Она допустила такую ошибку впервые на своей памяти… и винила американку за эту сцену.
– Эллисон, кроме наших обычных дорожных сундуков, скажи Гаррису отнести в наши комнаты и личные чемоданы.
Внешне Грэй был спокоен, но Лиз чувствовала не остывшее в нем раздражение, когда он повел ее к пустой гостиной.
– Прости, – пробормотала Лиз, когда за ними закрылась дверь в комнату, освещенную только водянистым солнечным светом, падавшим через высокие окна. Они уехали из охотничьего домика Хейтона на рассвете и добрались до Брандт Хаус, когда утро было еще в разгаре.
– За что? – В коротком вопросе еще звучало раздражение на Юфимию.
– За то, что подбила Хейтона охотиться по моим правилам, которые облегчили нападение на тебя.
Она нервно сняла маленькую элегантную шляпку и положила на стол для семейных игр, не заботясь о том, что это нанесет урон прическе. Опираясь спиной на стол, она крепко ухватилась пальцами за его края.
То, что она назвала графа Хейтоном, а не Лоренсом, несколько улучшило настроение Грэя, и он улыбнулся, отрицательно покачивая головой по поводу необходимости ее извинения.
– Это было импровизированное изменение планов и не послужило причиной выстрела. В самом деле, если бы это произошло не там, то наверняка случилось бы в любом другом месте. Ты спровоцировала нападение не больше, чем могла бы его предотвратить.
Так близко подойти к обсуждению грозившей ему опасности муж позволил ей впервые, и Лиз открыла рот, чтобы продолжить тему. Грэй догадался о ее намерении и, наклонив голову, использовал ее сладкие губы для лучших целей. Лиз задрожала, когда его твердые губы коснулись ее дразнящим прикосновением, и ее губы мгновенно откликнулись, ища то, что Грэй с готовностью был рад ей дать. Спустя минуту он поднял голову и, стараясь не смотреть на необычайно влекущую фигуру перед ним, опустил густые черные ресницы, прикрыв глаза, чтобы скрыть вспыхнувшее в них пламя страсти. Время и место были неподходящие для тех объятий, которых требовали его непокорные чувства. Его редкое самообладание, казалось, не имело силы против неопытных завлекательных уловок Лилибет.
Держась за него для устойчивости, Лиз боролась с туманом желания, чтобы вернуть способность рассуждать и продолжать поиск правды.
– Но кто мог знать достаточно…
Губы Грэя опять прильнули к сладкому вину губ Лилибет, потом, легонько отодвинув рыжие колечки, защекотали ухо, шепча:
– Не будем терять времени на беспокойство о том, что было или могло бы быть, лучше направим наши усилия на выполнение твоего столь желанного вчерашнего предложения – линии защиты, которой я готов ревностно следовать. – Его губы заскользили вниз, вокруг гордо надетой камеи, а затем нырнули ниже.
Лиз вздрогнула, воспоминания о недавней близости разожгли огонь в крови, она до боли хотела его прикосновений. Проведя руками по его плечам и сплетя пальцы в волосах на шее, она склонилась к красивому, напряженному от желания лицу, уткнувшемуся в ее груди. С глубоким стоном Грэй оторвал ее от пола, глубже зарываясь в неодолимо влекущие пышные возвышенности.
– Фу, женщина. – Грэй резко поставил ее на пол, глубоко втягивая воздух сквозь сжатые зубы. – Ты могла бы совратить и монаха, заставить его забыть клятвы, а меня – важные дела.
Продолжая обнимать ее, он откинулся назад и посмотрел притворно гневным взглядом на страстную женщину, которая с момента их встречи так изменила устоявшийся порядок его жизни. Она просто перешагивала или обходила все разумные барьеры, которые он возводил годами, чтобы предохранить себя от опасных эмоций или вторжений, грозивших обнаружить потаенное.
– Ты должна перестать соблазнять меня остаться, когда мне на самом деле следует уйти. – Встревоженный мыслями, которые были почти признанием в опасном чувстве, Грэй решительно вернул свое внимание к неотложным проблемам: – Можно потерять счет дням после уик-энда за городом, особенно так богатого событиями, как только что закончившийся. – Горячее сияние его глаз почти растопило Лиз. – Но нынче понедельник. Парламент уже заседает, и я должен поспешить занять свое место в верхней палате.
Вопреки действительной необходимости спешить, Грэй наклонился сорвать еще один жгучий поцелуй, прежде чем высвободился из влекущих рук и отступил назад. Из открытой двери он послал ей неотразимую улыбку и тихо произнес:
– До вечера, вечера…
Лиз смотрела вслед мужчине, который в последние двадцать четыре часа доказал ей, что он еще более неотразим, чем она в своей наивности полагала. Ослабев от страсти, которую он так легко возбуждал, Лиз выдвинула стул из-за стола и, упав на него, спрятала горящее лицо в руках. Когда вернулась способность рассуждать спокойно, она поняла, как умело он отвлек ее от важных вопросов, которые она намеревалась задать. Она была в замешательстве, вызванном, с одной стороны, справедливым возмущением этой его способностью и, с другой стороны, наслаждением от страсти, которую она вызывала. Последняя мысль напомнила ей, что она должна кое-что сделать. Она должна написать отцу, что простила ему хитрость, которая принесла ей счастье, но Лиз медлила, не двигаясь, чуть улыбаясь теплым воспоминаниям.
Некоторое время спустя Эллисон тихо откашлялся, привлекая внимание герцогини.
Лиз подняла голову, чувствуя себя глупо оттого, что ее нашли сидящей в одиночестве, все еще в дорожной одежде и в более чем слегка растрепанном виде после объятий Грэя. Когда Эллисон заговорил, она забеспокоилась, не догадался ли он, чем вызвано смущение молодой жены?
– Ваша светлость, Анни и Дэвис уже распаковали дорожные сундуки с вашими платьями и одеждой герцога.
Лиз кивнула. То, что ее камеристка и камердинер Грэя выполнили работу, входившую в их обычные обязанности, не могло быть причиной этого визита. Она ждала, пока Эллисон объяснит, в чем дело.
– К сожалению, личные чемоданы, которые герцог попросил Гарриса также отнести наверх, идентичны. Гаррис не знает, который чей. Допустимо ли будет, если он оставит их в ваших комнатах, пока вы не найдете время определить их принадлежность? Тогда, если вы позвоните, чемодан герцога можно будет перенести в его апартаменты.
– Конечно, – немедленно согласилась Лиз. Хотя слуги паковали вещи своих хозяев, у высшей знати было принято возить личные чемоданы, трогать которые не дозволялось никому, кроме них самих. При обычных обстоятельствах она ни за что не стала бы открывать чемодан Грэя, но в данном случае либо он, либо она непременно должны будут увидеть содержимое чемодана другого. Лиз решила, что это вполне может сделать она.
Весело улыбаясь, Лиз поднялась:
– Я пойду сейчас же и определю.
– Благодарю вас, мэм. – Эллисон кивнул, и его обычно безразличное лицо осветилось теплой улыбкой, когда Лиз прошла мимо него к двери гостиной.
Войдя в свой будуар, Лиз обнаружила одинаковые чемоданы, аккуратно поставленные около кровати. Она рассеянно направилась к ним, витая в облаках, чуть улыбаясь от будоражащего предвкушения. Придет Грэй в ее постель сегодня ночью или отнесет ее в свою?
Лиз встряхнула головой, отчего золотые пряди выбились из удерживавших их гребней, которым не под силу было справиться с такой массой волос, и решительно обратилась к задаче, ждавшей решения. Пряжки ремней на чемоданах были уже расстегнуты, но она была уверена, что крышки не поднимали. Принимая во внимание и лихорадочные действия после выстрела, ранившего Грэя, и пьянящие наслаждения последующих часов, мало было удивительного в том, что оба чемодана не были сложены с особой тщательностью.
Когда она одновременно открыла их, из переполненного чемодана Грэя выпал скомканный обрывок бумага. Лиз наклонилась поднять его и слегка нахмурилась. Бумага определенно была не того прекрасного качества, которое предпочитает знать. Напротив, она была грубая и явно оторвана от большего листа, – возможно, из тех, что используют на рынке для заворачивания покупок. Положив обрывок на книгу, лежавшую в ближайшем углу чемодана Грэя, она расправила его ладонью… и похолодела.
«Остановитесь, или в следующий раз мы будем целиться лучше». Краткая, но жестоко ясная угроза, написанная корявым почерком, ударила Лиз с такой же жалящей силой, какую, должно быть, почувствовал Грэй, когда пуля пронзила его тело. Она упала на колени, обессилев от страха за жизнь своего любимого. Через мгновение в памяти вспышкой пронеслось воспоминание о похожем обрывке с неровными краями. Лиз вскочила. Невзирая на дрожь в ногах, она бросилась из комнаты вниз по лестнице в библиотеку.
Лиз начала тщательный обыск письменного стола Грэя, к невысказанному отчаянию Дейзи, пухленькой, хорошенькой девушки, недавно назначенной на место Анни в качестве горничной, после того как Анни пожаловали в камеристки герцогини – должность, о которой мечтает любая горничная.
Сосредоточенно разбирая содержимое стола, Лиз почувствовала на себе пристальные взгляды, исподтишка бросаемые горничной, старательно протирающей книжные полки. Считая, что всегда лучше сразу отмести всякие сомнения, Лиз приостановилась и посмотрела на девушку с веселой улыбкой:
– Вы довольны своим новым положением? – Лиз догадалась о причине появления этого нового лица в передней части дома.
– О да, мэм.
Дейзи присела в быстром реверансе, стоя слишком близко от переносной стремянки, которой пользовались, чтобы достать книги с верхних полок. Она чуть не упала. Подобно всем людям с очень белой кожей, Дейзи легко краснела. И под взглядом красивой герцогини ее лицо загорелось еще больше, а глаза влажно заблестели от неловкости.
Лиз ужаснулась при мысли, что вызвала такое сильное огорчение.
– Клянусь, эти стремянки специально придумали, чтобы люди спотыкались. – Зная, что опять несет чепуху, но не в состоянии остановиться, она добавила: – Я имею в виду, что ни одна женщина не может пользоваться ими с подобающим приличием. Как вы думаете, мужчины поэтому и изобрели их?
Всплеск смеха чудесным образом осушил готовые было пролиться слезы и оставил на кругленьких щечках только очаровательный румянец.
– Именно поэтому я вытираю здесь пыль, только когда никого – я имею в виду, почти никого – нет.
– Мудрое решение. Я уйду через минуту и обещаю, что не буду подсматривать, если вы обещаете мне то же самое. Договорились?
Дейзи кивнула с серьезным видом, думая про себя, что на половине слуг говорят правду: американская герцогиня особенная и приятнее многих из своего класса.
Уверенная в своей странно заключенной сделке, Лиз вернулась к поискам. Так же, как она не заглянула бы в чемодан своего мужа, если бы не настоятельная необходимость установить владельца, она не стала бы обыскивать и святилище его письменного стола без существенной причины. Но, конечно же, необходимость получить информацию, которая могла бы помешать негодяю осуществить смертельную угрозу, была важнее тонкостей светских правил.
Под кипой оплаченных счетов в одном из нижних ящиков бюро Лиз нашла то, что искала: еще пять предупреждений, написанных таким же скверным почерком. Их содержание ясно указывало, что их доставляли после каждого из предыдущих «несчастных случайностей» с Грэем. Ясно было и то, что ее муж отказывался поддаться угрозам, хотя точно знал, как опасен выбранный им путь. Лиз, с одной стороны, гордилась его мужественным решением противостоять запугиванию, а с другой стороны, была напугана больше, чем когда-либо в жизни.
Через секунду она отказалась от мысли предстать перед Грэем с этим доказательством. Он не захотел склониться перед угрозами злодеев и, конечно, не поддастся ни на какие ее мольбы. Нет, она должна действовать самостоятельно – с небольшой помощью от Тимоти и Дру. Тщательно сложив бумаги в прежнем порядке, Лиз встала и вышла из комнаты, улыбнувшись на прощание горничной, что, она полагала, будет истолковано как доказательство того, что ничего особенного в ее действиях нет.
Слепо пройдя мимо Эллисона, Лиз направилась к лестнице. Она не заметила, как Эллисон сделал знак молчать Гаррису, который хотел было перехватить ее, чтобы спросить, можно ли уже перенести чемодан герцога в его комнаты.
Войдя к себе, Лиз признала, что перед ней новая проблема. Таким же образом и, вероятно, по той же причине – защитить другого – она не должна ничего ему говорить. Она не могла позволить Грэю узнать, как много ей известно. Случись такое, он наверняка запретил бы всякие действия с ее стороны. Ироничная улыбка на короткий миг осветила потемневшие от тревоги глаза. Учитывая, что запрещать ей что-либо оказалось лишь тратой его времени и энергии, она не рассматривала это как серьезное препятствие.
Хуже другое – узнав о ее намерениях, он приложил бы все усилия к тому, чтобы помешать ей отчаянно искать его потенциального убийцу. Не важно, но, используя любые необходимые способы и невзирая на опасность, она этого злодея найдет.
– Вы клялись, что Грэю никогда не будет причинено вреда, и лгали! – В тишине ночного сада голос Юфимии дрожал от негодования из-за предательства, которое, как она считала, совершили по отношению к ней.
– Нет, моя дорогая леди. – Сардонический смех последовал за немедленным ответом. – Вы просили меня об этом, но я поклялся лишь в том, что Грэй серьезно не пострадает… и он не пострадал.
Юфимия возмущенно втянула воздух и открыла рот, готовая опровергнуть это утверждение. Однако посетитель, не видный в темноте между живой изгородью и незапертой калиткой, выходившей на конюшни позади Брандт Хаус, не дал ей возможности оспорить этот пункт.
– Кроме того, если вы хотите, чтобы ваш брат оставался здоровым, – он помолчал и затем притворно ласково предупредил: – Я советую вам быть осмотрительнее. Послав мне записку с требованием встречи, вы ужасно рисковали подвергнуть опасности не только себя, но и своих партнеров.
– Мы не партнеры! – Шипящий ответ женщины прозвучал слишком громко.
– Спокойно! – Тихая команда посетителя была тем не менее очень выразительна. – Помните о сделке, которую мы заключили для решения как вашей проблемы, так и моей. Помните, что в этом вы виновны так же, как и я. Благодаря этому неопровержимому факту мы действительно партнеры.
Уверенная, что после проливного дождя никого не потянет в полночный сад, Юфимия выбрала его для встречи. Луну скрывали тучи, проливной дождь сменился моросящим, и земля была насквозь пропитана влагой. Она захлюпала под ее ногами, когда Юфимия затопталась на месте от сильного расстройства по поводу принятого решения. Может быть, ей рассказать об этом мерзком деле Грэю? Нет. Это лишит ее гордости, опозорит имя семьи и Дру…
– Я наблюдал за вами, – продолжал посетитель пугающе напряженным шепотом, – у вас сдают нервы. Меня беспокоит, что вы можете признаться в нашей сделке. Хотя я восхищен вашей сестринской заботой о Грэе, искренне заботясь о вашем здоровье, я советую вам держать рот на замке.
Юфимия еще задержалась в холодном саду, когда человек скользнул прочь. Туманная сырость пропитала ее шаль и платье, пронизывая ее до костей. Но она не замечала этого, потрясенная правдой бесстрастно констатированных фактов.
Глава 13
– Так что, Тимоти, есть материальное доказательство, что ты не виновен в несчастных происшествиях с твоим кузеном. – Лиз чувствовала, что должна произнести эти слова в качестве компенсации за первоначальную неуверенность в этом вопросе.
Пока большинство представителей высшего света Лондона еще спало, она сопровождала Дру в ранней утренней поездке в парк. Леди Юфимия еще не вставала, но, поднявшись, она не сможет найти ничего предосудительного в этой прогулке, хотя всего в нескольких кварталах от Брандт Хаус у них было свидание с Тимоти. Молодой человек сидел сейчас с обеими женщинами в относительном уединении богато отделанной кареты. Карета, круг за кругом, объезжала большую зеленую площадь, умытую дождем, недалеко от центра города.
– Но в чем они хотят помешать Грэю? И кто они? – Убежденная в невиновности Тимоти, Дру заговорила о все еще нерешенной загадке, что и кто стоит за грозившей ее дяде опасностью. – К сожалению, эти жуткие угрозы не дают настоящего ответа.
– Ты права. – Нежный рот Лиз сжался в подтверждение верности слов Дру. – В записках не упоминается, что именно авторы требуют прекратить. Все, что мы можем предположить, – это что речь идет о каком-то деле, в котором Грэй имеет определенное влияние.
Хотя окна кареты были открыты, но двигалась она довольно быстро, и слова Лиз вряд ли могли быть подслушаны.
– Я думаю, это, как предположил Тимоти, политический вопрос. Однако, судя по речам, напечатанным в газетах, Грэй занимает твердую позицию по целому ряду острых вопросов – от ирландского самоуправления до пересмотра закона о бедных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Эллисон, кроме наших обычных дорожных сундуков, скажи Гаррису отнести в наши комнаты и личные чемоданы.
Внешне Грэй был спокоен, но Лиз чувствовала не остывшее в нем раздражение, когда он повел ее к пустой гостиной.
– Прости, – пробормотала Лиз, когда за ними закрылась дверь в комнату, освещенную только водянистым солнечным светом, падавшим через высокие окна. Они уехали из охотничьего домика Хейтона на рассвете и добрались до Брандт Хаус, когда утро было еще в разгаре.
– За что? – В коротком вопросе еще звучало раздражение на Юфимию.
– За то, что подбила Хейтона охотиться по моим правилам, которые облегчили нападение на тебя.
Она нервно сняла маленькую элегантную шляпку и положила на стол для семейных игр, не заботясь о том, что это нанесет урон прическе. Опираясь спиной на стол, она крепко ухватилась пальцами за его края.
То, что она назвала графа Хейтоном, а не Лоренсом, несколько улучшило настроение Грэя, и он улыбнулся, отрицательно покачивая головой по поводу необходимости ее извинения.
– Это было импровизированное изменение планов и не послужило причиной выстрела. В самом деле, если бы это произошло не там, то наверняка случилось бы в любом другом месте. Ты спровоцировала нападение не больше, чем могла бы его предотвратить.
Так близко подойти к обсуждению грозившей ему опасности муж позволил ей впервые, и Лиз открыла рот, чтобы продолжить тему. Грэй догадался о ее намерении и, наклонив голову, использовал ее сладкие губы для лучших целей. Лиз задрожала, когда его твердые губы коснулись ее дразнящим прикосновением, и ее губы мгновенно откликнулись, ища то, что Грэй с готовностью был рад ей дать. Спустя минуту он поднял голову и, стараясь не смотреть на необычайно влекущую фигуру перед ним, опустил густые черные ресницы, прикрыв глаза, чтобы скрыть вспыхнувшее в них пламя страсти. Время и место были неподходящие для тех объятий, которых требовали его непокорные чувства. Его редкое самообладание, казалось, не имело силы против неопытных завлекательных уловок Лилибет.
Держась за него для устойчивости, Лиз боролась с туманом желания, чтобы вернуть способность рассуждать и продолжать поиск правды.
– Но кто мог знать достаточно…
Губы Грэя опять прильнули к сладкому вину губ Лилибет, потом, легонько отодвинув рыжие колечки, защекотали ухо, шепча:
– Не будем терять времени на беспокойство о том, что было или могло бы быть, лучше направим наши усилия на выполнение твоего столь желанного вчерашнего предложения – линии защиты, которой я готов ревностно следовать. – Его губы заскользили вниз, вокруг гордо надетой камеи, а затем нырнули ниже.
Лиз вздрогнула, воспоминания о недавней близости разожгли огонь в крови, она до боли хотела его прикосновений. Проведя руками по его плечам и сплетя пальцы в волосах на шее, она склонилась к красивому, напряженному от желания лицу, уткнувшемуся в ее груди. С глубоким стоном Грэй оторвал ее от пола, глубже зарываясь в неодолимо влекущие пышные возвышенности.
– Фу, женщина. – Грэй резко поставил ее на пол, глубоко втягивая воздух сквозь сжатые зубы. – Ты могла бы совратить и монаха, заставить его забыть клятвы, а меня – важные дела.
Продолжая обнимать ее, он откинулся назад и посмотрел притворно гневным взглядом на страстную женщину, которая с момента их встречи так изменила устоявшийся порядок его жизни. Она просто перешагивала или обходила все разумные барьеры, которые он возводил годами, чтобы предохранить себя от опасных эмоций или вторжений, грозивших обнаружить потаенное.
– Ты должна перестать соблазнять меня остаться, когда мне на самом деле следует уйти. – Встревоженный мыслями, которые были почти признанием в опасном чувстве, Грэй решительно вернул свое внимание к неотложным проблемам: – Можно потерять счет дням после уик-энда за городом, особенно так богатого событиями, как только что закончившийся. – Горячее сияние его глаз почти растопило Лиз. – Но нынче понедельник. Парламент уже заседает, и я должен поспешить занять свое место в верхней палате.
Вопреки действительной необходимости спешить, Грэй наклонился сорвать еще один жгучий поцелуй, прежде чем высвободился из влекущих рук и отступил назад. Из открытой двери он послал ей неотразимую улыбку и тихо произнес:
– До вечера, вечера…
Лиз смотрела вслед мужчине, который в последние двадцать четыре часа доказал ей, что он еще более неотразим, чем она в своей наивности полагала. Ослабев от страсти, которую он так легко возбуждал, Лиз выдвинула стул из-за стола и, упав на него, спрятала горящее лицо в руках. Когда вернулась способность рассуждать спокойно, она поняла, как умело он отвлек ее от важных вопросов, которые она намеревалась задать. Она была в замешательстве, вызванном, с одной стороны, справедливым возмущением этой его способностью и, с другой стороны, наслаждением от страсти, которую она вызывала. Последняя мысль напомнила ей, что она должна кое-что сделать. Она должна написать отцу, что простила ему хитрость, которая принесла ей счастье, но Лиз медлила, не двигаясь, чуть улыбаясь теплым воспоминаниям.
Некоторое время спустя Эллисон тихо откашлялся, привлекая внимание герцогини.
Лиз подняла голову, чувствуя себя глупо оттого, что ее нашли сидящей в одиночестве, все еще в дорожной одежде и в более чем слегка растрепанном виде после объятий Грэя. Когда Эллисон заговорил, она забеспокоилась, не догадался ли он, чем вызвано смущение молодой жены?
– Ваша светлость, Анни и Дэвис уже распаковали дорожные сундуки с вашими платьями и одеждой герцога.
Лиз кивнула. То, что ее камеристка и камердинер Грэя выполнили работу, входившую в их обычные обязанности, не могло быть причиной этого визита. Она ждала, пока Эллисон объяснит, в чем дело.
– К сожалению, личные чемоданы, которые герцог попросил Гарриса также отнести наверх, идентичны. Гаррис не знает, который чей. Допустимо ли будет, если он оставит их в ваших комнатах, пока вы не найдете время определить их принадлежность? Тогда, если вы позвоните, чемодан герцога можно будет перенести в его апартаменты.
– Конечно, – немедленно согласилась Лиз. Хотя слуги паковали вещи своих хозяев, у высшей знати было принято возить личные чемоданы, трогать которые не дозволялось никому, кроме них самих. При обычных обстоятельствах она ни за что не стала бы открывать чемодан Грэя, но в данном случае либо он, либо она непременно должны будут увидеть содержимое чемодана другого. Лиз решила, что это вполне может сделать она.
Весело улыбаясь, Лиз поднялась:
– Я пойду сейчас же и определю.
– Благодарю вас, мэм. – Эллисон кивнул, и его обычно безразличное лицо осветилось теплой улыбкой, когда Лиз прошла мимо него к двери гостиной.
Войдя в свой будуар, Лиз обнаружила одинаковые чемоданы, аккуратно поставленные около кровати. Она рассеянно направилась к ним, витая в облаках, чуть улыбаясь от будоражащего предвкушения. Придет Грэй в ее постель сегодня ночью или отнесет ее в свою?
Лиз встряхнула головой, отчего золотые пряди выбились из удерживавших их гребней, которым не под силу было справиться с такой массой волос, и решительно обратилась к задаче, ждавшей решения. Пряжки ремней на чемоданах были уже расстегнуты, но она была уверена, что крышки не поднимали. Принимая во внимание и лихорадочные действия после выстрела, ранившего Грэя, и пьянящие наслаждения последующих часов, мало было удивительного в том, что оба чемодана не были сложены с особой тщательностью.
Когда она одновременно открыла их, из переполненного чемодана Грэя выпал скомканный обрывок бумага. Лиз наклонилась поднять его и слегка нахмурилась. Бумага определенно была не того прекрасного качества, которое предпочитает знать. Напротив, она была грубая и явно оторвана от большего листа, – возможно, из тех, что используют на рынке для заворачивания покупок. Положив обрывок на книгу, лежавшую в ближайшем углу чемодана Грэя, она расправила его ладонью… и похолодела.
«Остановитесь, или в следующий раз мы будем целиться лучше». Краткая, но жестоко ясная угроза, написанная корявым почерком, ударила Лиз с такой же жалящей силой, какую, должно быть, почувствовал Грэй, когда пуля пронзила его тело. Она упала на колени, обессилев от страха за жизнь своего любимого. Через мгновение в памяти вспышкой пронеслось воспоминание о похожем обрывке с неровными краями. Лиз вскочила. Невзирая на дрожь в ногах, она бросилась из комнаты вниз по лестнице в библиотеку.
Лиз начала тщательный обыск письменного стола Грэя, к невысказанному отчаянию Дейзи, пухленькой, хорошенькой девушки, недавно назначенной на место Анни в качестве горничной, после того как Анни пожаловали в камеристки герцогини – должность, о которой мечтает любая горничная.
Сосредоточенно разбирая содержимое стола, Лиз почувствовала на себе пристальные взгляды, исподтишка бросаемые горничной, старательно протирающей книжные полки. Считая, что всегда лучше сразу отмести всякие сомнения, Лиз приостановилась и посмотрела на девушку с веселой улыбкой:
– Вы довольны своим новым положением? – Лиз догадалась о причине появления этого нового лица в передней части дома.
– О да, мэм.
Дейзи присела в быстром реверансе, стоя слишком близко от переносной стремянки, которой пользовались, чтобы достать книги с верхних полок. Она чуть не упала. Подобно всем людям с очень белой кожей, Дейзи легко краснела. И под взглядом красивой герцогини ее лицо загорелось еще больше, а глаза влажно заблестели от неловкости.
Лиз ужаснулась при мысли, что вызвала такое сильное огорчение.
– Клянусь, эти стремянки специально придумали, чтобы люди спотыкались. – Зная, что опять несет чепуху, но не в состоянии остановиться, она добавила: – Я имею в виду, что ни одна женщина не может пользоваться ими с подобающим приличием. Как вы думаете, мужчины поэтому и изобрели их?
Всплеск смеха чудесным образом осушил готовые было пролиться слезы и оставил на кругленьких щечках только очаровательный румянец.
– Именно поэтому я вытираю здесь пыль, только когда никого – я имею в виду, почти никого – нет.
– Мудрое решение. Я уйду через минуту и обещаю, что не буду подсматривать, если вы обещаете мне то же самое. Договорились?
Дейзи кивнула с серьезным видом, думая про себя, что на половине слуг говорят правду: американская герцогиня особенная и приятнее многих из своего класса.
Уверенная в своей странно заключенной сделке, Лиз вернулась к поискам. Так же, как она не заглянула бы в чемодан своего мужа, если бы не настоятельная необходимость установить владельца, она не стала бы обыскивать и святилище его письменного стола без существенной причины. Но, конечно же, необходимость получить информацию, которая могла бы помешать негодяю осуществить смертельную угрозу, была важнее тонкостей светских правил.
Под кипой оплаченных счетов в одном из нижних ящиков бюро Лиз нашла то, что искала: еще пять предупреждений, написанных таким же скверным почерком. Их содержание ясно указывало, что их доставляли после каждого из предыдущих «несчастных случайностей» с Грэем. Ясно было и то, что ее муж отказывался поддаться угрозам, хотя точно знал, как опасен выбранный им путь. Лиз, с одной стороны, гордилась его мужественным решением противостоять запугиванию, а с другой стороны, была напугана больше, чем когда-либо в жизни.
Через секунду она отказалась от мысли предстать перед Грэем с этим доказательством. Он не захотел склониться перед угрозами злодеев и, конечно, не поддастся ни на какие ее мольбы. Нет, она должна действовать самостоятельно – с небольшой помощью от Тимоти и Дру. Тщательно сложив бумаги в прежнем порядке, Лиз встала и вышла из комнаты, улыбнувшись на прощание горничной, что, она полагала, будет истолковано как доказательство того, что ничего особенного в ее действиях нет.
Слепо пройдя мимо Эллисона, Лиз направилась к лестнице. Она не заметила, как Эллисон сделал знак молчать Гаррису, который хотел было перехватить ее, чтобы спросить, можно ли уже перенести чемодан герцога в его комнаты.
Войдя к себе, Лиз признала, что перед ней новая проблема. Таким же образом и, вероятно, по той же причине – защитить другого – она не должна ничего ему говорить. Она не могла позволить Грэю узнать, как много ей известно. Случись такое, он наверняка запретил бы всякие действия с ее стороны. Ироничная улыбка на короткий миг осветила потемневшие от тревоги глаза. Учитывая, что запрещать ей что-либо оказалось лишь тратой его времени и энергии, она не рассматривала это как серьезное препятствие.
Хуже другое – узнав о ее намерениях, он приложил бы все усилия к тому, чтобы помешать ей отчаянно искать его потенциального убийцу. Не важно, но, используя любые необходимые способы и невзирая на опасность, она этого злодея найдет.
– Вы клялись, что Грэю никогда не будет причинено вреда, и лгали! – В тишине ночного сада голос Юфимии дрожал от негодования из-за предательства, которое, как она считала, совершили по отношению к ней.
– Нет, моя дорогая леди. – Сардонический смех последовал за немедленным ответом. – Вы просили меня об этом, но я поклялся лишь в том, что Грэй серьезно не пострадает… и он не пострадал.
Юфимия возмущенно втянула воздух и открыла рот, готовая опровергнуть это утверждение. Однако посетитель, не видный в темноте между живой изгородью и незапертой калиткой, выходившей на конюшни позади Брандт Хаус, не дал ей возможности оспорить этот пункт.
– Кроме того, если вы хотите, чтобы ваш брат оставался здоровым, – он помолчал и затем притворно ласково предупредил: – Я советую вам быть осмотрительнее. Послав мне записку с требованием встречи, вы ужасно рисковали подвергнуть опасности не только себя, но и своих партнеров.
– Мы не партнеры! – Шипящий ответ женщины прозвучал слишком громко.
– Спокойно! – Тихая команда посетителя была тем не менее очень выразительна. – Помните о сделке, которую мы заключили для решения как вашей проблемы, так и моей. Помните, что в этом вы виновны так же, как и я. Благодаря этому неопровержимому факту мы действительно партнеры.
Уверенная, что после проливного дождя никого не потянет в полночный сад, Юфимия выбрала его для встречи. Луну скрывали тучи, проливной дождь сменился моросящим, и земля была насквозь пропитана влагой. Она захлюпала под ее ногами, когда Юфимия затопталась на месте от сильного расстройства по поводу принятого решения. Может быть, ей рассказать об этом мерзком деле Грэю? Нет. Это лишит ее гордости, опозорит имя семьи и Дру…
– Я наблюдал за вами, – продолжал посетитель пугающе напряженным шепотом, – у вас сдают нервы. Меня беспокоит, что вы можете признаться в нашей сделке. Хотя я восхищен вашей сестринской заботой о Грэе, искренне заботясь о вашем здоровье, я советую вам держать рот на замке.
Юфимия еще задержалась в холодном саду, когда человек скользнул прочь. Туманная сырость пропитала ее шаль и платье, пронизывая ее до костей. Но она не замечала этого, потрясенная правдой бесстрастно констатированных фактов.
Глава 13
– Так что, Тимоти, есть материальное доказательство, что ты не виновен в несчастных происшествиях с твоим кузеном. – Лиз чувствовала, что должна произнести эти слова в качестве компенсации за первоначальную неуверенность в этом вопросе.
Пока большинство представителей высшего света Лондона еще спало, она сопровождала Дру в ранней утренней поездке в парк. Леди Юфимия еще не вставала, но, поднявшись, она не сможет найти ничего предосудительного в этой прогулке, хотя всего в нескольких кварталах от Брандт Хаус у них было свидание с Тимоти. Молодой человек сидел сейчас с обеими женщинами в относительном уединении богато отделанной кареты. Карета, круг за кругом, объезжала большую зеленую площадь, умытую дождем, недалеко от центра города.
– Но в чем они хотят помешать Грэю? И кто они? – Убежденная в невиновности Тимоти, Дру заговорила о все еще нерешенной загадке, что и кто стоит за грозившей ее дяде опасностью. – К сожалению, эти жуткие угрозы не дают настоящего ответа.
– Ты права. – Нежный рот Лиз сжался в подтверждение верности слов Дру. – В записках не упоминается, что именно авторы требуют прекратить. Все, что мы можем предположить, – это что речь идет о каком-то деле, в котором Грэй имеет определенное влияние.
Хотя окна кареты были открыты, но двигалась она довольно быстро, и слова Лиз вряд ли могли быть подслушаны.
– Я думаю, это, как предположил Тимоти, политический вопрос. Однако, судя по речам, напечатанным в газетах, Грэй занимает твердую позицию по целому ряду острых вопросов – от ирландского самоуправления до пересмотра закона о бедных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31