— Какое счастье, что я тут по сусекам наскребла немного баксов тебе на бедность, — еще светлее меня улыбнулась она.Мы как и прежде стоили друг друга.Я поставила перед ней наперсток, по недоразумению названный кофейной чашкой и велела:— Ну, а теперь рассказывай, чего у тебя стряслось.— А чего рассказывать? — вяло прихлебывая обжигающий кофе, начала Алка. — В общем муж у меня позавчера исчез…— Ты замужем? — неприятно удивилась я. Не дай бог еще и ребенок есть. Меня всегда задевало, что мои одноклассницы уже почти все обзавелись семьями. Как — то странно это звучало.— Ну да, вышла, два года назад, дочка Ленка растет.Я внутренне застонала. Якая пасторальная картина, мать вашу!— Ну и?— Ну так вот, мой Женька позавчера, как я уже сказала не вернулся, но я сначала и не удивилась, только обрадовалась, мне и без него неплохо. И вчера тоже не пришел.— И сегодня не пришел, — заключила я. — Извини, но поиском бродячих собак и мужей не занимаюсь. Могу, но не буду.Она как — то внезапно посерела, съежившись, словно проколотый воздушный шарик.— Да мне плевать на него, — снова зарыдала она. — Дочка….— А что дочка? — я спокойно смотрела на ее судорожные рыдания. — Плачет и перед сном папу зовет, что ли?— Заткнись, или я за себя не ручаюсь!!! — рявкнула она, яростно взглянув на меня.Я молча встала, достала из шкафчика свежее кухонное полотенце и подала ей.— Утрись и рассказывай.Она хлебнула кофе, растерла полотенцем тушь по лицу и продолжила.— В общем, вчера пришел ко мне амбал и сказал, что мужа я не получу пока два миллиона зеленью не насобираю. И срока — три дня.Я присвистнула — и от величины суммы, и от сакраментальной цифры в ровно два миллиона, моих два пропавших миллиона долларов.— Ну, я конечно сказала куда ему катиться вместе с мужем, и никаких денег он от меня не получит. А сегодня Ленку из песочницы украли, не успела я отвернуться на минуту, — снова зарыдала она.— Ничего себе, — удивилась я.Алка опять хлебнула кофе, растерла тушь полотенцем и сказала:— Выручай, Лисонька. Нету у меня двух миллионов, но вот с тобой расплачусь, сколько скажешь отдам.Я посидела, подумала и спросила:— Ал, а у мужа может эти деньги есть? Братки — они неспроста денег требовать не станут.— Да нету у него таких денег, — с отчаянием сказала она. — Я в семье финансами заведую, от меня фиг доходы сокроешь! Не бедствуем, но мой еще и миллиона — то не наворовал.— Так, Алка, утирайся и пошли гадать! — велела я.Алка с готовностью размазала тушь и поднялась.— Шикарно живешь, — причитала она, пока мы поднимались в гостиную.— Да не переживай, я тоже миллиона еще не наворовала, — поддела я ее.Мы уселись около гадального столика, я достала деревянный ящичек с картами и объяснила:— В общем, Ал, тут четыре колоды, каждая на свою раскладку. Действуем так — я тебе даю колоду, ты ее тасуешь, сосредоточенно думая о муже, потом отдаешь мне. Все ясно?— Ясно, но можно я буду думать о дочери?— Нельзя, она маленькая и Ангел — Хранитель еще у нее слабенький, на мужа вернее будет. И вообще — какого черта не разводишься?— А жить я на что буду? — удивилась она.— Мда…, — только крякнула я. Вот они, издержки замужней жизни. Никогда не выйду замуж.«А никто и не предлагает, — ехидно вякнул внутренний голос».— «Цыц», — рявкнула я на него и голос заткнулся.— Вперед, — я подала Алке карты и она, прикрыв глаза принялась их перемешивать.Через полчаса я вынесла окончательный вердикт.Мужа и дочь Алка никогда не увидит. Или она найдет деньги.Третьего не дано.Обычно я в таких случаях отправляла клиентку домой, к любящим родственникам, которые помогут ей справиться с горем, и результаты сообщала по телефону. Но Алку дома никто не ждал.Я зажмурилась и брякнула:— Алка, их убьют. Все будет как тебе амбал сказал.Алка не зарыдала. Алка открыла сумку и вывалила на стол тугие пачки долларов.— Помоги, Лисёночек, ты все можешь, мне про тебя рассказали! — лихорадочно блестя глазами, зашептала она.— Ал, я не Господь Бог, — покачала я головой, — и деньги я за просто так не беру.И тут Алка позорнейшим образом разревелась. Некрасиво сморщив лицо, полностью отдаваясь своему горю.— Ну ты же можешь, Лисонька, — сквозь рыдания выталкивала она из себя.— Я пойду, новопассит тебе принесу, — вздохнула я.Похудение и короткая юбка тут не помогут, точно. И я ее понимала, мне тоже скоро терять любимого, если я не найду такие же деньги. Хотя…Я застыла около холодильника с открытой дверцей, где я хранила лекарства. Додумать мыслю я толком не успела, а руки уже схватили сотовый, висящий на шнурочке на шее и быстро натыкали номер Ворона.— Привет! У меня к тебе вопрос.— Здравствуй, здравствуй. Говори, только быстро.— Если быстро — то сколько у тебя денег всего?Ворон помолчал и наконец спросил:— А тебе зачем?— Ну ты ж просил быстро, вот я и говорю быстро! Есть такая идея — отдать свои деньги, нехай Зырян подавится, зато ты жить будешь.— Резко ж ты моими деньгами распорядилась! — сухо сказал он.— Но это на крайний случай, разумеется.— Маленькая поправка — у меня нет двух миллионов и мне как смертнику никто в долг не даст.— Сколько у тебя есть? — настойчиво переспросила я.— Мария, тема закрыта, — лед в его голосе проник через мембрану и ожег щеку.Дурак! Я прикинула — если все сложить что у меня есть — продать украшения, квартиру, машину — тысяч триста — триста пятьдесят наберется спокойно. Жаль, что деньги у меня не держатся, все спускаю, ну да что теперь горевать. Еще тысяч пятьдесят я займу. Но это все, потолок. Если у Ворона нашлась бы недостающая сумма, то возможно, мои мечты о совместном будущем и темноволосом малыше с чеканным профилем не так уж нелепы.До моего слуха донесся внезапный стук входной двери.Я вышла в прихожую и пристально поглядела на щель между дверью и косяком, через которую виднелись пальма и диванчик в стиле Людовика Четырнадцатого, выставленных около лифта. Перевела взгляд на подставку для обуви и мои догадки подтвердились — алкиных туфелек там как и не стояло.Наверно, я была этому рада. Не пришлось смотреть на агонизирующую Алку, которой я не в силах была помочь. Сочувствия тут были как мертвому припарки, а как утешить женщину, у которой ребенок еще жив, но через два дня она знает что его убьют — я не понимала.Я пошла на кухню, налила в ложку приготовленный новопассит и одним махом выпила противную вязкую жидкость, запив стаканом воды. Потом не торопясь сварила крепчайшего черного кофе, чтоб зубы сводило, и пошла в гостиную, карты следовало убрать обратно в ящик.Поверх карт, разложенных в последней раскладке, лежали те же самые три пачки долларов. Итого тридцать тысяч. Неплохо, но ни Алку ни меня они не спасут. Я подошла поближе, уселась в кресло около столика и увидела поверх денег белый картонный прямоугольник.Отставив кофе, я схватила визитку и прочитала.«Зайцева Алла Геннадьевна, менеджер»Далее следовали телефоны — рабочий и домашний. Перевернув, я увидела неровные строчки, накарябанные кое — как.«Я тебе заплатила — отрабатывай».Вот так. Алка, Алка, ты меня сделала все-таки. Поставила буквой зю и без вазелина трахнула в извращенной форме. Деньги получены, как не крути. В нашей братии жесткие законы, либо люди тебе доверяют, либо нет. Ты можешь быть каким угодно гадом, избивать бездомных собак и страдать некрофилией, чаще всего люди мудро скажут что это, мол не наше дело. Но если ты обманул одного единственного клиента — на тебе можно ставить крест. Доверие — самая твердая валюта, и если пронесется слушок что я взяла деньги и наколола клиентку, ко мне никто больше не обратится. И я пойду работать техничкой в продмаг, потому что выучиться я не позаботилась. Я кончу жизнь на вокзале.Сука! Какая же ты сука, Алка!Если научиться глотать шпаги, можно худо-бедно заработать на хлеб с кабачковой икрой, подвизаясь в цирке. Глотать пакетики с контрабандным героином еще более прибыльно, хотя и по идее вредно. Какая польза от проглоченной обиды, скажите мне?Алка, ты у меня попляшешь, я не я буду! Но как не крути — а заказ должен быть выполнен.Взгляд раз за разом возвращался к визитке. Чего — то я в Алке упустила, какую — то деталь, которая лежала на поверхности. Мозг мучительно думал над этим. Так ни к чему и не придя, я пошла в спальню, упала на кровать и достала свою Книгу из — под подушки.Заклинаний на вызов потерявшихся людей было сколько угодно, но вот толку — то что с того? Алкин муж с дочкой и так через три дня объявятся в виде хладных тел. Не катит.Подумав, я решила сделать вещий сон, увидеть где конкретно они находятся, и попросить Ворона помочь их освободить. Через секунду я сама над собой посмеялась — я в прошлом — то сне неделю разобраться не могу, а у Ворона и без меня проблем по самое горло.Что делать….Дверь в прихожей схлопнула, раздался бодрый топот и Маруська ворвалась в мою спальню.— Вот ты где! — заорала она. — А где бабка? Весь двор прочесала, нет ее нигде!Я посмотрела на нее и буркнула:— Не вопи, в Каморке она спит.— Ах ты моя золотая, все же приютила старушку, — умилилась Маруся.— Моей вины в том нет, — крайне недовольно отозвалась я.— А ты чего в кровати, спишь что ли? День на дворе.— А чего б мне и не поспать, если ночью я с твоей бабкой воевала и не выспалась?Я перевернулась на другой бок, нахлобучила на ухо подушку и решила поспать, а то голова уже пухнет. Сны мне почему — то никогда не снились, кроме заказанных, но я была не в претензии и поспать любила всегда.— Манька!!! — возопила снова Маруська через полчаса.Я слегка вздрогнула от неожиданности и покрепче прижала подушку к уху.— Манька, мать твою! — Маруська не долго думая подскочила и сдернула с меня подушку. — Ты оладушки будешь?— Не буду, я сплю, — сквозь зубы сказала я. Черт возьми, мне дадут спокойно помереть или нет??— Да спи ради Бога, я еще и тесто не завела, — успокоила меня Маруська и пошла на кухню. Злая как сто чертей я снова надвинула подушку и тут же провалилась в сон.— Манька! — через полчаса снова раздался вопль и я не вынесла. Я от злости проснулась, встала, открыла рот на 56 сантиментов и принялась орать:— Черт возьми, мне будет покой в собственном доме или нет??? Ты сгрузила на меня свою сумасшедшую бабку, я не спала ночь, у меня своих проблем выше головы — так могу я хотя бы спокойно поспать ???Хотя на самом деле я сказала все это более эмоционально и нецензурно.— Я тебе только трубку хотела дать, — испуганно сказала Маруська, протягивая телефон.— Чё делать, — скулил в трубку неверный Макс.— В смысле? — буркнула я.— Галка рожает!!! — натурально зарыдал он.— Ну… я поздравляю, — неуверенно сказала я. — Ты чего ревешь — то?— Так она, мать ее за ногу, попросила меня ее в лес по грибочки напоследок свозить, ну я как дурак поперся, ей до родов еще две недели оставалось, а тут в яму заехал да поддон пробил, машина не едет, ясно дело!— И что, тебя дернуть приехать, что ли? — осторожно спросила я. Хоть убей, но чего ему от меня надо — я не могла понять.— Какое дернем, она рожает, и 140 км до ближайшего райцентра!— Так, от меня чего надо?— Ну как, ты же женщина, скажи что делать! — простодушно заявил он.Я офигела. Мне всего двадцать восемь лет и о родах я знаю примерно столько же, сколько о программировании на С++. То есть — знаю кучу программистов, которые это делают, но самой как — то недосуг, страшновато и нет диска для инсталляции.— Ну? — требовательно прервал он мой столбняк. — Так чего делать — то?— А это… Галка — то что говорит? — неуверенно промямлила я.— Орет она, чего ей говорить!И он выжидающе заткнулся. В трубку доносились душераздирающие вопли Галки, и я наконец решилась.— Ну ты как — нибудь приподними ее немного, спинку кресла там повыше чуть сделай или еще как, — промямлила я.— А зачем? — не понял Макс.— Так сила тяготения, ребенок со скоростью 9 же пойдет, — ляпнула я.— Ну ты Мария, голова! — обрадовался он.Некоторое время он покряхтывал в трубку, выполняя указания.— Чего делаешь, идиот! — заорала Галка между схватками.— Галочка, мне Мария так велела, потерпи немного, — просюсюкал он и вдруг заорал :— Мария!!!— Что случилось? — похолодела я.— Голова показалась!!!! Что делать? Тащить?— Ты что, дурак? — Перепугалась я. — У новорожденных же говорят вместо костей головы чуть ли не кисель! Быстро подкладывай тряпки Галке между ног, что б ему приземляться мягче было! И тряпки чтобы укутать!!!— Так тепло же, — неуверенно возразил он. — Пусть лежит на солнышке, обсыхает!— Придурок, — завопила я. — На улице 22 градуса, а в Галке — 36, 6! Да для него это мороз крещенский.— Ну Маняша ты и умная, — почтительно сказал он. — Моя футболка пойдет?— Чистая? — Подозрительно спросила я.— Да позавчера только надел, конечно чистая! — побожился он.— А еще что есть?— Ну штаны спортивные, трусы, носки.— Из тряпок!— Еще тряпки для машины есть.— Тогда в футболку заворачивать будешь, — вздохнула я. — А штаны скидывай и Галке меж ног ложи.— Ага, я сейчас.— Маняша!! — снова завопил он.— Что? — холодея, слабо спросила я. Если что с ребенком случится, придурочный Макс меня закопает, и на дружбу многолетнюю не посмотрит.— Плечики показались!!!— Ну, теперь уж недолго, — авторитетно заявила я, вспомнив, как я принимала роды у материной кошки. Голова с плечиками показались — считай все вышло, пойдет сейчас младенец как по маслу, со скоростью 9 же в секунду.— Ой мамочки! — с ужасом в голосе завопил Макс спустя какое — то время. — Вышел! Пацан, кстати!— Что случилось? — хватаясь за сердце, прошептала я.— Так он с кишками Галкиными вышел, жуть какая, Галка не жилец после такого!— Придурок! — пропечатала я. — Это послед и пуповина.— Это не Галкины кишки? Ты уверена? — заорал он.— Уверена!!! — заорала я.— Слушай, а младенец — то не того, — вдруг сказал он.— Чего не того?— Лежит, молчит и синеет. Чего это с ним?Я вспомнила как я принимала котят — рядом со мной лежала книжка и я периодически с ней сверялась. Так вот, каждого принятого котенка следовало взять за задние ноги и резко встряхнуть, пока он не закричит. Потому как дыхательные пути у него слизью забиты. Но встряхивать младенца за ноги?— Слушай, — неуверенно сказала я, — тресни — ка его слегка по попке.Я надеялась, что младенец обидится и по своей обидчивой младенческой природе огласит лес трубным гласом.— Ты че, Марья, рехнулась? — нехорошим голосом спросил Макс.— Делай чего говорю!!! — заорала я.— Ну треснул, — через секунду сказал он.— Не заорал? — с глупой надеждой спросила я. И так было слышно, что малой молчит.— Нет, — подтвердил молодой отец.— А Галка что?— А Галка отрубилась, — сказал он.— Открой ему ротик, — велела я. — Что видишь?— Фигню какую — то. Смотреть не очень приятно.— В общем так, — решительно сказал я. — Сейчас ты берешь и эту фигню у него отсасываешь, изо рта и из носа, иначе он у тебя задохнется и помрет. Галька тебя как очнется тогда на месте закопает. Понял?— Понял, — с ужасом сказал Макс. — А чем отсасывать?— Ртом, придурок! — заорала я.Через десяток секунд в трубку полетел долгожданный трубный глас.— Ути — пути, какой горластенький, — умиленно заворковал Макс, отплёвываясь изо всех сил. — Я его в майку — то завернул, слышь, Марья? С кишками — то чего делать?— А, с кишками… — задумалась я. — Надо нитку с ножницами, есть?— Да уж найду.— Вот как найдешь, так пуповинку младенцу перетягивай покрепче ниткой на расстоянии сантиметров 15 от животика, и отрезай.— А чего с кишками потом?— Выкидывать!! — заорала я и утерла пот со лба.Вот черт, не одно так другое.Через несколько минут трубка опять ожила и Макс заорал.— Ну все, а что теперь делать?— Все! — облегченно выдохнула я. — Можешь читать словарь имен. За вами наверно приехать надо?— Да не, я уж тестю позвонил, несутся сломя голову! Ох, Марья, как же хорошо что я тебе догадался позвонить! Без сучка без задоринки все прошло, только Галка вот чего — то в отрубе.— Ну это не ко мне, вези в больницу, но после родов это вроде нормально. Слушай, а чего ты мне — то звонить кинулся? — устало спросила я.— Да как — то сама рука номер набрала, — озадачился он.— А в больницу или скорую позвонить что, не судьба была?— Да как — то и в голову не пришло, если честно. Ути — пути, зайчоночек мой!!!Лес снова огласился трубным гласом.— Зайчоночек? — медленно проговорила я.— Ага, — счастливо подтвердил Макс. — Мордочка славненькая, ушки как у папы, ути — пути.— Ну ладно, Макс, счастливо вам, звони если что.— Крестной теперь у нас будешь! — пригрозил Макс.Я положила трубку и с минуту тупо глядела в потолок, обдумывая пришедшую мыслю. Потом взяла визитку Зайцевой Аллы Геннадьевной и набрала ее домашний телефон.— Алка, твой Женька где вообще работал?— Шофером он у одного фикуса работал, — обрадовалась она мне. — Что — то получается у тебя?— Фикуса — то как звали?— Никаноровым Александром, только его убили недавно, — ответила она.— И погоняло у него конечно Заяц, — задумчиво сказала я.— Нет, Никанор, ты что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27