Согласиться сделать (или не сделать) что-то после некоторого события означает принять идею о том, что событие произойдет. Математик с большей вероятностью переспит с женщиной, если будет верить, что это неизбежно.Две первые встречи я посвятил разговорам с Математиком о жизни и женщинах, пытаясь обнаружить рычаг, с помощью которого можно было бы подтолкнуть его к постели. Его способ мышления был столь абстрактен, а социальное поведение — столь застенчиво, что постепенно становилась очевидно, что для достижения цели недостаточно простого подбадривания или информации о нем и женщинах. Когда я начал выяснять жизненную позицию, то оказалось, что Математик делает все, что требуется делать мужчине его возраста, за исключением секса. Он регулярно занимался физкультурой, писал своей матери и выполнял свои гражданские обязанности. Единственное занятие, которому он, по его мнению, уделял недостаточно внимания, было чтение научных статей. Математик рассказал, что его квартира завалена научными журналами, до которых у него просто не доходят руки. Однако читать их нужно обязательно, если не хочешь отстать в областях, затрагиваемых его работой.В конце второй встречи у меня был готов план. Я сказал:— Я могу решить вашу проблему и гарантировать, что у вас будут сексуальные отношения с женщиной, но вы должны согласиться в точности выполнить то, что я вам скажу.— Неважно что?— Неважно что.Математик выглядел взволнованным открывающейся перспективой и сказал, что готов сделать все что угодно. Я ответил, что он еще не обдумал все хорошенько, и обещал указать способ на следующей неделе, если он будет уверен, что готов выполнить все, что я попрошу. Я добавил, что мои указания не будут ни криминальными, ни вредными для него, напротив, принесут пользу и будут вполне выполнимыми.На следующей неделе Математик появился у меня в кабинете, клянясь, что сделает все, что я попрошу.— Я хочу спать с женщиной, — сказал он, — и готов на все.— Отлично. То, о чем я попрошу, вы должны начать делать не ранее, чем через тридцать дней, — ответил я, желая дать ему возможность решить проблему самому, чтобы тяжелое испытание и не понадобилось.— Я готов сейчас, — сказал Математик разочарованно.— Сегодня первое сентября, — продолжал я. — Мое задание начнется первого октября. Если до этого времени вы переспите с женщиной, задание, естественно, выполнять не надо.— Ладно, а что я должен делать?— В ночь на первое октября, — сказал я, глядя на настольный календарь, — это будет пятница, вы должны будете поставить будильник на два часа ночи.— Что я буду делать до двух часов ночи?— Я не хочу, чтобы вы бодрствовали до двух ночи. Я хочу, чтобы вы легли спать и встали по будильнику в два часа ночи.— Хорошо, — согласился Математик.— Когда вы встанете, — продолжал я, — я хочу, чтобы вы взяли стопку непрочитанных журналов и читали их. Так как, лежа или сидя, вы можете задремать, я настаиваю, чтобы вы читали их стоя.— Встать и читать журналы? — Математик смотрел на меня в изумлении. — В два часа ночи?— Вы должны прекратить чтение ровно в три часа, даже если увлечетесь статьей, и лечь спать. Очень важно, чтобы вы снова заснули, а утром ночной эпизод показался вам сном.— И это все? — спросил Математик.— Второго октября, на следующую ночь, — продолжал я, — если у вас днем не было сексуальных отношений с женщиной, вы должны поставить будильник на два часа. Вы снова встанете ночью и стоя будете читать научные журналы в течение часа. А затем ляжете спать.— А следующей ночью?— Каждую ночь, пока вы не начнете спать с женщиной, вы должны следовать моим указаниям. Задание сохраняет силу, пока вы не переспите с женщиной или пока вам не стукнет восемьдесят, что бы ни произошло первым.— Боже милостивый, — уныло пробормотал Математик.— Ну, это не так уж трудно. В любом случае, вы же хотели их прочитать.— Прочитать, стоя, в два часа ночи? — воскликнул Математик.— Да, это нелегко. Лично я предпочитаю спать всю ночь, не вставая.Я сменил тему разговора, и мы стали говорить о других сторонах его жизни. Он выглядел озабоченным.— Я собираюсь назначить свидание на сегодня, — сказал он в конце встречи.— Не спешите, — посоветовал я. — Используйте время, чтобы обдумать все хорошенько. У вас есть тридцать дней.— Может быть, сегодня не получится, но завтра обязательно, — и с этими словами он ушел.На следующей неделе Математик пришел и рассказал удивительную историю. Он был одновременно и доволен собой, и разочарован отсутствием успеха.— Выйдя от вас, я позвонил биологу. Она была дома и свободна вечером, и мы пошли на фортепьянный концерт. Затем я отвез ее домой и попытался на прощание поцеловать. Она отвернулась и сказала, что мы не должны так делать. Мы расстались, а затем я позвонил и пригласил ее на ужин на следующий вечер.— А почему биолог? — спросил я. — Как насчет учительницы?— Нет, я решил переспать с биологом, — заявил клиент. — Итак, я приготовил ужин у себя в квартире. — Он описал приготовления: свечи, приятная музыка и хорошее вино. — Она пришла и выглядела намного привлекательнее, чем обычно.— И что же произошло?— Я сделал заход к ней, — сказал Математик. Он описал, как после ужина усадил ее на диван и обнял. Женщина сбросила его руку, а он попытался уложить ее. Она вскочила, он продолжал попытки утянуть ее на диван. Тогда биолог выскочила из комнаты со словами: «Что вы позволяете себе обо мне думать?»— Она что, правда сказала это? — изумился я. — Я и не думал, что кто-то еще говорит такие слова.— Она сказала это, — ответил Математик и продолжил свой рассказ. Биолог выскочила из дома и побежала к своей машине. Он помчался за ней, сел в машину и стал извиняться за свое поведение. Биолог прекратила всхлипывать и сказала, что даже не подозревала, какой он сильный и агрессивный мужчина. Математик, в свою очередь, сообщил, что и не подозревал, какая она привлекательная женщина.— Что произошло дальше? — спросил я.— Я снова полез к ней, — ответил Математик. — Пытался обнять и поцеловать ее. Она совсем расстроилась, заплакала и приказала мне вылезать из машины. И уехала домой. На следующий день я послал ей цветы и извинился, сделал все, что мог, чтобы загладить происшедшее. Ну, и дурака же я свалял!— Почему такая спешка? — удивился я. — У вас три недели времени до первого октября. Почему надо бежать, сломя голову?— Я не знаю, — пожал плечами Математик. — Я не мог себя остановить. Я как-то настроился.— А как насчет учительницы? Если вы подкатитесь тем же способом к ней, уверяю, вы удивитесь ее реакции.— Может и так, — отозвался он без особого интереса. Его занимало раскаяние по поводу собственной агрессивности, проявленной по отношению к биологу. К концу встречи я пожелал ему менее бурной недели, а на следующей встрече пообещал обсудить проблему детальнее.— Хорошо, — согласился Математик. Встав и собираясь уходить, он заметил:— Ой, совсем забыл. Мне надо съездить в Филадельфию на этой неделе, так что следующую встречу я пропущу.— Ладно, — кивнул я, — в то же время, но через две недели.— Отлично, — ответил Математик и, подойдя к двери, вдруг обернулся и бросил небрежно, что биолог, кстати, простила его. По правде говоря, ей тоже случайно нужно в Филадельфию на этой неделе, поэтому они поедут туда вместе.— Ей тоже случайно нужно? — переспросил я.— Да. Ну, не совпадение ли? — и Математик вышел из моего кабинета.Я с перепугу чуть было не позвал его назад. У меня было ощущение надвигающегося несчастья, ибо я не поверил, что ее внезапная поездка в Филадельфию была чистой случайностью. Не поверил я и тому, что ее сопротивление было только лишь проявлением девичьей скромности. Но я решил обсудить это по его приезде.Через две недели в мой кабинет зашел Математик, сел и, вздохнув, сообщил:— Я завтра женюсь.— Что? — воскликнул я. — Это невозможно!— Да я и сам едва верю, — сказал он.— Вы не можете жениться завтра. На ком вы женитесь? — спросил я, как будто не знал ответа.Он ответил, что женится на биологе. Ее семья и его мать уже в пути и прибудут сегодня вечером. Все они приглашены на свадебную церемонию.— Вы обещали, — возразил я. — Вы дали мне слово, что не женитесь без моего разрешения.— Знаю, — виновато сказал он. — Я хотел сдержать обещание, — и он вздохнул. — Не знаю, как это все получилось.— Вы хотите жениться?— Нет. Ну, да. Не знаю, — пролепетал Математик. — В любом случае сейчас это не важно, потому что я уже должен. Все готово. Мне кажется, что я в поезде, который может идти по рельсам только вперед до станции назначения.— Расскажите, что произошло.Математик рассказал, что они приехали в Филадельфию. Биолог собиралась остановиться у друзей, а он в отеле, в котором проходила его научная конференция. Перед тем, как ему уйти в отель, они сели на лавочку в садике перед входом. Был чудесный день, и они наслаждались совместной поездкой и разговором. В садике они продолжали весело болтать. В какой-то момент Математик положил руку ей на плечи, и она не оттолкнула его. Он поцеловал ее в щечку. Биолог ответила поцелуем.— А затем я снова полез к ней. Я предложил пойти ко мне в комнату. Я был настроен затащить ее в постель. Предложение ее убило, — вздохнул Математик. — Она стала всхлипывать, я извинился. Тогда она сказала, что будет спать только с мужем, уж такая она женщина. Тогда я и спросил, выйдет ли она за меня. Она согласилась и предложила позвонить ее родителям и моей маме, чтобы сообщить об этом. Математик неопределенно махнул рукой. — Что-то вроде этого произошло. Точно не уверен. Не успел я опомниться, как мы уже звонили моей маме и приглашали ее на свадьбу в эту субботу. Она позвонила своей маме, которая так обрадовалась…— Что-то вроде этого…— Да, что-то вроде этого, — отозвался Математик. — В комнату ко мне она не пошла, хочет подождать, когда мы станем мужем и женой.— Конечно.Мы немного поговорили, и Математик ушел. На следующей неделе он позвонил мне и сказал, что ему не потребуется вставать ночью и читать эти журналы.— Значит проблема решена?— Да, — сказал он, и голос его не звучал ни радостно, ни разочарованно.Когда я положил трубку, я так и не мог решить, причислить данный случай к моим удачам или поражениям. 10. ОТДАЙТЕ МОЮ РЕЗИНКУ Восьмилетний Артур выглядел как ангелок. Он был худенький и белокурый. Волосы тщательно расчесаны, руки сложены на коленях. Запись на столе терапевта гласила, что он ударил свою учительницу, в два раза выше и тяжелее его. В результате удара был сломан нос и учительница оказалась в больнице с сотрясением мозга. Артур был из приятной семьи среднего класса. Его отец, тоже Артур, был высоким молодым человеком в очках с роговой оправой. Мама — несколько нервозная блондинка. На первом интервью присутствовала также его шестилетняя сестра Рут.Терапевт — Марта Ортис, психиатрическая сестра, — начала разговор:— Из того, что вы сказали мне по телефону, я поняла, что вас привели сюда школьные проблемы сына.— Да, именно это, но существуют и другие проблемы, — ответил отец, произнося слова медленно и неуверенно, как будто ему было нелегко говорить с терапевтом.— Расскажите мне о них, — попросила миссис Ортис.— Нас больше всего заботит то, что Артур не контролирует свою раздражительность. Когда он попадает в ситуацию, в которой не может получить то, что хочет, он немедленно впадает в истерику. Все это кажется абсолютно неконтролируемым и отравляет нашу жизнь. Это не просто обычные детские капризы. То, что происходит, просто ужасно. Я не могу никак повлиять на то, что с ним происходит.Мама слушал отца, явно нервничая. Сестренка, высунув язык, дразнила брата, который сидел, отвернувшись от нее.— Это проблема школы или дома? — спросила терапевт.— Школы и дома. Она недавно вспыхнула и дома. Проблемы начались в школе три года назад с мелких инцидентов.— Каких именно?— Ну, я не хочу повесить все на Артура, потому что дело не только в нем, а во всех нас. Мы просто используем тебя как пример, — сказал он, обратившись к Артуру. — Проблема со всеми, правда.— Я знаю, что я раздражительный, — отозвался мальчик.— Я всех выслушаю по очереди, — успокоила терапевт, вновь повернувшись к отцу.— Проблемы застарелые, — продолжал отец, — а что касается школы, ну, я не совсем в курсе, но что-то там произошло, Артур развернулся, ударил учительницу и сломал ей нос. Для нас все это было очень болезненно.— Линейкой или…? — уточнила, недоуменно поглядывая на хрупкого мальчика, миссис Ортис.— Кулаком. Прямо в нос. После этого нас вызвали к директору, и Артур в конце концов извинился перед учительницей. Но мне кажется, он так и не почувствовал раскаяния. До этого ин-циндента нам удавалось справляться с ситуацией, если не считать того, что Артур не любит делать уроки. Он просто выходит из себя, когда мы просим сесть за уроки. В любом случае, мы с женой после того инцидента восемь недель посещали программу «Обучение родителей эффективности». Я пытался использовать это. Жена скажет, что не пытался, но это не так. Иногда это работает, но чаще никак не связано с ситуацией, особенно со вспышками раздражительности. В общем, месяц назад соседи, у которых гиперактивный ребенок, дали нам почитать одну книгу. Мы решили, что проблема может быть связана с питанием. Ну, мы посадили Артура на диету, но он ее периодически нарушает. С тех пор, как он на диете, по меньшей мере раз в день у него вспышка. Он вообще потерял способность бороться со своей раздражительностью.Мама, когда ее спросили о проблеме, рассказала:— Она развивалась постепенно в течение нескольких лет. Как бы строилась. В детском саду, в первом и во втором классе у него были очень хорошие учителя. По-настоящему понимающие люди. Но время от времени он просто упирается и отказывается делать то, что просят. Если он решит что-то не делать, он этого делать не будет. Сдвинуть его невозможно. Сейчас эта проблема заслонила все. Потому что, когда он вспылит, мы никогда не знаем, чем это кончится. Когда приступ проходит, Артур устает и остальное время плачет. Он так сильно ударил учительницу, что ее пришлось госпитализировать. Он сделал ей очень больно. Два синяка и сотрясение. Теперь Артура перевели в другой класс, и ему очень плохо.Когда маму попросили проанализировать ситуацию, она сказала:— Он должен все контролировать. Должен контролировать. Когда Артур теряет контроль над ситуацией, такое ощущение, что он чувствует, будто теряет нити управления, и не хочет этого. Он должен сообщать учительнице, что будет делать, а что — нет. Сейчас он в своем классе в изоляции.Терапевт обратилась к мальчику, и тот сказал:— Мне кажется, в этом классе я веду себя лучше. Думаю, что если постараюсь, смогу лучше учиться. Я хочу сидеть на диете, но все время нарушаю ее.— Что для тебя самое тяжелое? — спросила терапевт.— Мои вспышки раздражения. Папа подарил мне боксерскую грушу, и когда у меня нет приступа раздражения, я в нее стучу, вроде бы помогает. У меня обычно много энергии, когда наступает приступ.— Хорошо, — сказала миссис Ортис, — теперь я хочу поговорить несколько минут с вашими родителями, поэтому прошу, молодые люди, пройти в приемный покой.Оставшись наедине с родителями, миссис Ортис сказала, что хотела бы выяснить, что в прошлом срабатывало в воспитании сына и дочери и как их шестилетняя девочка уживается с братом.— Сейчас Рут борется с ним, — ответил отец. — Раньше боялась, а сейчас борется за себя. Он бьет ее, а она не убегает, а пытается дать сдачи. В каком-то смысле это хорошо, но я боюсь, что он ей голову снесет.— Вы боитесь этого мальчика? — спросила миссис Ортис.— Я вам кое-что расскажу, — ответил отец с нескрываемым восхищением в голосе. — Неделю назад у нас произошел невероятный случай. Я слышал обо всех этих приступах, но сам ни разу не видел ничего из ряда вон. Где-то недели две назад он заупрямился по поводу какой-то ерунды, и с ним случился этот припадок. Я схватил лопатку и шлепнул его по заднице. У меня сердце кровью обливалось, когда я это делал. Так вот, на него это не произвело ни малейшего впечатления. Что бы вы ни делали, ему на это наплевать. Он никогда не покажет, что задет.— После вашего шлепка он не прекратил истерику? — спросила миссис Ортис.— Нет, только начал бить меня. Я ему не мешал, и он стоял и колошматил меня изо всех сил.Терапевт подвела итоги их усилиям: диета, программа «Обучение родителей эффективности», шлепание.— Приступы — это что-то отдельное, особенное. Как будто внутри у него переключатель, — вступила в разговор мама.— Вы боитесь этого мальчика? — теперь уже ее спросила миссис Ортис.— На личном уровне я его не боюсь, — покачала головой мама. — Но я внимательно слежу за ним. Не хочу, чтобы он сделал больно себе или кому другому или разрушил дом. — Она засмеялась. — Я имею в виду, что лично я не боюсь, что он меня поранит. Но все это очень неприятно.— Что меня пугает, так это то, что я не понимаю этого, — сказал отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24