– Я не знаю, кто больший дурак! – гневно выпалила она. – Сам дурак или тот, кто принимает дурака. Я боролась в течение нескольких месяцев, чтобы удерживать этого слабоумного за воротами Лайонглена. И что первым делом делаете вы в качестве нового лорда? Впускаете этого гада. Глупее ничего не придумаешь! Ну давайте, пригрейте змею. Когда она ужалит вас в шею, не жалуйтесь на ошибку, которую совершили в этот день, лорд Рейвенхок.
– Вы, как женщина, неспособная руководить должным образом…
Обиженная, она резко втянула воздух.
– Неспособная руководить должным образом? Да будет вам известно…
Сент-Джайлз пожал плечами, нимало не задетый ее острым языком, и продолжил так, словно она и не перебивала его:
– …прекрасно справились с тем, чтобы удерживать волка за воротами. У меня же нет таких ограничений. Лучше встретиться с Кэмпбеллом и разоблачить его. Он лжет. Эдуард послал сюда меня, чтобы принять управление. Никто об этом не знал, кроме его личного совета, тем более не мог знать какой-то мелкопоместный шотландский князек, который ни своих людей не поддержал, ни договор Эдуарда о мире ни подписал. А теперь, принцесса, мне нужно быстрое изложение того, что здесь происходило. По вашим словам я понял, что это не первое появление этого кретина у ворот. Последний месяц он тявкал и лизал край вашей юбки, вместо того чтобы воевать на одной из сторон в войне. Я прав?
– Да. Он пытался проникнуть в замок. Солнце не взойдет в тот день, когда я поверю хоть одному из лживых слов, вылетающих изо рта этой жалкой пародии на мужчину.
Нервничая из-за того, что Деймиан идет за ней следом, Эйтин обогнула стол и едва удостоила взглядом лорда Шеллона, когда тот вошел и сел в кресло хозяйки, а затем откинулся назад и положил ноги на край стола. Эйтин нахмурилась, глядя на мужа Тамлин. Он не обратил на нее внимания, тогда Эйтин подошла и сбросила его ноги со стола. Она увидела, что Сент-Джайлз прикрыл рот ладонью и усмехнулся, она осмелилась бранить самого Черного Дракона.
– Сомневаюсь, что Тамлин позволяет такое поведение в Гленроа, лорд Дракон.
– Вы питаете какие-то чувства к Кэмпбеллу? – сурово нахмурился Рейвенхок, вновь обращая ее внимание на себя. В ответ Эйтин не сдержала неподобающего леди фырканья:
– Антипатию, ненависть, презрение, отвращение, омерзение, тошноту…
– Достаточно. Я понял, что вы весьма низкого мнения об этом человеке. В этом мы с вами единодушны. Питает ли он какие-то чувства к вам?
Эйтин прошла мимо его кузена, стараясь оставаться впереди Сент-Джайлза, вне досягаемости. Несносный Деймиан буквально преследовал ее.
– О да, алчность к Лайонглену, алчность к Койнлер-Вуду. Этот поросячий выродок бахвалился, что украдет меня, сделает мне ребенка и будет хозяином этих владений. Да я скорее перережу себе горло, чем позволю этой мерзкой твари дотронуться до меня.
Пронизывающий взгляд Деймиана сузился.
– Возможно, до него не доходит, что вы предпочитаете мужчин старше… гораздо старше.
Эйтин тяжело сглотнула, потом пожала плечами, словно не поняла значения его слов.
– Что ж, у них по крайней мере более уравновешенный характер.
Их перепалка прекратилась, когда тройняшки ворвались в холл в типичной для них манере. Сент-Джайлз понаблюдал за шутовскими выходками пихающихся и толкающихся братьев, потом повернулся и гневно воззрился на Эйтин:
– Они всегда такие?
Она услышала укор в его вопросе, и спина в ответ одеревенела. Эйтин старалась, правда, старалась. Но братья все равно ведут себя как душе угодно, и ее замечания о том, как положено вести себя молодым людям, отскакивают от них как от стенки горох.
– Почти.
Он нахмурился.
– Они слабаки. Почему их не обучают военному искусству?
– Как вы смеете…
Высокомерный нахал снова прервал ее, рявкнув на тройняшек, все еще дерущихся из-за мест за столом:
– Хватит! Сядьте!
Эйтин поразилась, когда все трое немедленно исполнили приказ.
Деймиан вновь обратил внимание на нее, и его проницательные глаза сверлили Эйтин с такой напряженностью, которая заставила ее отвести взгляд.
– Скажите мне, бабушка, есть еще что-нибудь, что мне следует знать об этом Кэмпбелле? Известно ли ему, что мой дед – ваш супруг – мертв? – То, как он выделял слова, давало понять, что он не принимает ее ложь за чистую монету.
– Нет. – Она вздохнула. – Однако недоумок, возможно, подозревает это. Он был крайне настойчив в своих попытках добиться доступа в крепость. Быть может, он понял и хочет захватить феод, пока Эдуард не передал его какому-нибудь преданному вельможе.
Она подошла к Шеллону, надеясь использовать его присутствие как щит. Только Рейвенхок протянул руку через кузена и схватил ее за руку. Эйтин потянула руку, но его хватка была крепкой.
– Ну же, принцесса…
– Отпустите меня, лорд Рейвенхок. – Она прибегла к гневному голосу, но обнаружила, что он не оказывает на Деймиана никакого действия. Даже ее братья это заметили, хихикая и подталкивая друг друга локтями. Она зыркнула на них, тихонько посмеивающихся над ее затруднительным положением.
Деймиан развернул Эйтин лицом к себе, и от напряженности его взгляда у нее перехватило дыхание.
– Не смейте даже думать, что можете мне приказывать, принцесса. Вы будете делать все в точности, как я скажу, и только так. Я справлюсь с этим алчным Кэмпбеллом по-своему и так, как считаю нужным. Имейте в виду, я не потерплю никакого вмешательства с вашей стороны. Вы будете следовать моим подсказкам и не заговорите до тех пор, пока я не дам разрешения, и все время будете оставаться рядом со мной. Это понятно?
Она открыла было рот, чтобы возмутиться, но слова не давались ей. Никто не осмеливался так разговаривать с ней. Никогда.
Деймиан дернул ее на себя так, что они оказались почти нос к носу.
– Вам… понятно?
Мускул на щеке Эйтин задергался, когда она силилась удержать за зубами поток слов. Иметь дело с Деймианом достаточно трудно и без того, чтобы злить его по мелочам.
– Да, милорд.
– Почему это у меня такое чувство, что вы говорите «да», но уступчивость – последнее, что у вас на уме? Предупреждаю вас, – бабушка, – если обманете меня или каким-то образом подорвете мой авторитет перед Кэмпбеллом, то пожалеете о том, что родились на свет, – пригрозил он.
Она задрожала от его силы, но отказалась пасовать.
– Я жалею об этом с тех пор, как увидела вас, милорд.
– Слишком поздно, миледи, вы ввязались в непростое дело и теперь должны… – Он замолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо, словно внезапно ища ответ.
Головокружение вновь накатило на Эйтин, и она снова испугалась, что зелье и колдовство не сделали свое дело или что сила, которую она ощущала в нем, оказывала слишком мощное сопротивление.
Эйнар отвлек ее, объявив:
– Они идут, милорд.
Рейвенхок подтолкнул Эйтин в сторону от хозяйского кресла и положил ее правую руку на высокую спинку. Передумав, отпустил эту руку и вместо нее приложил левую к амулету.
– Вот так. Не двигайтесь.
Он едва успел плюхнуться в кресло и развалиться, придав лицу скучающее выражение, когда Динсмор в сопровождении своих людей вошел в зал. Деймиан небрежно взял Эйтин за запястье.
Она застыла, когда бледно-голубые глаза Динсмора окинули Деймиана в хозяйском кресле и ее, стоящую с ним рядом. Кэмпбелл резко остановился, его взгляд задержался на Драконе Шеллоне, сидящем рядом со своим кузеном.
– Эйтин, что здесь происходит? – спросил Динсмор.
Деймиан посмотрел на кончики своих ногтей, потом поднял глаза на шотландца:
– Я не давал тебе разрешения обращаться напрямую к миледи.
Тяжелые веки Динсмора сузились на Сент-Джайлзе.
– Мы с Эйтин – старые друзья.
– Не обращайся к леди Эйтин в фамильярной манере и говори только тогда, когда я разрешу…
– Что это значит, Эйтин? Он что, держит тебя в заложницах? Я хочу увидеть Лайонглена. Хочу убедиться, что эти английские прихвостни не держат его и тебя в плену.
Рука Деймиана, лежащая поверх ее руки, напряглась и тихонько сжалась.
– На твоем месте я бы поостерегся, Кэмпбелл, и не стал бы бросаться оскорблениями ни в меня, ни в моего могущественного кузена. Полагаю, ты знаешь Джулиана Шеллона, королевского воина.
У Кэмпбелла хватило ума понять, что он перегнул палку.
– Прошу прощения, лорд Шеллон. Времена нынче тяжелые. Я просто озабочен тем, чтобы с леди Эйтин ничего не случилось.
Деймиан сделал знак слуге, вошедшему с кувшином эля.
– Твои люди наверняка испытывают жажду после утомительной скачки?
– Да. – Динсмор взглянул на оруженосцев и коротко кивнул, давая разрешение. – Где Лайонглен? Я ищу его по срочному делу.
Выражение лица Деймиана сделалось озадаченным.
– Где? – Он поднял руку и повернул ее ладонью вверх. – Так… здесь. Где еще я могу быть? Это какая-то глупая загадка? Я видел Эдуарда не далее как две недели назад. Я думал, что мы еще тогда уладили с ним все дела, поэтому, признаюсь, испытываю некоторый интерес к той… миссии, которую ты исполняешь.
Беспокойство промелькнуло в бледных глазах, они переместились на Эйтин, потом на Шеллона, потом вернулись к Деймиану.
– Не шутите с простым шотландским парнем, лорд Рейвенхок. Я просил показать мне Лайонглена – Гилкриста Фрейзера. Мне хотелось убедиться, что он в добром здравии. По округе ходят слухи, что он нездоров.
– Я нахожу, что ходячие слухи не более надежны, чем летающие лошади. Хотя часто они содержат зерно истины. – Взгляд Деймиана обратился на хлеб, сыр и вино на столе. – Мне и вправду нездоровилось. Спасибо, что спросили. Иди, Эйтин, сядь и поешь.
Шеллон встал и предложил ей стул. Эйтин заставляла себя делать уверенные, неторопливые шаги, поскольку желудок оставался неспокойным. Она не понимала, что за игру затеял Деймиан Сент-Джайлз. Он отрезал ломтик сыра и протянул его Эйтин:
– Вот, миледи. Сыр мягкий и вкусный. – Он подтолкнул ногой скамейку для Кэмпбелла: – Садись, присоединяйся к нам.
Динсмор колебался, глядя на англичан, затем наконец сел на скамью.
Деймиан настаивал:
– Ты должна поесть, Эйтин.
Мысль о еде заставила ее содрогнуться.
– Мне что-то не хочется, милорд. Желудок противится.
Он пожал плечами.
– Видишь… бедняжка, она все еще плохо себя чувствует. Надеюсь, проклятая изнурительная болезнь обошла стороной твои владения, Динсмор. Единственные здесь, кого этот странный недуг не затронул, это парни, – он указал на братьев, – и их воспитатель. Я только этим утром узнал о проделках, которые они устраивали, пока я лежал в постели, и теперь обдумываю надлежащую форму наказания за их озорство. Эйтин утверждает, что они просто непоседы и им нужно на что-то тратить свою энергию. Разумеется, как новый хозяин, я позабочусь об их обучении…
Три головы повернулись к Деймиану, но его суровый взгляд быстро заставил тройняшек опустить глаза в тарелки. Эйнар нахмурился, но продолжал с любопытством смотреть на Рейвенхока. Кэмпбелл же воспринял новость не так спокойно. Он вскочил на ноги, перевернув скамью.
– Ну хватит этой глупой болтовни и фарса. Я требую встречи с Лайонгленом. Я приехал по поручению Эдуарда и хочу удостовериться, что Лайонглен здоров.
Деймиан откинулся на спинку кресла.
– Эдуарда? Не короля Эдуарда, конечно же? Он знает, что я здоров и выполняю здесь его приказы.
– Не вы! Гилкрист Фрейзер, – заорал Динсмор так, словно разговаривал со слабоумным.
У Деймиана был такой вид, будто он только сейчас понял, о чем толкует Динсмор.
– А, вы имеете в виду моего дедушку…
– Дедушку! – Лицо Динсмора покраснело от раздражения. – У Фрейзера не было внуков. Это всем известно!
Деймиан развалился в кресле.
– Вообще-то были. Моя мать – дочь Гилкриста. Конечно, он был недоволен, когда она вышла замуж за норманнского рыцаря, и вычеркнул ее из своей жизни. Однако Эдуард оказался достаточно добр и позаботился, чтобы грамота на Лайонглен перешла ко мне.
– Вам!
Деймиан закрыл глаза и потер лоб словно от боли.
– Да что вы все время так кричите, Кэмпбелл? Я еще не совсем оправился после болезни. У меня болит голова.
– Что это еще за спектакль? Дедушка? Грамота…
Деймиан фыркнул.
– Вообще-то я не обязан вам ничего объяснять. После того как мой дедушка умер…
– Умер!
Деймиан метнул в Кэмпбелла гневный взгляд.
– Повторяю еще раз – сядьте и разговаривайте спокойно, или я прикажу своим людям выбросить вас за ворота. Теперь я – Лайонглен. Эдуард пожаловал мне грамоту по праву рождения. Я принял управление. И все в замке были больны. Конец моего объяснения – и моего терпения.
– Эйтин, что это за вранье? – потребовал ответа Динсмор. – А что насчет слухов о твоем замужестве?
– Никакого вранья, Кэмпбелл. Держи свой язык за зубами, иначе рискуешь лишиться его. – Он поднес руку Эйтин к своим губам. – Я Лайонглен. Эйтин – моя супруга. И ты исчерпал наше гостеприимство.
Разинув рот, Эйтин уставилась на нового хозяина в полной уверенности, что он сошел с ума.
Глава 11
Эйтин бросилась в спальню прямо к ночному горшку. В желудке ничего не было, поэтому все ограничилось рвотными позывами. К счастью, горшок оказался чистым! Это было бы последней каплей. Эйтин попыталась проглотить тошноту, но когда подумала было, что справилась с ней, все внутри всколыхнулось и забурлило. Наконец, дотащившись до таза с водой, Эйтин зачерпнула немного рукой и попила, а потом ополоснула лицо.
Почувствовав себя чуть лучше, она стала мерить шагами комнату. Когда тревоги и неприятности стали давить на сознание, поднялась паника. Дабы противостоять ей, Эйтин стала бить себя ладонью по лбу, позволив боли отвести растущее беспокойство.
– Дура! Дура! Дура! Я проклята! Обречена! Боги всласть потешились надо мной! Я позабавила их этой безмозглой путаницей, в которую влезла. Уна! Проклятая старуха, где же ты? Может ли быть что-то запутаннее этой ситуации? Его внук! Все это время я строила замыслы и планы, пытаясь сохранить Лайонглен от посягательств Кэмпбеллов, Коминов и Брюсов… а у Гилкриста есть внук! О, черт бы все… У-у-на!
«Эйтин, у меня нет наследника. Ты, и только ты, можешь спасти Лайонглен, защитить наших людей». Гилкрист повторял ей эти слова снова и снова, пока угасал, слабея с каждым днем.
Старый Гилкрист Фрейзер был так добр к ней и ее братьям, после того как они потеряли родителей во время лихорадки. Он взял их к себе и предоставил им свою защиту. То, что у него, как оказалось, был ребенок и что он полностью и навсегда отрекся от дочери, заставило Эйтин посмотреть на человека, которого она любила и которым восхищалась, в ином свете. Трудно было постичь, что он так ненавидел свою дочь и рожденного ею сына настолько, что отвергал сам факт их существования. Никогда в жизни Эйтин бы не подумала, что Лайонглен, которого она знала, способен на такое жестокосердие. Эта мысль расстроила ее, и Эйтин подумала, что вся ее жизнь построена на запутанной лжи.
– Уна!
Наконец вплыла знахарка. Старуха, казалось, ходила не как все люди, а словно скользила с места на место. Не в настроении для этих ведьминских фокусов, Эйтин нахмурилась.
– Ты знала, что существует внук? – обвиняюще спросила она.
Уна оставила ее вопрос без внимания и принялась смешивать зелье. Затем протянула чашку Эйтин:
– Выпей-ка. Это поможет справиться с беспокойством и облегчит душу.
– Смерть облегчит мою душу! Тогда мне не будут досаждать три братца-остолопа, глупый викинг и старуха, которая все от меня скрывает. Ты хоть представляешь, какая, черт возьми, неразбериха творится в моей жизни? Рейвенхок – мужчина, который был в моей постели, теперь новый хозяин здесь.
Уна вздохнула и протянула чашку:
– Ты слишком возбуждена. Это нехорошо для ребенка. Выпей.
– Для ребенка? – Эйтин почти забыла о ребенке, которого носит, настолько была расстроена Динсмором, Драконом и его проклятым кузеном. Она прижала ладонь к животу и застонала.
– Ох, прекрати так изводить себя и выпей это, Эйтин Огилви. – Уна прибегла к тону, которым мать говорила бы со своим ребенком.
Нахмурившись, Эйтин схватила чашку и залпом проглотила противную жидкость.
– Брр… это ужасно. – Она испепелила взглядом осадок на дне. – Надеюсь, этот отвар подействует лучше, чем тот, который ты дала Рейвенхоку. – Эйтин устремила на Уну обвиняющий взгляд. – У меня такое ощущение, что он помнит. Ох, святители небесные, а если он помнит? Может, отвар был недостаточно крепким? Или твое колдовское мастерство подкачало? Неужели твоя сила ослабела, старуха? Ох, что же мне делать? Ответь!
Уна пожала плечами, судя по всему, ничуть не обеспокоенная происходящим.
– Измени, что можешь. Прими, что не можешь изменить, девочка.
– О, как будто я сама этого не знаю. – Эйтин замолчала и подбоченилась. – Ты знала про дочку Гилкриста.
– Да. Большинство тех, кто жил в Глен-Эллахе четыре десятка лет назад, помнят ее. Она была красавицей, копия своей матери. Старик прямо помешался от горя, когда лихорадка унесла его жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33