– Я знаю, он презирает меня за то, что я бросил Софи.
– Интересно, почему? – Хелен была глубоко заинтригована. – Она ведь не его мать.
– Нет, но он хорошо с ней ладит. Когда он впервые встретился с ней, он пытался предостеречь ее насчет меня, сказал ей, что я сделаю с ней однажды то же, что и с Ханной. Как видишь, он оказался прав. Последние несколько лет мы с ним почти не видимся – по большей части я узнаю о нем от Софи.
– Наверное, ты по нем скучаешь, – заметила Хелен. Она-то уж точно скучала.
– Раз в несколько месяцев он является без предупреждения и остается к ужину.
Хелен пошла ва-банк:
– Он знает, где ты живешь сейчас?
– О да, я говорил ему, так что, может быть…
– Прелесть какая, – сказала Хелен. Ее замутило.
В тот вечер она уснула на диване; ей снилось, что Сандра Хепберн исполняет стриптиз на входе в ресторан «Верано», отчего ресторан сразу стал пользоваться бешеной популярностью. Неплохая идея, подумала она, проснувшись. От такого, кстати, Сандра не отказалась бы. Она накормила Нормана и уселась на полу рядом с ним, почесывая у него за ухом, пока тот ел.
Софи разглядывала себя в зеркало в ванной комнате, так, как редко делала с тех пор, как вышла замуж, – вид сзади, вид сбоку. Ей хотелось получше выглядеть при Мэтью. И не потому, что она по-прежнему хотела ему нравиться, – просто неприятно, если он станет сравнивать ее с Хелен и сравнение будет не в ее пользу. Пусть не думает, будто получил главный приз в лотерее. Ну и, конечно, не хочется, чтобы училки Сюзанны перешептывались у нее за спиной: мол, неудивительно, что муж решил подыскать себе кого-нибудь посимпатичнее. Впрочем, вряд ли училки начнут сплетничать про нее; у нее просто паранойя брошенной жены.
Посидеть с сестренками обещал Лео; значит, можно будет расспросить его об Элинор. Его голос по телефону звучал немного уныло. Кажется, она отказалась работать на него. Ну и что? Все равно, подумала Софи, из ее пасынка и новой подруги выйдет славная пара. Она не привыкла никого сватать, особенно среди родни, так как считала, что подобное сватовство обязательно приведет к катастрофе, но успела заметить: когда они познакомились, между ними явно промелькнула искра. Кроме того, ей хотелось, чтобы Лео нашел себе жену, которая пришлась бы ей по душе. В романах мачехи и пасынки редко ладят, но Лео Софи искренне считала своим родственником и боялась, что женщина, которую он когда-нибудь назовет женой, не поймет всей подоплеки их отношений. Лео трудно было назвать бабником; сколько Софи его знала, у него было всего несколько подружек. К любви и браку он относился очень серьезно – возможно, в пику отцу.
Узнав, что приедет брат, Сюзанна и Клодия пришли в восторг. Сюзанна тут же намазалась косметикой, подаренной Хелен, чтобы выглядеть более взрослой. При виде ее Лео в комическом восхищении вскинул руки.
– Боже, кто эта красотка? – спросил он, подражая Лесли Филлипсу.
Сюзанна зарделась, но тут же расхохоталась.
– Это же Сюзанна, глупый, – сказала Клодия, которая ничего не поняла.
– Итак, – сказала Софи, проводя Лео в гостиную, – что у тебя с Элинор?
– Ничего.
– Я знаю этот взгляд. Помни, я тебе все равно, что мать. Выкладывай!
Лео вздохнул:
– Я поцеловал ее…
– Погоди минутку, – перебила его Софи. – Я думала, она просто готовит рекламную кампанию для твоего ресторана!
– Я поцеловал ее, а она сказала, что у нее есть бой-френд, с которым она, вот-вот порвет. Я заявил, что не стану вмешиваться в их отношения. Я обещал ей подождать, а потом, если они все же разойдутся, тогда мы, может быть, сможем быть вместе.
Софи затихла. Лео продолжил свой рассказ:
– Мне показалось, я ей понравился, но на следующий день она позвонила и сказала, что не может работать на меня, и все. Вот так в целом. Что? Почему ты на меня так смотришь?
– Не знаю, правильно ли я поступаю, но, наверное, для тебя будет лучше знать правду… У Элинор нет бой-френда. Поверь мне, мы говорили о таких вещах.
Лео выглядел так, как будто ему дали под дых.
– Значит, она просто придумала предлог. Господи Иисусе, ничего не понимаю! Я думал, я ей нравлюсь, я думал, она так же увлечена, как и я. Она точно не отдернулась. Черт побери, почему бы ей было просто не сказать: «Мне очень жаль, но ты мне противен»? И более того, зачем врать, будто она собирается порвать со своим бойфрендом?
– Не знаю. Уверена, у нее были причины, – неуверенно сказала Софи.
– Хорошенькую подругу ты себе завела, – с горечью заметил Лео. – Ладно, проехали. Я теперь должен сосредоточиться на открытии ресторана. Есть какие-нибудь предложения?
– В Лондоне сотни агентств по рекламе и компаний по связям с общественностью… знаю, ты сейчас начнешь ругаться… но почему бы тебе не попросить твоего отца? Ты знаешь, он с радостью поможет тебе.
– Зачем это тебе?
– Несмотря на то, что я считаю его совершенным подонком, он все еще отец моих дочерей. И мне не хочется, чтобы они, как и ты, прекратили с ним общаться. Его уже не изменишь, Лео. Через несколько лет он бросит свою Хелен и уйдет к другой дурочке, еще моложе, – во всяком случае, я на это надеюсь, но я ведь не стерва, правда? – и так будет продолжаться до тех пор, пока ему не надоест. Но ты не должен позволять, чтобы это отразилось на ваших с ним отношениях. У тебя только один отец, вот что главное. Если хочешь, возрази мне.
– Я подумаю, – обещал Лео.
Прошло сорок минут, Софи опаздывала, потому что на школьной парковке не было места – по вечерам здесь оставляли машины жители окрестных домов. Так что когда она добралась до зала собраний, она раскраснелась и задохнулась, лоб покрылся испариной. Она заметила Мэтью, который занял место в очереди к миссис Мэйсон, классному руководителю Сюзанны.
– Хорошо, что ты уже здесь, – сказала она, с трудом переводя дыхание.
– Какая ты…
– Что, потная? Измученная? Красная? Какая?
– Я хотел сказать «красивая».
– Это уж точно. Спасибо!
Миссис Мэйсон была крупной, нездорового вида женщиной с очками в черной оправе, отвислой грудью и большим животом. Наверное, выражение «мешок картошки» придумали как раз для нее. Софи и Мэтью тихо продвигались вперед; оба напряженно думали, о чем бы еще поговорить.
– Как девочки? – сделал попытку Мэтью.
– Нормально, да, хорошо, – отозвалась Софи, безуспешно пытаясь вспомнить какую-нибудь историю про них.
Они продвинулись на несколько шагов вперед, когда другая пара перешла к учителям-предметникам.
– Я сегодня видела Лео.
– Надо же… Как он?
– У него все хорошо.
Софи подумала – впрочем, не вполне искренне: они держатся еще неплохо по сравнению с другими разведенными супругами, которые часто просто не выносят друг друга и не могут находиться в одном помещении.
– Как твои? – спросила она.
– Хорошо, спасибо. Молчание.
– Кстати… Клодия так радуется коту.
– Да. Но моей заслуги здесь нет, это все Хелен. После этого разговор прекратился.
– Меня волнует, что она слишком нагружает себя. – Миссис Мэйсон навалилась на стол; груди висели, как две авоськи с покупками. – Ей всего двенадцать, необходимо не только учиться, но и развлекаться. Похоже, у нее не слишком много друзей.
– Но оценками-то ее вы довольны? – обескуражено спросил Мэтью.
– Конечно, ее оценки за тесты исключительны, – ответила миссис Мэйсон. – Но для ребенка ее возраста развитие не исчерпывается результатами экзаменов. Важно учиться общаться с другими и развивать характер.
– Но… – Мэтью полез в бутылку, – она прекрасно учится! Неужели теперь это стало недостатком?
Софи чувствовала, как ее охватывает раздражение. Почему он не может просто слушать то, что ему говорят?
– Мэтью, ты слишком многого от нее хочешь. Ты не даешь ей забыть, что однажды она сказала, что хочет быть врачом.
– Значит, я во всем виноват? Не знаю, впрочем, в чем проблема…
Миссис Мэйсон вмешалась:
– Даже на переменах она все время сидит за учебниками, она никогда не выходит во двор поиграть. Честно говоря, мне кажется, она нездорова.
Софи перестала смотреть на Мэтью и обратила свое внимание на учительницу.
– Я ничего такого не замечала. Из Мэтью как будто разом выкачали воздух.
– Что заставляет вас так считать?
– Почему вы не сказали нам об этом раньше? – Софи была уверена, что пара позади них слушает разговор; ей показалось, будто ее пригвоздили к позорному столбу с табличкой «Плохая мать». Она вспомнила, как издевалась над «сумасшедшей мамашей» из «Триши», которая уверяла: она, мол, не заметила, что ее ребенок принимает наркотики. Она уже готова была развернуться к родителям, стоявшим за ней, и сказать: «Не будьте такими самоуверенными, сейчас она вам объявит, что ваш сын сидит на крэке». Она знала, что Сюзанна прилагает огромные усилия, чтобы сохранить свой титул самой умной девочки в классе, но вроде бы не была одержимой идеей учебы. Софи стало грустно: значит, она все-таки упустила дочь.
– Потому что в последнее время все стало намного хуже. Если бы сегодня вы не пришли, я бы вам написала. Я знаю, что в вашей семье не все гладко…
Миссис Мэйсон сделала паузу, словно для того, чтобы они поспешно возразили, но Софи и Мэтью уставились в пол, словно двое землемеров, чье внимание привлекло опасное оседание почвы.
– …и может быть, она ведет себя так нарочно, чтобы привлечь к себе ваше внимание. – Миссис Мэйсон сосредоточила взгляд на Мэтью.
– Вы кто – врач-психиатр? – запальчиво спросил он.
– Мэтью… – тихо одернула его Софи.
– В чем дело? Я неожиданно попал на суд?
– Ты преувеличиваешь, дело не в тебе. Миссис Мэйсон…
– Можно просто Лиэнн.
– В словах Лиэнн есть рациональное зерно. Никто не говорит, что это твоя вина, но ситуация, в которой мы оказались…
– Но ведь именно я ушел из семьи! Я виноват в том, что разрушил крепкую семью.
Стоявшие позади них родители навострили уши, жадно ловя каждое слово. Софи бросила на них презрительный взгляд, но все же понизила голос.
– Ты рассуждаешь как ребенок! Нам обоим надо подумать, что делать с Сюзанной, раз она думает, что мы ее замечаем только в том случае, если она получает хорошие оценки. Я ведь говорила тебе: мы взваливаем на нее непосильное бремя, постоянно говоря, какая она умная.
– Хочешь сказать – я взваливаю на нее непосильное бремя.
Просто невероятно! Какой же он эгоист… Хотя…
– Ну, хорошо, да – ты взваливаешь. Только и слышно: «Это Сюзанна, она у нас умница, она собирается стать врачом». Она, наверное, думает, что только одно это в ней и важно.
– Не пытайся обвинить меня. – Мэтью снова повысил голос. – То, что я ушел из семьи, не означает, что я – плохой отец.
Софи оглянулась на мужчину и женщину позади, которые теперь даже не притворялись, что не слушают.
– Вам помочь? – Она широко улыбнулась, и чужие родители пристыжено отвернулись. – Нет, в самом деле, – продолжала Софи, – чувствуйте себя свободно, присоединяйтесь.
– Может быть, нам с вами следует встретиться еще раз и все обсудить? – предложила миссис Мэйсон. – С глазу на глаз.
– Хорошая идея, – сказала Софи, вставая и практически утаскивая Мэтью за собой. – Я позвоню вам завтра. Может, пойдете за нами? – обратилась она к подслушивавшим родителям. – А то еще пропустите что-нибудь…
Они протиснулись сквозь толпу, и вышли на игровую площадку; Софи раскраснелась от смущения. Как только они завернули за угол, и вышли из зоны видимости актового зала, она яростно накинулась на Мэтью:
– Как ты посмел?
– О, я понял, я действительно во всем виноват…
– Как ты посмел унижать меня при посторонних? Более того, при родителях одноклассников Сюзанны. И при ее учительнице. Самое главное, ты перевел разговор с дочери на себя! Мэтью, когда ты, наконец, повзрослеешь?! Пойми, ты – не пуп земли!
– Она пыталась сказать, что я плохой отец, – отрезал он. – Что, черт побери, она знает? Готов поклясться, что она – старая дева, с парой кошек для компании.
– Речь шла не о тебе. – Софи поняла, что она кричит, но понизила голос. – Как это на тебя похоже! Тебе говорят, что у Сюзанны проблемы, а ты берешь и переводишь разговор на себя!
– Потому что каждый пытается дать мне понять, что я виноват…
– ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ!!!
Мэтью ошеломленно смолк. Софи продолжала:
– Ну, раз уж ты так хочешь… Да, я действительно считаю, что ты виноват. Ты много лет расхваливаешь ее на все лады, если она хорошо сдает экзамены, и твердишь всем и каждому, какая она умная. И вдруг ты взял и бросил нас – а она решила: ты ушел из-за того, что она недостаточно старалась. Чтобы это понять, психолог не нужен. Конечно, я тоже виновата: я не заметила, какой плохой оборот все приняло.
– Я думал, что хвалить ее – это хорошо. Я хотел, чтобы она гордилась собой.
Его голос сел, и Софи поняла с неловкостью, что он плачет. Она немного смягчилась.
– Конечно, хвалить ребенка – хорошо, но все дело в том, чтобы хвалить ее за усилия, а не только за результаты. Если бы она была одной из последних по успеваемости, но при этом старалась, она была бы достойна не меньших похвал, чем сейчас, когда она лучшая ученица в классе. Ты меня понимаешь?
Мэтью кивнул, тяжело вздохнув. Софи могла разглядеть слезы на его щеках; она еле удержалась, чтобы не вытереть их. Иногда он совсем как ребенок.
– Я думал, что ей все легко дается.
– Ну, теперь мы знаем, что это не так. И даже если бы это было так, ее бы надо было хвалить совсем за другие вещи. Хвалить кого-то за то, что он от природы умен, – все равно, что хвалить кого-то за то, что он хорош собой. Как хвалить их за то, что они выигрывают в лотерею.
– Она, должно быть, ненавидит меня. Я дерьмо, а не отец.
– О, Мэтью, ради бога. Ты прекрасно знаешь, что она хочет тебе угодить, потому что обожает тебя. Попробуй хвалить ее за что-то, что ей не дается. Не за хорошо сданные экзамены. И все будет в порядке. Я тоже с ней поговорю. Хорошо?
Она посмотрела на него: похоже, он немножко собрался, но потом его лицо скривилось и он издал звук, который прозвучал, словно включилась полицейская сирена.
– Я так по ним скучаю.
Софи утешающе похлопала его по руке; в то же время в ней вспыхнуло раздражение. Он сам заварил кашу.
– Ты сделал свой выбор, – сказала она, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало осуждения. Она ждала, что он огрызнется ей в ответ, но весь задор, похоже, оставил его.
– Они терпеть не могут приезжать ко мне по воскресеньям, я точно знаю! И Хелен тоже ненавидит воскресенья. Я хочу сказать, она терпит, но я знаю, что лучше бы я повел их куда-нибудь еще.
Софи была задета – как смеет эта особа не быть гостеприимной по отношению к ее детям, – но она не собиралась спускать Мэтью с крючка так легко.
– Не надо было тебе уходить, вот что главное. И сколько бы мы ни пытались защитить их от этого, девочки всегда будут думать, что ты предпочел ее им.
«И мне», – подумала она, но прикусила язык.
– Выходит, я снова кругом виноват? Снова оказался никудышным отцом… – Он снова разрыдался, и родители, которые возвращались с собрания, мерили их удивленными взглядами.
Софи не хотелось бить лежачего, но она не смогла удержаться:
– Как я уже сказала, это был твой выбор. У тебя была семья, которая тебя любила, но тебе было мало. Нельзя иметь все сразу, Мэтью.
– Я все исправлю, – сказал он.
– Только не пытайся их покупать, ладно? Никаких больше кошек, косметики и прочего. Все, что им нужно, – это твое время, внимание и одобрение. И честно говоря, твоя Хелен, наверное, права. Тебе пока лучше водить их куда-нибудь. Не заставляй их сближаться с ней насильно – они еще не готовы.
– Ладно. – Он жалко кивнул, вытирая глаза рукавом куртки, словно пятилетний малыш.
– Где твоя машина? – спросила Софи. – Тебе пора домой.
Глава 21
– Итак… Сандра Хепберн, – говорила Лора на еженедельной летучке. – Какие будут предложения?
– Как насчет нескольких как бы случайных снимков, как она ходит за покупками с подружками, забыв надеть трусы? – предложил Алан. – Ну, вы понимаете: короткая юбка задралась от ветра…
– А фотографировать, кто будет – вы? – поинтересовалась Хелен, которая вела протокол.
Алан неприязненно покосился на нее.
– Давайте смотреть правде в глаза, – продолжала Лора. – Мы не должны повторяться. Надо изобрести какой-то новый подход.
– Какой-нибудь известный жених? – предложил кто-то. – Саймон Фэйрбразер снимается в новом сериале, реклама нужна ему как воздух.
– А может, Аннабель де Суза? Лесбиянки сейчас на коне.
«Черт побери, – подумала Хелен, – эти люди потратили втрое больше моего времени, но все, что они могут предложить, я отмела сразу». Она едва не подпрыгнула, услышав, как Лора произносит ее имя.
– Мм?
– Ты можешь что-нибудь нам предложить?
Хелен осознала, что шесть пар глаз скептически смотрят на нее, словно люди, считающиеся авторами самых блестящих творческих идей – в сущности, им и платили за креатив, – заранее осуждали все, что она могла бы сказать. Хелен также осознала, что совершенно забыла все о Сандре Хепберн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Интересно, почему? – Хелен была глубоко заинтригована. – Она ведь не его мать.
– Нет, но он хорошо с ней ладит. Когда он впервые встретился с ней, он пытался предостеречь ее насчет меня, сказал ей, что я сделаю с ней однажды то же, что и с Ханной. Как видишь, он оказался прав. Последние несколько лет мы с ним почти не видимся – по большей части я узнаю о нем от Софи.
– Наверное, ты по нем скучаешь, – заметила Хелен. Она-то уж точно скучала.
– Раз в несколько месяцев он является без предупреждения и остается к ужину.
Хелен пошла ва-банк:
– Он знает, где ты живешь сейчас?
– О да, я говорил ему, так что, может быть…
– Прелесть какая, – сказала Хелен. Ее замутило.
В тот вечер она уснула на диване; ей снилось, что Сандра Хепберн исполняет стриптиз на входе в ресторан «Верано», отчего ресторан сразу стал пользоваться бешеной популярностью. Неплохая идея, подумала она, проснувшись. От такого, кстати, Сандра не отказалась бы. Она накормила Нормана и уселась на полу рядом с ним, почесывая у него за ухом, пока тот ел.
Софи разглядывала себя в зеркало в ванной комнате, так, как редко делала с тех пор, как вышла замуж, – вид сзади, вид сбоку. Ей хотелось получше выглядеть при Мэтью. И не потому, что она по-прежнему хотела ему нравиться, – просто неприятно, если он станет сравнивать ее с Хелен и сравнение будет не в ее пользу. Пусть не думает, будто получил главный приз в лотерее. Ну и, конечно, не хочется, чтобы училки Сюзанны перешептывались у нее за спиной: мол, неудивительно, что муж решил подыскать себе кого-нибудь посимпатичнее. Впрочем, вряд ли училки начнут сплетничать про нее; у нее просто паранойя брошенной жены.
Посидеть с сестренками обещал Лео; значит, можно будет расспросить его об Элинор. Его голос по телефону звучал немного уныло. Кажется, она отказалась работать на него. Ну и что? Все равно, подумала Софи, из ее пасынка и новой подруги выйдет славная пара. Она не привыкла никого сватать, особенно среди родни, так как считала, что подобное сватовство обязательно приведет к катастрофе, но успела заметить: когда они познакомились, между ними явно промелькнула искра. Кроме того, ей хотелось, чтобы Лео нашел себе жену, которая пришлась бы ей по душе. В романах мачехи и пасынки редко ладят, но Лео Софи искренне считала своим родственником и боялась, что женщина, которую он когда-нибудь назовет женой, не поймет всей подоплеки их отношений. Лео трудно было назвать бабником; сколько Софи его знала, у него было всего несколько подружек. К любви и браку он относился очень серьезно – возможно, в пику отцу.
Узнав, что приедет брат, Сюзанна и Клодия пришли в восторг. Сюзанна тут же намазалась косметикой, подаренной Хелен, чтобы выглядеть более взрослой. При виде ее Лео в комическом восхищении вскинул руки.
– Боже, кто эта красотка? – спросил он, подражая Лесли Филлипсу.
Сюзанна зарделась, но тут же расхохоталась.
– Это же Сюзанна, глупый, – сказала Клодия, которая ничего не поняла.
– Итак, – сказала Софи, проводя Лео в гостиную, – что у тебя с Элинор?
– Ничего.
– Я знаю этот взгляд. Помни, я тебе все равно, что мать. Выкладывай!
Лео вздохнул:
– Я поцеловал ее…
– Погоди минутку, – перебила его Софи. – Я думала, она просто готовит рекламную кампанию для твоего ресторана!
– Я поцеловал ее, а она сказала, что у нее есть бой-френд, с которым она, вот-вот порвет. Я заявил, что не стану вмешиваться в их отношения. Я обещал ей подождать, а потом, если они все же разойдутся, тогда мы, может быть, сможем быть вместе.
Софи затихла. Лео продолжил свой рассказ:
– Мне показалось, я ей понравился, но на следующий день она позвонила и сказала, что не может работать на меня, и все. Вот так в целом. Что? Почему ты на меня так смотришь?
– Не знаю, правильно ли я поступаю, но, наверное, для тебя будет лучше знать правду… У Элинор нет бой-френда. Поверь мне, мы говорили о таких вещах.
Лео выглядел так, как будто ему дали под дых.
– Значит, она просто придумала предлог. Господи Иисусе, ничего не понимаю! Я думал, я ей нравлюсь, я думал, она так же увлечена, как и я. Она точно не отдернулась. Черт побери, почему бы ей было просто не сказать: «Мне очень жаль, но ты мне противен»? И более того, зачем врать, будто она собирается порвать со своим бойфрендом?
– Не знаю. Уверена, у нее были причины, – неуверенно сказала Софи.
– Хорошенькую подругу ты себе завела, – с горечью заметил Лео. – Ладно, проехали. Я теперь должен сосредоточиться на открытии ресторана. Есть какие-нибудь предложения?
– В Лондоне сотни агентств по рекламе и компаний по связям с общественностью… знаю, ты сейчас начнешь ругаться… но почему бы тебе не попросить твоего отца? Ты знаешь, он с радостью поможет тебе.
– Зачем это тебе?
– Несмотря на то, что я считаю его совершенным подонком, он все еще отец моих дочерей. И мне не хочется, чтобы они, как и ты, прекратили с ним общаться. Его уже не изменишь, Лео. Через несколько лет он бросит свою Хелен и уйдет к другой дурочке, еще моложе, – во всяком случае, я на это надеюсь, но я ведь не стерва, правда? – и так будет продолжаться до тех пор, пока ему не надоест. Но ты не должен позволять, чтобы это отразилось на ваших с ним отношениях. У тебя только один отец, вот что главное. Если хочешь, возрази мне.
– Я подумаю, – обещал Лео.
Прошло сорок минут, Софи опаздывала, потому что на школьной парковке не было места – по вечерам здесь оставляли машины жители окрестных домов. Так что когда она добралась до зала собраний, она раскраснелась и задохнулась, лоб покрылся испариной. Она заметила Мэтью, который занял место в очереди к миссис Мэйсон, классному руководителю Сюзанны.
– Хорошо, что ты уже здесь, – сказала она, с трудом переводя дыхание.
– Какая ты…
– Что, потная? Измученная? Красная? Какая?
– Я хотел сказать «красивая».
– Это уж точно. Спасибо!
Миссис Мэйсон была крупной, нездорового вида женщиной с очками в черной оправе, отвислой грудью и большим животом. Наверное, выражение «мешок картошки» придумали как раз для нее. Софи и Мэтью тихо продвигались вперед; оба напряженно думали, о чем бы еще поговорить.
– Как девочки? – сделал попытку Мэтью.
– Нормально, да, хорошо, – отозвалась Софи, безуспешно пытаясь вспомнить какую-нибудь историю про них.
Они продвинулись на несколько шагов вперед, когда другая пара перешла к учителям-предметникам.
– Я сегодня видела Лео.
– Надо же… Как он?
– У него все хорошо.
Софи подумала – впрочем, не вполне искренне: они держатся еще неплохо по сравнению с другими разведенными супругами, которые часто просто не выносят друг друга и не могут находиться в одном помещении.
– Как твои? – спросила она.
– Хорошо, спасибо. Молчание.
– Кстати… Клодия так радуется коту.
– Да. Но моей заслуги здесь нет, это все Хелен. После этого разговор прекратился.
– Меня волнует, что она слишком нагружает себя. – Миссис Мэйсон навалилась на стол; груди висели, как две авоськи с покупками. – Ей всего двенадцать, необходимо не только учиться, но и развлекаться. Похоже, у нее не слишком много друзей.
– Но оценками-то ее вы довольны? – обескуражено спросил Мэтью.
– Конечно, ее оценки за тесты исключительны, – ответила миссис Мэйсон. – Но для ребенка ее возраста развитие не исчерпывается результатами экзаменов. Важно учиться общаться с другими и развивать характер.
– Но… – Мэтью полез в бутылку, – она прекрасно учится! Неужели теперь это стало недостатком?
Софи чувствовала, как ее охватывает раздражение. Почему он не может просто слушать то, что ему говорят?
– Мэтью, ты слишком многого от нее хочешь. Ты не даешь ей забыть, что однажды она сказала, что хочет быть врачом.
– Значит, я во всем виноват? Не знаю, впрочем, в чем проблема…
Миссис Мэйсон вмешалась:
– Даже на переменах она все время сидит за учебниками, она никогда не выходит во двор поиграть. Честно говоря, мне кажется, она нездорова.
Софи перестала смотреть на Мэтью и обратила свое внимание на учительницу.
– Я ничего такого не замечала. Из Мэтью как будто разом выкачали воздух.
– Что заставляет вас так считать?
– Почему вы не сказали нам об этом раньше? – Софи была уверена, что пара позади них слушает разговор; ей показалось, будто ее пригвоздили к позорному столбу с табличкой «Плохая мать». Она вспомнила, как издевалась над «сумасшедшей мамашей» из «Триши», которая уверяла: она, мол, не заметила, что ее ребенок принимает наркотики. Она уже готова была развернуться к родителям, стоявшим за ней, и сказать: «Не будьте такими самоуверенными, сейчас она вам объявит, что ваш сын сидит на крэке». Она знала, что Сюзанна прилагает огромные усилия, чтобы сохранить свой титул самой умной девочки в классе, но вроде бы не была одержимой идеей учебы. Софи стало грустно: значит, она все-таки упустила дочь.
– Потому что в последнее время все стало намного хуже. Если бы сегодня вы не пришли, я бы вам написала. Я знаю, что в вашей семье не все гладко…
Миссис Мэйсон сделала паузу, словно для того, чтобы они поспешно возразили, но Софи и Мэтью уставились в пол, словно двое землемеров, чье внимание привлекло опасное оседание почвы.
– …и может быть, она ведет себя так нарочно, чтобы привлечь к себе ваше внимание. – Миссис Мэйсон сосредоточила взгляд на Мэтью.
– Вы кто – врач-психиатр? – запальчиво спросил он.
– Мэтью… – тихо одернула его Софи.
– В чем дело? Я неожиданно попал на суд?
– Ты преувеличиваешь, дело не в тебе. Миссис Мэйсон…
– Можно просто Лиэнн.
– В словах Лиэнн есть рациональное зерно. Никто не говорит, что это твоя вина, но ситуация, в которой мы оказались…
– Но ведь именно я ушел из семьи! Я виноват в том, что разрушил крепкую семью.
Стоявшие позади них родители навострили уши, жадно ловя каждое слово. Софи бросила на них презрительный взгляд, но все же понизила голос.
– Ты рассуждаешь как ребенок! Нам обоим надо подумать, что делать с Сюзанной, раз она думает, что мы ее замечаем только в том случае, если она получает хорошие оценки. Я ведь говорила тебе: мы взваливаем на нее непосильное бремя, постоянно говоря, какая она умная.
– Хочешь сказать – я взваливаю на нее непосильное бремя.
Просто невероятно! Какой же он эгоист… Хотя…
– Ну, хорошо, да – ты взваливаешь. Только и слышно: «Это Сюзанна, она у нас умница, она собирается стать врачом». Она, наверное, думает, что только одно это в ней и важно.
– Не пытайся обвинить меня. – Мэтью снова повысил голос. – То, что я ушел из семьи, не означает, что я – плохой отец.
Софи оглянулась на мужчину и женщину позади, которые теперь даже не притворялись, что не слушают.
– Вам помочь? – Она широко улыбнулась, и чужие родители пристыжено отвернулись. – Нет, в самом деле, – продолжала Софи, – чувствуйте себя свободно, присоединяйтесь.
– Может быть, нам с вами следует встретиться еще раз и все обсудить? – предложила миссис Мэйсон. – С глазу на глаз.
– Хорошая идея, – сказала Софи, вставая и практически утаскивая Мэтью за собой. – Я позвоню вам завтра. Может, пойдете за нами? – обратилась она к подслушивавшим родителям. – А то еще пропустите что-нибудь…
Они протиснулись сквозь толпу, и вышли на игровую площадку; Софи раскраснелась от смущения. Как только они завернули за угол, и вышли из зоны видимости актового зала, она яростно накинулась на Мэтью:
– Как ты посмел?
– О, я понял, я действительно во всем виноват…
– Как ты посмел унижать меня при посторонних? Более того, при родителях одноклассников Сюзанны. И при ее учительнице. Самое главное, ты перевел разговор с дочери на себя! Мэтью, когда ты, наконец, повзрослеешь?! Пойми, ты – не пуп земли!
– Она пыталась сказать, что я плохой отец, – отрезал он. – Что, черт побери, она знает? Готов поклясться, что она – старая дева, с парой кошек для компании.
– Речь шла не о тебе. – Софи поняла, что она кричит, но понизила голос. – Как это на тебя похоже! Тебе говорят, что у Сюзанны проблемы, а ты берешь и переводишь разговор на себя!
– Потому что каждый пытается дать мне понять, что я виноват…
– ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ!!!
Мэтью ошеломленно смолк. Софи продолжала:
– Ну, раз уж ты так хочешь… Да, я действительно считаю, что ты виноват. Ты много лет расхваливаешь ее на все лады, если она хорошо сдает экзамены, и твердишь всем и каждому, какая она умная. И вдруг ты взял и бросил нас – а она решила: ты ушел из-за того, что она недостаточно старалась. Чтобы это понять, психолог не нужен. Конечно, я тоже виновата: я не заметила, какой плохой оборот все приняло.
– Я думал, что хвалить ее – это хорошо. Я хотел, чтобы она гордилась собой.
Его голос сел, и Софи поняла с неловкостью, что он плачет. Она немного смягчилась.
– Конечно, хвалить ребенка – хорошо, но все дело в том, чтобы хвалить ее за усилия, а не только за результаты. Если бы она была одной из последних по успеваемости, но при этом старалась, она была бы достойна не меньших похвал, чем сейчас, когда она лучшая ученица в классе. Ты меня понимаешь?
Мэтью кивнул, тяжело вздохнув. Софи могла разглядеть слезы на его щеках; она еле удержалась, чтобы не вытереть их. Иногда он совсем как ребенок.
– Я думал, что ей все легко дается.
– Ну, теперь мы знаем, что это не так. И даже если бы это было так, ее бы надо было хвалить совсем за другие вещи. Хвалить кого-то за то, что он от природы умен, – все равно, что хвалить кого-то за то, что он хорош собой. Как хвалить их за то, что они выигрывают в лотерею.
– Она, должно быть, ненавидит меня. Я дерьмо, а не отец.
– О, Мэтью, ради бога. Ты прекрасно знаешь, что она хочет тебе угодить, потому что обожает тебя. Попробуй хвалить ее за что-то, что ей не дается. Не за хорошо сданные экзамены. И все будет в порядке. Я тоже с ней поговорю. Хорошо?
Она посмотрела на него: похоже, он немножко собрался, но потом его лицо скривилось и он издал звук, который прозвучал, словно включилась полицейская сирена.
– Я так по ним скучаю.
Софи утешающе похлопала его по руке; в то же время в ней вспыхнуло раздражение. Он сам заварил кашу.
– Ты сделал свой выбор, – сказала она, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало осуждения. Она ждала, что он огрызнется ей в ответ, но весь задор, похоже, оставил его.
– Они терпеть не могут приезжать ко мне по воскресеньям, я точно знаю! И Хелен тоже ненавидит воскресенья. Я хочу сказать, она терпит, но я знаю, что лучше бы я повел их куда-нибудь еще.
Софи была задета – как смеет эта особа не быть гостеприимной по отношению к ее детям, – но она не собиралась спускать Мэтью с крючка так легко.
– Не надо было тебе уходить, вот что главное. И сколько бы мы ни пытались защитить их от этого, девочки всегда будут думать, что ты предпочел ее им.
«И мне», – подумала она, но прикусила язык.
– Выходит, я снова кругом виноват? Снова оказался никудышным отцом… – Он снова разрыдался, и родители, которые возвращались с собрания, мерили их удивленными взглядами.
Софи не хотелось бить лежачего, но она не смогла удержаться:
– Как я уже сказала, это был твой выбор. У тебя была семья, которая тебя любила, но тебе было мало. Нельзя иметь все сразу, Мэтью.
– Я все исправлю, – сказал он.
– Только не пытайся их покупать, ладно? Никаких больше кошек, косметики и прочего. Все, что им нужно, – это твое время, внимание и одобрение. И честно говоря, твоя Хелен, наверное, права. Тебе пока лучше водить их куда-нибудь. Не заставляй их сближаться с ней насильно – они еще не готовы.
– Ладно. – Он жалко кивнул, вытирая глаза рукавом куртки, словно пятилетний малыш.
– Где твоя машина? – спросила Софи. – Тебе пора домой.
Глава 21
– Итак… Сандра Хепберн, – говорила Лора на еженедельной летучке. – Какие будут предложения?
– Как насчет нескольких как бы случайных снимков, как она ходит за покупками с подружками, забыв надеть трусы? – предложил Алан. – Ну, вы понимаете: короткая юбка задралась от ветра…
– А фотографировать, кто будет – вы? – поинтересовалась Хелен, которая вела протокол.
Алан неприязненно покосился на нее.
– Давайте смотреть правде в глаза, – продолжала Лора. – Мы не должны повторяться. Надо изобрести какой-то новый подход.
– Какой-нибудь известный жених? – предложил кто-то. – Саймон Фэйрбразер снимается в новом сериале, реклама нужна ему как воздух.
– А может, Аннабель де Суза? Лесбиянки сейчас на коне.
«Черт побери, – подумала Хелен, – эти люди потратили втрое больше моего времени, но все, что они могут предложить, я отмела сразу». Она едва не подпрыгнула, услышав, как Лора произносит ее имя.
– Мм?
– Ты можешь что-нибудь нам предложить?
Хелен осознала, что шесть пар глаз скептически смотрят на нее, словно люди, считающиеся авторами самых блестящих творческих идей – в сущности, им и платили за креатив, – заранее осуждали все, что она могла бы сказать. Хелен также осознала, что совершенно забыла все о Сандре Хепберн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35