А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


На моем пути оказались валуны, и мне пришлось забраться немного выше, чтобы добраться до места. Теперь я разглядел одно ребро, посеревшее и голое, на нем не было мяса, как будто его обглодало животное. Ребро торчало из тела горизонтально; его выбили сзади, но одним концом оно еще держалось.
Само тело было наколото на металлическую часть конструкции, и стальной конец торчал из живота. Это была женщина. На ней была белая майка, задранная на груди; ткань стала коричневой от засохшей крови. Остатки рубашки на плечах яростно трепал ветер.
Ее голова была наклонена вперед и влево и прижата к груди; вероятно, ее шея была свернута. Правое веко вспухло и налилось кровью. Торс держался прямо, потому что грудная клетка сплющилась о металл. Кроме ребра, наружу торчали серые внутренности, зацепившиеся за стальной конец.
Я подошел ближе и понял, что это Олая.
Глава 23
Металлический стержень, проколовший Олаю, был таким толстым, что не было ни малейшего шанса, что она осталась жива. Ближе подобраться было нельзя. Инстинкт самосохранения настойчиво советовал мне бежать и постараться все обдумать.
Я прошел обратный путь среди валунов, молясь, чтобы меня не подставили. Я понимал, что совершивший убийство знал о нашей встрече и мог позвонить в полицию, чтобы обвинили меня. Они запросто могли меня арестовать.
Наверное, Олая приехала на место немного раньше назначенного срока. Соответственно, у преступника было мало времени, чтобы ее убить, проткнуть тело и скрыться. Убийца мог все еще быть рядом и наблюдать за мной.
Я оглядел верхушки скал и береговую линию, но никого не заметил.
Я бы мог сам сообщить полиции о преступлении. Так поступил бы невиновный человек. Но тело еще не остыло, и все бы указывало на меня. Мне действительно нужно было побыстрее скрыться.
Пробираясь между скал, я ломал голову над тем, что она собиралась мне сказать. Хотела обвинить какого-то человека, и поэтому у него не осталось выбора и он был вынужден убить ее? Что, черт возьми, это могло быть? И почему она хотела встретиться в окрестностях Сан-Себастьяна? Это довольно далеко от работы и от мест, где мы жили.
Я вспомнил, что меня вырвало. Меня вывернуло на валуны. Кажется, камни находились выше уровня прилива, стало быть, вода ничего не смоет. Смогут ли они взять образец и сделать анализ ДНК? В основном там была вчерашняя пища и много желудочного сока. Я подумал, что нужно вернуться. Я бы мог зачерпнуть ладонями морскую воду и попытаться вымыть камни. Но вдруг явится полиция и застанет меня за этим занятием? Не похоже на действия невиновного человека. Боже, почему меня так трясет? Я всегда дрожу. Всю свою жизнь я был слабым и испуганным.
Я повернул ключ в зажигании. Я вел машину на минимальной скорости. Подсознательно я не хотел отъезжать слишком далеко, на случай, если у меня появятся новые мысли и придется возвращаться. Я смотрел, не проезжают ли мимо полицейские машины. Я продолжал думать о своей рвоте, об Олае. Бедная Олая. Бедная, бедная Олая.
Многого я не понимал.
Если полиция меня спросит, что я делал, то у меня не будет алиби. Только сама Олая могла бы подтвердить, что она мне звонила и просила приехать. Нельзя было найти другой разумной причины и доказать, что это совпадение.
Я прибавил скорость, все больше удаляясь от Сан-Себастьяна.
Был ли вообще шанс, что мою рвоту смоет волной? Пожалуй, нет. Но ветер будет приносить большое количество морских брызг.
На моей одежде тоже была рвота. Следовательно, мне необходимо ехать домой, переодеться и отправить одежду в стирку. А потом попасть на работу вовремя, чтобы никто не заметил, что я в это утро отсутствовал или опоздал.
Когда я добрался до дому, было уже семь тридцать пять. Габи и моя мать встали и возились на кухне.
Я побежал наверх, лихорадочно стягивая с себя одежду. Габи с сонным видом последовала за мной.
– Где ты был? – спросила она.
– Хотел пораньше попасть на работу, потому что дела очень запущены, но машина стала барахлить, а пока ремонтировал, испачкался маслом.
Было похоже, что Габи слушала меня в пол-уха. Скорее всего, ее внимание отвлекали мои голые волосатые зад и ноги.
– У тебя все в порядке? – поинтересовалась она.
– Да. Немного спешу. А как ты?
– Не могла уснуть. Проспала не больше двух часов. Вероятно, становлюсь испанкой.
Я свернул одежду так, чтобы пятна оказались внутри, и отправился на поиски новой рубашки.
Когда я вернулся, Габи держала мои вещи в руках.
– Я сам постираю, – сказал я. – Хочу сразу забросить их в машину. С масляными пятнами нужно действовать быстро.
Мой голос звучал фальшиво, и Габриэль усмехнулась.
– Как скажешь, – произнесла она. – Я иду в душ.
Я оделся во все чистое. У меня еще оставалось время добраться до работы и придать своему лицу невозмутимое выражение.
– Кстати, – проговорила Габи, возвращаясь. – У меня хорошие новости. Я снова звонила Алексу на работу, и одна сотрудница сказала, что он с ними связывался.
– Да?
– Да. Он возвращается на работу. Выходит через два дня.
Глава 24
Я приехал на работу и постарался непринужденно поболтать с охранниками.
Оказавшись в своем кабинете, я взял пару папок и пошел обсуждать их содержимое с коллегами. Некоторых еще не было на рабочих местах, и я оставил на их столах короткие записки, каждая из которых содержала дату и время.
Мысленно я все время возвращался к Олае. Ее жизнь оборвалась. Красивая, полнокровная жизнь. В последнее время я очень к ней привязался. Она была добра ко мне. Сильная, упрямая, добрая Олая.
Мне трудно было думать о чем-то еще.
Я не мог усидеть за столом, поэтому отправился осматривать территорию. Я заметил машину, которая направлялась к выезду с парковки. Я спрятался и стал ждать. Это была дорогая спортивная машина, за рулем сидел мужчина в костюме.
Он вылез из машины и достал с заднего сиденья трубу от строительных лесов. Потом он оказался по другую строну шлагбаума и провел трубой над асфальтом. Очевидно, ее зафиксировали вмонтированные в дорогу детекторы металла, определив как машину, которая хочет покинуть парковку. Шлагбаум поднялся, мужчина снова сел за руль и заехал на территорию.
Когда он нашел место для парковки, я подошел к нему. Я встал рядом, когда он доставал из багажника небольшой чемодан.
– Можно узнать, что вы делаете? – спросил я.
– Паркую машину, – ответил он.
– У вас здесь дела?
Мужчина поднял бровь, и это могло значить что угодно.
Тогда я понял, что происходит.
Я спросил:
– Вы направляетесь в аэропорт, верно?
Мужчина никак не отреагировал.
– Сколько стоит долгосрочная стоянка в аэропорту? – поинтересовался я.
Мужчина не смог сдержать улыбку:
– Двадцать евро в день.
– Что, если я поставлю блокиратор на вашу машину и возьму с вас по двадцать евро в день, когда буду вам ее возвращать? – предложил я.
– Отличная сделка. Если вы поставите блокиратор, ее не украдут. Это лучше, чем любая другая парковка. И ваша ближе к аэропорту, чем официальные долгосрочные стоянки. Я вам еще нужен? Я тороплюсь на самолет.
– Хорошо, приятель, – сказал я. – Машина будет блокирована, так что обратитесь в домик охранника, чтобы ее вызволить.
– Спасибо.
И он двинулся пешком по дороге в сторону аэропорта.
Я отправился обратно в свой кабинет, по дороге подсчитывая прибыль. Я знал, что блокировка многих отпугнет, но если я установил правильную цену, то привлеку четверть клиентов аэропорта и получу достаточную прибыль, чтобы сделать парковку самоокупаемой. Я получу разрешение у британских хозяев и все организую. Я чувствовал, что англичанам это понравится, а испанцам нет.
В офисе я решил позвонить Габи. Мне нужно было разобраться со всеми частями этой шарады.
– Привет, – сказал я, услышав ее голос.
– Привет.
– Я хотел кое-что обсудить. Тот заем был подтвержден третьего июня. Это значит, что бланки прислали к нам домой и тот, кто их подписал, смог их получить без нашего ведома.
– Так, – согласилась она. – И как ты это объясняешь?
– Ну, мне стало интересно, чем мы занимались третьего июня.
– Я возьму календарь.
– Я уже пробовал. Там ничего не записано.
– Я все равно посмотрю, – возразила она. – Может, что-нибудь вспомню. – Вернувшись к телефону, она сообщила: – Это было до того, как я начала работать в баре. Значит, большую часть времени я проводила дома.
– Верно…
– Когда приходил почтальон, что бывало не так уж часто, он просовывал почту в щель под дверью, а если я занималась ремонтом, стучал в окно, – рассказала Габи.
– Почему?
– Ну, примерно неделю главный вход был заколочен, потому что я сняла дверь с петель. Мне нужно было ее отремонтировать и поставить на место, прежде чем начать красить.
– Значит, он обычно стучал в окно и отдавал тебе письма из рук в руки?
– Да.
– А что происходило, если тебя не было дома?
– Я выставляла почтовый ящик перед домом, чтобы он мог оставить корреспонденцию.
– А-а, – протянул я. – Тогда любой мог запросто украсть наши письма.
– В общем, да, – согласилась она. – Для этого достаточно было изучить наши привычки. Но ты выяснил, что были взяты два займа. Значит, они рассчитывали на то, что два раза смогут перехватить почту.
– Я не уверен, что во втором случае бланки тоже пересылали по почте, – заметил я. – Возможно, кто-то все сделал, лично заехав в банк. Как часто почтальон оставлял письма в ящике перед домом?
– Несколько раз. Сейчас я вспомнила, что он стучал в окно только однажды, – сказала она. – Но мы живем за границей, и нам нечасто приходят письма, верно? Думаю, пару раз почтальон оставлял их в ящике перед домом.
– Наверное, с точки зрения маньяка, самым худшим было то, что мы получим письмо о неизвестном нам займе и выбросим его в мусорную корзину. Но все равно концы с концами не сходятся.
– Почему?
Вряд ли я мог произнести вслух, что наиболее реальным объяснением было то, что она сама оформила заем.
– Сам не знаю.
В тот день на работе меня посетил полицейский.
– Менеджер по хозяйственной части?
– Да, – ответил я.
– Сальвадор Гонгола?
– Да.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – сказал он. – Меня зовут Хуан Паирнес.
Полицейский был из тех людей, у которых вошло в привычку дотрагиваться до любой мебели, мимо которой он проходил, иногда прикасаясь кончиками пальцев, а иногда похлопывая ладонью, как делают люди, которые решают в магазине, какой гарнитур выбрать.
Он был хорошо одет. Костюм не слишком дорогой, но сшит так, что его можно долго носить.
Чтобы подстраховаться, я решил попросить у него удостоверение, и он опустил руку в карман пиджака. Извлеченный им значок помещался в потертый пластиковый футляр, который он распахнул с большой гордостью. Я предполагал, что увижу блестящую металлическую бляху, сделанную из какого-нибудь тяжелого металла. Возможно, с американским орлом и надписью «ЛАПД» – «Лос-Анджелесский полицейский департамент». На самом деле значок оказался потрепанным куском пластмассы, на котором серебряными буквами было написано слово «ПОЛИЦИЯ». Я испытал некоторое разочарование.
– У нас есть основания полагать, что убита ваша сотрудница.
Я сделал вид, что насторожился.
– Сеньора Олая Мухика.
– Олая? – переспросил я. Я выбрал озадаченный тон, отказавшись от стиля «Скажите, что это неправда, инспектор!».
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Ну, сегодня на работе ее не было, значит, вчера, – ответил я. – О, подождите, нет, нет, позавчера.
– Вы ждали ее сегодня?
– Да, но у нее много различных обязанностей. Иногда она проверяет объект в Памплоне. Хотите, чтобы я позвонил и выяснил? – спросил я.
– Нет. Она мертва.
– Боже. Как это случилось?
– Это очень жестокое убийство, некий публичный вызов, поэтому мы считаем, что оно имеет отношение к сепаратистскому движению. Возможно, она была информатором, которого казнила ЭТА.
– Правда? – Я искренне удивился.
Этот полицейский явно работал по методу «делишься слухом, чтобы получить в ответ что-то свежее». Или просто был болтлив.
– Я знаю наверняка, что она сообщила моему коллеге о людях, использующих здесь оружие, – сказал он.
– Но я слышал, что она сама входила в ЭТА.
– Вероятно, такой была официальная версия и в нее должны были верить большинство полицейских. Мы не могли никому доверять и допустить, чтобы рядовые полицейские знали о ее работе осведомителем.
– Вполне разумно.
– Но несмотря на то, что я сказал, очень вероятно, что ее убийство не имеет никакого отношения к ЭТА, – заявил он.
– Неужели?
– Мы только и слышим об ЭТА, но вы когда-нибудь, хотя бы однажды, сталкивались с их реальными действиями?
– Но в газетах все время о них пишут…
– А, в газетах, – повторил он. – Оставим в стороне разговоры, вы лично были свидетелем того, что они делают, если не считать нелепых граффити на стенах? Лучше обратить внимание на охранников и их оружие, на подобные странности.
Я был в замешательстве и не знал, как реагировать. Признал ли я, что был в курсе, но не сообщил об оружии? Если Олаю беспокоили охранники, почему она не поделилась со мной? Или она старалась завоевать их доверие, которое можно было потерять, если бы заметили, что она мне помогает?
– Знаете, у нее была теория, – продолжал инспектор. – Вы прокладываете суперпровод, верно?
– Первый в Европе.
– Она говорила, что для его охлаждения используется специальный газ, да?
– Да, – кивнул я. Я не понимал, куда он клонит.
– Ее теория заключалась в том, что террористическая группа может подменить обычный газ на взрывчатый. Газ закачают внутрь, и он проникнет на многие километры, а потом его подожгут или он сам взорвется, когда нагреется до определенной температуры.
– Значит, все же речь идет об ЭТА? – спросил я. – Но не думаю, что подобное можно проделать с суперпроводом. – При одной мысли о такой возможности я похолодел.
– Эту версию нужно рассматривать в первую очередь, – торжественно заявил полицейский. – В конце концов, это была теория Олаи. А теперь она мертва.
Я мучительно соображал, как далеко уже продвинулся суперпровод. Можно ли было его использовать, чтобы взорвать целый городской район? А что насчет суперпровода в США? Террористы обожают совершать подобные безобразия, оставляя следы на карте мира. Большое событие, которое войдет в историю; оно всколыхнет общественное мнение и заставит власти реагировать. Полицейский попросил у меня номер телефона, я дал. Затем он записал в моем блокноте свое имя и номер телефона, и я решил, что это хороший знак.
– Вы, конечно, понимаете, что если это окажется ЭТА, нам придется действовать очень жестко, – сообщил он.
– Но они и хотят добиться от вас жесткой реакции, – заметил я. – Тогда они убедятся, что достигли цели.
Он смотрел на меня так, будто считал очень глупым.
– Мы не можем игнорировать то, что они делают с нами, – заявил он.
Когда он ушел, я долго смотрел в пространство.
Я старался все проанализировать. Если Олая была права и ЭТА имела свои виды на суперпровод, то, вероятно, они хотели устранить нас с Олаей. Ведь именно мы отвечали здесь за безопасность. Я не имел понятия, можно ли вызвать общий взрыв, используя наши коммуникации. Все зависело от того, что они планировали закачать вместо нашего охладителя. Меньшее, чего они достигнут – уничтожение самого суперпровода, и это само по себе уже могло бы их удовлетворить. По максимуму они были в состоянии уничтожить город.
Возможно, их стратегия была нацелена но то, что я уеду обратно в Англию. Но как тогда объяснить участие Алекса?
Затем мне на ум пришло нечто другое.
Убийство было слишком сложным. Если Олая собиралась сообщить мне важную информацию и кто-то узнал об этом и запаниковал, тогда убийство совершили впопыхах, плохо подготовившись. Но при таких обстоятельствах было бы довольно сложно насадить тело на ту конструкцию. Преступление не было случайным. Убийца, очевидно, был уверен, что у него в запасе много времени.
Или он не знал, что я буду там, или Олая приехала на место гораздо раньше меня.
Почему? Она же ясно сказала: в шесть часов.
Меня поразило ужасное предположение. Когда она мне звонила, ее голос звучал напряженно. Может, когда она говорила со мной, убийца находился рядом с ней? Он или она указывал ей, что говорить, а потом отвез к конструкциям Чиллиды и убил. Таким образом, они вызвали меня на место преступления и лишили алиби, а теперь, возможно, пытались выставить меня убийцей.
Глава 25
Я все рассказал Габриэль. Она стояла на кухне, держала в руках кружку с кофе и внимательно меня слушала. Внешне она все восприняла очень спокойно.
– Беда в том, – заметила Габриэль, – что они могут проверить телефонные переговоры.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, ты говоришь, что Олая тебе позвонила. Но это может выглядеть так, будто ты назначил ей встречу у конструкций Чиллиды.
– Зачем мне это понадобилось?
– Чтобы убить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24