Но жесткость строя не могла быть нарушена. Надо было подчиняться сигналу с „Айрон Дюк“, и Гранд-Флит вышел из боя… Тот факт, что такой сигнал был дан, известен всему флоту».
Далее опять читаем: «На сигнал следовать за ним и отрезать противника, который Битти дал в 19 ч. 20 мин., никакого ответа от адмирала, командовавшего второй эскадрой линейных кораблей, не последовало. По всей вероятности, запросив о разрешении следовать за Битти, он или не получил ответа, или же ему было отказано».
Оказывается, что в то время, когда печаталась книга Беллерса, документы по связи во время боя не были оглашены. Упомянутое выше радио было шифрованным, вследствие чего могло быть известно только тем, кто был допущен к секретным документам. Принимая во внимание, что Беллерс имел, по-видимому, достаточно оснований, чтобы ссылаться на текст секретного радио, надо предполагать, что ему было также известно, что Битти дал сигнал не в 19 ч. 20 мин., когда главные силы повернули, чтобы уклониться от торпед противника, а в 19 ч. 50 мин., т. е. после того, как линейный флот вновь построился и повернул на SW для сближения с противником.
Если бы автор правильно указал время, когда был дан сигнал, он не смог бы тогда отнести его к моменту поворота главных сил. Очевидно, автор считает вполне уместным игнорировать точность передачи фактов, когда это необходимо для прославления Битти за счет Джеллико. Лучшим доказательством этого может служить выдержка из обозрения книги Беллерса, напечатанного в «Тайме» от 19 февраля 1920 года:
«В этом наше мнение расходится с автором. Он приводит данные, которые, по его мнению, несомненно, серьезно компрометируют служебную репутацию командующего Гранд-Флитом и низводит его на уровень Кальдера или даже Бинга. Но он не приводит никаких доказательств, подтверждающих правильность его умозаключений, за исключением фразы: „что такой сигнал был дан, зарегистрирован в журнале и известен всему флоту“. Кроме того, из текста книги ясно видно, что он лично не видел этих вахтенных журналов, по которым, как он говорит, только и можно установить истинные факты и правильно оценить поведение Джеллико во время боя. Мы же считаем эти выражения оскорбительными и недопустимыми. Они равносильны удару, нанесенному в спину из-за угла».
Мы убеждены, что каждому справедливому читателю эта критика методов данного автора покажется довольно сдержанной. Что касается инцидента с сигналом «следовать за мной», который был столь же ненужным, как и бессмысленным, и мог только ввести Джеллико в заблуждение, то он уже был нами изложен выше.
Опрометчивые и заведомо неверные суждения Беллерса об этом инциденте были использованы теми, кто желал получить новую «палку» в руки, чтобы лишний раз ударить Джеллико. Пыль, пущенная в глаза обществу, так в них и осталась, как это обыкновенно бывает, до того момента, когда в декабре 1920 г. были опубликованы «Официальные документы и сигналы» и даже тогда только в некоторых кругах раздались отдельные протестующие голоса. В «Дейли Майл» от 21 сентября 1920 года, 1 ноября 1920 года и 3 ноября 1920 года указывалось как «факт», что этот сигнал «следовать за мной» был дан в 19 ч. 15 мин., тогда как в той же газете от 12 октября 1920 года этот сигнал относится уже к 19 ч. 32 мин. Из других изданий, в которых упоминается об этом инциденте, мы можем указать на «Глоб» от 21 сентября 1921 года, в котором также считается, что этот сигнал был дан в 19 ч. 15 мин. Таким образом, мы видим, что ложные и необоснованные суждения капитана Беллерса получили широкое распространение и имели весьма серьезные последствия. Вильсон также ссылается в своей книге на этот инцидент и в заключение говорит: «при этом еще раз представилась широкая возможность». Вильсон не связывает того момента, когда был дан сигнал, с поворотом флота, но указывает несколько неверно время, еще более подчеркивая этим происшедшую задержку. Битти дал радио в 19 ч. 50 мин., а не в 19 ч. 45 мин., как указывает Вильсон, и Джеллико не мог его получить раньше чем в 20 ч. 00 мин. Однако приказание командующего сделать то, о чем просил Битти, было дано линейному кораблю «Кинг Джордж V» и получено последним, судя по вахтенному журналу этого корабля, в 20 ч. 07 мин. Непонятно, какую «широкую возможность» подразумевает автор: поворот к линейным крейсерам только задержал бы головные части наших главных сил, сближавшихся с противником по более прямому курсу, чем линейные крейсеры. Черчилль, упоминая об этом случае, считает, что сигнал был дан в 19 ч. 47 мин., а не в 19 ч. 50 мин., и говорит: «Английские линейные крейсеры должны были вскоре завязать бой. Где же находились головные корабли нашего линейного флота?..» Но если бы прежде чем задать этот вопрос, он потрудился бы взглянуть на карту боя, приложенную к «Официальной истории», или хотя бы на «Описание», составленное Адмиралтейством, то он увидел бы, что в это время наши главные силы шли прямо на противника.
Уклонение от торпед
Разбирая первый отход германского флота в 18 ч. 35 мин., Черчилль заявляет. «Джеллико, которому грозила опасность от идущих на него торпед, повернул от них согласно давно принятой им тактике…» Это чистейшее измышление самого господина Черчилля. Он преподносит нам свою кабинетную версию об Ютландском бое, даже не потрудившись до сих пор проверить важнейшие факты. В 18 ч. 35 мин. Джеллико не поворачивал в сторону от торпед. После первого отхода немцев, как только опасность идти в кильватерной струе противника сделалась ему ясна, он в 18 ч. 44 мин. сблизился с противником, повернув сперва на 11°, а затем через десять минут еще на 45°, уклонившись, таким образом всего на 55°. Его главные силы выходили прямо в голову Флота Открытого моря, когда через 17 минут Шеер нарвался на них.
Невежественные критики неоднократно осуждали Джеллико за тот единственный случай, когда он использовал всеми признанный маневр уклонений от торпедных атак германских эсминцев в 19 ч. 22 мин., при втором отходе немцев. Это был обдуманный и признанный всеми флагманами маневр; к нему неоднократно прибегали многие адмиралы не только в Ютландском, но и в других боях. В Ютландском бою этот маневр был произведен адмиралами: Стерди, Эван-Томасом, Берни, Худом, Битти, а также и Хиппером. Некоторыми из них уклонение было сделано даже больше, чем у Джеллико, и между тем ни один из них не вызвал порицания. Предположим, на один момент, что главные силы вообще не делали этого уклонения на несколько минут для избежания торпед. Каков был бы тогда результат? Если бы флот не изменил своего курса, то, исходя из опыта практических упражнений мирного времени, можно было вполне основательно предположить, что было бы несколько попаданий в корабли, и мощность нашего линейного флота как боевой силы понизилась бы.
Другим приемлемым маневром был бы поворот на торпеды или, иными словами, можно было сделать рискованную попытку вовремя успеть уловить след идущей торпеды и дать возможность каждому кораблю отдельно принять соответствующие меры. Но этот способ чрезвычайно опасен в условиях плохой видимости, в особенности когда кильватерные струи проходящих в большом количестве кораблей мешают видеть след торпеды. Но даже если бы это было сделано, то что же дальше? Наши главные силы шли бы через дымовую завесу за отходящим флотом противника, непрерывно рискуя подорваться на плавучих минах, сбрасываемых с этой целью немцами, и представляя собою весьма удобную мишень для торпедной атаки, в особенности со стороны такой «завесы подводных лодок», какую встретил Битти, как был уверен, в самом начале боя.
Вообще очень легко быть мудрым после того, как событие совершилось, и говорить о том, что следы идущих торпед можно было видеть, что противник никаких мин не сбрасывал и что подводных лодок в том месте не было. Но какой же может быть тогда смысл в тщательном изучении уроков, полученных при практических учениях в мирное время, если весь приобретенный таким путем опыт будет совершенно игнорироваться в день боя?
В 1920 г., после того как книга Беллерса была напечатана, в прессе появилось довольно много статей, касающихся данного периода боя и порицающих адмирала Джеллико за то, что он якобы прервал бой в тот самый момент, когда его можно было продолжать и ожидать успеха.
Несколько приведенных ниже выдержек могут служить ярким примером того упорства и вместе с там невежества, с каким Беллерс критикует Джеллико в этом вопросе:
«Чтобы уклониться от атаки одиннадцати эскадренных миноносцев, двадцать семь линейных кораблей отвернули в сторону… нельзя представить себе более грубого нарушений всех морских традиций…».
И далее:
«…В туманном Северном море нельзя одержать решительную победу, если флот отворачивает от атак эсминцев.
При таком маневре неприятельский флот должен неизбежно потеряться из виду и превосходство нашей артиллерии сведется на нет… В Северном море такие отвороты должны быть изжиты точно так же, как изжил их Битти при его назначении командующим Гранд-Флитом».
Это неверно. Битти сам применил точно такой же тактический прием однажды в бою у Доггер-банки и два раза в Ютландском бою, только с той разницей, что он дважды неправильно повернул в обратную сторону от указанного ему местонахождения подводных лодок, вместо того чтобы повернуть прямо на них, не допуская их тем самым произвести торпедную атаку.
Что же касается Джеллико и других упомянутых выше адмиралов, то они делали поворот от торпед, уже фактически выпущенных по ним эскадренными миноносцами с большой дистанции. Кроме того, Джеллико правильно повернул навстречу подводной лодке (оказавшейся в дальнейшем мифической), которая в разгаре боя была будто бы замечена около 19 ч. 00 мин. одним из головных кораблей.
Упоминая о произведенной массовой торпедной атаке около 19 ч. 20 мин., Черчилль говорит:
«Джеллико, верный своему методу, еще раз повернул в сторону от устремившегося на него торпедного потока, сперва на 2R, а затем еще на 2. Это был, несомненно, удобный момент для разделения английского флота: назначив 5-ю эскадру линейных кораблей головной правой дивизии, можно было взять противника между двух огней. Но английский командующий был для этого слишком поглощен отворотом, стараясь уклониться от торпедной атаки».
Однако метод, к которому прибегнул Джеллико, чтобы уклониться от торпед, был не только «его», но на основании долгого практического опыта считался наилучшим и был принят всеми адмиралами. Условия видимости в расчет, конечно, не принимаются. В настоящее время, когда мы можем смотреть на схему, составленную на основании ставших теперь известными данных, разделение флота вышеуказанным способом кажется чрезвычайно простым. Но тогда Джеллико не имел этой схемы, которой он мог бы руководствоваться. Джеллико не имел точных сведений о курсе противника. Из-за тумана, дыма ни он, ни кто-либо другой не могли составить себе верного представления о происходящем. Было бы в высшей степени необдуманно делить свой флот в момент, когда недостаточная видимость не давала возможности отдельным эскадрам действовать сообща и согласовывать свои действия с движениями главных сил. Такой маневр привел бы только к общей путанице.
Прорыв германского флота ночью
Большинство критиков или совершенно игнорировало факт неполучения Джеллико почти никаких сведений о движении противника в течение ночи, или же они придавали преувеличенное значение тем скудным сведениям, которые до него доходили. В «Описании», составленном Адмиралтейством, читаем:
«Общее положение представлялось командующему в гораздо более благоприятном свете, так как все наши потери ему не были известны и участь „Куин Мери“ и „Индефатигебла“ его не могли волновать. Он знал только о том, что погиб „Инвинсибл“. Что касается состояния и боеспособности германского флота, то в этом отношении командующий мог полагаться на собственные наблюдения».
Джеллико действительно не знал размера наших потерь. Битти не озаботился осведомить его о тех потерях, которые постигли линейные крейсеры. Как мог бы он на основании своих собственных наблюдений иметь представление о повреждениях, нанесенных противнику?
В «Описании», составленном Адмиралтейством, на с. 70 приложена схема английского и германского минных заграждений и протраленных фарватеров, по которым неприятельский флот мог входить в зону своих безопасных вод. Насколько известно, «общее направление» этих фарватеров было доведено до сведения командующего. На схеме изображен протраленный фарватер, идущий от Гельголанда на W. Но знал ли Джеллико только общее направление этого фарватера, не зная в то же время положения его входных ворот? Было ли у него основание предполагать, что этот фарватер может быть загражден нашими минами? Обо всем этом в «Описании» умалчивается, хотя несомненно, об этом можно было бы высказаться более определенно.
В «Описании» сказано: «Около 22 ч. 25 мин. головная часть германской линии, находившейся в то время на левой раковине английского флота, прорвалась через строй 9-й и 10-й флотилий… Происходивший бой был виден для главных сил..».
Здесь подразумевается, что весь английский флот видел стрельбу, по которой можно было судить о проходе главных сил противника. Это предположение в высшей степени не обосновано. Стрельбу видели только некоторые корабли, причем только два из них – «Малайя» и «Вэлиент» – опознали линейные корабли противника.
В примечании имеется краткое указание, что «Малайя» опознал линейный корабль противника, но нигде не упоминается о том, что это не было доведено до сведения Джеллико.
Там говорится о чрезвычайно важных радио, отправленных Адмиралтейством в 22 ч. 41 мин. и в 1 ч. 48 мин. Но время получения этих радио на «Айрон Дюк» нигде не указано. Далее отмечается, что радио, данное Адмиралтейством в 10 ч. 41 мин. (22 ч. 41 мин.), не было получено на «Лайоне».
Так как никаких дальнейших пояснений к этому краткому замечанию не имеется, есть основание усомниться в достоверности данного утверждения. Когда радиоустановка на «Лайоне» была приведена в негодность, то для приема и передачи предназначавшихся Битти сообщений был назначен другой корабль из его эскадры. Как известно, радио Адмиралтейства принимались «Нью-Зиланд» и передавались им на «Лайон». Таким образом, если только организация связи на эскадре линейных крейсеров не бездействовала, то данное сообщение также должно было быть принято сперва на «Нью-Зиланд», а затем передано по назначению.
Касаясь вопроса об информировании Джеллико в течении ночи, Беллерс столь же неточен и пристрастен, как и во всех других случаях. Он говорит: «… в 1 ч. 52 мин. Гранд-Флиту было отправлено следующее радио: „Курс линейных кораблей противника SO, приближенный пеленг SW. Нахожусь в 10 милях позади 1-й эскадры линейных кораблей“.
Нужно отметить, что Беллерс опять приводит здесь полный текст радио, которое, если и было послано в действительности, то было, конечно, шифрованным. Во время издания его книги оно могло быть известно только лицам, допущенным к секретным документам. Он указывает время, когда было дано это радио, но нигде не дает названия пославшего его корабля. В официальном перечне сигналов нет ни одного радио, текст которого совпадал бы с приведенным нами выше. Единственное радио, отправленное в 1 ч. 52 мин., исходило от «Фолкнера» и было следующего содержания: «Линейные корабли противника в видимости. Нахожусь в 10 милях позади 1-й эскадры линейных кораблей».
Затем Беллерс продолжает: «Вопрос о том, получил ли Гранд-Флит радио с указанием курса и местонахождения германского флота в 1 ч. 52 мин., может быть установлен только по просмотре сигнальных журналов; особое внимание следует обратить на журналы радиосвязи „Айрон Дюк“… трудно поверить, чтобы радио, данное в 1 ч. 52 мин. и отправленное вне очереди, не было принято ни одним кораблем на расстоянии всего лишь несколько миль. Весьма возможно, что только трудность найти соответствующее объяснение послужило причиной утверждения, что оно было занесено в журнал радиосвязи „Айрон Дюк“.
Неясно, что хочет сказать автор своей последней фразой. Казалось бы, что там должно было быть: «не было занесено в журнал радиосвязи».
В общем, от книги капитана Беллерса остается такое впечатление, как будто бы автор хотел сказать, что журнал «Айрон Дюк» умышленно не показывался, чтобы скрыть тот факт, что Джеллико это радио было получено, но оставлено без последствий. Если у автора действительно было такое намерение, то оно служит новым доказательством того, что эта книга имеет «злонамеренный и вводящий в заблуждение» характер. В настоящее время известно, что это радио не было получено ни на «Айрон Дюк», ни на каком-либо другом корабле, за исключением эскадренного миноносца, находившегося в непосредственной близости от «Фолкнера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Далее опять читаем: «На сигнал следовать за ним и отрезать противника, который Битти дал в 19 ч. 20 мин., никакого ответа от адмирала, командовавшего второй эскадрой линейных кораблей, не последовало. По всей вероятности, запросив о разрешении следовать за Битти, он или не получил ответа, или же ему было отказано».
Оказывается, что в то время, когда печаталась книга Беллерса, документы по связи во время боя не были оглашены. Упомянутое выше радио было шифрованным, вследствие чего могло быть известно только тем, кто был допущен к секретным документам. Принимая во внимание, что Беллерс имел, по-видимому, достаточно оснований, чтобы ссылаться на текст секретного радио, надо предполагать, что ему было также известно, что Битти дал сигнал не в 19 ч. 20 мин., когда главные силы повернули, чтобы уклониться от торпед противника, а в 19 ч. 50 мин., т. е. после того, как линейный флот вновь построился и повернул на SW для сближения с противником.
Если бы автор правильно указал время, когда был дан сигнал, он не смог бы тогда отнести его к моменту поворота главных сил. Очевидно, автор считает вполне уместным игнорировать точность передачи фактов, когда это необходимо для прославления Битти за счет Джеллико. Лучшим доказательством этого может служить выдержка из обозрения книги Беллерса, напечатанного в «Тайме» от 19 февраля 1920 года:
«В этом наше мнение расходится с автором. Он приводит данные, которые, по его мнению, несомненно, серьезно компрометируют служебную репутацию командующего Гранд-Флитом и низводит его на уровень Кальдера или даже Бинга. Но он не приводит никаких доказательств, подтверждающих правильность его умозаключений, за исключением фразы: „что такой сигнал был дан, зарегистрирован в журнале и известен всему флоту“. Кроме того, из текста книги ясно видно, что он лично не видел этих вахтенных журналов, по которым, как он говорит, только и можно установить истинные факты и правильно оценить поведение Джеллико во время боя. Мы же считаем эти выражения оскорбительными и недопустимыми. Они равносильны удару, нанесенному в спину из-за угла».
Мы убеждены, что каждому справедливому читателю эта критика методов данного автора покажется довольно сдержанной. Что касается инцидента с сигналом «следовать за мной», который был столь же ненужным, как и бессмысленным, и мог только ввести Джеллико в заблуждение, то он уже был нами изложен выше.
Опрометчивые и заведомо неверные суждения Беллерса об этом инциденте были использованы теми, кто желал получить новую «палку» в руки, чтобы лишний раз ударить Джеллико. Пыль, пущенная в глаза обществу, так в них и осталась, как это обыкновенно бывает, до того момента, когда в декабре 1920 г. были опубликованы «Официальные документы и сигналы» и даже тогда только в некоторых кругах раздались отдельные протестующие голоса. В «Дейли Майл» от 21 сентября 1920 года, 1 ноября 1920 года и 3 ноября 1920 года указывалось как «факт», что этот сигнал «следовать за мной» был дан в 19 ч. 15 мин., тогда как в той же газете от 12 октября 1920 года этот сигнал относится уже к 19 ч. 32 мин. Из других изданий, в которых упоминается об этом инциденте, мы можем указать на «Глоб» от 21 сентября 1921 года, в котором также считается, что этот сигнал был дан в 19 ч. 15 мин. Таким образом, мы видим, что ложные и необоснованные суждения капитана Беллерса получили широкое распространение и имели весьма серьезные последствия. Вильсон также ссылается в своей книге на этот инцидент и в заключение говорит: «при этом еще раз представилась широкая возможность». Вильсон не связывает того момента, когда был дан сигнал, с поворотом флота, но указывает несколько неверно время, еще более подчеркивая этим происшедшую задержку. Битти дал радио в 19 ч. 50 мин., а не в 19 ч. 45 мин., как указывает Вильсон, и Джеллико не мог его получить раньше чем в 20 ч. 00 мин. Однако приказание командующего сделать то, о чем просил Битти, было дано линейному кораблю «Кинг Джордж V» и получено последним, судя по вахтенному журналу этого корабля, в 20 ч. 07 мин. Непонятно, какую «широкую возможность» подразумевает автор: поворот к линейным крейсерам только задержал бы головные части наших главных сил, сближавшихся с противником по более прямому курсу, чем линейные крейсеры. Черчилль, упоминая об этом случае, считает, что сигнал был дан в 19 ч. 47 мин., а не в 19 ч. 50 мин., и говорит: «Английские линейные крейсеры должны были вскоре завязать бой. Где же находились головные корабли нашего линейного флота?..» Но если бы прежде чем задать этот вопрос, он потрудился бы взглянуть на карту боя, приложенную к «Официальной истории», или хотя бы на «Описание», составленное Адмиралтейством, то он увидел бы, что в это время наши главные силы шли прямо на противника.
Уклонение от торпед
Разбирая первый отход германского флота в 18 ч. 35 мин., Черчилль заявляет. «Джеллико, которому грозила опасность от идущих на него торпед, повернул от них согласно давно принятой им тактике…» Это чистейшее измышление самого господина Черчилля. Он преподносит нам свою кабинетную версию об Ютландском бое, даже не потрудившись до сих пор проверить важнейшие факты. В 18 ч. 35 мин. Джеллико не поворачивал в сторону от торпед. После первого отхода немцев, как только опасность идти в кильватерной струе противника сделалась ему ясна, он в 18 ч. 44 мин. сблизился с противником, повернув сперва на 11°, а затем через десять минут еще на 45°, уклонившись, таким образом всего на 55°. Его главные силы выходили прямо в голову Флота Открытого моря, когда через 17 минут Шеер нарвался на них.
Невежественные критики неоднократно осуждали Джеллико за тот единственный случай, когда он использовал всеми признанный маневр уклонений от торпедных атак германских эсминцев в 19 ч. 22 мин., при втором отходе немцев. Это был обдуманный и признанный всеми флагманами маневр; к нему неоднократно прибегали многие адмиралы не только в Ютландском, но и в других боях. В Ютландском бою этот маневр был произведен адмиралами: Стерди, Эван-Томасом, Берни, Худом, Битти, а также и Хиппером. Некоторыми из них уклонение было сделано даже больше, чем у Джеллико, и между тем ни один из них не вызвал порицания. Предположим, на один момент, что главные силы вообще не делали этого уклонения на несколько минут для избежания торпед. Каков был бы тогда результат? Если бы флот не изменил своего курса, то, исходя из опыта практических упражнений мирного времени, можно было вполне основательно предположить, что было бы несколько попаданий в корабли, и мощность нашего линейного флота как боевой силы понизилась бы.
Другим приемлемым маневром был бы поворот на торпеды или, иными словами, можно было сделать рискованную попытку вовремя успеть уловить след идущей торпеды и дать возможность каждому кораблю отдельно принять соответствующие меры. Но этот способ чрезвычайно опасен в условиях плохой видимости, в особенности когда кильватерные струи проходящих в большом количестве кораблей мешают видеть след торпеды. Но даже если бы это было сделано, то что же дальше? Наши главные силы шли бы через дымовую завесу за отходящим флотом противника, непрерывно рискуя подорваться на плавучих минах, сбрасываемых с этой целью немцами, и представляя собою весьма удобную мишень для торпедной атаки, в особенности со стороны такой «завесы подводных лодок», какую встретил Битти, как был уверен, в самом начале боя.
Вообще очень легко быть мудрым после того, как событие совершилось, и говорить о том, что следы идущих торпед можно было видеть, что противник никаких мин не сбрасывал и что подводных лодок в том месте не было. Но какой же может быть тогда смысл в тщательном изучении уроков, полученных при практических учениях в мирное время, если весь приобретенный таким путем опыт будет совершенно игнорироваться в день боя?
В 1920 г., после того как книга Беллерса была напечатана, в прессе появилось довольно много статей, касающихся данного периода боя и порицающих адмирала Джеллико за то, что он якобы прервал бой в тот самый момент, когда его можно было продолжать и ожидать успеха.
Несколько приведенных ниже выдержек могут служить ярким примером того упорства и вместе с там невежества, с каким Беллерс критикует Джеллико в этом вопросе:
«Чтобы уклониться от атаки одиннадцати эскадренных миноносцев, двадцать семь линейных кораблей отвернули в сторону… нельзя представить себе более грубого нарушений всех морских традиций…».
И далее:
«…В туманном Северном море нельзя одержать решительную победу, если флот отворачивает от атак эсминцев.
При таком маневре неприятельский флот должен неизбежно потеряться из виду и превосходство нашей артиллерии сведется на нет… В Северном море такие отвороты должны быть изжиты точно так же, как изжил их Битти при его назначении командующим Гранд-Флитом».
Это неверно. Битти сам применил точно такой же тактический прием однажды в бою у Доггер-банки и два раза в Ютландском бою, только с той разницей, что он дважды неправильно повернул в обратную сторону от указанного ему местонахождения подводных лодок, вместо того чтобы повернуть прямо на них, не допуская их тем самым произвести торпедную атаку.
Что же касается Джеллико и других упомянутых выше адмиралов, то они делали поворот от торпед, уже фактически выпущенных по ним эскадренными миноносцами с большой дистанции. Кроме того, Джеллико правильно повернул навстречу подводной лодке (оказавшейся в дальнейшем мифической), которая в разгаре боя была будто бы замечена около 19 ч. 00 мин. одним из головных кораблей.
Упоминая о произведенной массовой торпедной атаке около 19 ч. 20 мин., Черчилль говорит:
«Джеллико, верный своему методу, еще раз повернул в сторону от устремившегося на него торпедного потока, сперва на 2R, а затем еще на 2. Это был, несомненно, удобный момент для разделения английского флота: назначив 5-ю эскадру линейных кораблей головной правой дивизии, можно было взять противника между двух огней. Но английский командующий был для этого слишком поглощен отворотом, стараясь уклониться от торпедной атаки».
Однако метод, к которому прибегнул Джеллико, чтобы уклониться от торпед, был не только «его», но на основании долгого практического опыта считался наилучшим и был принят всеми адмиралами. Условия видимости в расчет, конечно, не принимаются. В настоящее время, когда мы можем смотреть на схему, составленную на основании ставших теперь известными данных, разделение флота вышеуказанным способом кажется чрезвычайно простым. Но тогда Джеллико не имел этой схемы, которой он мог бы руководствоваться. Джеллико не имел точных сведений о курсе противника. Из-за тумана, дыма ни он, ни кто-либо другой не могли составить себе верного представления о происходящем. Было бы в высшей степени необдуманно делить свой флот в момент, когда недостаточная видимость не давала возможности отдельным эскадрам действовать сообща и согласовывать свои действия с движениями главных сил. Такой маневр привел бы только к общей путанице.
Прорыв германского флота ночью
Большинство критиков или совершенно игнорировало факт неполучения Джеллико почти никаких сведений о движении противника в течение ночи, или же они придавали преувеличенное значение тем скудным сведениям, которые до него доходили. В «Описании», составленном Адмиралтейством, читаем:
«Общее положение представлялось командующему в гораздо более благоприятном свете, так как все наши потери ему не были известны и участь „Куин Мери“ и „Индефатигебла“ его не могли волновать. Он знал только о том, что погиб „Инвинсибл“. Что касается состояния и боеспособности германского флота, то в этом отношении командующий мог полагаться на собственные наблюдения».
Джеллико действительно не знал размера наших потерь. Битти не озаботился осведомить его о тех потерях, которые постигли линейные крейсеры. Как мог бы он на основании своих собственных наблюдений иметь представление о повреждениях, нанесенных противнику?
В «Описании», составленном Адмиралтейством, на с. 70 приложена схема английского и германского минных заграждений и протраленных фарватеров, по которым неприятельский флот мог входить в зону своих безопасных вод. Насколько известно, «общее направление» этих фарватеров было доведено до сведения командующего. На схеме изображен протраленный фарватер, идущий от Гельголанда на W. Но знал ли Джеллико только общее направление этого фарватера, не зная в то же время положения его входных ворот? Было ли у него основание предполагать, что этот фарватер может быть загражден нашими минами? Обо всем этом в «Описании» умалчивается, хотя несомненно, об этом можно было бы высказаться более определенно.
В «Описании» сказано: «Около 22 ч. 25 мин. головная часть германской линии, находившейся в то время на левой раковине английского флота, прорвалась через строй 9-й и 10-й флотилий… Происходивший бой был виден для главных сил..».
Здесь подразумевается, что весь английский флот видел стрельбу, по которой можно было судить о проходе главных сил противника. Это предположение в высшей степени не обосновано. Стрельбу видели только некоторые корабли, причем только два из них – «Малайя» и «Вэлиент» – опознали линейные корабли противника.
В примечании имеется краткое указание, что «Малайя» опознал линейный корабль противника, но нигде не упоминается о том, что это не было доведено до сведения Джеллико.
Там говорится о чрезвычайно важных радио, отправленных Адмиралтейством в 22 ч. 41 мин. и в 1 ч. 48 мин. Но время получения этих радио на «Айрон Дюк» нигде не указано. Далее отмечается, что радио, данное Адмиралтейством в 10 ч. 41 мин. (22 ч. 41 мин.), не было получено на «Лайоне».
Так как никаких дальнейших пояснений к этому краткому замечанию не имеется, есть основание усомниться в достоверности данного утверждения. Когда радиоустановка на «Лайоне» была приведена в негодность, то для приема и передачи предназначавшихся Битти сообщений был назначен другой корабль из его эскадры. Как известно, радио Адмиралтейства принимались «Нью-Зиланд» и передавались им на «Лайон». Таким образом, если только организация связи на эскадре линейных крейсеров не бездействовала, то данное сообщение также должно было быть принято сперва на «Нью-Зиланд», а затем передано по назначению.
Касаясь вопроса об информировании Джеллико в течении ночи, Беллерс столь же неточен и пристрастен, как и во всех других случаях. Он говорит: «… в 1 ч. 52 мин. Гранд-Флиту было отправлено следующее радио: „Курс линейных кораблей противника SO, приближенный пеленг SW. Нахожусь в 10 милях позади 1-й эскадры линейных кораблей“.
Нужно отметить, что Беллерс опять приводит здесь полный текст радио, которое, если и было послано в действительности, то было, конечно, шифрованным. Во время издания его книги оно могло быть известно только лицам, допущенным к секретным документам. Он указывает время, когда было дано это радио, но нигде не дает названия пославшего его корабля. В официальном перечне сигналов нет ни одного радио, текст которого совпадал бы с приведенным нами выше. Единственное радио, отправленное в 1 ч. 52 мин., исходило от «Фолкнера» и было следующего содержания: «Линейные корабли противника в видимости. Нахожусь в 10 милях позади 1-й эскадры линейных кораблей».
Затем Беллерс продолжает: «Вопрос о том, получил ли Гранд-Флит радио с указанием курса и местонахождения германского флота в 1 ч. 52 мин., может быть установлен только по просмотре сигнальных журналов; особое внимание следует обратить на журналы радиосвязи „Айрон Дюк“… трудно поверить, чтобы радио, данное в 1 ч. 52 мин. и отправленное вне очереди, не было принято ни одним кораблем на расстоянии всего лишь несколько миль. Весьма возможно, что только трудность найти соответствующее объяснение послужило причиной утверждения, что оно было занесено в журнал радиосвязи „Айрон Дюк“.
Неясно, что хочет сказать автор своей последней фразой. Казалось бы, что там должно было быть: «не было занесено в журнал радиосвязи».
В общем, от книги капитана Беллерса остается такое впечатление, как будто бы автор хотел сказать, что журнал «Айрон Дюк» умышленно не показывался, чтобы скрыть тот факт, что Джеллико это радио было получено, но оставлено без последствий. Если у автора действительно было такое намерение, то оно служит новым доказательством того, что эта книга имеет «злонамеренный и вводящий в заблуждение» характер. В настоящее время известно, что это радио не было получено ни на «Айрон Дюк», ни на каком-либо другом корабле, за исключением эскадренного миноносца, находившегося в непосредственной близости от «Фолкнера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12