А ломать Моржов не хотел.
Тайна, лежащая в основе фамильона, была следствием не одного лишь принципа «разделяй и властвуй». Ведь разделять можно было не только с помощью тайны. Скорее даже, что тайна была следствием KB - Кризиса Вербальности. Ценности фамильона невозможно было всем его членам растолковать словами. Слово уже не транслировало ценности. Слово превратилось в пиксель, а смыслоёмкость пикселя ничтожна.
Ценности транслировались через ОБЖ - Обмен Биологическими Жидкостями. Если потребовалось бы, Моржов отдал бы свою кровь Костёрычу. Щёкин Моржову был как брат, вскормленный молоком общей матери. А Сонечка, Розка и Милена - все они, прости господи, принимали сперму Моржова. Кровь, молоко и сперма - три жизнетворные жидкости, на обмене которыми Моржов и строил свой фамильон. Моржову Много кто нравился, но не со всеми он стал бы трахаться или родниться. Так что симпатии-антипатии здесь имели только вторичное значение.
Вот Щёкин - ведь он оскорблён… Он зажал себя, не дал обиде выплеснуться, но он оскорблён. Его друг трахнул девушку, которая ему нравится… Но из фамильона Щёкин не ушёл. Не бросил Сонечку. Не уволился из МУДО, чтобы работать сторожем на автостоянке. Моржов поимел его девушку, а Щёкин теперь имеет его самого. Моржов тоже может обидеться. Но случись что - и он, как брату, отцу или жене, отдаст Щёкину свою кровь. Узы ОБЖ более значимы, чем стяжение через интерес или принципы.
Моржов закурил. Он сидел один в тёмном, пустом холле с листом ватмана на коленях. Издалека, с берега Талки, сквозь раскрытую дверь он слышал смех Розки, бубнёж Щёкина, голоса Милены, Сонечки, Костёрыча.
Теперь, похоже, это была его семья, его фамильон, за который можно и убить, и сдохнуть.
В дверном проёме вдруг ярко загорелся свет, и Моржов увидел, как мимо медленно проехала белая «Волга» с тонированными стёклами - словно пиратская каравелла зашла в мирную гавань.
Моржов особенно-то и не дёргался, но едва увидел Сергача - сразу быстро и хладнокровно пришёл в бешенство. Сергача следовало гнать из Троельги взашей.
На сей раз Сергач прикатил без Ленчика. Сергач уселся возле огня на бревно напротив Сонечки, Милены и Розки и что-то весело рассказывал. Рядом с ним стояли две бутылки водки. Тут же на корточках торчал Щёкин и открывал третью бутылку. Душу Моржова, как зубной болью, торкнуло озлоблением. Щёкин только что пел о моржовском фамильоне, а теперь готов бухать с тем, кто явился разрушить этот фамильон и сдать его девушку напрокат. Смиряясь с волей Моржова, Щёкин, похоже, заигрался в цинизм.
Моржов подходил и без бинокля видел, что Сергач напряг всех. Сонечка опять затупила, изображая невменяемую. Милена сидела с гримасой усталой брезгливости, готовая в любой момент встать и уйти. Розка, яростно раздирая столбик пластиковых стаканчиков, вся подобралась, собираясь на малейшую претензию Сергача ответить агрессивным наездом. Растерянный Костёрыч за спинами девушек то появлялся в отсветах огня, блестя очками, то исчезал в темноте. И все они - Розка, Милена, Сонечка, Костёрыч и Щёкин - даже вместе были слабее Сергача. Дело не в том, что Сергач - мент. Не в том, что он - бывший любовник и жених Розки. Какая-то неправая правота Сергача заключалась именно в том, что он - лидер фамильона, члены которого сдались Моржову. И без Моржова никакая самозащита никого не убережёт от репатриации.
– А, Борян! - весело закричал Сергач. - Здорово! Садись давай! Накатим водяры?
– Ты на хера приехал? - перешагивая бревно, спросил Моржов.
Не обратив внимания на приглашение сесть, он наклонился, вытащил из костра головню и стал прикуривать.
– Тебя кто звал-то сюда? - углом рта спросил он.
– Я не звала! - возмущённо фыркнула Розка в сторону.
– Дак друзья же!…- делано изумился Сергач и развёл руками, словно хотел всех обнять.
Сергач был совершенно трезв.
– Кто тебе тут на хер друг? - спокойно спросил Моржов, опуская головню.
– Погоди, не бросай! - воскликнул Сергач, вскакивая. - Тоже прикурю!…
Моржов поднял головню и ткнул её едва ли не в рожу Сергача. Сергач сунул в губы сигарету и, чмокая, будто присосался к головне.
– Пойдём покурим, Борян, - дружелюбно предложил он.
Моржов кинул головню в костёр так, что из углей вышибло фонтан искр. Розка, Милена и Сонечка отшатнулись. Моржов молча перешагнул бревно обратно и пошёл вверх по тропинке к волейбольной площадке - подальше от костра, чтобы никто не услышал его разговора с Сергачом. Сергач топал сзади. Моржов ожидал чего угодно - удара по затылку, пистолетного ствола между лопаток, подножки, - но Сергач просто топал.
Моржов остановился и повернулся к нему.
– И?… - спросил он.
Сергач мелкими глотками дотягивал сигарету, будто кто-то мешал ему докурить нормально.
– Значит, Борян, дело такое, - озабоченно пояснил он. - Я к тебе как мужик к мужику приехал. Без понтов и выебонов. И не только от себя, а от Саши Манжетова тоже…
– А он-то с тобой как снюхался? - перебил Моржов.
– Он же у Алёнки постоянник. Ты забыл, да? «Постоянник» - значит постоянный клиент.
– И чего вам с постоянником надо? Впрочем, Моржов уже понял, чего надо.
– У вас сегодня смена кончается - и всё, - сказал Сергач. - Ну, будто ничего не было. Спускаем на тормозах. Завтра все домой разъезжаетесь. И дальше - как раньше. Соньку, так и быть, я тебе дарю. А Розка обратно под меня уходит. Миленка - к Саше.
– С хуя ли баня-то упала? - холодно удивился Моржов. - Она же новая была.
Сергач даже застеснялся.
– Любовь, - выдавил он и захихикал: «Мудно, а?»
– Дрочил я на вашу любовь, - спокойно ответил Моржов.
И тут вдруг в кустах у дальнего домика зашуршало. На лунный свет сквозь ветви продрался Ленчик. Моржов сперва подумал, что Ленчик караулил там в засаде, как случалось в детстве, когда какого-нибудь пацана заманивали вроде бы на разговор, чтобы коллективно побить. Но одного Ленчика не хватило бы, чтобы побить Моржова. И вообще: Ленчик выглядел так, словно побили его самого.
Прихрамывая, он шёл через волейбольную площадку к Сергачу и Моржову и виновато лыбился. Рукав его рубашки был наполовину оторван, а морда расцарапана.
– Закурить дайте, мужики, - попросил Ленчик, подходя поближе. - Короче, Валерьян, пиздец…
– Ты о чём? - тревожно спросил Сергач.
Его рука с сигаретной пачкой остановилась в воздухе. Ленчик подтянул руку Сергача за рукав и грязными, трясущимися пальцами выволок из пачки сигарету.
– Короче, там на дороге кирпич валялся, - рассказал он. - Я километров шисят шёл. Въехал на него колесом коляски. Перевернуло, блядь, на хуй, через голову. Меня в кусты кинуло, а Алёнку ёбнуло об асфальт и ещё пронесло метров десять…
Живот Моржова сам собой прилип к позвоночнику, а в плечи словно вбили промороженные гвозди.
– И чего? - тихо спросил Сергач.
– Да ничего, - прикурив, с обидой сказал Лёнчик. - Насмерть её, короче.
– Совсем, что ли?
– Ну, пока ещё жива… Её, блядь, всю вот так… - Ленчик покрутил руками, изображая, как Алёнушку катило по асфальту. - Я посмотрел - на хуй, в морг. Всё переломало. Кровь изо рта течёт.
– Так, блядь, она жива или нет?! - без звука взвился Сергач.
– Чё ты орёшь? - оскорбился Ленчик. - Я тебе доктор, что ли? Я уходил - она ещё дышала. Может, час проживёт, может, до утра. Хули я знаю?
Моржов сделал даже шаг назад, словно побоялся упасть. Он понял. Ленчик на мотоцикле друидов вёз в Троельгу Алёнушку и наехал на кирпич. Перевернулся. Умирающую Алёнушку он бросил на дороге, а сам побежал к Сергачу.
– Бля-а-а, Каликин, ну ты и пидарас… - простонал Сергач, страдальчески скривившись. Он зажмурился и схватился за лоб.
– А хули я-то пидарас? - возмутился Ленчик. - Я, что ли, кирпичей там накидал?
– Чо те ни поручи, ты всё через жопу вывернешь!
– Пошёл ты на хуй! - разозлился Ленчик. - Я из-за тебя вообще чуть пиздой не накрылся!… Лучше скажи, чего щас делать?
Моржов слушал разговор Ленчика и Сергача словно оглушённый, словно из наркоза.
– В больничку её бесполезняк, - заявил Ленчик, сплюнул себе на ладонь и посмотрел на плевок. - Щёку прикусил, бля, кровит… Алёнка всё, Валерьян, трупак. Не вытянут. Надо, короче, её там оставить, типа как она сама ехала и наебнулась. А мы ни при чём.
– Чего ты зассал-то? - озлобился и Сергач. - Нам-то чё? ДТП же. Ты её не убивал. Мотоцикл не крал - те козлы из деревни сами тебе его дали. Борян вон свидетель. Хули Алёнку там бросать?
– Чо мне? Мне ничо! - вспылил Ленчик. - Только менты-то знают, что Алёнка - из твоей конторы девка. Сами её пёрли! Они и так тебя на бабки садят, что нам жить не на что, а теперь вообще за яйца схватят! Обдерут, короче, на хуй всего и контору твою под себя подгребут. Тебе же хуже-то! Менты найдут, до чего доебать-ся! Тебе гаситься надо, что ты здесь был, а я Алёнку к тебе вёз.
– А как гаситься? - растерялся Сергач. - Кто-то видел, что ты Алёнку увозил?
– Да все, блядь, видели. И Наташка, и другая Наташка, и Надька. Но я никому не говорил, что Алёнку повёз к тебе.
– Хоть на это у тебя ума хватило… - пробормотал Сергач. - Значит, так. Надо, чтобы я оказался не при делах. Чтобы менты меня с Алёнкой не связали. Я щас отсюда снимаюсь и еду в Ковязин. Там с пацанами в отделе засяду бухать. Типа как я ни при чём. А ты типа как взял Алёнку покататься, когда поехал мотоцикл этим козлам возвращать. Ну, и пизданулся. Ты не виноват. Утром приходи в отдел и пиши заяву, вроде как всё только что случилось.
– Разведём ментов, да? - понимающе усмехнулся Ленчик. - Ну, ясно… Только мне бы водки накатить. Перенервничал, бля, короче.
– Какой водки! - зашипел Сергач. - Ты же из ДТП будешь!…
– Й-о! - сообразил Ленчик.
– Короче, иди обратно, где ебанулся, - деловито распорядился Сергач. - Мотоцикл стащи куда-нибудь в канаву, чтобы никто с дороги не увидел. Алёнку тоже убери…
– Она и так в канаву укатилась.
– Ну, и не трогай. Сиди в кустах, кури. Через час… нет, через два вставай и ебошь в город, в отделение. Я уже там буду. Понял?
– Бля, всю ночь киснуть, - с досадой пробурчал Ленчик.
– Пиздуй-пиздуй, хуепутала… - Сергач подтолкнул его к тропинке на шоссе. - И не намуди ничего…
– Сигареты гони, - потребовал Ленчик.
Он забрал у Сергача пачку и похромал к лесу.
– Заебал он меня, уёбок… - негромко сказал Сергач в спину Ленчику.
Моржов молчал.
– Дай мне сигарету, Борян, - попросил Сергач. - Видишь, я как мальчик теперича стрелять буду…
Моржову казалось, что он остался без плоти и его тяжёлая шкура просто висит на плечах, как пальто на вешалке. Моржов протянул Сергачу пачку, внимательно разглядывая Сергача, словно видел его после долгой разлуки.
– Я, Сергач, с тобой в Ковязин поеду, - вдруг сказал Моржов.
– Тебе-то на хуй? - удивился Сергач.
– Достало тут всё… - мутно ответил Моржов. - Хочу нажраться.
– Я водку свою здесь оставляю.
– Хочу один, а здесь не дадут. Сергач понимающе покачал головой.
– Алёнку жалко? Да, хорошая девка была… Судьба. Вдвоём, Сергач и Моржов пошли к «Волге». Открыв дверку машины, Моржов оглянулся на далёкий огонь на берегу. Он видел Розку, Милену, Сонечку, Щёкина, Костёрыча… Все они ждали его. Моржов смотрел на них, как в последний раз.
– Садись давай, - поторопил Сергач. - До пятницы простоишь…
Моржов отвернулся и полез на место рядом с Сергачом.
– Повезло тебе, Борян, - заговорил Сергач, проводя машину под аркой ржавых ворот Троельги. - Если бы не Алёнка, жопа тебе была бы… Блин, как мне этот подъём всегда не нравится…
«Волга» обогнула клин ельника и, завывая, полезла в гору.
– Боюсь, заглохну… - ворчал Сергач, дёргая рычаг. - Менять тачку давно пора… Клапаны, что ли, износились… Да денег, блядь, ни хуя нету…
– А зачем тебе Алёнушка в Троельге была нужна? - спросил Моржов.
– Из-за тебя, зачем же ещё?
– Поясни…
– Ты на хуя Розке и Миленке сказал, что я контору имею, а Саша Манжетов - клиент?
– А разве я сказал такое? - удивился Моржов.
– Думаешь, мы с Манжетовым дураки, да? - хмыкнул Сергач. - С чего это нам обоим наши девки отлуп дали?
– С того, что я им вас со шлюхами запалил?
– Много ума не надо, чтоб про это догадаться. Вообще, Борян, не по-мужски ты поступил… Я понимаю, за-ради баб многое можно, только зачем уж так-то?
– И вы, значит, решили в ответ спалить меня? Привезти Алёнушку как доказательство для Розки и Ми-лены?
– Угу. - Сергач кивнул.
– Не проще ли было сказать девкам, что я ебу обеих? Они бы обе сразу меня и послали.
– Не факт… Вдруг бы ты им наобещал всего и они бы тебя простили? Со шлюхой надёжнее. Сифилис, СПИД… Зассут с тобой ебаться и прогонят тебя.
– А-а… - понял Моржов. - Стратегия!
– Хули ты думал? - удовлетворённо хмыкнул Сергач.
«Волга» одолела подъём и вывернула на шоссе, но скорость Сергач не увеличивал.
– Интересно, мотоцикл с дороги видно или нет? - бормотал он, осматривая обочину. - Лёнька-то ещё не подошёл, ему рано… Мандюк, мог бы сразу убрать… Вдруг кто уже мимо проезжал и увидел?… Хотя тут и днём-то машин не бывает… Но по закону подлости… А! Вот он! Гляди, Борян!
Мотоцикл с коляской валялся на обочине, как беременная лосиха. Блестели руль и спицы задранного колеса.
– А теперь тормози, - велел Моржов.
– На хуй? - удивился Сергач. - Э!… Ствол моржовского ПМ воткнулся ему в ухо.
– Ты на хуя это, Борян?… - сипло прошептал Сергач, нажимая на тормоз. - Убери… Пальнуть же может…
– Может, - согласился Моржов.
«Волга» встала прямо напротив мотоцикла. Фары освещали всю обочину, однако Алёнушки не было видно.
– Сейчас, сука, ты медленно и скромно вылезешь из машины, - спокойно объяснил Моржов Сергачу, который боялся даже скосить глаза. - А я буду держать тебя на прицеле. Рыпнешься сбежать - уложу.
– Тебя закроют… - без голоса предупредил Сергач.
– А кто меня найдёт? - вкрадчиво спросил Моржов. - Твои менты-долбоёбы? Которых ты девочками пользуешь? Которые тебе этот ствол и продали?… Не пизди. Выходи давай, а то прямо тут обосрёшься. А нам ещё ехать.
Моржов толкнул голову Сергача пистолетом.
Сергач медленно открыл дверку и осторожно вылез из машины. Моржов переполз на его место и выбрался вслед за Сергачом.
Они стояли на обочине. Луна и фары освещали всю дорогу. Ближайшие сосны казались наклеенными на тьму, как аппликация. Искрил гранями щебень. Над асфальтом висела жемчужная дымка. Было тепло, как в комнате.
– Хули тебе надо, Борян? - спросил Сергач.
– Да ничего особенного. Хочу Алёнушку отвезти в больницу.
– Ленчик сказал, в больничку без толку…
– Пусть доктор решает, а не Ленчик.
– Борян, ты ёбнутый.
– Не зли меня, - попросил Моржов и, сощурившись, для пробы прицелился Сергачу в лоб.
– Ладно-ладно, не махай пушкой, - вздрогнул Сергач.
– Пойдём искать, - опуская ПМ, сказал Моржов. Они прошли всего десяток шагов и сразу увидели ноги Алёнушки. Ноги были босые. Они смешно торчали из канавы.
Моржов и Сергач спустились в кювет по разные стороны от Алёнушки. Алёнушка, примяв бурьян, лежала будто в опрокинутом кресле. Натянутая на бёдрах проститутская юбчонка, узкая и короткая, даже не задралась. От крови у Алёнушки были чёрные, как у ведьмы, губы. Моржову показалось, что глаза Алёнушки открыты, но это было не так. Просто Алёнушка слишком густо, вульгарно-густо намазала веки тенями.
– Да мёртвая она, видно же, - прошептал Сергач.
– Поднимай её и неси в машину.
– Борян, сука буду, мёртвая она… Ну на хуй это тебе? Что изменится-то?… Не оживишь ведь.
Но Моржов всё ещё пребывал в том отупении чувств, которое нахлобучилось на него при рассказе Ленчика.
Он никак не мог ощутить расслабляющего горя Алёнушкиной смерти, а потому Алёнушка для него оставалась как бы жива. Значит, её надо было везти в больницу. И если бы не этот ступор чувств, Моржов давно бы уже выстрелил в Сергача. А сейчас ему просто требовалось продолжать то дело, которое он начал делать. Так заводной автомобильчик, уткнувшись в преграду, продолжает впустую вращать колёса.
– Поднимай, - повторил Моржов.
– Бля, что за люди… - застонал Сергач, присаживаясь возле Алёнушки на корточки.
Он просунул руки Алёнушке под лопатки и под колени и с кряхтеньем поднял Алёнушку. Она обвисла на руках Сергача, как резиновая. Оступаясь, Сергач тяжело полез из кювета на дорогу.
Моржов обошёл Сергача и открыл заднюю дверку «Волги».
– Теперь клади на сиденье.
– Она мне кровью чехлы измажет…
– Ай-яй-яй, какая досада, - покачал головой Моржов.
– Борян, давай хоть в багажник…
– Ты у меня сам сейчас такой же в багажник ляжешь.
Пыхтя, Сергач неуклюже впихнул Алёнушку на заднее сиденье. Моржов отступил.
– А теперь садись за руль, и по всем правилам едем в город, - сказал он Сергачу.
– Борян… - завёл своё Сергач.
Моржов с мёртвым лицом перенацелил ПМ Сергачу на промежность.
– Бля-а… - тихо завыл Сергач и полез на водительское место.
– Дверь не закрывать, руки за голову, - велел ему Моржов. - Пукнешь - шмальну. У меня тоже работа нервная.
Сергач вздёрнул руки на затылок. Моржов переложил пистолет в левую ладонь, правой рукой приподнял Алёнушку, втиснулся на сиденье и пристроил голову Алёнушки себе на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Тайна, лежащая в основе фамильона, была следствием не одного лишь принципа «разделяй и властвуй». Ведь разделять можно было не только с помощью тайны. Скорее даже, что тайна была следствием KB - Кризиса Вербальности. Ценности фамильона невозможно было всем его членам растолковать словами. Слово уже не транслировало ценности. Слово превратилось в пиксель, а смыслоёмкость пикселя ничтожна.
Ценности транслировались через ОБЖ - Обмен Биологическими Жидкостями. Если потребовалось бы, Моржов отдал бы свою кровь Костёрычу. Щёкин Моржову был как брат, вскормленный молоком общей матери. А Сонечка, Розка и Милена - все они, прости господи, принимали сперму Моржова. Кровь, молоко и сперма - три жизнетворные жидкости, на обмене которыми Моржов и строил свой фамильон. Моржову Много кто нравился, но не со всеми он стал бы трахаться или родниться. Так что симпатии-антипатии здесь имели только вторичное значение.
Вот Щёкин - ведь он оскорблён… Он зажал себя, не дал обиде выплеснуться, но он оскорблён. Его друг трахнул девушку, которая ему нравится… Но из фамильона Щёкин не ушёл. Не бросил Сонечку. Не уволился из МУДО, чтобы работать сторожем на автостоянке. Моржов поимел его девушку, а Щёкин теперь имеет его самого. Моржов тоже может обидеться. Но случись что - и он, как брату, отцу или жене, отдаст Щёкину свою кровь. Узы ОБЖ более значимы, чем стяжение через интерес или принципы.
Моржов закурил. Он сидел один в тёмном, пустом холле с листом ватмана на коленях. Издалека, с берега Талки, сквозь раскрытую дверь он слышал смех Розки, бубнёж Щёкина, голоса Милены, Сонечки, Костёрыча.
Теперь, похоже, это была его семья, его фамильон, за который можно и убить, и сдохнуть.
В дверном проёме вдруг ярко загорелся свет, и Моржов увидел, как мимо медленно проехала белая «Волга» с тонированными стёклами - словно пиратская каравелла зашла в мирную гавань.
Моржов особенно-то и не дёргался, но едва увидел Сергача - сразу быстро и хладнокровно пришёл в бешенство. Сергача следовало гнать из Троельги взашей.
На сей раз Сергач прикатил без Ленчика. Сергач уселся возле огня на бревно напротив Сонечки, Милены и Розки и что-то весело рассказывал. Рядом с ним стояли две бутылки водки. Тут же на корточках торчал Щёкин и открывал третью бутылку. Душу Моржова, как зубной болью, торкнуло озлоблением. Щёкин только что пел о моржовском фамильоне, а теперь готов бухать с тем, кто явился разрушить этот фамильон и сдать его девушку напрокат. Смиряясь с волей Моржова, Щёкин, похоже, заигрался в цинизм.
Моржов подходил и без бинокля видел, что Сергач напряг всех. Сонечка опять затупила, изображая невменяемую. Милена сидела с гримасой усталой брезгливости, готовая в любой момент встать и уйти. Розка, яростно раздирая столбик пластиковых стаканчиков, вся подобралась, собираясь на малейшую претензию Сергача ответить агрессивным наездом. Растерянный Костёрыч за спинами девушек то появлялся в отсветах огня, блестя очками, то исчезал в темноте. И все они - Розка, Милена, Сонечка, Костёрыч и Щёкин - даже вместе были слабее Сергача. Дело не в том, что Сергач - мент. Не в том, что он - бывший любовник и жених Розки. Какая-то неправая правота Сергача заключалась именно в том, что он - лидер фамильона, члены которого сдались Моржову. И без Моржова никакая самозащита никого не убережёт от репатриации.
– А, Борян! - весело закричал Сергач. - Здорово! Садись давай! Накатим водяры?
– Ты на хера приехал? - перешагивая бревно, спросил Моржов.
Не обратив внимания на приглашение сесть, он наклонился, вытащил из костра головню и стал прикуривать.
– Тебя кто звал-то сюда? - углом рта спросил он.
– Я не звала! - возмущённо фыркнула Розка в сторону.
– Дак друзья же!…- делано изумился Сергач и развёл руками, словно хотел всех обнять.
Сергач был совершенно трезв.
– Кто тебе тут на хер друг? - спокойно спросил Моржов, опуская головню.
– Погоди, не бросай! - воскликнул Сергач, вскакивая. - Тоже прикурю!…
Моржов поднял головню и ткнул её едва ли не в рожу Сергача. Сергач сунул в губы сигарету и, чмокая, будто присосался к головне.
– Пойдём покурим, Борян, - дружелюбно предложил он.
Моржов кинул головню в костёр так, что из углей вышибло фонтан искр. Розка, Милена и Сонечка отшатнулись. Моржов молча перешагнул бревно обратно и пошёл вверх по тропинке к волейбольной площадке - подальше от костра, чтобы никто не услышал его разговора с Сергачом. Сергач топал сзади. Моржов ожидал чего угодно - удара по затылку, пистолетного ствола между лопаток, подножки, - но Сергач просто топал.
Моржов остановился и повернулся к нему.
– И?… - спросил он.
Сергач мелкими глотками дотягивал сигарету, будто кто-то мешал ему докурить нормально.
– Значит, Борян, дело такое, - озабоченно пояснил он. - Я к тебе как мужик к мужику приехал. Без понтов и выебонов. И не только от себя, а от Саши Манжетова тоже…
– А он-то с тобой как снюхался? - перебил Моржов.
– Он же у Алёнки постоянник. Ты забыл, да? «Постоянник» - значит постоянный клиент.
– И чего вам с постоянником надо? Впрочем, Моржов уже понял, чего надо.
– У вас сегодня смена кончается - и всё, - сказал Сергач. - Ну, будто ничего не было. Спускаем на тормозах. Завтра все домой разъезжаетесь. И дальше - как раньше. Соньку, так и быть, я тебе дарю. А Розка обратно под меня уходит. Миленка - к Саше.
– С хуя ли баня-то упала? - холодно удивился Моржов. - Она же новая была.
Сергач даже застеснялся.
– Любовь, - выдавил он и захихикал: «Мудно, а?»
– Дрочил я на вашу любовь, - спокойно ответил Моржов.
И тут вдруг в кустах у дальнего домика зашуршало. На лунный свет сквозь ветви продрался Ленчик. Моржов сперва подумал, что Ленчик караулил там в засаде, как случалось в детстве, когда какого-нибудь пацана заманивали вроде бы на разговор, чтобы коллективно побить. Но одного Ленчика не хватило бы, чтобы побить Моржова. И вообще: Ленчик выглядел так, словно побили его самого.
Прихрамывая, он шёл через волейбольную площадку к Сергачу и Моржову и виновато лыбился. Рукав его рубашки был наполовину оторван, а морда расцарапана.
– Закурить дайте, мужики, - попросил Ленчик, подходя поближе. - Короче, Валерьян, пиздец…
– Ты о чём? - тревожно спросил Сергач.
Его рука с сигаретной пачкой остановилась в воздухе. Ленчик подтянул руку Сергача за рукав и грязными, трясущимися пальцами выволок из пачки сигарету.
– Короче, там на дороге кирпич валялся, - рассказал он. - Я километров шисят шёл. Въехал на него колесом коляски. Перевернуло, блядь, на хуй, через голову. Меня в кусты кинуло, а Алёнку ёбнуло об асфальт и ещё пронесло метров десять…
Живот Моржова сам собой прилип к позвоночнику, а в плечи словно вбили промороженные гвозди.
– И чего? - тихо спросил Сергач.
– Да ничего, - прикурив, с обидой сказал Лёнчик. - Насмерть её, короче.
– Совсем, что ли?
– Ну, пока ещё жива… Её, блядь, всю вот так… - Ленчик покрутил руками, изображая, как Алёнушку катило по асфальту. - Я посмотрел - на хуй, в морг. Всё переломало. Кровь изо рта течёт.
– Так, блядь, она жива или нет?! - без звука взвился Сергач.
– Чё ты орёшь? - оскорбился Ленчик. - Я тебе доктор, что ли? Я уходил - она ещё дышала. Может, час проживёт, может, до утра. Хули я знаю?
Моржов сделал даже шаг назад, словно побоялся упасть. Он понял. Ленчик на мотоцикле друидов вёз в Троельгу Алёнушку и наехал на кирпич. Перевернулся. Умирающую Алёнушку он бросил на дороге, а сам побежал к Сергачу.
– Бля-а-а, Каликин, ну ты и пидарас… - простонал Сергач, страдальчески скривившись. Он зажмурился и схватился за лоб.
– А хули я-то пидарас? - возмутился Ленчик. - Я, что ли, кирпичей там накидал?
– Чо те ни поручи, ты всё через жопу вывернешь!
– Пошёл ты на хуй! - разозлился Ленчик. - Я из-за тебя вообще чуть пиздой не накрылся!… Лучше скажи, чего щас делать?
Моржов слушал разговор Ленчика и Сергача словно оглушённый, словно из наркоза.
– В больничку её бесполезняк, - заявил Ленчик, сплюнул себе на ладонь и посмотрел на плевок. - Щёку прикусил, бля, кровит… Алёнка всё, Валерьян, трупак. Не вытянут. Надо, короче, её там оставить, типа как она сама ехала и наебнулась. А мы ни при чём.
– Чего ты зассал-то? - озлобился и Сергач. - Нам-то чё? ДТП же. Ты её не убивал. Мотоцикл не крал - те козлы из деревни сами тебе его дали. Борян вон свидетель. Хули Алёнку там бросать?
– Чо мне? Мне ничо! - вспылил Ленчик. - Только менты-то знают, что Алёнка - из твоей конторы девка. Сами её пёрли! Они и так тебя на бабки садят, что нам жить не на что, а теперь вообще за яйца схватят! Обдерут, короче, на хуй всего и контору твою под себя подгребут. Тебе же хуже-то! Менты найдут, до чего доебать-ся! Тебе гаситься надо, что ты здесь был, а я Алёнку к тебе вёз.
– А как гаситься? - растерялся Сергач. - Кто-то видел, что ты Алёнку увозил?
– Да все, блядь, видели. И Наташка, и другая Наташка, и Надька. Но я никому не говорил, что Алёнку повёз к тебе.
– Хоть на это у тебя ума хватило… - пробормотал Сергач. - Значит, так. Надо, чтобы я оказался не при делах. Чтобы менты меня с Алёнкой не связали. Я щас отсюда снимаюсь и еду в Ковязин. Там с пацанами в отделе засяду бухать. Типа как я ни при чём. А ты типа как взял Алёнку покататься, когда поехал мотоцикл этим козлам возвращать. Ну, и пизданулся. Ты не виноват. Утром приходи в отдел и пиши заяву, вроде как всё только что случилось.
– Разведём ментов, да? - понимающе усмехнулся Ленчик. - Ну, ясно… Только мне бы водки накатить. Перенервничал, бля, короче.
– Какой водки! - зашипел Сергач. - Ты же из ДТП будешь!…
– Й-о! - сообразил Ленчик.
– Короче, иди обратно, где ебанулся, - деловито распорядился Сергач. - Мотоцикл стащи куда-нибудь в канаву, чтобы никто с дороги не увидел. Алёнку тоже убери…
– Она и так в канаву укатилась.
– Ну, и не трогай. Сиди в кустах, кури. Через час… нет, через два вставай и ебошь в город, в отделение. Я уже там буду. Понял?
– Бля, всю ночь киснуть, - с досадой пробурчал Ленчик.
– Пиздуй-пиздуй, хуепутала… - Сергач подтолкнул его к тропинке на шоссе. - И не намуди ничего…
– Сигареты гони, - потребовал Ленчик.
Он забрал у Сергача пачку и похромал к лесу.
– Заебал он меня, уёбок… - негромко сказал Сергач в спину Ленчику.
Моржов молчал.
– Дай мне сигарету, Борян, - попросил Сергач. - Видишь, я как мальчик теперича стрелять буду…
Моржову казалось, что он остался без плоти и его тяжёлая шкура просто висит на плечах, как пальто на вешалке. Моржов протянул Сергачу пачку, внимательно разглядывая Сергача, словно видел его после долгой разлуки.
– Я, Сергач, с тобой в Ковязин поеду, - вдруг сказал Моржов.
– Тебе-то на хуй? - удивился Сергач.
– Достало тут всё… - мутно ответил Моржов. - Хочу нажраться.
– Я водку свою здесь оставляю.
– Хочу один, а здесь не дадут. Сергач понимающе покачал головой.
– Алёнку жалко? Да, хорошая девка была… Судьба. Вдвоём, Сергач и Моржов пошли к «Волге». Открыв дверку машины, Моржов оглянулся на далёкий огонь на берегу. Он видел Розку, Милену, Сонечку, Щёкина, Костёрыча… Все они ждали его. Моржов смотрел на них, как в последний раз.
– Садись давай, - поторопил Сергач. - До пятницы простоишь…
Моржов отвернулся и полез на место рядом с Сергачом.
– Повезло тебе, Борян, - заговорил Сергач, проводя машину под аркой ржавых ворот Троельги. - Если бы не Алёнка, жопа тебе была бы… Блин, как мне этот подъём всегда не нравится…
«Волга» обогнула клин ельника и, завывая, полезла в гору.
– Боюсь, заглохну… - ворчал Сергач, дёргая рычаг. - Менять тачку давно пора… Клапаны, что ли, износились… Да денег, блядь, ни хуя нету…
– А зачем тебе Алёнушка в Троельге была нужна? - спросил Моржов.
– Из-за тебя, зачем же ещё?
– Поясни…
– Ты на хуя Розке и Миленке сказал, что я контору имею, а Саша Манжетов - клиент?
– А разве я сказал такое? - удивился Моржов.
– Думаешь, мы с Манжетовым дураки, да? - хмыкнул Сергач. - С чего это нам обоим наши девки отлуп дали?
– С того, что я им вас со шлюхами запалил?
– Много ума не надо, чтоб про это догадаться. Вообще, Борян, не по-мужски ты поступил… Я понимаю, за-ради баб многое можно, только зачем уж так-то?
– И вы, значит, решили в ответ спалить меня? Привезти Алёнушку как доказательство для Розки и Ми-лены?
– Угу. - Сергач кивнул.
– Не проще ли было сказать девкам, что я ебу обеих? Они бы обе сразу меня и послали.
– Не факт… Вдруг бы ты им наобещал всего и они бы тебя простили? Со шлюхой надёжнее. Сифилис, СПИД… Зассут с тобой ебаться и прогонят тебя.
– А-а… - понял Моржов. - Стратегия!
– Хули ты думал? - удовлетворённо хмыкнул Сергач.
«Волга» одолела подъём и вывернула на шоссе, но скорость Сергач не увеличивал.
– Интересно, мотоцикл с дороги видно или нет? - бормотал он, осматривая обочину. - Лёнька-то ещё не подошёл, ему рано… Мандюк, мог бы сразу убрать… Вдруг кто уже мимо проезжал и увидел?… Хотя тут и днём-то машин не бывает… Но по закону подлости… А! Вот он! Гляди, Борян!
Мотоцикл с коляской валялся на обочине, как беременная лосиха. Блестели руль и спицы задранного колеса.
– А теперь тормози, - велел Моржов.
– На хуй? - удивился Сергач. - Э!… Ствол моржовского ПМ воткнулся ему в ухо.
– Ты на хуя это, Борян?… - сипло прошептал Сергач, нажимая на тормоз. - Убери… Пальнуть же может…
– Может, - согласился Моржов.
«Волга» встала прямо напротив мотоцикла. Фары освещали всю обочину, однако Алёнушки не было видно.
– Сейчас, сука, ты медленно и скромно вылезешь из машины, - спокойно объяснил Моржов Сергачу, который боялся даже скосить глаза. - А я буду держать тебя на прицеле. Рыпнешься сбежать - уложу.
– Тебя закроют… - без голоса предупредил Сергач.
– А кто меня найдёт? - вкрадчиво спросил Моржов. - Твои менты-долбоёбы? Которых ты девочками пользуешь? Которые тебе этот ствол и продали?… Не пизди. Выходи давай, а то прямо тут обосрёшься. А нам ещё ехать.
Моржов толкнул голову Сергача пистолетом.
Сергач медленно открыл дверку и осторожно вылез из машины. Моржов переполз на его место и выбрался вслед за Сергачом.
Они стояли на обочине. Луна и фары освещали всю дорогу. Ближайшие сосны казались наклеенными на тьму, как аппликация. Искрил гранями щебень. Над асфальтом висела жемчужная дымка. Было тепло, как в комнате.
– Хули тебе надо, Борян? - спросил Сергач.
– Да ничего особенного. Хочу Алёнушку отвезти в больницу.
– Ленчик сказал, в больничку без толку…
– Пусть доктор решает, а не Ленчик.
– Борян, ты ёбнутый.
– Не зли меня, - попросил Моржов и, сощурившись, для пробы прицелился Сергачу в лоб.
– Ладно-ладно, не махай пушкой, - вздрогнул Сергач.
– Пойдём искать, - опуская ПМ, сказал Моржов. Они прошли всего десяток шагов и сразу увидели ноги Алёнушки. Ноги были босые. Они смешно торчали из канавы.
Моржов и Сергач спустились в кювет по разные стороны от Алёнушки. Алёнушка, примяв бурьян, лежала будто в опрокинутом кресле. Натянутая на бёдрах проститутская юбчонка, узкая и короткая, даже не задралась. От крови у Алёнушки были чёрные, как у ведьмы, губы. Моржову показалось, что глаза Алёнушки открыты, но это было не так. Просто Алёнушка слишком густо, вульгарно-густо намазала веки тенями.
– Да мёртвая она, видно же, - прошептал Сергач.
– Поднимай её и неси в машину.
– Борян, сука буду, мёртвая она… Ну на хуй это тебе? Что изменится-то?… Не оживишь ведь.
Но Моржов всё ещё пребывал в том отупении чувств, которое нахлобучилось на него при рассказе Ленчика.
Он никак не мог ощутить расслабляющего горя Алёнушкиной смерти, а потому Алёнушка для него оставалась как бы жива. Значит, её надо было везти в больницу. И если бы не этот ступор чувств, Моржов давно бы уже выстрелил в Сергача. А сейчас ему просто требовалось продолжать то дело, которое он начал делать. Так заводной автомобильчик, уткнувшись в преграду, продолжает впустую вращать колёса.
– Поднимай, - повторил Моржов.
– Бля, что за люди… - застонал Сергач, присаживаясь возле Алёнушки на корточки.
Он просунул руки Алёнушке под лопатки и под колени и с кряхтеньем поднял Алёнушку. Она обвисла на руках Сергача, как резиновая. Оступаясь, Сергач тяжело полез из кювета на дорогу.
Моржов обошёл Сергача и открыл заднюю дверку «Волги».
– Теперь клади на сиденье.
– Она мне кровью чехлы измажет…
– Ай-яй-яй, какая досада, - покачал головой Моржов.
– Борян, давай хоть в багажник…
– Ты у меня сам сейчас такой же в багажник ляжешь.
Пыхтя, Сергач неуклюже впихнул Алёнушку на заднее сиденье. Моржов отступил.
– А теперь садись за руль, и по всем правилам едем в город, - сказал он Сергачу.
– Борян… - завёл своё Сергач.
Моржов с мёртвым лицом перенацелил ПМ Сергачу на промежность.
– Бля-а… - тихо завыл Сергач и полез на водительское место.
– Дверь не закрывать, руки за голову, - велел ему Моржов. - Пукнешь - шмальну. У меня тоже работа нервная.
Сергач вздёрнул руки на затылок. Моржов переложил пистолет в левую ладонь, правой рукой приподнял Алёнушку, втиснулся на сиденье и пристроил голову Алёнушки себе на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54