже не стесняясь, втолкнул их в вестибюль и захлопнул дверь. Они все еще смеялись, словно ожидали продолжения запланированной шутки, однако, увидев мое лицо, тут же посерьезнели.Доротея всплеснула руками.— Дядя Роджи, что случилось?Я рухнул в ближайшее кресло. Люди уже ломились в дверь, с той стороны доносился смех и выкрики.— У меня не было другого пути. Поймите! — ответил я. — Ничего говорить не буду. Скоренько, как можно скоренько прочитайте мои мысли. Я умоляю!Тут же я полностью снял защитный экран. Открылось все, что к той минуте я знал о Фурии, о личности, в которой она пряталась.Когда они впитали все, что хранилось в моей голове, я испытал странное облегчение. Теперь мне было море по колено, и плевать на стуки в дверь и крики гостей, на изумленные лица Джека и Доротеи, которые буквально окаменели. Я помахал им рукой и выскочил в коридор. Путь мой лежал к стоянке рокрафтов. Я хотел схватить любой, первый подвер нувшийся под руку воздушный лимузин, и сбежать. Кусок свадебного пирога я мог бы получить по почте. Здесь недалеко…Я только что не подпрыгивал на одной ноге, когда зашел в гостиную, которую называли Пещерой. Мне надо было подняться по главной лестнице и забрать кое-какие вещички. Вот там, в Пещере, меня и схватило. Навалилось исподволь — я не сразу понял, что со мной творится. Просто как-то необык новенно пусто стало на душе, жизнь потеряла смысл, и от этого я испугался. Вздрогнул от ужасной мысли, что в этом мире что-то не так устроено.— Что за черт? — спросил я себя. Никогда подобные вопросы меня не волновали, я всегда считал, что о несовершенстве мира пусть размышляют философы. Мне-то что волноваться? Никто на меня не покушался, долг свой в качестве мальчика на побегушках я исполнил до конца, открылся Ти-Жану и Доротее — теперь пусть они поломают головы. Я считал, что вполне заслужил награду, а тут вдруг неодолимая душевная хворь? С чего бы это?Нет, надо немедленно поправить здоровье — я не раздумывая вошел в бар, устроился на высоком дубовом табурете и положил на стойку свой слегка помятый цилиндр. В баре было пусто, даже за стойкой никого не было.— Привет! — сказал я в пустоту — У вас открыто?— Сейчас подойду, — кто-то спокойным, тихим голосом от ветил мне из темноты служебного помещения.В баре царил плотный сумрак. Молодожены, по-видимому, сумели открыть дверь, и шум в вестибюле стих. Теперь с той стороны приглушенно, но отчетливо доносилась мелодия «В романтическом настроении» Дюка Эллингтона. Я прислушался к исповеди, которой тешил публику играющий на трубе солист. Хорошо выводил, подлец! В самое яблочко, у меня даже руки затряслись. Я тяжело вздохнул. С трудом мне удалось отереть выступивший на лбу пот, пригладить пятерней слипшиеся седые волосы. Со мной творилось что-то неладное. Но почему?! Все вроде бы сделано, прошло удачно. Свой секрет я выложил, теперь дело семьи — заняться Дени и Анн. Птичка выскочила из моих рук — ловите ее, кто сможет.— Что будете пить, сэр? — равнодушно спросил бармен.— «Уайлд Теки». Двойную. Не разводить…— Будет сделано.Неожиданно я почувствовал, что страх и напряжение, только что владевшие мной, растаяли. Я повеселел — не было больше ни тревоги, ни постыдной робости. Сейчас еще глотну виски — и все вообще станет замечательно. Неуемная радость закружила меня. Черт знает, что со мной творится — из огня да в полымя. Ага, вот и бармен.Обыкновенный такой мужик с полотенцем вокруг бедер, в белой рубашке с бабочкой… Я опустил голову. Я не хотел этого делать, но какая-то непонятная тяжесть согнула мне шею. В этот момент послышалось бульканье наливаемой жидкости — даже запах моего любимого виски я сразу ощутил, а вот взглянуть, что же делается за стойкой и на стойке, никак не мог.Бармен равнодушно спросил;— Как прошло венчание, сэр?Я кашлянул, потом невнятно ответил:— Превосходно. Просто превосходно.Бармен между тем вышел из-за стойки и направился к входной двери. Не спеша закрыл ее. Я слышал звуки его шагов — он неторопливо ступал по каменным плитам, которыми был устлан пол в баре. Тут я собрался с силами и наконец поднял голову. Совсем неподалеку от меня, возле дубового табурета, отодвинутого от стойки, стоял Парнелл Ремилард. Он улыбался.— Ну и натерпелся я из-за тебя, дядя Роджи, — признался он. — Так что прежде чем свернуть тебе башку, я хочу сравнять счет. Ну, — предупредил он, — ты у меня и помучаешься.Я попытался было вскрикнуть, но не смог. Мой ментальный вопль о помощи буквально застрял в сознании. До Марка или Джека не докричаться.Парнелл, глумливо ухмыляясь, не спеша шагал ко мне. В это мгновение я отчетливо ощутил в телепатическом эфире тот заунывный гул, который отличал ГидруПарнелл подошел к следующему табурету и с этакой ленцой оперся о него. Ухмылка по-прежнему была словно приклеена к его лицу. Хотя теперь переднюю, обращенную ко мне часть его головы, я бы не решился назвать лицом. Скорее это была маска. Глаза его были пусты и безжизненны, да и сам он теперь больше походил на мертвеца. Бездумный, неживой автомат, прежде — сын Адриена и Шери, умерший еще во чреве матери и уже рожденный тупым исполнителем воли Фурии.Я соскользнул со своего табурета и перешел к следующему, расположенному подальше от него. Парнелл тоже сделал шаг.— На этот раз никакого метасокрушительного дерьма, старик. Жаль, что я не могу высосать из тебя жизненную силу. О, это вкусная штука, самая сладкая на свете. Жаль… Я поиграю с тобой по-другому, а потом сверну тебе шею. Твое тело найдут под лестницей, а уж разить от тебя будет как из бочки. И все шито-крыто. Несчастный случай… Вот уж некстати: старый алкоголик испортил свадебное торжество.Я закрыл глаза, сжал челюсти. Потом расслабился… Страх исчез — я вновь был самим собой. Сейчас мне надо было хорошенько сосредоточиться.В молодости мне пришлось заниматься йогой. Особенно ловко я овладел упражнениями, которые называются «пранические спирали». Предполагалось, что внутренняя спираль помогает концентрировать метасокрушительную силу, а спираль, направленная наружу, — извергать ее на объект. Это умение дважды помогло мне спасти свою жизнь. Никакого иного вы хода у меня не оставалось.С точки зрения умения использовать метасотворительную силу я не отношусь к числу сильных оперантов, однако каждый нормальный человек, как известно, имеет запас внутренней энергии, который позволяет ему в критических обстоятельствах совершать чудеса героизма — преодолеть немыслимо высокий забор, развить необыкновенную скорость и так далее… Я глубоко вздохнул. Нечто подобное предстояло совершить и мне. Это хорошо, что Парни не желает или не может воспользоваться сверхчувственной силой выходит, Анн была права?
и дает мне этот шанс. Я закрыл глаза, задом вполз на табурет, поднял руки и раздвинул ноги. Тем самым принял позу, на зываемую «человек Леонардо да Винчи».Парни хрипло рассмеялся. Скорее пролаял:— Что, сдаешься? Поздно, старикан!Я не ответил. Собрался с духом и, вообразив движение жизненной энергии от чакры к чакре, начал сжимать ее в некий воображаемый жгут. Уже через несколько мгновений я почув ствовал прилив и движение неосознанной, источающей тепло субстанции, которая начала закручиваться в спираль. Истоком этой силы служило сердце — я начал увлекать ее дальше, повел по телу в направлении солнечного сплетения. Там сгусток энергии окончательно разогрелся и принялся отчетливо шевелиться в недрах организма. Теперь я увлек сгусток тепла вверх, принялся обвивать горло. Потом открыл глаза. Истекавшее сияние заполнило помещение. Оно не было отражением кроваво-кирпичной ауры Парнелла. Золотистое — даже янтарное — свечение свободно истекало из моих рук и грудной клетки. Наконец я весь стал объят темновато-золотистым пламенем.Гидра на мгновение замерла.Между тем я все сильнее разгонял оживший во мне огненный ком. Вот он достиг селезенки, описал несколько кругов вокруг почек, затем резко, обжигая плоть изнутри, помчался вверх, начал уплотняться возле горла.— Что за черт!Я едва услышал полный изумления вскрик Парнелла. Все мои мысли были направлены на то, чтобы удержать внутри себя этот искрящийся, палящий сгусток энергии, провести его по необходимому маршруту еще и еще раз. Все мои чакры уже сильно пульсировали — особенно те, что находились в спинном хребте, от копчика до первых шейных позвонков. Из последних сил я направил сгусток энергии в правую руку, тут же опустил ее и, ткнув во врага указательным пальцем, мысленно выкрикнул:Лови, Гидра, это тебе! Возьми мою жизнь!..Ослепительный оранжево-золотистый шар возник в возду хе, сгусток энергии метнулся к Парнеллу, и его лицо вдруг исказилось от страха. Казалось, каждый нерв, каждая клеточка моего тела произвела залп. Это было что-то подобное оргазму. Я тут же ослеп и без сил опустился на пол. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ОБРАЗ: Фосфоресцирующий череп, освещаемый изнутри, со стиснутыми челюстями, начал распадаться — то есть обрел подобие странного цветка, и кости, подобно лепесткам, отошли в стороны и опали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
.Свадебный обряд продолжался. Участвующие в церемонии свидетели включая меня
покинули свои места и собрались по обе стороны от жениха и невесты, которые взялись за руки. Малама накинула им на шеи длинную гирлянду живых цветов — как бы соединила их. Наконец священник обратился к молодым. Начал он так: «Возлюбленные чада мои… » Вот при шел черед Ти-Жану и Доротее давать клятву на верность.Марк телепатически приказал: ДАВАЙ. Кольца, черт тебя побери, давай сюда. МНЕ, черт тебя побери! Да шевелись ты!..Я на негнущихся ногах приблизился к нему. Он торжественно, с какой-то величавой медлительностью вручил одно кольцо брату, другое подал невесте.— Доротея, жена моя, прими это кольцо как знак моей любви и верности…— Джон, муж мой, прими это кольцо как знак моей любви и верности…Я стоял рядом, все слышал. Оба они потом обратились с молитвой к небесам.— Отче наш. Ты соединил нас, ты помог созреть нашей любви. И сейчас Ты с нами. Молим Тебя — будь с нами всегда, укрепи дух наш. Защити нас от происков врага рода человеческого, давай нам отвагу, лицом к лицу встретившись со злом, сокрушить его.Дальше я не слушал. Упоминание о зле, с которым можно встретиться лицом к лицу, окончательно добило меня. Что они знают о подобном свидании? Для них это не более чем образ, а для меня — суровая реальность, с которой я могу встретиться уже в следующую минуту. Он здесь присутствовал — теперь никто не смог бы переубедить меня. Я двигался, как робот, механически выполнял все, что требуется от служки. Священник в этот момент начал причащать молодых, так что мне пришлось подносить ему вино и хлеб. Время от времени я хотел было бросить взгляд в сторону павильона, однако шея не поворачивалась. Мускулы отказывались повиноваться мне.— … Теперь в знак мира и любви обменяйтесь поцелуями, — сказал преподобный Жорж.Джек приподнял кисею, чтобы поцеловать Доротею.Я услышал порывистый вздох, прозвучавший в телепатическом эфире, и тут же, словно по заказу, оркестр грянул «Иисус, наша радость и мечта». Доротея откинула маску, и Джек поцеловал ее. Плотная вуаль вновь скрыла ее черты. Брат Дюваль, который не являлся оперантом и не был посвящен в тайну Алмазной Маски, пошатнулся, но быстро справился с собой, приблизился к молодым и обнял их обоих, поздравил. Потом протянул мне руку, мы обменялись рукопожатием. Церемония была окончена. Священник направился к рядам, где располагались зрители, осеняя их крестным знамением.Марк или кто-то другой
вынудил меня закончить то, что полагается служке, поэтому я двинулся вслед за Дювалем, который начал причащать гостей. Всех подряд, включая экзотиков… Я, помню, тогда поразился удивительному обстоятельству — выходит, что хлеб наш насущный свят для любой разумной расы в Галактике?Для любого существа, обладающего телом?Наконец брат Дюваль в последний раз благословил жениха, невесту и всех присутствующих. Это последнее наложение креста было встречено аплодисментами. Я ожидал, что теперь оркестр должен сыграть какой-нибудь бравурный марш так всегда бывало
, однако, к моему, и не только моему, удивлению, Ян Макдональд вышел вперед. Он был красив, ничего не скажешь, — особенно в своем варварском наряде. В руках у него уже была огромная волынка, и он грянул «Оркней Уэдинг энд Санрайз» сэра Питера Максвелла Дэвиса. Вокруг него сразу образовалось свободное место, куда вышли Джек и Доротея, следом Малама, потом я. Челюсти у меня окончательно одеревенели, в руках я по-прежнему держал уже ненужный поднос.В этот момент в мое сознание вторгся голос Марка:Здесь нет ничего опасного никто не прячется дядя Роджи! Может тебе померещилось я досконально изучил весь обслуживающий персонал каждого в отдельности нигде и следа Гидры не обнаружил а я знаю ее ментальный почерк.Я ответил:Это ничего не доказывает Ты искал конкретно Парни?Нет но…То-то и оно. Тебе только кажется, что ты знаешь ментальный профиль Гидры. На самом деле ничего ты не знаешь! Даже ментального отпечатка своей сестры Мадди. В последний раз ты общался с ней и с Парни, когда был ребенком. С тех пор они здорово выросли и являются прекрасными, если не блистательными, оперантами, так что уйти от твоего далъновидящего взгляда им ничего не стоит. По отдельности им даже Ти-Жан и Доротея не страшны. Характерный ментальный привкус появляется, когда они сливаются в чудовище.Роджи не будь дураком здесь тебе никто не угрожает.Я громко рассмеялся.Тем временем гости собрались вокруг Яна. Люсиль и тут попыталась навести хотя бы видимость порядка — вот неуемная натура! Ян продолжал во всю мощь наяривать на волынке, меня же ощущение, что Марк все еще не осознал опасности, опять ударило в дрожь. Одно было ясно: на Марка рассчитывать нечего. Он скорее допустит, чтобы меня ухлопали, чем признается в собственной ошибке. Оставалось надеяться только на себя. От этого становилось грустно — что я мог проти вопоставить Парни? Мельком я бросил взгляд в сторону тан цующих какой-то шотландский менуэт Джека и Доротеи, различил в толпе азартно хлопающих в такт Джанет и Кайла, Машу и Дэви Макгрегора, а также немалую часть других гостей, которым, видимо, по сердцу пришлась эта музыка. Марк находился метрах в десяти от меня вместе с соратницей по совершению брачного обряда Элен Ган. Это дитя, рожденное в пробирке, крепко ухватило его за руку, глазки у нее так и горели. Плевать ей на все его титулы — было видно, что Марк не скоро отделается от нее. Ну, и мне соваться между ними тоже не пристало.Итак, последняя моя надежда исчезла. Тогда я решил идти напропалую — отозвал Маламу в сторону и сквозь зубы про шипел:— Мне надо немедленно сообщить кое-что Доротее. Как хочешь, но устрой мне этот разговор.Та удивленно похлопала ресницами. Пока до нее дойдет! Я вступил в круг и, словно пытаясь присоединиться к новобрачным и станцевать с ними, схватил их за руки. Люсиль ахнула. «Черт с тобой», — мелькнуло у меня в голове. Я решительно увлек Джека и Доротею ко входу в отель — там, уже не стесняясь, втолкнул их в вестибюль и захлопнул дверь. Они все еще смеялись, словно ожидали продолжения запланированной шутки, однако, увидев мое лицо, тут же посерьезнели.Доротея всплеснула руками.— Дядя Роджи, что случилось?Я рухнул в ближайшее кресло. Люди уже ломились в дверь, с той стороны доносился смех и выкрики.— У меня не было другого пути. Поймите! — ответил я. — Ничего говорить не буду. Скоренько, как можно скоренько прочитайте мои мысли. Я умоляю!Тут же я полностью снял защитный экран. Открылось все, что к той минуте я знал о Фурии, о личности, в которой она пряталась.Когда они впитали все, что хранилось в моей голове, я испытал странное облегчение. Теперь мне было море по колено, и плевать на стуки в дверь и крики гостей, на изумленные лица Джека и Доротеи, которые буквально окаменели. Я помахал им рукой и выскочил в коридор. Путь мой лежал к стоянке рокрафтов. Я хотел схватить любой, первый подвер нувшийся под руку воздушный лимузин, и сбежать. Кусок свадебного пирога я мог бы получить по почте. Здесь недалеко…Я только что не подпрыгивал на одной ноге, когда зашел в гостиную, которую называли Пещерой. Мне надо было подняться по главной лестнице и забрать кое-какие вещички. Вот там, в Пещере, меня и схватило. Навалилось исподволь — я не сразу понял, что со мной творится. Просто как-то необык новенно пусто стало на душе, жизнь потеряла смысл, и от этого я испугался. Вздрогнул от ужасной мысли, что в этом мире что-то не так устроено.— Что за черт? — спросил я себя. Никогда подобные вопросы меня не волновали, я всегда считал, что о несовершенстве мира пусть размышляют философы. Мне-то что волноваться? Никто на меня не покушался, долг свой в качестве мальчика на побегушках я исполнил до конца, открылся Ти-Жану и Доротее — теперь пусть они поломают головы. Я считал, что вполне заслужил награду, а тут вдруг неодолимая душевная хворь? С чего бы это?Нет, надо немедленно поправить здоровье — я не раздумывая вошел в бар, устроился на высоком дубовом табурете и положил на стойку свой слегка помятый цилиндр. В баре было пусто, даже за стойкой никого не было.— Привет! — сказал я в пустоту — У вас открыто?— Сейчас подойду, — кто-то спокойным, тихим голосом от ветил мне из темноты служебного помещения.В баре царил плотный сумрак. Молодожены, по-видимому, сумели открыть дверь, и шум в вестибюле стих. Теперь с той стороны приглушенно, но отчетливо доносилась мелодия «В романтическом настроении» Дюка Эллингтона. Я прислушался к исповеди, которой тешил публику играющий на трубе солист. Хорошо выводил, подлец! В самое яблочко, у меня даже руки затряслись. Я тяжело вздохнул. С трудом мне удалось отереть выступивший на лбу пот, пригладить пятерней слипшиеся седые волосы. Со мной творилось что-то неладное. Но почему?! Все вроде бы сделано, прошло удачно. Свой секрет я выложил, теперь дело семьи — заняться Дени и Анн. Птичка выскочила из моих рук — ловите ее, кто сможет.— Что будете пить, сэр? — равнодушно спросил бармен.— «Уайлд Теки». Двойную. Не разводить…— Будет сделано.Неожиданно я почувствовал, что страх и напряжение, только что владевшие мной, растаяли. Я повеселел — не было больше ни тревоги, ни постыдной робости. Сейчас еще глотну виски — и все вообще станет замечательно. Неуемная радость закружила меня. Черт знает, что со мной творится — из огня да в полымя. Ага, вот и бармен.Обыкновенный такой мужик с полотенцем вокруг бедер, в белой рубашке с бабочкой… Я опустил голову. Я не хотел этого делать, но какая-то непонятная тяжесть согнула мне шею. В этот момент послышалось бульканье наливаемой жидкости — даже запах моего любимого виски я сразу ощутил, а вот взглянуть, что же делается за стойкой и на стойке, никак не мог.Бармен равнодушно спросил;— Как прошло венчание, сэр?Я кашлянул, потом невнятно ответил:— Превосходно. Просто превосходно.Бармен между тем вышел из-за стойки и направился к входной двери. Не спеша закрыл ее. Я слышал звуки его шагов — он неторопливо ступал по каменным плитам, которыми был устлан пол в баре. Тут я собрался с силами и наконец поднял голову. Совсем неподалеку от меня, возле дубового табурета, отодвинутого от стойки, стоял Парнелл Ремилард. Он улыбался.— Ну и натерпелся я из-за тебя, дядя Роджи, — признался он. — Так что прежде чем свернуть тебе башку, я хочу сравнять счет. Ну, — предупредил он, — ты у меня и помучаешься.Я попытался было вскрикнуть, но не смог. Мой ментальный вопль о помощи буквально застрял в сознании. До Марка или Джека не докричаться.Парнелл, глумливо ухмыляясь, не спеша шагал ко мне. В это мгновение я отчетливо ощутил в телепатическом эфире тот заунывный гул, который отличал ГидруПарнелл подошел к следующему табурету и с этакой ленцой оперся о него. Ухмылка по-прежнему была словно приклеена к его лицу. Хотя теперь переднюю, обращенную ко мне часть его головы, я бы не решился назвать лицом. Скорее это была маска. Глаза его были пусты и безжизненны, да и сам он теперь больше походил на мертвеца. Бездумный, неживой автомат, прежде — сын Адриена и Шери, умерший еще во чреве матери и уже рожденный тупым исполнителем воли Фурии.Я соскользнул со своего табурета и перешел к следующему, расположенному подальше от него. Парнелл тоже сделал шаг.— На этот раз никакого метасокрушительного дерьма, старик. Жаль, что я не могу высосать из тебя жизненную силу. О, это вкусная штука, самая сладкая на свете. Жаль… Я поиграю с тобой по-другому, а потом сверну тебе шею. Твое тело найдут под лестницей, а уж разить от тебя будет как из бочки. И все шито-крыто. Несчастный случай… Вот уж некстати: старый алкоголик испортил свадебное торжество.Я закрыл глаза, сжал челюсти. Потом расслабился… Страх исчез — я вновь был самим собой. Сейчас мне надо было хорошенько сосредоточиться.В молодости мне пришлось заниматься йогой. Особенно ловко я овладел упражнениями, которые называются «пранические спирали». Предполагалось, что внутренняя спираль помогает концентрировать метасокрушительную силу, а спираль, направленная наружу, — извергать ее на объект. Это умение дважды помогло мне спасти свою жизнь. Никакого иного вы хода у меня не оставалось.С точки зрения умения использовать метасотворительную силу я не отношусь к числу сильных оперантов, однако каждый нормальный человек, как известно, имеет запас внутренней энергии, который позволяет ему в критических обстоятельствах совершать чудеса героизма — преодолеть немыслимо высокий забор, развить необыкновенную скорость и так далее… Я глубоко вздохнул. Нечто подобное предстояло совершить и мне. Это хорошо, что Парни не желает или не может воспользоваться сверхчувственной силой выходит, Анн была права?
и дает мне этот шанс. Я закрыл глаза, задом вполз на табурет, поднял руки и раздвинул ноги. Тем самым принял позу, на зываемую «человек Леонардо да Винчи».Парни хрипло рассмеялся. Скорее пролаял:— Что, сдаешься? Поздно, старикан!Я не ответил. Собрался с духом и, вообразив движение жизненной энергии от чакры к чакре, начал сжимать ее в некий воображаемый жгут. Уже через несколько мгновений я почув ствовал прилив и движение неосознанной, источающей тепло субстанции, которая начала закручиваться в спираль. Истоком этой силы служило сердце — я начал увлекать ее дальше, повел по телу в направлении солнечного сплетения. Там сгусток энергии окончательно разогрелся и принялся отчетливо шевелиться в недрах организма. Теперь я увлек сгусток тепла вверх, принялся обвивать горло. Потом открыл глаза. Истекавшее сияние заполнило помещение. Оно не было отражением кроваво-кирпичной ауры Парнелла. Золотистое — даже янтарное — свечение свободно истекало из моих рук и грудной клетки. Наконец я весь стал объят темновато-золотистым пламенем.Гидра на мгновение замерла.Между тем я все сильнее разгонял оживший во мне огненный ком. Вот он достиг селезенки, описал несколько кругов вокруг почек, затем резко, обжигая плоть изнутри, помчался вверх, начал уплотняться возле горла.— Что за черт!Я едва услышал полный изумления вскрик Парнелла. Все мои мысли были направлены на то, чтобы удержать внутри себя этот искрящийся, палящий сгусток энергии, провести его по необходимому маршруту еще и еще раз. Все мои чакры уже сильно пульсировали — особенно те, что находились в спинном хребте, от копчика до первых шейных позвонков. Из последних сил я направил сгусток энергии в правую руку, тут же опустил ее и, ткнув во врага указательным пальцем, мысленно выкрикнул:Лови, Гидра, это тебе! Возьми мою жизнь!..Ослепительный оранжево-золотистый шар возник в возду хе, сгусток энергии метнулся к Парнеллу, и его лицо вдруг исказилось от страха. Казалось, каждый нерв, каждая клеточка моего тела произвела залп. Это было что-то подобное оргазму. Я тут же ослеп и без сил опустился на пол. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ОБРАЗ: Фосфоресцирующий череп, освещаемый изнутри, со стиснутыми челюстями, начал распадаться — то есть обрел подобие странного цветка, и кости, подобно лепесткам, отошли в стороны и опали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64