Насчет себя она знала точно, что изменилась, и очень. Оставалось надеяться, что к лучшему.
Джордан все-таки увидел ее. Как только Слоун вышла из машины, он остановил лошадь в нескольких метрах от нее и спешился.
– Даже не знаю, хочешь ли ты меня видеть, – тихо начала она.
Джордан снял шлем и обнял ее.
– Не хочу видеть тебя? – пробормотал он. – Что такое ты говоришь! Да я искал тебя все это время… Повсюду! Где ты была?
– В Калифорнии… в наркологическом центре. Затем… некоторое время провела в одиночестве. – Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. – Ты искал меня?
Он кивнул.
– Никто не знал, где ты… ни Кэти, ни Адриенна, ни Эмма, ни даже Тревис.
Слоун кратко рассказала, что произошло с ней за эти семь месяцев.
– Понимаешь, – закончила она, – я должна была убедиться, что с этим навсегда покончено.
– И убедилась?
Слоун кивнула и улыбнулась:
– И где же ты искал меня?
– Почти везде. – Джордан теснее прижал ее к себе. – Даже нанимал частного детектива, но все бесполезно.
Она поцеловала его в губы.
– Я так боялась тебя потерять!
– Никогда… – Он отбросил с ее лба прядь волос. – Мы больше никогда не расстанемся. Слышишь? Мне не следовало тогда уходить. Осознав это, я ругал себя на чем свет стоит. Но наблюдать со стороны за тем, как ты себя убиваешь, я тоже не мог…
– Я люблю тебя, Джордан. Ты единственный человек, которого я любила. Давай больше не вспоминать об этом…
Айан был в недоумении.
Бессмыслица какая-то! Он знал Гейвина Хиллера давно, гораздо дольше, чем ему хотелось бы, и для него не было тайной, что победа для этого человека – все. А уж победа его команды в Кубке мира МФП стала бы таким же великим событием, как получение одной из его скаковых лошадей приза в «Тройной короне». Так почему же, зная теперешний уровень Ланса, Хиллер поставил его играть в финале?
И еще: почему Макса Киньона, об участии которого в финальном матче с командой США не было прежде заявлено командой Англии, в самый последний момент включили в список? Что за всем этим кроется? Оба эти вопроса тревожили Айана.
Слишком много он слышал рассказов…
– Как я рад, что ты наконец вернулась, любимая, – прошептал Джордан. Придя в отель, они занимались любовью, будто хотели наверстать упущенное. И до сих пор не разжали объятий. – Слава Богу, все беды позади.
– Вернуться так замечательно! – Слоун прижалась к мужу. – Я уж и не мечтала, что это когда-нибудь повторится. А знаешь, в клинике я почему-то часто вспоминала Джилли.
– Джилли? – удивился Джордан.
– Да. Ведь теперь, когда она оставила Макса…
– Оставила его Джилли или нет, не имеет для меня никакого значения! – отрезал Джордан. – Джилли осталась в далеком прошлом.
– Но она все еще любит тебя.
– Очень жаль, но в этом смысле ничем ей помочь не могу. Оглядываясь назад, я понимаю, что никогда и не любил ее. – Джордан еще сильнее прижал к себе Слоун. – Это была не любовь, а страсть.
– А ко мне ты разве не испытываешь страсти?
– Что за вопрос?
Слоун лукаво улыбнулась:
– Значит, и то и другое уживаются? То есть любовь и страсть. Или нет?
Джордан улыбнулся:
– Вот отыграю финальный матч, и тогда мы с тобой наберем поэтических книжек и засядем искать ответ. А пока… – он взял Слоун за подбородок и приблизил ее лицо к своему, – пока… – Джордан перевернул ее на спину и накрыл собой. – Господи, как я по тебе соскучился!
– Тебе нужно побриться, – засмеялась Слоун.
– Потом. – Он прошелся языком по ее шее. – Сейчас я очень занят.
– М-м-м… – пробормотала Слоун и погрузила пальцы в его волосы.
Вначале он проложил на ее теле дорожку из поцелуев – от ключиц до грудей. Затем вплотную занялся сосками, проделывая с ними всевозможные фокусы. Он целовал их, покусывал, лизал, потом изобразил грудного младенца. Слоун выгнула спину: желание пронзило ее, как электрический ток. Она схватила его за плечи, а Джордан, оставив наконец ее груди, двинулся вниз, к внутренней стороне бедер, и начал целовать Слоун там. Его язык, горячий и влажный, искал самое сокровенное место и быстро нашел. Вся трепеща, Слоун застонала, выгнулась навстречу ему, побуждая его войти в нее. Джордан медлил до тех пор, пока она не издала приглушенный крик. И тогда он вонзился в нее с таким напором, что у Слоун перехватило дыхание, и начал быстро двигаться внутри. Она тихо стонала, не отпуская его плечи.
Слоун почти забыла это чувство, так это было давно. Как замечательно быть живой! Господи, как она любила его!
Оргазма они достигли вместе и после слились в долгом поцелуе.
– Слава Богу, что ты вернулась, – прошептал он ей на ухо.
Слоун знала, что сегодня у Джордана большой день.
Она предпочла бы сидеть у линии заграждения, чтобы, как всегда, встречаться с ним в перерывах между периодами, но из Рима прилетели Габи и Карло. Слоун давно не видела их, поэтому села рядом с ними на трибунах, сейчас до отказа переполненных. Билетов не было даже на стоячие места.
– Джордан сегодня превзошел самого себя, – заметила Габи, наблюдая за игрой. – Я еще ни разу не видела, чтобы он играл лучше. Несомненно, в этом году десятый рейтинг ему обеспечен.
– Ему уже давно должны были присвоить его, – сказала Слоун.
Именно в этот момент произошло столкновение. Упали три лошади. Двое игроков поднялись на ноги, по-видимому, без повреждений. Один лежал на траве. На поле побежали болельщики. Мерцая огоньками, появилась машина «скорой помощи».
– Боже мой! – вскрикнула Слоун.
Она пыталась рассмотреть, что происходит на поле, но видно было плохо. В громкоговорителях комментатор что-то возбужденно пояснял по-немецки. Слоун ничего не понимала. Нужно срочно найти Джордана.
«Неужели это случилось именно сейчас?.. Невероятно…»
Не слушая уговоров Габи, она стала пробиваться через толпу к игровому полю.
«Пожалуйста, Господи, прошу Тебя… только не сейчас, – молилась Слоун, протискиваясь вперед. – Только не сейчас…»
– Тебя следовало давно уже прикончить, сукин ты сын! – хрипел Джордан. Сжимая руками горло Ланса, он прижал его к полу. – Тебя следовало прикончить, когда я обнаружил, что ты даешь Слоун наркотики!
– Она меня просила, – выдохнул Ланс, пытаясь освободиться. – Слоун была в безвыходном положении…
– Ты же почти убил ее, негодяй!
– Джордан… не надо!
Он поднял глаза, не отпуская Ланса. К ним быстро приближалась Слоун.
– Джордан! Отпусти его!
Он хотел ей ответить, но в этот момент чьи-то сильные руки взяли его за плечи и оторвали от Ланса.
– Отпусти его, Джордан!
Это был Айан Уэллс.
– Отпусти и успокойся! – властно потребовал он.
– Но этот сукин сын чуть не убил меня! – заявил Джордан.
– Я сказал, успокойся! – рявкнул Айан. – Он не виноват!
Тем временем два конюха уже подняли Ланса на ноги.
– Как же не виноват? – сердито пробормотал Джордан, пытаясь освободиться от Айана. Его красное лицо блестело от пота. – Он мог нас всех там убить…
– Это не Ланс! – повторил Айан. – Что касается его, то он был пешкой… Такой же, как и все мы!
– Что?.. – Джордан перестал вырываться и посмотрел на Айана.
– Да, Джордан… Это все проделки Хиллера.
Даже час спустя на игровом поле было полно народу. Повсюду сновали репортеры. Гейвин Хиллер был арестован немецкой полицией.
– На этот раз мы уж точно все попадем в газеты, – заметил Эрик Ланжоне, приглаживая свои темные волосы.
– Можешь не сомневаться, – кивнула Дасти.
– Я все же не понимаю, зачем он это делал? – спросила Слоун.
Джордан взял ее за руку.
– Концерн Хиллера был на грани банкротства. Все шло к тому, что он потеряет все свои деньги. Но этого никто не знал, кроме нескольких менеджеров. Иначе среди акционеров поднялась бы ужасная паника.
– Но зачем ему понадобилось убивать игроков? – изумилась Слоун. – Например, тебя… Почему он хотел убить тебя?..
– Ну, я пока был на очереди, – грустно усмехнулся Джордан. – Как оказалось, сегодня должен был погибнуть Ланс.
– Потому что он был любовником его жены? Но Хиллер мог бы просто убрать его из команды.
Джордан покачал головой:
– Не в этом дело. Убивая игроков, Хиллер решал свои финансовые проблемы. Одним словом, страховка. Хиллер предпринимал отчаянные попытки, надеясь выкарабкаться. Он продал почти всех своих скаковых лошадей, несколько домов, часть художественной коллекции, но этого оказалось недостаточно. Тогда Хиллер начал вкладывать деньги в страховку. Сначала страховал лошадей.
– Тех, которых искалечили в «Миопии»? – спросила потрясенная Слоун.
Джордан кивнул:
– Разумеется, он делал это не сам, а нанял профессионала, довольно дорогого. Полагал, что расходы оправдаются. Этот мерзавец сейчас исчез, его ищет Интерпол. У них на него досье толще, чем телефонная книга Манхэттена. Страховки лошадей оказалось мало, – продолжал Джордан, – тогда Хиллер решил страховать игроков. На каждого из нас у него были полисы на очень крупные суммы. Начать он решил с Ланса по многим причинам. Во-первых, ему хотелось расправиться с любовником жены, а во-вторых, объяснить гибель Ланса было бы очень легко. Он наркоман. Айану удалось выяснить, что в клюшку Ланса было всыпано изрядное количество травки. И при этом страховая компания не предъявила бы Хиллеру никаких претензий, поскольку в профессиональном поло обязательного тестирования игроков на наркотики не существует.
– Какое неслыханное злодейство, – прошептала Слоун.
– Это уж точно.
– Но этим все не кончилось бы, – сказал Джордан.
– Да, – отозвалась Слоун, – рано или поздно это случилось бы с тобой.
– Ваш муж всех очень удивил, – сказала Джилли, подойдя к Надин после того, как все разошлись.
Надин нахмурилась:
– Гейвин – хладнокровный негодяй, это я знала давно, но чтобы пойти на убийство…
– И у вас никогда не возникало на этот счет никаких подозрений? Совсем?
– Ни на секунду.
– А я была убеждена, – призналась Джилли, – что за всем этим стоит Макс.
Надин не ответила.
– И что вы собираетесь сейчас делать?
– Понятия не имею, – пожала плечами Надин.
Джилли просияла:
– Порекомендовать вам прекрасного адвоката по разводам?
Мартас-Виньярд, май, 1990
Слоун, сидя у окна в спальне и держа на коленях рукопись, в последний раз правила ее. Итак, сейчас есть все основания вздохнуть с облегчением – она поставила точку над i. Роман «Победитель получает все» наконец завершен, правда, с опозданием почти на год. Слоун казалось, что это лучший из всех ее романов. Если принять во внимание события последних двух лет, просто удивительно, что ей вообще удалось что-то написать. Невероятно! Эта книга стала для Слоун и своего рода катарсисом. Заканчивая этот роман, она чувствовала нечто совсем иное, чем прежде. Тогда ее охватывала такая грусть, будто она расставалась со старым другом. Сейчас Слоун казалось, будто она перевернула необычайно важную страницу своей жизни.
И, перевернув ее, начнет следующую.
В известном смысле так оно и было. Отказавшись от капсул, Слоун действительно начала новую жизнь. Вернее, начали ее оба – она и Джордан. Они теперь были связаны теснее и стали ближе друг другу, как уцелевшая команда корабля, потерпевшего крушение.
Слоун улыбнулась. Они уже обсуждали, и не раз, вопрос о пополнении семьи. Ей исполнилось тридцать восемь: это, пожалуй, предельный возраст, когда еще можно завести ребенка, но она знала, что сейчас с этим справится. Разница в пять лет больше не беспокоила ее.
Слоун встала, собрала листы и сложила их в картонную коробку. Завтра она срочно переправит рукопись в Нью-Йорк, а там, глядишь, через несколько недель появится и конечный продукт.
А потом она сделает годичный перерыв, как и обещала себе. Перестанет быть Слоун Дрисколл, романисткой, автором бестселлеров, и станет просто женой Джордана. В конце концов, для счастья этого будет вполне достаточно.
Возможно, даже больше чем достаточно.
– Я решил создать свою собственную команду, – объявил Джордан, входя в спальню. Переведя дух, он сел на кровать и начал снимать сапоги.
Слоун читала газету, расположившись в большом кресле в углу комнаты.
– Твой отец будет счастлив, услышав это, – улыбнулась она, оторвавшись от чтения.
Он мотнул головой:
– Я не собираюсь просить отца спонсировать команду.
Слоун вопросительно вскинула брови:
– А как же тогда…
– Беру партнера. – Джордан отставил сапоги в сторону и снял рубашку. – Это Антонио Альварес.
Слоун чуть не уронила газету.
– Альварес? Но вы же не выносите друг друга…
Джордан улыбнулся:
– Это было просто соперничество. А в одной команде мы создадим такую силу, с какой придется многим считаться, уверен.
– Но уживетесь ли вы? – усомнилась Слоун.
– А вот это скоро выяснится, – усмехнулся Джордан.
– Ты что, серьезно?
– Не будь у меня серьезных намерений, я не стал бы приглашать сюда Тони.
– Он приедет сюда? В Мунстоун?
Джордан кивнул:
– Тони будет здесь завтра утром.
Слоун пришла в восторг:
– Вот это у нас с тобой год так год! Столько событий!
Джордан вопросительно посмотрел на жену.
– Да, да, – продолжала Слоун. – Я закончила роман «Победитель получает все» и беру годичный отпуск.
– Здорово! – воскликнул он. – Неужели удержишься и больше в этом году ничего писать не будешь?
– Не буду, – заверила его Слоун и указала на туалетный столик, где стояла бутылка шампанского. – И у меня скоро будет сюрприз для тебя.
– Какой сюрприз? – насторожился Джордан. – Ты хочешь сказать…
– Пока нет, – быстро проговорила Слоун. – Я сдала тест на беременность. Если результат будет положительный, мы откроем эту бутылку и отпразднуем событие.
Он бросился к жене, заключил ее в объятия.
– Давай начнем праздновать прямо сейчас, дорогая! У нас и без того много поводов.
– Ты абсолютно прав, – прошептала Слоун, роняя газету.
На развороте газеты был помещен отчет о суде над Гейвином Хиллером. Чуть ниже мелким шрифтом сообщалось о бракоразводном процессе супругов Хиллер.
Лондон, май, 1990
Макс Киньон вошел в вестибюль отеля «Коннот», улыбнулся швейцару и по желтоватому ковру направился к роскошной лестнице с полированными перилами красного дерева. Преодолев пролет, он резко свернул направо в коридор, ведущий в ресторан, и там его сразу провели через большой зал к заказанному столику.
Метрдотель вскоре покинул гостя, заказавшего, как обычно в «Конноте», дикую утку с персиками. Макс Киньон продолжал улыбаться, хотя пребывал в далеко не лучшем расположении духа. Другие посетители наслаждались превосходной кухней и уютной атмосферой ресторана. Им нравилось здесь все: стены, обшитые деревянными панелями, хрустальные резные подсвечники, бархатная обивка светлой мебели. В отличие от всех прочих Макс ничего не замечал. Там, наверху, в его номере, лежали документы о разводе.
Итак, Джилли разводится с ним. Он не знал, почему это удивляет его. Она говорила о разводе уже не раз, еще до того случая, а уж потом Макс и сам не понимал, на что надеется.
«Только смерть разлучит нас, Джилли, дорогая. Это единственный путь… единственный».
По-видимому, эти слова Макс произнес вслух, потому что к нему тут же подскочил метрдотель.
– Все в порядке, мистер Киньон?
Макс посмотрел на него отсутствующим взглядом.
– Простите. Я не… Что вы сказали?
– Я спросил, все ли с вами в порядке. – Метрдотель растерялся.
Макс кивнул:
– Со мной все отлично. Спасибо.
«Все отлично. Вот только я потерял любимую женщину, самую для меня дорогую, давно потерял, и по собственной же глупости, а так, конечно, все у меня прекрасно».
Макс любил ее. Джилли называла это одержимостью, но она просто не понимала. Конечно, не понимала. Ведь если бы она понимала его, этого не случилось бы. Джилли знала бы, что он вел себя так потому, что любит ее. Джилли знала бы, что творится у него внутри, когда Макс видит, как она смотрит на других мужчин. Она знала бы, в каком он аду, даже тогда, когда занимается с ней любовью, ибо сознает при этом, что жена воображает, будто занимается этим с Джорданом.
С Джорданом… С Джорданом Филлипсом, который когда-то был его другом. С Джорданом, бывшим возлюбленным Джилли. С Джорданом, уже женатым и охладевшим к Джилли. Но вот она до сих пор не может с этим примириться. И каково же все это сознавать Максу?
Что сейчас рассуждать обо всем этом? Слишком поздно. К прошлому возврата нет. И не будет.
Макс ел медленно, механически, не ощущая вкуса. Потом заплатил по счету кредитной картой и оставил щедрые чаевые. Покидая ресторан, он улыбался каждому, кто попадался ему навстречу. Но улыбка была странная: его глаза не улыбались и были очень печальными. Если кто-то и заметил это, то промолчал. А если бы что-то и сказал, кому какое дело до Макса. Сам он уже давно не интересовался, кто и что о нем думает. А теперь, когда с ним нет Джилли…
Макс поднялся к себе в номер, где провел последние четыре дня, как правило, пьяный. Только в этом состоянии он мог хоть как-то примириться с тем, что Джилли никогда больше с ним не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Джордан все-таки увидел ее. Как только Слоун вышла из машины, он остановил лошадь в нескольких метрах от нее и спешился.
– Даже не знаю, хочешь ли ты меня видеть, – тихо начала она.
Джордан снял шлем и обнял ее.
– Не хочу видеть тебя? – пробормотал он. – Что такое ты говоришь! Да я искал тебя все это время… Повсюду! Где ты была?
– В Калифорнии… в наркологическом центре. Затем… некоторое время провела в одиночестве. – Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. – Ты искал меня?
Он кивнул.
– Никто не знал, где ты… ни Кэти, ни Адриенна, ни Эмма, ни даже Тревис.
Слоун кратко рассказала, что произошло с ней за эти семь месяцев.
– Понимаешь, – закончила она, – я должна была убедиться, что с этим навсегда покончено.
– И убедилась?
Слоун кивнула и улыбнулась:
– И где же ты искал меня?
– Почти везде. – Джордан теснее прижал ее к себе. – Даже нанимал частного детектива, но все бесполезно.
Она поцеловала его в губы.
– Я так боялась тебя потерять!
– Никогда… – Он отбросил с ее лба прядь волос. – Мы больше никогда не расстанемся. Слышишь? Мне не следовало тогда уходить. Осознав это, я ругал себя на чем свет стоит. Но наблюдать со стороны за тем, как ты себя убиваешь, я тоже не мог…
– Я люблю тебя, Джордан. Ты единственный человек, которого я любила. Давай больше не вспоминать об этом…
Айан был в недоумении.
Бессмыслица какая-то! Он знал Гейвина Хиллера давно, гораздо дольше, чем ему хотелось бы, и для него не было тайной, что победа для этого человека – все. А уж победа его команды в Кубке мира МФП стала бы таким же великим событием, как получение одной из его скаковых лошадей приза в «Тройной короне». Так почему же, зная теперешний уровень Ланса, Хиллер поставил его играть в финале?
И еще: почему Макса Киньона, об участии которого в финальном матче с командой США не было прежде заявлено командой Англии, в самый последний момент включили в список? Что за всем этим кроется? Оба эти вопроса тревожили Айана.
Слишком много он слышал рассказов…
– Как я рад, что ты наконец вернулась, любимая, – прошептал Джордан. Придя в отель, они занимались любовью, будто хотели наверстать упущенное. И до сих пор не разжали объятий. – Слава Богу, все беды позади.
– Вернуться так замечательно! – Слоун прижалась к мужу. – Я уж и не мечтала, что это когда-нибудь повторится. А знаешь, в клинике я почему-то часто вспоминала Джилли.
– Джилли? – удивился Джордан.
– Да. Ведь теперь, когда она оставила Макса…
– Оставила его Джилли или нет, не имеет для меня никакого значения! – отрезал Джордан. – Джилли осталась в далеком прошлом.
– Но она все еще любит тебя.
– Очень жаль, но в этом смысле ничем ей помочь не могу. Оглядываясь назад, я понимаю, что никогда и не любил ее. – Джордан еще сильнее прижал к себе Слоун. – Это была не любовь, а страсть.
– А ко мне ты разве не испытываешь страсти?
– Что за вопрос?
Слоун лукаво улыбнулась:
– Значит, и то и другое уживаются? То есть любовь и страсть. Или нет?
Джордан улыбнулся:
– Вот отыграю финальный матч, и тогда мы с тобой наберем поэтических книжек и засядем искать ответ. А пока… – он взял Слоун за подбородок и приблизил ее лицо к своему, – пока… – Джордан перевернул ее на спину и накрыл собой. – Господи, как я по тебе соскучился!
– Тебе нужно побриться, – засмеялась Слоун.
– Потом. – Он прошелся языком по ее шее. – Сейчас я очень занят.
– М-м-м… – пробормотала Слоун и погрузила пальцы в его волосы.
Вначале он проложил на ее теле дорожку из поцелуев – от ключиц до грудей. Затем вплотную занялся сосками, проделывая с ними всевозможные фокусы. Он целовал их, покусывал, лизал, потом изобразил грудного младенца. Слоун выгнула спину: желание пронзило ее, как электрический ток. Она схватила его за плечи, а Джордан, оставив наконец ее груди, двинулся вниз, к внутренней стороне бедер, и начал целовать Слоун там. Его язык, горячий и влажный, искал самое сокровенное место и быстро нашел. Вся трепеща, Слоун застонала, выгнулась навстречу ему, побуждая его войти в нее. Джордан медлил до тех пор, пока она не издала приглушенный крик. И тогда он вонзился в нее с таким напором, что у Слоун перехватило дыхание, и начал быстро двигаться внутри. Она тихо стонала, не отпуская его плечи.
Слоун почти забыла это чувство, так это было давно. Как замечательно быть живой! Господи, как она любила его!
Оргазма они достигли вместе и после слились в долгом поцелуе.
– Слава Богу, что ты вернулась, – прошептал он ей на ухо.
Слоун знала, что сегодня у Джордана большой день.
Она предпочла бы сидеть у линии заграждения, чтобы, как всегда, встречаться с ним в перерывах между периодами, но из Рима прилетели Габи и Карло. Слоун давно не видела их, поэтому села рядом с ними на трибунах, сейчас до отказа переполненных. Билетов не было даже на стоячие места.
– Джордан сегодня превзошел самого себя, – заметила Габи, наблюдая за игрой. – Я еще ни разу не видела, чтобы он играл лучше. Несомненно, в этом году десятый рейтинг ему обеспечен.
– Ему уже давно должны были присвоить его, – сказала Слоун.
Именно в этот момент произошло столкновение. Упали три лошади. Двое игроков поднялись на ноги, по-видимому, без повреждений. Один лежал на траве. На поле побежали болельщики. Мерцая огоньками, появилась машина «скорой помощи».
– Боже мой! – вскрикнула Слоун.
Она пыталась рассмотреть, что происходит на поле, но видно было плохо. В громкоговорителях комментатор что-то возбужденно пояснял по-немецки. Слоун ничего не понимала. Нужно срочно найти Джордана.
«Неужели это случилось именно сейчас?.. Невероятно…»
Не слушая уговоров Габи, она стала пробиваться через толпу к игровому полю.
«Пожалуйста, Господи, прошу Тебя… только не сейчас, – молилась Слоун, протискиваясь вперед. – Только не сейчас…»
– Тебя следовало давно уже прикончить, сукин ты сын! – хрипел Джордан. Сжимая руками горло Ланса, он прижал его к полу. – Тебя следовало прикончить, когда я обнаружил, что ты даешь Слоун наркотики!
– Она меня просила, – выдохнул Ланс, пытаясь освободиться. – Слоун была в безвыходном положении…
– Ты же почти убил ее, негодяй!
– Джордан… не надо!
Он поднял глаза, не отпуская Ланса. К ним быстро приближалась Слоун.
– Джордан! Отпусти его!
Он хотел ей ответить, но в этот момент чьи-то сильные руки взяли его за плечи и оторвали от Ланса.
– Отпусти его, Джордан!
Это был Айан Уэллс.
– Отпусти и успокойся! – властно потребовал он.
– Но этот сукин сын чуть не убил меня! – заявил Джордан.
– Я сказал, успокойся! – рявкнул Айан. – Он не виноват!
Тем временем два конюха уже подняли Ланса на ноги.
– Как же не виноват? – сердито пробормотал Джордан, пытаясь освободиться от Айана. Его красное лицо блестело от пота. – Он мог нас всех там убить…
– Это не Ланс! – повторил Айан. – Что касается его, то он был пешкой… Такой же, как и все мы!
– Что?.. – Джордан перестал вырываться и посмотрел на Айана.
– Да, Джордан… Это все проделки Хиллера.
Даже час спустя на игровом поле было полно народу. Повсюду сновали репортеры. Гейвин Хиллер был арестован немецкой полицией.
– На этот раз мы уж точно все попадем в газеты, – заметил Эрик Ланжоне, приглаживая свои темные волосы.
– Можешь не сомневаться, – кивнула Дасти.
– Я все же не понимаю, зачем он это делал? – спросила Слоун.
Джордан взял ее за руку.
– Концерн Хиллера был на грани банкротства. Все шло к тому, что он потеряет все свои деньги. Но этого никто не знал, кроме нескольких менеджеров. Иначе среди акционеров поднялась бы ужасная паника.
– Но зачем ему понадобилось убивать игроков? – изумилась Слоун. – Например, тебя… Почему он хотел убить тебя?..
– Ну, я пока был на очереди, – грустно усмехнулся Джордан. – Как оказалось, сегодня должен был погибнуть Ланс.
– Потому что он был любовником его жены? Но Хиллер мог бы просто убрать его из команды.
Джордан покачал головой:
– Не в этом дело. Убивая игроков, Хиллер решал свои финансовые проблемы. Одним словом, страховка. Хиллер предпринимал отчаянные попытки, надеясь выкарабкаться. Он продал почти всех своих скаковых лошадей, несколько домов, часть художественной коллекции, но этого оказалось недостаточно. Тогда Хиллер начал вкладывать деньги в страховку. Сначала страховал лошадей.
– Тех, которых искалечили в «Миопии»? – спросила потрясенная Слоун.
Джордан кивнул:
– Разумеется, он делал это не сам, а нанял профессионала, довольно дорогого. Полагал, что расходы оправдаются. Этот мерзавец сейчас исчез, его ищет Интерпол. У них на него досье толще, чем телефонная книга Манхэттена. Страховки лошадей оказалось мало, – продолжал Джордан, – тогда Хиллер решил страховать игроков. На каждого из нас у него были полисы на очень крупные суммы. Начать он решил с Ланса по многим причинам. Во-первых, ему хотелось расправиться с любовником жены, а во-вторых, объяснить гибель Ланса было бы очень легко. Он наркоман. Айану удалось выяснить, что в клюшку Ланса было всыпано изрядное количество травки. И при этом страховая компания не предъявила бы Хиллеру никаких претензий, поскольку в профессиональном поло обязательного тестирования игроков на наркотики не существует.
– Какое неслыханное злодейство, – прошептала Слоун.
– Это уж точно.
– Но этим все не кончилось бы, – сказал Джордан.
– Да, – отозвалась Слоун, – рано или поздно это случилось бы с тобой.
– Ваш муж всех очень удивил, – сказала Джилли, подойдя к Надин после того, как все разошлись.
Надин нахмурилась:
– Гейвин – хладнокровный негодяй, это я знала давно, но чтобы пойти на убийство…
– И у вас никогда не возникало на этот счет никаких подозрений? Совсем?
– Ни на секунду.
– А я была убеждена, – призналась Джилли, – что за всем этим стоит Макс.
Надин не ответила.
– И что вы собираетесь сейчас делать?
– Понятия не имею, – пожала плечами Надин.
Джилли просияла:
– Порекомендовать вам прекрасного адвоката по разводам?
Мартас-Виньярд, май, 1990
Слоун, сидя у окна в спальне и держа на коленях рукопись, в последний раз правила ее. Итак, сейчас есть все основания вздохнуть с облегчением – она поставила точку над i. Роман «Победитель получает все» наконец завершен, правда, с опозданием почти на год. Слоун казалось, что это лучший из всех ее романов. Если принять во внимание события последних двух лет, просто удивительно, что ей вообще удалось что-то написать. Невероятно! Эта книга стала для Слоун и своего рода катарсисом. Заканчивая этот роман, она чувствовала нечто совсем иное, чем прежде. Тогда ее охватывала такая грусть, будто она расставалась со старым другом. Сейчас Слоун казалось, будто она перевернула необычайно важную страницу своей жизни.
И, перевернув ее, начнет следующую.
В известном смысле так оно и было. Отказавшись от капсул, Слоун действительно начала новую жизнь. Вернее, начали ее оба – она и Джордан. Они теперь были связаны теснее и стали ближе друг другу, как уцелевшая команда корабля, потерпевшего крушение.
Слоун улыбнулась. Они уже обсуждали, и не раз, вопрос о пополнении семьи. Ей исполнилось тридцать восемь: это, пожалуй, предельный возраст, когда еще можно завести ребенка, но она знала, что сейчас с этим справится. Разница в пять лет больше не беспокоила ее.
Слоун встала, собрала листы и сложила их в картонную коробку. Завтра она срочно переправит рукопись в Нью-Йорк, а там, глядишь, через несколько недель появится и конечный продукт.
А потом она сделает годичный перерыв, как и обещала себе. Перестанет быть Слоун Дрисколл, романисткой, автором бестселлеров, и станет просто женой Джордана. В конце концов, для счастья этого будет вполне достаточно.
Возможно, даже больше чем достаточно.
– Я решил создать свою собственную команду, – объявил Джордан, входя в спальню. Переведя дух, он сел на кровать и начал снимать сапоги.
Слоун читала газету, расположившись в большом кресле в углу комнаты.
– Твой отец будет счастлив, услышав это, – улыбнулась она, оторвавшись от чтения.
Он мотнул головой:
– Я не собираюсь просить отца спонсировать команду.
Слоун вопросительно вскинула брови:
– А как же тогда…
– Беру партнера. – Джордан отставил сапоги в сторону и снял рубашку. – Это Антонио Альварес.
Слоун чуть не уронила газету.
– Альварес? Но вы же не выносите друг друга…
Джордан улыбнулся:
– Это было просто соперничество. А в одной команде мы создадим такую силу, с какой придется многим считаться, уверен.
– Но уживетесь ли вы? – усомнилась Слоун.
– А вот это скоро выяснится, – усмехнулся Джордан.
– Ты что, серьезно?
– Не будь у меня серьезных намерений, я не стал бы приглашать сюда Тони.
– Он приедет сюда? В Мунстоун?
Джордан кивнул:
– Тони будет здесь завтра утром.
Слоун пришла в восторг:
– Вот это у нас с тобой год так год! Столько событий!
Джордан вопросительно посмотрел на жену.
– Да, да, – продолжала Слоун. – Я закончила роман «Победитель получает все» и беру годичный отпуск.
– Здорово! – воскликнул он. – Неужели удержишься и больше в этом году ничего писать не будешь?
– Не буду, – заверила его Слоун и указала на туалетный столик, где стояла бутылка шампанского. – И у меня скоро будет сюрприз для тебя.
– Какой сюрприз? – насторожился Джордан. – Ты хочешь сказать…
– Пока нет, – быстро проговорила Слоун. – Я сдала тест на беременность. Если результат будет положительный, мы откроем эту бутылку и отпразднуем событие.
Он бросился к жене, заключил ее в объятия.
– Давай начнем праздновать прямо сейчас, дорогая! У нас и без того много поводов.
– Ты абсолютно прав, – прошептала Слоун, роняя газету.
На развороте газеты был помещен отчет о суде над Гейвином Хиллером. Чуть ниже мелким шрифтом сообщалось о бракоразводном процессе супругов Хиллер.
Лондон, май, 1990
Макс Киньон вошел в вестибюль отеля «Коннот», улыбнулся швейцару и по желтоватому ковру направился к роскошной лестнице с полированными перилами красного дерева. Преодолев пролет, он резко свернул направо в коридор, ведущий в ресторан, и там его сразу провели через большой зал к заказанному столику.
Метрдотель вскоре покинул гостя, заказавшего, как обычно в «Конноте», дикую утку с персиками. Макс Киньон продолжал улыбаться, хотя пребывал в далеко не лучшем расположении духа. Другие посетители наслаждались превосходной кухней и уютной атмосферой ресторана. Им нравилось здесь все: стены, обшитые деревянными панелями, хрустальные резные подсвечники, бархатная обивка светлой мебели. В отличие от всех прочих Макс ничего не замечал. Там, наверху, в его номере, лежали документы о разводе.
Итак, Джилли разводится с ним. Он не знал, почему это удивляет его. Она говорила о разводе уже не раз, еще до того случая, а уж потом Макс и сам не понимал, на что надеется.
«Только смерть разлучит нас, Джилли, дорогая. Это единственный путь… единственный».
По-видимому, эти слова Макс произнес вслух, потому что к нему тут же подскочил метрдотель.
– Все в порядке, мистер Киньон?
Макс посмотрел на него отсутствующим взглядом.
– Простите. Я не… Что вы сказали?
– Я спросил, все ли с вами в порядке. – Метрдотель растерялся.
Макс кивнул:
– Со мной все отлично. Спасибо.
«Все отлично. Вот только я потерял любимую женщину, самую для меня дорогую, давно потерял, и по собственной же глупости, а так, конечно, все у меня прекрасно».
Макс любил ее. Джилли называла это одержимостью, но она просто не понимала. Конечно, не понимала. Ведь если бы она понимала его, этого не случилось бы. Джилли знала бы, что он вел себя так потому, что любит ее. Джилли знала бы, что творится у него внутри, когда Макс видит, как она смотрит на других мужчин. Она знала бы, в каком он аду, даже тогда, когда занимается с ней любовью, ибо сознает при этом, что жена воображает, будто занимается этим с Джорданом.
С Джорданом… С Джорданом Филлипсом, который когда-то был его другом. С Джорданом, бывшим возлюбленным Джилли. С Джорданом, уже женатым и охладевшим к Джилли. Но вот она до сих пор не может с этим примириться. И каково же все это сознавать Максу?
Что сейчас рассуждать обо всем этом? Слишком поздно. К прошлому возврата нет. И не будет.
Макс ел медленно, механически, не ощущая вкуса. Потом заплатил по счету кредитной картой и оставил щедрые чаевые. Покидая ресторан, он улыбался каждому, кто попадался ему навстречу. Но улыбка была странная: его глаза не улыбались и были очень печальными. Если кто-то и заметил это, то промолчал. А если бы что-то и сказал, кому какое дело до Макса. Сам он уже давно не интересовался, кто и что о нем думает. А теперь, когда с ним нет Джилли…
Макс поднялся к себе в номер, где провел последние четыре дня, как правило, пьяный. Только в этом состоянии он мог хоть как-то примириться с тем, что Джилли никогда больше с ним не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32