– Эй, есть тут кто-нибудь? – спросил Каммершульце громким голосом, приложив ко рту ладони рупором.
Он повторил свой вопрос. И тогда в тишине, под густыми хлопьями падающего снега, они увидели, как из-за какого-то колодца вышел смешной маленький человечек. На нем был колпак из красной шерсти и сапоги, голенища которых доставали ему до ягодиц. Его борода была облеплена снегом. Он подошел к ним, прихрамывая.
– Господа! Господа! Не кричите так громко. С нами случилось большое несчастье…
Он переступал с ноги на ногу. Это был старик с телом ребенка.
– И что же с вами случилось, любезный? – спросил алхимик.
– На нас напали призраки. Их было, наверное, сотни две. Они всех увели с собой: мужчин, женщин, детей и даже котов, собак, домашнюю птицу! Забыли взять только меня.
– И какие же они были, эти призраки?
– Такие же, как вы и я, мой добрый господин, в общем-то похожие на живых людей. Но они так дико и зловеще завывали, что мы чуть не поумирали от страха. Уж поверьте мне, это были призраки, причем очень злые!
– Добрый человек, – сказал Каммершульце, – мы не можем ехать дальше из-за снегопада. Ты мог бы временно приютить нас в твоем доме?
– С большим удовольствием, если бы у меня был свой дом, – ответил карлик. – Я жил у хозяина, достопочтенного Абеля Тепфера, но он уехал, забрав с собой ключ.
Алхимик рассмеялся.
– Ну что ж, если мы не хотим замерзнуть насмерть, придется нам выломать дверь. Где жилище твоего хозяина?
Карлик показал ему дрожащей рукой на дверь. Это была дверь, окованная железом, усеянная острыми шипами, какие ставят в домах богатых бюргеров.
– Твой хозяин не золотых дел мастер? – спросил Каммершульце.
– Да, золотых, – ответил озадаченный карлик.
Тогда Каммершульце спешился с коня, подошел к двери, несколько секунд поковырялся в замке и вошел в дом, как будто возвращался в собственное жилище.
– Свят, свят, свят! – изумился карлик. – Неужели у вас был ключ? А может быть, вы один из тех призраков, которые недавно нас ограбили?
– Успокойся, – сказал алхимик. – Абель Тепфер – один из моих друзей, вот и вся разгадка…
Бальтазар и карлик вошли вслед за ним. Они очутились в большом зале, где все было перерыто грабителями, разожгли огонь в очаге и хорошенько согрелись, после чего Каммершульце один спустился в погреб. Когда он вернулся, то велел карлику принести охапку дров и попросил Бальтазара, чтобы тот последовал за ним.
В глубине погреба возвышалась статуя святого Иакова. Каммершульце нажал на раковину, висевшую, как медаль, на шее у святого апостола. Стена повернулась на шарнирах. Открылся другой зал, поменьше, со сводчатым потолком, где, по-видимому, была лаборатория.
– Перед тобой мастерская достопочтенного Абеля Тепфера, с которым я осуществил несколько работ во время оно. Как видишь, призраки не обнаружили его тайник.
Бальтазар смотрел с жадностью, престиж такого места был в его глазах очень высок. Здесь были все орудия труда, которые он видел раньше только нарисованными в книгах: перегонные кубы с горелками, реторты, горны, печи, раздувальные мехи, тигли, ступки и толчейные песты.
– И однако же, – сказал Каммершульце, – этот замечательный брат никогда не сумел изготовить ничего лучшего, кроме как материалы, годные лишь на то, чтобы окуривать поля! Зато долгие годы, проведенные в тяжких трудах, в ожиданиях и томлениях, в надеждах и разочарованиях превратили его в мудреца.
Они возвратились в большой зал, где, приведя немного в порядок оставленный разбойниками хаос, пообедали сыром, который принес им карлик, улеглись возле очага и уснули. И тогда Бальтазар увидел сон. Он стоял посреди широкого, засыпанного снегом поля. Вскоре вместо снежных хлопьев с неба начали падать золотые монеты. Ректор Франкенберг бросался то вправо, то влево, пытаясь поймать монеты, прежде чем они коснутся земли, где они превращались в комья грязи. Постепенно его ладони покрылись кровью.
На следующий день снегопад прекратился, и Каммершульце решил отправиться на поиски разбойников.
– Но как мы их найдем? – удивился Бальтазар. – А если даже найдем, то разве мы с ними справимся, ведь их много!
– Нам не придется искать их далеко, – просто ответил алхимик, заканчивая готовить в дорогу лошадей.
Потом они оставили крохотного человечка и поехали дальше по дороге на Бамберг.
Через несколько миль, когда они пересекали лес, из-за кустов выскочило около десятка людей. Они остановили всадников, испуская истошные вопли.
– Слезайте с лошадей! – приказал один, наверное, вожак шайки.
– И не подумаем, – невозмутимо ответил алхимик.
И он успокоил Бальтазара, который дрожал от страха (хотя позже он уверял, что от холода).
– Слезайте! – снова выкрикнул предводитель разбойников, вращая страшными очами.
И тогда заговорил Каммершульце.
– Господа бандиты, не вы ли ограбили соседнюю деревню, забыв унести сокровище достопочтенного Абеля Тепфера?
Негодяи посовещались, потом старшой ответил:
– Мы не знаем о какой деревне вы говорите, но следуйте за нами. Синьор Браво будет рад с вами встретиться.
Ведомые разбойниками, они углубились в лес и после длительного и тяжелого перехода очутились на поляне, в глубине которой открывался вход в огромную пещеру. Это и было логово синьора Браво, который принял наших двух друзей с отменной любезностью. Место, где он их принял, было роскошно обставлено награбленной мебелью, всяческими безделушками и обтянуто дорогими обоями и портьерами, как в настоящем дворце. Сам синьор Браво был в дорогих одеждах, в подбитой горностаем мантии, что в сочетании с изящной небрежностью манер делало его похожим на принца.
– Входите, друзья мои! – весело воскликнул он, увидев совершенно спокойного Каммершульце и Бальтазара, который дрожал от страха.
– Итак, вы не хотите, чтобы вас обчистили, как мы делаем со всеми порядочными людьми?
– У нас нет ничего, что могло бы вас заинтересовать, – ответил алхимик. – Мы изучаем землю и небо, и это не приносит нам даже уважения соотечественников.
Синьор Браво рассмеялся.
– Когда-то и я вкусил благородной науки в Падуйском университете, но вследствие всяческих проделок судьбы сегодня я профессор в науке Гермеса, который был богом воров! И, признаюсь, мне гораздо приятнее иметь дело с золотом, работая на большой дороге, чем с абракадаброй господина Гебера.
– Поскольку, как я вижу, вы весьма осведомлены в нашем искусстве, – сказал Каммершульце, то мне остается только предположить, что вы ограбили соседнюю деревню с единственной целью – выведать секреты достопочтенного Абеля Тепфера.
Синьор Браво расхохотался еще громче, а когда наконец успокоился, то изрек:
– Конечно же, я знаю всех чудаков, живущих поблизости, которые делают золото. Но так как я никогда не видел, чтобы кому-нибудь удалось извлечь из своих реторт хотя бы крохотное зернышко благородного металла, мои собственные интересы развивались в другом направлении. Я действительно увел милейших жителей этой деревни, но сделал это не из-за распрекрасных глаз достопочтенного Тепфера, хотя к глазам его дочери я совершенно не равнодушен. Все эти люди останутся моими пленниками до тех пор, пока эта старая развалина не откроет мне, куда он спрятал девушку. Ибо не подумайте, милейшие друзья, что я хочу похитить Магдалену против ее желания! Она любит меня так же сильно, как и я ее, и мы сразу же повенчаемся, когда я ее найду.
– А почему достопочтенный Тепфер не желает, чтобы вы взяли в жены его дочь? – спросил Каммершульце.
– Потому что я вор!
– Но ведь это неправда, – сказал Каммершульце, – ибо вы вовсе не вор. Вы сохранили здесь имущество нескольких персон, которые неизбежно бы его промотали. Вы, в некотором понимании, банкир. А какая профессия более почетна в глазах золотых дел мастера, нежели профессия банкира? Я побеседую с Тепфером.
Его отвели туда, где содержался в заточении почтенный старый алхимик. Он плакал, как ребенок.
– Ну и ну, – сказал Каммершульце, входя в темницу. – Я даже не поверил собственным глазам.
Абель Тепфер узнал своего старого собрата и бросился в его объятия.
– Мой дорогой Тепфер, – сказал алхимик, – вы глубоко заблуждаетесь.
– Как это заблуждаюсь?
– Понимаете, я заглянул в вашу лабораторию, проверить, все ли там в порядке. И что же я увидел в чашечке? Шарик азотнокислой соли величиной с голубиное яйцо…
– Ну да, – растерянно подтвердил Тепфер.
– А к тому же я вот узнал, что ваша дочь влюблена в синьора Браво.
Тепфер замахал руками:
– Не напоминайте мне о них! Моя бесстыдница только и мечтает, что об этом воре! Но ответьте: эту азотнокислую соль надо было использовать раньше?
Каммершульце ответил:
– Поверьте, вы глубоко заблуждаетесь: этот синьор Браво вовсе не тот, за кого вы его принимаете. Сегодня профессия вора приравнивается к профессии ростовщика… А вы ведь и сами немного ростовщик, Тепфер, не так ли?
– Бог этого не допустит! Но умоляю вас, вы как человек посвященный объясните мне, очень прошу… Эта соль…
Но Каммершульце, казалось, его не слышал.
– Итак, ваша дочь Магдалена имела счастье обратить на себя внимание одного из самых знаменитых воров на всем континенте. А вы, достопочтенный Абель Тепфер, вы противитесь, чтобы этот брак состоялся? Подумайте, ведь синьор Браво преподнесет вам в качестве свадебного подарка бородавку, которая торчит у него на носу и которая доставляет вам столько хлопот…
– Какую бородавку? – спросил бедняга. И опять возвратился к своей азотнокислой соли: – От шарика величиной с голубиное яйцо…
– Нет и нет, – ответил Каммершульце. – Вам нужна совсем крохотная бородавка…
Тепфер воскликнул:
– Я говорю не об этой бородавке, которой я даже не заметил! Я говорю о своей азотнокислой соли! Дорогой и многоуважаемый Фридрих Каммершульце, вы попали именно в ту точку, на которой мои работы остановились вот уже лет пять назад. Сжальтесь надо мной и помогите мне преодолеть этот трудный отрезок пути…
Каммершульце ему сказал:
– Дорогой брат, вам нужна лаборатория, которая бы совершенно отличалась от той, которую я видел. И синьор Браво имеет все возможности вам ее подарить. Я за это ручаюсь. Вам следует также быть в мире со своей душой, а как вам это удастся, если все жители деревни умрут из-за вашего упрямства? Отдайте Магдалену за этого замечательного вора, потому что они любят друг друга, и я освобожу вас от этой проблемы с азотнокислой солью.
– Спасибо! Спасибо! – воскликнул достопочтенный Тепфер, падая на колени у ног Каммершульце. – Скажите этому синьору, что я даю ему свое благословение, если он немедленно отпустит на волю всех моих односельчан, если он мне подарит эту лабораторию и если вы откроете мне секрет.
Алхимик наклонился к Тепферу и прошептал ему на ухо несколько слов.
Вмиг этот человек вскочил на ноги с такой радостью, словно бы увидел ангела. Его зрачки расширились от счастья. Его руки вытянулись к небу. Он не находил слов, чтобы выразить свой восторг и только повторял:
– О! О! О!
Слова, которые прошептал ему Каммершульце, вернули его к жизни. Он подбежал к синьору Браво, вошедшему в эту минуту, и сказал ему:
– Я отдаю вам дочь! Женитесь! Пусть у вас будут красивые дети! И не забудьте подарить мне лабораторию…
Главарь грабителей застыл на месте от изумления…
– Что вы ему сказали? – спросил Бальтазар своего учителя, когда они снова выехали на дорогу, ведущую в Бамберг.
– То, что он хотел услышать в самых глубинах своей души. Потому как, видишь ли, не существует ответов, кроме тех, которые исходят из самого себя. Человек знает все, но не отдает себе отчета в том, что же он знает. Научить – это не добавить, а раскрыть.
И вот так беседуя, они доехали до постоялого двора в Кассерфеле, над которым красовалась вывеска с Гусем и Рашпером, где их приняли с искренним радушием и где они провели приятную ночь.
8
Бамберг в 1595 году был опустошен эпидемией тифа, обескровившей город. Фридрих Каммершульце имел там многочисленных друзей, которых буря разбросала по разным местам. После некоторых поисков он нашел дом, где обитал некий Иуда Коган, который был, как свидетельствовало его имя, еврей. Сначала Бальтазар Кобер весьма удивился, что его учитель встречается с людьми, которых ему всегда рисовали в черных красках. Но когда он увидел, с какой услужливостью, с какой глубокой радостью этот Коган принял алхимика, он сразу понял, что этих двоих связывали весьма крепкие узы.
– Кто этот молодой человек?
– Студент богословия, сопровождающий меня в Нюрнберг, – ответил Каммершульце.
– Вот как! – заметил еврей. – Считайте, юноша, что вам невероятно повезло, ведь ваш учитель – это настоящий ученый!
И он тотчас же приготовил отвар из пахучих трав, который предложил им выпить. Потом начался разговор о трудностях момента. Лютеране ополчились против кальвинистов. Католики под предводительством иезуитов яростно защищались от протестантов. И все они преследовали евреев, рассматривая их как самых свирепых религиозных врагов, еще более ужасных, чем мусульмане.
Однако, увлеченные примером Иоганна Рейхлина, на которого повлияли Пико делла Мирандола и «Shaare Ora»Хикатильи, некоторые эрудиты увлеклись иудейской каббалой, находя там традиционные основы, применимые и к христианству. Рейхлин изучил древнееврейский язык в Линце, беря уроки у еврея по имени Иаков бен Ехиель Лоанз, который был личным лекарем самого императора, потом усовершенствовал свои познания в Риме у другого еврея, замечательного Обадиа Сфорно. Результатом этого обучения стали две написанные им книги: «О чудесном слове» и «О каббалистическом искусстве», – которые сформировали взгляды «Общества праведных», основанного одним из учеников Агриппы фон Неттесгейма. В это общество входил и Каммершульце. Его члены были христианами, но знали древнееврейский язык и поддерживали самую тесную связь с каббалистами-евреями, такими, как Иуда Коган.
Это «Общество праведных», конечно же, было тайным, закрытым для всех, кто не подвергался длительному испытанию, ибо приходилось соблюдать крайнюю осторожность в этих материях, которые касались самых интимных структур Божества. Собрания происходили в совершенно безобидных местах, например в доме того и иного брата, чтобы никто не мог догадаться даже о том, что такое общество существует. В течение длительных часов, пока происходили эти собрания, члены общества исполняли некий ритуал, основанный на повторении божественных Имен, что позволяло посвященным подготовить свое сознание к приятию в себя Колесницы – эта Колесница была одновременно и той, которую видел Иезекииль на берегу реки Кебар, и той, на которой Илия вознесся на небо.
А посему Фридрих Каммершульце решил, что Бальтазар получит здесь свои первые уроки древнееврейского языка и таким образом когда-нибудь сможет вступить в «Общество праведных». Однако он не скрыл от него, что это произойдет, возможно, не скоро, а пока велел ему дать клятву на Библии, что он никогда никому не расскажет о том, что узнает во время этого обучения, которое будет проходить под его руководством. Юноша был невероятно польщен оказанным ему доверием и с пристрастием начал изучать древнееврейский алфавит, запоминая нумерическое значение каждой буквы. Он был полон воодушевления и самого искреннего изумления.
Что касается Каммершульце, то он попросил Когана оценить, достоин ли Кобер-сын получить эти уроки. Вот почему он ожидал, пока они приедут в Бамберг, прежде чем приступить к обучению его этим материям. Иуда Коган оценил Бальтазара очень высоко, хотя юноша почти ничего не сказал в его присутствии, а может быть, именно по этой причине. Эти люди судили о себе подобных не по общепринятым меркам. Паппагалло, Каммершульце, а вот теперь и Коган каким-то образом почувствовали связь, которая соединяла Бальтазара с неведомым, его способность общаться с потусторонним миром, как если бы речь шла о мире подлунном. Они поняли, что мальчик от рождения обладал даром шестого чувства, позволявшего ему осязать невидимое, чувство, которое надо было отточить, чтобы оно могло воспринимать более серьезные сущности, нежели своих умерших родственников…
Бальтазар и его учитель оставались неделю в Бамберге. Потом они продолжили свое путешествие в направлении Нюрнберга. В ритме бега лошадей Кобер-сын узнал о сефирот, о тайнах Берешит, что показалось ему намного более захватывающим, нежели теологические рассуждения, которыми доктор Тобиас Пеккерт некогда набивал ему уши. И когда через три дня они увидели на горизонте город маркграфов, наш студент спешился с коня и посмотрел на шпили колоколен и крыши такими глазами, словно они были церквами и крышами Иерусалима. Его изумленные глаза приветствовали город, где он надеялся опять встретить Паппагалло, Розу и других актеров и где, как ему показалось, были собраны все сокровища мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22