Со времени его свидания с Холли между, ними оставался холодок, но Лу чувствовала, что Патрик не особенно тепло относится к этой женщине. Он часто раздражался по мелочам, хоть и не так, как при первых встречах с Лу, но это вредило дружбе.
Лу знала, что в таком развитии их отношений была и ее вина. Хоть она и старалась относиться к происходящему с юмором, но неизбывные думы о том, что он встречается с другой женщиной, держали ее в постоянном напряжении, ей оставалось только замкнуться, но это помогало мало. Она и с детьми стала холодна и потому чувствовала себя виноватой перед ними, что лишь усугубляло дело.
– Я думаю, мы поедем навестить Фенни, – ответила она Грейс, укладывая сандвичи в коробку. – Мы не видели ее со дня свадьбы.
– Ну, ма-а-ам, – заныла Грейс. – Опять в Йоркшир!
– А если поехать еще куда-нибудь? – вмешался Том, набивая хлебом рот.
Лу чуть не повысила голос:
– Вы же любите Фенни.
– Ну и пусть она приедет сюда, а то там скучно.
Лу подумала о зеленых холмах и реке, о прогулках при ветре и под дождем, о булочках Фенни. О чистом воздухе и простых радостях. И о том, что она не может передохнуть от усилий убедить себя, что была права, уйдя от Патрика тем вечером. Ей вдруг страшно захотелось опять оказаться там и тогда.
– Если ты там скучаешь, то это проблемы твои, а не Йоркшира.
– Да? А Инди собирается на Майорку. А папа Марины сказал, что повезет ее в Нью-Йорк!
– У вас тоже есть папа. – Лу положила в коробки по яблоку. – Попросите его взять вас.
– Я просила, а он сказал, что нам лучше ехать с тобой.
Очень похоже на Лори.
– Он сказал, что теперь у тебя возможностей больше, чем у него. – Том и сам понимал безнадежность попытки.
Лу подавила вздох. Она никогда не критиковала Лори в присутствии детей, но при мысли о деньгах, истраченных им на новую спортивную машину, малая часть которых позволила бы ему свозить Тома и Грейс на каникулы туда, где они мечтают побывать, ей сразу хотелось заплакать, закричать и чем-нибудь его ударить.
Она с силой шлепнула по крышкам коробок.
– Я уже сообщила Фенни, что мы приедем.
Дети хором заныли:
– Это нечестно!
– Если не поостережетесь, то и вовсе никуда не поедете. Много скучать вам не придется. У вас есть бассейн, господи, что еще вам нужно?
Дети обменялись страдальческими взглядами.
– Это совсем не то же, что куда-нибудь поехать, – сообщил Том. – А ты ведь именно для этого вышла за Патрика, разве нет?
Чувствуя, что Лу на грани срыва, Патрик отложил газету:
– Довольно.
– Но Патрик, ты ведь тоже хочешь куда-нибудь поехать, правда? – попыталась подлизаться Грейс.
– Патрику нужно работать. В конце октября он, скорее всего, будет очень занят.
«И, скорее всего, – добавила Лу про себя, – занимать его будет Холли».
– Попробуем что-нибудь придумать. – Патрик смотрел на стоявшую возле раковины Лу, на ее напряженные плечи. Она ничего не говорила ему о каникулах. Может, не хочет, чтобы он ехал с ними?
– Лу?
Она повернулась, вытирая руки полотенцем:
– Что значит «что-нибудь»?
– Почему бы тебе самой не навестить Фенни – например, на следующей неделе? За детьми я присмотрю. А на каникулы мы, может быть, сможем поехать куда-нибудь все вместе.
– Ой! Да! Да! Пожалуйста! – завопили дети.
Но. Патрик шлепком по столу умерил их восторги:
– Сначала я хотел бы знать, что об этом дума ет ваша мама.
Лу терзали сомнения. С одной стороны, ей хотелось поехать, с другой – по контракту Патрик не обязан «пасти» ее детей. И вот он сам предлагает не только остаться с ними, но еще и свозить их куда-нибудь на каникулы. Хотя вряд ли ему этого хочется.
– Кажется, это больше, чем от тебя требуется.
– Ну почему? – пожал он плечами. – Мне нравится, только я не хочу подрывать твой авторитет. Если хочешь, чтобы дети поехали с тобой в Йоркшир, значит, так тому и быть. Я просто предлагаю выход.
Лу поняла – не время сохранять величие. Только еще хуже сделаешь.
Она кивнула.
Том и Грейс пришли в восторг и сразу принялись шумно предъявлять свои требования.
– Значит, решено. Вы двое уходите и согласовываете, какой вид отдыха вас устроит. Выбирайте страну не далее чем в трех часах полета от Лондона, и, когда выберете, мы отправимся туда на неделю.
– Мы можем выбирать сами? Вот счастье-то!
– Только если вы прекратите приставать к матери, – предупредил он, и они, энергично закивав, сползли со стульев и подхватили свои ранцы.
– О'кей, Патрик!
– Очень мило с твоей стороны, – тихо сказала Лу, когда они ушли.
Патрик старательно разворачивал газету.
– Только ради покоя в доме.
– Тем не менее…
Он поднял глаза, и их взгляды встретились. Впервые за неделю.
– Ты осунулась.
– Я что-то плохо сплю, не знаю почему.
Может быть, она не спала из-за того, что он встречается с женщиной, но ведь ее это совершенно не волнует.
– Наверное, тебе нужен перерыв.
– Кажется, я его еще не заслужила. Мне тут не так уж трудно живется.
– Во всяком случае, поезжай и отдохни. Я думаю, Фенни обрадуется.
– Но я не могу оставить детей. Дома обязательно должен кто-нибудь быть, когда они возвращаются из школы.
– Ну, несколько-то дней я справлюсь. Компьютер у меня здесь есть. Если нужно, я могу поработать и дома.
– А как насчет питания?
– А я умею чистить картошку и пользоваться микроволновкой. Это, конечно, не твоя еда, но за несколько дней они не умрут. Справимся.
«Да и детям уже надоели фруктовые салаты».
– А как быть с Холли?
Патрик на мгновение замер, а потом пожал плечами.
Он встречался с Холли еще раз: однажды вечером они ходили в оперу. Но и тот вечер не удался. У Патрика вызвала неприязнь ее жесткость и равнодушие к тому, что он женат. Когда он опять довез ее до дома и извинился, она рассмеялась: «А я не считала вас подкаблучником. У вас такая свирепая жена?» Патрик люто разозлился, когда Холли посмела упомянуть Лу в подобном тоне. «Она в тысячу раз достойнее вас», – холодно ответил он.
Холли улыбнулась с отработанным обаянием и, подступив к нему вплотную, до неприличия вызывающе пробежалась пальцами по лацкану его пиджака.
– Тогда почему вы здесь?
Патрик неприязненно отвел ее руку:
– Не знаю.
Теперь он смотрел на Лу, сидящую за кухонным столом, измученную, с потухшими глазами. Сегодня рядом с Холли она казалась бы полинявшей. Холли ярче, яснее, хитрее.
Но Лу была добрее, теплее и ласковее.
Через два дня Лу уехала в Йоркшир. Патрик скучал без нее отчаянно. Ему казалось, что вот он сейчас повернется и увидит ее, загорелую, теплую. Ему было тревожно и неуютно, он как будто все время чего-то ждал, сам не зная чего, и никак не мог сосредоточиться на работе.
Патрик терпеть не мог такое состояние. Он умел собраться, всегда знал, что ему нужно, и потому добился успеха в жизни. А теперь он даже не понимал, чего хочет. И так будет до тех пор, пока Лу не вернется.
Без нее было пусто, несмотря даже на то, что дети остались дома. Кажется, они в отличие от него легко восприняли отсутствие матери. Они строили планы на каникулы и жарко спорили.
Каждый вечер Патрик выяснял, позвонили ли они матери. Конечно, ей приятно услышать их, но иногда и он, дождавшись окончания разговора, перехватывал трубку и слышал ее голос.
Она говорила ему, что проводит время хорошо. И что Фенни копается в саду, а сама она много гуляет по холмам. И хорошо себя чувствует. Погода чудесная. Если бы не дети, она осталась бы еще.
– Мне кажется, они скучают без тебя, – сообщил Патрик. «Это я скучаю», – чуть не вырвалось у него.
– Приятно слышать, – отозвалась она, и ему показалось, что она улыбается. – Но, думаю, еще приятнее приехать домой, чтобы ты вернулся на работу. Увидимся в пятницу.
Патрик взглянул на часы и принялся считать, сколько часов осталось до встречи. Ну и ну, можно подумать, он влюбился.
Можно подумать, что он влюбился в нее!
Он остановил бег мыслей и вернулся к последней. Можно подумать. Можно подумать… Это была правда: он любит Лу.
Как это могло случиться?
И мысли ведь такой не было! Он застыл, оглушенный собственной тупостью. Все последние годы он ловко избегал любой привязанности, бросая хорошеньких девушек, если они оказывались слишком близко. И вот теперь все перевернула женщина средних лет.
Мать двоих детей, которая незаметно оказалась в центре его существования, чьи темные глаза освещались улыбкой. Которая могла одним присутствием успокоить и утешить его так, как никто больше.
Женщина, которая соглашалась быть ему не более чем другом.
Она говорила, что никогда больше не влюбится. Лори обидел ее слишком сильно. Она больше не хочет любить. И немало потребуется сил, пока она оправится и полюбит его так же, как он любит ее. А еще этот контракт…
Поэтому он ей ничего не скажет. Сначала нужно вернуть чистую дружбу, которую они чуть не утратили, позволив себе тот поцелуй в лимузине. Правда, они пытались наладить прежние отношения, но это было уже не то, и оба это понимали. А когда между ними все восстановится, он скажет ей, что ему не нужна столь дорогостоящая свобода. Ему нужна она, Лу.
Тем более что она – его жена. Вот только как сказать ей об этом?
К возвращению Лу Патрик, Том и Грейс придумали массу угощений. И успели приготовить большую часть из них, накрыть на стол и зажечь свечи.
– Мам, мы даже салат для тебя приготовили! – Том хотел убедиться, что она по достоинству оценила все, что они для нее сделали.
Лу оглядела всех троих и почувствовала, как у нее перехватило дыхание:
– Великолепно! Спасибо!
– Мы скучали по тебе, – сообщила Грейс. – А ты, Патрик?
– И я тоже. – Патрика порадовало, что голос прозвучал спокойно. В душе он чувствовал себя заикающимся школьником. В груди заныло, когда он заметил ее улыбку. Он был так рад видеть Лу, что даже говорил с трудом.
А Лу была рада оказаться дома. Неделя у Фенни пошла ей на пользу. Во время долгих прогулок по холмам она о многом передумала и теперь понимала, что, того и гляди, влюбится в Патрика.
Патрик же никогда даже и не притворялся, что влюблен в нее. Дура она, что забыла, как больно ранил ее развод с Лори. Тогда мир ее разлетелся вдребезги, и она решила, что не позволит кому-то еще раз ранить ее так же. Тупая боль, которую она чувствовала, когда Патрик рассказывал ей о Холли, была просто страхом перед повторением.
Нет, она запечатает сердце и не позволит себе ничего, кроме прохладной дружбы, – это просто благоразумно, как в той маминой забавной старинной песенке.
Будет нелегко, но так нужно. Жизнь с Патриком очень осложняла дело, но оставить его она не может, ведь ее дети счастливы. Они не только приняли ее мужа, они его полюбили. И он полюбил их. Нельзя ставить под угрозу их отношения: в жизни ее детей было достаточно потрясений.
Но и ей необходимо прикрыться броней, поэтому она вернется и станет Патрику другом, она больше не будет лежать без сна, когда он куда-нибудь отправится с Холли, и не будет представлять себе, чем они занимаются. Ее сердце не будет колотиться, когда он входит в комнату. Она даже не подумает коснуться его или обнять. Или поцеловать.
На израненном сердце лежала печаль.
Дети ушли спать.
– Извини, я немного нервничала перед отъездом…
– Ты выглядишь отдохнувшей.
– Да. И я много думала.
– О чем?
– О нас, о нашем браке.
– О!
Неужели она изменила свое решение?
– Я поняла, насколько мне важна дружба. Наверно, я немного завидовала Холли, но, думаю, дружеская близость дороже физической. Я хочу, чтоб ты знал, что я не буду больше нервничать, с кем бы ты ни пошел на свидание. Твоя личная жизнь меня не касается, я хочу, чтобы так оно и оставалось.
Вот именно. Никаких изменений. Патрик опустил голову, скрывая разочарование:
– Великолепно.
– Я еще не отблагодарила тебя должным образом за все, что ты для нас делаешь, Патрик. Ты устроил нам замечательную жизнь. Дети счастливы. Благодаря тебе мы с Фенни провели чудесную неделю. И этот изумительный стол…
Патрик тяжело осел на стуле и закрыл глаза, когда она нагнулась и поцеловала его в щеку, очень бережно.
– Спасибо. Только таким поцелуем я буду благодарить тебя; ты не бойся, я больше не буду пугать тебя всякими эмоциями. Я рада, что в тот вечер мы не стали заниматься любовью. Лучше быть близкими друзьями, правда?
Что он мог ответить?
– Да, гораздо лучше, – бесцветно отозвался Патрик.
– Ну? Как у вас с Патриком идут дела? – Мейриса сидела за кухонным столом и подпиливала ногти, Лу готовила ужин. Они собирались пойти куда-нибудь, как только Патрик вернется с работы.
– Прекрасно. Просто великолепно.
Действительно великолепно. Дети выбрали Менорку, Патрик благосклонно одобрил их выбор. У Лу с Патриком почти восстановились прежние дружеские отношения, и, вернувшись с работы, он уже не спешил куда-нибудь уйти.
Хотя не однажды она перехватывала взгляд Патрика, и ей казалось, что ему хочется не просто дружбы. Иногда Лу, к своему удивлению, вдруг вспоминала тот дикий поцелуй (уж не мечтает ли она о нем?). Казалось бы, теперь можно расслабиться, но она ничего не могла с собой поделать: когда он входил в комнату, у нее внутри что-то поджималось.
Приходилось напоминать себе о победе духа над плотью.
– Все еще «только добрые друзья»? – Теперь Мейриса занялась заусенцами.
– Да. А что?
– Да ничего. Просто в тот день я видела твое лицо, когда вошел Патрик.
– В какой «тот»?
– Сама знаешь. В день рождения Грейс.
– А-а, тогда. – Лу нырнула в холодильник, но от подруги ничего не могло укрыться.
В тот дождливый ноябрьский вечер Патрик вернулся из офиса и попал в теплую, светлую, полную смеха кухню. Грейс пригласила трех самых близких подружек, и те вместо традиционного праздничного обеда потребовали блинов. Поэтому по всей засыпанной мукой кухне стояли миски с тестом.
Лу надзирала и руководила процессом. Мейрисе, изображавшей крестную мать Грейс, велено было пить шампанское и держаться подальше от плиты, поскольку Том учился переворачивать блины броском над сковородой.
И когда Патрик вошел, ему шумно обрадовались.
– Патрик, давай, включайся, – заорала Грейс и потащила его к столу.
– Грейс, дай ему хотя бы пальто снять, – возмутилась Лу, но ее никто не слушал. Патрика силой заставили сбросить пиджак и закатать рукава.
– Я не умею, – отбивался он, но галстук с него тоже сняли.
– Это очень трудно, – поделился с ним Том. – Только мама умеет, а у остальных не получается.
– И я умею! – немедленно вспыхнула Грейс. – Почти. А ты ему покажи, мам.
И Лу учила Патрика наливать тесто в сковороду, покачивать ее, выравнивая слой, переворачивать блин, подкидывая, а потом быстрым движением сбрасывать его в миску.
Она стояла так близко к нему, что видела волоски на руках и дневную щетину на подбородке, морщинки возле глаз. И дышать было тяжело. В такую минуту трудно вспомнить, что дух обязан побеждать плоть.
Патрик сделал испуганное лицо, подбросил блин, с трудом поймал его на сковороду и с поклоном повернулся в ожидании аплодисментов.
– Получилось! – радостно заорали дети.
– Новичкам везет, – оправдывался Патрик и с улыбкой смотрел на Лу. – И учительница хорошая!
Утром он подарил Грейс на день рождения ботинки, которые как раз пригодились бы ей в лыжном походе, и лицо девочки светилось, когда она крепко обняла Патрика.
Патрик смеялся, потому что дети заставляли его съесть блин, который он так ловко подкинул. Грейс посыпала блин песком, а Том прижался к его плечу, и сердце Лу сжалось при виде этой картины.
И, конечно, Мейриса все видела.
– И сколько ты собираешься притворяться, что не любишь? – Мейриса отставила руку, критически осматривая ногти.
– Я его не люблю.
– Лу, посмотри на меня.
Лу неохотно взглянула на подругу.
– А теперь повтори еще раз.
– Я не хочу его любить. Я хочу, чтобы все оставалось как есть, хочу, чтобы мы были друзьями.
– Дружбы мало, если ты смотришь на Патрика так, как смотришь.
– Это лучше, чем опять получать раны.
– Лу, Патрик – не Лори! Я допускаю, что он может быть упрямым, тупым и невероятно тяжелым, но по существу он хороший человек. И он тебя любит.
– Не любит.
– Конечно, любит! Господи, это же видно! Честно, Лу, я не верю, что вы оба такие бестолковые. Человек глаз с тебя не сводит.
– В самом деле? Хотелось бы верить.
– Да, в самом деле! И пора что-то предпринимать. Ты замужем за хорошим человеком, которого любишь ты и который любит тебя! Зачем же время зря терять?!
– Я не хочу рисковать тем, что уже есть.
– Значит, ты дура! Конечно, хорошо быть друзьями, но друзья у тебя еще будут. А Патрик будет твоим любовником. Вот это – настоящий брак!
И Мейриса раздраженно вздохнула, видя, что Лу все еще колеблется.
– Ты много раз говорила, как тебе хочется, чтобы дети росли на примере любящих родителей. Ну, так и давай! Ни при каких отношениях гарантий нет, но я считаю, что прочный брак по любви стоит риска и усилий.
Может быть, но только если Патрик тоже этого хочет, а он однажды уже выбрал дружбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11