– Лью, сукин сын, ты обязан был что-то сделать. Что толку быть самым крутым парнем на свете, если ты не можешь спасти дорогих тебе людей? Скажи мне!Он обращался к Льюису Левандеру Оруэллу. Льюис мог быть самым сильным магом на планете, но рядом с Полом он напоминал тень. Высокий, поджарый, с карими щенячьими глазами и достаточно красивым лицом, он подходил на должность руководителя отдела где-нибудь в администрации или на любое другое место для белых воротничков Он не выглядел парнем, способным управлять погодой, огнем, и самой энергией земли. Но то, что он делал на моих глазах, та безграничная сила, которой, как я ощущала, он владел… это было невероятно.– Быть самым крутым парнем на свете? Это вообще не слишком полезно, – сказал Льюис. У него был низкий теплый тенор, с едва заметным намеком на жесткость.Его костюм был не так хорош как у Пола – удобный, стандартный, легко забывающийся. Льюис никогда не уделял слишком много внимания моде.– Я пытался спасти ее. Поверь мне, я пытался. Просто это оказалось… слишком.– Как я понимаю, мне ничего не остается, как тебе верить, не так ли? Свидетелей нет.Пол втянул в себя воздух и сел прямо. Выражение его лица колебалось от зверского до ангельского. За эти дни его виски приобрели серый налет, которого я не замечала раньше. Он был на десять лет старше меня, что означало – сейчас ему около сорока, но седина в волосах была единственным изменением в его внешности с того дня, когда я увидела его впервые. Тогда мне было восемнадцать. Я была испугана и до глупости самоуверенна; ему исполнилось двадцать восемь, и у него для самоуверенности имелись веские основания. Он спас мою задницу тогда, когда Плохой Боб Бирингейнин старался помешать мне стать Хранителем.Я не могла поверить, что он обвиняет себя в том, что не смог спасти мою задницу пять дней назад. Мне хотелось сказать ему, дать понять, что все в порядке, что я здесь, и что, хотя той Джоанн, что он знал, пришлось уйти, большая часть ее – возможно, лучшая часть – жива. Я уже потянулась к нему, начала, но тут Льюис взглянул на меня. Ошибки не было, он явно меня видел. Ох… Ну, хорошо, он мог это сделать, он видел меня в доме Эстреллы, когда я была еще новорожденным джином. Льюис мог видеть все, что угодно, когда этого хотел. Это было частью его сущности.Я создала тихое «привет». Он прищурил глаза и улыбнулся. Он совсем не удивился, увидев меня здесь. «И тебе привет» , сказал он одними губами. И теплота его взгляда заставила меня задрожать всем телом. О, да, так было всегда между нами. Каждый раз. Нечто, не поддающееся контролю, как бы мы ни старались.Продолжая смотреть, Льюис сказал:– С ней все в порядке, Пол, верь мне. Она находится в лучшем месте.Приблизительно три фута слева от него…– Да? У тебя появилась прямая связь с небесами? Я знал, что ты считаешь себя кем-то вроде бога, но не думал, что у тебя есть допуск и в эти сферы.Горечь Пола обжигала. Он вытер лицо и поменял позу, снова заскрипев стулом.– Как бы то ни было. Послушай, она никогда не говорила об этом, но я знаю, у нее с тобой что-то было.Льюис отвел взгляд от меня, чтобы посмотреть на Пола.– У нее что?– Было что-то с тобой. – Пол пожал плечами. Только итальянцы могут вложить столько в простое пожатие плечами. – Как-то ночью мы пили вдвоем, и она рассказала мне… о колледже. О том, что случилось тогда.– Хм… – Льюис выглядел потрясенным, но я была поражена еще больше. Я рассказала Полу? О том, что я и Льюис делали на полу в лаборатории Штормов одним дождливым вечером, когда я была первокурсницей? Я рассказала Полу, что Льюис был моим первым мужчиной? Ни за что на свете! Хотя… я смутно припоминала ночь четыре или пять лет назад, с голубой текилой из агавы и покером на раздевание… хм. Возможно, я и сделала это. В любом случае, это не стало первым нескромным признанием, сорвавшимся с моих губ тогда.Пол продолжал говорить.– Поэтому она бы не захотела, чтобы тебя увидели здесь…Я бы не захотела?– …в сложившихся обстоятельствах, – закончил он.В каких таких обстоятельствах?Льюис посмотрел на меня. Я пожала плечами, давая понять, что абсолютно не в курсе, о чем говорит Пол.– Не беспокойся, оставаться я не собираюсь, – сказал он больше для меня, чем для Пола. – Кажется, у нас с Советом Хранителей есть некоторые разногласия по поводу джиннов. Они хотели бы их получить обратно.Совет Хранителей недоволен Льюисом? По поводу джиннов? Ах, ну да. Несколько лет назад Льюис ускользнул из-под надзора Хранителей и прихватил по пути три бутылки с джиннами. Почему три, я не знала. Я даже не в курсе, были ли у него особые причины взять именно столько. Но, в любом случае, популярности среди Хранителей это ему не добавило. Фактически, с тех пор его имя стояло первым в списке особо разыскиваемых. Но мне казалось, что все, так или иначе разрешилось – в последний раз, когда я видела Льюиса, он приятельски болтал с Мартином Оливером, но, возможно, я несколько переоценила радость от возвращения блудного сына.Очевидно, они продолжали настаивать, чтобы Льюис вернул джиннов. Чего – я это знала точно – он сделать не мог и не хотел, так как освободил всех трех.И что это означает? Противостояние? Льюис против Ассоциации Хранителей? Нет, у него же ни единого шанса.Пол хмыкнул, соглашаясь.– Не попадайся на глаза Мэрион и ее шайке. У них до сих пор есть приказ доставить тебя для допроса.– Спасибо. Я постараюсь. – Льюис начал вставать, но Пол протянул руку и удержал его. Льюис быстро взглянул на преграду и продолжил. – Если, конечно, ты не решил набрать несколько дополнительных баллов, поймав меня самолично.– Не льсти себе. Мне наплевать, исчезнешь ли ты навсегда или станешь императором мира. Я хочу сказать тебе кое-что прежде, чем ты уйдешь.– Я слушаю.Ему потребовалось несколько секунд для того, чтобы начать, но затем он резко сказал:– Она любила тебя. Я знаю это, хотя она и не говорила мне. И ты, чертов придурок, не использовал это, хотя у тебя был шанс.Льюис намеренно не смотрел в мою сторону. Взгляд темно-шоколадных глаз был полон горькой печали.– Я использовал, – сказал он. – Что ты хочешь узнать? Что я любил ее? Какая сейчас разница.Черт. Джинн я или нет, это меня зацепило. Если бы он сказал это хотя бы двумя неделями раньше, сейчас была бы разница. Большая разница.Я спиной почувствовала реакцию Дэвида, стоящего в другом конце комнаты, и отвлеклась от Льюиса с Полом, обернувшись назад к выходу, где он стоял. Он продолжал маскироваться под человека, и все так же сногсшибательно выглядел, но яркая, насыщенная аура джинна расстилалась вокруг него подобно огненным крыльям. Сначала я решила, что это реакция на слова Льюиса, но нет… Кто-то появившийся перед ним привлек его пристальный взгляд, полный ярости.Не джинн. Женщина. Я не знала ее. Высокая, длинноногая. Ее наряд лишь с натяжкой мог считаться подходящим для похорон, но, по крайней мере, он хотя бы был черным. Хотя я была совершенно уверена, что даже мне не пришло бы в голову надеть на чьи-нибудь похороны очень короткое кружевное платье с высокими разрезами по бокам.Да, я всерьез позавидовала ее тонким, высоким каблукам. Они выглядели убийственно.Кроме этого, у нее были длинные, чуть волнистые каштановые волосы с таким шелковистым блеском, который вы можете получить только в очень дорогих фирменных салонах. В ее лице имелось все, чтобы считаться привлекательным. Широко расставленные глаза и полные губы, сияющие, как розовый жемчуг.Единственное украшение – кулон с бриллиантом весом, как минимум, в карат.Дэвид выглядел так, словно готов был убить. На самом деле на секунду мне показалось, что он не собирается отходить с ее пути. Это был бы достаточно сильный шок для нее _ наткнуться на что-то, чего не видно, но в последний момент он все, же сдвинулся, продолжая следить за ней глазами, такими пылающими и сосредоточенными, что они могли бы поджечь ее волосы.Я могла и не пытаться привлечь внимание Льюиса пантомимой. Он уже смотрел на вновь прибывшую, и его лицо стало застывшей, ничего не выражающей маской. Пол обернулся тоже.– Джентльмены! – сказала она. У нее был мягкий, ласковый южный акцент. – Я искала тебя, Пол.– У меня приватный разговор, – сказал Пол. Его ровный голос был холоден – ни следа теплых мурлыкающих интонаций, которые он обычно использовал в разговоре с молодыми красивыми женщинами. – Подожди снаружи, хорошо?Держать удар она умела, я должна это признать. Теплая, зовущая улыбка не дрогнула. Большие влажные глаза – между прочим, очень интересного оттенка – цвета зеленого мха – вспыхнули чуть ярче.– Все, что мне нужно, – это минутка, Пол.– У меня прямо сейчас ее нет. Выйди.– Я не могу поверить, мы не представлены, – произнес Льюис.– И не будете, – ответил Пол скучным голосом. – Иветта, выйди.Она протянула свою изящную, с великолепным маникюром руку Льюису и подняла степень соблазнительности улыбки на несколько пунктов.– Иветта Прентисс, – сказала она. – Я работаю вместе с Полом.– Нет, она работает на Пола, и она, видимо, не будет на него работать и дальше, если прямо сейчас не развернет свою задницу и не выйдет вон. – Тон Пола приобрел опасную мрачность. – Все ясно?– Конечно, – она повела бровью и опустила руку, продолжая улыбаться, и все так же глядеть в глаза Льюиса – десять секунд; слишком долго, на мой взгляд. – Я буду снаружи.Двое мужчин наблюдали, как она идет, покачивая бедрами, грациозная, холеная и сексуальная. Пол выглядел весьма недовольным. Лицо Льюиса ничего не выражало. Складывалось ощущение, что его ударил большой тяжелый грузовик.Она прошла в двух дюймах от Дэвида, и я видела, каких усилий ему стоило удержаться и не убить ее на месте.– Кто, черт возьми, это был? – спросил Льюис.Пол посмотрел на него:– Поверь мне, на самом деле ты не хочешь этого знать. То, что тебе действительно нужно – это убраться отсюда подальше, прежде чем сюда заглянет кто-нибудь, знающий тебя в лицо. Тебе очень повезло, что она не догадывается, кто ты такой. Только что здесь была паучиха, Черная вдова, и имя ей – Иветта. Она может выглядеть очень сексуально, но ночь с ней ты не переживешь.Парни разговаривали. Боже. Как же мне хотелось присутствовать здесь во плоти. Льюис кивнул, засунул руки в карманы брюк и направился в мою сторону. Я стояла у него на пути. Мне очень хотелось сказать что-нибудь. Что угодно. Он слегка изменил направление, чтобы разминуться со мной примерно на дюйм. Проходя мимо, он шепнул:– Найди меня. Нам нужно поговорить.Я могла бы вам рассказывать о похоронах, но вы и сами прекрасно знаете, как они проходят. Люди, испытывая разной степени дискомфорт, говорили что-нибудь хорошее обо мне. Некоторые из них, например, Пол, говорили от чистого сердца. А некоторые, стараясь соблюдать политкорректность, несли всякий бред. Послушать их, так я была сама Мать Тереза. На самом деле святой я никогда не была, так же, как не очень заботилась о том, как выгляжу в глазах окружающих, и не отличалась особым трезвомыслием. То, что я любила в жизни, скорее, делало меня плохой девочкой. Дайте мне выбор между приготовлением супа на кухне и ночной игрой в покер с текилой и хорошо сложенными парнями – и я всегда предпочту второе.За это время уже четвертый человек, с которым мы были едва знакомы, употребил в речи такие слова как «героизм» и «самоотверженность», и я почувствовала необходимость прогуляться к выходу, чтобы слегка освежить голову. Небольшое количество народа, оставшееся в зале для приемов, жадно поглощало креветки и дамские пальчики. Среди них была и передвижная фабрика гормонов, недавно представлявшаяся как Иветта Прентисс и не тратившая времени на выслушивание фиктивной истории жизни Джоанн Болдуин. Она склонилась к уху мужчины средних лет, выглядевшего на миллион. У него был лондонский костюм и акцент выходца из Восточной Европы.Дэвид возник рядом со мной. В буквальном смысле. Я чуть не ударилась о столик с выгнутыми ножками, на котором стояла табличка в строгой черной рамке, извещавшая, что вход на мои похороны только по приглашениям.Я вплотную приблизила губы к его уху и прошептала:– Ну? Откуда ты ее знаешь?Он покачал головой:– Позже.– Нет-нет. Сейчас.Он покорно взглянул на меня и провел в небольшую нишу недалеко от выхода, где мы были в стороне от потока людей. Кроме того, здесь нас никто не мог случайно подслушать и удивиться разговору, раздающемуся из пустоты.Пламя, полыхавшее в его глазах, постепенно гасло, но он оставался натянутым, как струна. Я чувствовала волны напряжения, исходящие от него. Он сказал:– Ее имя Иветта Прентисс.– Это я уже слышала. Очевидно, между вами было нечто большее, чем просто обмен именами.– Немножко. – Он посмотрел на нее через плечо, потом быстро продолжил: – Она была приятельницей Плохого Боба.Бывшего хозяина Дэвида, больного на голову. Ну что же, я могла поверить в это, и сей факт не поднял престиж Иветты в моих глазах.– Насколько близкой приятельницей? Из тех, с которыми можно приятно провести вечерок, или из тех, с которыми приходилось хлебать одно дерьмо на двоих?Дэвид посмотрел мне в глаза:– Я только хотел сказать, что у них были общие интересы.– Расскажи подробнее.– Зачем?– Сдается мне, что она в трауре по мне, а я ее никогда не встречала.Он оглянулся, внимательно посмотрев на Иветту. Его взгляд вновь стал пугающе напряженным.– Да нет, она не в трауре.Чему я легко поверила, глядя, как она флиртует с мужчинами в другом конце комнаты.Она неторопливо высасывала креветку к удовольствию парня средних лет, который вился рядом с ней, словно пчела вокруг цветка.– Она охотится. Плохой Боб оплачивал ее счета. Теперь она ищет новый источник дохода.– Дэвид, – я заставила его вновь посмотреть на себя. – Что между вами было?– Есть несколько вещей из того времени, когда я служил Бобу, и о которых мне не хотелось бы вспоминать. Она – одна из них.Это звучало сухо и неинформативно, но его трясло.– Дэвид?Он подошел ко мне сжал мое лицо в ладонях так, что его лоб почти уткнулся в мой. Губы приоткрылись:– Ты так невинна, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты такой и оставалась. Не позволяй ей быть рядом с тобой, и, что бы ни случилось, не позволяй ей узнать, что ты джинн. Есть вещи, которые я не могу рассказать. И о которых, я надеюсь, ты никогда не узнаешь.На другом конце комнаты смеялась Иветта. Это было на милый смех маленькой девочки. Такой смех, без сомнения, очаровывает и возбуждает богатых пожилых мужчин, достаточно высокомерных, для того, чтобы верить будто их любят за личные качества. Возможно, это были мои фантазии, но этот смех казался морем с угольно-черной нитью тьмы в нем.Я чувствовала, что ее смех терзает Дэвида, и смогла сделать для него только одно:– Давай уйдем отсюда и вернемся домой.
Прошло два дня. Прекрасных дня. Да и что может быть плохого, когда нежишься в фантастическом номере фешенебельного отеля наедине с самым сексуальным парнем в мире, и при этом оба не скованы какими-либо запретами или комплексами. Но не все это время занимали игры и забавы. Я училась различным вещам, например таким, как физические законы для джиннов. Они весьма отличались от той физики, что я изучала, будучи человеком и в которой, можете мне поверить, была специалистом. Управление погодой любой степени сложности требует четкого знания некоторых законов, таких как преобразование энергии, например. И эта работа заключает в себе множество тонкостей. Я не смогла бы даже подсчитать, сколько раз укрощала ураганный ветер, снижая на субатомном уровне вращение частиц, работая с отдельными атомами.Жизнь джинна так же отличалось от человеческой, как двумерная игра в триктрак от трехмерного кубика-рубика. Мне по-прежнему было необходимо работать с разными масштабами, искать равновесие – если я хотела регулировать погоду, я, как и раньше, должна была выходить на тонкий план и создавать маленькую подушку теплого воздуха, двигающуюся навстречу холодным воздушным массам, идущим с моря, и – вуаля – дождь! В человеческом виде это бы стоило мне личной энергии.Будучи джинном, для того, чтобы создать дождь, я должна соблюдать баланс между физическим планом, эфирным и десятком других, и все это без использования моей собственной сущности. Потому, что как джинн я в действительности никакой сущности не имела. Я черпала силу у земли, солнца, окружающей жизни. Это было неожиданно сложно.И, как я обнаружила, я тянула силу из Дэвида. Много силы. Через большой серебряный трубопровод, идущий от него на эфирном плане, как гладкая, едва заметная пуповина.– Все нормально, – сказал он, когда я подняла этот вопрос, – учебная страховка. Однажды ты начнешь подпитывать себя из других источников, и она исчезнет.Она давала много энергии. Я задумалась над тем, как сложно ему, должно быть, поддерживать свои силы. Картина переливания продолжала стоять перед моими глазами – кровь вытекала быстрее, чем тело успевало пополнить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31