Начиная с завтрашнего дня. Будет трудно с обувью. Не надо этот фокус проделывать — два пиджака, 4 куртки, а пиджака-то три. Брюки — двое тканевых, джинсы... брюки купить надо. 5 свитеров, рубашки.
7 января 1993 г. Четверг. С Рождеством Христовым!
Зачем меня так обманули? Зачем Вера плачется мне — «говорят, всех пенсионеров на пенсию!». Что ж ты, Вера, ликовала, когда Губенко тебя в свой стан завлек? Что же вы наделали? Он вас — на пенсию! Ты же предала, Вера, а теперь у Золотухина просишь заступничества?! Да к Ю. П. и подходить-то страшно с этим вопросом. Он о нужных-то людях слышать не хочет, которые ему с Губенко изменили.
8 января 1993 г. Пятница
Нуриев, 54 года. Боже мой, лечащий врач отказался комментировать сообщение, что Нуриев, великий мастер балета, скончался от СПИДа.
Меня упрекают в том, что я не мелькаю в сборищах народных. По случаю Нового года и Рождества на ТВ много всяких передач, где зал-массовка заполнены знаменитыми, народными лицами-мордами. Почему-то я спросил:
— А Демидову вы видели?
— Нет...
— Ну вот.
А при чем тут Демидова? Как бы ни при чем, конечно, но если вдуматься — при чем, даже в вопросе мелькания. Уж если она появляется, то не мелькает.
— Так гениально подсматривать в окно мог только В. В., все там было... — сказал Пашка.
Не думаю, чтобы он меня подкалывал, потому что «подсматривание» мое было за несколько часов до «Единственной», и он видел меня или мог видеть уезжающий «Москвич». Эта рана еще аукнется.
Пришвин. Кажется, я откажусь от участия в вечере. Хотя мне и хочется, и душа обязана трудиться, и русское здесь что-то есть большое. И, может быть, для спасания души надо потратить время и силы. Это ведь несложный текст и запомнится легко. И Адель подводить не хочется, я много благодарен этой женщине, редактору и русской, вятской бабе. Во имя прошлого, а стало быть, и будущего, «Радий» надо выучить — переписать, развесить по стенам и выучить.
14 января 1993 г. Четверг, № 1217
Шампанское красное, шампанское кислое.
Традиционно и прекрасно прошла встреча старого Нового года. Это была Барвиха, пансионат каких-то акционеров. У Любимова родился внук — в 75 лет. Все предназначено, все предначертано, чтоб в 62 сыну родиться, а в 75 — внуку, и надо торопиться все записывать.
15 января 1993 г. Пятница, «Дом» вечером
Дневник 1987 г., тех дней, — смерть Эфроса и мрачные предсказания Крымовой о кандидатуре Губенко, его антикультурные, просто аморальные высказывания в адрес правления Эфроса и гастролей театра. И все как бы и подтвердилось — получилась из всего глупость, но могла бы она и не быть, будь поумнее Николай и не ввяжись в борьбу против Любимова и за раздел театра.
Иваненко просится назад, неблагодарная... Ради Володи чего-то давал, чтоб как-то жила, а она пошла в театр Губенко. Теперь ее заменяют в «Преступлении» и не берут в Японию.
16 января 1993 г. Суббота. Утро после душа, зарядки и молитвы
Снились мне опять Ельцин с Любимовым, я фотографировал Ельцина. Он смотрел наши письма, бумаги, но внятного решения или слов хороших, чтоб я проснулся в радости, не было.
А в театре война. Габец объявлен строгий выговор, но, кажется, она не уволена. Долго вчера кричали в кабинете Шацкая, Габец, Иваненко.
А «Павел I» был замечательный.
— Минкин в зале! — сообщил Хейфец после спектакля. — Кто пригласил?
Может быть, он ошибся? Да черт с ним, я его приглашал, но в прошлом сезоне он не пришел. Я Минкина не боюсь, пусть пишет, хоть узнаю правду о своем таланте. Но я лукавил, конечно. Минкина я боюсь. Каждый раз, готовясь к «Павлу I», перебирая листки роли, я натыкаюсь на оборотной стороне на его статью о Губенко и становится страшно. Самое больное, самое точное и пророческое, вот и поди ж ты... Минкина, следуя логике, Гитлер-Чаплин-Колька должен был бы повесить.
23 января 1993 г. Суббота
Вчера мы вышли на сцену — шеф в прострации, не знает, что делать. Нужно понять следующее: если Альфред не написал музыку, положим, к «Гамлету» или другому какому стихотворению, — он не забыл или пропустил, значит, ее нет в нем или он считает, что у него не получилось. И нечего сочинять за него и что-то самодеятельно придумывать. Это надо понять и из сего исходить. Но если замысел через поэзию — стало быть, стихи звучать должны (на немецком языке — во, ход!), а есть ли перевод романа на немецкий, особенно перевод стихов? Был бы номер! Это для меня была бы находка. Не выход из положения, но находка.
А вот что касается прозы... Тем более глупо импровизировать вокальные партии. Фон — да.
Отчего разрыдался Сережа? Вот загадка.
Полицеймако написала мне о Колокольникове. Я вспомнил Олега, вспомнил Рогожский Вал, наше редкое общение, его маленьких девочек, маленького Дениса — и прослезился. Марья — удивительный человек, добрый, интеллигентный, умный и талантливый.
Ольбрыхский о Высоцком, вышла книжка у нас. Мысль хороша: Володю хорошо слушать, выпивая. Действительно, так и было часто, его настрой эмоциональный — дым сигареты, угар — тянул к этому, потому что жизнь казалась вечностью непреходящей.
24 января 1993 г. Воскресенье
В «Независимой» в рубрике «Слухи» иронические намеки насчет «Живаго» от Любимова. Если доктора будет играть Валерий Золотухин, то кто же тогда Лара? Здесь все — и то, что мне 100 лет от роду, и то, что я крестьянский сын и Бумбараш. Будет страшно, если их хихиканья подтвердятся и злобствования оправдаются, — надо спасаться и что-то придумывать. А пока — одеваться и заводить машину.
26 января 1993 г. Вторник, молитва и зарядка
Какой был вчера подарок Володе ко дню рождения! Пел гениальный Градский, а я читал письмо Т. Н. Журавлевой и говорил о курточке от Высоцкого. Был, как мне сказали, маленький спектакль.
30 января 1993 г. Суббота
Рано встал, но не завелся — мороз на дворе. На душе дрянь. И все, думаю, из-за грудной правосторонней боли. Хотя на сцене, на репетиции одно и то же желание не покидает — скорее бы закончилось. Кажется, я возненавижу Шнитке, Пастернака, Любимова и себя. Глаголин такое утешение выдвинул: «Делается это все для Запада, для доллара. Поэтому тебе надо найти несколько опорных точек, которые бы оправдывали тебя в твоих глазах, твое существование в этом».
Вот и все. И не заниматься самоедством, а относиться к этому именно с долларовой кочки...
Губенко вновь собрал рассеянное войско и нам со страниц «Коммерсанта» угрожает. Какой-то чиновник документ, мной подписанный, положил под сукно, он попал в тот лагерь и вызвал очередной переполох.
А между тем Хасбулатов провел решение президиума включить в апрельский референдум вопрос о выборе президента. Что нас ждет в феврале?
На Малой сцене — конкурс!! Девочек отбирают на работу в Японию, в бары. Почему это надо делать под маркой театра?!
— Кто это устроил? Ты как председатель совета трудового коллектива можешь мне ответить на этот вопрос? Мне это не нравится! — заявила сама чистота и непорочность Татьяна Жукова.
Вчера много было людей на «Живаго», я потерял 300 рублей. Вчера как-то особенно понял, какая глупость и несправедливость (и виноваты все мы, и я в том числе) — Петров у нас «заслуженный», Шацкая — «заслуженная», а Селютина даже «не подана»!
31 января 1993 г. Воскресенье — отдай Богу. Кухня
Любимов каждый день по нескольку раз напоминает, что мы репетируем христианский роман.
4 февраля 1993 г. Четверг
Вчера Тамара развивала чью-то мысль о Высоцком. Кто-то говорил о его характере — двойной стандарт, что можно одному, нельзя другому. Даже зная, что он не прав, он продолжал спорить и добиваться, чтоб было по его сделано. И я в связи с собой и разговором с Любимовым (который, кстати, назло артистам оду Бортнику вчера пропел — «одаренный, крупный талант». — «Есть другое мнение», — сказал Беляев. «Надо с жалостью относиться, — возразил Любимов, — одаренный никого не жалеет, и вас в первую очередь») подумал о разгадке некоторой. Ведь это же надо — выпросить у Любимова Гамлета! А с какой (ведь ни одно слово не подходит — «самоуверенность», «настырность», «нахальство») силой, безапелляционностью (Тамара называет это ограниченностью, отсутствием тонкости, душевной интеллигентности — «а как будет партнеру?») в конце концов он буквально выколачивал роль Воланда в уже подмалеванном рисунке из-под Смехова. Это было на моих глазах — он выходил на сцену, примерялся, разгуливал с тросточкой без тени сомнения, что Любимов скажет: «Начинай, Володя!» Я был потрясен до восхищения. И оправдывал его!! Что это?!
Я читаю Ремарка — мне неинтересно, но приятно.
5 февраля 1993 г. Пятница. Утро
— Благодарю тебя, что ты настоял на повторе «Двенадцати», — сказал мне вчера Любимов.
Вообще многие мои идеи проходят. Соблазнил он меня и на премьеру «Саломеи». Через 40 минут я ушел и прибыл в Дом ученых. 120 лет М. М. Пришвину. Говорил, какую благодать на день-неделю разливают его страницы в душе моей — умиротворение, покой, добро. Под настольной лампой читал рассказ «Радий». И было славно. Народ все больше старый, с палками, с бородами, но, главное, много его, почти полный зал. Это здорово.
В «Живаго» мы доползли до II акта, где, собственно, и решится судьба спектакля и роли моей.
6 февраля 1993 г. Суббота, кабинет
Хроника личной жизни, тайной, зашифрованной, — на ладони вся. Много газетной поливки по поводу раздела. Но у Глаголина какие-то намеки, звонки, что-де все хорошо. Любимов уже и в смерти реквизитора И. И. Ростовцевой повинен. Оказывается, профорг Прозоровский три дня сердцем мучился после эксперимента, когда тенью по сцене ходил за ним в «Мастере» Беляев. Если взять факт сам по себе, отдельно — ужасающе! Увидеть за собой второго исполнителя, будущего, без предупреждения — не знаю, чудовищно!!!
7 февраля 1993 г. Воскресенье — отдай Богу
Я отдам его «Живаго» и рекомендации Шифферса в кинематографический союз.
Часто открытие не принадлежит автору, и, естественно, им начинают пользоваться как задачником, учебником. Когда в 1967 г. в Театре на Таганке стали поговаривать о «Преступлении и наказании», меня прочили на роль Раскольникова. В театр на заседание худсовета пришел Ю. Ф. Карякин. Я отчетливо запомнил его фразу, адресованную мне (речь шла о Наполеоне):
— В своей жизни я встретил и знаю одного гениального человека — Шифферса!! Вам необходимо с ним познакомиться, чтобы понять, что поражает Раскольникова в идее сверхчеловека. Прочитайте его роман «Смертию смерть поправ».
Я прочитал. От кумира того времени А. И. Солженицына (пусть простит меня этот замечательный художник!) не осталось и следа. Работа актерская Е. Л. Шифферса в «Интервенции» и по сей день остается для меня наиболее точной и не разрушающей жанр, по мнению некоторых коллег, а подтягивающей этот жанр на другую высоту, на новую точку отсчета.
Жаль, что по условиям нашего уродливого времени роль была переозвучена посредственным актером, а фамилия исполнителя просто выброшена из титров по причине его диссидентства. Ну и время! Ну и страна! Ну и жизнь! Золотухин дает рекомендации, пропуск в ряды кинематографистов Шифферсу! Но... надо, Федя.
И наконец после долгих лет кинематографического молчания и как бы отсутствия на наших собраниях и неучастия в нашей творильне Шифферс показывает нам «Путь царей». Убийство царя!! Кинематограф будущего, настоящего и прошлого.
Присутствие искусства (перефразируя Пастернака) в кадрах этой ленты, скромно означенной опытом, учебным пособием, поражает, потрясает больше, чем само преступление большевиков!!
Уважаемые господа, коллеги, которые будут рассматривать этот вопрос! Извините меня, если вместо рекомендации или характеристики я написал нечто в духе любовной записки. Рекомендую. И думаю, что срочно или скоро нужно организовать, попросить Шифферса прочитать для студентов института кинематографии несколько лекций по искусству, философии, религии, живописи, которые лягут в основу хорошего пособия — капитального, универсального учебника по воспитанию, образованию всякого мало-мальски художественного организма.
10 февраля 1993 г. Среда, мой день
«Мастер и Маргарита». Шацкой очень хорошо удается ведьминское перевоплощение. Она довольно убедительно плачет по своему Мастеру, и я ей верю. Да, она старовата, полновата... Казанчеев, мне кажется, должен играть Воланда — очень хорош и в хорошем тоне, в хорошей манере.
13 февраля 1993 г. Суббота
Что меня поддерживает и дает силы — дневник. Единственное живое существо, с которым мне не тесно, не грустно, не тяжко.
14 февраля 1993 г. Воскресенье — отдай Богу
День нашей с Шацкой регистрации 30 лет назад.
Любимов хочет сделать спектакль или, как он говорит, схему. Кажется, он начинает склоняться, что все петь невозможно, нельзя и преступно по отношению к Шнитке — скажут: «Что же он такое написал?! Что за неорганизованную чушь?»
Так мы не договаривались, Ю. П., дорогой!
Любимов:
— Кто разваливает спектакли? Артисты. Не я же их разваливаю! Ничего у них (отделенцев) не получится!
— Нина! Докладную на всех! Вовремя приходят только я и Золотухин!
До меня сегодня дошло, и я легко засмеялся. Он уезжает — моя машина еще стоит, приезжает — уже стоит. Вот и родилось.
15 февраля 1993 г. Понедельник, № 307
Нельзя изменять своим привычкам — дневник должен писаться во что бы то ни стало.
Вчера Любимов как бы невзначай и само собой разумеющееся промолвил:
— Я ведь не случайно делал эти перекрестья (перекрещения): Настя — Аня, ты — Родион, чтобы была полная взаимозаменяемость. Мало ли что может случиться...
— Все правильно, замечательно, — сказал я. — Это прекрасно.
Корона ни у кого с головы не упадет, если она есть. Как ни странно, мне стало легче дышать. Во-первых, меньше ответственности, и спектакль в Москве может выйти с Овчинниковым — он молодой, музыкальный, хваткий и спортивный. Но в Вене и Германии нельзя отдать ему марки, поэтому надо что-то загвоздить неповторимое, уникальное. Все, что пока делает артист Золотухин, к сожалению, вполне доступно любому, а уж Родиону и подавно. И вот тут опять, что называется, дуракам везет, — может, и хорошо, что Шнитке не написал вокал Юрию? Так, глядишь, я проскочу и наберу музыку для себя удобную. В эти 10 дней партитура должна быть окончательно скомпилирована.
17 февраля 1993 г. Среда, мой день
В прессе сообщение, что Моссовет решит или уже решил — быть ли ему учредителем театра «Содружество актеров Таганки» под руководством Губенко. Заседание 22-го. Вызывается или приглашается Бугаев. А он заявляет, что без Любимова он не пойдет. А Любимову туда ходить не надо, по-моему. Короче, дело идет к суду.
17 февраля 1993 г. Среда, мой день, но бойся его, Близнец!
После репетиции душа и сердце раскрыты, ранимы, усталость и счастье после стихов, где все прочитано тебе и про тебя. Вдруг — ушат холодной воды. Лара, Лариса. Из всех женщин, которые прошли по моему сердцу, кажется, одна ты не презиралась, не скандалила в быт, в пошлость. Какое счастье, что мы не поженились с тобой! Брак портит воспоминания. Ведь любил же я Шацкую, ведь помню, как от ревности плакал, — и что теперь осталось от этого всего?!
19 февраля 1993 г. Пятница. Театр, гр. № 307
Богина, «гениальная» артистка, замучила звонками — из 14-й категории хочется в 15-ю. «Я сыграю все, я все могу, любой ввод за 20 минут!» 50-летние пришли к этой отметке катастрофически нищими, обозленными и развращенными. Что-то веселое, напоминающее счастливую, роскошную жизнь, Рио-де-Жанейро было, конечно, у каждой. К 50 годам ни детей, ни мужиков, ни карьеры, ни ролей. А теперь еще и просто голод.
Любимов. На него было вчера страшно смотреть. Сначала он ругался, как в лучшие годы, потом повторил несколько раз фразу: «Я сегодня же дам телеграмму президенту, что я отдаю назад ваше гражданство! Со мной обращаются хуже, чем при коммунистах, вызывают к прокурору!» У него мозга за разум заходит, да еще так подвел Шнитке. Кажется, он мало-помалу отказывается от попыток, от требований петь ненаписанные ноты, петь прозу как ни попадя.
Я буду вспоминать эти счастливые дни, когда я жил только ожиданием репетиции, приходил в эту комнату, переодевался, ждал Сашку, которая принесет какую-нибудь новую еду, читал роман, писал дневник, слушал фонограммы. Я буду все это вспоминать и плакать. К тому же я дивно вдохновлялся на этом диване.
20 февраля 1993 г. Суббота
Занимался утром аккордеоном, подбирал сопровождение к сцене с Гордоном — Любимову не понравилось. Будет, очевидно, «Не одна во поле...» На ней почему-то и голос звучал.
Шифферса вчера я посетил. Взял роман, оставил пленку. Жалко, что говорил только я и опять о делах театра, о нашей с Филатовым переписке.
22 февраля 1993 г. Понедельник
— Молодец! — сказал Любимов после исполнения мной в финале с Ларой — «В лесу казенной...».
Какие-то победы были и в сцене с Ливерием. В общем, день был с плюсом, полезный. Еще три-четыре бы таких ключевых дня, и я был бы спокоен перед отъездом в Японию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
7 января 1993 г. Четверг. С Рождеством Христовым!
Зачем меня так обманули? Зачем Вера плачется мне — «говорят, всех пенсионеров на пенсию!». Что ж ты, Вера, ликовала, когда Губенко тебя в свой стан завлек? Что же вы наделали? Он вас — на пенсию! Ты же предала, Вера, а теперь у Золотухина просишь заступничества?! Да к Ю. П. и подходить-то страшно с этим вопросом. Он о нужных-то людях слышать не хочет, которые ему с Губенко изменили.
8 января 1993 г. Пятница
Нуриев, 54 года. Боже мой, лечащий врач отказался комментировать сообщение, что Нуриев, великий мастер балета, скончался от СПИДа.
Меня упрекают в том, что я не мелькаю в сборищах народных. По случаю Нового года и Рождества на ТВ много всяких передач, где зал-массовка заполнены знаменитыми, народными лицами-мордами. Почему-то я спросил:
— А Демидову вы видели?
— Нет...
— Ну вот.
А при чем тут Демидова? Как бы ни при чем, конечно, но если вдуматься — при чем, даже в вопросе мелькания. Уж если она появляется, то не мелькает.
— Так гениально подсматривать в окно мог только В. В., все там было... — сказал Пашка.
Не думаю, чтобы он меня подкалывал, потому что «подсматривание» мое было за несколько часов до «Единственной», и он видел меня или мог видеть уезжающий «Москвич». Эта рана еще аукнется.
Пришвин. Кажется, я откажусь от участия в вечере. Хотя мне и хочется, и душа обязана трудиться, и русское здесь что-то есть большое. И, может быть, для спасания души надо потратить время и силы. Это ведь несложный текст и запомнится легко. И Адель подводить не хочется, я много благодарен этой женщине, редактору и русской, вятской бабе. Во имя прошлого, а стало быть, и будущего, «Радий» надо выучить — переписать, развесить по стенам и выучить.
14 января 1993 г. Четверг, № 1217
Шампанское красное, шампанское кислое.
Традиционно и прекрасно прошла встреча старого Нового года. Это была Барвиха, пансионат каких-то акционеров. У Любимова родился внук — в 75 лет. Все предназначено, все предначертано, чтоб в 62 сыну родиться, а в 75 — внуку, и надо торопиться все записывать.
15 января 1993 г. Пятница, «Дом» вечером
Дневник 1987 г., тех дней, — смерть Эфроса и мрачные предсказания Крымовой о кандидатуре Губенко, его антикультурные, просто аморальные высказывания в адрес правления Эфроса и гастролей театра. И все как бы и подтвердилось — получилась из всего глупость, но могла бы она и не быть, будь поумнее Николай и не ввяжись в борьбу против Любимова и за раздел театра.
Иваненко просится назад, неблагодарная... Ради Володи чего-то давал, чтоб как-то жила, а она пошла в театр Губенко. Теперь ее заменяют в «Преступлении» и не берут в Японию.
16 января 1993 г. Суббота. Утро после душа, зарядки и молитвы
Снились мне опять Ельцин с Любимовым, я фотографировал Ельцина. Он смотрел наши письма, бумаги, но внятного решения или слов хороших, чтоб я проснулся в радости, не было.
А в театре война. Габец объявлен строгий выговор, но, кажется, она не уволена. Долго вчера кричали в кабинете Шацкая, Габец, Иваненко.
А «Павел I» был замечательный.
— Минкин в зале! — сообщил Хейфец после спектакля. — Кто пригласил?
Может быть, он ошибся? Да черт с ним, я его приглашал, но в прошлом сезоне он не пришел. Я Минкина не боюсь, пусть пишет, хоть узнаю правду о своем таланте. Но я лукавил, конечно. Минкина я боюсь. Каждый раз, готовясь к «Павлу I», перебирая листки роли, я натыкаюсь на оборотной стороне на его статью о Губенко и становится страшно. Самое больное, самое точное и пророческое, вот и поди ж ты... Минкина, следуя логике, Гитлер-Чаплин-Колька должен был бы повесить.
23 января 1993 г. Суббота
Вчера мы вышли на сцену — шеф в прострации, не знает, что делать. Нужно понять следующее: если Альфред не написал музыку, положим, к «Гамлету» или другому какому стихотворению, — он не забыл или пропустил, значит, ее нет в нем или он считает, что у него не получилось. И нечего сочинять за него и что-то самодеятельно придумывать. Это надо понять и из сего исходить. Но если замысел через поэзию — стало быть, стихи звучать должны (на немецком языке — во, ход!), а есть ли перевод романа на немецкий, особенно перевод стихов? Был бы номер! Это для меня была бы находка. Не выход из положения, но находка.
А вот что касается прозы... Тем более глупо импровизировать вокальные партии. Фон — да.
Отчего разрыдался Сережа? Вот загадка.
Полицеймако написала мне о Колокольникове. Я вспомнил Олега, вспомнил Рогожский Вал, наше редкое общение, его маленьких девочек, маленького Дениса — и прослезился. Марья — удивительный человек, добрый, интеллигентный, умный и талантливый.
Ольбрыхский о Высоцком, вышла книжка у нас. Мысль хороша: Володю хорошо слушать, выпивая. Действительно, так и было часто, его настрой эмоциональный — дым сигареты, угар — тянул к этому, потому что жизнь казалась вечностью непреходящей.
24 января 1993 г. Воскресенье
В «Независимой» в рубрике «Слухи» иронические намеки насчет «Живаго» от Любимова. Если доктора будет играть Валерий Золотухин, то кто же тогда Лара? Здесь все — и то, что мне 100 лет от роду, и то, что я крестьянский сын и Бумбараш. Будет страшно, если их хихиканья подтвердятся и злобствования оправдаются, — надо спасаться и что-то придумывать. А пока — одеваться и заводить машину.
26 января 1993 г. Вторник, молитва и зарядка
Какой был вчера подарок Володе ко дню рождения! Пел гениальный Градский, а я читал письмо Т. Н. Журавлевой и говорил о курточке от Высоцкого. Был, как мне сказали, маленький спектакль.
30 января 1993 г. Суббота
Рано встал, но не завелся — мороз на дворе. На душе дрянь. И все, думаю, из-за грудной правосторонней боли. Хотя на сцене, на репетиции одно и то же желание не покидает — скорее бы закончилось. Кажется, я возненавижу Шнитке, Пастернака, Любимова и себя. Глаголин такое утешение выдвинул: «Делается это все для Запада, для доллара. Поэтому тебе надо найти несколько опорных точек, которые бы оправдывали тебя в твоих глазах, твое существование в этом».
Вот и все. И не заниматься самоедством, а относиться к этому именно с долларовой кочки...
Губенко вновь собрал рассеянное войско и нам со страниц «Коммерсанта» угрожает. Какой-то чиновник документ, мной подписанный, положил под сукно, он попал в тот лагерь и вызвал очередной переполох.
А между тем Хасбулатов провел решение президиума включить в апрельский референдум вопрос о выборе президента. Что нас ждет в феврале?
На Малой сцене — конкурс!! Девочек отбирают на работу в Японию, в бары. Почему это надо делать под маркой театра?!
— Кто это устроил? Ты как председатель совета трудового коллектива можешь мне ответить на этот вопрос? Мне это не нравится! — заявила сама чистота и непорочность Татьяна Жукова.
Вчера много было людей на «Живаго», я потерял 300 рублей. Вчера как-то особенно понял, какая глупость и несправедливость (и виноваты все мы, и я в том числе) — Петров у нас «заслуженный», Шацкая — «заслуженная», а Селютина даже «не подана»!
31 января 1993 г. Воскресенье — отдай Богу. Кухня
Любимов каждый день по нескольку раз напоминает, что мы репетируем христианский роман.
4 февраля 1993 г. Четверг
Вчера Тамара развивала чью-то мысль о Высоцком. Кто-то говорил о его характере — двойной стандарт, что можно одному, нельзя другому. Даже зная, что он не прав, он продолжал спорить и добиваться, чтоб было по его сделано. И я в связи с собой и разговором с Любимовым (который, кстати, назло артистам оду Бортнику вчера пропел — «одаренный, крупный талант». — «Есть другое мнение», — сказал Беляев. «Надо с жалостью относиться, — возразил Любимов, — одаренный никого не жалеет, и вас в первую очередь») подумал о разгадке некоторой. Ведь это же надо — выпросить у Любимова Гамлета! А с какой (ведь ни одно слово не подходит — «самоуверенность», «настырность», «нахальство») силой, безапелляционностью (Тамара называет это ограниченностью, отсутствием тонкости, душевной интеллигентности — «а как будет партнеру?») в конце концов он буквально выколачивал роль Воланда в уже подмалеванном рисунке из-под Смехова. Это было на моих глазах — он выходил на сцену, примерялся, разгуливал с тросточкой без тени сомнения, что Любимов скажет: «Начинай, Володя!» Я был потрясен до восхищения. И оправдывал его!! Что это?!
Я читаю Ремарка — мне неинтересно, но приятно.
5 февраля 1993 г. Пятница. Утро
— Благодарю тебя, что ты настоял на повторе «Двенадцати», — сказал мне вчера Любимов.
Вообще многие мои идеи проходят. Соблазнил он меня и на премьеру «Саломеи». Через 40 минут я ушел и прибыл в Дом ученых. 120 лет М. М. Пришвину. Говорил, какую благодать на день-неделю разливают его страницы в душе моей — умиротворение, покой, добро. Под настольной лампой читал рассказ «Радий». И было славно. Народ все больше старый, с палками, с бородами, но, главное, много его, почти полный зал. Это здорово.
В «Живаго» мы доползли до II акта, где, собственно, и решится судьба спектакля и роли моей.
6 февраля 1993 г. Суббота, кабинет
Хроника личной жизни, тайной, зашифрованной, — на ладони вся. Много газетной поливки по поводу раздела. Но у Глаголина какие-то намеки, звонки, что-де все хорошо. Любимов уже и в смерти реквизитора И. И. Ростовцевой повинен. Оказывается, профорг Прозоровский три дня сердцем мучился после эксперимента, когда тенью по сцене ходил за ним в «Мастере» Беляев. Если взять факт сам по себе, отдельно — ужасающе! Увидеть за собой второго исполнителя, будущего, без предупреждения — не знаю, чудовищно!!!
7 февраля 1993 г. Воскресенье — отдай Богу
Я отдам его «Живаго» и рекомендации Шифферса в кинематографический союз.
Часто открытие не принадлежит автору, и, естественно, им начинают пользоваться как задачником, учебником. Когда в 1967 г. в Театре на Таганке стали поговаривать о «Преступлении и наказании», меня прочили на роль Раскольникова. В театр на заседание худсовета пришел Ю. Ф. Карякин. Я отчетливо запомнил его фразу, адресованную мне (речь шла о Наполеоне):
— В своей жизни я встретил и знаю одного гениального человека — Шифферса!! Вам необходимо с ним познакомиться, чтобы понять, что поражает Раскольникова в идее сверхчеловека. Прочитайте его роман «Смертию смерть поправ».
Я прочитал. От кумира того времени А. И. Солженицына (пусть простит меня этот замечательный художник!) не осталось и следа. Работа актерская Е. Л. Шифферса в «Интервенции» и по сей день остается для меня наиболее точной и не разрушающей жанр, по мнению некоторых коллег, а подтягивающей этот жанр на другую высоту, на новую точку отсчета.
Жаль, что по условиям нашего уродливого времени роль была переозвучена посредственным актером, а фамилия исполнителя просто выброшена из титров по причине его диссидентства. Ну и время! Ну и страна! Ну и жизнь! Золотухин дает рекомендации, пропуск в ряды кинематографистов Шифферсу! Но... надо, Федя.
И наконец после долгих лет кинематографического молчания и как бы отсутствия на наших собраниях и неучастия в нашей творильне Шифферс показывает нам «Путь царей». Убийство царя!! Кинематограф будущего, настоящего и прошлого.
Присутствие искусства (перефразируя Пастернака) в кадрах этой ленты, скромно означенной опытом, учебным пособием, поражает, потрясает больше, чем само преступление большевиков!!
Уважаемые господа, коллеги, которые будут рассматривать этот вопрос! Извините меня, если вместо рекомендации или характеристики я написал нечто в духе любовной записки. Рекомендую. И думаю, что срочно или скоро нужно организовать, попросить Шифферса прочитать для студентов института кинематографии несколько лекций по искусству, философии, религии, живописи, которые лягут в основу хорошего пособия — капитального, универсального учебника по воспитанию, образованию всякого мало-мальски художественного организма.
10 февраля 1993 г. Среда, мой день
«Мастер и Маргарита». Шацкой очень хорошо удается ведьминское перевоплощение. Она довольно убедительно плачет по своему Мастеру, и я ей верю. Да, она старовата, полновата... Казанчеев, мне кажется, должен играть Воланда — очень хорош и в хорошем тоне, в хорошей манере.
13 февраля 1993 г. Суббота
Что меня поддерживает и дает силы — дневник. Единственное живое существо, с которым мне не тесно, не грустно, не тяжко.
14 февраля 1993 г. Воскресенье — отдай Богу
День нашей с Шацкой регистрации 30 лет назад.
Любимов хочет сделать спектакль или, как он говорит, схему. Кажется, он начинает склоняться, что все петь невозможно, нельзя и преступно по отношению к Шнитке — скажут: «Что же он такое написал?! Что за неорганизованную чушь?»
Так мы не договаривались, Ю. П., дорогой!
Любимов:
— Кто разваливает спектакли? Артисты. Не я же их разваливаю! Ничего у них (отделенцев) не получится!
— Нина! Докладную на всех! Вовремя приходят только я и Золотухин!
До меня сегодня дошло, и я легко засмеялся. Он уезжает — моя машина еще стоит, приезжает — уже стоит. Вот и родилось.
15 февраля 1993 г. Понедельник, № 307
Нельзя изменять своим привычкам — дневник должен писаться во что бы то ни стало.
Вчера Любимов как бы невзначай и само собой разумеющееся промолвил:
— Я ведь не случайно делал эти перекрестья (перекрещения): Настя — Аня, ты — Родион, чтобы была полная взаимозаменяемость. Мало ли что может случиться...
— Все правильно, замечательно, — сказал я. — Это прекрасно.
Корона ни у кого с головы не упадет, если она есть. Как ни странно, мне стало легче дышать. Во-первых, меньше ответственности, и спектакль в Москве может выйти с Овчинниковым — он молодой, музыкальный, хваткий и спортивный. Но в Вене и Германии нельзя отдать ему марки, поэтому надо что-то загвоздить неповторимое, уникальное. Все, что пока делает артист Золотухин, к сожалению, вполне доступно любому, а уж Родиону и подавно. И вот тут опять, что называется, дуракам везет, — может, и хорошо, что Шнитке не написал вокал Юрию? Так, глядишь, я проскочу и наберу музыку для себя удобную. В эти 10 дней партитура должна быть окончательно скомпилирована.
17 февраля 1993 г. Среда, мой день
В прессе сообщение, что Моссовет решит или уже решил — быть ли ему учредителем театра «Содружество актеров Таганки» под руководством Губенко. Заседание 22-го. Вызывается или приглашается Бугаев. А он заявляет, что без Любимова он не пойдет. А Любимову туда ходить не надо, по-моему. Короче, дело идет к суду.
17 февраля 1993 г. Среда, мой день, но бойся его, Близнец!
После репетиции душа и сердце раскрыты, ранимы, усталость и счастье после стихов, где все прочитано тебе и про тебя. Вдруг — ушат холодной воды. Лара, Лариса. Из всех женщин, которые прошли по моему сердцу, кажется, одна ты не презиралась, не скандалила в быт, в пошлость. Какое счастье, что мы не поженились с тобой! Брак портит воспоминания. Ведь любил же я Шацкую, ведь помню, как от ревности плакал, — и что теперь осталось от этого всего?!
19 февраля 1993 г. Пятница. Театр, гр. № 307
Богина, «гениальная» артистка, замучила звонками — из 14-й категории хочется в 15-ю. «Я сыграю все, я все могу, любой ввод за 20 минут!» 50-летние пришли к этой отметке катастрофически нищими, обозленными и развращенными. Что-то веселое, напоминающее счастливую, роскошную жизнь, Рио-де-Жанейро было, конечно, у каждой. К 50 годам ни детей, ни мужиков, ни карьеры, ни ролей. А теперь еще и просто голод.
Любимов. На него было вчера страшно смотреть. Сначала он ругался, как в лучшие годы, потом повторил несколько раз фразу: «Я сегодня же дам телеграмму президенту, что я отдаю назад ваше гражданство! Со мной обращаются хуже, чем при коммунистах, вызывают к прокурору!» У него мозга за разум заходит, да еще так подвел Шнитке. Кажется, он мало-помалу отказывается от попыток, от требований петь ненаписанные ноты, петь прозу как ни попадя.
Я буду вспоминать эти счастливые дни, когда я жил только ожиданием репетиции, приходил в эту комнату, переодевался, ждал Сашку, которая принесет какую-нибудь новую еду, читал роман, писал дневник, слушал фонограммы. Я буду все это вспоминать и плакать. К тому же я дивно вдохновлялся на этом диване.
20 февраля 1993 г. Суббота
Занимался утром аккордеоном, подбирал сопровождение к сцене с Гордоном — Любимову не понравилось. Будет, очевидно, «Не одна во поле...» На ней почему-то и голос звучал.
Шифферса вчера я посетил. Взял роман, оставил пленку. Жалко, что говорил только я и опять о делах театра, о нашей с Филатовым переписке.
22 февраля 1993 г. Понедельник
— Молодец! — сказал Любимов после исполнения мной в финале с Ларой — «В лесу казенной...».
Какие-то победы были и в сцене с Ливерием. В общем, день был с плюсом, полезный. Еще три-четыре бы таких ключевых дня, и я был бы спокоен перед отъездом в Японию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72