В древних языческих культах за субстанцию жизни принималась кровь. Возникновение болезни связывали с ослаблением жизненных сил в крови, и поддержание этих сил осуществлялось с помощью вливания «здоровой крови». История врачевания и знахарства полна историями переливания крови от животных, младенцев – людям пожилого возраста с целью достижения омоложения. У Овидия Медея именно так, вливая старцу Пелию кровь овцы, возвращает ему юность. Гиппократ полагал, что употребление злым человеком крови овцы может изменить душевные свойства человека.
Мифо– идеологическое явление вампиризма с его ритуально-сакральными манипуляциями с кровью послужили основаниями для практически 100-летнего запрещения Ватиканом любых форм переливания крови. Одно несомненно: переливание крови как научный метод возникает из магии крови".
Стоит добавить: в случае со взятием этой субстанции у трупа речь необходимо вести о наиболее мрачных разновидностях названных ритуалов. Применение этого способа стало расширяться и он в ходу до сих пор. Однако кто из ученых поинтересовался дальнейшей судьбой пациентов (которые, в свою очередь, не знают, как их лечили)? С учетом же того, что кровь является носительницей души, стоило бы задаться некоторыми вопросами.
Нет, кровь у нас принято делить на белки и им подобные составляющие. Было установлено, кстати, что при внезапной смерти один из белков – фибрин, отвечающий за свертывание крови, не выпадает в осадок. Поэтому кровь и остается жидкой. Остается только найти скоропостижно скончавшегося. К таковым же часто относятся представители так называемой «группы риска» (преступные элементы) со всеми вытекающими отсюда для пациента последствиями.
* * *
Бог создал человека без запчастей, однако homo sapiens решил и здесь усовершенствовать Божественное творение.
…Собака с двумя головами – зрелище неописуемо ужасное. Однако старые, черно-белые кадры хроники фиксируют на лицах людей умильное выражение. Облаченные в белые халаты, они оживленно жестикулируют. Внимательно рассматривают эту пародию на мистического андрогина – двухголовое и бессмертное существо. До бессмертия, конечно, далеко. Однако шаг к продлению жизни, считают присутствующие, сделан. Опыт по трансплантации советские медики произвели успешно. В узких кругах несчастная дворняга стала не менее знаменита, чем звездная Лайка.
С человеком оказалось сложнее. Совместимость тканей оставалась проблемой вплоть до изобретения специальных препаратов, способных бороться с отторжением. После первых успехов пресса радостно сообщила о тех, кому были сделаны пересадки. О донорах предпочитали умалчивать. Естественно, ими стали самые бесправные… нет, даже не люди. Ибо кто привык считать у нас мертвое тело человеком! (1).
Как только перестройка возбужденно зашелестела статьями о правах личности и долларовыми купюрами, прибыльность извлечения «запчастей» из трупов вызвала ряд весьма экзотических идей. Однажды, например, газетчики сообщили ошарашенной публике о приватизации морга. Вскоре масштабы запредельного бизнеса стали ясны.
А. Мироненко: "Только в 1990 году и только один московский кооператив «БИО» изъял более тысячи пар глазных яблок, более трех тысяч белочных оболочек яичек, более семисот единиц внутренних органов и т. д.
Кооператив, специализирующийся на оказании ритуальных услуг, обслужил за данный период родственников 8533 умерших. За это же время гипофизов было изъято около 19-ти тысяч. Это говорит о целой сети «заготовительных» предприятий".
…Переступая через завалы пустых бутылок, с телекамерой в руках, с черного хода мы пробираемся в один из московских моргов. Снимается передача «Черный ящик». Наконец – ярко освещенное помещение. Трупы. Ошарашенный санитар. Он явно навеселе – и слабым мановением руки указывает: «Кооператив вот там».
Сопровождаемые картавым неистовством местного начальства, проходим по жутковатым помещениям морга. И все-таки неожиданность дает свои плоды: растерянная сотрудница лепечет: «Да, изъятие органов заказывают за стенкой, в морге…»
* * *
Перед нашей телекамерой Галина Мурашева – мать одного странно умершего человека. Рассказывает, что все время, пока ее сын умирал в больнице, она с невесткой дежурила в коридоре. Лишь спустя четыре месяца с большим трудом ей удалось узнать, что сразу после смерти у несчастного была изъята почка.
«Я бы согласилась, если бы мне объяснили, что это спасет кому-то жизнь, – плачет женщина. – Но зачем же такая таинственность?»
О возможных причинах «такой таинственности» мы еще поговорим. А пока приведем мнение трансплантологов. Они считают: если добиваться прижизненного согласия будущего донора или его родственников на изъятие, можно лишиться значительной части органов для пересадки. И чьи-то жизни не будут спасены.
Что ж, рассуждения вполне рациональные. И даже юридически обоснованные. Ведь по сути у нас сохраняется «общенародная собственность» на тело каждого человека. До недавнего времени в силе оставалось соответствующее постановление Совнаркома от 15 сентября 1937 года «О порядке проведения медицинских операций».
По оценке известного реаниматолога профессора Л.Поповой, положения вещей не изменил и принятый недавно закон о трансплантации. Рекомендаций ее коллег при его разработке не услышали. Зато директор НИИ трансплантологии и искусственных органов В.Шумаков потирает руки: документ упрощает забор органов.
Академик Ю.Лопухин комментирует ситуацию без экивоков:
«Трансплантологи ждут, когда человек помрет».
Итак, господствует мнение: если человек умер, использовать его органы рационально. То же самое говорят и об утилизации абортивного материала для нужд косметологии и фармацевтики. Ну не выбрасывать же добро в канализацию! Обожествление человеческого разума сравнивает в бесправии неразумный эмбрион и столь же неразумное мертвое тело.
Рационализм – один из ликов золотого тельца. И под бесстрастным взглядом этого идола нашего времени происходит невообразимое. Миллионы неродившихся младенцев, тысячи исчезнувших бесследно и похороненных безымянно – вопиют. Все они требуют соблюдения своих прав до рождения и после смерти.
Законы пишутся сиюминутными интересами людей. Этические нормы – долговременнее, но и они – продукт социального насилия. Представления о рациональном быстренько меняют общественную мораль.
"Расширение практики трансплантации либеральные идеологи связывают с «преодолением мифического отношения к „сердцу как вместилищу души“ и символу человеческой идентичности, с преодолением отношения к смерти как „переходному состоянию“, – пишет И.Силуянова. – Они видят прямую связь между прогрессирующим развитием трансплантации и преодолением общественного психологического барьера в виде традиционно-религиозной культуры с ее системой ритуалов и отношением к смерти. Они полагают, что успех трансплантологии возможен только в условиях „развитого и подготовленного общественного мнения, признающего безусловность гуманистических ценностей по всему кругу вопросов практики трансплантации органов“.»
Меж тем библейская заповедь запрещает тревожить прах усопших. За ней – и Промысл Божий, вера в воздаяние Страшного суда, и чисто человеческий опыт тысячелетий. Упокоение усопших, отрешившихся от дел земных и представших Богу – Праведному Судие, всегда обеспечивало связь поколений и устойчивость цивилизации. Любовь к отеческим гробам – не пустой звук.
Вспомним, однако, перестроечный фильм «Покаяние». Внук бросает с горы, в сторону города, труп выкопанного из могилы деда. Этот образ страшно повлиял на подсознание миллионов людей. Теперь и Грузия, и весь бывший СССР пожинают плоды вмешательства в запредельное.
Если нарушить табу уважения к покойным, за ним рушатся и многие другие. Так в душе человека происходят незримые катастрофы. И затем они выливаются в то, что называют «беспределом».
* * *
Академик Ю.Лопухин: «С началом войны в Карабахе московским медикам стали поступать из Закавказья весьма сомнительные предложения. Например, приобрести сердце. Несколько лет назад, до скачков инфляции, это стоило 50 тысяч рублей».
Поскольку война шла в основном на территории Азербайджана, и большинство военнопленных и беженцев – азербайджанцы, то информация на этот счет поступала с одной стороны.
Итак, бывший военнопленный М.Мамедов рассказывает о своем пребывании в лагере корреспонденту «Криминальной хроники»: «Больше всего мы боялись, когда кого-то увозили в госпиталь на операцию. Они никогда не возвращались».
Я прошу Андре Пико, представителя Международного Красного Креста в Баку прокомментировать подобные сообщения. Он осторожен и краток: «Зачастую мы не имеем доступа к военнопленным и другим категориям заключенных. Это мешает нам иметь правильное мнение о ситуации. Могу лишь сказать, что положения Женевской конвенции о защите жертв войны нарушают обе стороны».
А вот перед объективом телекамеры – трехлетний малыш Гасан Гусейнов. Его перевязанная рука висит безвольно, как плеть. Начальник бакинского военного госпиталя показывает мне рентгеновские снимки. Он рассказывает, что мальчик был ранен, и в плену ему удалили кость. В то же время, согласно медицинским атласам еще времен Второй мировой войны, подобные ранения легко заживают, и кости срастаются с помощью гипсовой повязки. Характерно: в данном случае кость была удалена вместе с суставной частью. Можно предположить, говорит медик, что это было сделано для нужд трансплантологии.
Этот и многие другие случаи были описаны на Международной конференции в защиту жертв войны, которая проходила осенью 1993 года в Женеве. Руководитель делегации Азербайджана Намин Аббасов рассказывал мне, как после его выступления холеные гуманисты из «цивилизованных» стран подходили к нему в кулуарах, вздыхали и цедили сквозь зубы: «Напрасно, напрасно вы подняли этот вопрос…»
…Снова жуткие телевизионные кадры. Эту кассету предоставили мне коллеги из Сербии. Десятки трупов с характерными швами на теле. Присутствующий врач утверждает: у этих людей были изъяты органы. Его слова дополняет офицер Югославской разведки. Он сообщает, что на деньги, вырученные от продажи трансплантантов, хорватская сторона закупает оружие.
Итак, война самоокупается уже на поле боя! Специалисты подсчитали: полный забор органов – от сердца до гипофиза – дает на черном рынке сотни тысяч долларов с одного донора.
Нельзя ли предвидеть новый тип войны – не за территорию, которую трудно удержать, а за человеческую биомассу.
…Трансплантологи подтвердят: идеальный вариант для пересадки – чтобы в момент изъятия органы еще действовали. В клиниках это достигается с помощью сложнейшей аппаратуры: после гибели мозга работа организма поддерживается искусственно. Трудно представить себе такую технику в прифронтовой полосе. К тому же пленные – фактически столь же беззащитны, как и трупы. В условиях конфликта, достигшего крайней степени ожесточения, можно предположить: с таким контингентом не церемонятся. (2).
Из бывшей Югославии, кстати, сообщают о случаях ритуальной антропофагии – поедания сердца сраженного православного. В древности считалось, что таким образом можно обрести его лучшие качества. Трудно сказать – в памяти ли крови здесь дело. Во всяком случае, переступив через такой акт, человек изменяет свое сознание. Он становится беспредельно жестоким. А разве не проходят такое, поистине сатанинское посвящение те медики, которые занимаются изъятиями органов и на поле боя, и в других «сомнительных» ситуациях? Какая тут клятва Гиппократа! В карман кладутся тысячи долларов!
* * *
Спасая одну часть природы, жертвуем другой. Потенциальные доноры – наиболее незащищенные в экстремальных ситуациях люди. К ним относятся бездомные, пациенты психиатрических клиник в наиболее экономически отсталых странах.
Это география поиска. Но у него есть и своя хронология. Где-то во второй половине 80-х техника пересадок была доведена до высокого уровня, и появилась проблема широкомасштабного донорства. Значит, под прицел попадают Латинская Америка, Индия, возможно, Африка конца 80-х.
Это предположение подтверждает один любопытный документ. Анализ мировой прессы по проблемам черного рынка трансплантантов. Он подготовлен в марте 1988 году для Конгресса США. Вместе с комментарием, в котором авторы пытаются отделить подлинные факты от дезинформации, интересующие нас вопросы занимают 17 страниц текста. Здесь приводятся 77 публикаций за 1987 и начало 1988 года.
Берем несколько примеров наугад.
23 июля 1987 года. Сообщение Европейского парламента. В докладе одной из его комиссий указываются факты пересадок органов в Европе, когда использовались детские трансплантанты, доставленные из Латинской Америки.
6 октября 1987 года. Представитель Дании в Совете Европы приводит дополнительные данные об использовании детских органов.
17 ноября 1987 года. Голландская газета «Volkskrant». В статье британского профессора МакМастерса сообщается о черном рынке детских трансплантантов в Индии и Центральной Америке.
24 января 1988 года. Газета «El Grafiko» в Гватемале. В статье сообщается об аресте двух израильтян, торговавших детскими органами для нужд трансплантации в США и Израиле…
О ряде случаев из этого перечня, который не стоит продолжать, рассказывалось в фильме Би-Би-Си. Его автор, англичанин Брюс Харрис, с которым мы встречались в Москве, заснял много интересного. И малыша из Гондураса, похищение которого не удалось; и плачущих родителей жертв преступного бизнеса; и рассказ гватемальского полицейского о том, как выгодна такая деятельность мафии; и психиатрическую клинику в Аргентине, где некий доктор Санчес поставил изъятие органов у беззащитных пациентов на поток.
Итак, в конце 80-х положение в странах третьего мира оказалось худо-бедно под контролем прессы и общественности. Но к этому времени сложилась еще одна – колоссальная – зона нестабильности. И рациональное сознание каких-то очень деловых людей указало на восток. В сторону нашей с вами страны! Начался еще один – незримый – «дранк нах остен».
Уловив потенциальные масштабы бизнеса, многие как с ума посходили! По данным А.Мироненко, помимо сугубо медицинских организаций, в 1990 году свое намерение поставлять органы за рубеж выразили «Воркутауголь», «Нефтехимэкспорт», «Минсквнештранс», «Воркутаиндастриз», «Экспортлес» и т. д.
Изменение конъюнктуры отразилось и еще в одном проекте. В августе 1991 года был подписан договор об учреждении в Москве филиала Всемирного центра по трансплантации органов детям. В его создании принимало участие множество партнеров, в том числе и фонд с трогательным названием «Счастливое детство». С американской стороны договор подписал некий пожилой джентльмен – Марк А.Крокер.
Остальные филиалы Всемирного центра находятся в Бразилии, Коста-Рике, Колумбии, Мексике. И вот в этот замечательный ряд встала Россия. Страна, где ежегодно в приемники-распределители попадают десятки тысяч беспризорных детей и рождается 120 тысяч малышей с серьезными психическими и физическими отклонениями.
Чье же «счастливое детство» имели в виду устроители центра? Расследование, начавшееся в Безбожном переулке, подбрасывает все новые вопросы. Страшные вопросы о нашем безбожном времени.
* * *
А. Мироненко раскладывает на столе документы. Большой интерес проявила к российским органам для пересадки турецкая фирма «Догуш». Законодательство этой страны запрещает трансплантацию, однако мусульмане тоже хотят жить… И вот начальник Главного медицинского управления Мосгорисполкома Р.Ануфриев письмом N 3.16 от 9 августа 1991 года сообщает в исполком Моссовета о выделении под контракт с турками больничных коек.
Тремя неделями позже заключается договор N 30. Его основными партнерами стали английская фирма «Bellbird Holdings Limited» и акционерное общество «Медицина». Пунктом 6.2.2. оговаривается стоимость пересадки почки. В течение первых двух месяцев деятельности она составляет 8 тысяч долларов. Второй пункт этого договора предусматривает не только организацию операций в Москве, но и передачу органов сторонним организациям. Причем, на условиях, которые должны быть сформулированы отдельными документами.
А вот агентское соглашение N 1 от 30 октября 1990 года. Партнерами стали институт трансплантологии и искусственных органов в Москве и итальянская фирма «INTRA s.n.c.» в Турине. Пункт 3.11. подчеркивает конфиденциальность всей производственной и коммерческой информации. Однако из приложения к соглашению мы узнаем стоимость пересадки почки – 50 тысяч долларов. Документ подписан академиком В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Мифо– идеологическое явление вампиризма с его ритуально-сакральными манипуляциями с кровью послужили основаниями для практически 100-летнего запрещения Ватиканом любых форм переливания крови. Одно несомненно: переливание крови как научный метод возникает из магии крови".
Стоит добавить: в случае со взятием этой субстанции у трупа речь необходимо вести о наиболее мрачных разновидностях названных ритуалов. Применение этого способа стало расширяться и он в ходу до сих пор. Однако кто из ученых поинтересовался дальнейшей судьбой пациентов (которые, в свою очередь, не знают, как их лечили)? С учетом же того, что кровь является носительницей души, стоило бы задаться некоторыми вопросами.
Нет, кровь у нас принято делить на белки и им подобные составляющие. Было установлено, кстати, что при внезапной смерти один из белков – фибрин, отвечающий за свертывание крови, не выпадает в осадок. Поэтому кровь и остается жидкой. Остается только найти скоропостижно скончавшегося. К таковым же часто относятся представители так называемой «группы риска» (преступные элементы) со всеми вытекающими отсюда для пациента последствиями.
* * *
Бог создал человека без запчастей, однако homo sapiens решил и здесь усовершенствовать Божественное творение.
…Собака с двумя головами – зрелище неописуемо ужасное. Однако старые, черно-белые кадры хроники фиксируют на лицах людей умильное выражение. Облаченные в белые халаты, они оживленно жестикулируют. Внимательно рассматривают эту пародию на мистического андрогина – двухголовое и бессмертное существо. До бессмертия, конечно, далеко. Однако шаг к продлению жизни, считают присутствующие, сделан. Опыт по трансплантации советские медики произвели успешно. В узких кругах несчастная дворняга стала не менее знаменита, чем звездная Лайка.
С человеком оказалось сложнее. Совместимость тканей оставалась проблемой вплоть до изобретения специальных препаратов, способных бороться с отторжением. После первых успехов пресса радостно сообщила о тех, кому были сделаны пересадки. О донорах предпочитали умалчивать. Естественно, ими стали самые бесправные… нет, даже не люди. Ибо кто привык считать у нас мертвое тело человеком! (1).
Как только перестройка возбужденно зашелестела статьями о правах личности и долларовыми купюрами, прибыльность извлечения «запчастей» из трупов вызвала ряд весьма экзотических идей. Однажды, например, газетчики сообщили ошарашенной публике о приватизации морга. Вскоре масштабы запредельного бизнеса стали ясны.
А. Мироненко: "Только в 1990 году и только один московский кооператив «БИО» изъял более тысячи пар глазных яблок, более трех тысяч белочных оболочек яичек, более семисот единиц внутренних органов и т. д.
Кооператив, специализирующийся на оказании ритуальных услуг, обслужил за данный период родственников 8533 умерших. За это же время гипофизов было изъято около 19-ти тысяч. Это говорит о целой сети «заготовительных» предприятий".
…Переступая через завалы пустых бутылок, с телекамерой в руках, с черного хода мы пробираемся в один из московских моргов. Снимается передача «Черный ящик». Наконец – ярко освещенное помещение. Трупы. Ошарашенный санитар. Он явно навеселе – и слабым мановением руки указывает: «Кооператив вот там».
Сопровождаемые картавым неистовством местного начальства, проходим по жутковатым помещениям морга. И все-таки неожиданность дает свои плоды: растерянная сотрудница лепечет: «Да, изъятие органов заказывают за стенкой, в морге…»
* * *
Перед нашей телекамерой Галина Мурашева – мать одного странно умершего человека. Рассказывает, что все время, пока ее сын умирал в больнице, она с невесткой дежурила в коридоре. Лишь спустя четыре месяца с большим трудом ей удалось узнать, что сразу после смерти у несчастного была изъята почка.
«Я бы согласилась, если бы мне объяснили, что это спасет кому-то жизнь, – плачет женщина. – Но зачем же такая таинственность?»
О возможных причинах «такой таинственности» мы еще поговорим. А пока приведем мнение трансплантологов. Они считают: если добиваться прижизненного согласия будущего донора или его родственников на изъятие, можно лишиться значительной части органов для пересадки. И чьи-то жизни не будут спасены.
Что ж, рассуждения вполне рациональные. И даже юридически обоснованные. Ведь по сути у нас сохраняется «общенародная собственность» на тело каждого человека. До недавнего времени в силе оставалось соответствующее постановление Совнаркома от 15 сентября 1937 года «О порядке проведения медицинских операций».
По оценке известного реаниматолога профессора Л.Поповой, положения вещей не изменил и принятый недавно закон о трансплантации. Рекомендаций ее коллег при его разработке не услышали. Зато директор НИИ трансплантологии и искусственных органов В.Шумаков потирает руки: документ упрощает забор органов.
Академик Ю.Лопухин комментирует ситуацию без экивоков:
«Трансплантологи ждут, когда человек помрет».
Итак, господствует мнение: если человек умер, использовать его органы рационально. То же самое говорят и об утилизации абортивного материала для нужд косметологии и фармацевтики. Ну не выбрасывать же добро в канализацию! Обожествление человеческого разума сравнивает в бесправии неразумный эмбрион и столь же неразумное мертвое тело.
Рационализм – один из ликов золотого тельца. И под бесстрастным взглядом этого идола нашего времени происходит невообразимое. Миллионы неродившихся младенцев, тысячи исчезнувших бесследно и похороненных безымянно – вопиют. Все они требуют соблюдения своих прав до рождения и после смерти.
Законы пишутся сиюминутными интересами людей. Этические нормы – долговременнее, но и они – продукт социального насилия. Представления о рациональном быстренько меняют общественную мораль.
"Расширение практики трансплантации либеральные идеологи связывают с «преодолением мифического отношения к „сердцу как вместилищу души“ и символу человеческой идентичности, с преодолением отношения к смерти как „переходному состоянию“, – пишет И.Силуянова. – Они видят прямую связь между прогрессирующим развитием трансплантации и преодолением общественного психологического барьера в виде традиционно-религиозной культуры с ее системой ритуалов и отношением к смерти. Они полагают, что успех трансплантологии возможен только в условиях „развитого и подготовленного общественного мнения, признающего безусловность гуманистических ценностей по всему кругу вопросов практики трансплантации органов“.»
Меж тем библейская заповедь запрещает тревожить прах усопших. За ней – и Промысл Божий, вера в воздаяние Страшного суда, и чисто человеческий опыт тысячелетий. Упокоение усопших, отрешившихся от дел земных и представших Богу – Праведному Судие, всегда обеспечивало связь поколений и устойчивость цивилизации. Любовь к отеческим гробам – не пустой звук.
Вспомним, однако, перестроечный фильм «Покаяние». Внук бросает с горы, в сторону города, труп выкопанного из могилы деда. Этот образ страшно повлиял на подсознание миллионов людей. Теперь и Грузия, и весь бывший СССР пожинают плоды вмешательства в запредельное.
Если нарушить табу уважения к покойным, за ним рушатся и многие другие. Так в душе человека происходят незримые катастрофы. И затем они выливаются в то, что называют «беспределом».
* * *
Академик Ю.Лопухин: «С началом войны в Карабахе московским медикам стали поступать из Закавказья весьма сомнительные предложения. Например, приобрести сердце. Несколько лет назад, до скачков инфляции, это стоило 50 тысяч рублей».
Поскольку война шла в основном на территории Азербайджана, и большинство военнопленных и беженцев – азербайджанцы, то информация на этот счет поступала с одной стороны.
Итак, бывший военнопленный М.Мамедов рассказывает о своем пребывании в лагере корреспонденту «Криминальной хроники»: «Больше всего мы боялись, когда кого-то увозили в госпиталь на операцию. Они никогда не возвращались».
Я прошу Андре Пико, представителя Международного Красного Креста в Баку прокомментировать подобные сообщения. Он осторожен и краток: «Зачастую мы не имеем доступа к военнопленным и другим категориям заключенных. Это мешает нам иметь правильное мнение о ситуации. Могу лишь сказать, что положения Женевской конвенции о защите жертв войны нарушают обе стороны».
А вот перед объективом телекамеры – трехлетний малыш Гасан Гусейнов. Его перевязанная рука висит безвольно, как плеть. Начальник бакинского военного госпиталя показывает мне рентгеновские снимки. Он рассказывает, что мальчик был ранен, и в плену ему удалили кость. В то же время, согласно медицинским атласам еще времен Второй мировой войны, подобные ранения легко заживают, и кости срастаются с помощью гипсовой повязки. Характерно: в данном случае кость была удалена вместе с суставной частью. Можно предположить, говорит медик, что это было сделано для нужд трансплантологии.
Этот и многие другие случаи были описаны на Международной конференции в защиту жертв войны, которая проходила осенью 1993 года в Женеве. Руководитель делегации Азербайджана Намин Аббасов рассказывал мне, как после его выступления холеные гуманисты из «цивилизованных» стран подходили к нему в кулуарах, вздыхали и цедили сквозь зубы: «Напрасно, напрасно вы подняли этот вопрос…»
…Снова жуткие телевизионные кадры. Эту кассету предоставили мне коллеги из Сербии. Десятки трупов с характерными швами на теле. Присутствующий врач утверждает: у этих людей были изъяты органы. Его слова дополняет офицер Югославской разведки. Он сообщает, что на деньги, вырученные от продажи трансплантантов, хорватская сторона закупает оружие.
Итак, война самоокупается уже на поле боя! Специалисты подсчитали: полный забор органов – от сердца до гипофиза – дает на черном рынке сотни тысяч долларов с одного донора.
Нельзя ли предвидеть новый тип войны – не за территорию, которую трудно удержать, а за человеческую биомассу.
…Трансплантологи подтвердят: идеальный вариант для пересадки – чтобы в момент изъятия органы еще действовали. В клиниках это достигается с помощью сложнейшей аппаратуры: после гибели мозга работа организма поддерживается искусственно. Трудно представить себе такую технику в прифронтовой полосе. К тому же пленные – фактически столь же беззащитны, как и трупы. В условиях конфликта, достигшего крайней степени ожесточения, можно предположить: с таким контингентом не церемонятся. (2).
Из бывшей Югославии, кстати, сообщают о случаях ритуальной антропофагии – поедания сердца сраженного православного. В древности считалось, что таким образом можно обрести его лучшие качества. Трудно сказать – в памяти ли крови здесь дело. Во всяком случае, переступив через такой акт, человек изменяет свое сознание. Он становится беспредельно жестоким. А разве не проходят такое, поистине сатанинское посвящение те медики, которые занимаются изъятиями органов и на поле боя, и в других «сомнительных» ситуациях? Какая тут клятва Гиппократа! В карман кладутся тысячи долларов!
* * *
Спасая одну часть природы, жертвуем другой. Потенциальные доноры – наиболее незащищенные в экстремальных ситуациях люди. К ним относятся бездомные, пациенты психиатрических клиник в наиболее экономически отсталых странах.
Это география поиска. Но у него есть и своя хронология. Где-то во второй половине 80-х техника пересадок была доведена до высокого уровня, и появилась проблема широкомасштабного донорства. Значит, под прицел попадают Латинская Америка, Индия, возможно, Африка конца 80-х.
Это предположение подтверждает один любопытный документ. Анализ мировой прессы по проблемам черного рынка трансплантантов. Он подготовлен в марте 1988 году для Конгресса США. Вместе с комментарием, в котором авторы пытаются отделить подлинные факты от дезинформации, интересующие нас вопросы занимают 17 страниц текста. Здесь приводятся 77 публикаций за 1987 и начало 1988 года.
Берем несколько примеров наугад.
23 июля 1987 года. Сообщение Европейского парламента. В докладе одной из его комиссий указываются факты пересадок органов в Европе, когда использовались детские трансплантанты, доставленные из Латинской Америки.
6 октября 1987 года. Представитель Дании в Совете Европы приводит дополнительные данные об использовании детских органов.
17 ноября 1987 года. Голландская газета «Volkskrant». В статье британского профессора МакМастерса сообщается о черном рынке детских трансплантантов в Индии и Центральной Америке.
24 января 1988 года. Газета «El Grafiko» в Гватемале. В статье сообщается об аресте двух израильтян, торговавших детскими органами для нужд трансплантации в США и Израиле…
О ряде случаев из этого перечня, который не стоит продолжать, рассказывалось в фильме Би-Би-Си. Его автор, англичанин Брюс Харрис, с которым мы встречались в Москве, заснял много интересного. И малыша из Гондураса, похищение которого не удалось; и плачущих родителей жертв преступного бизнеса; и рассказ гватемальского полицейского о том, как выгодна такая деятельность мафии; и психиатрическую клинику в Аргентине, где некий доктор Санчес поставил изъятие органов у беззащитных пациентов на поток.
Итак, в конце 80-х положение в странах третьего мира оказалось худо-бедно под контролем прессы и общественности. Но к этому времени сложилась еще одна – колоссальная – зона нестабильности. И рациональное сознание каких-то очень деловых людей указало на восток. В сторону нашей с вами страны! Начался еще один – незримый – «дранк нах остен».
Уловив потенциальные масштабы бизнеса, многие как с ума посходили! По данным А.Мироненко, помимо сугубо медицинских организаций, в 1990 году свое намерение поставлять органы за рубеж выразили «Воркутауголь», «Нефтехимэкспорт», «Минсквнештранс», «Воркутаиндастриз», «Экспортлес» и т. д.
Изменение конъюнктуры отразилось и еще в одном проекте. В августе 1991 года был подписан договор об учреждении в Москве филиала Всемирного центра по трансплантации органов детям. В его создании принимало участие множество партнеров, в том числе и фонд с трогательным названием «Счастливое детство». С американской стороны договор подписал некий пожилой джентльмен – Марк А.Крокер.
Остальные филиалы Всемирного центра находятся в Бразилии, Коста-Рике, Колумбии, Мексике. И вот в этот замечательный ряд встала Россия. Страна, где ежегодно в приемники-распределители попадают десятки тысяч беспризорных детей и рождается 120 тысяч малышей с серьезными психическими и физическими отклонениями.
Чье же «счастливое детство» имели в виду устроители центра? Расследование, начавшееся в Безбожном переулке, подбрасывает все новые вопросы. Страшные вопросы о нашем безбожном времени.
* * *
А. Мироненко раскладывает на столе документы. Большой интерес проявила к российским органам для пересадки турецкая фирма «Догуш». Законодательство этой страны запрещает трансплантацию, однако мусульмане тоже хотят жить… И вот начальник Главного медицинского управления Мосгорисполкома Р.Ануфриев письмом N 3.16 от 9 августа 1991 года сообщает в исполком Моссовета о выделении под контракт с турками больничных коек.
Тремя неделями позже заключается договор N 30. Его основными партнерами стали английская фирма «Bellbird Holdings Limited» и акционерное общество «Медицина». Пунктом 6.2.2. оговаривается стоимость пересадки почки. В течение первых двух месяцев деятельности она составляет 8 тысяч долларов. Второй пункт этого договора предусматривает не только организацию операций в Москве, но и передачу органов сторонним организациям. Причем, на условиях, которые должны быть сформулированы отдельными документами.
А вот агентское соглашение N 1 от 30 октября 1990 года. Партнерами стали институт трансплантологии и искусственных органов в Москве и итальянская фирма «INTRA s.n.c.» в Турине. Пункт 3.11. подчеркивает конфиденциальность всей производственной и коммерческой информации. Однако из приложения к соглашению мы узнаем стоимость пересадки почки – 50 тысяч долларов. Документ подписан академиком В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43