— Прекрасно! — Бидвелл встал. — Джентльмены, едем? На улице стояла запряженная карета с черным возницей Гудом, который играл на скрипке в первый вечер и поймал черепаху на ужин. Бидвелл, Вудворд и вслед за ними Мэтью влезли в карету и под беспокойными тучами тронулись от особняка мимо источника по улице Мира. На улице были жители, но немного; освещение — или отсутствие такового — придавало утру хмурость, и Мэтью своими глазами видел, как вытекает жизнь из этого богооставленного поселения.Возле бесполезных солнечных часов Гуд свернул упряжку к востоку, на улицу Истины. При приближении к тюрьме Бидвеллом овладел припадок нервозности, и хозяин города снял напряжение дуплетной понюшкой в обе ноздри. Гуд объехал свиней, валявшихся в грязи Истины, и через минуту остановил лошадей возле суровых, мрачных глухих стен тюрьмы. Прибытия кареты ожидали двое: один — Николас Пейн, второй — массивный широкогрудый великан не менее шести футов ростом. На голове гиганта была треуголка, и волосы, которые из-под нее выбивались, горели рыжим, как и длинная, весьма неухоженная борода.Выйдя из кареты, Бидвелл представил друг другу магистрата, Мэтью и рыжебородого великана.— Мистер Ганнибал Грин, наш тюремный надзиратель, — сказал он.Пожимая покрытую рыжим волосом руку, Вудворд почувствовал, что эта лапа может сломать ему пальцы, как спички. Глаза Грина, какого-то неопределенного темного цвета, сидели глубоко и — по мнению Мэтью — ничего другого не выражали, кроме обещания переломать кости любому, кто не понравится.Бидвелл набрал воздуху и сделал долгий выдох.— Войдем внутрь, джентльмены?Грин, весьма не словоохотливый, достал из кармана кожаной куртки два ключа на кожаном шнуре и сунул один в скважину висячего замка, запиравшего вход в тюрьму. Одним резким поворотом замок был открыт, и Грин снял цепь, запиравшую дверь.— Подождите, — бухнул он как из бочки и вошел, гремя сапогами по грубому дощатому полу.От взгляда в темную впадину тюрьмы магистрату и его клерку стало несколько неуютно. Горьковато-сладкие запахи сырого сена, пота и телесных выделений поплыли в лицо вместе с ощущением, каково это — быть запертым в этой сырой и душной клетке. Вскоре Грин вернулся с фонарем, который едва светил сквозь слой грязи на стекле.— Входите, — сказал он.Бидвелл наскоро взял еще понюшку и пошел первым.Здание не было особенно просторным. Сразу за прихожей находились камеры, забранные железными решетками, по две с каждой стороны центрального коридора. Мэтью предположил, что здесь была небольшая конюшня, которую потом перестроили.— Слава Богу, вы пришли! — раздался мужской голос справа. — Я уж думал, меня совсем забыли!Грин не обратил внимания. Он вытянул вверх руку во всю длину и взялся за свисающую с потолка цепь. Потянул ее как следует, и со скрежетом рычага, поворачивающего заслонку, открылось отверстие, впустившее некоторое количество свежего воздуха и столь необходимого освещения.Свет — серый и мрачный — был все же куда лучше грязной лампы. Он позволил увидеть человека, который стоял в ближайшей справа камере, вцепившись в прутья решетки. Покрытое серой щетиной лицо прижалось к тем же прутьям, будто его владелец хотел таким образом вылезти на свободу. Он был молод, всего на пять-шесть лет старше Мэтью, но уже с брюшком. У него были здоровенные предплечья и бычья шея, нечесаные черные волосы, налезающие на пару серых глаз, сверкающих по обе стороны бульбообразного носа, который, как и Щеки, рябил оспинами.— Я готов отсюда уйти! — объявил он.— Она в следующей камере, — сообщил Бидвелл, не обратив внимания на заключенного.— Эй, Бидвелл! — заорал человек. — Черт побери, я же сказал, что готов... Хрясь! Кулак Грина врезался в одну из держащихся за решетку рук. Заключенный взвыл от боли и отшатнулся, прижимая к груди ушибленную руку.— Говори с уважением, — сказал Грин, — или молчи. Ты меня понял?— Ой-ой-ой, ты мне чуть руку не сломал!— Ноулз, по приговору тебе остались еще сутки, — сказал заключенному Бидвелл. — Тебя отпустят завтра утром и ни минутой раньше.— Послушайте! Пожалуйста! — Ноулз, на этот раз говоря просительным тоном, снова придвинулся к решетке. — Я не вынесу здесь еще одной ночи, сэр! Клянусь Богом, не вынесу! Крысы — просто ужас! Они всю мою еду съели, я их чуть не от горла своего отгонял! Неужто я еще не получил свое наказание?— Ты приговорен отсидеть здесь три дня и три ночи. Следовательно: свое наказание ты еще не отбыл.— Подождите, постойте! — взмолился Ноулз, обращаясь к готовому идти дальше Бидвеллу. — Не крыс я боюсь! Я боюсь ее. — Последнюю фразу он выговорил шепотом, кивком показав на последнюю камеру слева по коридору. Глаза его вылезали из орбит от ужаса. — Я боюсь, что она меня убьет, сэр!— Она тебе угрожала?— Нет, сэр, но... я... я тут слышал всякое.— Что, например?— Этой ночью... в темноте... она с кем-то разговаривала, — прошептал Ноулз, снова прижимаясь лицом к прутьям решетки. — Я не все расслышал... но она говорила слово "хозяин". Да, сэр, я слышал! "Хозяин", говорила она, три или четыре раза сказала. А потом она стала хохотать, и я Христом-Богом молю, чтобы никогда больше я такого не слышал, потому что такая жуть и в кошмаре не привидится.— И что было после этого?— Ну... она еще поговорила с кем-то там. Бормотала чего-то, будто луну пугала. — Он облизал губы, взгляд его метнулся к Мэтью и Вудворду, потом он снова обратился к Бидвеллу. — А потом... я увидел там свет. Как огонь, только синий и холодный. Да, сэр, синий и холодный, и он горел у нее в камере. Ну, я тогда убрался и залег, потому что не хотел видеть, что это.— Рассказывай дальше, — потребовал Бидвелл, когда Ноулз снова замолчал.— В общем, сэр... жужжание какое-то там было, гудение. И я увидел, как будто муха вылетает из ее камеры. Только она горела синим, и воздух от нее искрился. И она влетела сюда и стала летать вокруг меня, и я от нее отмахивался, но, честно сказать, не старался поймать. А она крутилась, крутилась, и я заполз вон туда в угол и бросал в нее сеном, чтобы отогнать. Она еще полетала и вылетела отсюда и улетела.— Улетела? Куда?— Не знаю, сэр. Просто исчезла. Бидвелл мрачно посмотрел на магистрата.— Видите, с чем мы имеем дело? Хозяин этой ведьмы умеет превращаться в такое, чего вообще на земле нет.— Да, сэр, именно так! — горячо поддержал Ноулз. — Я за жизнь свою боюсь, если здесь останусь, с ней! Я видел то, что видел, и она за это меня убить захочет!— Можно мне задать вопрос? — сказал Мэтью, и Бидвелл кивнул. — Какое преступление совершил этот человек?— Он до крови избил жену выбивалкой для ковров, — ответил Бидвелл. — Доктору Шилдсу пришлось ее лечить. Поскольку это было уже второе преступление Ноулза, я приказал, чтобы его посадили сюда.— А каково было его первое преступление?— Такое же, — ответил Бидвелл.— Она лживая склочная баба! — твердо заявил Ноулз. — Эта женщина не знает, когда надо заткнуться! Клянусь, даже святой взял бы топор и развалил ей голову, когда она начинает свою пилежку! — Заключенный снова обращался только к Бидвеллу. — Сэр, вы меня выпустите, чтобы спасти мне жизнь?— Ну... — Он обернулся к Вудворду за помощью в этом трудном вопросе. — Ричард Ноулз — действительно добрый христианин. Я бы не оставил его во власти колдуньи. Как вы предложите мне поступить, сэр?— Его жена выздоровела?— Она в лазарете доктора Шилдса, У нее сломана рука и сильные ушибы на спине. Но... в конце концов, сэр... она — его собственность, согласно брачному контракту.— У меня есть предложение, — сказал Мэтью, освобождая Вудворда и Бидвелла от трудного решения. — Поскольку этой ночью мистер Ноулз победил Дьявола с помощью горстки сена, он наверняка сможет сдержать демонов Ада с помощью выбивалки для ковров. Почему не принести ему это оружие для самозащиты?Бидвелл медленно моргнул:— Вы шутите, молодой человек?— Нет, сэр. Он, очевидно, искусен во владении этим предметом.— Это что еще за бред? — почти заорал Ноулз. — Я хочу выйти отсюда немедленно!— Кровь этого человека будет на моих руках, если ведьма убьет его сегодня ночью. — Бидвелл кивнул Грину. — Выпустите его.— Сэр? — сказал Мэтью, пока тюремщик стал искать нужный ключ на связке. — Если сегодня ведьма поразит мистера Ноулза, то уже не понадобится допрашивать новых свидетелей.— Он прав, — произнес Пейн, стоящий за спиной Мэтью. — Это набросит ей петлю на шею просто и верно.— Постойте! — Бидвелл ухватил Грина за руку раньше, чем ключ вошел в замочную скважину.— Вы что, все умом тронулись?! — заревел Ноулз. — Она меня убьет сегодня ночью, если вы меня не выпустите!— Вряд ли она это сделает, — заметил Мэтью. — Это было бы не в ее интересах.— Ты! — Ноулз горящими глазами уставился на Мэтью. — Я не знаю, кто ты такой, но лучше не попадайся мне, когда я выйду!— Ваш беспривязный язык может заработать вам дополнительный приговор, — предупредил Вудворд. — Я магистрат, а этот молодой человек — мой клерк.— Воздержись от оскорблений, Ноулз! — Бидвелл. — Если дорожишь свободой, которая ждет тебя завтра утром.— Будьте вы прокляты все! — выкрикнул заключенный.Он повернулся и схватил с пола ведро, над которым вились совершенно не демонические мухи. С побагровевшим от гнева лицом Ноулз замахнулся, готовясь выплеснуть его содержимое на своих палачей.— Ноулз! — Голос Грина потряс стены темницы. — Зубами расплатишься!Ведро застыло на грани броска. Даже в гневе Ноулз сообразил, что сделка невыгодная. Он остановился, трясясь, скривившись в оскале, от которого могло бы треснуть зеркало. Потом опустил ведро и наконец уронил его в сено.— Завтра утром ты будешь свободен, — сказал Бидвелл. — Если хочешь, я... я велю принести тебе выбивалку для ковров, которой ты сможешь...Ноулз грубо захохотал.— Отдайте ее этому тощему отродью, пусть засунет ее себе в задницу! Все, мне больше нечего вам сказать!Он сел на скамью и отвернулся к стене.— Ладно. — Бидвелл махнул Грину. — Давайте посмотрим теперь на мадам Ховарт.Они пошли по коридору к последней камере слева. От обитателя камеры не последовало ни шума, ни заметного движения. Кто-то плаще с капюшоном из грубой серой ткани лежал, свернувшись, на сене.Голос Бидвелла прозвучал сдавленно, когда он сказал:— Откройте.Грин воспользовался вторым ключом на кожаном шнуре, который, видимо, открывал все камеры. Ключ повернулся, замок щелкнул, и тюремщик потянул на себя решетчатую дверь.— Мадам? — позвал Бидвелл. — Встаньте. — Фигура не шевельнулась. — Вы меня не слышали? Я велел вам встать!Ответа по-прежнему не было.— Она меня нарочно из себя выводит, — сурово сжав губы, буркнул Бидвелл. И громче: — Вы встанете сами, мадам, или мистер Грин вас поднимет?Наконец-то возникло движение, но нарочито медленное. Вудворд подумал, что в нем есть опасная грация, будто змея разворачивает свои кольца. Фигура встала у дальней стены, капюшон надвинут на голову, руки и ноги в саване серой мешковины.— Я привел посетителей, — объявил Бидвелл. — Это магистрат Айзек Вудворд и его клерк Мэтью Корбетт. Магистрат хочет задать вам несколько вопросов.Снова никакой реакции.— Действуйте, сэр, — произнес Бидвелл.Вудворд шагнул вперед, в камеру. Он отметил обстановку помещения: ведро для телесных отправлений, такое же, каким размахивал Ноулз, ведро поменьше для воды, скамья, и на деревянном подносе несколько крошек хлеба и что-то вроде куриных костей.— Мадам Ховарт? — обратился к женщине Вудворд. — Я приехал проверить факты, касающиеся вас. Согласны ли вы мне содействовать?От женщины под клобуком — ни звука.Вудворд оглянулся на Бидвелла, и тот кивком попросил магистрата продолжать. Магистрат знал, что Грин и Пейн стоят от него по бокам, предположительно — чтобы перехватить женщину, если она на него бросится. Мэтью смотрел с острым интересом, вцепившись в прутья решетки. Вудворд сказал:— Мадам Ховарт, не согласитесь ли вы произнести молитву Господню?И снова ничего. Ни слова, ни кивка, ни даже ругательства.— Вы знаете молитву Господню?— Конечно, знает! — заявил Пейн. — Но если она ее произнесет, у нее язык обуглится!— Прошу вас! — Вудворд поднял руку, призывая его к молчанию. — Мадам, в этом деле мне нужен ваш ответ. Ваше нежелание произнести молитву Господню может быть сочтено неспособностью ее произнести. Вы осознаете, насколько это важно?— Петлю она отлично осознает! — вмешался Бидвелл. Вудворд помолчал, приводя мысли в порядок.— Молчание есть признание вины, мадам, — продолжал он. — Я прошу вас внимательно выслушать то, что я вам скажу. Здесь много разговоров идет о петле и виселице. Вы знаете, в чем вас обвиняют. Многие ведьмы в этих колониях нашли смерть на виселице... но для вас, поскольку вас обвиняют также в убийстве вашего мужа, коему вы по закону обязаны повиновением, это будет дело об "убийстве господина". Наказанием за подобное преступление является не веревка, но смерть на костре. Вот почему ничего хорошего вам не принесет нежелание отвечать на мои вопросы.С тем же успехом он мог обращаться к покрытой мешковиной статуе.— Это абсурд! — возмущенно повернулся он к Бидвеллу. — Все это бесполезно, если она отказывается говорить!— Тогда нам нужно готовить костер?— Сэр? — обратился к магистрату Мэтью. — Могу я предложить ей один вопрос?— Да, давай! — ответил Вудворд, возмущенный всем ходом дела.— Мадам Ховарт! — Мэтью постарался говорить спокойно и бесстрастно, хотя сердце его билось изо всех сил. — Вы ведьма?Бидвелл резко, нервозно засмеялся, как будто зазвучала плохо настроенная труба.— Юноша, более дурацкого вопроса не придумать! Конечно, она ведьма! Не будь она ведьмой, ничего этого нам бы не надо было!— Мистер Бидвелл? — Мэтью направил на хозяина города весьма холодный взгляд. — Вопрос был для этой женщины, но не для вас. И я буду вам очень признателен, если вы не станете за нее отвечать.— Что? Ах ты наглый петушок! — Кровь прилила к щекам Бидвелла. — Не будь ты таким недомерком, я бы потребовал удовлетворения за подобное...— Меня, — заговорила женщина достаточно громко, чтобы привлечь к себе внимание, и Бидвелл тут же замолчал, — меня... сочли ведьмой.Сердце Мэтью понеслось полным галопом. Он прокашлялся:— Считаете ли вы себя таковой?Наступила долгая пауза. Мэтью думал уже, что она не ответит, но тут голова в капюшоне слегка наклонилась.— Моего мужа у меня отняли. Мой дом и мою землю отняли. — Голос ее был слаб, но ровен; голос молодой женщины, а не высохшей карги, как ожидал Мэтью. — Мою невиновность e меня отняли, и самое душу мою растоптали. До того, как я отвечу на ваш вопрос, ответьте на мой: что у меня еще осталось?— Голос. И знание правды.— Правды, — повторила она горько. — Правда в этом селении стала призраком, и жизнь ее давно ушла.— Слушайте, слушайте! — возбужденно воскликнул Бидвелл. — Она говорит о призраках!"Тише!" — чуть не рявкнул Мэтью, но сдержался.— Мадам, находитесь ли вы в общении с Сатаной? Она глубоко и медленно вздохнула:— Нет.— Делали ли вы кукол, чтобы использовать их в чарах или колдовстве? — спросил Вудворд, чувствуя, что он обязан перехватить лидерство в допросе.Женщина замолчала. Вудворд с неудовольствием отметил, что таким образом она сделала заявление: по какой-то ей одной известной причине она будет говорить только с Мэтью. Он посмотрел на клерка, которому тоже было неловко от подобного поведения женщины, и пожал плечами.— Куклы, — напомнил Мэтью. — Это вы их сделали? Бидвелл подчеркнуто фыркнул, но Мэтью не обратил внимания.— Нет, — ответила женщина.— Как их тогда нашли у нее под полом? — спросил Пейн. — Я лично их нашел!— Мадам Ховарт, знаете ли вы, каким образом куклы оказались в вашем доме?— Нет.— Суд дурака! — Бидвелл готов был взорваться нетерпением. — Конечно, она будет отрицать свои грехи! Вы что, ждете от нее исповеди? Мэтью повернулся к капитану милиции:— Откуда вы знали, что надо осмотреть пол в ее доме?— Местоположение кукол было увидено во сне Карой Грюнвальд. Не точное местоположение, но то, что ведьма что-то важное спрятала под полом в кухне. Я взял с собой людей, и мы нашли кукол под отставшей половицей.— Мадам Ховарт еще жила в доме, когда произошло это открытие?— Нет, она тогда уже была в камере.— То есть это Кара Грюнвальд сказала вам, где искать? — спросил Вудворд. — Согласно указаниям сновидения?— Это так.— Я думаю, что нам стоило бы побеседовать и с мадам Грюнвальд, — решил магистрат.— Это невозможно! — заявил Бидвелл. — Она, ее муж и четверо их детей уехали из Фаунт-Рояла два месяца назад!Мэтью нахмурился, потирая подбородок:— Сколько времени простоял пустым дом мадам Ховарт до того, как были найдены эти куклы?— Ну... недели две. — Настала очередь Пейна морщить лоб. — К чему вы клоните, молодой человек?— Ни к чему пока не клоню, — ответил Мэтью с едва заметной улыбкой. — Пока что просто проверяю нивелир.— Магистрат, я протестую против смехотворного поведения вашего клерка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83