Они обсуждали и другие способы возвращения домой, но сошлись на путешествии по реке как самом безопасном для Джамала. У Лейстера болело сердце при мысли о том, сколько метров веревки пошло на связывание бревен, но другого выхода не было. Тамара окрестила плот «Джон Остром» в честь человека, который первым признал динозавров предками птиц, и воткнула палку с привязанным на нее пучком пестрых перьев на носу — на счастье.
Путешествие началось рано утром, они погрузили пожитки, отвязали концы и длинными шестами оттолкнули свое судно от берега. То тут, то там в густую коричневую воду ныряли за рыбой речные птицы, суматошно взлетая при приближении плота.
Тамара стояла на корме, правя веслом, а Лейстер сидел на корточках в нескольких шагах от нее, держа лот. Время от времени он измерял глубину. Река была широкой, медленной и илистой, со множеством опасных отмелей. Далджит и Джамал загорали. Обдумывая доклад об инфразвуке, Лейстер лениво наслаждался скульптурной красотой их обнаженных тел. Внезапно по плоту скользнула тень птеранодона.
Лейстер резко повернулся, но поймал взглядом лишь дальний взмах крыльев животного. Птеранодон исчез за высоким холмом на берегу и, судя по всему, направлялся на «птичий базар», слышный даже с реки. В этот момент палеонтолога и озарило.
«Межвидовое инфразвуковое общение в группах хищников и травоядных позднего Маастрихта».
— Я начинаю оформлять работу, — сообщил Лейстер.
Оформление в силу обстоятельств оставалось мысленным. Среди тающих ресурсов самым редким и ценным была бумага. Все блокноты обобществили и приняли железное правило, что ни на одном из них ничего не напишут без крайней нужды.
В результате Лейстер изрядно натренировал память, оформляя в голове научные работы, затем представляя их на суд общественности и только после учета всех исправлений и дополнений записывая бисерным почерком на крошечных листках бумаги.
— Итак, заглавие? — спросила Тамара. Далджит и Джамал сели и приготовились слушать.
Лейстер ответил.
— Не очень-то цепляет, а? — заметил Джамал.
— А оно и не должно цеплять. Заглавие должно информировать читателя о содержании работы настолько точно, насколько это возможно.
— Да, но…
— Ох, Джамал, опять ты со своей коммерцией! — вздохнула Далджит. — Тебе все неймется получить лицензию на поставку пластиковых игрушек для «Макдоналдса».
Лицо Джамала вспыхнуло.
— Снимаю возражение.
Далджит погладила его по плечу.
— Не обижайся, солнышко, это была шутка. Все видят, что ты теперь не такой.
И без всякого перехода обратилась к Лейстеру:
— Ты не собираешься включить в работу теорию Чака?
— Возможно.
— Напомните мне, — сказал Джамал, — в чем конкретно состоит его теория?
— Чак решил, что, поскольку основные виды динозавров обладают способностью воспринимать инфразвук, они могут слышать звуки, образующиеся при подвижках гор и континентов. Движение это настолько размеренно и регулярно, что по нему динозавры ориентируются на местности. Получается своего рода звуковой компас: при миграциях животные направляются туда, где Земля звенит нужным образом. Далее он сделал вывод, что, когда метеорит ударил Землю, это вызвало долголетнюю вибрацию, похожую на ту, что сопутствует землетрясениям. Но так как удар был во много раз сильнее любого землетрясения, динозавров поразила своего рода «глухота»: они не слышали звуки, на которые привыкли ориентироваться, не знали, в каком направлении мигрировать. Кроме того, шум от удара получился столь сильным, что животные не могли больше контактировать между собой. Это, в свою очередь, сделало невозможными привычные способы питания и размножения. Их сила стала слабостью, они слишком приспособились к привычным условиям, чтобы выжить после катастрофы. Другие виды, такие как крокодилы и птицы, смогли адаптироваться к новой жизни просто потому, что не настолько специализировались. Они выжили, а динозавры — нет.
Джамал потряс головой.
— Чак был хорошим парнем, но эта теория полна воды.
— Вовсе нет! — запротестовала Тамара. — Что тебя смущает?
— Ну, во-первых, ее невозможно проверить…
— Это не…
Лейстер отвернулся и засмотрелся на проплывающие мимо покрытые лесом горы. Голоса ребят превратились в невнятное бормотание. Впереди показалось дряхлое, морщинистое дерево, простирающее к воде искореженные временем ветви. Когда плот поравнялся с ним, оттуда попадали ныряльщики — крокодильчики не больше ладони; между передними и задними лапками у них были натянуты радужные мембраны. Они спрыгивали с ветвей, извилисто планировали над водной гладью и с бульканьем скрывались под водой.
Буль. Буль. Буль-буль. Буль. Буль-буль-буль-буль. Буль.
Невероятно щедрый мир, наполненный массой интереснейших созданий, а у Лейстера нет возможности изучить их хотя бы поверхностно. Он вздохнул и вернулся к мыслям об информации, которую необходимо обработать.
То, что некоторые динозавры «разговаривают» друг с другом с помощью инфразвука, — непреложный факт, подкрепленный доказательствами. Не перечисляя поименно все виды, которые они наблюдали и записывали, Лейстер обозначил их словами «основные группы динозавров». Конкретизировать можно позднее, при описании способов взаимодействия, — так будет нагляднее.
Отвратительный секрет научных журналов состоял в том, что они не только не платили авторам за статьи, но сами брали деньги — четко установленную сумму за каждую напечатанную страницу. Серьезные журналы шли еще дальше: чтобы напечататься, автор должен был не только заплатить, но и пройти комиссию, в достаточной мере заинтересовав статьей издателей. Таким образом, из-за отсутствия финансов начинающие ученые откладывали опубликование своих работ на долгие годы.
При всех своих недостатках система имела одно достоинство: придавала статьям краткость. Ирония заключалась в том, что теперь, когда Лейстер мог наплевать на политику научных журналов, сокращать работу его заставляли ресурсы собственной памяти.
Тщательно обдумав текст, Лейстер объявил, что первая часть готова. Остальные внимательно слушали и вставляли свои комментарии.
— Лучше «полевые наблюдения», чем «наблюдения в поле», — заметила Далджит. — Короче.
— Правильно. Заменю.
— Почему «основные группы динозавров»? — спросил Джамал. — Почему не сказать просто «динозавры»?
— Потому что мы не знаем точно — все ли динозавры ведут себя подобным образом. Точнее, знаем, что некоторые — нет. Птицы.
— Принято.
Зазвонил телефон.
— Да? — сказала Тамара. — Это Джиллиан, — шепнула она остальным. Затем в трубку: — Лейстер оформляет работу. Да, уже. Он считает, что информации достаточно. Что?! Нет! Ну, самое время! Эй, вы! Лай-Цзу рожает!
— Что?
— Ты шутишь?
— Не может быть!
— Они рады и все ее целуют. Когда это началось? Ага. И как она? Молодец.
Какое-то время Тамара молча слушала Джиллиан, потом сказала:
— Хорошо, я спрошу.
Она повернулась к Лейстеру:
— Джиллиан хочет знать, включишь ли ты в доклад теорию Чака.
Плот резко накренился.
— Елки-палки! — вскрикнула Далджит. — Кто у нас правит?
С мели слезали около часа, устали и измазались как черти. Для того чтобы поднять плот и дотолкать его до глубокого места, в воду пришлось влезть всем, кроме Джамала, который нетерпеливо прыгал по палубе на одной ноге.
Грязные, но довольные путешественники прополоскали одежду и развесили ее на плоту сушиться. Далджит настояла на том, чтобы установить по краям плота подпорки от палатки и натянуть на них полотнище — от солнца.
Они заканчивали прения по поводу первой части доклада — самой простой и оставляющей мало возможностей для критики и замечаний, — когда Тамара подняла палец и прошептала:
— Тс-с-с-с!
— Что случилось? — еле слышно спросил Лейстер. Тамара кивнула в сторону левого берега. Stygevinator molari быстро двигался вдоль реки параллельно бежавшему по течению плоту. Время от времени он оглядывал путешественников жадно блестевшими глазами.
Лейстер вздрогнул от неожиданности. Стигевинатор был одним из самых больших хищников. Величиной с молодого тираннозавра, но с повадками и опытом взрослого животного.
— Что он делает? — тихо спросил Джамал.
— Преследует нас, — еле слышно ответил Лейстер. К счастью, большинство тероподов были неважными пловцами.
— И что теперь?
— Сидеть тихонько и стараться не подплывать слишком близко к левому берегу.
Вдруг река резко свернула, и пришлось изо всех сил работать шестами, чтобы не вылететь на землю. За поворотом лес стал гуще, деревья росли прямо у самой воды, оттесняя стигевинатора в глубь суши. К тому времени, как плот вернулся на середину реки, хищник исчез из виду.
Справа пошли термитники — целое царство насекомых. Слева Лейстер заметил мелкое млекопитающее, мелкими зубками и мохнатыми лапами пытавшееся открыть раковину пресноводного моллюска. И тут на зверька набросился неизвестно откуда взявшийся троодон, которого не заметили ни жертва, ни Лейстер. Двумя ударами челюстей он перекусил несчастному позвоночник и, подняв голову, проглотил целиком. Но не успел троодон опустить головы, как из леса вылетел стигевинатор и сомкнул мощные челюсти на теле меньшего хищника, прежде чем тот успел понять — что происходит.
Жизнь в эту жестокую эру держалась лишь на том, что каждое животное производило на свет массу отпрысков. Удивительно, что большей части потомства все-таки удавалось доживать до зрелого возраста. Видимо, межвидовое взаимодействие — тираннозавры в качестве фермеров — оказалось необыкновенно эффективным и привело к появлению крупных популяций травоядных, невозможному в других условиях.
Лейстер вновь и вновь возвращался мыслями к выступлению Сэлли, услышанному им невероятно давно, к тому самому выступлению, где она заявила, что хищники пасут цератопсов. Он не сдержал улыбки: как типично для нее — заразить других их собственными идеями! Во многих смыслах Сэлли не была хорошим ученым: нетерпелива при сборе информации, слишком скора на выводы, склонна судить о любой идее не по существу, а по степени ее остроумия.
Но палеонтология нуждалась в ней, как тесто нуждается в хорошей закваске. Науке необходимы как работяги, так и изобретатели, как кропотливые детективы, так и нетерпеливые фантазеры.
Сэлли — она как воздушный змей. Для того чтобы взлететь еще выше, ей не хватает лишь прочной связи с землей: крепкой веревки, сплетенной из терпения и логики, да твердой руки, управляющей змеем, чтобы он не спикировал с высоты. Стать этой рукой, вот чего хотелось Лейстеру больше всего на свете.
Рассеянно провожая глазами проплывающие мимо берега, палеонтолог окунулся в раздумья. Даже не заметив, как Джамал забрал у него лот, Лейстер ушел на нос и погрузился в свои мысли. Остальные тактично постарались его не тревожить.
Цикл стартовал с началом весенних миграций, когда орды тираннозавров, сбросивших зимний жирок, хлынули на поля. Первыми были самцы. Самки неторопливо следовали за ними, по дороге восполняя потерю веса, вызванную периодом вынужденного голодания. Они прибывали на место сытыми, готовыми к размножению.
Хозяин Долины (Лейстер с товарищами узнали его по шрамам) вернулся, чтобы заявить свои права на прошлогоднюю территорию. Благодаря опыту предыдущих лет тираннозавр легко получил ее, встретив в качестве соперников только нескольких юнцов, сбежавших при одном его появлении. Хищник обошел долину по периметру с песней, призванной, с одной стороны, отпугнуть возможных противников, а с другой — пригласить титанозавров на подготовленные для них места.
Титанозавры не заставили себя ждать. Живые машины для поглощения пищи, они медленно шли в долину, ведомые «своим» тираннозавром к самым тучным пастбищам. Титанозавры выедали широкие полосы высокой растительности, сгрызали молодые деревца, давая растениям нижних ярусов возможность разрастись. Самки откладывали сотни яиц, чтобы тут же забыть о них и двинуться дальше в непрерывных поисках пищи.
Наконец титанозавры ушли, давая тираннозаврам возможность позвать на освободившееся место стада гадрозавров и трицератопсов.
Теперь Лейстер четко представлял себе структуру работы, оставалось только вместить ее в как можно меньшее количество слов.
— Биокибернетика… — протянула Далджит. — А разве есть такое слово?
— Теперь есть.
— А что оно означает?
— В принципе, — вмешался Джамал, — слово «кибернетика» можно отнести не только к машинам, но и к живым существам. Зачем изобретать неологизм?
Лейстер покраснел. Уже давно он не ошибался в терминологии.
— Исправлю.
— Что мне интересно, — включилась Тамара, — так это почему ты не упомянул эпизод, описанный Кати и Нильсом. Тот, с троодонами.
Кати и Нильс однажды доложили, что видели небольшую группу троодонов, отгоняющую гадрозавров подальше от кладки яиц титанозавра. Ребята рассказали, как свирепые малыши прогоняли противников в десять раз больше их самих, и сделали вывод, что троодоны таким образом защищали яйца.
— Вывод сомнителен, — заявил Лейстер.
— Не для Кати и Нильса.
— Кроме того, это случилось лишь однажды.
— Зато у них на глазах.
— При описании поведения животных, — рассудительно сказал Джамал, — часто употребляются слова «Возможно, что…». И нет проблем!
— Я ненавижу использовать в научных статьях предположения.
Наступила резкая тишина.
— Это значит, — спросила Тамара, — что ты не собираешься включать в работу теорию Чака?
— Такого я не говорил. Еще не знаю.
Пока Лейстер обдумывал статью, а Далджит правила, Тамара закинула леску с крючком и поймала полосатую рыбу. Джамал почистил и выпотрошил ее, на обед они ели суши.
За едой обсудили ту часть статьи, над которой сейчас работал Лейстер. Она касалась некоторых сложных моментов.
Стада гадрозавров и трицератопсов постоянно перемещались взад-вперед по долине в поисках корма. Лай-Цзу, разбиравшаяся в ускоренных магнитофонных записях лучше других, установила — когда какое-то из пастбищ истощается, Хозяин или Хозяйка ищут более зеленое место и зовут туда травоядных. Первоначально Лейстер скептически отнесся к ее заявлению, но Лай-Цзу раз за разом демонстрировала способность с помощью записи предсказывать, когда стада покинут использованную территорию и где они появятся. Пришлось признать ее правоту.
Лейстер собирался описать открытие Лай-Цзу как образец «пастушьего» поведения.
— В чем разница между приручением и пастушьим поведением? — спросила Далджит.
— Приручение — процесс, позволяющий хищникам подчинить жертву своей воле.
— И как же они их «приручают»?
— Несколько раз мы наблюдали, как Хозяин Долины с песней приближался к стаду. Животные начинали жаться друг к другу, детеныши оказывались в центре. Хищник обходил их несколько раз, постепенно сужая круги. Они поворачивались к нему головами, смыкаясь все теснее и теснее, давя друг друга. Ближе, теснее, еще теснее, пока одно из животных не вылетало наружу, выдавленное остальными. И всегда это оказывался либо самый старый, либо самый слабый, либо самый больной. Его величество бросался следом, и — оп! Завтрак готов! Ровно тридцать минут от начала до конца. Такая вот охота для ленивых, — улыбнулся Лейстер.
— Хорошо, а пастушье?
— Пастушье поведение — ряд действий, с помощью которых хищники заботятся о стадах. Перегоняют их с места на место, не подпускают других охотников и так далее.
— Ясно. Тебе придется постараться, чтобы все это было четко отражено в работе.
— Поучи свою бабушку суп варить.
На ночь они пристали к песчаному островку, покрытому густой порослью молодых деревьев, часть которых Тамара тут же срубила, чтобы развести огонь. Она уже заваривала чай из собранных на острове трав, когда зазвонил телефон.
— Меня нет! — поспешно предупредил Лейстер. — Я на совещании. Если спросят, когда буду в офисе, скажите, что сегодня не вернусь.
Трубку взяла Далджит. Несколько секунд она молча слушала и вдруг заорала, прикрыв микрофон рукой:
— У нас мальчик!
Остров огласился восторженными воплями. Лейстер выхватил у нее телефон.
— На кого похож? — торопливо поинтересовался он со странным чувством опасения и надежды.
— Какая разница? — ответила Кати. — Мы все влюбились в него с первого взгляда. Отличный парень, увидишь.
— Разницы никакой, просто любопытно. Ты бы сама спросила, если бы торчала здесь.
— Что ж… Судя по цвету кожи, отец либо Чак, либо Джамал.
— Отец либо Джамал, либо Чак, — шепнул Лейстер, прикрыв трубку рукой.
— Я — отец? — переспросил Джамал.
— Возможно, отец, — поправил Лейстер.
— Ты пол-отца! — поддразнила Далджит.
— Я — папаша! — обалдело повторил Джамал. — Я!
Он неуклюже заплясал вокруг Далджит, которая тут же рявкнула:
— Куда ты со своей ногой!
Тамара обняла Джамала и крепко поцеловала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31