– Ничего страшного, – с трудом проговорила Хелен.
– Расскажи мне все – у меня есть пять минут, и еще я перезвоню после ухода флориста.
– Не беспокойся. Я тебе потом перезвоню, Рейч.
– Нет… подожди, – возразила было Рейчел, но Хелен уже повесила трубку.
Глава 34
Следующие несколько недель прошли как в тумане. Хелен словно оцепенела; она все видела, но между ней и остальным миром воздвиглась пелена. Она не могла решить, что огорчает ее больше – что Софи снова доверилась мужчине, который наверняка снова ее предаст, или тот факт, что всю кашу заварила она, Хелен. Все дни до выхода на новую работу она усердно упаковывала остаток вещей Мэтью, которые теперь кучей валялись в коридоре. Она начала думать, что он уже никогда не приедет забрать их, но не могла себя заставить выбросить их, так же как не могла себя заставить позвонить ему и спросить, что он собирается с ними делать. Она пережила два дня разъяренных телефонных звонков от него, прежде чем решила отключить телефон. Она отвечала только на звонки по мобильному от Лоры и от мамы – и от Рейчел, если бы та удосужилась позвонить, но она тогда так и не перезвонила. Ничего, скоро она отсюда съедет – она уже объявила, что переезжает, и начала подыскивать новое жилье, хотя сорокалетней особе с котом не так просто снять квартиру в Лондоне.
Она ничего не могла поделать с этим – она скучала по Софи. Она, конечно, знала, что так будет, и ей казалось, что она приготовила себя к этому, утешая себя, что сделала для подруги все правильно. Это было странно, что кто-то, кого она знала такой относительно короткий промежуток времени, оставил такую большую дыру в ее жизни. Больше, чем потеря Рейчел – доверенной подруги в течение десяти лет, или, во всяком случае, сейчас она так себя чувствовала. Может быть, потому, что была уверена, что Рейчел вернется после того, как пройдет свадебная истерия, хотя их дружба уже никогда не будет прежней – потому что Хелен чувствовала, что не может рассчитывать на то, что та будет такой же внимательной. Или может быть, это было потому, что она осознала, что есть только один человек, которому ей хотелось бы позвонить, чтобы поделиться своими горестями, – и она никогда не будет в состоянии заговорить с этим человеком снова.
Первые две недели на новой работе она просидела одна в офисе на Маршалл-стрит. Телефон звонил редко. Она знала, что должна бегать по городу в поисках новых клиентов, но в данный момент все ее силы забирало то, чтобы дотащиться домой в метро и посмотреть «Эммердейл», поесть макарон, выпить вина и лечь в постель. Когда на четвертой неделе к ней присоединилась Лора, а потом и их секретарша Рона, она почувствовала, что понемногу оттаивает. Работа стала приятной переменой после домашнего одиночества. До прибытия Хелен из бухгалтерии оставалось несколько недель; она должна была явиться со своими смешными открытками глупых котят и кофейными чашками, украшенными мудрыми изречениями. Хелен знала, что она захочет повесить на кухне плакаты с напоминанием мыть за собой посуду, и заранее решила попросить, чтобы ее тезка не беспокоилась.
Время от времени Лора и Хелен заходили после работы в паб, что несколько нарушало однообразие, но говорили они по большей части о делах, и, хотя они ладили, общих тем для разговора было немного. Иногда Лора случайно упоминала Мэтью, который, очевидно, все еще оставался в «Глобал» и отнюдь не собирался уходить, чтобы проводить больше времени с семьей. Конечно нет, с горечью думала Хелен, он получил то, что хотел, с чего бы ему искать перемен?
В виде любезности к Сандре Хелен разослала в газеты статью «Сандра поворачивается спиной к славе». Хотя Сандра решила уйти потихоньку, она не намеревалась уходить особенно тихо. Впоследствии появились другие статьи о том, как Сандра в глубине души всегда была хорошей девочкой, всю жизнь искавшей любви. Прежде чем статья вышла, Сандра подписала контракт на участие в реалити-шоу, которое отражало первые шаги ее новой жизни в Италии, и Хелен согласилась стать ее агентом. Шагая со скромно одетой Сандрой по Сохо после пресс-конференции, на которой они объявили о начале новой жизни, Хелен вдруг замерла, увидев знакомую фигуру. Прямо перед ними шел Мэтью; он шагал размашистой походкой, с тем самоуверенным видом, который у него бывал, когда все выходило по его. А рядом с ним семенила женщина, пытаясь приноровиться к его походке. Это была не Софи.
– Господи Иисусе. – Хелен обнаружила, что говорит это вслух.
– Что? Что такое? – Сандра пыталась разглядеть, на что смотрит Хелен.
Мэтью и его спутница – симпатичная, с непременными длинными темно-каштановыми волосами, хотя по виду ей было за пятьдесят; Мэтью нарушает традицию – остановились у «Глобал», где поцеловали друг друга в губы на виду у всего мира.
– Разве это не Мэтью? – спросила Сандра, собираясь помахать ему.
Хелен ухватила ее за руку.
– Нет… Я не хочу, чтобы они нас видели. Он может расстроиться… ты понимаешь… что ты перешла из «Глобал» ко мне, – сказала она, превосходно зная, что «Глобал» разорвал контракт с Сандрой неделю назад.
Мэтью поднялся по ступеням и исчез за дверью, а его спутница повернулась туда, откуда пришла, и прошла прямо мимо Хелен и Сандры, которые все еще стояли, прикованные к месту. Она смутно улыбнулась, проходя мимо, как улыбаются незнакомцам, и Хелен подумала, что она выглядит… мышью. Она не была похожа на разрушительницу семей, она выглядела как чья-то симпатичная, следящая за собой, но домашняя тетушка. Такая присмотрит за тобой, когда у тебя простуда, не забыв при этом подкрасить губы.
Невероятно! Нет, наоборот – очень даже вероятно, учитывая характер Мэтью. Может быть, он утешился быстрее, чем она ожидала, но сейчас, несомненно, повторяется то же самое. Мэтью не способен хранить верность одной женщине; он всю жизнь мучается оттого, что где-то трава зеленее или что где-то есть вечеринка, на которую он должен достать приглашение. Он обманул Софи, заставив принять его обратно, и снова ей изменяет… и это вина Хелен.
Хелен обняла Сандру на прощание и пожелала ей удачи в съемках, которые начинались через два дня. В самой первой сцене, которую они обсудили, Сандра как бы спонтанно выкидывает все свои дешевые наряды, которые не годятся для ее новой жизни и нового имиджа. Она вернулась на работу – над дверями висела новенькая вывеска «Карсон пиар» – и заперлась в собственном крошечном кабинете, Она понятия не имела, что делать. Разумеется, то, что происходит, ее не касается. До такой степени не касается… Но она не может сидеть, сложа руки и позволить Мэтью опять губить Софи жизнь. Ну, надо же такому случиться! Зачем только она его увидела? Какое ей дело? Она сидела, обхватив голову руками, глядя на поверхность своего беспорядочно загроможденного стола, когда вошла Лора, и Хелен обнаружила, что рассказывает ей всю историю.
– Не вмешивайся.
– Я не могу допустить, чтобы измена сошла ему с рук.
– Говорю тебе, не вмешивайся. Ничего хорошего не выйдет.
– Я могу показать ей, каков он на самом деле, прежде чем они снова перейдут к серьезным отношениям. Ну, не знаю.
– Я предполагаю, что они уже достаточно серьезны. Оставь их в покое.
– О боже. – Хелен положила голову на стопку бумаг. – О боже. О боже. О боже.
В шесть часов она уговорила Рону пойти в паб перехватить по маленькой, где заказала три больших стакана вина, слушая болтовню двадцатитрехлетней секретарши. Что ей было за дело до того, кто той больше нравится – Ашер или Ли Райан? К тому времени, как Хелен попала домой, она поняла, что зла как черт. Понимая, что поступает неправильно, она тем не менее налила себе вина, села на диван и набрала номер мобильника Софи. Если она ответит, Хелен повесит трубку – она не сможет вынести еще одной ссоры, и, кроме того, Мэтью может быть рядом и подслушает их разговор. Если включится автоответчик, она оставит сообщение – что она скажет, она еще не решила. Неожиданно телефон переключился в режим автоответчика, и голос Софи попросил оставить сообщение.
– Э… боже… Софи, это… э… Элинор, ну, Хелен… в общем, я сама не знаю, что несу. В общем… Я звоню не для того, чтобы снова извиниться, потому что я знаю, что ты не хочешь этого слушать, и я знаю, что в данный момент ты меня ненавидишь. – Тут она громко шмыгнула носом; пьяная слеза покатилась по щеке и приземлилась на рукаве джемпера. Она вытерла ее свободной рукой. – В любом случае я должна тебе кое-что сказать, и… пожалуйста, выслушай меня, не вешай трубку… Я никому не мщу, просто мне паршиво оттого, что я подтолкнула тебя обратно к Мэтью, а он сейчас у тебя за спиной трахает очередную дуру. Снова. Вот что я собиралась сказать – я видела его с другой женщиной, и я не придумываю, они вместе, если ты понимаешь, что я имею в виду. Я не знаю, трахаются ли они, но предполагаю, что да… зная Мэтью. Я хочу, чтобы ты знала, как она выглядит, – он не изменился, и ты не должна позволить протащить себя снова через все это дерьмо. Ты слишком хороша для него. Слишком, слишком хороша для него. И… Мне пора. Спасибо, что выслушала меня. Если, конечно, не бросила трубку. Прости. Пока.
Она нажала отбой, но тут же снова набрала номер.
– Это опять я… если ты сначала прослушаешь этот звонок, не слушай другой. Я не могу вспомнить, в каком порядке ты их прослушиваешь. Но если это так, не слушай. Проигнорируй его. О… и если ты уже прослушала, тогда прости. Пока.
«О черт, – подумала Хелен, повесив трубку, – сейчас я не представилась». Значит, Софи точно прослушает другой звонок, просто чтобы выяснить, в чем дело. Она решила позвонить в третий раз, но, даже в легком алкогольном опьянении, она понимала, что это будет глупо и превратит все в фарс в стиле Рея Куни. Собственно говоря, вся история и попахивала фарсом. В общем, пятьдесят на пятьдесят; Софи или выслушает плохие новости, или не станет.
Хелен проснулась на рассвете – оказывается, спала одетая, не скинув туфли, не выключив телевизор. Рядом на полу валяется мобильник. «О, дерьмо, – подумала она. – Ради чего, черт побери, я это все сделала?» Она отключила телефон, проковыляла в спальню, сняла покрывало и свалилась в кровать в надежде поспать еще немного. Однако она обнаружила, что думает о Лео, что позволяла себе делать достаточно часто. Что он почувствует, узнав, что женщина, которую он целовал, была подружкой его отца? Его потенциальной новой мачехой. Наверное, похоже на то, что испытывают участники «Шоу Джерри Спрингера», не догадывающиеся о том, как их будут унижать. Да, и ведь она сама говорила, что ее отношения с бойфрендом разладились и она все никак не может от него отвязаться… Он поймет, что она говорила о его отце! Ну и, конечно, еще одна маленькая деталь: она придумала себе вымышленное имя, вымышленную профессию… В общем, ложь на лжи. Правда только одна: он ей очень нравится.
Глава 35
Прошла весна, началось лето, а Хелен все ждала, что Софи перезвонит ей. Она вздрагивала всякий раз, слыша телефонный звонок, но это всякий раз оказывалась не Софи. Либо она не прослушала ее сообщение, либо решила игнорировать его. Хелен сама не знала, какого рода отклика она ожидала – возможно, гневной отповеди. Вначале она испытывала облегчение оттого, что Софи ничего не узнала, но позже почувствовала себя обманутой. Как могла Софи пропустить такую важную весть мимо ушей? Что с ней?
Хелен понимала, что сплетники вовсю работают языком. Сейчас уже все наверняка знают, что Мэтью вернулся обратно к жене, но никто прямо при ней об этом не упоминал. Судя по сочувственным взглядам, которые бросали на нее их общие знакомые, она решила, что Мэтью умолчал об истории с Элинор, а ей уготовил роль жертвы. Такое положение ее вполне устраивало. Однажды днем Хелен из бухгалтерии осторожненько упомянула, что у Джеффа есть друг, который был бы хорошей парой для Хелен, и Хелен подумала (вслух, так уж получилось, хотя она этого не хотела): нет, уж лучше сразу покончить с собой. Лора ни о чем подобном никогда не заикалась.
Однажды утром Хелен пришла на работу и увидела, что Лора, Хелен из бухгалтерии и Рона стоят вокруг большого, бестолково украшенного шоколадного торта с выведенной кремом кривой надписью «Хелен – 40! Поздравляем!». Она опоздала, и они явно перестали ее ждать и обсуждали сериал «Истендерз», так что ей пришлось покашлять, чтобы дать им знать, что она здесь. Заметив ее, они не в лад исполнили «С днем рожденья тебя». Хелен старалась не думать о надвигающейся дате и, придя на работу, не знала, плакать ей или смеяться. Потом она поняла, что три ее сослуживицы – единственные люди на свете, кто вообще вспомнил о ее дне рождения. Ее не поздравили ни родители, ни Рейчел, ни другие подруги, с которыми она виделась раз в год. Поэтому она решила расплакаться, отчего пение резко оборвалось.
– Я сама пекла торт, – сказала Хелен из бухгалтерии, отчего Хелен расплакалась еще сильнее.
Видимо желая окончательно ее добить, они купили ей подарок – довольно изящный браслет. Хелен предположила (совершенно верно), что его выбирала Лора. Потом они пошли обедать в местный китайский ресторанчик, где выпили пива «Тайгер». На работу вернулись поздно; все глупо хихикали. Хелен чувствовала себя польщенной, но ей было слегка не по себе оттого, как суетятся друзья по поводу ее юбилея. А еще ей стало грустно, когда она вспомнила, с чем пришла к сорокалетию. Из всех друзей у нее осталось всего три человека, с которыми она работала. К концу дня они заикнулись было о том, чтобы сходить в паб, но уговаривали не слишком настойчиво; Хелен понимала: они говорят о пабе только потому, что так надо, – а вообще у каждой из них есть своя жизнь и все спешат домой. Кроме того, от пива, выпитого за обедом, у нее разболелась голова, так что она вежливо поблагодарила их и отказалась.
Дома она поставила воду для макарон, как вдруг в дверь позвонили. Хелен уже давно перестала ожидать, что Мэтью вернется за вещами, и все равно внутри у нее все сжалось, а сердце забилось чаще. Ее подташнивало от волнения, когда она на цыпочках пробиралась к двери, чтобы посмотреть в дверной глазок. Она увидела огонек – возможно, то горела свеча на белом фоне, напоминая ритуалы ку-клукс-клана. Лица не было видно, во всяком случае, в глазок. Она могла просто прокрасться на цыпочках обратно по коридору и спрятаться под пуховым одеялом, пока незваный гость не уйдет, но ее одолело любопытство. И потом, мысль о том, что кто-то вспомнил о ее дне рождения – даже если этот «кто-то» ненавидит ее и собирается плеснуть ей в лицо бензином, а потом поджечь той самой свечкой, – преисполнила ее благодарностью. Она повернула ключ в замке, предварительно накинув цепочку.
Она увидела белую коробку с огромным тортом. Торт был с кремом и свежими фруктами; с одной зажженной свечой в центре. Когда дверь приоткрылась, за коробкой Хелен увидела Софи. Софи держала торт в руках и смотрела на нее поверх коробки – надо сказать, довольно невыразительно.
– С днем рождения, – произнесла она без всякого выражения. – Сегодня ведь твой день рождения, не так ли?
Хелен была ошеломлена. Она часто представляла себе встречу с Софи, полной подавленности и гнева; и в самые плохие моменты она утешала себя удачно созданной – и совершенно невероятной – фантазией, в которой ее бывшая подруга приходит, чтобы сказать, что прощает ее за все. Потом они находят общий язык, как было до всего (только Хелен остается Хелен, а не Элинор, конечно). Но настоящая Софи, похоже, не подходила ни под один из сценариев. Она неловко переминалась в дверях с тортом и выглядела так, будто не знает, что делать дальше. Все-таки она принесла торт и даже воткнула в него свечку. Уже хорошо – если, конечно, торт не отравлен.
– Господи! Спасибо. – Хелен вспыхнула. – И как ты вспомнила? – Надо что-то предпринять, вспомнила она. Не стоять же здесь целую вечность. – Хочешь войти?
– Ну, хорошо. Только на минутку.
Хелен повела ее по коридору. Жаль, что в последние месяцы она так редко наводила в доме порядок!
– Значит, – сказала Софи, оглядываясь, – здесь жил Мэтью.
– Ну… да.
Последовавшая тишина показалась им обеим бесконечной.
– Ты пришла за его вещами? – спросила, наконец, Хелен.
Софи пропустила вопрос мимо ушей.
– Я получила твое послание.
– О… я тогда была пьяна. Извини. Я не хотела еще больше осложнять твою жизнь… – Она замолчала, совершенно выдохшись.
– Все в порядке, я в курсе. Ее зовут Александра. Я уже давно знаю о ней.
– Хорошо. – Хелен осознала, что Софи все еще держит коробку с тортом, и взяла ее у нее. – Какой красивый!
– В самом деле?
– Сейчас принесу нам чего-нибудь выпить. Ты ведь выпьешь со мной?
Она открыла бутылку «Пино-гри» и налила два больших бокала, затем вернулась в гостиную и села на стул напротив дивана, где теперь сидела Софи. Что, черт побери, происходит? Она набрала в грудь побольше воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35