Алиса чувствовала под ногами мягкую землю, которая осыпалась при малейшем движении. Видел ли Раймон яму? Или де Рансон хотел заманить его коня в ловушку? Она испуганно закричала:
— Раймон, не…
Ударом кулака де Рансон заставил ее замолчать.
— Иди к ней! — крикнул он в темноту. — Иди, если ты еще хочешь ее. Она не говорила тебе, что я ее имел? Я имел твою жену…
Фортебрас взревел и с мечом в руке поскакал на де Рансона. Вылетавшие из-под копыт Шайтана крупные комья земли шлепали по стволам деревьев. На краю могилы всадник развернулся, и его конь перескочил через яму.
Де Рансон рывком притянул Алису к себе и толкнул ее под копыта Шайтана, но в следующее мгновение злобно вскрикнул. Быстро обернувшись, Алиса вцепилась ногтями ему в лицо и отвела в сторону рукоять меча, готового просвистеть над седлом Шайтана.
Над пустым седлом.
Конь, оставшийся без седока, ускакал в лунную ночь.
Рыдая, Алиса позвала мужа, но ответа не было. Залитые лунным светом дорожки между деревьями были пусты. Из могилы тоже не доносилось ни звука.
— Он упал, — сказал де Рансон, — сегодня ночью вы умрете втроем.
— Нет, — раздался голос сзади, — умрешь один ты.
Де Рансон снова прижал Алису к груди, приставил к ее горлу тяжелый острый меч и обернулся к Раймону де Базену, прикрывшись его женой.
— Ее жизнь за мою, — объявил Харольд де Рансон.
— Отпусти ее и сражайся за жизнь, как подобает мужчине!
Де Рансон рассмеялся:
— Сражаться с тобой — с человеком, который с детства не выпускал из рук меча? Из-за твоей жены я провел в бегах последние годы. Я не дурак, Раймон де Базен. Я сохраню себе жизнь и верну свои земли.
— Чтобы их вернуть, тебе надо сначала меня убить. — Раймон медленно опустил меч. — Или отдать мне мою жену в целости и сохранности.
— Поклянись, что ты и твоя шлюха ничего не скажете королеве. Ни слова, ясно?
— Положи меч, де Рансон, и говори.
Лезвие чуть сместилось на шее Алисы. Она почувствовала, как мясистая рука де Рансона задрожала у нее на плече. Этот человек, который держал у ее горла смерть, был напряжен, как волк, готовый наброситься на добычу.
— Раймон… — прошептала она.
— Молчи, — произнес Фортебрас. В лунном свете его взгляд ответил на ее предостережение.
Из монастыря вышли воины Раймона. Они были в дальнем конце сада и не сумели бы вовремя подоспеть на помощь своему господину. Краем глаза Алиса видела, как они топчутся на перекрестке, переговариваясь приглушенными голосами. На дороге светился маленький красный огонек: это догорал факел, брошенный Раймоном.
— А когда я вернусь потребовать свои земли обратно, — сказал де Рансон, — вы не скажете ни слова, чтобы мне помешать.
Усилием воли Алиса заставила себя не обернуться к монастырю и солдатам, которые сошли с дороги в поисках своего господина. Они не успеют им помочь, но, увидев их, де Рансон может испугаться и нанести удар раньше времени.
— Я ничего не скажу, — согласился Раймон. — Положи меч.
— Поклянись, Фортебрас! -Я…
Де Рансон полоснул мечом по незащищенным глазам Раймона.
Вернее, по тому месту, где должен был стоять Раймон.
Раймон Фортебрас взмахнул мечом и отрубил руку де Рансона. Но тот не почувствовал боли. И не почувствовал, как Фортебрас выдернул свою потаскуху Мирбо из другой его руки.
В пылу яростной схватки он почувствовал лишь, как Раймон Фортебрас нанес ему последний удар, проткнув мечом монашескую сутану и пронзив сердце отчаявшегося изгоя.
Глава 23
Алиса не помнила, как вернулась в монастырскую постель, отмывшись от крови де Рансона и черной садовой земли. Весь остаток ночи Раймон провел с ней, утешая словами и объятиями.
Она много раз пыталась заговорить о де Рансоне, но Раймон пресекал эти разговоры. Он запер на засов дверь спальни, отгородившись от взволнованных голосов, которые гулко звучали в темном каменном коридоре, и велел не беспокоить их до утра.
И все-таки ей не спалось. Прошло уже много времени после того, как Раймон отпустил из спальни своих воинов и собственноручно смазал и перевязал царапины, оставленные де Рансоном на ее горле, а она никак не могла заснуть.
Ножевые ранения были неглубокими, они скоро заживут. А синяки на шее стали страшными, судя по тому, как скривился Ален, который похозяйничал в монастырском лазарете и принес ей медового вина.
Раймон развел огонь в маленьком камине, но отказался принести свечи и заявил, что не нашел в ее сумке зеркальца из полированной стали. Зато у нее были фляжка с медовой настойкой на травах для исцеления больного горла и муж, который ловил каждый ее вздох и развлекал рассказами про Нормандию, про строгую красоту крепости его отца в Базене.
На лице Раймона нельзя было разглядеть никакого страха перед гневом королевы. Однако он упорно говорил о поездке на восток и не заикался о том, чтобы вернуться на запад, в Кернстоу.
Алиса попыталась привстать.
— Эмма… — прошептала она.
Он вновь уложил жену на подушку и тронул рукой ее лоб.
— Ей ничего не грозит. Засыпай, Алиса. Она потрясла головой.
— Королева…
— Эмме ничего не грозит, — повторил Раймон. — Она и Хьюго будут в Нормандии, в Базене, задолго до нашего приезда. — Он ласково приложил палец к ее губам, заставив молчать. — Мы с Хьюго договорились, что если к концу жатвы от меня не будет вестей, то он увезет Эмму на юг, к морю, и оплатит путь до Нормандии.
Он подтянул одеяло к ее подбородку и разгладил складки на льняном пододеяльнике.
— Даже если нам не удастся мирно договориться с королевой и придется искать убежище, за Хьюго и Эмму можно не волноваться.
Алиса закрыла глаза. Раймон знал, давно знал то, чего она так страшилась: им предстояло ехать в Кентербери, к его братьям, а оттуда морем в Нормандию, под защиту его родных. Но, уехав туда, они уже не смогут вернуться в Англию, в Кернстоу, до тех пор, пока жива королева Элеанора. А может, и дольше.
Если завтра они явятся в Виндзор и повинятся перед королевой в смерти де Рансона, то принц Иоанн, узнав, что погиб его вассал, может при желании совершить тихое, но окончательное возмездие. А его мать, королева Элеанора, не будет препятствовать сыну. Заставив Раймона де Базена и его жену замолчать навеки, она обеспечит сохранность своим тайнам.
Когда она открыла глаза, луна уже зашла. Раймон по-прежнему сидел на скамье, которую придвинул к кровати. Алиса повернулась на бок.
— Пожалуйста, лягте рядом и поспите, — прошептала она. Раймон взглянул на темное окно.
— До рассвета остался всего час.
— Тогда поговорите со мной, пока не пришли нас будить.
Он подсел к ней поближе и оперся спиной о каменную стену.
— Не напрягайте голос. Мне многое надо вам сказать. Отдыхайте и слушайте, Алиса.
— Вы будете говорить про де Рансона? — спросила она.
— Про де Рансона, — подтвердил он, — и не только. Есть вещи похуже. — Он взял руку жены и начал ласково поглаживать ее ладонь. — Де Рансон был не самой большой угрозой, с которой мы столкнулись в Виндзоре. Тихо… — предупредил он, — я все сейчас расскажу. Простите меня, Алиса, за то, что держал вас в неведении. Но я не стал говорить, какое сокровище мы привезли в королевской шкатулке, потому что не хотел подвергать вас опасности со стороны Элеаноры Плантагенет. Уверяю вас, это было бы пострашнее, чем то, что случилось сегодня ночью.
— Но как…
— Кольцо. Тот уродливый серебряный перстень с надписью на камне. Я видел такие надписи в Палестине, на кинжалах, которые находили у мертвых ассассинов.
— Ассассины… это сарацинские убийцы?
— Это религиозная секта. Посланные на задание своим главарем, ассассины добиваются цели любой ценой. Если им не удается убить свою жертву, то они сами принимают смерть.
Алиса притронулась к рубахе Раймона в том месте, где скрывался шрам от кинжала.
— Это сделали ассассины? Он накрыл ее руку своей. -Да.
Она судорожно вздохнула:
— Зачем же Элеаноре… Раймон покачал головой:
— Не знаю. Перстень, который мы ей привезли, — это знак обязательства. Ассассины должны подчиниться воле того, на ком надето такое кольцо. Она может испросить у них одну услугу — скорее всего убийство. Или что-то другое. Королева Элеанора сказала, что шкатулка поможет ей освободить из плена короля Ричарда. Теперь я понимаю, что ее интересовал только этот перстень.
Алиса содрогнулась.
— Каким образом она…
— Будем надеяться, — перебил Раймон, — что нам никогда не придется узнать, как она им распорядится.
Алиса приподнялась на постели и села рядом с ним.
— Она знает, что вы распознали надпись на кольце?
— Она знала об этом заранее. Я провел в Палестине два долгих года на службе у короля Ричарда.
— Не понимаю, зачем посылать человека, который все знает?
Впервые за два дня в улыбке Раймона не было горечи.
— Вы жалеете о том, что она прислала вам в мужья бывалого рыцаря, израненного в боях на Святой земле?
Смеяться было больно. Алиса приложила пальцы к его губам.
— Ответьте мне.
Он поцеловал ее руку.
— По-видимому, она долго думала, прежде чем сделать выбор. Человек, который не видел ценности в этом кольце, мог отнестись к нему небрежно. А тот, кто знал эту надпись, мог воспользоваться перстнем сам или отдать его принцу Иоанну, который, в свою очередь, мог использовать его против короля Ричарда и его матери, обвинив их в сговоре с сарацинскими дьяволами.
Алиса закрыла глаза.
— Она вам доверяла. Доверие королевы — проклятие. Раймон продолжал улыбаться:
— Вы мыслите, как мой отец, Алиса. Еще одна причина, по которой он вас полюбит.
Она обхватила ладонями его лицо и прошептала:
— Мы должны ехать к вашему отцу. Только там вы будете в безопасности, если вдруг лишитесь доверия королевы. Со смертью де Рансона…
— Ш-ш-ш! Поменьше слов. Берегите горло.
— Раймон…
— Тихо. — Он привлек жену ближе и нагнул ее голову к своему плечу. — Говорить буду я. Де Рансон — нежелательная новая фигура в игре королевы. Если она узнает, что он умер от моей руки, у нее возникнет искушение убить меня за это, хоть она, вероятно, и знает, какое он был чудовище.
— Откуда ей знать? Он рядился в монашескую сутану и жил как простой монах…
— Если мы ничего не скажем, а потом королева выяснит, кто его убил, то больше не будет нам доверять. И тогда станет по-настоящему опасной. — Он понизил голос: — Ханд в Виндзоре, работает в оружейной мастерской.
Алиса вздрогнула.
— Ханд здесь? Он знает де Рансона в лицо. Если он увидит труп… если он увидит его завтра, мы пропали.
Раймон опять прервался на ласку.
— У вас пропадет голос, миледи, если вы не замолчите. Он привалился к стене.
— Ханд ничего не скажет о де Рансоне. Он мне обещал. — Фортебрас вздохнул. — Давайте больше не будем говорить про этого кузнеца. Я разрешил ему остаться в оружейной мастерской, хотя мог отправить его обратно в Кернстоу.
— Вы так добры, милорд. Раймон нахмурился:
— У меня не было выбора. Он останется там, где хочет остаться, а я избавлю себя от созерцания его тупого лица.
— Ханд не…
— Он тупой болван, который чудом остался жив. Я буду называть его, как мне нравится, а он должен сказать мне за это спасибо.
— Спасибо. Вы спасли ему жизнь.
— Его жизнь не стоит ни полсловечка из ваших уст, а тем более — той боли, с которой вы его произносите. — Раймон бросил беглый взгляд на ставни. — Ну, хватит об этом идиоте кузнеце. Скоро рассветет. К утру мы должны продумать план действий.
— Поедем в Нормандию, бросив ваши поместья? Раймон погладил ее по волосам и закрыл глаза.
— Вам решать, — наконец сказал он. — Я думал, что заслужил эти земли и несколько лет покоя за свою службу королю Ричарду. Но то, что вы сделали для королевы, превосходит мужество воина. За то время, что у нас осталось, вы должны выбрать, что мы будем делать. У вас есть это право.
Она подняла руку и коснулась его лица.
— Вы готовы так легко отказаться от своих земель? Он поймал ее пальцы и поднес их к губам.
— У меня есть вы. Я найду другие земли и завоюю их своим мечом.
— Вы хотели покоя, Раймон.
Он положил ее руку на кровать и накрыл Алису одеялом.
— У меня есть вы.
— Но потом, если вы пожалеете…
Он приник к ее губам в нежнейшем поцелуе.
— Засыпайте, — сказал он, — я постою на страже. Она отбросила одеяло.
— Ложись со мной, Раймон.
Он тронул бинт, которым была перевязана ее шея.
— Вам нельзя двигаться.
— Обними меня, Раймон, и держи меня в своих объятиях до рассвета.
Он погрузился в сладкий сон и спал так крепко, что проснулся только на рассвете. За ставнями показались первые лучи солнца.
Алиса спала на его плече. В первые секунды после пробуждения он испытал неприятное покалывание под ложечкой, не услышав рядом тихих болезненных хрипов, которые сопровождали ее дыхание в начале ночи. Но она пошевелилась в ответ на его испуганный шепот и улыбнулась. Когда Алиса заговорила, голос ее звучал, почти как прежде.
— Мы должны ей все рассказать, — произнесла она безо всякого вступления.
Он поцеловал ее в теплую щеку.
— Я уже сказал: вам решать. Вы ничего никому не должны. Как скажете, так и сделаем. — Он скинул с себя одеяло и шагнул на холодный дощатый пол. — Но вы примете решение не сейчас, а после того, как позавтракаете.
Алиса потянулась к его руке.
— Насколько я понимаю, у нас не такой уж большой выбор. Если мы сейчас уедем, Раймон, то королева все равно нас разыщет. Если мы ничего не скажем, а потом Элеанора узнает про… про труп в саду, она больше не будет нам доверять и снова пришлет войска к крепости вашего отца.
— Да, она может прислать туда армию Меркадье. Но вы не должны делать свой выбор из страха за мою семью. Им это не нужно. — Он обхватил ее лицо ладонями и заставил встретиться с его взглядом. — Значит, вы решили довериться королеве?
— В нашем положении это самая лучшая ставка. Если королева примет нашу сторону, то принц Иоанн не посмеет отобрать у вас земли.
Раймон нагнул голову и поцеловал ее в лоб.
— Вы правы, эта самая лучшая ставка. Если мы сейчас убежим от королевы, она до конца своих дней будет представлять для нас угрозу.
Однако ставка есть ставка: либо они выиграют и сорвут большой куш, либо проиграют — и потеряют все.
С тревожно сжавшимся сердцем Раймон открыл дверь и крикнул Алену, чтобы он принес им еду из монастырской трапезной.
Молодой рыцарь рассказал им продолжение ночной эпопеи. Труп де Рансона, оставшийся лежать в саду, обнаружили с рассветом. Шестеро монахов переложили его на дощатые носилки, чтобы потом вынести за ворота конюшенного двора и похоронить в освященной земле аббатства.
Монах Эдвард, которого солдаты Раймона нашли в коридоре истекающего кровью от многочисленных ран, лежал в лазарете и еще не приходил в сознание.
Не менее странным было исчезновение приора Юстаса. Он вышел из своей комнаты на рассвете и с тех пор не появлялся. Монахи в трапезной галдели, обсуждая все эти загадочные события.
Испуганный слуга, который был еще моложе, чем несчастный брат Эдвард, принес к их двери холодное мясо, хлеб и эль. Он стоял с позеленевшим лицом, глядя на залитые кровью каменные плиты. Раймон взял у него деревянный поднос и закрыл дверь.
Алиса укладывала свои вещи во вьючный мешок, который притащила из угла спальни. Ее дворцовый наряд, безнадежно испорченный, валялся кучкой перед камином. Алиса достала из мешка малиновое шерстяное платье — когда она впервые увидела его в Кернстоу, оно показалось ей таким элегантным!
— Мне придется надеть это.
Раймон поднял глаза от буханки хлеба, которую в это время резал.
— Оно вполне подойдет.
— Я буду вся расписная: красное платье, красные царапины на лице и синяки на шее. Пустят ли меня стражники к королеве, в таком виде?
Он нежно коснулся пальцами ее щеки.
— Пустят. Если бы они пользовались ушами, которые дал им Всевышний, они бы раньше пришли вам на помощь и убили де Рансона в Виндзоре, когда он напал на вас в первый раз. Пусть только посмеют взглянуть на вас косо, и я изрублю мечом этих гнусных хорьков.
Из коридора потянуло холодом. Дверь была открыта, а на пороге стояла осанистая и стройная фигура в богато расшитой мантилье.
— Хорьков? — переспросила королева Элеанора. — Вы опять говорите про хорьков, Раймон Фортебрас?
Раймон медленно положил нож на поднос и шагнул вперед, встав между Алисой и суровым ликом на пороге.
— Ваше величество, — сказал он, — вы желаете поговорить со мной во дворце?
Королева Элеанора шагнула к столу и, приподняв изогнутую бровь, взглянула на скамью.
— Я буду говорить с вами здесь, Раймон де Базен. С вами и с леди Алисой.
Раймон принес скамью.
Вдовствующая королева обернулась к своим охранникам, стоявшим у нее за спиной в коридоре.
— Велите принести тростниковые половики и застелить плиты в коридоре. Ребенок не должен видеть кровавые пятна. И ждите меня во дворе, с лошадьми. — Она опять обернулась к Раймону: — В конюшенном дворе лежит убитый мужчина, а ваш двоюродный брат Монбэзон хладнокровно охраняет этот коридор и следит за моими стражниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Раймон, не…
Ударом кулака де Рансон заставил ее замолчать.
— Иди к ней! — крикнул он в темноту. — Иди, если ты еще хочешь ее. Она не говорила тебе, что я ее имел? Я имел твою жену…
Фортебрас взревел и с мечом в руке поскакал на де Рансона. Вылетавшие из-под копыт Шайтана крупные комья земли шлепали по стволам деревьев. На краю могилы всадник развернулся, и его конь перескочил через яму.
Де Рансон рывком притянул Алису к себе и толкнул ее под копыта Шайтана, но в следующее мгновение злобно вскрикнул. Быстро обернувшись, Алиса вцепилась ногтями ему в лицо и отвела в сторону рукоять меча, готового просвистеть над седлом Шайтана.
Над пустым седлом.
Конь, оставшийся без седока, ускакал в лунную ночь.
Рыдая, Алиса позвала мужа, но ответа не было. Залитые лунным светом дорожки между деревьями были пусты. Из могилы тоже не доносилось ни звука.
— Он упал, — сказал де Рансон, — сегодня ночью вы умрете втроем.
— Нет, — раздался голос сзади, — умрешь один ты.
Де Рансон снова прижал Алису к груди, приставил к ее горлу тяжелый острый меч и обернулся к Раймону де Базену, прикрывшись его женой.
— Ее жизнь за мою, — объявил Харольд де Рансон.
— Отпусти ее и сражайся за жизнь, как подобает мужчине!
Де Рансон рассмеялся:
— Сражаться с тобой — с человеком, который с детства не выпускал из рук меча? Из-за твоей жены я провел в бегах последние годы. Я не дурак, Раймон де Базен. Я сохраню себе жизнь и верну свои земли.
— Чтобы их вернуть, тебе надо сначала меня убить. — Раймон медленно опустил меч. — Или отдать мне мою жену в целости и сохранности.
— Поклянись, что ты и твоя шлюха ничего не скажете королеве. Ни слова, ясно?
— Положи меч, де Рансон, и говори.
Лезвие чуть сместилось на шее Алисы. Она почувствовала, как мясистая рука де Рансона задрожала у нее на плече. Этот человек, который держал у ее горла смерть, был напряжен, как волк, готовый наброситься на добычу.
— Раймон… — прошептала она.
— Молчи, — произнес Фортебрас. В лунном свете его взгляд ответил на ее предостережение.
Из монастыря вышли воины Раймона. Они были в дальнем конце сада и не сумели бы вовремя подоспеть на помощь своему господину. Краем глаза Алиса видела, как они топчутся на перекрестке, переговариваясь приглушенными голосами. На дороге светился маленький красный огонек: это догорал факел, брошенный Раймоном.
— А когда я вернусь потребовать свои земли обратно, — сказал де Рансон, — вы не скажете ни слова, чтобы мне помешать.
Усилием воли Алиса заставила себя не обернуться к монастырю и солдатам, которые сошли с дороги в поисках своего господина. Они не успеют им помочь, но, увидев их, де Рансон может испугаться и нанести удар раньше времени.
— Я ничего не скажу, — согласился Раймон. — Положи меч.
— Поклянись, Фортебрас! -Я…
Де Рансон полоснул мечом по незащищенным глазам Раймона.
Вернее, по тому месту, где должен был стоять Раймон.
Раймон Фортебрас взмахнул мечом и отрубил руку де Рансона. Но тот не почувствовал боли. И не почувствовал, как Фортебрас выдернул свою потаскуху Мирбо из другой его руки.
В пылу яростной схватки он почувствовал лишь, как Раймон Фортебрас нанес ему последний удар, проткнув мечом монашескую сутану и пронзив сердце отчаявшегося изгоя.
Глава 23
Алиса не помнила, как вернулась в монастырскую постель, отмывшись от крови де Рансона и черной садовой земли. Весь остаток ночи Раймон провел с ней, утешая словами и объятиями.
Она много раз пыталась заговорить о де Рансоне, но Раймон пресекал эти разговоры. Он запер на засов дверь спальни, отгородившись от взволнованных голосов, которые гулко звучали в темном каменном коридоре, и велел не беспокоить их до утра.
И все-таки ей не спалось. Прошло уже много времени после того, как Раймон отпустил из спальни своих воинов и собственноручно смазал и перевязал царапины, оставленные де Рансоном на ее горле, а она никак не могла заснуть.
Ножевые ранения были неглубокими, они скоро заживут. А синяки на шее стали страшными, судя по тому, как скривился Ален, который похозяйничал в монастырском лазарете и принес ей медового вина.
Раймон развел огонь в маленьком камине, но отказался принести свечи и заявил, что не нашел в ее сумке зеркальца из полированной стали. Зато у нее были фляжка с медовой настойкой на травах для исцеления больного горла и муж, который ловил каждый ее вздох и развлекал рассказами про Нормандию, про строгую красоту крепости его отца в Базене.
На лице Раймона нельзя было разглядеть никакого страха перед гневом королевы. Однако он упорно говорил о поездке на восток и не заикался о том, чтобы вернуться на запад, в Кернстоу.
Алиса попыталась привстать.
— Эмма… — прошептала она.
Он вновь уложил жену на подушку и тронул рукой ее лоб.
— Ей ничего не грозит. Засыпай, Алиса. Она потрясла головой.
— Королева…
— Эмме ничего не грозит, — повторил Раймон. — Она и Хьюго будут в Нормандии, в Базене, задолго до нашего приезда. — Он ласково приложил палец к ее губам, заставив молчать. — Мы с Хьюго договорились, что если к концу жатвы от меня не будет вестей, то он увезет Эмму на юг, к морю, и оплатит путь до Нормандии.
Он подтянул одеяло к ее подбородку и разгладил складки на льняном пододеяльнике.
— Даже если нам не удастся мирно договориться с королевой и придется искать убежище, за Хьюго и Эмму можно не волноваться.
Алиса закрыла глаза. Раймон знал, давно знал то, чего она так страшилась: им предстояло ехать в Кентербери, к его братьям, а оттуда морем в Нормандию, под защиту его родных. Но, уехав туда, они уже не смогут вернуться в Англию, в Кернстоу, до тех пор, пока жива королева Элеанора. А может, и дольше.
Если завтра они явятся в Виндзор и повинятся перед королевой в смерти де Рансона, то принц Иоанн, узнав, что погиб его вассал, может при желании совершить тихое, но окончательное возмездие. А его мать, королева Элеанора, не будет препятствовать сыну. Заставив Раймона де Базена и его жену замолчать навеки, она обеспечит сохранность своим тайнам.
Когда она открыла глаза, луна уже зашла. Раймон по-прежнему сидел на скамье, которую придвинул к кровати. Алиса повернулась на бок.
— Пожалуйста, лягте рядом и поспите, — прошептала она. Раймон взглянул на темное окно.
— До рассвета остался всего час.
— Тогда поговорите со мной, пока не пришли нас будить.
Он подсел к ней поближе и оперся спиной о каменную стену.
— Не напрягайте голос. Мне многое надо вам сказать. Отдыхайте и слушайте, Алиса.
— Вы будете говорить про де Рансона? — спросила она.
— Про де Рансона, — подтвердил он, — и не только. Есть вещи похуже. — Он взял руку жены и начал ласково поглаживать ее ладонь. — Де Рансон был не самой большой угрозой, с которой мы столкнулись в Виндзоре. Тихо… — предупредил он, — я все сейчас расскажу. Простите меня, Алиса, за то, что держал вас в неведении. Но я не стал говорить, какое сокровище мы привезли в королевской шкатулке, потому что не хотел подвергать вас опасности со стороны Элеаноры Плантагенет. Уверяю вас, это было бы пострашнее, чем то, что случилось сегодня ночью.
— Но как…
— Кольцо. Тот уродливый серебряный перстень с надписью на камне. Я видел такие надписи в Палестине, на кинжалах, которые находили у мертвых ассассинов.
— Ассассины… это сарацинские убийцы?
— Это религиозная секта. Посланные на задание своим главарем, ассассины добиваются цели любой ценой. Если им не удается убить свою жертву, то они сами принимают смерть.
Алиса притронулась к рубахе Раймона в том месте, где скрывался шрам от кинжала.
— Это сделали ассассины? Он накрыл ее руку своей. -Да.
Она судорожно вздохнула:
— Зачем же Элеаноре… Раймон покачал головой:
— Не знаю. Перстень, который мы ей привезли, — это знак обязательства. Ассассины должны подчиниться воле того, на ком надето такое кольцо. Она может испросить у них одну услугу — скорее всего убийство. Или что-то другое. Королева Элеанора сказала, что шкатулка поможет ей освободить из плена короля Ричарда. Теперь я понимаю, что ее интересовал только этот перстень.
Алиса содрогнулась.
— Каким образом она…
— Будем надеяться, — перебил Раймон, — что нам никогда не придется узнать, как она им распорядится.
Алиса приподнялась на постели и села рядом с ним.
— Она знает, что вы распознали надпись на кольце?
— Она знала об этом заранее. Я провел в Палестине два долгих года на службе у короля Ричарда.
— Не понимаю, зачем посылать человека, который все знает?
Впервые за два дня в улыбке Раймона не было горечи.
— Вы жалеете о том, что она прислала вам в мужья бывалого рыцаря, израненного в боях на Святой земле?
Смеяться было больно. Алиса приложила пальцы к его губам.
— Ответьте мне.
Он поцеловал ее руку.
— По-видимому, она долго думала, прежде чем сделать выбор. Человек, который не видел ценности в этом кольце, мог отнестись к нему небрежно. А тот, кто знал эту надпись, мог воспользоваться перстнем сам или отдать его принцу Иоанну, который, в свою очередь, мог использовать его против короля Ричарда и его матери, обвинив их в сговоре с сарацинскими дьяволами.
Алиса закрыла глаза.
— Она вам доверяла. Доверие королевы — проклятие. Раймон продолжал улыбаться:
— Вы мыслите, как мой отец, Алиса. Еще одна причина, по которой он вас полюбит.
Она обхватила ладонями его лицо и прошептала:
— Мы должны ехать к вашему отцу. Только там вы будете в безопасности, если вдруг лишитесь доверия королевы. Со смертью де Рансона…
— Ш-ш-ш! Поменьше слов. Берегите горло.
— Раймон…
— Тихо. — Он привлек жену ближе и нагнул ее голову к своему плечу. — Говорить буду я. Де Рансон — нежелательная новая фигура в игре королевы. Если она узнает, что он умер от моей руки, у нее возникнет искушение убить меня за это, хоть она, вероятно, и знает, какое он был чудовище.
— Откуда ей знать? Он рядился в монашескую сутану и жил как простой монах…
— Если мы ничего не скажем, а потом королева выяснит, кто его убил, то больше не будет нам доверять. И тогда станет по-настоящему опасной. — Он понизил голос: — Ханд в Виндзоре, работает в оружейной мастерской.
Алиса вздрогнула.
— Ханд здесь? Он знает де Рансона в лицо. Если он увидит труп… если он увидит его завтра, мы пропали.
Раймон опять прервался на ласку.
— У вас пропадет голос, миледи, если вы не замолчите. Он привалился к стене.
— Ханд ничего не скажет о де Рансоне. Он мне обещал. — Фортебрас вздохнул. — Давайте больше не будем говорить про этого кузнеца. Я разрешил ему остаться в оружейной мастерской, хотя мог отправить его обратно в Кернстоу.
— Вы так добры, милорд. Раймон нахмурился:
— У меня не было выбора. Он останется там, где хочет остаться, а я избавлю себя от созерцания его тупого лица.
— Ханд не…
— Он тупой болван, который чудом остался жив. Я буду называть его, как мне нравится, а он должен сказать мне за это спасибо.
— Спасибо. Вы спасли ему жизнь.
— Его жизнь не стоит ни полсловечка из ваших уст, а тем более — той боли, с которой вы его произносите. — Раймон бросил беглый взгляд на ставни. — Ну, хватит об этом идиоте кузнеце. Скоро рассветет. К утру мы должны продумать план действий.
— Поедем в Нормандию, бросив ваши поместья? Раймон погладил ее по волосам и закрыл глаза.
— Вам решать, — наконец сказал он. — Я думал, что заслужил эти земли и несколько лет покоя за свою службу королю Ричарду. Но то, что вы сделали для королевы, превосходит мужество воина. За то время, что у нас осталось, вы должны выбрать, что мы будем делать. У вас есть это право.
Она подняла руку и коснулась его лица.
— Вы готовы так легко отказаться от своих земель? Он поймал ее пальцы и поднес их к губам.
— У меня есть вы. Я найду другие земли и завоюю их своим мечом.
— Вы хотели покоя, Раймон.
Он положил ее руку на кровать и накрыл Алису одеялом.
— У меня есть вы.
— Но потом, если вы пожалеете…
Он приник к ее губам в нежнейшем поцелуе.
— Засыпайте, — сказал он, — я постою на страже. Она отбросила одеяло.
— Ложись со мной, Раймон.
Он тронул бинт, которым была перевязана ее шея.
— Вам нельзя двигаться.
— Обними меня, Раймон, и держи меня в своих объятиях до рассвета.
Он погрузился в сладкий сон и спал так крепко, что проснулся только на рассвете. За ставнями показались первые лучи солнца.
Алиса спала на его плече. В первые секунды после пробуждения он испытал неприятное покалывание под ложечкой, не услышав рядом тихих болезненных хрипов, которые сопровождали ее дыхание в начале ночи. Но она пошевелилась в ответ на его испуганный шепот и улыбнулась. Когда Алиса заговорила, голос ее звучал, почти как прежде.
— Мы должны ей все рассказать, — произнесла она безо всякого вступления.
Он поцеловал ее в теплую щеку.
— Я уже сказал: вам решать. Вы ничего никому не должны. Как скажете, так и сделаем. — Он скинул с себя одеяло и шагнул на холодный дощатый пол. — Но вы примете решение не сейчас, а после того, как позавтракаете.
Алиса потянулась к его руке.
— Насколько я понимаю, у нас не такой уж большой выбор. Если мы сейчас уедем, Раймон, то королева все равно нас разыщет. Если мы ничего не скажем, а потом Элеанора узнает про… про труп в саду, она больше не будет нам доверять и снова пришлет войска к крепости вашего отца.
— Да, она может прислать туда армию Меркадье. Но вы не должны делать свой выбор из страха за мою семью. Им это не нужно. — Он обхватил ее лицо ладонями и заставил встретиться с его взглядом. — Значит, вы решили довериться королеве?
— В нашем положении это самая лучшая ставка. Если королева примет нашу сторону, то принц Иоанн не посмеет отобрать у вас земли.
Раймон нагнул голову и поцеловал ее в лоб.
— Вы правы, эта самая лучшая ставка. Если мы сейчас убежим от королевы, она до конца своих дней будет представлять для нас угрозу.
Однако ставка есть ставка: либо они выиграют и сорвут большой куш, либо проиграют — и потеряют все.
С тревожно сжавшимся сердцем Раймон открыл дверь и крикнул Алену, чтобы он принес им еду из монастырской трапезной.
Молодой рыцарь рассказал им продолжение ночной эпопеи. Труп де Рансона, оставшийся лежать в саду, обнаружили с рассветом. Шестеро монахов переложили его на дощатые носилки, чтобы потом вынести за ворота конюшенного двора и похоронить в освященной земле аббатства.
Монах Эдвард, которого солдаты Раймона нашли в коридоре истекающего кровью от многочисленных ран, лежал в лазарете и еще не приходил в сознание.
Не менее странным было исчезновение приора Юстаса. Он вышел из своей комнаты на рассвете и с тех пор не появлялся. Монахи в трапезной галдели, обсуждая все эти загадочные события.
Испуганный слуга, который был еще моложе, чем несчастный брат Эдвард, принес к их двери холодное мясо, хлеб и эль. Он стоял с позеленевшим лицом, глядя на залитые кровью каменные плиты. Раймон взял у него деревянный поднос и закрыл дверь.
Алиса укладывала свои вещи во вьючный мешок, который притащила из угла спальни. Ее дворцовый наряд, безнадежно испорченный, валялся кучкой перед камином. Алиса достала из мешка малиновое шерстяное платье — когда она впервые увидела его в Кернстоу, оно показалось ей таким элегантным!
— Мне придется надеть это.
Раймон поднял глаза от буханки хлеба, которую в это время резал.
— Оно вполне подойдет.
— Я буду вся расписная: красное платье, красные царапины на лице и синяки на шее. Пустят ли меня стражники к королеве, в таком виде?
Он нежно коснулся пальцами ее щеки.
— Пустят. Если бы они пользовались ушами, которые дал им Всевышний, они бы раньше пришли вам на помощь и убили де Рансона в Виндзоре, когда он напал на вас в первый раз. Пусть только посмеют взглянуть на вас косо, и я изрублю мечом этих гнусных хорьков.
Из коридора потянуло холодом. Дверь была открыта, а на пороге стояла осанистая и стройная фигура в богато расшитой мантилье.
— Хорьков? — переспросила королева Элеанора. — Вы опять говорите про хорьков, Раймон Фортебрас?
Раймон медленно положил нож на поднос и шагнул вперед, встав между Алисой и суровым ликом на пороге.
— Ваше величество, — сказал он, — вы желаете поговорить со мной во дворце?
Королева Элеанора шагнула к столу и, приподняв изогнутую бровь, взглянула на скамью.
— Я буду говорить с вами здесь, Раймон де Базен. С вами и с леди Алисой.
Раймон принес скамью.
Вдовствующая королева обернулась к своим охранникам, стоявшим у нее за спиной в коридоре.
— Велите принести тростниковые половики и застелить плиты в коридоре. Ребенок не должен видеть кровавые пятна. И ждите меня во дворе, с лошадьми. — Она опять обернулась к Раймону: — В конюшенном дворе лежит убитый мужчина, а ваш двоюродный брат Монбэзон хладнокровно охраняет этот коридор и следит за моими стражниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36