– Девушки находились здесь, возле этой бронзовой вазы, – сказал Поль Рено. – Их пальто висели там.Лоб его покрылся испариной.– Он заново переживает все это! – прошептал Крик инспектору.– Да, но капли пота никакой суд не признает в качеств вещественных доказательств! – пробурчал Маркус.Они попрощались с хозяевами и снова уселись в машину.– Следуем тем же путем, каким вы ехали тогда, – сказал Маркус, обращаясь к Полю Рено.– Ты думаешь, я точно помню этот путь? Я просто отвез девушек домой.– Вот как? Сразу домой?– Нет, по пути мы заехали выпить по стаканчику.– Со всеми тремя?– Нет, с двумя. Одна сразу же заторопилась домой.– Где же вы выпивали?– В ночном клубе «Пьеро».– Где это?– Марк, для чего тебе все это понадобилось?! – вспылил Поль Рено. – Я не вижу никакого смысла в посещении всех этих домов.– Итак, куда нам? – спросил Маркус, словно не слыша его.– Направо! – раздраженно бросил Поль. В баре оказались только две уборщицы.– Бар открывается в десять часов, – объявила та, которая мыла стойку бара.Появился небрежно одетый мужчина и сурово спросил:– Что нужно?Маркус показал свое удостоверение.– С чего это? За мной не водится никаких грехов!– Вы знаете этого господина? – Маркус указал на Поля Рено.– Хм… Кажется, видел его, но было это давно.– Как долго вы тогда здесь сидели? – спросил Маркус у Рено.– Часа два. Мы танцевали…– А потом?– Потом я отвез обеих девушек домой.– Сначала ту, другую девушку, я полагаю.– Да.– Ты куда-нибудь еще заходил с Марией-Терезой Сенье в тот вечер?– Нет. Отсюда я отвез ее домой.– Покажи, где это.Они миновали несколько улиц и выехали на площадь с памятником.– Здесь! – сказал Поль Рено. Они остановились.– Прощаясь, очевидно, договорились встретиться в один из ближайших дней?– Да, на другой день.– Она пришла?– Да.– Что на ней было?– Не понимаю, о чем ты…– Я спрашиваю: во что она была одета.– Была одета просто, как всегда… Она была в кожаном пальто. С волосами, распущенными до плеч.Держала руки в карманах. У нее был спортивный стиль…– Ты поцеловал ее?– В щеку… Она вначале вроде испугалась, но я думаю…– Куда вы пошли потом?– Мы решили поужинать в ресторане за городом.– Поехали в ресторан с номерами, где не спрашивают фамилий посетителей?– Ну да…– Ты знал этот ресторан и раньше?– Это тебя не касается! – взорвался Поль.– Отвечай на вопросы! – потребовал Маркус.– Я знал этот ресторан раньше…– С кем ты там бывал?– С молодой женщиной из этого города.– С замужней?– Да.– Она была женой одного из твоих друзей?– Надеюсь, ты не будешь требовать, чтобы я назвал ее имя?– Буду.– У тебя есть такое право?– Да.– Жоржетта Ренардо, – с трудом выдавил из себя Поль и вне себя от ярости закричал: – Надеюсь, ты не собираешься ехать к ней и подробно расспрашивать обо всем в присутствии ее мужа?– Нет. Но найду способ поговорить с ней наедине. Господин Ренардо имел какое-то отношение к фабрике Сожеси?– Директор… Но где он сейчас, я не знаю.– Это мы выясним. А с кем еще ты бывал в этом ресторане?– С девушкой по имени… Изабелла Жорен.– Где ты с ней познакомился?– В «Кантри-клубе», где я занимался верховой ездой.– Она живет здесь, в городе?– Тогда жила.– Адрес?– Не помню. Ее отец был известный в городе антиквар.– Эти встречи были у тебя до знакомства с Марией-Терезой?– Да.– А потом ты стал избегать встреч с ними?– Я же говорил, что после смерти Марии-Терезы я не бывал в Бурже!– Да, но ты мог звонить им по телефону, встречаться в Париже…– Я не делал этого!– Потому что это было для тебя небезопасно? Поль Рено бросил на него злобный взгляд.– Небезопасно? Почему? Я ведь не убивал Марию-Терезу Сенье. Если я больше не появлялся в Бурже после смерти Марии-Терезы, то только потому, что мне было больно вспоминать о прошлом. Поэтому я и уволился с фабрики Сожеси.– Ах, так?– Что значит: «Ах, так»?– Вчера ты уверял, что ты вовсе не «тогда» и не «по той причине» попросил отставки у Сожеси.На какое-то мгновение Поль Рено смутился.– Я имел в виду… Это было позднее. Собственно не было никакой связи между событиями, о которых идет речь, и моей отставкой. Но они дополняли друг друга. Мне хотелось оставить фирму еще из-за мучительных воспоминаний.По быстрому взгляду Крика инспектор понял, что тот тоже заметил оплошность Поля. Прокол, первый прокол! Неосторожное слово, противоречащее всему предыдущему… Поль Рено, явно нервничая и потеряв контроль над собой, обронил это неосторожное слово, одно только слово… 10 Они ехали в ресторан. Бросив искоса взгляд на Поля Рено, Маркус увидел, как тот сжал челюсти и устремил перед собой напряженный взгляд. Он догадался, что Рено и сам понял свою оплошность.Ресторан был загородным, он стоял в глубине парка – красивое здание в окружении высоких буков и цветущих рододендронов.– Ты часто бывал здесь? – спросил Маркус Поля, когда они подъехали к воротам. Он решил, что допрос нужно вести как можно мягче, иначе Рено ему больше ничего не скажет.– Я бывал в Бурже приблизительно один раз в три недели. Или в две. Я приезжал только ради нее.Маркус заметил, что Рено нервно оглядывается по сторонам.– Вы, очевидно, прогуливались здесь? – спросил он, указывая на буковую аллею.– Иногда.– И катались на лодке? – спросил он, заметив три перевернутые лодки, лежащие на берегу пруда.– Случалось иногда.– Кто владелец ресторана?– В те годы был Силвен Янсон из Монако и Фил-лис, его жена американка. А вот и Филлис!Маркус подумал: «Сейчас мы увидим, насколько хозяева заведения в курсе событий, они наверняка обо всем уже слышали по радио.Филлис Янсон, высокая блондинка, остановившись на лестнице, пристально вглядывалась в лицо Поля Рено. Немного помедлив, она спустилась вниз. Хозяйка была явно растеряна и не знала, что сказать.– Поль, – нерешительно произнесла она наконец.– Ты уже, очевидно, что-то слышала? – спросил ее Рено.– Да. Я полагаю, это какое-то недоразумение… Она сказала это совершенно искренне и, очевидно, хотела услышать из его собственных уст, что произошло.– Это инспектор Маркус из криминальной полиции, – представил своего спутника Поль Рено, заливаясь краской. – Он хотел бы осмотреть ваш ресторан и задать вам кое-какие вопросы.– Конечно, конечно!Маркус показал Филлис фотографию Марии-Терезы Сенье.– Как часто этот господин бывал здесь с этой девушкой?– Вы должны знать, инспектор, что обычно мы не даем подобных сведений о наших посетителях, – ответила Филлис Янсон с мягким певучим американским акцентом. – Но раз вы из полиции, придется нарушить это правило. Да, господин Рено и эта девушка бывали здесь.– Можно мне осмотреть ваш ресторан?– Разумеется.Они вошли в просторный вестибюль. Пройдя через несколько салонов, они очутились в просторном зале с громадными окнами, выходящими на пруды.– Это ресторан, – сказала Филлис.– Где вы сидели? – Маркус обернулся к Полю Рено.– Обычно там, – буркнул тот, указав на круглый столик, который, словно в зеленой беседке, укрылся среди папоротников и вьющихся растений.– Инспектор, – заметила Филлис Янсон, – хочу предупредить вас, что мы принимаем только определенный круг гостей. Именно поэтому мы широко не рекламируем наше заведение. Мне бы не хотелось, чтобы наш ресторан упоминался в печати.– А я в свою очередь надеюсь, что с карточками посетителей у вас все в порядке.– С карточками?– Да. Ведь на каждого гостя, заказавшего номер, должна быть заведена карточка, которую обычно предъявляют полиции.– Да, да, конечно. Мы это делаем.Она проговорила это так торопливо и взволнованно, что Маркус подумал: «Если я сейчас попрошу у нее показать карточки за прошлые недели, на столе немедленно появится шампанское».– Вы разрешите нам пройти в номер?– Марк, ради Бога! – Поль Рено с трудом сдерживал свою ярость.– Я полагаю, молодые люди заказывали всегда одну и ту же комнату? Голубую или оранжевую, или еще какого-то другого цвета… А может быть, комнату, названную в честь какой-нибудь знаменитой фаворитки одного из французских королей…Конечно, здесь были такие номера, и женщина была готова о них рассказать, но она сдержалась и с видом оскорбленного достоинства пригласила:– Прошу за мной, пожалуйста!Они поднялись по широкой мраморной лестнице, миновали просторный коридор, и хозяйка открыла перед ними сначала одну дверь, а затем вторую, отделанную полированным деревом.– Если у вас ко мне есть еще вопросы, лучше я отвечу на них потом – внизу, в вестибюле, – сказала она.– Хорошо, – согласился Маркус.Закрыв обе двери, он повернулся к Полю Рено.– Это та самая комната?Рено, бледный как полотно, застыл посреди большой спальни, устланной ковром с голубыми и розовыми разводами, растерянно переводя взгляд с белоснежных гардин на широкую кровать с балдахином.– Да, – тихо прошептал он.– Что-нибудь изменилось с тех пор?– Кажется, нет… Вот только шкафчик, пожалуй. Не припомню, чтобы он здесь стоял…– Вы здесь иногда ужинали?– Да, не раз.– Была здесь какая-нибудь музыка?– Там, – Поль кивнул на тумбу в углу. Маркус открыл дверцу, затем снова закрыл.– Сколько лет было Марии-Терезе, когда вы с ней познакомились?– Девятнадцать.– Опиши ее, пожалуйста.– Очень стройная, длинные ноги.– Она всегда ходила с распущенными до плеч волосами?– Нет, на работе она ходила с пучком.– Она любила поболтать?– Нет… Часами могла молчать. Но это ни о чем не говорит. Я думаю, она была счастлива! Она много читала, была умна. Правда, немного странная девушка, несколько замкнутая.– Она любила тебя?– Не знаю. Думаю, что да. Но абсолютной уверенности у меня нет.– Она говорила с тобой о браке?– Никогда.– Почему она приходила сюда, как ты думаешь?– Потому что ей так хотелось. Она была очень независимой. Родители не понимали ее, а она стремилась жить по-своему.– О чем вы говорили с ней?– Чаще говорил я, а она слушала и улыбалась время от времени, но сама редко участвовала в разговоре. Если она и начинала говорить, то только для того, чтобы задавать мне вопросы, как правило, о вещах серьезных, и надо признаться, порой я не знал, что ей отвечать. Она занималась лепкой – лепила очень красивые, но опять же очень странные фигурки. Однажды она показала мне их на фотографии.– А те две женщины: жена вашего друга и девушка из «Кантри-клуба» – тоже бывали в этой комнате?– Какое это имеет отношение к делу?– Маркус задумчиво посмотрел на Рено. «Хотел бы я знать, эта ярость направлена против меня или против себя самого – за то, что он убил девушку и знает это?»– Именно здесь она тебе сообщила, что ждет ребенка?– Да.– Как она держалась при этом?– Была спокойна. Я не почувствовал никакого страха или тревоги.– Она спросила тебя, не собираешься ли ты на ней жениться?– Нет. Только потом, позже она рассказала, что родители указали ей на дверь. Но казалось, и это ее нисколько не тревожит. Она сообщила, что живет у подруги и подыскивает себе квартиру. Я тогда помог ей с этим.– Ты навещал ее там?– Один раз.– Очевидно, чтобы сказать ей, что должен подумать…– Да. Я понимаю, это было не по-рыцарски, но… – Поль нервно покрутил головой. – Я… я не видел другого выхода.Маркус, чувствуя, как ком подступает у него к горлу, быстро, не давая Полю опомниться, спросил:– И что же ты почувствовал несколько месяцев спустя, когда получил от нее письмо?«Если он задумается хотя бы на одну секунду, это означает, что он действительно получил от нее письмо! – подумал Маркус, – В этом письме она сообщала, что родила ребенка, что лежит парализованная и не знает, что ей делать. И тогда он убил ее. Именно для этого он к ней и поехал»Рено молчал. Маркус видел, как он обдумывает свой ответ, подбирает слова, чтобы описать свое чувство в то утро, когда он среди писем обнаружил конверт, на котором стояло имя Марии-Терезы Сенье.– Так не пойдет, Марк! – почти закричал он. – Ты решил загнать меня в мышеловку. Не было никакого письма! Я сам поехал к ней, хотел узнать, как у нее дела, родился ли ребенок. Да, я сам приехал к ней…дал ей денег, сказал, что не женюсь на ней, но непременно подыщу ей работу в одном из Домов моделей в Каннах.– Я вижу, ты хорошо заучил эту легенду сегодня ночью. – Маркус встал. – Но уже поздно, Поль… Поздно…Инспектор вышел из комнаты.– То есть как «поздно»? – закричал Рено, бросившийся вслед за ним. – Что ты хочешь сказать? Клянусь тебе: никакого письма не было! Я не знал, что ее парализовало, когда ехал к ней. Марк, ты слышишь меня?Но инспектор, не оглядываясь, уже сбегал по лестнице, наспех поприветствовав Филлис и ее мужа, солидного господина в темно-синем костюме и очках в золотой оправе. Как только он сел в машину, Крик взялся за руль.– Ты все слышал? – спросил Маркус.– Да, – ответил Крик, – он очень уязвим. Будем надеяться, что заполучим прокурора, который успешно поведет дело.Поль Рено тоже сбежал с лестницы.– Сидите тут и строите козни?! – заорал он, распахивая дверцу.Он плюхнулся на заднее сиденье и с треском захлопнул дверцу. Машина покатила к воротам. 11 – А теперь покажи нам, где ее квартира, – приказал Маркус.– Квартира? – испуганно переспросил Поль Рено. – Ты хочешь и ее видеть?– Да. И немедленно.– Господи, зачем?! Марк, умоляю, не делай этого!– Так куда нам? – спросил Маркус, когда они подъехали к перекрестку.– Налево, – буркнул Поль Рено.Через десять минут они подъехали к новому, довольно красивому кварталу города, где совсем близко друг от друга стояли небольшие коттеджи с палисадниками перед ними.– Вот этот, второй дом, – тихо сказал Поль Рено. Они остановились перед входом, и Поль Рено снова занервничал.– Подумай о людях, которые здесь живут, Марк. Возможно, они не знают о том, что здесь произошло, а когда узнают, им станет неприятно жить здесь.– Не волнуйся, – ответил Маркус, – эта квартира сдана сейчас одному предпринимателю из Орлеана, который наезжает сюда время от времени. Сейчас его здесь нет.Когда они шли по дорожке к дому, Маркус спросил:– Эти дома были, очевидно, совсем новыми, когда ты снял квартиру?– Да.– И садики были?– Их только что разбили.– Кто купил мебель?– Это были уже меблированные квартиры.– Ты помог ей переехать?– Нет, я ждал ее здесь, когда она прибыла со своим багажом.– Как она выглядела?– Была бледна… Немного растеряна…– И немного испугана?– Может быть. Впрочем… нет. Она была спокойна, никакой паники. Она сказала, что попробует уговорить подругу переехать к ней.– Итак, – сказал Маркус, остановившись перед дверью, – предположим, Мария-Тереза сейчас лежит парализованная в кровати, иначе говоря, она не способна сама открыть дверь. Дверь автоматически не открывается, и поэтому мы должны позвонить консьержке.– Я же говорил тебе, что в тот день меня впустила консьержка! – раздраженно перебил его Поль.Маркус позвонил. Через несколько секунд дверь отворилась, и они вошли в холл. Из окошечка в левой стене послышался низкий грубый голос:– Кто там?Они заглянули в окошечко и увидели сидящую на стуле полную старуху с морщинистым рябоватым лицом, с очками в простой металлической оправе на носу. Она вязала что-то, выпятив тяжелую нижнюю челюсть и не отрывала глаз от своего вязанья.– Кто? – спросила она погромче, все еще не поднимая глаз.Наконец она взглянула на Маркуса и Поля Рено, остановившихся перед ее окошечком, и на Крика за их спинами. Она переводила взгляд с Маркуса на Поля Рено и обратно и наконец уставилась на Поля. Отбросив вязанье, она поднялась со стула.– Жюль! Жюль! – завопила она. – Он здесь! Он тут, передо мной! Иди сюда, помоги мне, Жюль!Старик в голубом фартуке, очевидно, занимавшийся починкой обуви, вбежал в холл.– Смотри, – взволнованно твердила консьержка, указывая на Поля. – Это он! Господи, зачем он пришел сюда!– Вы уверены, что это он? – Маркус склонился к ней.– Да конечно же! – И спрятавшись за спину мужа, она подозрительно спросила: – Кто вы? – И тут же снова завопила: – Жюль вызови полицию!– Это вы должны были сделать раньше, дорогая. Для вашего же блага. А вместо этого вы не пожелали дать необходимые сведения полиции, которая собирала информацию в связи с убийством. Ведь полиция Бурже наведывалась сюда, не так ли? Зато репортеру вы рассказали все…– Откуда вы взяли, что я все рассказала этому репортеру? – рассвирепела консьержка. – Мало ли что люди болтают!– Он сам мне это сказал, – ответил Маркус. – Если бы он с вами не беседовал, он не стал бы называть ваше имя, сказал бы что узнал все «от кого-то». Вам не повезло: репортер не посчитал возможным скрыть ваше имя, ибо вы главный свидетель в этом деле. Итак, вы видели этого человека, бежавшего через вестибюль в тот вечер, когда было совершено убийство, и вы узнали его на фотографии, которая была опубликована в газете десять лет спустя…Женщина приблизилась к нему почти вплотную и умоляюще глядя ему в лицо, сказала:– Я вовсе не хотела скрывать то, что знала. Вы понимаете? Я подумала, зачем мне идти в полицию, ведь я уже все сказала журналисту… Вот он напечатает обо всем в газете, люди узнают и полиция тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12