Канцлер имел все основания для подобной уверенности. Шредер пришел к власти в период длительных экономических бедствий своей страны, отмеченный растущей ненавистью к беженцам и иммигрантам, и его контроль над Бундестагом, над парламентом держался на тоненьком волоске, который в любой момент мог разорваться под натиском общественного недовольства. Теперь же военное положение сделало общественное мнение практически нематериальной субстанцией.
– Хорошо. Это очень хорошо. В таком случае при нашей следующей встрече мы сможем подписать соглашение. – Десо был абсолютно уверен в каждом своем слове.
Двое мужчин зашли в освещенный прожекторами ангар, по-прежнему сопровождаемые своими помощниками и телохранителями. Рабочие аэропорта настежь распахнули перед ними двери ангара. Команда наземной службы с защитными приборами, предохраняющими уши от рева двигателей, уже стояла в ожидании на площадке, готовая вывести самолет Десо на взлетную полосу. Расписание работы аэропорта было нарушено, и диспетчерам, естественно, хотелось, чтобы высокий гость их правительства скорее оказался в воздухе.
– Как всегда получил огромное удовольствие от общения с вами, герр канцлер. С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи. – Десо пожал руку канцлеру и начал подниматься по трапу в самолет. Прежде чем исчезнуть внутри машины, он еще раз повернулся и помахал рукой. Кортеж помощников и охраны последовал за ним.
Шредер равнодушно наблюдал за тем, как люди исчезают один за другим в чреве огромной машины.
– Интересный человек, герр канцлер. Неудивительно, что вы находите его таким обаятельным.
– Обаятельным? – Шредер внимательно взглянул на стоящего рядом помощника. – Совсем наоборот, Вернер. Я считаю его расчетливой свиньей с хорошо подвешенным языком. – Канцлер улыбнулся, увидев ошеломленное выражение на лице молодого человека. – Но то, что я думаю лично о Десо, не имеет никакого значения. В его голове зреют весьма стоящие идеи. Стоящие не только для французов, но и для нас. И это единственное, что должно руководить нашими действиями.
В голосе канцлера звучала убежденность. По его мнению, более тесные связи с Францией давали надежду на создание объединенной европейской супердержавы – супердержавы, основным двигателем которой станет индустриальная мощь Германии. Все прошлые попытки объединить Европу тонули в море различий национальных экономических политик, валюты, культуры. И сейчас, бросая взгляд в прошлое, можно было сказать, что сама попытка создания тесно спаянного союза в тогдашних условиях была обречена с самого начала.
Канцлер поморщился. Германия и Франция, эти две сильные властные державы, никогда не стали бы ни в малейшей степени подчиняться интересам более мелких и более бедных стран. Это было бы неестественно. "Нет, – думал канцлер, – слабый должен двигаться по пути, указанному ему сильным". Это был единственный рациональный способ организовать жизнь на континенте. Несмотря на все свои недостатки, Никола Десо придерживался того же мнения.
Европе, разрываемой на части враждующими этническими группами и соперничающими торговыми блоками, чтобы занять подобающее ей место в мире, нужен порядок, стабильность и дисциплина. И только Франция и Германия могли стать сильными лидерами, так необходимыми Европе.
Вообще-то Шредер предпочитал, чтобы Германия одна заняла место лидера объединенной Европы. Но он вовсе не был дураком. Это не могло осуществиться, так как слишком жива еще была память о германском милитаризме и Третьем Рейхе. Даже те относительно неуверенные дипломатические и финансовые шаги, которые предприняла его страна, пытаясь вернуть хотя бы часть своего былого влияния на Центральную и Восточную Европу, были встречены мировой общественностью с большим подозрением. Что ж, надо работать в перчатках, прикрываясь Францией, пусть даже позволив ей считаться формальным лидером, зато это поможет усыпить подозрения.
Гайнц Шредер покачал головой. С конца второй мировой войны многие лидеры обеих наций предпринимали вполне успешные шаги по преодолению древнего антагонизма между народами Германии и Франции. Встречи на высшем уровне, совместные военные маневры, постоянные заверения во взаимной дружбе – все эти средства широко использовались президентами Франции и канцлерами Германии, чтобы люди постепенно свыклись с мыслью, что им необходимо действовать сообща. Теперь они с Десо могли пожинать плоды этой тяжелой работы.
* * *
27 НОЯБРЯ, "НАС ЖДЕТ ЕВРОПЕЙСКАЯ ВАЛЮТА", "УОЛЛСТРИТ ДЖОРНЕЛ"
"Финансовых и политических экспертов всего мира несказанно удивило сделанное вчера заявление о планах Франции и Германии быстрыми темпами двигаться в сторону введения общей валюты. Хотя детали денежных реформ еще обсуждаются специалистами центральных банков обеих наций, министр иностранных дел Франции Никола Десо и канцлер Германии Гайнц Шредер обещали, что новая франк-марка (ФМ) будет введена в активное обращение "к началу следующего года". Оба политика расценивают эту реформу как первый шаг к организации всеевропейской системы денежного обращения. Их оптимизм вполне оправдан заявлениями, поступившими из правительственных кругов Бельгии, Австрии, Венгрии, Хорватии, Словении и других Балканских государств о том, что они заинтересованы в введении новой валюты.
Все предыдущие попытки создать единую монетарную систему провалились, когда прежнее Европейское Экономическое Сообщество распалось под натиском растущих торговых тарифов и субсидий".
* * *
1 ДЕКАБРЯ, "ПОЮЩИЕ ОРЛЫ" НАД СТОУНХЕНДЖЕМ, МЕЖДУНАРОДНЫЙ ВОЕННЫЙ ОБЗОР
"Высокопоставленные компетентные источники из Пентагона подтвердили информацию о том, что отдельные части 101-й воздушно-десантной дивизии в следующем году примут участие в летних маневрах британской армии в долине Салисбери. Согласно поступившим сведениям, в операции под кодовым названием "Атлантический бросок" примут участие две из трех бригад механизированной пехоты, значительная часть боевых вертолетов дивизии, а также транспорта и артиллерийских установок. Таким образом, в июньских маневрах примут участие тридцать тысяч военнослужащих армии и военно-воздушного флота Америки. "Атлантический бросок" будет самым крупным мероприятием американской армии за последние годы.
Критики Министерства обороны в конгрессе уже разразились проклятиями в адрес маневров, которые они называют "гигантской пустой тратой времени и денег"..."
* * *
11 ДЕКАБРЯ, ПАЛЕ-РОЙЯЛЬ, ПАРИЖ
Никола Десо, не перебивая, слушал доклад своего специального посланника. И только напряженно-хмурое выражение лица министра выдавало его растущее негодование. Профессиональные дипломаты никогда ничего не могли сказать прямо – особенно, когда знали, что их новости вряд ли обрадуют собеседника.
Десо нетерпеливо ждал, пока его собеседнику надоест кружить вокруг да около.
– Суммируя все вышесказанное, месье, польское правительство высказало заинтересованность в дальнейших переговорах, хотя в данный момент оно не собирается устраивать никаких официальных встреч по этому поводу. Очевидно, в Варшаве считают, что соображения внутренней политики должны сейчас стоять на первом месте, а более масштабные задачи пока отошли на задний план.
– То есть, они послали нас к черту.
Посланник заерзал на своем стуле. Признать свое поражение никогда не считалось хорошим ходом в дипломатии. Он постарался придать голосу оптимистическое звучание.
– Мы почти не обсуждали этот вопрос, а такие вещи требуют весьма подробного рассмотрения. Я думаю, что дальнейшие прения приведут к... – Голос предательски дрогнул, выдав истинные чувства посланника.
– Прекратите нести эту чушь, Бурсе. Я всегда чувствую, когда пахнет жареным. Польша совершенно однозначно отвергла наше предложение. – В ожидании ответа Десо нервно барабанил пальцами по столу. – Итак, прав я или нет?
Собеседник неохотно кивнул:
– Да, господин министр.
– Очень хорошо. Вы можете идти. Но ваш письменный отчет должен лежать у меня на столе к завтрашнему утру. Позаботьтесь о том, чтобы он был полным и ясным. У меня нет больше времени на всякую болтовню и чепуху. – Десо переключился на лежащие перед ним на столе документы и даже не поднял головы, чтобы взглянуть вслед быстро покинувшему кабинет красному как рак дипломату.
Десо отметил про себя, что надо будет назначить этого человека на первый же малопривлекательный дипломатический пост, который освободится. И желательно, как можно подальше от Франции.
Десо не так уж волновало поражение посланника в Польше. В конце концов, он почти что ожидал этого. Поляки слишком не любят гнуть шею, и вообще слишком глупы, чтобы самостоятельно вступить в франко-германский монетарный союз.
Что возмутило Десо больше всего, так это бесполезная попытка Бурсе приукрасить правду, напихав в свою речь всевозможного бессмысленного мусора. Десо мог простить человеку провал миссии. Но он не мог простить человека, который пытался держать его за дурака.
Никола Десо прогнал от себя мысли о неудачливом дипломате и занялся более насущными проблемами. А именно – упрямым сопротивлением некоторых стран и политиков тому новому европейскому порядку, который он пытался организовать.
Все время с тех пор, как Франция и Германия достигли договоренности относительно общей валюты, эмиссары Десо путешествовали по всей Европе. Всем странам, экономически или политически обязанным чем-то Франции или Германии, напоминали об этом прискорбном факте и вынуждали вступать в новый монетарный союз. До сих пор все склонялись перед неизбежным. Но страны, принадлежащие к так называемому "блоку свободной торговли", оказались не склонными к сотрудничеству. Одна за другой эти страны отвергали предоставившуюся возможность перейти на другую сторону в европейской экономической войне.
Каждый такой отказ злил Десо, но реакция Польши, Чехии и Словакии вызвали в министре иностранных дел самую настоящую ярость. Их упрямая приверженность национальной независимости и открытому рынку подавали дурной пример недовольным в других странах Восточной Европы, подстрекая их протестовать против более тесных связей с Францией. А при поддержке Америки они могли стать реальной основой для создания антифранцузского союза в пределах Европы. И именно это делало Польшу и ее южных соседей опасными.
Никто лучше самого Десо не знал, насколько хрупкой будет создаваемая им коалиция – по крайней мере, в первые несколько месяцев своего существования. Малейший неверный шаг может привести к тому, что союз распадется, и Франция останется одна в окружении враждебно настроенных соседей. Понадобится время, чтобы сплотить конфедерацию непопулярных, недемократически назначенных правительств в сильное единое целое. Поэтому непреклонность Польши, Чехии и Словакии казалась Десо столь угрожающей. Кроме всего прочего, это заставляло терять драгоценное время.
Лицо Десо стало еще более хмурым. Он не может допустить, чтобы это случилось. Если политические лидеры трех стран откажутся вступить в новый европейский союз добровольно, придется их заставить. Либо они подчинятся давлению, либо окажутся в такой ситуации, когда от них отвернутся их собственные граждане.
Кислое выражение лица Десо уступило место неприятной кривой ухмылке. Невежественные поляки и их соседи, возможно, чувствуют себя в безопасности за ширмой военной помощи Америки и Великобритании. Но у Десо была своя информация на этот счет.
Он поднял трубку личного аппарата.
– Соедините меня с Российским посольством. Я хочу поговорить лично с послом.
* * *
21 ЯНВАРЯ 1998 ГОДА, СЕКТОР СЛУЖБ БЕЗОПАСНОСТИ, ПОСОЛЬСТВО США, МОСКВА
Алекс Банич засунул голову в логово львицы по ее собственной просьбе.
– Вы звонили?
– Да. Подождите минутку, хорошо? – Эрин Маккена говорила, не отводя взгляда от светящегося перед ней компьютерного монитора. Пальцы ее прыгали по клавиатуре, которую девушка пристроила на коленке, вводя в машину новые данные и требуя от и без того перегруженной системы новой информации.
– Конечно, – Банич облокотился на дверной косяк, сложил руки и стал смотреть, как девушка работает. Он с трудом подавил зевок.
Впрочем, Эрин выглядела не лучше его. Под глазами девушки залегли синяки, веки были красными – результат многих часов работы с бесконечными колонками цифр, набранных мелким шрифтом. Даже ее длинные золотистые волосы выглядели усталыми. Иногда, когда Эрин думала, что никто на нее не смотрит, она начинала накручивать один из своих локонов на палец. Алекс как-то даже поймал девушку за тем, что она жует отдельные прядки, погруженная в свои мысли, пытаясь составить единую картину из обрывков фактов, сплетен и самых обыкновенных догадок.
Все эти месяцы с тех пор, как Россия объявила военное положение, пролетели выматывающей чередой загруженных до предела дней и полных работы ночей. Московскому отделению ЦРУ не хватало народу для текущей работы даже до того, как маршал Каминов и его соратники перешли к решительным мерам. Теперь же, когда на все иностранные посольства наложили ограничение по количеству персонала и вообще ограничили большинство свобод, дела обстояли еще хуже. Так что ни один из них не мог теперь позволить себе терять время и энергию на то, чтобы спорить просто ради удовольствия поучастовать в этом процессе.
Поэтому, отчасти в силу необходимости, отчасти из-за простой усталости, они объявили временное перемирие и разделение обязанностей. Банич сосредоточил свои усилия на военных и политических аспектах, в то время как мисс Маккена сконцентрировалась на торговле и экономике.
До сих пор девушка была более удачлива в своих начинаниях. Ей удалось наладить контакты в российских министерствах торговли и финансов со служащими с реформистскими взглядами, которые отнюдь не были счастливы при милитаристском правлении. Они вываливали девушке целый поток необработанной коммерческой информации – некоторые цифры были известны, другие – нет, а третьи вообще невозможно было обнаружить без посторонней помощи.
Баничу везло не так. Ему стоило огромных трудов даже сохранить свое прикрытие в качестве Николая Юшенко. Поддерживаемые военными декретами, правительственные учреждения, которые он снабжал, требовали все новых и новых поставок продуктов по ценам ниже рыночных. Эти новые способы контроля цен лишали Банича возможности выторговывать ценную информацию. А лишившись доходов от поставок продовольствия, Алекс лишался средств, чтобы покупать военные секреты у тех немногих, кто все еще соглашался их продавать.
И все же совсем недавно Баничу повезло. Как и Эрин, он установил несколько ценных контактов среди гражданской части правительства России. Даже внутри Министерства обороны были чиновники, которые с презрением относились к попытке военных тяжелой рукой навязать стране сталинскую дисциплину и центральное планирование. К тому же ходили упорные слухи, что российский президент не собирается оставаться номинальной фигурой, постоянным объектом слежки людей Каминова, а планирует восстановить реальный контроль над страной.
Банич пропускал эти слухи мимо ушей, считая их очередной попыткой принять желаемое за действительное. Каминов повторил старый урок российской политики – правит тот, у кого сильнее оружие. Он и его маршалы зашли слишком далеко, чтобы их можно было легко и без крови остановить. А учитывая тот факт, что Запад был в безнадежно нестабильном положении, не существовало никакой реальной перспективы давления извне с целью восстановить демократическое правление.
Эрин завершила работу торжествующим финальным ударом по клавиатуре, нажала на кнопку принтера и, развернувшись на стуле, взглянула наконец на Алекса.
– Спасибо, что подождали. Я должна была запечатлеть кое-какие идеи, прежде чем они убегут из моей головы и растворятся в сером тумане. – Девушка легонько стукнула себя по лбу.
– Нет проблем. – Банич подумал, не стоит ли ему выпрямиться, затем отогнал эту мысль. Так хорошо было стоять, облокотившись на дверь. – Итак, что же я могу сделать для вас? Похитить министра торговли? Украсть драгоценности из царской короны? Или же у вас на уме что-нибудь посложнее? Вроде попытки уговорить Катнера купить вам компьютер побольше?
Уголки рта девушки слегка приподнялись.
– Не совсем. Хотя все это неплохие идеи.
Лицо Эрин стало серьезным.
– Что мне действительно необходимо, так это ваши мозги.
– Стреляйте!
– К сожалению, у меня нет пистолета. – Девушка не обратила никакого внимания на тяжелый стон, вырвавшийся у Алекса. Очевидно, не только он имел право на тупые шутки. – Как бы то ни было, мне кажется, я начинаю улавливать какую-то систему в тех цифрах, которые нам удалось собрать, но я должна проверить на ком-то, чтобы убедиться, что это действительно имеет смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97