Он отчаянно дергался.
– Я пока еще жив, чтобы Бравия снимал с меня оружие, как с трупа! – кричал он.
Кандар дал знак своим людям, и они выхватили пленника у головорезов Бравии, оттеснили назад. Бравию вояки любили не больше, чем тэба Симая. Выходка последнего их скорее позабавила.
– Давай нож! – пролаял кандар.
Симай медленно наклонился и вытянул из-за голенища последнее лезвие. Протянул кандару. Тот задержался, рассматривая диковинный клинок, непривычно узкий, отточенный до самой рукояти, со змеящимся узором, сложенным непонятными знаками.
– Диковинная штучка, – не удержался кандар.
Тэб Симай промолчал. Это та память, с которой он не расставался уже много лет. И расставаться не намерен.
Его повели вниз хорошо знакомыми переходами. Люди Бравии остались ни с чем рядом с брызжущим слюной от ярости командиром. Они больше не нужны. Сопротивления, на которое этот хитрец так надеялся, оказано не было… Только досадная оплошность, болезненная для самолюбия Бравии, метившего на место тэба Симая, которая могла ему дорого обойтись, если о ней станет известно. А уж известно станет, это точно. Солдатня разнесет по всему замку, постарается.
Когда Бравия со своими охотниками остался далеко позади, над мирно бредущим конвоем в узком коридорчике взвился маленький шарик и тут же лопнул с легким хлопком. Маг затаил дыхание. Конвойные насторожились, потянулись к оружию, озираясь по сторонам, потом задышали чаще, удивленно переглядываясь. Ближайший к тэбу Симаю стражник уже сползал по стене, хватаясь за нагрудник. Пленник тоже скорчился, будто бы от боли. В эти последние мгновенья конвойные не поняли ничего. Пленника никто не пытался отбить, он сам, чуть живой, пытался отползти к стене, вокруг хрипели их товарищи. Кто-то пытался бежать, но всего лишь упал чуть дальше, не пройдя и нескольких шагов. Все совершилось очень быстро. Стражники замерли, так и не уразумев, в чем дело, маг же, мгновенно вскочив на ноги, понесся прочь от груды тел, задержавшись лишь для того, чтобы выхватить из-за кандаровского голенища тот самый нож, что не собирался оставлять никому.
Отбежав достаточно, он с шумом втянул воздух, задыхаясь. Отдышался. Порошок нэи избавил его от многих неприятностей. Последний мешочек, оставшийся от стража. Хорошо, что берег его так долго. Не пришлось… тратить силу. Ну, разве что капельку, чтобы разорвать крепкую кожу, что хранила нэи так долго. Очнутся они не скоро, раньше их найдут, но пока разберутся, что да как, он будет уже далеко.
Маг огляделся. От восточной башни они отошли немного. Надо отсюда убираться. Истарма скорее всего отдал приказ о его пленении тайно, опасаясь, что он просочится наружу через «тайных соглядатаев», поэтому в замке, кроме стражников этого злосчастного канда да горстки людей Бравии, наверняка никто даже не знает о том, что тэб Симай больше не в силе.
Он уверенно направился вперед, не скрываясь. Около первого же караула убедился, что рассудил правильно. Тэба Симая не пытались удержать. И он направился через весь замок, в самую твердь Истармы, Главную башню, к которой сходились все переходы и коридоры замка, самую древнюю и высокую, построенную еще на заре этой крепости. В ту, что стала в прошлый раз местом его паденья. Главное прибежище Истармы во время его пребывания в замке. Там он «колдовал», вернее пытался. Там хранил свои книги и рукописи, амулеты. Там на разные лады повторял диковинные заклинания, надеясь на силу, заключенную в самих камнях древней башни. Ведь недаром же маг, которого он упустил прямо из рук столь постыдным образом, в свое время выбрал именно ее для убежища. Неспроста. Поэтому Истарма тоже ютился здесь, не желая других покоев. Там он вызвал к жизни тварь, там она и должна была сгинуть, не подвергая законы Великой Матери дальнейшей опасности.
Иллири спешился. В окружении солдат тэба Тандоорта, так же спокойно, как и всегда, он зашагал по широкому подворью крепости Кус-Танак, мощенному серым булыжником, без оружия, даже без привычного черного плаща, со связанными за спиной руками.
Стражники Истармы глазели со всех сторон, подбираясь поближе к новоприбывшим, потому что сумерки мешали разглядеть все как следует. Весть о том, что привезли еще одного пленника, а может, и колдуна, расползлась от ворот за считаные доли Часа, пока люди тэба Тандоорта рядились со стражниками на воротах, что хотели тотчас избавить их от пленника. Но солдаты, приведшие Иллири, стояли на своем. У них строжайший приказ от тэба Тандоорта. Передать из рук в руки.
– А сам-то где, ваш тэб Тандоорт? Али тэйры у него такие огромные, по три человека? – хохотали стражники со стен.
Видно, люди тэба Тандоорта и Главного тигана недолюбливали друг друга так же, как и их хозяева.
– После подойдет. Там две трети пешими. Мы этого красавца между Танаком и Барой сцапали. Благородный тэб Тандоорт приказал его сразу же сюда тащить. Чтоб разобрались поскорей. Коней дал. Вот мы и рано.
– Ничего себе, рано! – веселились стражники, отпуская толстенные веревки. – Не ходите, а ползаете небось!
Наконец их пропустили, но только до караульни. Тут дожидались тэба Палата, начальника личной охраны Истармы, и еще кого-то. Они явились одновременно. Маленький приземистый человечек с забавными кудряшками, прилипшими к ушам от пота, пристально всмотрелся в стража, обошел кругом.
– Ну что ж, – кивнул головой, – это он. Все как записано. Уж больно приметный!
– Уверен, Бравия?
– Уверенным, тэб Палат, может быть только великий тиган! А я вижу то, что вижу. А вижу я в аккурат то, что записано со слов тэба Тандоорта. А оружие его где, лук, конь?
– Там отобрали… – туманно ответил кандар конвоя, не зная об этом ничего, но справедливо полагая, что преступник обезоружен и обездвижен их доблестными воинами.
Тэбу Тандоорту совсем незачем было посылать кандара, что знал бы досконально, как все было на самом деле. Истарма хитер… Вдруг он пожелает расспросить самого кандара?
– Похож, похож, – снова кивнул Бравия. – Благородный тиган будет доволен! Можно тащить его хоть тотчас!
– Он приказал не тревожить, – сказал начальник охраны. – Только что. И привести того, первого. Все это, может, и до полуночи затянется… Так что этого мы пока что в нижний ярус. А эти, – он кивнул на стражников Тандоорта, – пусть дожидаются своих. Эй, – бросил одному из стражников, – сбегай вниз за Тургом. Пусть берет свой канд и тащит его сюда! И быстро! – Солдат исчез. – А ты, – обратился он уже к Бравии, – тоже своих сюда давай, кто в замке есть. А то про этих людишек слухи ходят такие… У меня каждый человек на счету, так что поможешь моим.
– Нет, не могу. – Хитрая рожица Бравии залучилась сразу во всех направлениях. – У меня там дельце с тэбом Симаем. Я и так уж торопиться должен. Приказ тигана! Так что уж сами. Да и чего там? Слухи мы все мастера пускать, а посмотри, – он картинно пожал плечами, – ну чего тут бояться! Это они, как у нас из-под носа увиливать, хитрые да бойкие, а как попадутся, то все! Конец! – Он добродушно выругался. – Мне пора, – закончил уже деловито. – Тэб Симай, поди, заждался, – опять не сумел скрыть довольной улыбки.
От нее мороз продирал по коже. Похоже, тэб Симай все-таки в замке. И найти его надо как можно скорее. Чутье никогда не подводило стража, гроза сгустилась в этой каменной крепости. И вот-вот готова была разразиться. Гроза уже мелькала и далеко в небе, когда стража вели по подворью. Так далеко, что не слышно рыка грома и молнии кажутся игрушкой, а ведь они чудовищны. На редкость сильная первая гроза, под стать этой ночи, что может оказаться последней. Гроза повсюду.
Бравия исчез, довольно напевая под нос. Страж спокойно ожидал посреди караульни, полной солдатни. Взгляды, которыми его награждали, волновали его куда меньше судьбы мага и еще одного пленника. Что это за «первый», которого повели к Истарме? Что это за «первый», если сам он, страж, «второй»? Неужели Истарме на самом деле удалось кого-то поймать? Теперь приходилось думать о двоих. И страж был занят тем, что решал, с кого из них начать: с мага или «первого»? Или это и есть хваленая людская ловушка?
Прошло слишком много времени. Его наконец повели. Коридорами, переходами, сначала полными солдат, потом все более и более пустыми. Нет, у Истармы здесь пока не так много людей. В некоторых уголках каменной громады и вовсе было пусто, и лишь шаги стражи гулко отдавались от стен. Они отошли изрядно, и вдруг Иллири, дернувшись, начал оседать, падая на левый бок.
– Эй, чего с ним? – пробормотал стражник, шедший сразу же за ним.
Страж снова дернулся, нелепо выпростал связанные руки из-за спины, перекатился через себя. Ветром дунуло по коридору, и мелкая пыль поднялась в воздух. Стражники начали кашлять и падать на пол. Иллири же, напротив, привстал, выпрямился и рванулся прочь, не подозревая о том, что такой же фокус с порошком нэи уже проделал тэб Симай всего лишь одним ярусом выше.
Отбежав на достаточное расстояние, он отдышался, затем осторожно закинул руки вверх, будто они без костей, поморщился и опустил их через голову уже впереди. Бегом вернулся к валявшимся стражникам и перетер веревку о лезвие кинжала. Метательных ножей при них, к сожалению, не было, поэтому он наспех ухватил пару кинжалов и пику. Меч ему только в тягость. Он ринулся туда, откуда его только что привели. Но, передумав, вскоре вернулся, подхватил плащ одного из стражников, накинул, спрятал темные волосы под шлем, вооружился пикой. Издалека теперь можно сойти за своего. И он побежал прочь.
Леки, совершенно обалдевший от тряски, сразу и не понял, куда его притащили. Приходя понемногу в себя, начал оглядывать небольшую залу, загроможденную разным хламом. В окно, подозрительно знакомое, до боли, сочились густые сумерки, но горящие тут и там светильники выхватывали комнату из объятий мрака. И вдруг за окном без ставен и решеток мелькнул далекий свет. Первая весенняя молния разорвала пространство над унылыми холмами. Далеко отсюда начиналась гроза. Животворная, прохладная, свободная. Там будет много воды…
Леки облизнул пересохшие губы. Казалось, они растрескались, как земля в засуху, а ведь он давеча пил, и много. Только это не вода, а отрава какая-то. Он снова принялся разглядывать комнату. Тени колебались, слоясь и шатаясь, то отдаляя близкие стены, то приближая далекие. Небольшое возвышение в середине залы манило к себе, и Леки зачем-то пополз туда, но тут же остановился. Он сразу и не понял, что его одного оставили, словно в темнице. А ведь тут окно!
Он старательно пополз теперь уже к окну, сбивая раненый бок. Руки, скрученные за спиной, мешали ужасно. Но окно! Ему казалось, что он полз целую вечность, то падая, то барахтаясь. Тело отказывалось слушаться, хоть ты тресни. Наконец он добрался и в отчаянном броске плечами уперся в нижний край проема. Как нужны сейчас руки! Подтянулся, срываясь. Откуда только силы взялись… Наконец лег грудью на холодный камень, устало свесился с другой стороны и уже был готов бездумно вывалиться наружу, как очередная вспышка молнии осветила холмы, поросшие лесом. Далеко внизу. Тоже знакомые до боли. Он чуть было не сверзился с высоченной башни.
Леки испуганно отпрянул назад и сорвался вниз, слабые плечи не удержали. Рухнул на пол, треснувшись прямо лицом о низ проема. С трудом поднял голову. Во рту было солоно. По подбородку что-то текло. Еле-еле повернув шею, вытер его о плечо. Кровь… Чудно, лицо совсем не болит, как онемело. Видать, нос разбил, когда падал.
За окном снова вспыхнуло. Сюда долетали только отголоски большой грозы. Но Леки сжался, словно вспышка осветила не мир за окном, а его тупую башку. Это же та самая!Та самая комната! Которую он видал не раз и не два, и казалось, что уже не забудет никогда. Ан нет, позабыл, как есть. А на возвышении должна быть книга Виверры, и он пополз туда, несмотря на то что по подбородку продолжала течь густая соленая влага.
Вновь нелегкий путь среди сундуков со всяким хламом. Зачем его туда понесло? Леки не знал. Он мог делать только то, что приходило в голову немедленно, подчас забывая, чего именно хотел. Мысли рассеянно разлетались, не успевая даже как следует родиться. Он дополз и оперся спиной о камень, не зная, что дальше. Подняться вверх и посмотреть, точно ли книга там, уже не было сил. Да и зачем?
– Чудесно!
Он оглянулся на звук голоса. Где же он?
От одной из стен отделилась невысокая щуплая фигура. Словно прямо из рухляди вылезла.
– Очень хорошо! – снова изрекла она. – На колдуна ты не похож, тот бы уж давно что-нибудь выкинул. Однако вряд ли что-нибудь серьезное… после моего поистине колдовского состава правды! Да, его открыл не я, но пользую я один. И все потому, что усерден в поисках знаний!
Леки ничего не понимал. Какие колдуны, какие такие правды?
Фигура не просто веселилась. Она торжествовала.
– Мое усердие в этих поисках безмерно! – вдруг зловеще выкрикнула фигура, будто разом переменилась.
У Леки в голове все запуталось еще больше.
– Молчишь?! – снова выкрикнула фигура. – Ну, молчи, молчи, – зло процедила сквозь зубы. – До поры.
Она принялась расхаживать взад-вперед. Видно, что успокоилась понемногу, появилась плавность в движениях, теперь человек шагал уже помягче. Он взял светильник и приблизился к Леки. Подошел ближе, еще ближе. Его лицо ясно вырисовалось, освещенное пламенем, ошибочно смягчавшим угловатые черты. Окладистая борода, скрывающая шею, прочерченный морщинами лоб. Глаза вдруг вспыхнули, и Леки едва успел закрыть свои. За малую долю мига он скорее почувствовал, чем понял, что перед ним стоит не кто иной, как сам Главный тиган Истарма, великий и ужасный. И тварь из другого мира вместе с ним. Холод в спинном столбе пронизал его до самой макушки. Нельзя смотреть в эти глаза. Нельзя, и все.
Он старательно зажмурился.
– Ты что, заснул? – озабоченно пробормотал тиган.
Леки и в самом деле старался погрузиться в забытье, да так, чтобы его оттуда никак не выскребли. С первым звуком отдаленного грома он выпал из привычного мира и погрузился в… пустоту. Он попытался рвануться обратно, но воспоминание о страшных глазах, вцепившихся прямо в самое нутро, остановило его. Он заметался между ними, не решаясь ни вынырнуть, ни остаться. А пустота ловила, звала, засасывала, и он предпочел отдаться ей. Прочь, прочь отсюда! Подальше!
Но пустота тоже сегодня страшилась больше, чем обычно. И тосковала… Не было в ней того жуткого покоя, к которому Леки уже привык. Она волновалась, шла зыбью, вздымая какие-то невидимые волны, бьющие неизвестно откуда, прямо изнутри. Все больше и чаще. Леки било все больнее. Жуть и тоска накатывались раз за разом, и он снова возопил: чего же ты хочешь, проклятая?
И опять, как незнамо сколько дней назад – все они теперь слились в одну череду, – вывалился в свое детство. Снова мать качала на руках, шла вдоль колосящегося поля, от которого веяло домом. А потом Леки вновь ломился в стены своей давешней темницы. И снова дом, и снова темница. И снова. И опять, как будто это не случайность, а разговор какой-то. Как будто эта настырная пустота пыталась ответить. Сказать. Но ведь у нее нет языка… Ничего нет. А что есть? Только страх и тоска. Только зыбкие образы, рожденные ею в голове у Леки, что она тут же стирала в его памяти. И воздвигала новые.
Он смотрел и смотрел, пытаясь вырваться. Как будто попал в бесконечный круг. Только он вспоминал свой дом, мать и родные места, только проникался заботой, любовью и нежностью, только возвращался домой – и сразу же попадал в каменный мешок без окон и дверей, из которого нет исхода. И он вновь бился о стены, и снова попадал в родные края, а потом – опять между стен, сжимавших мир до нескольких шагов. Он рванулся прочь, пытался кричать – и не мог, но все рвался и рвался из этого круга. Он не останется здесь! Ни за что!
Он снова орал в полный голос. Когда в глазах прояснилось, он увидал склонившиеся над ним лица в шлемах. Стража. Где он?
– Хорошо! – послышался голос. – Наконец-то! Теперь дайте ему это.
В руках одного из стражников появилась маленькая фляжка. Леки схватили за плечи и приподняли. Он брыкался. Но его слабые рывки не могли помешать здоровенным стражникам. Один из них схватил его за подбородок. Другой ножом разжал зубы и влил в рот какую-то дурно пахнущую гадость. Леки хотел было плюнуть, но ему зажали рот и нос. Влага обжигающим потоком понеслась вниз. Нутро свело, и Леки скорчился в руках стражников, потом обмяк. В голове прояснилось, но не настолько, чтобы рассудок полностью вернулся к нему. Зато теперь он стал беспокоен. Заерзал на каменном полу, задышал. Теперь и речи нет, чтобы заснуть. Да он и не станет больше…
За окном уже сильно грохотало. Он провалялся не так уж и мало.
– Прочь! – властно сказал Истарма. – Являться только на мой зов!
Стражники посыпались в узенькую, тяжелую дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Я пока еще жив, чтобы Бравия снимал с меня оружие, как с трупа! – кричал он.
Кандар дал знак своим людям, и они выхватили пленника у головорезов Бравии, оттеснили назад. Бравию вояки любили не больше, чем тэба Симая. Выходка последнего их скорее позабавила.
– Давай нож! – пролаял кандар.
Симай медленно наклонился и вытянул из-за голенища последнее лезвие. Протянул кандару. Тот задержался, рассматривая диковинный клинок, непривычно узкий, отточенный до самой рукояти, со змеящимся узором, сложенным непонятными знаками.
– Диковинная штучка, – не удержался кандар.
Тэб Симай промолчал. Это та память, с которой он не расставался уже много лет. И расставаться не намерен.
Его повели вниз хорошо знакомыми переходами. Люди Бравии остались ни с чем рядом с брызжущим слюной от ярости командиром. Они больше не нужны. Сопротивления, на которое этот хитрец так надеялся, оказано не было… Только досадная оплошность, болезненная для самолюбия Бравии, метившего на место тэба Симая, которая могла ему дорого обойтись, если о ней станет известно. А уж известно станет, это точно. Солдатня разнесет по всему замку, постарается.
Когда Бравия со своими охотниками остался далеко позади, над мирно бредущим конвоем в узком коридорчике взвился маленький шарик и тут же лопнул с легким хлопком. Маг затаил дыхание. Конвойные насторожились, потянулись к оружию, озираясь по сторонам, потом задышали чаще, удивленно переглядываясь. Ближайший к тэбу Симаю стражник уже сползал по стене, хватаясь за нагрудник. Пленник тоже скорчился, будто бы от боли. В эти последние мгновенья конвойные не поняли ничего. Пленника никто не пытался отбить, он сам, чуть живой, пытался отползти к стене, вокруг хрипели их товарищи. Кто-то пытался бежать, но всего лишь упал чуть дальше, не пройдя и нескольких шагов. Все совершилось очень быстро. Стражники замерли, так и не уразумев, в чем дело, маг же, мгновенно вскочив на ноги, понесся прочь от груды тел, задержавшись лишь для того, чтобы выхватить из-за кандаровского голенища тот самый нож, что не собирался оставлять никому.
Отбежав достаточно, он с шумом втянул воздух, задыхаясь. Отдышался. Порошок нэи избавил его от многих неприятностей. Последний мешочек, оставшийся от стража. Хорошо, что берег его так долго. Не пришлось… тратить силу. Ну, разве что капельку, чтобы разорвать крепкую кожу, что хранила нэи так долго. Очнутся они не скоро, раньше их найдут, но пока разберутся, что да как, он будет уже далеко.
Маг огляделся. От восточной башни они отошли немного. Надо отсюда убираться. Истарма скорее всего отдал приказ о его пленении тайно, опасаясь, что он просочится наружу через «тайных соглядатаев», поэтому в замке, кроме стражников этого злосчастного канда да горстки людей Бравии, наверняка никто даже не знает о том, что тэб Симай больше не в силе.
Он уверенно направился вперед, не скрываясь. Около первого же караула убедился, что рассудил правильно. Тэба Симая не пытались удержать. И он направился через весь замок, в самую твердь Истармы, Главную башню, к которой сходились все переходы и коридоры замка, самую древнюю и высокую, построенную еще на заре этой крепости. В ту, что стала в прошлый раз местом его паденья. Главное прибежище Истармы во время его пребывания в замке. Там он «колдовал», вернее пытался. Там хранил свои книги и рукописи, амулеты. Там на разные лады повторял диковинные заклинания, надеясь на силу, заключенную в самих камнях древней башни. Ведь недаром же маг, которого он упустил прямо из рук столь постыдным образом, в свое время выбрал именно ее для убежища. Неспроста. Поэтому Истарма тоже ютился здесь, не желая других покоев. Там он вызвал к жизни тварь, там она и должна была сгинуть, не подвергая законы Великой Матери дальнейшей опасности.
Иллири спешился. В окружении солдат тэба Тандоорта, так же спокойно, как и всегда, он зашагал по широкому подворью крепости Кус-Танак, мощенному серым булыжником, без оружия, даже без привычного черного плаща, со связанными за спиной руками.
Стражники Истармы глазели со всех сторон, подбираясь поближе к новоприбывшим, потому что сумерки мешали разглядеть все как следует. Весть о том, что привезли еще одного пленника, а может, и колдуна, расползлась от ворот за считаные доли Часа, пока люди тэба Тандоорта рядились со стражниками на воротах, что хотели тотчас избавить их от пленника. Но солдаты, приведшие Иллири, стояли на своем. У них строжайший приказ от тэба Тандоорта. Передать из рук в руки.
– А сам-то где, ваш тэб Тандоорт? Али тэйры у него такие огромные, по три человека? – хохотали стражники со стен.
Видно, люди тэба Тандоорта и Главного тигана недолюбливали друг друга так же, как и их хозяева.
– После подойдет. Там две трети пешими. Мы этого красавца между Танаком и Барой сцапали. Благородный тэб Тандоорт приказал его сразу же сюда тащить. Чтоб разобрались поскорей. Коней дал. Вот мы и рано.
– Ничего себе, рано! – веселились стражники, отпуская толстенные веревки. – Не ходите, а ползаете небось!
Наконец их пропустили, но только до караульни. Тут дожидались тэба Палата, начальника личной охраны Истармы, и еще кого-то. Они явились одновременно. Маленький приземистый человечек с забавными кудряшками, прилипшими к ушам от пота, пристально всмотрелся в стража, обошел кругом.
– Ну что ж, – кивнул головой, – это он. Все как записано. Уж больно приметный!
– Уверен, Бравия?
– Уверенным, тэб Палат, может быть только великий тиган! А я вижу то, что вижу. А вижу я в аккурат то, что записано со слов тэба Тандоорта. А оружие его где, лук, конь?
– Там отобрали… – туманно ответил кандар конвоя, не зная об этом ничего, но справедливо полагая, что преступник обезоружен и обездвижен их доблестными воинами.
Тэбу Тандоорту совсем незачем было посылать кандара, что знал бы досконально, как все было на самом деле. Истарма хитер… Вдруг он пожелает расспросить самого кандара?
– Похож, похож, – снова кивнул Бравия. – Благородный тиган будет доволен! Можно тащить его хоть тотчас!
– Он приказал не тревожить, – сказал начальник охраны. – Только что. И привести того, первого. Все это, может, и до полуночи затянется… Так что этого мы пока что в нижний ярус. А эти, – он кивнул на стражников Тандоорта, – пусть дожидаются своих. Эй, – бросил одному из стражников, – сбегай вниз за Тургом. Пусть берет свой канд и тащит его сюда! И быстро! – Солдат исчез. – А ты, – обратился он уже к Бравии, – тоже своих сюда давай, кто в замке есть. А то про этих людишек слухи ходят такие… У меня каждый человек на счету, так что поможешь моим.
– Нет, не могу. – Хитрая рожица Бравии залучилась сразу во всех направлениях. – У меня там дельце с тэбом Симаем. Я и так уж торопиться должен. Приказ тигана! Так что уж сами. Да и чего там? Слухи мы все мастера пускать, а посмотри, – он картинно пожал плечами, – ну чего тут бояться! Это они, как у нас из-под носа увиливать, хитрые да бойкие, а как попадутся, то все! Конец! – Он добродушно выругался. – Мне пора, – закончил уже деловито. – Тэб Симай, поди, заждался, – опять не сумел скрыть довольной улыбки.
От нее мороз продирал по коже. Похоже, тэб Симай все-таки в замке. И найти его надо как можно скорее. Чутье никогда не подводило стража, гроза сгустилась в этой каменной крепости. И вот-вот готова была разразиться. Гроза уже мелькала и далеко в небе, когда стража вели по подворью. Так далеко, что не слышно рыка грома и молнии кажутся игрушкой, а ведь они чудовищны. На редкость сильная первая гроза, под стать этой ночи, что может оказаться последней. Гроза повсюду.
Бравия исчез, довольно напевая под нос. Страж спокойно ожидал посреди караульни, полной солдатни. Взгляды, которыми его награждали, волновали его куда меньше судьбы мага и еще одного пленника. Что это за «первый», которого повели к Истарме? Что это за «первый», если сам он, страж, «второй»? Неужели Истарме на самом деле удалось кого-то поймать? Теперь приходилось думать о двоих. И страж был занят тем, что решал, с кого из них начать: с мага или «первого»? Или это и есть хваленая людская ловушка?
Прошло слишком много времени. Его наконец повели. Коридорами, переходами, сначала полными солдат, потом все более и более пустыми. Нет, у Истармы здесь пока не так много людей. В некоторых уголках каменной громады и вовсе было пусто, и лишь шаги стражи гулко отдавались от стен. Они отошли изрядно, и вдруг Иллири, дернувшись, начал оседать, падая на левый бок.
– Эй, чего с ним? – пробормотал стражник, шедший сразу же за ним.
Страж снова дернулся, нелепо выпростал связанные руки из-за спины, перекатился через себя. Ветром дунуло по коридору, и мелкая пыль поднялась в воздух. Стражники начали кашлять и падать на пол. Иллири же, напротив, привстал, выпрямился и рванулся прочь, не подозревая о том, что такой же фокус с порошком нэи уже проделал тэб Симай всего лишь одним ярусом выше.
Отбежав на достаточное расстояние, он отдышался, затем осторожно закинул руки вверх, будто они без костей, поморщился и опустил их через голову уже впереди. Бегом вернулся к валявшимся стражникам и перетер веревку о лезвие кинжала. Метательных ножей при них, к сожалению, не было, поэтому он наспех ухватил пару кинжалов и пику. Меч ему только в тягость. Он ринулся туда, откуда его только что привели. Но, передумав, вскоре вернулся, подхватил плащ одного из стражников, накинул, спрятал темные волосы под шлем, вооружился пикой. Издалека теперь можно сойти за своего. И он побежал прочь.
Леки, совершенно обалдевший от тряски, сразу и не понял, куда его притащили. Приходя понемногу в себя, начал оглядывать небольшую залу, загроможденную разным хламом. В окно, подозрительно знакомое, до боли, сочились густые сумерки, но горящие тут и там светильники выхватывали комнату из объятий мрака. И вдруг за окном без ставен и решеток мелькнул далекий свет. Первая весенняя молния разорвала пространство над унылыми холмами. Далеко отсюда начиналась гроза. Животворная, прохладная, свободная. Там будет много воды…
Леки облизнул пересохшие губы. Казалось, они растрескались, как земля в засуху, а ведь он давеча пил, и много. Только это не вода, а отрава какая-то. Он снова принялся разглядывать комнату. Тени колебались, слоясь и шатаясь, то отдаляя близкие стены, то приближая далекие. Небольшое возвышение в середине залы манило к себе, и Леки зачем-то пополз туда, но тут же остановился. Он сразу и не понял, что его одного оставили, словно в темнице. А ведь тут окно!
Он старательно пополз теперь уже к окну, сбивая раненый бок. Руки, скрученные за спиной, мешали ужасно. Но окно! Ему казалось, что он полз целую вечность, то падая, то барахтаясь. Тело отказывалось слушаться, хоть ты тресни. Наконец он добрался и в отчаянном броске плечами уперся в нижний край проема. Как нужны сейчас руки! Подтянулся, срываясь. Откуда только силы взялись… Наконец лег грудью на холодный камень, устало свесился с другой стороны и уже был готов бездумно вывалиться наружу, как очередная вспышка молнии осветила холмы, поросшие лесом. Далеко внизу. Тоже знакомые до боли. Он чуть было не сверзился с высоченной башни.
Леки испуганно отпрянул назад и сорвался вниз, слабые плечи не удержали. Рухнул на пол, треснувшись прямо лицом о низ проема. С трудом поднял голову. Во рту было солоно. По подбородку что-то текло. Еле-еле повернув шею, вытер его о плечо. Кровь… Чудно, лицо совсем не болит, как онемело. Видать, нос разбил, когда падал.
За окном снова вспыхнуло. Сюда долетали только отголоски большой грозы. Но Леки сжался, словно вспышка осветила не мир за окном, а его тупую башку. Это же та самая!Та самая комната! Которую он видал не раз и не два, и казалось, что уже не забудет никогда. Ан нет, позабыл, как есть. А на возвышении должна быть книга Виверры, и он пополз туда, несмотря на то что по подбородку продолжала течь густая соленая влага.
Вновь нелегкий путь среди сундуков со всяким хламом. Зачем его туда понесло? Леки не знал. Он мог делать только то, что приходило в голову немедленно, подчас забывая, чего именно хотел. Мысли рассеянно разлетались, не успевая даже как следует родиться. Он дополз и оперся спиной о камень, не зная, что дальше. Подняться вверх и посмотреть, точно ли книга там, уже не было сил. Да и зачем?
– Чудесно!
Он оглянулся на звук голоса. Где же он?
От одной из стен отделилась невысокая щуплая фигура. Словно прямо из рухляди вылезла.
– Очень хорошо! – снова изрекла она. – На колдуна ты не похож, тот бы уж давно что-нибудь выкинул. Однако вряд ли что-нибудь серьезное… после моего поистине колдовского состава правды! Да, его открыл не я, но пользую я один. И все потому, что усерден в поисках знаний!
Леки ничего не понимал. Какие колдуны, какие такие правды?
Фигура не просто веселилась. Она торжествовала.
– Мое усердие в этих поисках безмерно! – вдруг зловеще выкрикнула фигура, будто разом переменилась.
У Леки в голове все запуталось еще больше.
– Молчишь?! – снова выкрикнула фигура. – Ну, молчи, молчи, – зло процедила сквозь зубы. – До поры.
Она принялась расхаживать взад-вперед. Видно, что успокоилась понемногу, появилась плавность в движениях, теперь человек шагал уже помягче. Он взял светильник и приблизился к Леки. Подошел ближе, еще ближе. Его лицо ясно вырисовалось, освещенное пламенем, ошибочно смягчавшим угловатые черты. Окладистая борода, скрывающая шею, прочерченный морщинами лоб. Глаза вдруг вспыхнули, и Леки едва успел закрыть свои. За малую долю мига он скорее почувствовал, чем понял, что перед ним стоит не кто иной, как сам Главный тиган Истарма, великий и ужасный. И тварь из другого мира вместе с ним. Холод в спинном столбе пронизал его до самой макушки. Нельзя смотреть в эти глаза. Нельзя, и все.
Он старательно зажмурился.
– Ты что, заснул? – озабоченно пробормотал тиган.
Леки и в самом деле старался погрузиться в забытье, да так, чтобы его оттуда никак не выскребли. С первым звуком отдаленного грома он выпал из привычного мира и погрузился в… пустоту. Он попытался рвануться обратно, но воспоминание о страшных глазах, вцепившихся прямо в самое нутро, остановило его. Он заметался между ними, не решаясь ни вынырнуть, ни остаться. А пустота ловила, звала, засасывала, и он предпочел отдаться ей. Прочь, прочь отсюда! Подальше!
Но пустота тоже сегодня страшилась больше, чем обычно. И тосковала… Не было в ней того жуткого покоя, к которому Леки уже привык. Она волновалась, шла зыбью, вздымая какие-то невидимые волны, бьющие неизвестно откуда, прямо изнутри. Все больше и чаще. Леки било все больнее. Жуть и тоска накатывались раз за разом, и он снова возопил: чего же ты хочешь, проклятая?
И опять, как незнамо сколько дней назад – все они теперь слились в одну череду, – вывалился в свое детство. Снова мать качала на руках, шла вдоль колосящегося поля, от которого веяло домом. А потом Леки вновь ломился в стены своей давешней темницы. И снова дом, и снова темница. И снова. И опять, как будто это не случайность, а разговор какой-то. Как будто эта настырная пустота пыталась ответить. Сказать. Но ведь у нее нет языка… Ничего нет. А что есть? Только страх и тоска. Только зыбкие образы, рожденные ею в голове у Леки, что она тут же стирала в его памяти. И воздвигала новые.
Он смотрел и смотрел, пытаясь вырваться. Как будто попал в бесконечный круг. Только он вспоминал свой дом, мать и родные места, только проникался заботой, любовью и нежностью, только возвращался домой – и сразу же попадал в каменный мешок без окон и дверей, из которого нет исхода. И он вновь бился о стены, и снова попадал в родные края, а потом – опять между стен, сжимавших мир до нескольких шагов. Он рванулся прочь, пытался кричать – и не мог, но все рвался и рвался из этого круга. Он не останется здесь! Ни за что!
Он снова орал в полный голос. Когда в глазах прояснилось, он увидал склонившиеся над ним лица в шлемах. Стража. Где он?
– Хорошо! – послышался голос. – Наконец-то! Теперь дайте ему это.
В руках одного из стражников появилась маленькая фляжка. Леки схватили за плечи и приподняли. Он брыкался. Но его слабые рывки не могли помешать здоровенным стражникам. Один из них схватил его за подбородок. Другой ножом разжал зубы и влил в рот какую-то дурно пахнущую гадость. Леки хотел было плюнуть, но ему зажали рот и нос. Влага обжигающим потоком понеслась вниз. Нутро свело, и Леки скорчился в руках стражников, потом обмяк. В голове прояснилось, но не настолько, чтобы рассудок полностью вернулся к нему. Зато теперь он стал беспокоен. Заерзал на каменном полу, задышал. Теперь и речи нет, чтобы заснуть. Да он и не станет больше…
За окном уже сильно грохотало. Он провалялся не так уж и мало.
– Прочь! – властно сказал Истарма. – Являться только на мой зов!
Стражники посыпались в узенькую, тяжелую дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60