— Разве твой массажист сравнится со мной? — сделала удивленные глаза Олимпия.
Но Алтынов даже не пытался ответить на ее вопрос. Он думал о другом.
— Скажи, тебе хорошо жилось с этим… с Толиком, кажется… Фамилию не помню… Да и зачем ее помнить. Насколько я знаю, он тебе свою фамилию не предлагал…
— Да я за него бы и не пошла… А к чему этот разговор? — насторожилась Олимпия.
— К тому, что ты замуж за моего сына вышла. За моего сына! Замуж!.. Скажи, тебе с Вадимом было лучше, чем с этим Толиком?
— Несравнимо лучше…
— Так какого ж ты черта со мной спуталась? Чего тебе с Вадимом не хватало?..
— Но ведь сердцу не прикажешь…
— Какое, к дьяволу, сердце?.. Ты деньги мои любишь, а не меня…
— Иван, ты не можешь так говорить! — гневно возмутилась Олимпия.
— Может, хватит комедию ломать? — саркастически усмехнулся Алтынов.
Он видел ее насквозь. Она сжалась в комок под его проницательным взглядом.
— У меня было четыре жены. И со всеми я расстался. Почему? Да потому что все одинаковы. Всем нужны были мои деньги. И все фальшивили, точно так же, как это делаешь ты… А я не слепой, моя красивая. Я все вижу, все понимаю. И тебя на раз-два раскусил. Но пока была страсть, я закрывал глаза на все. В том числе и на своего собственного сына… Из-за тебя я стал сволочью, ты хоть это понимаешь?.. Ну чем тебе Вадим был плох? Он умный, целеустремленный парень. Со временем из него бы вырос большой человек. Ну, или я бы помог ему вырасти, неважно… Он уже сейчас кое-что собой представляет, а в будущем он мог бы занять мое место. Да, я мог бы сделать его своим наследником…
— А как же твой младший сын? — выпалила Олимпия. — Ты же говорил, что он — твой наследник!
— А чего ты так разволновалась? — подловил ее на неосторожном слове Алтынов. — Думала, что Вадиму ничего не светит, поэтому на меня перекинулась?.. Хитрая ты девка и коварная… Мне такая не нужна… Извини, но больше со мной встреч не ищи…
— Иван!..
— Иван Александрович, и прошу обращаться ко мне на «вы»…
— Вы меня выгоняете? — Олимпия в ужасе схватилась за голову.
— Зачем? Ты живешь в своей квартире… Пока что в своей… Я понимаю, ты хочешь, чтобы у тебя все было. Но со своей стороны ничем тебе помочь не могу. Так что если ты хочешь остаться при своем, у тебя есть только одна для этого возможность…
— Какая?
Алтынов бросал ей соломинку, и она готова была хвататься за нее, чтобы остаться на плаву.
3
Вадиму снился кошмарный сон. В непроглядной тьме он бежал по кладбищу, а за ним гнались зловонные, истекающие гноем покойники с красными угольками вместо глаз. Вот-вот его настигнут…
— Рота, подъем!..
Он должен был благодарить дневального за то, что своим криком тот вырвал его из кошмара. Но Вадим даже мысленно не сказал ему «спасибо». Так не хотелось вскакивать с койки из-под плохонького, но такого теплого одеяла. Сейчас он влезет в камуфляж, впрыгнет в сапоги и бегом на мороз… Нет уж, лучше бы его сожрали восставшие из ада монстры.
Но мерзопакостные покойнички остались во сне. А за Вадимом теперь гнался сержант. Вернее, подгонял его вместе с остальными. А бежать долго — километров пять. По морозу да в быстром темпе. Десантник должен уметь много и быстро бегать. Он вообще много чего должен уметь, и легче сдохнуть, чем всему этому научиться…
Впрочем, Вадиму грех было жаловаться. Физически он был развит хорошо, и на длинных дистанциях не умирал, как некоторые. И голова не деревянная — выдержки из устава запоминал достаточно легко. И по огневой подготовке делал успехи… Только вот строевая подготовка давалась ему с трудом. Может быть, потому что не понимал, зачем она вообще нужна. Насколько он знал, на поле боя строевым шагом не ходят… А ведь их готовили для войны. Для возможной войны. В Чечне пока что все спокойно, но в любой момент мог грянуть гром. А отцы-командиры не хотели вести в бой пушечное мясо, потому и зверствовали на занятиях по тактической подготовке…
Второй месяц он уже в армии. Тяжело в учении, но все это цветочки, ягодки впереди, в строевой роте. Присяга уже не за горами, а после нее последует распределение — тогда прощай, «карантин», с его уставным порядком, и здравствуйте, «дедушки», с их дебильными заморочками…
Долгая изнуряющая зарядка закончилась победой новобранцев. Никто не умер, никто никого не подвел, так что штрафных санкций со стороны сержанта не последовало. А это значило, что ночью можно будет спать спокойно. Если, конечно, кто-нибудь что-нибудь в течение дня не натворит…
Водные процедуры под жидким льдом, утренний осмотр, поход на завтрак… Солдатскую кашу Вадим не жаловал. Но когда есть хочется, так любая каша в радость. А есть хотелось всегда…
После завтрака занятия. Сначала строевая подготовка, чтобы жирок не завязался, затем физподготовка — сегодня по плану рукопашный бой. Не самое бестолковое занятие, надо сказать. И даже полезное… Вадим хорошо помнил, как легко расправился с ним Толик. Он даже защититься не смог, не то что ответный удар нанести. А вот Корбут драться умел. Потому что в спецназе служил. Потому что его учили, как вести рукопашный бой с противником. Потому и досталось Толику на орехи…
После физической подготовки новобранцам предоставили отдых — полтора часа занятий по уставам. Лафа. Голову немного загружаешь, зато задница в тепле и покое. А там и обед…
Построение на обед. Самое волнующее событие. Жрать охота — спасу нет. Тарелка с дымящимся супом перед глазами, а нос уже улавливает запах хлебной котлеты. И компот из сухофруктов — сла-адкий…
На пороге казармы появляется сержант. Засунул большие пальцы обеих рук за ремень, зевнул для приличия. Сейчас он подаст команду, и расстояние до столовой начнет стремительно сокращаться…
— Зуев, к командиру! — неожиданно выдал он.
Вадим закусил губу, вынырнул из строя и бегом направился в канцелярию… Никто не имел права лишить его обеда. Но это согласно уставу. А в жизни всякое могло быть… Но вряд ли он совершил что-то такое, за что его могли бы наказать. Он, конечно, не примерный солдат, но ведет себя тише воды ниже травы. А иначе здесь вести себя и нельзя. Пока хотя бы «черпаком» не станешь…
Командир роты лежал на койке в своей канцелярии. В одежде поверх одеяла. Ну да, командиру можно делать то, чего не дозволяется подчиненному.
— Товарищ старший лейтенант, рядовой Зуев по вашему…
— Оставь, — поднимаясь с койки, небрежно махнул рукой ротный. — Давай дуй на КПП, там к тебе приехали…
— Кто?
— А тебе не все равно?.. Давай, беги, пока я добрый…
Вадим не очень-то хотел злить командира. Тем более что на КПП его могла ждать мама…
Но мама должна была приехать на присягу, а это будет лишь через неделю… А что если Анжела приехала? Узнала его адрес и отправилась к нему… Маловероятно. Восемьсот километров с гаком — это не шутка. А если еще и тайком от мужа… Нет, это не Анжела. Хотя она и способна на такой подвиг. Ведь она любит его. Хоть и за другим замужем, но любит… И он ее любит. И раскаивается в том, что променял ее на Олимпию.
— Ну, чего задумался, Зуев? Бегом! — подхлестнул его ротный.
И Вадим пулей помчался на КПП. Там Вадим наткнулся на прапорщика, возглавлявшего суточный наряд. Молодой, щеголеватый.
— Куда несешься, боец? — насмешливо и грозно спросил он.
— Старший лейтенант Белобоков сказал, что меня ждут…
— Фамилия?
— Не знаю…
— Не знаешь свою фамилию?! — очумело вытаращился на него прапорщик.
— Нет, свою знаю. А кто меня ждет, не знаю… Зуев моя фамилия…
— А-а, Зуев! Ну-ну!
Прапорщик заговорщицки подмигнул ему и показал на комнату для посетителей.
Вадим зашел в помещение, но никого не увидел. Только большая сумка на стуле возле стола. И запах французских духов. «Шанель номер пять»… Черт!
Он услышал легкий шорох за спиной, уловил движение, и тут же чьи-то руки нежно обвили его шею… Он уже знал, чьи это руки.
— Уйди!
Вадим вырвался из объятий, отпрянул в сторону. Рванул было к двери, но Олимпия уже прижалась спиной к двери. Путь к отступлению отрезан.
— Вадим, ты должен меня выслушать, — виновато опустила она глаза.
— Не о чем мне с тобой говорить! — выпалил он.
Можно было оторвать ее от двери, выбежать из комнаты. Но он не мог оторвать от нее взгляд. Красивая она, чертовски красивая и сексуальная. В белой норковой шубке нараспашку, в дорогущих сапогах на высоком каблуке. Прическа, которая ему всегда нравилась…
— А ты все-таки меня послушай… Я виновата перед тобой…
— Виновата, — кивнул он. — Ты виновата в том, что оставляешь меня без обеда. У нас обед сейчас по распорядку…
— Ну что ты такое говоришь? — нежно улыбнулась она. — Я столько тебе всего вкусного привезла, на всю роту хватит… У вас же принято делиться, да?
— Здесь принято. Но не женами. И не с отцами… Чего приехала?
— Прощения у тебя просить.
— Я тебя простил. Что дальше?
— То есть как это простил? — опешила она.
— Да очень просто. Взял да простил… А теперь убирайся.
— Вадим, так нельзя!
— А спать с Алтыновым можно?
— Ну вот, а говоришь, простил…
— Простил. Но не забыл. И никогда не забуду. Никогда!.. Все, мне уже пора…
Но Лима и не думала освобождать ему путь. А оттолкнуть он ее не мог. Он же не варвар в конце концов.
— Пойми, так получилось… Я сама во всем виновата. Твой отец здесь ни при чем…
— Какой он мне, к черту, отец?
— Нельзя так говорить. Он так много для тебя сделал…
— Он тебя сделал!
— Да, но его вины в том нет. Я сама соблазнила его…
— Вот и поезжай к нему, соблазняй его дальше…
— Вадим, я еще раз тебе говорю, что Иван Александрович ни в чем не виноват…
— Да что ты заладила: не виноват, не виноват. Мне все равно, виноват он или нет…
— Не все равно! Если было бы все равно, ты бы не сбежал от него… от нас в армию…
— Сбежал?!.. В армию не сбегают, в армию уходят… Я исполняю свой конституционный и патриотический долг, по собственной воле. Так что ни от кого и никуда я не убегал… Еще вопросы?
— Тебя могут отправить в Чечню, это правда? — обеспокоенно спросила Лима.
— Кто тебе такое сказал?
— Иван Александрович… Он узнал, где ты служишь, навел справки. Десантников бросают в Чечню в первую очередь…
— На то и существуют воздушно-десантные войска, чтобы они были на переднем краю! — с гордостью за себя и за своих товарищей отозвался Вадим.
— Не дури! В Чечне убивают!
— Ну, станешь вдовой… Кстати, это даже хорошо, что ты здесь. Сейчас напишем заявление, ты отвезешь его в наш загс… А то я еще стану героем. Будешь тогда вдовой героя. Шиш тебе!.. Разводиться будем…
— Тогда, может, лучше тебе не становиться героем…
— А развестись все равно надо. А то как тебя Алтынов замуж возьмет? — саркастически усмехнулся Вадим.
— Не возьмет он меня замуж… Потому что очень переживает. Из-за того, что с тобой в конфликте… Поверь, он очень хочет, чтобы ты простил его… Он хочет, чтобы ты учился. Он хочет, чтобы ты в будущем занял его место…
— Где место? В постели?! С тобой?! Ни в будущем, ни в настоящем… Как там заявление пишется, не знаешь? Форма какая?..
— Давай не будем торопиться с этим. Ты успокоишься, придешь в себя… Ведь я люблю тебя. И если ты простишь меня… по-настоящему простишь… Я никогда больше не буду тебе изменять. Никогда! Поверь мне!
— Не верю!.. И не хочу верить…
— Вадим, хочешь, я перед тобой на колени стану!
— Только давай без этого!
— Вадим, ну что мне сделать, чтобы ты простил меня?
— Исчезнуть из моей жизни. Навсегда!
— Вадим, но ты же любишь меня!
— Уже нет!
— Это в тебе обида говорит!.. Давай попробуем вернуть то, что у нас было. Не прогоняй меня!
Олимпия чуть не плакала. Или она в самом деле так сильно переживает, или у нее актерский дар… Скорее последнее… Не мог Вадим верить ей. Да и как верить, если она сама соблазняла Алтынова. Сама! И понятно зачем. Он же хозяин жизни, а Вадим так себе — сбоку припека…
Он промолчал. И Олимпия восприняла это как первый шаг с его стороны на пути к примирению.
— Я знаю, ты еще не принял присягу, тебе нельзя в увольнение. Но у меня есть деньги, думаю, что смогу договориться с твоим командиром. Тебя отпустят на ночь, ко мне. Я остановилась в гостинице, там так здорово. Сначала мы с тобой попаримся в сауне, потом отправимся ужинать в ресторан, а затем… Это будет яркая ночь любви. Ты не пожалеешь!
Лима била не в бровь, а в глаз. Как будто ей кто-то подсказал, где находятся слабые места у солдата. Банька, девочка, ужин в ресторане… В нынешнем положении Вадим мог об этом только мечтать. И эта мечта так близка к исполнению. Командир у него не святой, за сто-двести долларов запросто в увольнение отпустит. Вадим бы мог оказаться с Лимой в жаркой сауне. В раю… Только скажи «да»…
— Нет, — упрямо мотнул он головой. — Ничего у нас не выйдет.
— Ну почему ты такой несговорчивый?
— Потому что ты — дрянь!
— Но это больше не повторится!
— Откуда я знаю? Ты будешь там, я буду здесь…
— Ты здесь не останешься. Алтынов сказал, что вытащит тебя отсюда. Нужно только твое согласие, и все… Через месяц ты будешь уже дома…
— Не будет согласия. И домой я не хочу. Мне здесь больше нравится… Хотя бы потому, что здесь никто никого не предает… Так что давай писать заявление. Мы с тобой молодые, детей у нас нет, нас разведут быстро…
— Кто тебе такое сказал?
— Что разведут быстро?
— Нет, что у нас нет детей… Ты ошибаешься, Вадим. У нас будет ребенок! Я на третьем месяце… — с чувством вины за прошлое и с верой в светлое будущее улыбнулась она.
— От кого?
Лима встрепенулась, как будто ей ковш ледяной воды за шиворот вылили.
— Как это от кого? От тебя!
— Ты с Алтыновым еще на яхте спала.
— Кто тебе такое сказал?
— Есть люди!
— Нинка? — Лима так свирепо сверкнула взглядом, что Вадиму даже стало страшно.
— Какая разница?
— Значит, Нинка!.. Вот сука!
— Скажи, кто у тебя подруга, и я скажу, кто ты… — усмехнулся он.
— Не умничай! — одернула его Лима. И тут же спохватилась: — Извини, это нервы… Вадим, это все неправда! Ребенок — твой!
— А чего ты так переживаешь?.. Все равно одна ты не останешься. Если ребенок от Алтынова, он на тебе женится. Если нет, то признает его, как своего внука. Поверь, он не даст умереть тебе с голоду. И без меня как сыр в масле будешь кататься…
— Вадим, я не думала, что ты такой жестокий!
— Я не жестокий. Просто ума прибавилось…
— А где твое сердце?
— У ротного в сейфе. Сказал, когда на дембель уходить буду, он мне вернет…
— Хорошо, тогда я буду ждать, когда ты вернешься из армии. Хочешь служить дальше — служи. А я буду тебя ждать. Все два года буду ждать!
— Где будешь ждать, у Алтынова в постели?
— Вадим!!! Я с твоей мамой буду жить… Я даже институт брошу… Нет, на заочный переведусь… Чтобы всегда быть на виду у твоей мамы. А ты у нее спросишь, жила я с Алтыновым или нет. Она тебя обманывать не будет… Вадим, но мне в самом деле никто не нужен, кроме тебя. Только ты!..
Увы, но Вадим очень хотел ей верить. И даже мог простить ей измену. Но только с одним условием, что никаких больше алтыновых… Тем более что Лима ждет ребенка. Возможно, от него…
— Вадим, ну не прогоняй меня! Ну прости!
Казалось, что Лима сейчас разрыдается… А сердце у него не в сейфе, а в груди. И оно живое, кровью обливается…
— У меня присяга через неделю…
Это и был тот первый шаг к примирению, которого ждала Олимпия.
— Все это время я буду жить здесь, в гостинице… — просияла она. — А хочешь, я сниму квартиру? И всегда буду рядом…
— Не надо.
— Но до присяги я никуда не уеду…
— Не уезжай…
Он и в самом деле не хотел, чтобы она уезжала… Все, растаял рядовой Зуев, поплыл… Неудивительно, Лима есть Лима, перед ней невозможно устоять…
— Я попробую договориться насчет увольнения…
— Попробуй…
И все же он чувствовал себя предателем. Как будто сам себя предавал.
— Мне уже пора. Меня всего на полчаса отпустили…
— А как же обед?
Лима стремительно поцеловала его в щеку и с радостью прощеной грешницы принялась потрошить свою сумку. Куры-гриль в обертках из фольги, колбасные нарезки, сыры, фрукты, овощи… Столько вкуснятины, что у Вадима слюнки потекли.
— Оставь. Я это с собой заберу…
Он не хотел, чтобы Лима видела, с какой жадностью он будет есть. А по-другому, наверное, и не получится.
— Да, конечно. А я пока попробую решить проблему с твоим увольнением…
— Было бы здорово. Пока!
Вадим забрал сумку и чуть ли не бегом вышел из комнаты для посетителей.
— Ну как? — заговорщицки подмигнул ему щеголеватый прапорщик.
У него был такой вид, как будто он следующим стоял в очереди после него. Но Вадим был уверен, что Лима его к себе и близко не подпустит. И не потому что такая правильная и невинная. Просто у этого щеголя денег нет, а если есть, то курам на смех. Ее интересуют лишь денежные мешки. Такие, как Алтынов!..
«Алтынов! Черт! Она спала с ним!..» Вадим застыл как вкопанный. После того, что было, он готов был простить Олимпию? Он что, идиот?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34