Клянусь. Но – не прямо сейчас, хорошо?– Нет, не хорошо. Или ты признаешь, что еще не готова и возвращаешься сюда, или создавай себе одежду самостоятельно.Я не обнаружила ни капли сочувствия в его приглушенном голосе.Я набрала воздуха, оперлась на дверь и напряглась, чтобы сконцентрироваться. Одежда – очень мудреная штука, если вы создаете ее из воздуха и энергии, при этом стараясь сделать ее красивой, ну хорошо – нормальной. Хотя, сейчас, честно говоря, я предпочла бы уродливый, но быстрый вариант.Я зажмурилась и сосредоточилась. Секунды бежали. Я почувствовала подступающий приступ паники, поскольку мой разум был всецело, чрезвычайно…– Еще раз, – посоветовал Дэвид. Его голос шел не из-за двери, он был передо мной. Я подняла голову и увидела его, опирающегося о стену напротив. Его улыбку невозможно было классифицировать никак иначе, нежели садистскую – весьма привлекательную, но садистскую. Он посмотрел на часы.– Здесь часто ходят люди. Я дам тебе… две, ну, может быть три минуты. Надеюсь, тебе повезет до того как сюда кто-нибудь войдет.– Ублюдок, – пробормотала я и вернулась к концентрации. Создав в голове картинку, я широко раскрыла глаза и тупо уставилась на него, приступая к созданию наряда. Да конечно, я попыталась отомстить ему.И, кроме того, это было так клево.Я добавляла детали одежды тем же самым способом, который я использовала, формируя тело: изнутри вовне. Сначала трусы-штанишки (кружевные), потом лифчик (прозрачный), чулки (высоко на бедра), кожаная юбка до колена (черная), зеленая под лайм рубашка, обнажающая живот (полиэстер). Дэвид, прислонившись к стене, наблюдал этот стриптиз наоборот, потрясающе выразительно поднимая брови к небесам. Я завершила свой наряд парой туфель цвета лайма на ремешках с трехдюймовыми каблуками, что-то из весенней коллекции Маноло Бланник, которую я видела два месяца назад в журнале «Вог».Он оглядел меня, подмигнув из-за стекол очков, и поинтересовался:– Это все?– Да, – огрызнулась я, – а ты что, из полиции нравов?– Не думаю, что сдал бы вступительный экзамен. – Его брови не опускались. – Я и не подозревал, что ты можешь быть такой…– Стильной?– Ну, это не совсем то, что я собирался сказать.Я приняла впечатляющую позу и посмотрела на него из-под сверхъестественно блестящих ресниц.– Да ладно, ну признай же, что я выгляжу сексуально.– Это-то я и хотел отметить.Ну да. Мы собирались встретиться с Льюисом. Я решила не слишком задумываться о том, каковы мои мотивы. Уже слишком поздно. Я прошла мимо Дэвида, высоко подняв голову, и направилась к лифтам.– Ты идешь? – спросила я.Он появился в шаге от меня.– Принимая во внимание то, что я единственный, кто знает, где он предложил встретиться, тебе бы лучше надеяться, что да.– Я удивлена, что ты с такой готовностью идешь на встречу с ним. – Не то, чтобы они с Льюисом не ладили или не общались, но, во всяком случае… – Ах, ты надеешься, что у него есть какие-нибудь соображения по поводу твоих маленьких искрящихся штучек.На это я получила еще один хмурый взгляд.– Я надеюсь, что он захочет поговорить, что это такое.– Вместо…– Чего-то другого. Я, в самом деле, нервничаю, когда вселенная не подчиняется своим собственным законам.– Добро пожаловать в мою шкуру, – заметила я. – Я в эти дни постоянно получаю опыт столкновения со сверхъестественным.Я не выходила из комнаты, если не считать путешествия через эфирный план – и того тошнотворного посещения Драк-отеля – с тех самых пор, как мы зарегистрировались в номере; элегантность накатила, как ударная волна. Сначала ковер – сине-золотая пышность Французского Провинциализма. Потом – подлинный Луи – позолоченные столики с приземистыми стеклянными вазами с шелковыми цветами.Нет, определенно, мой наряд не соответствовал убранству помещения.Я на полном ходу остановилась у пятна солнечного света, идущего из окна холла, и позволила коже впитывать энергию. Я и не знала, что нуждаюсь в этом, пока что-то не поднялось изнутри и не заставило меня застыть на месте так, что лишь касание Дэвида привело меня в чувство.Он некоторое время молчал. Просто стоял рядом со мной в жарком золотом пятне солнца. Когда я посмотрела на Дэвида, его глаза были закрыты, на восхищенном лице читалось почти что благоговение. Я взяла его за руку. Он посмотрел на меня, улыбнулся и вдавил кнопку «ВНИЗ» на панели возле лифта.– Почему это настолько приятно? – спросила я. – И не говори мне, что оттого, что мы сидели в комнате в течение многих дней.– Это как зов любви, – ответил он. – Ты ведь теперь состоишь из огня.– Значит, я буду испытывать нечто подобное каждый раз, оказавшись у открытого огня? Великолепно. Просто огоньгарзм какой-то.– Помнишь, что мы говорили о концентрации? Учись использовать это.Лифт зазвенел и открылся. Внутри никого. Мы вошли, и Дэвид коснулся кнопки «1».– Ты не сказал мне, куда мы направляемся.– Нет, – согласился он.– И ты не собираешься этого делать?– Правильно.– Слишком много для партнерства, не так ли?Он все еще стоял лицом к панели управления, избегая смотреть на меня.– Я отвечаю за твою безопасность, Джо. Ты должна позволить мне принимать решения о том, что является слишком опасным.– Что опасного в том, чтобы сообщить мне, куда мы идем?– Ничего. Но ты должна иметь в виду, что независимо от того, о чем собирается говорить Льюис, это разговор со смертным, с человеком. И ты должна прямо с этого момента очень тщательно заботиться о том, чтобы всегда разделять наши два мира.– Поэтому, независимо от того, о чем собирается говорить Льюис, мы скажем ему нет, если только дело напрямую не касается джиннов?– Да.– А он знает об этом? Поскольку, если знает, я вполне уверена, что он не стал бы напрасно суетиться…Лифт не останавливался, и я была уверена , что мы заходили в пустую кабину, но совершенно внезапно третий голос произнес позади меня:– А, вот вы где.Я завизжала и понеслась сломя голову, пока не уткнулась в стену; мое тело собиралось расплыться туманом, но я не позволила. Здесь, в кабине вместе с нами, находился еще один джинн, который стоял, небрежно прислонившись к противоположной стене лифта. Я тут же ее узнала, хотя бы по ее неоново яркой одежде. Сегодня она была в сногсшибательно голубом: брюки-клеш, жилет с низким вырезом без какой-либо рубашки под ним, красиво скроенный жакет. Голубой ей шел тоже. Он подчеркивал богатый темно-шоколадный оттенок ее кожи. В ее изящные тоненькие косички до плеч были вплетены подходящие по цвету синие неоновые бусинки, щелкавшие как сухие кости каждый раз, когда она наклоняла голову.Рэйчел всегда умела подбирать аксессуары.Джинны, как я начала понимать, имели пристрастие к театральным эффектам, следовательно, появление без предупреждения не всегда имело смысл рассматривать как угрозу. Рэйчел при мне делала так и прежде, в дни, когда у меня еще был пульс и человеческая продолжительность жизни. В первую нашу встречу, она обнаружила свое присутствие на пассажирском сиденье мой машины, которая в тот момент за семьдесят, и я едва удержалась на дороге. Тогда она наслаждалась своей шуткой, и было ясно, что наслаждается теперь. Она стояла, прислонившись к стене, скрестив на груди руки, и с улыбкой любовалась произведенным эффектом.В отличие от меня, Дэвид не казался удивленным ее внезапным появлением. Он медленно повернулся к ней непроницаемым выражением на лице.– Рэйчел.– Дэвид.– Не то, чтобы я не рад тебя видеть, но…– Я по делу, – сказала она решительно.– По своему или моему?– Обоих. Никого. Ты знаешь, по чьему делу я здесь, не так ли?Дэвид промолчал. Рэйчел не обращала на меня ни малейшего внимания, но теперь взгляд ее ярких мерцающих золотом глаз заскользил в моем направлении. Они сузились, скрывая чувство, которое могло быть интересом, раздражением или же отвращением.– Белоснежка, – сказала она, – любишь химическую завивку.Защита своей прически была последней в списке моих забот.– Рэйчел, что, черт возьми, происходит?У меня не было никаких сомнений в том, что назревали неприятности. Как только Льюис попытался получить меня, так сразу же возникла Рэйчел со своим неотложным делом, и это не было совпадением. Я чувствовала, что мы угодили в самый эпицентр больших проблем. Она не ответила. То есть не ответила непосредственно. Она вновь вернулась взглядом к Дэвиду и пожала плечами.– Скажи ей.Дэвид засунул руки в карманы пальто и прислонился к стене, рассматривая ее.– Нет, я так не думаю. Если Джонатан желает меня видеть, пусть он придет, найдет меня сам. Я не собираюсь бежать к нему словно ребенок к директору школы.– Ты воображаешь, что я дам тебе выбор? – спросила она, голосом нежным, как кончик ножа. Напряженность, уже висевшая в пространстве между ними, стала плотной и неприятной. – Ты выбрал плохое место для того, чтобы сражаться со мной. И очень плохое время, разве ты не согласен? Он хочет видеть тебя. Это не то приглашение, которого можно отказаться, и ты это знаешь.Лифт прозвенел, останавливаясь на третьем этаже. Двери раскрылись. Снаружи нетерпеливо ожидала пара средних лет. Любой, имеющий хотя бы зерно здравого смысла, догадался бы по языку тела нас троих, уже находящихся внутри, что в кабину заходить не стоит, но эти двое до ненормальности были заняты собой.Женщина, жирная, лет пятидесяти – неправдоподобно хорошо сохранившаяся – жаловалась на качество джема на завтрак, не выпуская из рук собачку, больше всего напоминавшую белую крысу. Она втиснулась внутрь. Ее муженек прогрохотал через проход вслед за ней.– Извините, – сказала матрона, обращаясь ко мне, очевидно, ожидая, что я посторонюсь и дам ее королевскому величеству больше свободного пространства. Она всесторонне, с головы до кончиков пальцев ног осмотрела меня с видом представителя полиции нравов, потом переключилась на Рэйчел.– Вы живете здесь? – спросила она с сильным намеком, что мы работаем в гостинице по часам.Рэйчел бросила на меня короткий взгляд глаз, снизивших яркость до просто янтарного цвета. Они оставались яркими, но теперь были человеческим вариантом данной модели.Она показала великолепные зубы, когда женщина впилась в нее взглядом, но это не было улыбкой.– Нет, мэм, – сказала Рэйчел ровно, – охрана гостиницы. Могу я видеть ваши ключи от комнаты?Матрона запыхтела и нахохлилась как воробей зимой. Ее муж добыл ключи из бокового кармана. Рэйчел взяла их в руки, украшенные голубыми полуторадюймовыми ногтями, пристально изучила и вернула обратно.– Все в порядке. Желаем приятного дня.По некоторым причинам у меня появилась твердая уверенность, что ключ-карта не будет работать, когда в следующий раз они попробуют это сделать.Еще одно музыкальное «дзинь», и двери лифта распахнулись. Пара надменно проследовала в сводчатый мраморный холл. Я тоже собиралась выйти, но двери клацнули, захлопнувшись передо мной, как зубастые челюсти хищного животного.Глаза Дэвида вновь стали медными, у Рэйчел – возвратились к резкому пылающему золоту. Здесь было так много энергии, что воздух потрескивал, и мою кожу начинало жечь.– Ну, хорошо, может, нам стоит обсудить это? – спросила я, но тут лифт упал. Я имею в виду – упал . Я завизжала и схватилась за поручни, хотя необходимости и не было – мои ноги твердо стояли на полу. Ни Дэвид, ни Рэйчел даже не вздрогнули. Я оказалась не самой хладнокровной в этой комнате.– Не заставляй меня делать это, – произнес Дэвид так ровно, словно мы не находились в свободном падении. – Я не хочу сражаться с тобой.– Это была бы не слишком долгая битва, – ответила Рэйчел, и ее ногти ритмично щелкнули. Они сменили цвет с неоново-синего до ядовито-желтого. Брючный костюм так же изменился в тон. Я знала, точно не представляя, откуда, что это были ее естественные цвета, и она получала через них силу, сосредоточенную внутри. Она копила силы. – Мы оба это знаем, и у меня нет никакого желания травмировать тебя сильнее, чем ты уже навредил себе.Падение лифта замедлилось, но это ни в коем случае не произошло естественным путем. Даже если бы мы достигли фундамента, я никогда не поверю, что мы опустились на пятнадцать этажей вниз от холла. Нет, сейчас использовалась география джиннов. Человеческие правила применялись только из утонченности и удобства. Лифт был только метафорой, мы давно вышли на иной план существования. Следующая остановка – Дэйджен-Ленд.– Я не возьму ее к нему. Не сейчас, – снова возразил Дэвид, на сей раз очень мягко, так, что даже не верилось.Рэйчел усмехнулась.– За кого ты опасаешься, Дэвид? За Белоснежку или за себя?– Она еще не готова.– Тогда девочке самое время подготовить свою задницу. Ты нарушил закон, Дэвид. Ты знал, что рано или поздно тебе придется объясняться. «Нарушил закон?» Я моргнула. Потом оторвала взгляд от блестящей неоново-желтой угрозы по имени Рэйчел и увидела, что Дэвид стал очень спокойным. Я видела подобное выражение на его лице раньше, когда он стоял между рабством и смертью – это было не принятием, решения, а своего рода исступленная молчаливая храбрость.– Тогда я пойду к нему один. Нет никакой причины вовлекать ее в это.Рэйчел щелкнула когтями, обрывая его.– Ты все прекрасно знаешь. Она – труп в сцене убийства, Дэвид. Преступление во плоти. Она идет с нами. – На сей раз, когда она обнажила зубы, они приобрели остро отточенную свирепость. – И ты же не хочешь оставить ее без поддержки в этом холодном жестоком мире. Как долго она протянет, как ты думаешь?– Эй! Может, хватит меня обсуждать? – рявкнула я и встала между ними. Как ни странно, Рэйчел, казалось, удивила моя вспышка. – Один из вас прямо сейчас начнет объяснять мне, что происходит. Ну?В течение целой секунды никто из них не готов был выдать эту страшную тайну. Лифт мягко остановился, и прозвенел звонок.Наконец Дэвид произнес:– Мы собираемся увидеться с Джонатаном.– И я должна знать, кто это, потому что…– Потому, что он – единственный истинный бог для тебя, в твоем новом существовании, маленькая бабочка, – сказала Рэйчел. Она больше не улыбалась. – Он – самый Старший; тот, кто родился при первом изменении мира. Он – огонь, получивший плоть. И ты на самом деле совсем не хочешь напрягать его.Двери лифта изогнулись, открываясь. Не знаю, что я ожидала увидеть – может быть, что-то в духе дрянной киношной стилизации под ад – но ничего такого не оказалось, лишь чистый белый коридор, уходящий вдаль.Рэйчел сказала:– Ты сделаешь это, раз Джонатан просит. Выбирай, И если ты действительно вынудишь меня сражаться, результат известен заранее.– Да ну? – Его напряжение внушало ужас. Потом губы тронула легкая полуулыбка. – Может быть, я смогу удивить тебя.Она склонила голову набок. Бусинки в ее прическе из многочисленных косичек щелкали и шуршали. Никакого другого ответа не последовало.Дэвид оттолкнулся от стены и шагнул из лифта в коридор. Я заставила себя идти за ним, чувствуя, как в горле моего не совсем материального тела назревает комок паники.– У нас неприятности, правда? – спросила я. Оглянувшись, я увидела, как двери лифта скользят, закрываясь. Рэйчел нигде не было видно.– Конечно же, нет. – Он остановился, положил руки мне на плечи и развернул меня лицом к себе. – Джо, ты должна выслушать меня. Это очень важно. Когда мы войдем туда, не говори ничего . Молчи, даже если он обращается непосредственно к тебе. Держи глаза опущенными, а рот закрытым, что бы ни случилось. Поняла?– Конечно. – Он не выглядел уверенным. Я искала ключ к мучавшей меня загадке на его лице. – Насколько это плохо для тебя?Вместо ответа он провел пальцами по моим волосам. Сверхъестественные ощущения. Я буквально чувствовал а, как распрямляются кудряшки, превращаясь в мягкие волны. Его прикосновения дюйм за дюймом перемещались все ниже, делая волосы прямыми.Это было настолько нежным и интимным, что я почувствовала слабость.– Дэвид, – шепнула я.Он приложил палец к моим губам, заставляя меня замолчать.– Твои глаза, – произнес он, наклоняясь ближе, – они слишком яркие. Приглуши их.– Я не знаю, как это сделать.Его губы были приблизительно в трех дюймах от моих достаточно близко для того, чтобы я могла попробовать их на вкус.– Какого они сейчас цвета?– Серебряные. Они всегда будут серебряными, если ты не изменишь цвет.Его глаза смотрелись коричневыми как осень, выглядя настолько человеческими, насколько это вообще могло быть.– Попробуй серый.Я представила себе такой образ дымной серости, нежной, как голубиное оперение.– А сейчас?– Гораздо лучше. Сосредоточься на этом цвете, поддерживай его. – Его руки скользили по моей голове, ласкали лицо, большие пальцы мягко касались скул. – Помни, что я сказал.– Глаза опущены, рот закрыт, – подтвердила я.Его губы дрогнули в кривой улыбке.– Почему меня это не убеждает?– Потому, что ты меня знаешь.Я взяла его за руки, чувствуя горячую энергию, струящуюся под его кожей. Пламя, словно кровь, пульсировало у него внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31