— Но почему Мольон уехал так рано? Должно быть, он заподозрил…
Раймон увлек ее в глубь спальни и закрыл дверь.
— Мольон и его люди ничего не заподозрили, Алиса. Храмовники любят пускать пыль в глаза, демонстрируя свою поразительную дисциплину. Они встали задолго до рассвета, как в Палестине, и отправились по ночному холоду.
— Но зачем это нужно делать здесь? Раймон поставил на место засов.
— Чтобы показать, как мало они ценят теплую перину и прочие удобства. Это форма бахвальства, Алиса, и ничего больше. С помощью таких приемов они держат в страхе весь христианский мир. — Он поставил меч перед дверью и бросил факел на каминную полку. — Мерзавцы!
— Из-за них Эрик чуть не лишился жизни.
— Он барабанил в дверь, не назвав себя. — Раймон устало опустился на лежанку. — Я мог его убить. — Он вздохнул. — Мы как овцы, которых приготовили на убой, Алиса. Сидим здесь, как в загоне, и ждем самого худшего. В следующий раз, когда этот молодой болван Эрик опять застанет меня врасплох, я могу заколоть его раньше, чем успею подумать.
— Вы ни в чем не виноваты, Раймон. Он покачал головой:
— А вы, моя дорогая жена, могли от испуга оскопить меня тем самым кинжалом, который я вам дал. — Раймон тронул ее за руку. — Пора нам уезжать отсюда, Алиса. Лучше раньше отправиться в Виндзор и делать долгие остановки в пути, чем сидеть здесь и ждать беды, шарахаясь от каждого заезжего путника.
— Вы хотите ехать сейчас? Так скоро?
— На этой неделе. Желательно дня через три, если успеем собраться. Я не хочу присутствовать здесь, когда Мольон и его люди вернутся из Биддафорда и начнут обыскивать Морстон.
— Они удивятся, почему вы так рано уехали.
— Тогда пусть спросят меня об этом, приехав в Виндзор. К тому времени Мольон нам будет уже не страшен: мы отдадим свои судьбы в руки королевы Элеаноры.
Они выехали из Кернстоу на рассвете в конце августа, с шестью вооруженными солдатами и двумя вьючными лошадьми — такими же крупными и быстрыми, как скаковые. Уота они взяли с собой. Мальчик сидел в седле вместе с леди Алисой до тех пор, пока они не выбрались на широкую дорогу за Данхеветом. По пути им встретилась группа торговцев шерстью, ехавших на восток, а около полудня мимо проскакали три всадника. После дневного привала Раймон уложил Уота на широкие корзины первой вьючной лошади, где тот и заснул.
Раймон смотрел на дорогу и жалел, что не может взять их всех — Алису, Хьюго, Эмму, своих рыцарей, оставшихся в Кернстоу, и маленький отряд, ехавший сейчас с ним, — и отправиться прямиком на юг. Там, в приморской деревне Секома, их ждала хорошо оснащенная продовольствием рыбацкая лодка, которую Эрик и Ален тайно купили на базенское золото по указанию Ренульфа де Базена — на случай, если Раймону понадобится срочно покинуть Англию.
В сотый раз за день Раймон напоминал себе о том, что в Корнуолле за ним следят люди королевы Элеаноры. Если три храмовника, которые гостили в Кернстоу, догадались, что Раймон с женой собираются тайно бежать из страны, их схватят по высочайшему предписанию и доставят в Виндзор в цепях. Нет, не стоит прежде времени гневить королеву Элеанору. Сначала надо попробовать поладить с ней честно. Это куда безопаснее.
Когда наступила ночь, они легли спать за воротами Данхевета, в старом бревенчатом доме, на соломенных тюфяках, которые им предложили хозяин и его молчаливая жена. Алиса и Уот спали в самом дальнем от двери углу, Раймон и его воины — неподалеку от них. В центре комнаты, в длинной яме, горел огонь. Дым от углей поднимался к широкому отверстию в балочном потолке. Когда в полночь пошел дождь, брызги стали залетать в дымоход и тушить пламя. Подсвеченные луной колонны пара с шипением уходили кверху.
Два солдата бодрствовали в самые темные часы ночи и легли лишь тогда, когда их сменили Эрик и Ален.
Алиса спала урывками, часто просыпаясь и щупая обернутую тряпкой шкатулку, которая лежала в ее шерстяной подушке. Раймон отдал драгоценности на хранение жене. Она должна была каждое утро прятать подушку с тайной начинкой в свою седельную сумку, а по вечерам класть ее себе под голову, где бы они ни останавливались на ночлег — на постоялом дворе аббатства или в городской гостинице.
Утром перед отъездом она заспорила, уверяя Раймона, что надежнее будет спрятать шкатулку в его седельной сумке. Он подсадил жену на лошадь и завязал ее сумку.
— Держите ее у себя, Алиса. Если мы повстречаемся с разбойниками или с уполномоченными принца Иоанна… — он улыбнулся шире, — или и с теми и с другими в одном лице, то мои воины прежде всего будут защищать вашу жизнь. Таков мой приказ.
Уот выбежал из крепости, неотразимый в своей новой красной рубахе.
— Вы уезжаете без меня? Раймон поманил его пальцем.
— Иди сюда, парень, и проверь подпругу у этой кобылы. Если ты поедешь с нами, тебе придется каждое утро проверять седло госпожи перед тем, как она сядет на лошадь. Да смотри не объедайся в дороге, а то растолстеешь, и бедные лошади не довезут нас до Виндзора, обессилев от тяжести.
Маленький Уот небрежно затянул подпругу и помчался обратно на кухню — искать Виду. Раймон оседлал Шайтана и подъехал к Алисе.
— И помните, — тихо проговорил он, — если на дороге мы столкнемся с врагами и вам надо будет бросить лошадь, забудьте про эту проклятую шкатулку и спасайтесь сами. — Он нахмурился, увидев, как Уот, пошатываясь, тащит по двору корзину свежеиспеченных пряников, которую дала ему Вида. — И спасайте этого маленького постреленка.
— Спасибо, что разрешили ему поехать с нами, — сказала Алиса.
— С вами будет одно знакомое лицо.
— И еще одно, очень любимое, — добавила она. Раймон расплылся в улыбке и продолжал улыбаться, даже когда Уот высыпал пряники во вьючный короб, в котором лежал лучший плащ его господина.
Уот заворочался во сне. Алиса натянула шерстяное одеяло ему на плечи и подняла голову, ища глазами мужа. Раймон лежал, растянувшись на соломенном тюфяке рядом с Уотом, загораживая Алису и мальчика от остальных спящих. В лунном свете, струившемся в дымоход, было видно, что он лежит лицом к приставной лестнице, которой пользовались хозяин и его жена для того, чтобы подняться сюда, на чердак. Рядом с ним поблескивал верный меч.
Проснувшись на рассвете, маленькая группа почувствовала запах овсяной каши и хлеба. Быстро позавтракав, путники переправились на конях через реку ниже замка. К тому времени, когда солнце окончательно взошло, они уже ехали на восток, к большому болоту, уходившему за горизонт. Это была не знакомая Алисе серая пустошь, землю которой можно издали спутать с облаками, а просторная холмистая равнина с каменистыми утесами и булыжными пирамидами — древними дорожными указателями. Проезжая по этой земле, поросшей низким кустарником, Алиса разглядывала камни и утесы, попадавшиеся ей на пути, и старалась не думать о безграничности окружающего простора.
В полдень они остановились отдохнуть и поели сыра, уже зачерствевшего во вьючных корзинах. Страх, с которым Алиса глядела на далекий горизонт, постепенно сменялся любопытством.
Раймон сидел рядом с ней и смотрел на маленького Уота, который носился взад-вперед по широкой и ровной каменистой дороге.
— Следующие два дня наше путешествие будет легким, — сказал он. — Такая хорошая дорога проложена через все болото к самому поселку храмовников.
— Это они ее построили? Он покачал головой:
— Рыцари говорят, что эта дорога существовала еще до того, как они здесь появились, — ровная и сухая на много миль. Такие дороги я видел в Дувре, они связывают побережье с Лондоном. Мой двоюродный брат Монбэзон полагает, что их построили рабы древнеримских воинов.
Алиса засмеялась:
— Отец Ансельм говорил мне, что Рим был богатой империей. Зачем римлянам было приезжать сюда и строить дороги?
Раймон пожал плечами:
— В Палестине тоже есть такие дороги. И города-крепости, в которых жили римляне во времена Христа. Я думаю, Монбэзон прав.
— Палестина — это так далеко!
Раймон лег на поросшую мхом землю и посмотрел в небо.
— Вероятно, когда-нибудь вам захочется увидеть дальние страны. Побывав в Виндзоре и в Лондоне, вы пожелаете посетить новые незнакомые места. — Он покрутил в пальцах подол ее мантильи. — Может быть, в один прекрасный день вы отправитесь за море, в Нормандию.
Алиса погладила его по руке.
— Я знаю, что нам придется отплыть в Нормандию, если королева Элеанора на нас рассердится. Я готова к этому, Раймон.
— А если королева отнесется к нам благосклонно и мы сможем свободно выбирать себе маршрут, вы поедете со мной в Базен, в дом моего отца?
Алиса повернула его лицо, чтобы он посмотрел ей в глаза.
— С вами я поеду хоть на край земли, — пообещала она. — Вы только предложите.
В ту ночь они спали прямо на болоте, в палатке из грубой шерсти, которая закрывала лунный свет, но не заглушала лисьего тявканья и далекого волчьего воя. Алиса лежала рядом с Раймоном, положив голову ему на плечо. Обсудив с женой разные мелкие темы (гнедая вьючная лошадь потеряла подкову, в следующем поселке им надо будет купить круг сыра), он повернулся на бок и начал ласково стягивать платье с ее плеч. Но тут через двойной полог палатки донесся тонкий голосок Уота.
— Он боится ночных звуков, — прошептала Алиса.
— С ним Эрик и остальные, они не дадут его в обиду.
— Он в первый раз ночует под открытым небом. Раймон поцеловал ее в плечо.
— Ничего, привыкнет.
— Он никому не даст заснуть — не только часовым, но и остальным воинам.
Раймон перевернулся на спину.
— Вы не успокоитесь до тех пор, пока мы не возьмем его к себе, — пробормотал он.
Она погладила его по щеке.
— Если мы слышим мальчика, значит, он и ваши солдаты слышат нас, верно?
— А как вы думаете, зачем я взял с собой эту палатку?
— Все мужчины получают удовольствие так же шумно, как вы?
Он прижал ее ладонь к губам, потом опустил себе на грудь.
— Я буду тихо, жена. Очень тихо.
— Как в ту ночь, когда в Кернстоу гостили храмовники? Он пожал плечами:
— Конечно. Алис вздохнула:
— Как вы думаете, почему Мольон и компания уехали от нас, не дождавшись утра? Мне кажется, они не смогли заснуть, всю ночь слушая ваши громкие стоны.
Раймон сел и нежно поцеловал ее в плечо.
— Я прекрасно помню ту ночь. — Он засмеялся. — Я вел себя очень тихо, стараясь соблюдать ваши правила игры.
— Милорд, вы вели себя так же тихо, как бык, застрявший в дверях сарая.
Нежные пальцы прошлись по ее губам.
— Моя жена — жестокая женщина. Позади них послышался шорох.
Раймон обернулся и поднял полог палатки.
— Тебе нельзя здесь спать, — сказал он.
— Эрик прогнал меня от костра. Говорит, что я слишком уж ворочаюсь.
— Тогда перейди на другую сторону.
— Волки едят маленьких мальчиков.
— Они едят только тех мальчиков, которые крутятся под ногами у своих господ, мешая им отдыхать.
Раймон услышал за спиной шуршание простыни, накрывшей мягкое изящное тело. И приглушенный смех.
Он вздохнул и втянул в палатку походную постель Уота.
— Но чтобы ни звука! Стоит тебе только пикнуть, и я тут же выставлю тебя из палатки, будешь и дальше донимать часовых.
— Я буду тихо, лорд Раймон. — Уот захихикал в подушку. — Очень тихо.
Раймон закрыл полог и опять опустился на постель. Лежавшая рядом Алиса сотрясалась в беззвучном смехе. Он закинул руку за голову.
— Скоро, миледи, мы с вами будем ночевать в отдельной спальне.
Она повернулась на бок и уютно пристроила голову у него на плече.
— Где же мы ее найдем? Вы сказали, что большинство землевладельцев спят в зале вместе со слугами, и лишь немногие…
— Поверьте мне, жена: если на всем пути отсюда до Виндзора есть хотя бы одна отдельная спальня, она будет нашей.
Уот, свернувшийся калачиком у них в ногах, икнул и погрузился в сладкий сон.
К полудню они выехали на самую высокую часть болота — туда, где над продуваемой ветрами равниной вздымался грубый гранитный утес. К югу от скал, в мелкой чашеобразной низине с плодородной землей, храмовники выстроили свой поселок. Посреди домов стояла единственная крепость — такая же серая, как утес, но с искусно сложенными гладкими стенами, где крючьям штурмовых лестниц было не за что зацепиться.
Вокруг замка аккуратными рядами располагались жилые дома храмовников — длинные и низкие строения из неотесанного камня, поросшие мхом и лишайником.
Раймон показал на низкую гряду холмов над крепостью.
— Мы поставим палатку вон там, — сказал он, — в черте их сторожевых постов.
Алиса подняла голову к каменистым вершинам и вновь посмотрела на опрятные дома храмовников.
— Разве у них нет помещения для путников, где мы могли бы остановиться? — И озорно улыбнулась. — Или отдельной спальни для нас?
— Здесь нет. В таком маленьком поселке храмовники не содержат помещений для дам и их рыцарей. Чтобы провести вас туда, мне пришлось бы обрядить вас в мужскую одежду и рискнуть прослыть любителем юношей.
Алиса засмеялась:
— Тогда поберегите свою репутацию и проведите еще одну ночь в тишине, Раймон. — Улыбка сошла с ее лица. — По правде сказать, я бы не хотела провести ночь под их крышей, милорд. Это поселок Мольона?
Раймон кивнул:
— Должно быть. Мы разобьем лагерь на холме и спустимся вниз, чтобы поговорить с их наставником и поужинать. В палатку вернемся дотемна.
— А что мне делать со шкатулкой?
— Мы поставим человека сторожить вашу лошадь. Здесь можно не бояться, что ее украдут. Эти рыцари жадные, скрытные и даже богохульные, если молва не врет. Но они не воры.
Из уважения к Раймону храмовники терпели Алису за своим столом, но не скрывали желания поскорее от нее отделаться. Она ела молча, слушая краткий обмен вопросами и уклончивыми ответами между пожилым черноглазым настоятелем и Раймоном. Из их разговора она поняла немного, но, кажется, оба не доверяли друг другу, когда речь шла о злоключениях короля Ричарда на пути из Палестины домой.
Храмовники угощали их хлебом грубого помола и горохом. Раймон быстро поел и увел Алису на холм еще до захода солнца. Уот и воины, сидевшие далеко от настоятеля и поэтому не удостоившиеся расспросов его сержантов, задержались подольше.
Они поднялись по склону, ведя лошадей в поводу. Позади них, в узких бойницах круглой церкви, горели свечи: это монахи-храмовники начали свой вечерний сход.
— Почему они здесь живут? Раймон отмахнулся.
— Из-за паломников. Где бы ни селились, они утверждают, что делают это, дабы помогать паломникам.
Алиса оглядела маленький круг полей в долине.
— Их здесь так мало, что, наверное, едва хватает людей ухаживать за посевами. Я сомневаюсь, что у них остается время на то, чтобы защищать паломников на дороге.
— Если паломники вообще забредают в это захолустье. — Раймон показал на дальний край долины и на скалистый утес, высившийся над маленьким поселком. — Там, наверху, еще много людей. Часовые и прочие.
— Я никого не вижу.
— А вы приглядитесь. Они сняли свои белые плащи и остались в черном. — Он намотал на руку поводья Шайтана и стал подниматься по круче. — Только не смотрите слишком долго. Эти люди — дьявольски ловкие шпионы, они умеют собирать слухи и проникать в дела тех, за кем следят, но сами не любят привлекать к себе внимание.
Они привязали своих лошадей к столбу, вбитому рядом с палаткой, и сели ждать остальных, глядя на черные тени, которые двигались на дальних склонах.
Глава 17
Они проехали мимо него по дороге.
На три мили западнее аббатства, при полном свете дня, эта продажная девка Мирбо и ее бугай муж миновали его и даже не удостоили взглядом. Кажется, все их внимание занимала крыша аббатства, высившаяся вдали. Они наверняка предвкушали ночь со всеми удобствами в гостевой комнате настоятеля, мягкую перину и хорошее бренди.
Он слишком поздно их заметил и не успел съехать с дороги. Такой маневр мог вызвать подозрение у этого тупоголового рыцаря и в конце концов привести к разоблачению. Поэтому он остался на дороге и опустил голову, когда его бурый мул проезжал мимо их добротных скакунов и вьючных лошадей.
Они отправились в путь раньше, чем он ожидал. Это был весьма неприятный сюрприз.
Когда они поравнялись, сердце его чуть не выскочило из груди.
Дорога была узкой. Он задел коленом кольчугу на ноге воина-великана и резко повернул своего мула (что поделать, пришлось пойти на риск), пробормотав извинение.
Но они его не услышали. И даже не оглянулись, чтобы увидеть, как он снова вышел на дорогу. Впрочем, если бы они это сделали, то не узнали бы его и не заметили в нем ничего опасного.
Они продолжали свой путь — рыцарь, его жена и вооруженные солдаты. Только неряшливый мальчишка, восседавший на первой вьючной лошади, оглянулся назад.
Мужчина на муле продолжал путь на запад, не поднимая головы и сдерживая дыхание. Но лишь только топот кавалькады затих вдали, он пинками развернул своего мула и поехал следом за ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36