Попав в беду, Джейк обнаружил, что у него в округе гораздо больше друзей, чем он думал. Некоторые люди в Санта-Фе, владельцы магазинов и другие горожане, которые побаивались и сторонились его, когда он впервые вернулся домой, теперь приезжали навещать его на ранчо. Конечно, теперь им нечего было его бояться. Кто и когда слыхал о слепом стрелке-пистолетчике?Но Тори подозревала, что за этим кроется нечто большее. Многие чувствовали себя виноватыми из-за своего враждебного отношения к Джейку и теперь старались загладить вину, проявляя дружелюбие, в котором отказывали ему раньше. Так что, хотя оставались и недоброжелатели, душа его согревалась в участии, и можно было не сомневаться, что многие порядочные жители Санта-Фе смягчились сердцем и сохранят свою дружескую приязнь, даже если зрение к Джейку вернется.На следующий день после карточной игры подтвердилось, что подозрения Джейка не напрасны. Их неприятности еще не закончились. В доме появился Джилл с таким мрачным видом, что у Тори упало сердце. Неужели мало еще напастей на них свалилось? Особенно на Джекоба? С большой неохотой она провела Джилла поговорить с Джейком.– Снова неприятности, Джейк, – без обиняков объявил он.– Я ждал чего-то подобного. В чем дело?– На северном пастбище заболела дюжина коров.Джейк нахмурился.– Снова отравлены?– Не так, как раньше, – объяснил Джилл. – На этот раз наелись астрагала.– Астрагала? – недоуменно повторил Джейк. – Но в этой местности не растет астрагал. Насколько мне известно, его здесь нет и не было.– А теперь есть, хотя не растет здесь. Кто-то намеренно принес и разложил там, где его должен был найти скот.Джейк тяжело вздохнул, ладони его поднялись к вискам, чтобы как-то умерить нарастающее напряжение. За прошедшее с засады время раны его зажили, но временами мучили вот такие пульсирующие головные боли. Доктор уверял его, что в данных обстоятельствах так и должно быть, что это нормально и со временем приступы станут реже и слабее.– Отделите больной скот от остального и перегоните на другое место. Возьми несколько человек, уничтожьте весь астрагал, какой найдете, и, если надо, поставь дополнительных сторожей.– Они уже этим занимаются, – успокоил его Джилл. – Я просто подумал, что тебе следует все знать.Джейк уныло кивнул.– Спасибо, Джилл. Даже не представляю, как бы я без тебя справлялся.Джилл смутился от похвалы и, переминаясь с ноги на ногу, пробормотал:– Просто делаю свою работу.– И мою, – добавил Джейк. – – Я и правда очень тебя ценю, Джилл. Непременно сообщай мне обо всем, если объявится еще что-то подозрительное.– Я гляжу в оба, – ответил Джилл и тут же чуть не вырвал себе язык за допущенный промах.Наступившее напряженное молчание подсказало Джейку, как расстроился Джилл.– Гляди, гляди, Джилл, – одобрил его он. – Одним глазом за себя, другим за меня. Мне сейчас нужна твоя помощь.Когда Блейк узнал о последних событиях, он тут же объявил, что они с Мегэн остаются на «Ленивом Би».– Я не уеду, пока все не утрясется, – сказал он Джейку. – Пусть это даже затянется до весны.– Блейк, тебе же надо и своим ранчо заниматься, и о Мегэн подумать. Ей скоро трудно будет путешествовать.– Спасибо, но у меня хорошие помощники. Мой управляющий – честнейший парень и прекрасно разбирается в скотоводстве. Если я ему понадоблюсь, он знает, где меня найти. Каждую неделю он шлет мне телеграммы, чтобы я был в курсе. Об этом я не беспокоюсь. А что касается Мегэн, она согласна со мной, что нам надо остаться. Мы это уже обсудили между собой. – Джейк расслышал усмешку в голосе Блейка, когда тот добавил: – Ты от нас не избавишься, сколько бы ни старался. Так что не трать зря силы и не мудри. У тебя только снова заболит голова, а все равно ничего не изменишь.Слезы заблестели на незрячих глазах Джейка, и ему пришлось откашляться, прежде чем заговорить снова. Он был бесконечно тронут бескорыстной преданностью друга.– Что я такого сделал на свете, чтоб заслужить таких друзей, как ты и Мегэн? – смиренно произнес он.– Наверное, что-то невероятное! – от всей души рассмеялся Блейк, а затем сострил: – Знаешь ли, нам, грешникам, надо держаться друг за друга. ГЛАВА 24 Джейк снова зашевелился, поуютнее пристраивая голову на груди у Тори. Господи, как же любил он просыпаться, вдыхая сладкий аромат ее тела! Пряди ее волос щекотали ему лоб. За последние месяцы они так быстро отросли, что теперь спадали мягкими локонами до лопаток, а спереди доходили до середины груди, покрывая ее темной вуалью. Его рука легко скользнула по ее обнаженному бедру, остановилась на животе, округлившемся от их ребенка. Груди ее тоже увеличились в ожидании ребенка, до появления которого оставалось чуть больше пяти месяцев.Хотя он не мог видеть этих перемен, он их ощущал и невероятно ценил нынешнюю свою близость с нею. Скоро они оба почувствуют, как их дитя зашевелится в ней, Джейк нетерпеливо ждал этой незабываемой минуты, когда их впервые коснется движение драгоценной жизни, которую сотворила их любовь.Медленно, лениво поднялись его ресницы. Внутренние часы подсказали ему, что уже утро. Хотя он не мог видеть, привычка заставляла его открывать глаза сразу, как только он просыпался. Внезапно Джейк напрягся, страшась поверить в свершившееся чудо. Он боялся шевельнуться: вдруг это игра его воображения? Затаив дыхание, он осторожно моргнул, молясь, чтобы образы не исчезли. Сердце рванулось в груди: это не обман чувств! Сквозь темный занавес волос Тори он видел изгиб груди и дерзкий сосок, венчающий ее. Видение было неясным, смазанным, но оно было!.. Несомненно было!Приподняв голову со своей мягкой телесной подушки, Джейк осторожно, все еще неуверенно, оглядел комнату. Глаза его различили очертания мебели. Хотя все было как в дымке, он смог рассмотреть светлые квадраты окон на фоне темных стен. Он снова видит. Пока не очень хорошо, но он видит! Слезы радости навернулись ему на глаза, сделав изображение еще более расплывчатым, и он торопливо смахнул их. Пускай ничто не мешает тому небольшому зрению, которое у него появилось! Он так давно вообще ничего не видел.Рыдания сотрясли его широкую грудь, когда до него дошло все величие этого чуда. Если это всего лишь сон, хорошо бы не просыпаться. Нет, на этот раз все взаправду! Иначе быть не может! Он ощущал лежащую рядом Тори, слышал ее легкое дыхание, слышал, как кто-то на кухне готовит утреннюю трапезу. Он обонял запах свежезаваренного кофе. Это не сон! Он действительно, на самом деле может видеть!– Спасибо тебе, Боже! – пылко прошептал он – о, спасибо Тебе! Наверное, я недостоин этого чуда, но, каковы бы ни были Твои мотивы, спасибо Тебе, что вернул мне мои глаза!Тори проснулась рывком, что-то нарушило ее дремоту. Сонные глаза ее увидели Джекоба, сидевшего на постели к ней спиной. Плечи его тряслись, она услышала отчаянное рыдание, вырвавшееся из его груди.– Джекоб! – вскричала она негромко и, приподнявшись, обвила руками его за талию, прижалась щекой к его широкой спине. – В чем дело, дорогой? Что-то не так?Он извернулся, заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.– Все так, Тори! – торжествующе возвестил он. – Все снова так, как надо!Ласково отстранил он ее от себя. Глаза его жадно всматривались в ее лицо, гладили его, любовались им.– У тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел, но никогда не были они мне милее, чем сейчас, в эту минуту.Она потрясение впилась в него взглядом, страшась и надеясь, рот ее слегка приоткрылся.– Ты можешь видеть! – воскликнула она, и руки ее взлетели, ладони нежно сжали ему лицо. – О Джекоб! Ты видишь! Ох, Джекоб! Я так счастлива, что смогла бы танцевать на облаках!Радостные слезы ручьем потекли по ее лицу, по обнаженной груди.– Я знаю способ отпраздновать это получше, – ответил он. Склонив голову, он слизнул с ее груди слезы, его язык грубо прошелся по розовым пикам. – Немножко солоно, – пробормотал он, – но все равно восхитительно.Она смеялась и рыдала одновременно, не в силах сдержать бурные чувства, переполнявшие ее. А тут еще Джекоб подлил масла в огонь. Попробуй столько всего вынести.Они упали на простыни, его хохот слился с ее смехом, когда они перекатывались и падали друг на друга в безумном восторге. Ведь вся тяжесть мира слетела с их плеч. Даже боль в ноге не могла помешать ему, когда он пощипывал, лизал и целовал каждый дюйм ее шелковистого тела, наслаждаясь видом ее длинных ног, розовеющих грудей, сверкающих глаз, ее сочного улыбающегося рта.Их соединение было бурным и нежным, слияние тел и сердец, радостный праздник жизни и любви. В неописуемом восторге их желание достигло новых высот, вершин страсти, ранее недостижимых. Невыразимо счастливые, истомленные, израсходовавшие себя до предела, они наконец успокоились и тихо лежали, не отрывая друг от друга глаз.– Какое счастье, что эти твои чудные золотые глаза снова видят! – нежно проговорила она. – Стоило мне подумать, что ты не никогда не сможешь увидеть нашего ребенка, как сердце у меня прямо разрывалось.Широкая улыбка озарила его лицо.– Нам, конечно, надо сообщить всем нашим добрые новости, но давай еще несколько минут понаслаждаемся ими вдвоем, – предложил он. – Хочется наглядеться на тебя, не могу оторваться. Так давно не видел я твоей улыбки.Радостными восклицаниями и вздохами облегчения встретили на ранчо счастливую весть. Все лица сияли широкими улыбками. Для доктора Грина новость была почти таким же приятным сюрпризом, как и для всех остальных, его предсказания обнадеживали:– Если все пойдет, как я ожидаю, полное зрение должно вернуться к Джекобу в ближайшие дни. Дымка исчезнет, цвета станут яркими, но я все-таки советую какое-то время не перетруждать глаза. Никаких скачек верхом, никакого чтения и никаких сотрясений головы. Нет смысла рисковать, пока вы окончательно не поправитесь.Джейк согласился от всей души. Ему вовсе не улыбалось снова оказаться в вечной темноте. Почти четыре недели такой пытки было вполне достаточно, чтобы он чуть не сошел с ума. Все это время его поддерживала только одна мысль, только она спасала его от бездны отчаяния, только слабая надежда, что он, возможно, снова будет видеть… и, конечно, любовь и помощь семьи и друзей.В последующие несколько дней его зрение неуклонно улучшалось. Он чувствовал себя как ребенок в кондитерской. Не мог наглядеться на окружающее. Проведенные во мраке недели заставили его посмотреть на мир новыми глазами, он упивался зрелищем совершенно очевидных вещей. Восходы приобрели новые краски, а закаты никогда не были так великолепны! Даже конюшня, отчаянно нуждавшаяся в покраске, смотрелась как на картинке – просто потому, что он мог видеть ее своими собственными глазами. Трава и листья деревьев, пушистые облака, нежные крылья бабочек – все было изумительным, новым, чудесным!..Он раньше никогда не задумывался, сколько оттенков у зеленого цвета, у коричневого и синего. Все привлекало его внимание, и он с интересом разглядывал окружающее, замечая формы, оттенки и узоры. Никогда больше не будет он считать Богом данные ему чувства своей прирожденной собственностью, как было раньше. Теперь он мог по-настоящему оценить смысл старой пословицы: «Что имеем – не храним; потерявши – плачем». Ему было даровано зрение во второй раз, и он больше никогда не будет смотреть на вещи как прежде.Через неделю зрение Джейка стало таким же острым и ясным, как раньше. Хотя он все еще ходил прихрамывая, стараясь беречь раненую ногу, он все-таки отложил трость, как обузу, без которой вполне можно обойтись. С новой решимостью он взялся за поставленную самим себе задачу – вернуть своему телу прежнюю силу и выносливость, восстановить прежнюю сноровку в обращении с пистолетом. Он хотел быть полностью готовым защитить свою семью и дом, готовым встретить любую напасть, когда бы она ни случилась… Что-то подсказывало ему, что долго ждать не придется.Кармен захотела пойти в церковь. Она не посещала мессы со времени пожара. Тори тоже вызвалась с нею. Последний раз она исповедовалась в Новом Орлеане, и с тех пор произошло много событий, включая нападение «индейцев» на ранчо и тот жуткий эпизод с Редом. Вина тяготила ее душу, как бы там ни было, а она ранила, если не убила, по крайней мере одного из переодетых индейцев и во многом была ответственна за смерть Реда. Неважно, что они заслужили свою смерть. Тори все равно чувствовала необходимость в отпущении грехов.А еще им с Кармен хотелось возблагодарить Господа за проявленные чудеса: спасение жизни Тори, когда лошади понесли фургон, и возвращение Джекобу зрения. Бог был так добр, как же не вознести благодарственную молитву в Его доме и во всеуслышанье не воспеть Ему хвалу!Джейк не был в восторге от их просьбы, но после того, как он получил такой подарок от Создателя, мог ли он не пойти им навстречу'? Он чувствовал бы себя неблагодарным червем. Но случилось так, что наутро в воскресенье у Джейка начался приступ одной из тех обессиливающих головных болей, которые все еще бывали у него. Зная, что Джейк собирался сопровождать Тори и Кармен в церковь, Блейк и Мегэн договорились составить компанию Хосефе, собравшейся к своим старым друзьям, которых она долго потом не увидит. В результате Джейку пришлось послать с женщинами в церковь двух своих людей, выбрав самых надежных. Хочешь не хочешь, иного выхода не было.Кармен все приветствовали радостно, как давно потерянную и найденную душу. До и после мессы друзья подходили поздороваться с ней и спросить о здоровье. Они также поражались чудесному выздоровлению Джейка, радовались тому, что он снова может видеть, и рассказывали, как они молились и ставили свечи за его здоровье. Отец Ромеро, выслушав исповедь Тори, успокоил ее, заверив, что душе ее не грозит проклятье, и она почувствовала себя так, словно невыносимая тяжесть наконец свалилась с нее. Все это мучило ее даже больше, чем она думала.Священник разделял с ней радость по поводу прозрения Джекоба. Отец Ромеро несколько раз посещал ранчо, когда Джейк был слеп, и у них было с Джейком несколько дискуссий, очень серьезных и очень личных, содержания которых Тори не знала, да и не пыталась узнать. Она считала, что этот вопрос касается только их двоих, и если бы Джекоб хотел, чтобы она знала суть их бесед, он бы с ней поделился. Теперь отец Ромеро сказал ей:– Передай Джекобу, что вскоре я снова навещу его, и я очень рад услышать о нем хорошие новости. Надеюсь когда-нибудь, прежде чем совсем состарюсь, увидеть его в церкви вместе с тобой.Неприятный момент наступил для Тори, когда к ним приблизился Стэн Эдвардс. Он взял руку Кармен и поднес к губам галантным жестом, вызвавшим у Тори такое раздражение, что она непроизвольно стиснула зубы. Казалось, Кармен тоже не понравилось, что он проделал это прямо в церкви в присутствии множества людей. Он вежливо осведомился о здоровье Джейка и выразил соответствующие чувства по этому поводу, а затем спросил у Кармен разрешения проводить их домой.– Мы с дочерью уже договорились иначе, мистер Эдвардс, – ответила Кармен, вежливо ставя его на место.Эдвардс хотя и нахмурился, но принял этот отказ вполне добродушно.– Возможно, когда-нибудь в другой раз, – ответил он и бодрым шагом направился к своим друзьям. Однако Тори заметила, что он все время оглядывался в их сторону, как бы проверяя, здесь ли они еще.Именно тогда, наблюдая искоса за ним, Тори обратила внимание на его позу. Снова, как^в тот раз, когда она разговаривала с ним на ранчо, он подбоченился, и при этом его сюртук распахнулся.Внезапно до нее дошло! Она мысленно снова увидела, как стоит он у двери дома на ранчо. Сейчас, в церкви, он не был открыто вооружен, но в тот день, когда он стоял перед ней в той же позе, у него был пистолет. Она хорошо это разглядела, когда сюртук его распахнулся. С тех пор ее что-то мучило, какая-то загадочная подробность неосознанно тревожила ее. Теперь она поняла! Пистолет, который он носил у пояса, принадлежал Рою. Это был тот самый пистолет с особыми перламутровыми накладками, который так ценил отец Джейка!Сосредоточившись, Тори даже вспомнила, что видела выгравированные на рукоятке инициалы Роя. В тот момент она просто этого не осознала, но подспудно в ее голове это запечатлелось, заложилось в память, и теперь Тори почувствовала, что просто физически заболевает от своего открытия. Роя убил Эдвардс! Это он устроил пожар, в котором чуть не погибла ее мать! А теперь у него хватает наглости являться на ранчо, вынюхивать что и как, устраивать целое представление, якобы ухаживая за вдовой того самого человека, которого он убил!Потрясенная и ошеломленная, замерла она с застывшим взглядом. Несколько секунд она в безмолвном ужасе смотрела на этого человека. Затем, когда глаза ее поднялись от талии к его лицу, она обнаружила, что он ответно уставился на нее. В глазах его светилась такая злоба и такое понимание!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35