— Братья, — громко крикнул он, чтобы все могли услышать его, — снова мы собрались. Великое событие не за горами. Ночь, когда сбудутся все предсказания и исполнятся древние обещания, вот-вот наступит. И есть новости, братья мои. Уже сбывается то, о чем нам поведали руны. Те, кто верят, что победят нас, в действительности работают на нас! Их любопытство так же велико, как их желание уничтожить нас. Однако своими действиями они только способствуют тому, что мы после долгого времени, наконец, получим обещанное нам сотни лет назад.
Сектанты закивали головами и выразили свое согласие глухим бормотанием, среди камней раздался тихий, жуткий хор голосов, затихший в черноте ночи.
— Но есть не только хорошие новости, братья мои. Я не хочу скрывать от вас, что появилась новая опасность. Старый, очень старый враг снова начал беспокоиться. Долгое время наши предшественники считали его побежденным, но он лишь затаился. Все эти столетия он следил за нами и выжидал подходящий момент, чтобы показаться нам. Похоже, друзья мои, что в эти дни решается не только наша судьба. Но также нужно закончить борьбу с теми, кто выступает на стороне нового порядка. Будет решен итог борьбы между их верой и нашей, братья. Мы доведем борьбу до конца и пожнем плоды победы. Как в древние времена, вновь воцарится господство рун!
— Воцарится господство рун! — слаженно ответили сектанты, и их предводитель почти чувствовал всем своим телом то волнение, которое передавалось ему от собравшихся в кругу камней его приспешников.
Он прекрасно умел управлять массами. Он знал, как играть с чувствами и пользоваться словами так, чтобы люди подчинились ему и не задавали больше вопросов.
О том, что поиск документа еще не пришел ни к какому конкретному результату, он умышленно умолчал. Гораздо важнее было ненавидеть общего врага. Потому что ненависть, которую он испытывал уже долгие годы, сумела сплотить группу сильнее, чем любые железные цепи.
Ненависть к новому порядку.
Ненависть к тем, кто представлял его.
Ненависть к веку, который был упадническим и гибельным и требовал обновления. Обновления, которое принесет братство рун.
Глава 13
Ключ подошел. Щеки сэра Вальтера раскраснелись, как у школьника, который в соседском саду тайком воровал яблоки. Что-то тихо щелкнуло в замке, и задвижка отскочила. Затем последовало громкое бряцание, будто ржавую цепь бросили на пол. Вход в потайную комнату библиотеки был свободен.
Конечно, ни сэр Вальтер, ни его племянник не обмолвились ни одним словом о том, какой непредвиденный подарок им подложили вечером под дверь. Библиотекарю они сказали лишь то, что еще раз хотят просмотреть документы в собрании фрагментов. Оказавшись под сводами подвала, они незамедлительно поспешили к запертой комнате.
С металлическим скрипом открылась решетчатая дверь, и свет лампы упал на полки, которые стояли вдоль стен. Каждая из них была доверху набита скрученными в рулоны и засунутыми в кожаные папки рукописями, свидетельствами и фрагментарными документами. И где-то среди всего, как был уверен сэр Вальтер, находились ссылки на таинственное братство.
— Профессор Гэнсвик наверняка бы многое отдал за то, чтобы сейчас оказаться с нами, — сказал Квентин, когда они проникли в комнату.
— Без сомнения, — подтвердил сэр Вальтер. — Вполне возможно, что мы найдем тут еще пару-другую рукописей, которые сможем предоставить ему для рассмотрения. Итак, примемся за работу, мой мальчик. Ты займешься полкой с левой стороны, я же поработаю над правой.
— Хорошо, дядя. А что точно мы ищем?
— Все, что хотя бы приблизительно относится к нашей теме. Если тебе попадут в руки рукописи, в которых говориться о языческих обычаях, магии рун или тайных братствах, тогда ты нашел то, что мы искали.
Пожимая плечами, Квентин принялся за поиски. Его осторожность и любопытство находились в равновесии. Первая папка, за которой он потянулся, была покрыта толстым слоем паутины. Пыль взметнулась вверх и забилась в ноздри и горло, отчего Квентин начал громко чихать и кашлять. В кожаной обложке находилась целая уйма рукописей, и большинство из них были написаны на старой, потрескавшейся бумаге. Чернила поблекли и стерлись, так что чтение обещало быть нелегким занятием. Читать пергаменты было несравненно легче, но зато Квентину пришлось мобилизовать все свои знания латыни и греческого, чтобы добраться до смысла знаков, выстроившихся бесконечными рядами.
Большинство бумаг свидетельствовали о передаче в собственность наделов земли, некоторые документы были связаны с притязаниями на наследство. Причина того, что они были преданы забвению, вряд ли зависела от того, что они содержали в себе разрозненный материал; скорее всего их затеряли, чтобы нельзя было восстановить обратные претензии.
Квентин захлопнул папку и потянулся за следующей. Документы внутри нее были почти все без исключения написаны на пергаменте и скреплены печатями, которые датировали их раннехристианским временем. Священный трепет охватил племянника сэра Вальтера, когда он думал о том, сколько лет всем этим документам. Много столетий назад монахи и придворные писцы создали их, совершенно не думая, что в далеком будущем они когда-то будут прочитаны.
Постепенно Квентин понял, что имел в виду его дядя, когда говорил об оживающей истории и о том, чтобы учиться на поступках и ошибках предшествующих поколений.
В следующий момент Квентин обнаружил палимпсесты — листы пергамента, которые уже однажды были озаглавлены, но их надписи удалили из соображений экономии. Довольно часто это делали небрежно, так что во многих местах можно было прочитать написанное ранее.
Поначалу Квентину это показалось крайне увлекательным — заниматься почти детективной работой по розыску того, что утаено от всего мира. Но наконец ему стало ясно, что писари прошлых времен имели достаточно причин для уничтожения первых названий пергаментов. Речь в документах шла о скучных делах, записки, пометки и подтверждения давно потеряли актуальность и ничего не имели общего с тем, что искали сэр Вальтер и его племянник.
Так проходили часы.
В свете двух керосиновых ламп, которые они не раз уже наполняли, оба изучали бесчисленные документы; они просматривали справки и читали всевозможные отрывки. Они нашли книгу с подробными рисунками человеческого тела, листы с любовными стихами Овидия и других поэтов римского классического периода. Это был настоящий клад документов, одного существования которых было достаточно, чтобы созывать хранителей обычаев.
Только того, что они искали, не находил ни сэр Вальтер, ни его племянник. Наконец Квентин потянулся за томом в два раза толще остальных, стоявшим на верхней полке. Едва Квентин взял его в руки, как потерял равновесие и покачнулся вперед. С криком он упал со стула, на который поднялся, чтобы добраться до верхней полки. Папка с бесчисленным количеством листов выскользнула у него из рук; с глухим ударом оба приземлились на пол в клубах пыли и ворохе листов.
— Квентин! — напустился на него сэр Вальтер, который жутко испугался. — Что ты за растяпа! Что ты опять натворил?
— Я-я не знаю, — пробормотал, запинаясь, Квентин и протер от пыли глаза. Когда он снова открыл их, то увидел беспорядок, который устроил: окруженный ворохом разрозненных листов, он сидел на полу и казался себе проказником, которого поймали за очередной проделкой.
— Ты приведешь все в порядок, — потребовал сэр Вальтер строго, — а именно сейчас же! Ты поднимешь каждый листок и положишь его обратно туда, где он лежал, прежде чем ты…
Вдруг он оборвал себя на полуслове, и раздражение на его лице сменилось безграничным удивлением. В крайне редкие случаи Квентину доводилось видеть своего дядю совершенно потерявшим дар речи.
— Что случилось, дядя? — спросил молодой человек неуверенно. — Я еще что-то сделал неправильно?
Сэр Вальтер по-прежнему молчал, только теперь он наклонился, чтобы поднять документ, который упал ему прямо под ноги. Не веря своим глазам, он рассмотрел его, а потом чем показал племяннику.
— Ура! — закричал Квентин. Это был знак руны меча. Символ было нетрудно узнать. Каллиграф заключил его в орнамент, которым украсил по краю страницы. Когда листок поворачивали в сторону, знак четко проступал перпендикулярным штрихом и пересекающим его полумесяцем.
— Это не совпадение, — сказал сэр Вальтер в крайнем волнении. — Принеси лампу, мальчик мой, и поставь на стол. И прости, что я назвал тебя растяпой. Если это то, что мы ищем, то ты по праву можешь называться в будущем счастливчиком.
Квентин подпрыгнул и сделал то, что ему велели. Мужчины стали читать при белом сиянии лампы.
Значки на фрагменте не так легко поддавались расшифровке. Они были исполнены старинными строчными буквами, доставляющими трудности Квентину. Сэр Вальтер водил пальцем по строчкам и тихо бормотал себе под нос, пока читал.
— Здесь написано, — произнес он спустя какое-то время, — что речь идет о «secreta fraternitatis».
— О тайне братства, — перевел Квентин и почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились.
— Да, — сказал сэр Вальтер, — и документ перед нами сообщает подробности об этом братстве. «Fraternitas signorum vetarorum» сказано здесь — братство запретных знаков.
— Под запретными знаками могли иметь в виду руны, — предположил Квентин. — Это означает, что речь идет о братстве рун.
— Я исхожу из этого, мой мальчик. Здесь ниже находится дальнейшая информация. Как я понимаю, здесь говорится о тайных встречах в полнолуние и вызывании темных духов и демонов «ex aetatibus obscurius».
— Из темных веков, — с ужасом сказал Квентин.
— Очевидно, автор этой рукописи был близок к братству и хорошо знал его обычаи. Здесь он упоминает даже, где обычно проводятся их тайные встречи: «in circulo saxorum».
— В кругу камней, — перевел Квентин.
— Под этим подразумеваются, без сомнения, менхиры, которые остались здесь с дохристианских времен, — объяснил сэр Вальтер. — Ученые давно спорят о том, каким целям могли они служить. Возможно, этот отрывок скрывает ответ на этот вопрос. Потому что автор этой рукописи прав, круг камней — место собрания сектантов. Здесь они встречались «ad artes obscuras et interdictas».
— Для темных и проклятых дел, — сказал Квентин, содрогаясь от ужаса, таким голосом, который мог с честью сойти за голос старого Макса-призрака. — И так это поныне.
— Хочу надеяться, что ты не веришь в это на самом деле, мой дорогой племянник, — сказал сэр Вальтер немного раздраженно. — Все же я не могу оспорить… Многое указывает на то, что бунтовщики, которые вторглись в Келсо и Абботсфорд, прибегли к этому старому трюку, чтобы вызвать в пугливых душах страх и ужас. Но ты же не считаешь, что эти люди действительно поклоняются идолам и верят в древнюю силу рун.
— Профессор Гэнсвик явно убежден в этом.
— При всем уважении, которое я испытываю к моему бывшему учителю, профессор Гэнсвик стал несколько эксцентричным за те долгие годы, что он провел за книгами и старинными рукописями.
— А что же насчет аббата Эндрю? Разве не ты сам говорил, что он что-то утаивает от нас, дядя? Он, вне всякого сомнения, предупреждал нас об опасности, которая скрывается за руной меча. Возможно, он знал об этих вещах.
— Обоснованное подозрение, — признал сэр Вальтер, — которое мы как можно скорее предъявим аббату Эндрю.
— Ты хочешь вернуться в Келсо?
— Нашей целью было найти в библиотеке отправную точку, и эту отправную точку мы явно нашли. Если мы приступим к аббату Эндрю с этим документом, то возможно, он будет более сговорчив в том, что касается его знаний о древних тайнах. Ты перепишешь эту страницу буква в букву, мальчик мой, и ничего не упусти из виду. Между тем я просмотрю, нет ли здесь еще рукописей, которые относятся к этому отрывку.
— Интуиция подсказывает мне, что это не так, — сказал Квентин.
— Отчего же?
— Ну, если бы эта книга действительно содержала больше информации о запретных рунах, то она бы давно была уничтожена. Или утрачена в сумбурном ходе Средних веков. Или… — Он перебил себя сам и сильно побледнел. — Дядя, — зашептал он проникновенным голосом, — возможно, это то, на что натолкнулся Джонатан в архиве в Келсо. Возможно, это был знак, который я обнаружил, своего рода отметка. Скрытое указание на то, что на полке находится другой отрывок. И бедный Джонатан случайно наткнулся на него, ты знаешь, как он любил совать свой нос в древние рукописи.
— Для меня это звучит не очень убедительно, — покачал головой сэр Вальтер. — Почему кто-то должен был спрятать обрывки этого документа в Келсо.
— Ну, в Келсо хранились книги, которые спасли из библиотеки в Драйбурге, не так ли? А Драйбургский монастырь принадлежал когда-то к крупнейшим научным центрам страны, чьи книги были знамениты не менее, чем королевская библиотека в Эдинбурге.
— Я не понимаю, куда ты клонишь?
— А вдруг страницы книги намеренно разделили на части и разнесли по разным библиотекам? Может быть, секта рун хотела скрыть ее таким образом от строгих глаз монастырских цензоров? В ходе столетий знание о местонахождении отрывков было утеряно, пока бедный Джонатан несчастным образом не обнаружил один из них.
— Твоя история звучит как приключенческий роман и уже чуть не стала реальностью, мой мальчик, — признался сэр Вальтер. — Впрочем, пока нет ни одного самого ничтожного доказательства. Мы будем дальше искать и, возможно, найдем что-то такое, что докажет твою версию.
— Что с этим кругом камней, о котором идет речь в тексте? — Блеск в глазах Квентина выдал, что и его охватил азарт и стал сильнее, чем страх и осторожность. — Мы могли бы попытаться разыскать его?
— К сожалению, здесь нет сведений, где он находится. В одном только Лоулэндсе существует дюжина таких кругов из камней, а в Хайлэндсе и подавно. Мы навестим завтра еще раз профессора Гэнсвика, возможно, он сумеет больше рассказать нам об этом. А теперь принимайся за работу, мой мальчик.
— Договорились, дядя.
— Квентин?
— Да, дядя?
Признательная улыбка скользнула по лицу сэра Вальтера Скотта.
— Отличная работа, мой мальчик. Действительно отличная работа.
Дальнейшие поиски новых отрывков рукописи, написанной монахом в раннем Средневековье о делах друидов и секты рун, не увенчались успехом. Однако сэр Вальтер просмотрел целый ворох разрозненных рукописей и фрагментов, пока Квентин снимал точную копию с их находки. Больше ему не встречался почерк, который бы подходил к фрагменту. Ничего схожего по содержанию тоже не попадалось.
Наступил поздний вечер, когда сэр Вальтер и Квентин закончили свои поиски.
Они оба устали, и их глаза болели от искусственного освещения. Все же сэр Вальтер не знал покоя: два дня он пренебрегал своими писательскими обязанностями ради личных расследований. Учитывая недостаток времени, это было роскошью, которую он не мог себе позволить. Квентин знал, что его дядя опять просидит всю ночь напролет за письменным столом; откуда он черпал силы, для молодого человека оставалось загадкой.
Они вышли из библиотеки через заднюю дверь. Сторож открыл для них узкую калитку. Они проскользнули в переулок, который проходил между зданием библиотеки и задней стороной университета. На освещенной слабым светом фонарей улице воцарилась серая полутьма. Туман тянулся от Ферт-оф-Форт и заволакивал землю. Шаги сэра Вальтера и его племянника гулко и глухо звучали по мостовой.
Вдруг Квентин почувствовал что-то неладное. Сперва он списал это на свой давний страх и на туман, который расползался по переулку. Он уже хотел назвать себя глупцом, который никогда не повзрослеет. Потом он все же признал, что тихий страх, который охватил его, имел реальную подоплеку.
Шаги, звук которых отражали стены, не принадлежали ему или дяде; здесь были еще какие-то шорохи. Глухие, едва слышные удары, раздававшиеся откуда-то сзади.
Квентин хотел обернуться, чтобы убедиться в своих подозрениях. Но правая рука его дяди оказалась быстрее и схватила его за плечо.
— Не оборачивайся, — зашипел сэр Вальтер.
— Но дядя, — зашептал смущенно Квентин. — Нас преследуют.
— Знаю, мой мальчик. Как только мы вышли из библиотеки. Это грабители, боящиеся света подонки. Продолжай идти вперед и делай вид, что ничего не заметил.
— Может, нам позвать констебля?
— И рискнуть нашей жизнью? Ближайший страж порядка может быть только в нескольких улицах отсюда. Что ты предпримешь до его прихода? С тремя — четырьмя уличными разбойниками одновременно? Если угрожать этим людям, они становятся зверями, попавшими в ловушку на охоте. Им нечего терять и они будут защищаться изо всех сил.
— Понятно, дядя.
Квентин заставил себя не смотреть через плечо, хотя все внутри него порывалось сделать это. Пока враг, преследовавший их, не имел лица, он внушал еще больше страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57