– Одежду…Такер посмотрел в сторону фургона Бренигенов. Он совсем забыл о Мэгги во всей этой суматохе, но сейчас снова вспомнил, как она бежала к нему, как открывало узкое полотенце ее стройные ноги, как она лежала в его объятиях – голые плечи, едва прикрытые груди…В тот момент он был слишком встревожен ее криком и мог думать только об опасности. Но теперь обнаружил, что на уме одна лишь Мэгги: как она выглядела, благоухала, прижималась к нему. Больше ничего.Нет, теперь вспомнилось еще одно. Мэгги назвала его не мистером Бренигеном, а Такером, и даже произнесенное с ужасом его имя так прекрасно звучало в ее устах…Такер неожиданно почувствовал прилив жгучего неудержимого желания.– Передай матери, сейчас иду, – ответил он Нилу и поспешил к гостеприимному ручью. Купанье в ледяной воде – скорее всего, именно то, что сейчас нужно, правда, не ради чистоты. Черт бы ее побрал!
Мэгги сидела в фургоне, все еще завернувшись в одеяло. В жизни она не была так испугана, как в ту минуту, когда глядела в темные бесстрастные глаза. Однако сейчас она вспоминала не пережитый страх; не угроза со стороны индейцев заставляла девушку трепетать. Руки Такера, крепкие, надежные объятия, карие глаза, полные тревоги и беспокойства за нее… Как решительно он заслонил ее собой!Мэгги наклонилась вперед, выглянула наружу, пытаясь угадать, как скоро Такер явится с ее одеждой. Она выстирала оба платья, решив, что они успеют высохнуть, когда придет время одеваться. Но ведь там остались не только платья…Девушка покраснела при мысли о том, что Такер прикоснется к ее нижнему белью.– Почему он не возвращается? – пробормотала она себе под нос. По крайней мере, она могла бы выбраться из душного фургона. Нельзя же разгуливать в одеяле! Неужели он не понимает, что она должна сидеть здесь, как в тюрьме, пока он не принесет одежду?– Вы ждете это? – раздался голос из противоположного конца фургона.Мэгги быстро повернулась и вцепилась в края одеяла, стянув его так, что все изгибы стройной фигуры были открыты жадному взору Такера.– Вы сильно испугались. Видно, Дэвид был прав, когда говорил, что не стоит далеко отходить от лагеря.– Они не хотели причинить мне зло, – заметила Мэгги, выхватывая у него вещи.– Но вы этого не знали.У Мэгги не было настроения выслушивать упреки и наставления Такера. Кроме того, ее раздражал настойчивый, пристальный взгляд. Или, наоборот, слишком нравился.– Как видите, со мной ничего не случилось, и поэтому лучше об этом забыть. А теперь, если вы оставите меня одну, я смогу одеться…Она замолчала, красноречиво оглядывая себя. Снова эта самоуверенная улыбка.– Прошу прощения, мэм.Занавеска опустилась, и Мэгги оказалась в полумраке.«Не смей доверять ему, Мэгги Харрис, – громко прошептала она. – Что бы он ни делал. И никому на свете не доверяй. Не забывай этого».Надев панталоны, она с силой затянула тесемку.Позаботься лучше о себе и Рейчел, как намеревалась.Мэгги зажмурилась, словно желая подчеркнуть свои слова, и повторила еще раз:«Как всегда намеревалась». ДНЕВНИК МОРИН12 мая
Сегодня мы пережили ужасные минуты. Трое индейцев канза, как назвал их мистер Фостер, наткнулись на Мэгги, когда та купалась в ручье. Правда, они всего-навсего хотели менять товары на еду, но я все же невольно вспоминаю истории о кровожадных дикарях и об унижениях, которым они подвергают белых женщин. Эти индейцы оказались измученными стариками, но ведь где-то бродят воины помоложе, я знаю это. Наш караван выглядел ужасно большим, когда мы покинули Индепенденс, но мужчин у нас мало, и видно, как мы слабы. Я теперь не стану отходить далеко от лагеря.Все это заставляет вновь думать о нападении янки на «Туин Уиллоуз» и вспоминать чувство беспомощного гнева при виде того, как уничтожаются вещи, не имеющие цены, но дорогие как воспоминания. Чувство, что эти люди могут сделать с тобой все, что угодно, и ты бессилен остановить их. Все это так живо представилось, когда я услышала испуганный крик Мэгги.Эти дикие просторы кажутся враждебными, а у меня совсем не осталось друзей.Сегодня мне не уснуть. ГЛАВА 9 Сочная трава канзасских прерий стелилась под колесами фургонов зеленым морем. Полевые цветы кивали яркими головками, как разноцветные флажки, знаменующие красоту этой дикой местности. Весенняя погода была солнечной, и все вокруг выглядело мирным и веселым.К концу третьей недели путешествия переселенцы стали более умело обращаться с мулами и скотом. Все постепенно привыкли к строгому распорядку и, хотя дни проходили в тяжелом труде, настроение было праздничным. После ужина у них еще оставались силы для песен и танцев.Настала ночь. Майское небо было безоблачным, усеянным крошечными звездочками, в воздухе разливалось благоухание цветов. Слышались звуки скрипки, хохот, рукоплескания. Сидевшая за фургоном Мэгги вздохнула. Иногда ей хотелось присоединиться к остальным. Девушка чувствовала себя одинокой, однако упрямо держалась подальше от остальных переселенцев, постоянно напоминая себе, что не может никому доверять и должна позаботиться о себе и Рейчел, чтобы обеспечить их будущее.Но эта решимость отнюдь не смягчила чувства заброшенности и обиды на предательство сестры. Застенчивая девчушка быстро подружилась с Фионой и каждую ночь спала вместе с ней в фургоне; и как ни хотелось Мэгги запретить ей это, она не могла заставить Рейчел лежать на твердой земле, когда у той была возможность делить постель с Фионой.Но хуже, чем дружба с Фионой, была открытая привязанность Рейчел к Такеру, начавшаяся в ту ночь, когда он рассказал девочке историю о собаке, чтобы отвлечь ее внимание от мертвого кролика. С каждым днем Рейчел все больше осваивалась с Такером, пока, наконец, не забралась к нему на колени и не попросила рассказать еще что-нибудь о собаке.Неужели Мэгги обречена на вечное одиночество?– Почему бы вам не присоединиться к нам, Мэгги? Подходите!Тихий голос Такера, неожиданно раздавшийся в ночи, словно в ответ на ее молчаливый вопрос, заставил Мэгги вздрогнуть. Повернув голову, она увидела, что Такер стоит, прислонившись к фургону, лицо в тени, и только силуэт смутно вырисовывается на фоне костра, да сигара тлеет в полумраке.– Мне и так хорошо, – ответила она, и сама услышала, как фальшиво звучат ее слова.Сигара упала на землю, и Такер, придавив окурок ногой, шагнул к девушке:– Знаете, мы, Бренигены, не такие уж плохие люди, должен вам сказать.– Знаю.Мэгги снова взглянула на ночное небо. Такер подошел ближе.– Ну же, не стоит скрываться ото всех. Вы можете даже завести новых друзей, если вы только захотите. Мама была бы рада вашему обществу.И, немного помолчав, добавил:– Я тоже. Пойдем со мной.Мэгги покачала головой, желая лишь одного – чтобы он поскорее ушел, хотя понимала, что тогда ей станет совсем плохо. Сердце странно билось и сжималось, как никогда в жизни.– Мэгги…Девушка была в смятении и даже боялась взглянуть на Такера.– Потанцуйте со мной, Мэгги Харрис.Мэгги, словно защищаясь, обхватила себя руками, внезапно похолодев, задыхаясь от непонятного ужаса.– Я… я не могу. Не умею. Никогда не училась. Такер, потянувшись, сжал ее ладонь, поднял на ноги.– Это легко, – прошептал он ей на ухо. – Я покажу тебе.Он был прав. Это оказалось легко. Такер чуть придерживал ее за талию, ведя уверенно и неспешно. Крохотная, покрытая мозолями ладошка, исчезла в его большой, еще более загрубевшей ладони. В голове раздавалось какое-то непонятное гудение. Она почти не слышала музыки.Мэгги еще никогда не была в объятиях мужчины. Она остро ощущала его запах. Запах чистоты. Он тоже вымылся в ручье. Она могла точно определить это, потому что от него не пахло пылью и потом. Это был… был просто Такер.Ноздри девушки слегка раздувались. Голова была странно легкой, и Мэгги не заметила, как Такер привлек ее чуть ближе к себе.В детстве Мэгги часто украдкой выходила по вечерам из комнаты, привлеченная звуками оркестра, и, прижав лицо к перилам, сидела часами, наблюдая, как кружатся пары по бальной зале, зачарованная прекрасными женщинами в элегантных нарядах и сверкающих драгоценностях; женщинами, которым почтительно кланялись блестящие партнеры. Она часто гадала, каково это – оказаться на их месте.Неужели те ослепительные женщины чувствовали то же, что она сейчас?Сердце девушки билось все чаще, хотя танец был медленным и грациозным. Такер держал ее в своих объятиях, однако не настолько близко, чтобы это казалось неприличным. Или это не так?Мэгги чувствовала тепло, исходившее от его тела, сознавала мощь и силу его груди, рук и даже бедер. Если она поднимет голову, борода коснется щеки. Даже сейчас его дыхание чуть шевелило ее волосы.И его рука на спине… Казалось, между ними возникла некая внезапная близость, только потому, что эта большая ладонь вела ее, придерживала, кружила… Как хотелось Мэгги, чтобы он прижал ее к себе чуть сильнее!И внезапно до нее словно впервые дошли эти возмутительные мысли. Что с ней творится?!Такер мгновенно остановился, хотя музыка по-прежнему звучала. Мэгги недоумевающе подняла лицо, чтобы взглянуть на него, приоткрыла рот, желая что-то сказать, но его требовательные губы пресекли всякие попытки.Волна жара охватила Мэгги, обжигающая, но медленная, ленивая, словно поток лавы, текущей по склону вулкана. Она не могла шевельнуться. Не могла думать. Только ощущала страсть его поцелуя. Только чувствовала, как его язык играет с ее губами. Она могла только чувствовать…Такер, все еще держа ее голову в ладонях, слегка отстранился. Мэгги не двигалась и, казалось, забыла, как дышать.Такер смотрел на нее, не в силах разглядеть лицо девушки в темноте, но точно зная, как она выглядит в этот момент. Как будто ее поцеловали впервые в жизни.Почему он сделал это? Что в ней такого, что делает эту девушку такой желанной, столь незабываемой? Отнюдь не только ее красота. Мэгги окружал ореол невинности, словно она всю жизнь провела взаперти, вдали от окружающего мира.Несмотря на ее силу, упрямство, решимость, Такер чувствовал, что частью Мэгги был страх. И хотел уничтожить этот страх, задушить, выдавить из нее, хотел вернуть ей чувство безопасности и спокойствия. Хотел…Что он хотел от нее? Найти спасение от бушующего внутри огня? Нет, это несправедливо. Он не может использовать Мэгги так безжалостно. Но что он мог предложить этой девушке? Он уже обжегся один раз с Чармиан.Кроме того, у семьи Бренигенов не было денег, а впереди ожидала неизвестная жизнь на неосвоенных территориях, трудности и опасности. К тому же у него на руках мать и брат с сестрой. Нет. Такеру нечего предложить Мэгги Харрис.Уронив руки, он отодвинулся:– Простите, Мэгги. Я не должен был этого делать.И, повернувшись, шагнул в ночную тьму.Казалось, прошла вечность, но Мэгги все еще не двигалась с места, снова и снова борясь с нахлынувшими незнакомыми ощущениями. И только спустя долгое время смысл его последних слов дошел до нее.«Простите, Мэгги. Я не должен был этого делать».Не должен был этого делать…Не должен был этого делать…Слезы жгли веки, катились по щекам, когда Мэгги, униженная и еще более одинокая, заползла под фургон и зарыдала. ДНЕВНИК МОРИН15 мая
Сейчас середина ночи, и я пишу при свете свечи. До меня доносится мычание скота, который гонят за караваном, тихое, в чем-то умиротворяющее, однако я снова не могу заснуть.Мне снился Фаррел. Он был здесь, со мной, в этом дубовом фургоне с его простой парусиновой крышей. Он расспрашивал меня о нашем экипаже и специально подобранной паре гнедых жеребцов и удивлялся, почему их нет здесь. Я не знала, что ему ответить. Фаррел всегда так гордился конюшнями «Туин Уиллоуз», но совсем забыл, что все, не купленное конфедератами, было позже украдено обеими армиями.И потом он сказал, что любит меня, всегда любил и попросил меня попрощаться с детьми, прежде чем повернулся и ушел в туман. Я окликнула его и попрощалась. Это было так странно и настолько реально. Но я почему-то не боялась. Только ощущала глубокое тоскливое желание увидеть все, что навеки потеряно для меня. «Туин Уиллоуз», куда я приехала юной и глупенькой новобрачной, где родились и выросли мои дети. Как мне бы хотелось сейчас посидеть в тени, вдохнуть запах цветущей магнолии и разливать чай, угощая миссис Рошар, миссис Хоув и тетю Юджинию. Фарфор моей мамы. Первая кукла Шеннон. Грейди. ГЛАВА 10 Уже к концу дня караван подошел к Биг-Блу, притоку Канзас-Ривер. Такер сидел на вороном жеребце, ожидая, пока Дэвид осмотрит реку.Он провел целый день рядом с Фостером только по одной причине – желая держаться подальше от Мэгги. Каждый раз, думая о ней, он вспоминал, какой восхитительной она была в его объятиях, когда они танцевали при лунном свете. Он почти ощущал аромат ее волос, вкус губ… «Брениген! «– предостерег он себя, стараясь выбросить из головы запретные мысли.– … Должно быть, сумеем перейти ее вброд. Только сейчас Такер понял, что Дэвид обращается к нему.– Что? – виновато переспросил он.– Я сказал, похоже, мы сумеем перейти ее вброд.Дэвид недоуменно поглядел на Такера, потом поднял глаза к небу:– Пройдет еще час, прежде чем все фургоны доберутся сюда. Только тогда сможем начать переход.– Но почему не заночевать на этом берегу? – удивился Такер, оглядывая расстилающийся перед ними зеленый оазис. – По-моему, неплохое место для отдыха. Мы раскидывали лагерь и в местах похуже.– Ты прав, – усмехнулся Дэвид. – Это Элкоув-Спрингс. Погоди, пока не попробуешь воду. Наверняка в жизни лучше не пил.Но тут вожатый перестал улыбаться.– Но пока нам везло, а вот сегодня удача отвернулась. Скоро пойдет дождь, и лучше перебраться на другой берег, иначе надолго здесь застрянем.Такер взглянул на небо. Бледно-голубое и не единого облачка на горизонте. Дождь?Поняв, о чем Такер думает, Дэвид пояснил:– У меня кости ломит, сынок, а это верный признак.Такер кивнул, зная, что у Дэвида достаточно веские причины не задерживаться на этом берегу, иначе не гнал бы людей вперед. Наверняка не обойдется без протестов и недовольного ворчания, когда переселенцы узнают, что не смогут ночевать в этом идиллическом месте.
К тому времени, как фургон Бренигенов достиг берега Биг-Блу, в небе уже клубились черные тучи, готовые вот-вот брызнуть ливнем. Поднялся ветер, унося обрывки фраз; за непрерывным ревом почти не было слышно, как кричат мужчины на мулов и быков.Привязав Блу Боя к фургону, Такер уселся на козлы рядом с Мэгги. Они не разговаривали. Он не обращался к ней весь день. Мэгги старалась не смотреть в сторону Такера, когда тот взял поводья у нее из рук и, быстро оглядев внутренность фургона, велел матери и ребятишкам:– Держитесь крепче.Мэгги судорожно вцепилась в край сиденья. Почему она так нервничает? Близость ли Такера виной всему или зловещие, нависшие над головой тучи? Успеют ли все перебраться через реку, прежде чем начнется дождь? Уже сейчас темно, почти как ночью. Смогут ли люди что-нибудь разглядеть?Мэгги всмотрелась вдаль, пытаясь различить противоположный берег, сжимая пальцы сильнее, когда фургон подскакивал на выбоинах.Нет, не Такер выводил ее из себя. И дело не только в расстроенных нервах. Мэгги боялась. Такер будил в ней множество неведомых ощущений, но страх не был одним из них. И причина тому не переправа через реку. Они пересекали реки и ручьи и раньше. Несколько раз Мэгги даже сама правила упряжкой. Сейчас же фургон угрожающе раскачивался из стороны в сторону, и девушку охватило ужасное чувство обреченности.Но несчастье произошло не с фургоном Бренигенов. Мэгги услышала странный звук, словно дерево, в которое попала молния, раскололось с вершины до самых корней, и в этот же момент фургон Бейкеров медленно повалился набок.Мэгги в страхе вцепилась в руку Такера.– Такер! Дети!Она успела разглядеть только две детских головы, которые показались на поверхности воды, но сильное течение тут же унесло их. Мать мальчиков успела схватиться за боковину фургона, отца нигде не было видно. Мэгги, не раздумывая, прыгнула в реку и поплыла за ними. Вздымаемые ветром волны сомкнулись вокруг нее, скрывая из виду малышей, тяжелые, намокшие юбки обвились вокруг ног; крепкие башмаки, подаренные Морин, угрожали утянуть девушку на дно. Она задыхалась и отплевывалась, пытаясь удержаться на воде.Где они? И тут Мэгги неожиданно заметила, что впереди мелькнула светловолосая макушка, и поплыла в том направлении.– Держись! – крикнула она, но за ревом ветра ее, конечно, не услышали.Не успела она подплыть ближе, как очередная волна поглотила мальчика. Мэгги в панике нырнула, пытаясь поймать его. Нет! Нет!Ее пальцы коснулись чего-то. Его рубашка. Воротник рубашки. Собрав быстро убывающие силы, она пыталась всплыть. Мальчик слабо отмахивался, не помня себя. Она едва не выпустила его и вновь погрузилась во мрак водной толщи. Вода еще раз вытолкнула их, и Мэгги неизвестно откуда нашла мужество помочь утопающему ребенку выбраться из реки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Мэгги сидела в фургоне, все еще завернувшись в одеяло. В жизни она не была так испугана, как в ту минуту, когда глядела в темные бесстрастные глаза. Однако сейчас она вспоминала не пережитый страх; не угроза со стороны индейцев заставляла девушку трепетать. Руки Такера, крепкие, надежные объятия, карие глаза, полные тревоги и беспокойства за нее… Как решительно он заслонил ее собой!Мэгги наклонилась вперед, выглянула наружу, пытаясь угадать, как скоро Такер явится с ее одеждой. Она выстирала оба платья, решив, что они успеют высохнуть, когда придет время одеваться. Но ведь там остались не только платья…Девушка покраснела при мысли о том, что Такер прикоснется к ее нижнему белью.– Почему он не возвращается? – пробормотала она себе под нос. По крайней мере, она могла бы выбраться из душного фургона. Нельзя же разгуливать в одеяле! Неужели он не понимает, что она должна сидеть здесь, как в тюрьме, пока он не принесет одежду?– Вы ждете это? – раздался голос из противоположного конца фургона.Мэгги быстро повернулась и вцепилась в края одеяла, стянув его так, что все изгибы стройной фигуры были открыты жадному взору Такера.– Вы сильно испугались. Видно, Дэвид был прав, когда говорил, что не стоит далеко отходить от лагеря.– Они не хотели причинить мне зло, – заметила Мэгги, выхватывая у него вещи.– Но вы этого не знали.У Мэгги не было настроения выслушивать упреки и наставления Такера. Кроме того, ее раздражал настойчивый, пристальный взгляд. Или, наоборот, слишком нравился.– Как видите, со мной ничего не случилось, и поэтому лучше об этом забыть. А теперь, если вы оставите меня одну, я смогу одеться…Она замолчала, красноречиво оглядывая себя. Снова эта самоуверенная улыбка.– Прошу прощения, мэм.Занавеска опустилась, и Мэгги оказалась в полумраке.«Не смей доверять ему, Мэгги Харрис, – громко прошептала она. – Что бы он ни делал. И никому на свете не доверяй. Не забывай этого».Надев панталоны, она с силой затянула тесемку.Позаботься лучше о себе и Рейчел, как намеревалась.Мэгги зажмурилась, словно желая подчеркнуть свои слова, и повторила еще раз:«Как всегда намеревалась». ДНЕВНИК МОРИН12 мая
Сегодня мы пережили ужасные минуты. Трое индейцев канза, как назвал их мистер Фостер, наткнулись на Мэгги, когда та купалась в ручье. Правда, они всего-навсего хотели менять товары на еду, но я все же невольно вспоминаю истории о кровожадных дикарях и об унижениях, которым они подвергают белых женщин. Эти индейцы оказались измученными стариками, но ведь где-то бродят воины помоложе, я знаю это. Наш караван выглядел ужасно большим, когда мы покинули Индепенденс, но мужчин у нас мало, и видно, как мы слабы. Я теперь не стану отходить далеко от лагеря.Все это заставляет вновь думать о нападении янки на «Туин Уиллоуз» и вспоминать чувство беспомощного гнева при виде того, как уничтожаются вещи, не имеющие цены, но дорогие как воспоминания. Чувство, что эти люди могут сделать с тобой все, что угодно, и ты бессилен остановить их. Все это так живо представилось, когда я услышала испуганный крик Мэгги.Эти дикие просторы кажутся враждебными, а у меня совсем не осталось друзей.Сегодня мне не уснуть. ГЛАВА 9 Сочная трава канзасских прерий стелилась под колесами фургонов зеленым морем. Полевые цветы кивали яркими головками, как разноцветные флажки, знаменующие красоту этой дикой местности. Весенняя погода была солнечной, и все вокруг выглядело мирным и веселым.К концу третьей недели путешествия переселенцы стали более умело обращаться с мулами и скотом. Все постепенно привыкли к строгому распорядку и, хотя дни проходили в тяжелом труде, настроение было праздничным. После ужина у них еще оставались силы для песен и танцев.Настала ночь. Майское небо было безоблачным, усеянным крошечными звездочками, в воздухе разливалось благоухание цветов. Слышались звуки скрипки, хохот, рукоплескания. Сидевшая за фургоном Мэгги вздохнула. Иногда ей хотелось присоединиться к остальным. Девушка чувствовала себя одинокой, однако упрямо держалась подальше от остальных переселенцев, постоянно напоминая себе, что не может никому доверять и должна позаботиться о себе и Рейчел, чтобы обеспечить их будущее.Но эта решимость отнюдь не смягчила чувства заброшенности и обиды на предательство сестры. Застенчивая девчушка быстро подружилась с Фионой и каждую ночь спала вместе с ней в фургоне; и как ни хотелось Мэгги запретить ей это, она не могла заставить Рейчел лежать на твердой земле, когда у той была возможность делить постель с Фионой.Но хуже, чем дружба с Фионой, была открытая привязанность Рейчел к Такеру, начавшаяся в ту ночь, когда он рассказал девочке историю о собаке, чтобы отвлечь ее внимание от мертвого кролика. С каждым днем Рейчел все больше осваивалась с Такером, пока, наконец, не забралась к нему на колени и не попросила рассказать еще что-нибудь о собаке.Неужели Мэгги обречена на вечное одиночество?– Почему бы вам не присоединиться к нам, Мэгги? Подходите!Тихий голос Такера, неожиданно раздавшийся в ночи, словно в ответ на ее молчаливый вопрос, заставил Мэгги вздрогнуть. Повернув голову, она увидела, что Такер стоит, прислонившись к фургону, лицо в тени, и только силуэт смутно вырисовывается на фоне костра, да сигара тлеет в полумраке.– Мне и так хорошо, – ответила она, и сама услышала, как фальшиво звучат ее слова.Сигара упала на землю, и Такер, придавив окурок ногой, шагнул к девушке:– Знаете, мы, Бренигены, не такие уж плохие люди, должен вам сказать.– Знаю.Мэгги снова взглянула на ночное небо. Такер подошел ближе.– Ну же, не стоит скрываться ото всех. Вы можете даже завести новых друзей, если вы только захотите. Мама была бы рада вашему обществу.И, немного помолчав, добавил:– Я тоже. Пойдем со мной.Мэгги покачала головой, желая лишь одного – чтобы он поскорее ушел, хотя понимала, что тогда ей станет совсем плохо. Сердце странно билось и сжималось, как никогда в жизни.– Мэгги…Девушка была в смятении и даже боялась взглянуть на Такера.– Потанцуйте со мной, Мэгги Харрис.Мэгги, словно защищаясь, обхватила себя руками, внезапно похолодев, задыхаясь от непонятного ужаса.– Я… я не могу. Не умею. Никогда не училась. Такер, потянувшись, сжал ее ладонь, поднял на ноги.– Это легко, – прошептал он ей на ухо. – Я покажу тебе.Он был прав. Это оказалось легко. Такер чуть придерживал ее за талию, ведя уверенно и неспешно. Крохотная, покрытая мозолями ладошка, исчезла в его большой, еще более загрубевшей ладони. В голове раздавалось какое-то непонятное гудение. Она почти не слышала музыки.Мэгги еще никогда не была в объятиях мужчины. Она остро ощущала его запах. Запах чистоты. Он тоже вымылся в ручье. Она могла точно определить это, потому что от него не пахло пылью и потом. Это был… был просто Такер.Ноздри девушки слегка раздувались. Голова была странно легкой, и Мэгги не заметила, как Такер привлек ее чуть ближе к себе.В детстве Мэгги часто украдкой выходила по вечерам из комнаты, привлеченная звуками оркестра, и, прижав лицо к перилам, сидела часами, наблюдая, как кружатся пары по бальной зале, зачарованная прекрасными женщинами в элегантных нарядах и сверкающих драгоценностях; женщинами, которым почтительно кланялись блестящие партнеры. Она часто гадала, каково это – оказаться на их месте.Неужели те ослепительные женщины чувствовали то же, что она сейчас?Сердце девушки билось все чаще, хотя танец был медленным и грациозным. Такер держал ее в своих объятиях, однако не настолько близко, чтобы это казалось неприличным. Или это не так?Мэгги чувствовала тепло, исходившее от его тела, сознавала мощь и силу его груди, рук и даже бедер. Если она поднимет голову, борода коснется щеки. Даже сейчас его дыхание чуть шевелило ее волосы.И его рука на спине… Казалось, между ними возникла некая внезапная близость, только потому, что эта большая ладонь вела ее, придерживала, кружила… Как хотелось Мэгги, чтобы он прижал ее к себе чуть сильнее!И внезапно до нее словно впервые дошли эти возмутительные мысли. Что с ней творится?!Такер мгновенно остановился, хотя музыка по-прежнему звучала. Мэгги недоумевающе подняла лицо, чтобы взглянуть на него, приоткрыла рот, желая что-то сказать, но его требовательные губы пресекли всякие попытки.Волна жара охватила Мэгги, обжигающая, но медленная, ленивая, словно поток лавы, текущей по склону вулкана. Она не могла шевельнуться. Не могла думать. Только ощущала страсть его поцелуя. Только чувствовала, как его язык играет с ее губами. Она могла только чувствовать…Такер, все еще держа ее голову в ладонях, слегка отстранился. Мэгги не двигалась и, казалось, забыла, как дышать.Такер смотрел на нее, не в силах разглядеть лицо девушки в темноте, но точно зная, как она выглядит в этот момент. Как будто ее поцеловали впервые в жизни.Почему он сделал это? Что в ней такого, что делает эту девушку такой желанной, столь незабываемой? Отнюдь не только ее красота. Мэгги окружал ореол невинности, словно она всю жизнь провела взаперти, вдали от окружающего мира.Несмотря на ее силу, упрямство, решимость, Такер чувствовал, что частью Мэгги был страх. И хотел уничтожить этот страх, задушить, выдавить из нее, хотел вернуть ей чувство безопасности и спокойствия. Хотел…Что он хотел от нее? Найти спасение от бушующего внутри огня? Нет, это несправедливо. Он не может использовать Мэгги так безжалостно. Но что он мог предложить этой девушке? Он уже обжегся один раз с Чармиан.Кроме того, у семьи Бренигенов не было денег, а впереди ожидала неизвестная жизнь на неосвоенных территориях, трудности и опасности. К тому же у него на руках мать и брат с сестрой. Нет. Такеру нечего предложить Мэгги Харрис.Уронив руки, он отодвинулся:– Простите, Мэгги. Я не должен был этого делать.И, повернувшись, шагнул в ночную тьму.Казалось, прошла вечность, но Мэгги все еще не двигалась с места, снова и снова борясь с нахлынувшими незнакомыми ощущениями. И только спустя долгое время смысл его последних слов дошел до нее.«Простите, Мэгги. Я не должен был этого делать».Не должен был этого делать…Не должен был этого делать…Слезы жгли веки, катились по щекам, когда Мэгги, униженная и еще более одинокая, заползла под фургон и зарыдала. ДНЕВНИК МОРИН15 мая
Сейчас середина ночи, и я пишу при свете свечи. До меня доносится мычание скота, который гонят за караваном, тихое, в чем-то умиротворяющее, однако я снова не могу заснуть.Мне снился Фаррел. Он был здесь, со мной, в этом дубовом фургоне с его простой парусиновой крышей. Он расспрашивал меня о нашем экипаже и специально подобранной паре гнедых жеребцов и удивлялся, почему их нет здесь. Я не знала, что ему ответить. Фаррел всегда так гордился конюшнями «Туин Уиллоуз», но совсем забыл, что все, не купленное конфедератами, было позже украдено обеими армиями.И потом он сказал, что любит меня, всегда любил и попросил меня попрощаться с детьми, прежде чем повернулся и ушел в туман. Я окликнула его и попрощалась. Это было так странно и настолько реально. Но я почему-то не боялась. Только ощущала глубокое тоскливое желание увидеть все, что навеки потеряно для меня. «Туин Уиллоуз», куда я приехала юной и глупенькой новобрачной, где родились и выросли мои дети. Как мне бы хотелось сейчас посидеть в тени, вдохнуть запах цветущей магнолии и разливать чай, угощая миссис Рошар, миссис Хоув и тетю Юджинию. Фарфор моей мамы. Первая кукла Шеннон. Грейди. ГЛАВА 10 Уже к концу дня караван подошел к Биг-Блу, притоку Канзас-Ривер. Такер сидел на вороном жеребце, ожидая, пока Дэвид осмотрит реку.Он провел целый день рядом с Фостером только по одной причине – желая держаться подальше от Мэгги. Каждый раз, думая о ней, он вспоминал, какой восхитительной она была в его объятиях, когда они танцевали при лунном свете. Он почти ощущал аромат ее волос, вкус губ… «Брениген! «– предостерег он себя, стараясь выбросить из головы запретные мысли.– … Должно быть, сумеем перейти ее вброд. Только сейчас Такер понял, что Дэвид обращается к нему.– Что? – виновато переспросил он.– Я сказал, похоже, мы сумеем перейти ее вброд.Дэвид недоуменно поглядел на Такера, потом поднял глаза к небу:– Пройдет еще час, прежде чем все фургоны доберутся сюда. Только тогда сможем начать переход.– Но почему не заночевать на этом берегу? – удивился Такер, оглядывая расстилающийся перед ними зеленый оазис. – По-моему, неплохое место для отдыха. Мы раскидывали лагерь и в местах похуже.– Ты прав, – усмехнулся Дэвид. – Это Элкоув-Спрингс. Погоди, пока не попробуешь воду. Наверняка в жизни лучше не пил.Но тут вожатый перестал улыбаться.– Но пока нам везло, а вот сегодня удача отвернулась. Скоро пойдет дождь, и лучше перебраться на другой берег, иначе надолго здесь застрянем.Такер взглянул на небо. Бледно-голубое и не единого облачка на горизонте. Дождь?Поняв, о чем Такер думает, Дэвид пояснил:– У меня кости ломит, сынок, а это верный признак.Такер кивнул, зная, что у Дэвида достаточно веские причины не задерживаться на этом берегу, иначе не гнал бы людей вперед. Наверняка не обойдется без протестов и недовольного ворчания, когда переселенцы узнают, что не смогут ночевать в этом идиллическом месте.
К тому времени, как фургон Бренигенов достиг берега Биг-Блу, в небе уже клубились черные тучи, готовые вот-вот брызнуть ливнем. Поднялся ветер, унося обрывки фраз; за непрерывным ревом почти не было слышно, как кричат мужчины на мулов и быков.Привязав Блу Боя к фургону, Такер уселся на козлы рядом с Мэгги. Они не разговаривали. Он не обращался к ней весь день. Мэгги старалась не смотреть в сторону Такера, когда тот взял поводья у нее из рук и, быстро оглядев внутренность фургона, велел матери и ребятишкам:– Держитесь крепче.Мэгги судорожно вцепилась в край сиденья. Почему она так нервничает? Близость ли Такера виной всему или зловещие, нависшие над головой тучи? Успеют ли все перебраться через реку, прежде чем начнется дождь? Уже сейчас темно, почти как ночью. Смогут ли люди что-нибудь разглядеть?Мэгги всмотрелась вдаль, пытаясь различить противоположный берег, сжимая пальцы сильнее, когда фургон подскакивал на выбоинах.Нет, не Такер выводил ее из себя. И дело не только в расстроенных нервах. Мэгги боялась. Такер будил в ней множество неведомых ощущений, но страх не был одним из них. И причина тому не переправа через реку. Они пересекали реки и ручьи и раньше. Несколько раз Мэгги даже сама правила упряжкой. Сейчас же фургон угрожающе раскачивался из стороны в сторону, и девушку охватило ужасное чувство обреченности.Но несчастье произошло не с фургоном Бренигенов. Мэгги услышала странный звук, словно дерево, в которое попала молния, раскололось с вершины до самых корней, и в этот же момент фургон Бейкеров медленно повалился набок.Мэгги в страхе вцепилась в руку Такера.– Такер! Дети!Она успела разглядеть только две детских головы, которые показались на поверхности воды, но сильное течение тут же унесло их. Мать мальчиков успела схватиться за боковину фургона, отца нигде не было видно. Мэгги, не раздумывая, прыгнула в реку и поплыла за ними. Вздымаемые ветром волны сомкнулись вокруг нее, скрывая из виду малышей, тяжелые, намокшие юбки обвились вокруг ног; крепкие башмаки, подаренные Морин, угрожали утянуть девушку на дно. Она задыхалась и отплевывалась, пытаясь удержаться на воде.Где они? И тут Мэгги неожиданно заметила, что впереди мелькнула светловолосая макушка, и поплыла в том направлении.– Держись! – крикнула она, но за ревом ветра ее, конечно, не услышали.Не успела она подплыть ближе, как очередная волна поглотила мальчика. Мэгги в панике нырнула, пытаясь поймать его. Нет! Нет!Ее пальцы коснулись чего-то. Его рубашка. Воротник рубашки. Собрав быстро убывающие силы, она пыталась всплыть. Мальчик слабо отмахивался, не помня себя. Она едва не выпустила его и вновь погрузилась во мрак водной толщи. Вода еще раз вытолкнула их, и Мэгги неизвестно откуда нашла мужество помочь утопающему ребенку выбраться из реки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29