Ракушки окружили ее, напевая радостные гимны, прибой лижет ей ноги. Равнодушная к соли и свету, к игре волн и кораблям на горизонте, королева пристально смотрит на элегантный золотой потир, держа его в ладонях. Даже рухнувшие небеса не заставят ее отвести взгляд от священной чаши, не смахнут наваждения строгой красоты.
– Эта женщина, Королева Чаш, романтична, утонченна и мечтательна, – сказала Кью-Джо. – Но ее эстетизм может быть нездоровым. При всей своей чуткости и заботливости она то и дело задумывается над философскими вопросами, смысла которых не понимает.
Кью-Джо подняла глаза от пасьянса.
– Гвен, эта женщина явно не вы. Должно быть, это ваша мать… Ну да, конечно! Любящий, но эмоционально нестабильный человек, она искренне пыталась заботиться о вас, только не знала как, потому что даже о себе не могла позаботиться. Я говорю «пыталась», ибо чувствую: она перешла в иной мир, который, по-видимому, всегда ее притягивал. Ваша мать сама лишила себя жизни. И вы до сих пор не в состоянии понять, зачем она это сделала.
Откуда эта жирная обманщица могла узнать? Как она посмела – узнать? Ее наняли, чтобы заглядывать в будущее, а не в прошлое!.. Вы были разъярены, однако слезы, комом стоявшие в горле, не были слезами ярости.
Кью-Джо нашла в раскладе и вашего отца – легкомысленного и ненадежного Пажа Чаш. Она также указала на Пятерку Чаш и Семерку Мечей: первая означала потерянность и одиночество в семейной жизни, вторая – злость и отчуждение. Были упомянуты обманутые квартирные хозяева, голые матрасы, пролитое «Кьянти», бунтарские разговоры, уцененная школьная форма, самиздатовские поэтические сборники и даже полуночные барабанные посиделки, из-за которых вы засыпали на уроках алгебры. Потом она что-то говорила о «карте прощения», но вы не слушали, потому что к тому времени уже рыдали в полный голос, самозабвенно и неудержимо. Рассыпчатые руки оккультистки обхватили вас, как надувные пляжные игрушки, как резиновые лошадки, наполненные густой патокой. Вы отстранились, чувствуя опустошение и комфорт и твердо зная, что придете еще…
11:55
Вы заходите в квартиру Кью-Джо: такой же камин, такие же стропила, как и у вас, только пол покрыт не красным кленовым паркетом, а восточными коврами, и окна в отличие от ваших забраны пыльными занавесками, да воздух в квартире вязкий и затхлый, а вовсе не свежий и прохладный, как в вашем современном минималистском жилище, – и вообще зашедший сюда человек чувствует странную смесь удушья и успокаивающего уюта.
Колода Таро поджидает на столике вишневого дерева, нетерпеливо барабаня Десятками Пальцев, притоптывая Десятками Ног. Карты разложены не привычным крестом, а просто веером, взакрытую. Не тратя времени на мысленное формулирование вопроса – что еще может сейчас волновать, кроме грядущего биржевого краха? – вы тянетесь к первой попавшейся карте. И тотчас же отдергиваете руку: что-то здесь не так.
Нервно хихикая, вы озираетесь по сторонам, словно за вами следят. Идиотская ситуация: вся страна, весь мир валится в экономическую пропасть, увлекая за собой вашу карьеру, мечты и надежды на благополучие, а вы всерьез беспокоитесь о выборе раскрашенного куска картона из колоды пухлой оккультистки, да еще и в ее отсутствие. Ну и пусть, какая разница? Кью-Джо все время жалуется, что вы не прислушиваетесь к советам Таро. Для вас это просто игра, хрупкое развлечение, чтобы отвлечься.
Вы медленно ведете рукой над картами – и вдруг ощущаете легкий толчок. Такого еще никогда не было: подобно прутику лозоходца, ваш подрагивающий палец загибается вниз и касается одной из карт. Вы не глядя берете ее, прижимаете к сердцу, как учила Кью-Джо, и бежите из этой духоты в свою насыщенную кислородом квартиру.
11:59
Открывая дверь, вы слышите телефонный звонок. Не стоит отвечать. Возможно, кто-то из клиентов выведал ваш номер и звонит, чтобы обругать. Хотя вероятнее всего, это Белфорд. Андрэ вернулся. Или не вернулся. Или взят в заложники. Или был замечен в белом парике и черных очках в Лас-Вегасе или в церковном хоре Билли Грэма. Какая, к черту, разница? Вам сейчас не до Андрэ.
Однако голос, шипящий из автоответчика сквозь потрескивания звукового мусора, принадлежит не Белфорду, а Кью-Джо:
– Гвен, малышка, это Кью. Я заскочила к Фрателли на стаканчик фруктового коктейля и теперь опаздываю. Просто хотела тебе сказать, что на ранний сеанс мы не успеем. Я получила еще один заказ, вернусь не раньше шести. Какой-то парень нанял меня, чтобы посмотреть слайды – на этот раз действительно интересные, так мне показалось. Он только что вернулся из Тимбукту.
Пятница, 6 апреля, вечер
Скажи, что ты от Сальвадора Дали
16:00
День тянется долго, как четвертый класс. Сколько времени световое «ау-ууу» летит от Сириуса, главной звезды Малого Пса, до его отражения в лужице на засмоленной крыше «Собачей будки»? Вот как долго длится день! День – это поезд о миллионе вагонов, громыхающий через запыленный переезд стенного городка. Платформы идут порожняком, и вы пытаетесь заполнить их исследованием рынка. По крайней мере так вы говорите Белфорду, когда он звонит: «Извини, милый, не могу тебе помочь с поисками Андрэ. Я занимаюсь исследованием рынка».
На самом деле вы всего лишь читаете пятничный выпуск «Уолл-стрит джорнэл», тщетно пытаясь отыскать спасение в пробелах между абзацами. Занятие столь же неутешительное, сколь и отщепенческое. Были времена, когда вы могли запросто заявиться на «дискотеку» в выходные или праздники, чтобы воспользоваться брокерскими средствами производства. Однако пять-шесть месяцев назад Познер забрал у вас ключи, мотивировав свой поступок тем, что брокерам в свободное время надлежит отдыхать и набираться сил. Тогда вы приняли это за неуклюжую заботу о здоровье персонала; теперь подозреваете, что ключи он отнял только у вас.
Со страниц «Уолл-стрит джорнэл» летит серый буран статистики, прогнозов, исторических справок, сообщений о потерях – и, конечно же, интервью. Сотни аналитиков, менеджеров, инвесторов, рыночных специалистов, консультантов всех мастей, включая двуличного подлеца Сола Финкельшнтейна, – все они, несмотря на озабоченность спасением собственных шкур, нашли время, чтобы высказать свое мнение о причинах краха. Чаще всего мелькают фразы «размеры государственного и корпоративного долга» и «замедленный рост денежной массы» наряду с обычными упоминаниями о завышенных ценах на акции, выравнивании доходов и усилившейся международной конкуренции. Некоторые снова жалуются на опасность компьютеризации торгов, а парочка финансовых обозревателей обвиняет во всем организованную преступность. «Грабитель Джесси Джеймс вступил в правление банка, решил поберечь своего коня, – цитируют журналисты высказывание Сола Финкельштейна. – Если оперировать фундаментальными понятиями, Америка заехала в экономический тупик в тот момент, когда к власти пришел Рейган…» Очень смешно. Что-то вы не припомните, чтобы Сол говорил такие вещи на рабочих собраниях.
Нескончаемый день нестерпимо ясен. Вы открываете окно, чтобы впустить солнечные лучи. Они ведут себя как туристы, каковыми и являются здесь, в Сиэтле. В белых трусиках с розовыми штрипками, в спортивной кофте с надписью «Корпорация Экссон», вы полулежите на подушечном облаке, укрывающем спинку кровати. С газетой, разложенной, как приданое, с филиппинским кувшином ледяного чая под рукой вы должны, по идее, чувствовать умиротворение. Однако чувствуете себя так, словно лежите среди гнилого болота на бревне, по которому ползают жирные пауки. Даже непонятно, что беспокоит вас больше – проблемы с работой или отсутствие Кью-Джо.
Хотя если разобраться, все как раз понятно. Пропажа подруги, конечно, вас искренне тревожит, но это не идет ни в какое сравнение с тяжелой сосущей тревогой за свою рассыпающуюся карьеру. Что же до Кью-Джо, то это даже не тревога, а возмущение пополам с замешательством. Какое чудовищное совпадение! Судьба, похоже, опять сыграла с вами одну из своих безвкусных шуточек и теперь катается от смеха по линолеуму. Или, может, сработала причинно-следственная связь? Может, Ларри Даймонд – так, кажется, зовут этого урода? – с самого начала знал, что вы подруга Кью-Джо, и нанял ее не случайно, а с извращенными намерениями – чтобы вернее подобраться к вам? Но зачем? С тем же успехом можно предположить обратное: он подъехал к вам в «Быке и медведе», надеясь таким образом смазать рельсы, ведущие к бедняжке Кью-Джо. А что тут странного? Есть же на свете такие мужчины, потомки китобоев из Новой Англии, которые возбуждаются при виде крупногабаритных дам! Ах если бы только вы успели поднять трубку – подругу можно было бы предупредить! Кью-Джо, несмотря на кажущуюся неповоротливость, способна развить хорошую скорость, особенно поев чего-нибудь сладенького.
Вы нервно ворочаетесь в кровати – кофта задирается, обнажая животик, и солнечные лучи, приготовив фотоаппараты, выстраиваются в очередь, чтобы осмотреть обворожительный пупок.
16:30
День тянется, толчет воду в ступе, – и в унисон бубнят обозреватели из «Уолл-стрит джорнэл». Верхи обвиняют низы: «Американские рабочие слишком ленивы и слишком много получают». Низы тоже не остаются в долгу: «Тому, у кого есть золоченый парашют, не страшен пожар в самолете». Благоразумные советуют уповать на «непредсказуемость мировых цен на нефть», в то время как циники говорят о «шорах патриотического оптимизма, при помощи которых военно-промышленный комплекс и его политические приспешники закрывают нам глаза». Какой-то истеричный эксперт восклицает: «Американская экономика – это корабль, покидающий своих крыс». Вы фыркаете в ответ. Кого он называет крысой? До вчерашнего дня эти умники не предвидели ничего выходящего за рамки обычных рыночных колебаний. «Мы ожидали порки, а нас приговорили к повешению», – признается один из них.
Вы с раздражением перелистываете интервью и переходите к графикам. Технический анализ никогда не был вашей сильной стороной; вы с трудом продираетесь сквозь заросли разноцветных кривых – как вдруг раздается телефонный звонок.
От испуга вы подпрыгиваете, ледяной чай проливается прямо в пупок. О солнечных лучах лучше не вспоминать.
Это наверняка Белфорд. Вам совсем не хочется отвечать. Если, конечно, он не намерен сообщить, что перерожденная обезьяна приперла домой бриллиант размером с гостиничный комплекс «Мотель-6». С другой стороны, это может быть Кью-Джо, попавшая в когти злодея и взывающая о помощи. Отбросив гадкую догадку, что подружке могут прийтись по душе злодейские когти (эта мысль навеяна тяжелым воспоминанием о том, как однажды вы вошли и застали немыслимую сцену: не один, не два, а целых три русских матроса с учебного фрегата «Паллада» самозабвенно путались в ее кружевном такелаже), вы спрыгиваете с кровати и застываете над телефоном. Если это Кью-Джо, то каждая секунда может оказаться решающей. Тем не менее вы выжидаете.
После пятого звонка включается автоответчик. Фу, какая писклявая пакость! Сколько часов потрачено на репетиции и переписывания сообщения – и все равно невозможно слушать спокойно: «Здравствуйте! Вы попали в квартиру, которую временно снимает Гвендолин Мати. Меня сейчас нет дома; пожалуйста, сообщите свое имя, номер телефона и время звонка, и я перезвоню, как только позволит мой загруженный рабочий график. Говорите после сигнала, медленно и разборчиво».
Щелк. Би-и-п.
– Пипи, это ты? Але-о! Пили, чего молчишь?
О боже! Только этого не хватало! Хорошо, что не стала сразу брать трубку.
– Слушай, я не люблю говорить с железкой. Хочешь меня записать – обратись к моему агенту. Хахааа! Короче, Пипи, я сегодня выступаю, у меня концерт. Такой ночной клуб в Беллтауне, называется «Женский луч». Крутое место, просто улет! Прикинь, у них бармен – робот типа Энди Уорхолл. Железный робот, прикинь, а внутри – кусочки настоящего Энди Уорхолла. С виду как живой, отвечаю! А на самом деле андроид голимый. Я, короче, играю соло, один. Без ансамбля, ха-а! Барабаны и поэзия. Прочту парочку маминых стихов. Помнишь? «Любовь – это носовой платочек, / Куда Эрос сморкает соплюки, пропахшие вечностью, / Когда ангелы плачут хлоркой на рассвете…» Турум-дурум и все такое. Короче, забегай, послушаешь папочку. Два концерта, сегодня и завтра, клуб «Женский луч», о'кей? На входе будет еще один робот, типа Марсель Дюшан. Суровый парень! Но тебя он пропустит, если скажешь, что ты от Сальвадора Дали. Ну давай. Чао!»
17:10
Когда телефон звонит опять, это действительно Белфорд. Слушая его обильные извинения – ах, прости, ах, оторвал от работы, – вы не в силах сдержать смех. Смешно, во-первых, оттого, что о работе не может быть и речи: после звонка отца сосредоточиться на графиках практически невозможно. А во-вторых – вот был бы номер, если бы вы заявились в клуб «Женский луч» вместе с Белфордом Данном! Белфорд даже не знает, кто такой Сальвадор Дали. Что в общем-то совершенно нормально. Плавленые часы Сальвадора Дали на хлеб не намажешь. Так или иначе Андрэ все еще в бегах, и Белфорд решил, что ваши подозрения обоснованны, а именно: обезьяну похитил прежний владелец или его сообщники. По своей воле животное ни за что бы не покинуло теплый вольер; его сильный, преданный, любвеобильный характер этого бы просто не позволил. Белфорд пытался связаться с французским консулом в Сан-Франциско, чтобы выяснить, пребывает ли до сих пор Конго ван ден Босс в заточении, но посольство закрыто по причине пасхальных праздников. Поэтому любимый недолго думая купил билет на вечерний рейс до Сан-Франциско, где он намерен подкараулить консула и выпросить у него информацию и помощь. Дело как-никак международного масштаба.
– Я бы с радостью взял тебя с собой, зайчишка, – на выходных в парке состоится грандиозная пасхальная служба. Но придется тебе остаться, поискать Андрэ. На всякий случай, понимаешь!
Вашей улыбки хватило бы, чтобы подсластить все лимоны на центральном рынке. Это лучшая новость с тех пор, как федеральная резервная система понизила процентные ставки. Какое счастье: Белфорд на выходные уедет из города, не будет путаться под ногами! Можно без помех заняться стабилизацией карьеры, определить внешние и внутренние факторы, которые ее расшатывают. Более того, в отсутствие Бел форда можно спокойно обдумать его роль в вашем будущем. Нежный медовый месяц с мистером Данном, как ни тоскливо признать, – это единственный реальный способ решить все проблемы.
Но что, если Белфорд, связав себя узами брака, обнаружит, что проблемы его избранницы… как бы это сказать… несколько сложнее, чем проблемы рядового брокера, попавшего в биржевой водоворот? Софиты ваших тревог высвечивают разыгравшуюся на подмостках воображения сцену: обеспокоенный муженек возвращается домой после тяжелого трудового дня – проведенного, будем надеяться, в риэлтерской конторе, а не в обшарпанном кабинетике в департаменте социальных услуг – и утешает любимую жену. «Гвендолин, – говорит он сурово, – каждому ребенку известно, что брокеры продают акции и прочие финансовые инструменты, руководствуясь указаниями своей фирмы. Известно также, что доверчивым клиентам продают в первую очередь акции, на которых брокеры могут сделать наиболее высокие комиссионные, например, акции паевых фондов. Не секрет, что брокеры, как ни печально, при каждой сделке преследуют собственные интересы. Ничего не поделаешь, таковы особенности профессии. Но, Гвен, мистер Познер мне сообщил, что ты используешь неэтичные методы для привлечения новых клиентов. Мистер Познер с самого начала опасался такого развития событий. Он нанял тебя вовсе не за ученую степень, не за странный голос и не за красивые глаза. Он нанял тебя потому, что однажды в торговом центре «Нордсторм» ты продала его дочери три пары лыжных штанов, когда ей нужна была только одна. Познера восхитила и в то же время испугала твоя одержимость деньгами. И его худшие опасения оправдались. Ты день и ночь впаривала людям акции, побуждала их покупать и продавать, не объясняя возможных последствий. Ты составляла клиентам портфели с чудовищной небрежностью, набивая их невыгодными бумагами в неподходящем количестве, в неудачное время, с неутешительными перспективами. И сейчас, когда рынок обрушился, ты трусливо бежала с места трагедии!»
Чем вы можете на это ответить? Только приступом эритрофобии. И естественно, боязнь покраснеть приводит к тому, что вы краснеете, как помидор. Однако в пигменте, наполнившем ваши щеки, отсутствуют составляющие стыда и вины, а есть лишь чистое негодование. При других условиях вы бы и вели себя по-другому! Вы просто пали жертвой обстоятельств, были обмануты историческим процессом. Что же оставалось делать, покориться духу времени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Эта женщина, Королева Чаш, романтична, утонченна и мечтательна, – сказала Кью-Джо. – Но ее эстетизм может быть нездоровым. При всей своей чуткости и заботливости она то и дело задумывается над философскими вопросами, смысла которых не понимает.
Кью-Джо подняла глаза от пасьянса.
– Гвен, эта женщина явно не вы. Должно быть, это ваша мать… Ну да, конечно! Любящий, но эмоционально нестабильный человек, она искренне пыталась заботиться о вас, только не знала как, потому что даже о себе не могла позаботиться. Я говорю «пыталась», ибо чувствую: она перешла в иной мир, который, по-видимому, всегда ее притягивал. Ваша мать сама лишила себя жизни. И вы до сих пор не в состоянии понять, зачем она это сделала.
Откуда эта жирная обманщица могла узнать? Как она посмела – узнать? Ее наняли, чтобы заглядывать в будущее, а не в прошлое!.. Вы были разъярены, однако слезы, комом стоявшие в горле, не были слезами ярости.
Кью-Джо нашла в раскладе и вашего отца – легкомысленного и ненадежного Пажа Чаш. Она также указала на Пятерку Чаш и Семерку Мечей: первая означала потерянность и одиночество в семейной жизни, вторая – злость и отчуждение. Были упомянуты обманутые квартирные хозяева, голые матрасы, пролитое «Кьянти», бунтарские разговоры, уцененная школьная форма, самиздатовские поэтические сборники и даже полуночные барабанные посиделки, из-за которых вы засыпали на уроках алгебры. Потом она что-то говорила о «карте прощения», но вы не слушали, потому что к тому времени уже рыдали в полный голос, самозабвенно и неудержимо. Рассыпчатые руки оккультистки обхватили вас, как надувные пляжные игрушки, как резиновые лошадки, наполненные густой патокой. Вы отстранились, чувствуя опустошение и комфорт и твердо зная, что придете еще…
11:55
Вы заходите в квартиру Кью-Джо: такой же камин, такие же стропила, как и у вас, только пол покрыт не красным кленовым паркетом, а восточными коврами, и окна в отличие от ваших забраны пыльными занавесками, да воздух в квартире вязкий и затхлый, а вовсе не свежий и прохладный, как в вашем современном минималистском жилище, – и вообще зашедший сюда человек чувствует странную смесь удушья и успокаивающего уюта.
Колода Таро поджидает на столике вишневого дерева, нетерпеливо барабаня Десятками Пальцев, притоптывая Десятками Ног. Карты разложены не привычным крестом, а просто веером, взакрытую. Не тратя времени на мысленное формулирование вопроса – что еще может сейчас волновать, кроме грядущего биржевого краха? – вы тянетесь к первой попавшейся карте. И тотчас же отдергиваете руку: что-то здесь не так.
Нервно хихикая, вы озираетесь по сторонам, словно за вами следят. Идиотская ситуация: вся страна, весь мир валится в экономическую пропасть, увлекая за собой вашу карьеру, мечты и надежды на благополучие, а вы всерьез беспокоитесь о выборе раскрашенного куска картона из колоды пухлой оккультистки, да еще и в ее отсутствие. Ну и пусть, какая разница? Кью-Джо все время жалуется, что вы не прислушиваетесь к советам Таро. Для вас это просто игра, хрупкое развлечение, чтобы отвлечься.
Вы медленно ведете рукой над картами – и вдруг ощущаете легкий толчок. Такого еще никогда не было: подобно прутику лозоходца, ваш подрагивающий палец загибается вниз и касается одной из карт. Вы не глядя берете ее, прижимаете к сердцу, как учила Кью-Джо, и бежите из этой духоты в свою насыщенную кислородом квартиру.
11:59
Открывая дверь, вы слышите телефонный звонок. Не стоит отвечать. Возможно, кто-то из клиентов выведал ваш номер и звонит, чтобы обругать. Хотя вероятнее всего, это Белфорд. Андрэ вернулся. Или не вернулся. Или взят в заложники. Или был замечен в белом парике и черных очках в Лас-Вегасе или в церковном хоре Билли Грэма. Какая, к черту, разница? Вам сейчас не до Андрэ.
Однако голос, шипящий из автоответчика сквозь потрескивания звукового мусора, принадлежит не Белфорду, а Кью-Джо:
– Гвен, малышка, это Кью. Я заскочила к Фрателли на стаканчик фруктового коктейля и теперь опаздываю. Просто хотела тебе сказать, что на ранний сеанс мы не успеем. Я получила еще один заказ, вернусь не раньше шести. Какой-то парень нанял меня, чтобы посмотреть слайды – на этот раз действительно интересные, так мне показалось. Он только что вернулся из Тимбукту.
Пятница, 6 апреля, вечер
Скажи, что ты от Сальвадора Дали
16:00
День тянется долго, как четвертый класс. Сколько времени световое «ау-ууу» летит от Сириуса, главной звезды Малого Пса, до его отражения в лужице на засмоленной крыше «Собачей будки»? Вот как долго длится день! День – это поезд о миллионе вагонов, громыхающий через запыленный переезд стенного городка. Платформы идут порожняком, и вы пытаетесь заполнить их исследованием рынка. По крайней мере так вы говорите Белфорду, когда он звонит: «Извини, милый, не могу тебе помочь с поисками Андрэ. Я занимаюсь исследованием рынка».
На самом деле вы всего лишь читаете пятничный выпуск «Уолл-стрит джорнэл», тщетно пытаясь отыскать спасение в пробелах между абзацами. Занятие столь же неутешительное, сколь и отщепенческое. Были времена, когда вы могли запросто заявиться на «дискотеку» в выходные или праздники, чтобы воспользоваться брокерскими средствами производства. Однако пять-шесть месяцев назад Познер забрал у вас ключи, мотивировав свой поступок тем, что брокерам в свободное время надлежит отдыхать и набираться сил. Тогда вы приняли это за неуклюжую заботу о здоровье персонала; теперь подозреваете, что ключи он отнял только у вас.
Со страниц «Уолл-стрит джорнэл» летит серый буран статистики, прогнозов, исторических справок, сообщений о потерях – и, конечно же, интервью. Сотни аналитиков, менеджеров, инвесторов, рыночных специалистов, консультантов всех мастей, включая двуличного подлеца Сола Финкельшнтейна, – все они, несмотря на озабоченность спасением собственных шкур, нашли время, чтобы высказать свое мнение о причинах краха. Чаще всего мелькают фразы «размеры государственного и корпоративного долга» и «замедленный рост денежной массы» наряду с обычными упоминаниями о завышенных ценах на акции, выравнивании доходов и усилившейся международной конкуренции. Некоторые снова жалуются на опасность компьютеризации торгов, а парочка финансовых обозревателей обвиняет во всем организованную преступность. «Грабитель Джесси Джеймс вступил в правление банка, решил поберечь своего коня, – цитируют журналисты высказывание Сола Финкельштейна. – Если оперировать фундаментальными понятиями, Америка заехала в экономический тупик в тот момент, когда к власти пришел Рейган…» Очень смешно. Что-то вы не припомните, чтобы Сол говорил такие вещи на рабочих собраниях.
Нескончаемый день нестерпимо ясен. Вы открываете окно, чтобы впустить солнечные лучи. Они ведут себя как туристы, каковыми и являются здесь, в Сиэтле. В белых трусиках с розовыми штрипками, в спортивной кофте с надписью «Корпорация Экссон», вы полулежите на подушечном облаке, укрывающем спинку кровати. С газетой, разложенной, как приданое, с филиппинским кувшином ледяного чая под рукой вы должны, по идее, чувствовать умиротворение. Однако чувствуете себя так, словно лежите среди гнилого болота на бревне, по которому ползают жирные пауки. Даже непонятно, что беспокоит вас больше – проблемы с работой или отсутствие Кью-Джо.
Хотя если разобраться, все как раз понятно. Пропажа подруги, конечно, вас искренне тревожит, но это не идет ни в какое сравнение с тяжелой сосущей тревогой за свою рассыпающуюся карьеру. Что же до Кью-Джо, то это даже не тревога, а возмущение пополам с замешательством. Какое чудовищное совпадение! Судьба, похоже, опять сыграла с вами одну из своих безвкусных шуточек и теперь катается от смеха по линолеуму. Или, может, сработала причинно-следственная связь? Может, Ларри Даймонд – так, кажется, зовут этого урода? – с самого начала знал, что вы подруга Кью-Джо, и нанял ее не случайно, а с извращенными намерениями – чтобы вернее подобраться к вам? Но зачем? С тем же успехом можно предположить обратное: он подъехал к вам в «Быке и медведе», надеясь таким образом смазать рельсы, ведущие к бедняжке Кью-Джо. А что тут странного? Есть же на свете такие мужчины, потомки китобоев из Новой Англии, которые возбуждаются при виде крупногабаритных дам! Ах если бы только вы успели поднять трубку – подругу можно было бы предупредить! Кью-Джо, несмотря на кажущуюся неповоротливость, способна развить хорошую скорость, особенно поев чего-нибудь сладенького.
Вы нервно ворочаетесь в кровати – кофта задирается, обнажая животик, и солнечные лучи, приготовив фотоаппараты, выстраиваются в очередь, чтобы осмотреть обворожительный пупок.
16:30
День тянется, толчет воду в ступе, – и в унисон бубнят обозреватели из «Уолл-стрит джорнэл». Верхи обвиняют низы: «Американские рабочие слишком ленивы и слишком много получают». Низы тоже не остаются в долгу: «Тому, у кого есть золоченый парашют, не страшен пожар в самолете». Благоразумные советуют уповать на «непредсказуемость мировых цен на нефть», в то время как циники говорят о «шорах патриотического оптимизма, при помощи которых военно-промышленный комплекс и его политические приспешники закрывают нам глаза». Какой-то истеричный эксперт восклицает: «Американская экономика – это корабль, покидающий своих крыс». Вы фыркаете в ответ. Кого он называет крысой? До вчерашнего дня эти умники не предвидели ничего выходящего за рамки обычных рыночных колебаний. «Мы ожидали порки, а нас приговорили к повешению», – признается один из них.
Вы с раздражением перелистываете интервью и переходите к графикам. Технический анализ никогда не был вашей сильной стороной; вы с трудом продираетесь сквозь заросли разноцветных кривых – как вдруг раздается телефонный звонок.
От испуга вы подпрыгиваете, ледяной чай проливается прямо в пупок. О солнечных лучах лучше не вспоминать.
Это наверняка Белфорд. Вам совсем не хочется отвечать. Если, конечно, он не намерен сообщить, что перерожденная обезьяна приперла домой бриллиант размером с гостиничный комплекс «Мотель-6». С другой стороны, это может быть Кью-Джо, попавшая в когти злодея и взывающая о помощи. Отбросив гадкую догадку, что подружке могут прийтись по душе злодейские когти (эта мысль навеяна тяжелым воспоминанием о том, как однажды вы вошли и застали немыслимую сцену: не один, не два, а целых три русских матроса с учебного фрегата «Паллада» самозабвенно путались в ее кружевном такелаже), вы спрыгиваете с кровати и застываете над телефоном. Если это Кью-Джо, то каждая секунда может оказаться решающей. Тем не менее вы выжидаете.
После пятого звонка включается автоответчик. Фу, какая писклявая пакость! Сколько часов потрачено на репетиции и переписывания сообщения – и все равно невозможно слушать спокойно: «Здравствуйте! Вы попали в квартиру, которую временно снимает Гвендолин Мати. Меня сейчас нет дома; пожалуйста, сообщите свое имя, номер телефона и время звонка, и я перезвоню, как только позволит мой загруженный рабочий график. Говорите после сигнала, медленно и разборчиво».
Щелк. Би-и-п.
– Пипи, это ты? Але-о! Пили, чего молчишь?
О боже! Только этого не хватало! Хорошо, что не стала сразу брать трубку.
– Слушай, я не люблю говорить с железкой. Хочешь меня записать – обратись к моему агенту. Хахааа! Короче, Пипи, я сегодня выступаю, у меня концерт. Такой ночной клуб в Беллтауне, называется «Женский луч». Крутое место, просто улет! Прикинь, у них бармен – робот типа Энди Уорхолл. Железный робот, прикинь, а внутри – кусочки настоящего Энди Уорхолла. С виду как живой, отвечаю! А на самом деле андроид голимый. Я, короче, играю соло, один. Без ансамбля, ха-а! Барабаны и поэзия. Прочту парочку маминых стихов. Помнишь? «Любовь – это носовой платочек, / Куда Эрос сморкает соплюки, пропахшие вечностью, / Когда ангелы плачут хлоркой на рассвете…» Турум-дурум и все такое. Короче, забегай, послушаешь папочку. Два концерта, сегодня и завтра, клуб «Женский луч», о'кей? На входе будет еще один робот, типа Марсель Дюшан. Суровый парень! Но тебя он пропустит, если скажешь, что ты от Сальвадора Дали. Ну давай. Чао!»
17:10
Когда телефон звонит опять, это действительно Белфорд. Слушая его обильные извинения – ах, прости, ах, оторвал от работы, – вы не в силах сдержать смех. Смешно, во-первых, оттого, что о работе не может быть и речи: после звонка отца сосредоточиться на графиках практически невозможно. А во-вторых – вот был бы номер, если бы вы заявились в клуб «Женский луч» вместе с Белфордом Данном! Белфорд даже не знает, кто такой Сальвадор Дали. Что в общем-то совершенно нормально. Плавленые часы Сальвадора Дали на хлеб не намажешь. Так или иначе Андрэ все еще в бегах, и Белфорд решил, что ваши подозрения обоснованны, а именно: обезьяну похитил прежний владелец или его сообщники. По своей воле животное ни за что бы не покинуло теплый вольер; его сильный, преданный, любвеобильный характер этого бы просто не позволил. Белфорд пытался связаться с французским консулом в Сан-Франциско, чтобы выяснить, пребывает ли до сих пор Конго ван ден Босс в заточении, но посольство закрыто по причине пасхальных праздников. Поэтому любимый недолго думая купил билет на вечерний рейс до Сан-Франциско, где он намерен подкараулить консула и выпросить у него информацию и помощь. Дело как-никак международного масштаба.
– Я бы с радостью взял тебя с собой, зайчишка, – на выходных в парке состоится грандиозная пасхальная служба. Но придется тебе остаться, поискать Андрэ. На всякий случай, понимаешь!
Вашей улыбки хватило бы, чтобы подсластить все лимоны на центральном рынке. Это лучшая новость с тех пор, как федеральная резервная система понизила процентные ставки. Какое счастье: Белфорд на выходные уедет из города, не будет путаться под ногами! Можно без помех заняться стабилизацией карьеры, определить внешние и внутренние факторы, которые ее расшатывают. Более того, в отсутствие Бел форда можно спокойно обдумать его роль в вашем будущем. Нежный медовый месяц с мистером Данном, как ни тоскливо признать, – это единственный реальный способ решить все проблемы.
Но что, если Белфорд, связав себя узами брака, обнаружит, что проблемы его избранницы… как бы это сказать… несколько сложнее, чем проблемы рядового брокера, попавшего в биржевой водоворот? Софиты ваших тревог высвечивают разыгравшуюся на подмостках воображения сцену: обеспокоенный муженек возвращается домой после тяжелого трудового дня – проведенного, будем надеяться, в риэлтерской конторе, а не в обшарпанном кабинетике в департаменте социальных услуг – и утешает любимую жену. «Гвендолин, – говорит он сурово, – каждому ребенку известно, что брокеры продают акции и прочие финансовые инструменты, руководствуясь указаниями своей фирмы. Известно также, что доверчивым клиентам продают в первую очередь акции, на которых брокеры могут сделать наиболее высокие комиссионные, например, акции паевых фондов. Не секрет, что брокеры, как ни печально, при каждой сделке преследуют собственные интересы. Ничего не поделаешь, таковы особенности профессии. Но, Гвен, мистер Познер мне сообщил, что ты используешь неэтичные методы для привлечения новых клиентов. Мистер Познер с самого начала опасался такого развития событий. Он нанял тебя вовсе не за ученую степень, не за странный голос и не за красивые глаза. Он нанял тебя потому, что однажды в торговом центре «Нордсторм» ты продала его дочери три пары лыжных штанов, когда ей нужна была только одна. Познера восхитила и в то же время испугала твоя одержимость деньгами. И его худшие опасения оправдались. Ты день и ночь впаривала людям акции, побуждала их покупать и продавать, не объясняя возможных последствий. Ты составляла клиентам портфели с чудовищной небрежностью, набивая их невыгодными бумагами в неподходящем количестве, в неудачное время, с неутешительными перспективами. И сейчас, когда рынок обрушился, ты трусливо бежала с места трагедии!»
Чем вы можете на это ответить? Только приступом эритрофобии. И естественно, боязнь покраснеть приводит к тому, что вы краснеете, как помидор. Однако в пигменте, наполнившем ваши щеки, отсутствуют составляющие стыда и вины, а есть лишь чистое негодование. При других условиях вы бы и вели себя по-другому! Вы просто пали жертвой обстоятельств, были обмануты историческим процессом. Что же оставалось делать, покориться духу времени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40