Это даже забавно. Вообрази: лорд Адамли запирается по ночам в своем кабинете и просиживает там до утра, без толку изводя себя. И еще неизвестно, что его беспокоит больше: сам факт исчезновения дочери или перспектива будущего скандала, который может помешать его политической карьере.
— Это, как я полагаю, результат выходки, которую ты позволила себе несколько лет назад, верно?
Клер нахмурилась, припомнив ту свою неудачу. План-то, положим, был блестящий. Тогда она впервые всерьез задумала избавиться от своего муженька Реджинальда Форрестера, старшего сына маркиза Адамли, но из-за одной досадной непредвиденной случайности все сорвалось. И Клер пришлось испытать на себе весь позор унижения. Подобного она больше не собиралась допускать.
— Именно поэтому маркиз столь придирчиво следит за тем, чтобы эта тайна не вышла за пределы дома, — проговорила она. — Он щедро заплатил нанятому сыщику не только за работу, которую тот должен выполнить, но и за молчание по поводу возможных причин исчезновения. Домашним он приказал говорить всем, что Джиллиан уехала к захворавшей тетушке в деревню. Прислугу запугал, грозя увольнением каждому, кто посмеет где-нибудь проболтаться. Он и мысли не допускает о том, что Джиллиан может не вернуться. Тут, кстати, я с ним согласна. До тех пор пока я не буду знать точно, что с ней сталось, я не могу продолжать претворять свой план в жизнь. Ты должен разыскать ее и жениться прежде, чем она успеет вернуться домой и рассказать обо всем. Если же это все-таки произойдет, то пострадаю не я одна. Тебе тоже не удастся отвертеться.
Слушая ее, Гаррик недоумевал про себя: «Боже, и зачем я вообще впутался в это дело?»
Впрочем, вскоре он вспомнил. Бравое решение было принято им в ту ночь, когда Клер придумала надеть ему на член золотое кольцо, в результате чего тот не опускался в течение нескольких часов.
— И какова же будет моя награда? Брак со своенравной и упрямой девчонкой и вдобавок пожизненное заключение в Адамли-Хаусе? — проговорил он ворчливо. — Меня что-то перестает радовать даже сумма ее приданого.
— Разве ты не видишь других положительных сторон? — сказала Клер, почувствовав его настроение. — Как муж Джиллиан, живущий в ее доме, ты будешь иметь полный доступ ко мне. Нам уже не нужно будет встречаться украдкой, в чулане, меж этих дурацких бочонков с маслом. Мы будем жить с тобой под одной крышей. Ты только представь себе, какая бездна возможностей откроется перед нами!
Гаррик внимательно взглянул на нее:
— Что и говорить, мысль соблазнительная…
— То ли еще будет! Тебе нужно только разыскать ее и мечты превратятся в реальность. — Клер поднялась и медленно стала приближаться к Гаррику. Лизнув кончик своего пальца, она приложила его к губам любовника. — Ты сделаешь мне это маленькое одолжение, а уж я обещаю воздать тебе сторицей!
Гаррик едва сдержал проснувшееся в нем возбуждение, когда Клер прижалась к нему своим стройным телом и разомкнула губы. Целуя ее, он, однако, про себя поразился ее самонадеянности: «По-видимому, она считает меня полным идиотом, который ради одной ее дырки между ног способен забыть про все на свете. А ведь по большому счету женщины все одинаковы». Впрочем, Гаррик опять вспомнил про золотое кольцо и отдал должное изобретательности Клер, какой мало кто мог еще похвастаться. Только из-за этого он и мирился с ее безудержной самовлюбленностью. «Ничего, пусть думает, что держит меня в руках, что мне вполне достаточно спать с ней. Чем более глупым я буду выглядеть в ее глазах, тем легче мне будет увернуться от последствий в случае провала ее плана».
— Так, ну и что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он, отстраняясь от нее. — Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу уезжать из Лондона и рыскать по всей Англии в поисках Джиллиан. Боюсь, это пробудит в людях подозрения. И если уж кто-то начнет искать похитителя, то за меня примутся в первую очередь. Я согласен принять участие в твоем плане, но у меня нет желания быть повешенным за убийство. Клер задумалась. Ей не хотелось признаваться в этом, но она видела, что Гаррик прав. Его довод показался ей убедительным.
— Тогда пошли кого-нибудь вместо себя, — предложила она, наконец. — Например, этого непроходимого идиота Гилхули, твоего ненаглядного дружка. Его не хватятся. Никто не заметит его отсутствия. И, наконец, кому же не понятно, что у него просто не хватит мозгов, чтобы похитить Джиллиан? Это законченный кретин. Убей Бог, не пойму, что ты с ним все носишься.
«По той же причине, дорогая, что и с тобой, — подумал про себя Гаррик. — Пока что вы мне оба нужны».
— А что? Оззи вполне сможет справиться с этим, — сказал он вслух лишь для того, чтобы отвязаться от нее. В постели она была хороша, что и говорить, но при этом порой так умела наскучить ему своей болтовней, что Гаррик просто не знал, куда от нее деваться.
— Только проследи за тем, чтобы он перерыл все на свете, в каждый сарай заглянул, — сказала Клер. — Джиллиан не могла уйти далеко от того места, где ты ее потерял. Дербишир — такая глушь, а у нее нет ни денег, ни пищи, да и из одежды одна ночная рубашка. Найди ее, и дальше все опять пойдет по плану.
Гаррик поднялся со своего места, глядя на Клер с нескрываемым вожделением:
— Мы еще сегодня увидимся?
— Нет. — Клер подошла к зеркалу у двери и посмотрелась в него. Затем обернулась и стерла с его губ свою красную помаду. — Учитывая исчезновение Джиллиан, это слишком рискованно. Когда отыщешь ее, пошли мне записку, и мы продолжим, на чем остановились. А до тех пор старайся как можно больше мозолить глаза всем в Лондоне.
«Мне будет нетрудно это сделать», — подумал про себя Гаррик и вновь вернулся в заполненный народом зал. Кое-кто оглянулся в его сторону, но лишь машинально.
На самом деле у Гаррика и в мыслях не было искать Джиллиан. Да и Клер, возможно, согласилась бы с этим, если бы он рассказал ей всю правду до конца. После того как Джиллиан выпрыгнула на ходу из кареты, Гаррик приказал остановиться и бросился назад. В ту минуту он готов был задушить ее собственными руками за то, что она выплеснула коньяк ему в лицо. При воспоминании об этом у него до сих пор начинало жечь глаза.
И он нашел ее. Джиллиан лежала поперек дороги. Она не шевелилась и не отвечала на его окрики. Приблизившись, он увидел кровь, стекавшую по ее лицу. Размываемая дождем, она лужицей собиралась под ее щекой на земле. Он не стал проверять пульс и оставил ее так, зная, что даже если она и не убилась после того, как вывалилась из кареты, то, скорее всего, умрет, лежа под дождем, на таком холоде…
— Боюсь, ваши подозрения подтверждаются, лорд Морган, — проговорил приглашенный из Каслтона лекарь, внимательно заглядывая в глаза девушки.
Лицо его было настолько близко к ней, что она чувствовала, как от него пахнет луком.
— Значит, у нее действительно потеря памяти? — проговорил тот человек, который, как она думала раньше, лишь приснился ей. Теперь она знала, что его зовут Морган.
Лекарь утвердительно кивнул и снял свои маленькие круглые очки в золотой оправе. Он протер их скомканным носовым платком и продолжил:
— Рана на голове — это скорее следствие падения, чем удара. Видите, какая она рваная? Судя по всему, именно после этого неудачного падения девушка и лишилась памяти. Я осмотрел и обработал рану, но вам нужно будет тщательно следить, как бы не началось новое кровотечение. Кроме того, меняйте повязки ежедневно, если не хотите, чтобы началось заражение. Что же касается чумы, то я не вижу у нее никаких признаков этой болезни.
— Скажите, а ее память когда-нибудь вернется?
Лекарь еще раз внимательно взглянул на девушку и тяжело вздохнул, снова обдав ее запахом лука.
— Это происходит довольно часто, но, впрочем, все зависит от серьезности полученной травмы. Даже если память и вернется, нельзя сказать, когда это произойдет. Потеря памяти — это… Видите ли, у всех это протекает по-разному. Кто-то всего лишь не может вспомнить свое имя, родных и друзей, а другие теряют даже дар речи. Таким необходимо начинать жизнь с нуля, и обращаются с ними, как с новорожденными младенцами. К счастью, состояние этой молодой женщины представляется мне отнюдь не таким серьезным. Бывают гораздо более тяжелые случаи. Недавно я, между прочим, читал одну брошюру по этой проблеме. Видите ли, пробуждение памяти стимулируется какими-то вещами, но вот какими?.. Поначалу в ее сознании начнут возникать лишь разрозненные и смутные образы прошлого, что будет очень похоже на складывание сложной головоломки. Одно воспоминание будет порождать другое, главное, чтобы этот процесс начался. Сколько ждать? Может, несколько дней или недель, а может, и несколько месяцев. Наконец, нельзя исключать и того, — проговорил он после паузы, — что она может вообще никогда не вспомнить, кто она такая и откуда она здесь появилась.
Бросив взгляд на девушку, Дант понял, что та внимательно прислушивается к их разговору. Он увидел, что она и без того сильно напугана, чтобы еще усугублять ее состояние.
— Я убежден, что вскоре память к ней вернется, — сказал он, провожая лекаря до двери. — Спасибо за помощь, доктор Гринтри.
— Ничего, ничего. Рана затянется быстро, а других физических повреждений я у нее не обнаружил. Бедняжка очень худа, но, я думаю, это вопрос уже не ко мне, а к вашей поварихе, миссис Лидс. Полагаю, с этой проблемой вы быстро справитесь. Хорошо, что вы наткнулись на нее на дороге. Если бы она полежала под дождем на холоде еще хотя бы час, то потом, возможно, уже никто не вернул бы ее к жизни. Пошлите за мной, если что.
Дант закрыл за ним дверь и минуту-другую стоял неподвижно, обдумывая все, что услышал от лекаря. Затем он вернулся к девушке. Она как-то напряженно сидела на постели и молчала. Ему уже приходилось видеть ее в таком состоянии. Это было тогда, когда она, наконец, поверила в то, что не спит и действительно находится в чужом доме, в окружении чужих людей и не помнит про себя ровным счетом ничего.
Дант приблизился к ней и улыбнулся:
— Чем я могу вам помочь?
— Вы хотите сказать, помимо того, чтобы вернуть мне память? — отозвалась она, не поднимая головы.
Вид у нее был расстроенный и озабоченный. Неподвижный взгляд красивых серых глаз был устремлен на ковровый рисунок. Она сосредоточенно рассматривала его, словно надеясь найти ответы на все свои вопросы в хитросплетениях тканого узора.
Девушка недавно причесалась, и Дант воздал должное красоте ее волос. Она была блондинка, но волосы ее причудливо отливали еще и красно-желтым, будто медным, цветом и густой, роскошной волной спадали на плечи.
«Что за очаровательное создание», — подумал Дант.
— Простите, — поправилась она, бросив на него быстрый взгляд и вновь опустив глаза. — Я не хотела показаться неблагодарной, учитывая то, что вы для меня сделали. Спасибо вам. Просто… сами понимаете, каково тебе, когда не можешь вспомнить даже собственное имя.
— Беатрис!
Девушка резко подняла на него глаза:
— Что? Меня так зовут?
Дант не ответил. Поднявшись со своего места, он пересек комнату и у самой двери наклонился. Когда он выпрямился и повернулся, она увидела, что он держит в руках большую пушистую кошку. Длинный хвост ее изогнулся и стал щекотать ему подбородок. Дант попытался опустить хвост, но тот вновь вернулся на прежнее место. Пришлось зажать его под мышкой.
— Нет, я, увы, не чародей. Не думайте, что меня внезапно осенило и я узнал вас. Вполне возможно, что вас действительно зовут Беатрис, но, в данном случае, я обращался вот к этому непослушному созданию. Она как раз хотела зацепить своими когтями шелковые обои, хотя отлично знает, что этого нельзя делать. Впрочем… вам и верно нужно обзавестись именем, хотя бы временным. До тех пор, пока вы не вспомните, как вас зовут на самом деле. Так почему бы вас не назвать Беатрис? Чем это имя хуже других?
Он пытался отвлечь ее от грустных мыслей и понял, что ему это удалось. Девушка улыбнулась, и в ее волшебных серых глазах сверкнули серебристые искорки.
— Беатрис? Что ж, меня это вполне устроит, — сказала она.
— Меня тоже.
Дант посадил кошку на постель. Та тут же перебралась к своей тезке и свернулась клубочком у нее на коленях поверх одеяла. Девушка запустила пальцы в мягкую густую шерсть.
— Сдается мне, что и кошечка наша не возражает, — сказал Дант.
Она опять улыбнулась ему, но улыбка быстро исчезла с ее лица, и оно вновь приняло озабоченное выражение.
— Какие будут пожелания? — быстро спросил Дант. — Вы голодны? Может, вас мучает жажда?
— Я бы хотела принять ванну, — сказала девушка, вновь поднимая на него глаза.
— Отлично, ванна так ванна. Я сейчас обо всем распоряжусь и пришлю к вам служанку. Можно даже попытаться найти розовое цветочное мыло миссис Лидс. Моя мать, кроме него, не признавала никакого другого.
Он направился к выходу, но у самой двери задержался.
— Поскольку у вас пока нет никакой одежды, если не считать той ночной рубашки, в которой вы были, когда я нашел вас… Выберите себе что-нибудь из этого шкафа. Это вещи моей матери. Размер у вас примерно тот же, разве что мама была несколько выше ростом. Если нужно будет что-то ушить, я распоряжусь, чтобы служанка сделала это. Впрочем, в самое ближайшее время я найду белошвейку, и она сошьет вам новые платья. Не бойтесь подхватить инфекцию. Мама умерла в Лондоне. Она часто бывала там, поэтому давно обзавелась гардеробом в лондонском доме, чтобы каждый раз не возить отсюда. Так что эти вещи все время оставались здесь, в Уайлдвуде. Беатрис кивнула:
— Спасибо. Я думаю, они подойдут мне. Не беспокойтесь.
— Не стоит благодарности. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я сделал бы то же самое. Когда покончите с ванной, приходите ко мне в столовую. Служанка проводит вас. Сегодня я решил ужинать пораньше. Почту для себя за честь, если вы пожелаете присоединиться ко мне.
Она снова кивнула и улыбнулась:
— Благодарю вас. Дант открыл дверь.
— Простите… Он обернулся:
— Да?
— Вы дали мне новое имя, но вашего я до сих пор не знаю. Тот лекарь называл вас Морганом, но имя это или фамилия… Как к вам обращаться?
Дант улыбнулся и галантно поклонился ей:
— В таком случае позвольте представиться: Дант Тремейн, граф Морган и виконт Уайлдвуд из Дербишира. Друзья зовут меня либо Дантом, либо Морганом. Вы можете обращаться ко мне, как вам больше понравится.
Дант вышел из комнаты и добавил про себя:
«Впрочем, у меня есть и еще одно имя — Повеса».
Глава 5
Дант сидел в дальнем конце длинного полированного орехового стола в столовой с высокими потолками и такими же окнами, которые выходили на южную лужайку Уайлдвуда. Вид отсюда открывался удивительный. Поросший сочной травой и оттого казавшийся изумрудным луг тянулся вдаль, насколько хватало глаз. Тут и там по нему были разбросаны одинокие дубы и буки с густыми кронами, в тени которых приятно было отдохнуть в знойный летний день. Вдали, там, где заканчивалась поросшая буйной растительностью Дервентская долина, за темными песчаными утесами Станнейдж возвышался сказочный Хиггар-Тор, его неправильной формы вершина терялась в низко нависших облаках.
Погруженный в свои мысли, Дант не обращал внимания на всю эту красоту. Вокруг стояла тишина, и только тихо тикали часы, висевшие на противоположной от него стене. Перед ним стоял стакан с пряным бургундским вином, которое он привез с собой из Франции. Впрочем, Дант к вину не прикасался. Он рассеянно водил кончиками пальцев по ободку стакана, невидящим взором смотрел в окно и размышлял о странном появлении в своем доме этой загадочной девушки, которую теперь он называл Беатрис.
За последние три четверти часа раздумий он пришел к убеждению, что Беатрис происходит, несомненно, не из семьи простолюдинов. Все в ней, включая речь и манеры, говорило о том, что она получила благородное воспитание. Да, она лишилась памяти, не может вспомнить собственное имя, но при этом не забыла о правилах хорошего тона и о том, как следует обращаться к окружающим. К тому же достаточно было бросить лишь взгляд на ее холеные руки с нежной кожей, чтобы понять, что они никогда не знали черной работы.
Данту были известны все дворяне из Дербишира и окрестных мест. Может быть, это дочь кого-нибудь из них? На вид ей лет восемнадцать-девятнадцать. Да нет, ни у кого вроде бы нет дочери такого возраста. Впрочем, Данта три года не было в Англии… Может быть, это молодая жена какого-нибудь землевладельца-соседа? Однако у нее и кольца-то на руке нет.
В этой странной девушке все было неясно и непонятно. Одно Дант знал наверняка: он возжелал ее.
Началось все с того необъяснимого для него самого поцелуя на дороге. Уже тогда Дант осознал проснувшееся в нем желание. И, несмотря на то, что он не мог признаться в этом даже самому себе, чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее это желание становилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Это, как я полагаю, результат выходки, которую ты позволила себе несколько лет назад, верно?
Клер нахмурилась, припомнив ту свою неудачу. План-то, положим, был блестящий. Тогда она впервые всерьез задумала избавиться от своего муженька Реджинальда Форрестера, старшего сына маркиза Адамли, но из-за одной досадной непредвиденной случайности все сорвалось. И Клер пришлось испытать на себе весь позор унижения. Подобного она больше не собиралась допускать.
— Именно поэтому маркиз столь придирчиво следит за тем, чтобы эта тайна не вышла за пределы дома, — проговорила она. — Он щедро заплатил нанятому сыщику не только за работу, которую тот должен выполнить, но и за молчание по поводу возможных причин исчезновения. Домашним он приказал говорить всем, что Джиллиан уехала к захворавшей тетушке в деревню. Прислугу запугал, грозя увольнением каждому, кто посмеет где-нибудь проболтаться. Он и мысли не допускает о том, что Джиллиан может не вернуться. Тут, кстати, я с ним согласна. До тех пор пока я не буду знать точно, что с ней сталось, я не могу продолжать претворять свой план в жизнь. Ты должен разыскать ее и жениться прежде, чем она успеет вернуться домой и рассказать обо всем. Если же это все-таки произойдет, то пострадаю не я одна. Тебе тоже не удастся отвертеться.
Слушая ее, Гаррик недоумевал про себя: «Боже, и зачем я вообще впутался в это дело?»
Впрочем, вскоре он вспомнил. Бравое решение было принято им в ту ночь, когда Клер придумала надеть ему на член золотое кольцо, в результате чего тот не опускался в течение нескольких часов.
— И какова же будет моя награда? Брак со своенравной и упрямой девчонкой и вдобавок пожизненное заключение в Адамли-Хаусе? — проговорил он ворчливо. — Меня что-то перестает радовать даже сумма ее приданого.
— Разве ты не видишь других положительных сторон? — сказала Клер, почувствовав его настроение. — Как муж Джиллиан, живущий в ее доме, ты будешь иметь полный доступ ко мне. Нам уже не нужно будет встречаться украдкой, в чулане, меж этих дурацких бочонков с маслом. Мы будем жить с тобой под одной крышей. Ты только представь себе, какая бездна возможностей откроется перед нами!
Гаррик внимательно взглянул на нее:
— Что и говорить, мысль соблазнительная…
— То ли еще будет! Тебе нужно только разыскать ее и мечты превратятся в реальность. — Клер поднялась и медленно стала приближаться к Гаррику. Лизнув кончик своего пальца, она приложила его к губам любовника. — Ты сделаешь мне это маленькое одолжение, а уж я обещаю воздать тебе сторицей!
Гаррик едва сдержал проснувшееся в нем возбуждение, когда Клер прижалась к нему своим стройным телом и разомкнула губы. Целуя ее, он, однако, про себя поразился ее самонадеянности: «По-видимому, она считает меня полным идиотом, который ради одной ее дырки между ног способен забыть про все на свете. А ведь по большому счету женщины все одинаковы». Впрочем, Гаррик опять вспомнил про золотое кольцо и отдал должное изобретательности Клер, какой мало кто мог еще похвастаться. Только из-за этого он и мирился с ее безудержной самовлюбленностью. «Ничего, пусть думает, что держит меня в руках, что мне вполне достаточно спать с ней. Чем более глупым я буду выглядеть в ее глазах, тем легче мне будет увернуться от последствий в случае провала ее плана».
— Так, ну и что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он, отстраняясь от нее. — Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу уезжать из Лондона и рыскать по всей Англии в поисках Джиллиан. Боюсь, это пробудит в людях подозрения. И если уж кто-то начнет искать похитителя, то за меня примутся в первую очередь. Я согласен принять участие в твоем плане, но у меня нет желания быть повешенным за убийство. Клер задумалась. Ей не хотелось признаваться в этом, но она видела, что Гаррик прав. Его довод показался ей убедительным.
— Тогда пошли кого-нибудь вместо себя, — предложила она, наконец. — Например, этого непроходимого идиота Гилхули, твоего ненаглядного дружка. Его не хватятся. Никто не заметит его отсутствия. И, наконец, кому же не понятно, что у него просто не хватит мозгов, чтобы похитить Джиллиан? Это законченный кретин. Убей Бог, не пойму, что ты с ним все носишься.
«По той же причине, дорогая, что и с тобой, — подумал про себя Гаррик. — Пока что вы мне оба нужны».
— А что? Оззи вполне сможет справиться с этим, — сказал он вслух лишь для того, чтобы отвязаться от нее. В постели она была хороша, что и говорить, но при этом порой так умела наскучить ему своей болтовней, что Гаррик просто не знал, куда от нее деваться.
— Только проследи за тем, чтобы он перерыл все на свете, в каждый сарай заглянул, — сказала Клер. — Джиллиан не могла уйти далеко от того места, где ты ее потерял. Дербишир — такая глушь, а у нее нет ни денег, ни пищи, да и из одежды одна ночная рубашка. Найди ее, и дальше все опять пойдет по плану.
Гаррик поднялся со своего места, глядя на Клер с нескрываемым вожделением:
— Мы еще сегодня увидимся?
— Нет. — Клер подошла к зеркалу у двери и посмотрелась в него. Затем обернулась и стерла с его губ свою красную помаду. — Учитывая исчезновение Джиллиан, это слишком рискованно. Когда отыщешь ее, пошли мне записку, и мы продолжим, на чем остановились. А до тех пор старайся как можно больше мозолить глаза всем в Лондоне.
«Мне будет нетрудно это сделать», — подумал про себя Гаррик и вновь вернулся в заполненный народом зал. Кое-кто оглянулся в его сторону, но лишь машинально.
На самом деле у Гаррика и в мыслях не было искать Джиллиан. Да и Клер, возможно, согласилась бы с этим, если бы он рассказал ей всю правду до конца. После того как Джиллиан выпрыгнула на ходу из кареты, Гаррик приказал остановиться и бросился назад. В ту минуту он готов был задушить ее собственными руками за то, что она выплеснула коньяк ему в лицо. При воспоминании об этом у него до сих пор начинало жечь глаза.
И он нашел ее. Джиллиан лежала поперек дороги. Она не шевелилась и не отвечала на его окрики. Приблизившись, он увидел кровь, стекавшую по ее лицу. Размываемая дождем, она лужицей собиралась под ее щекой на земле. Он не стал проверять пульс и оставил ее так, зная, что даже если она и не убилась после того, как вывалилась из кареты, то, скорее всего, умрет, лежа под дождем, на таком холоде…
— Боюсь, ваши подозрения подтверждаются, лорд Морган, — проговорил приглашенный из Каслтона лекарь, внимательно заглядывая в глаза девушки.
Лицо его было настолько близко к ней, что она чувствовала, как от него пахнет луком.
— Значит, у нее действительно потеря памяти? — проговорил тот человек, который, как она думала раньше, лишь приснился ей. Теперь она знала, что его зовут Морган.
Лекарь утвердительно кивнул и снял свои маленькие круглые очки в золотой оправе. Он протер их скомканным носовым платком и продолжил:
— Рана на голове — это скорее следствие падения, чем удара. Видите, какая она рваная? Судя по всему, именно после этого неудачного падения девушка и лишилась памяти. Я осмотрел и обработал рану, но вам нужно будет тщательно следить, как бы не началось новое кровотечение. Кроме того, меняйте повязки ежедневно, если не хотите, чтобы началось заражение. Что же касается чумы, то я не вижу у нее никаких признаков этой болезни.
— Скажите, а ее память когда-нибудь вернется?
Лекарь еще раз внимательно взглянул на девушку и тяжело вздохнул, снова обдав ее запахом лука.
— Это происходит довольно часто, но, впрочем, все зависит от серьезности полученной травмы. Даже если память и вернется, нельзя сказать, когда это произойдет. Потеря памяти — это… Видите ли, у всех это протекает по-разному. Кто-то всего лишь не может вспомнить свое имя, родных и друзей, а другие теряют даже дар речи. Таким необходимо начинать жизнь с нуля, и обращаются с ними, как с новорожденными младенцами. К счастью, состояние этой молодой женщины представляется мне отнюдь не таким серьезным. Бывают гораздо более тяжелые случаи. Недавно я, между прочим, читал одну брошюру по этой проблеме. Видите ли, пробуждение памяти стимулируется какими-то вещами, но вот какими?.. Поначалу в ее сознании начнут возникать лишь разрозненные и смутные образы прошлого, что будет очень похоже на складывание сложной головоломки. Одно воспоминание будет порождать другое, главное, чтобы этот процесс начался. Сколько ждать? Может, несколько дней или недель, а может, и несколько месяцев. Наконец, нельзя исключать и того, — проговорил он после паузы, — что она может вообще никогда не вспомнить, кто она такая и откуда она здесь появилась.
Бросив взгляд на девушку, Дант понял, что та внимательно прислушивается к их разговору. Он увидел, что она и без того сильно напугана, чтобы еще усугублять ее состояние.
— Я убежден, что вскоре память к ней вернется, — сказал он, провожая лекаря до двери. — Спасибо за помощь, доктор Гринтри.
— Ничего, ничего. Рана затянется быстро, а других физических повреждений я у нее не обнаружил. Бедняжка очень худа, но, я думаю, это вопрос уже не ко мне, а к вашей поварихе, миссис Лидс. Полагаю, с этой проблемой вы быстро справитесь. Хорошо, что вы наткнулись на нее на дороге. Если бы она полежала под дождем на холоде еще хотя бы час, то потом, возможно, уже никто не вернул бы ее к жизни. Пошлите за мной, если что.
Дант закрыл за ним дверь и минуту-другую стоял неподвижно, обдумывая все, что услышал от лекаря. Затем он вернулся к девушке. Она как-то напряженно сидела на постели и молчала. Ему уже приходилось видеть ее в таком состоянии. Это было тогда, когда она, наконец, поверила в то, что не спит и действительно находится в чужом доме, в окружении чужих людей и не помнит про себя ровным счетом ничего.
Дант приблизился к ней и улыбнулся:
— Чем я могу вам помочь?
— Вы хотите сказать, помимо того, чтобы вернуть мне память? — отозвалась она, не поднимая головы.
Вид у нее был расстроенный и озабоченный. Неподвижный взгляд красивых серых глаз был устремлен на ковровый рисунок. Она сосредоточенно рассматривала его, словно надеясь найти ответы на все свои вопросы в хитросплетениях тканого узора.
Девушка недавно причесалась, и Дант воздал должное красоте ее волос. Она была блондинка, но волосы ее причудливо отливали еще и красно-желтым, будто медным, цветом и густой, роскошной волной спадали на плечи.
«Что за очаровательное создание», — подумал Дант.
— Простите, — поправилась она, бросив на него быстрый взгляд и вновь опустив глаза. — Я не хотела показаться неблагодарной, учитывая то, что вы для меня сделали. Спасибо вам. Просто… сами понимаете, каково тебе, когда не можешь вспомнить даже собственное имя.
— Беатрис!
Девушка резко подняла на него глаза:
— Что? Меня так зовут?
Дант не ответил. Поднявшись со своего места, он пересек комнату и у самой двери наклонился. Когда он выпрямился и повернулся, она увидела, что он держит в руках большую пушистую кошку. Длинный хвост ее изогнулся и стал щекотать ему подбородок. Дант попытался опустить хвост, но тот вновь вернулся на прежнее место. Пришлось зажать его под мышкой.
— Нет, я, увы, не чародей. Не думайте, что меня внезапно осенило и я узнал вас. Вполне возможно, что вас действительно зовут Беатрис, но, в данном случае, я обращался вот к этому непослушному созданию. Она как раз хотела зацепить своими когтями шелковые обои, хотя отлично знает, что этого нельзя делать. Впрочем… вам и верно нужно обзавестись именем, хотя бы временным. До тех пор, пока вы не вспомните, как вас зовут на самом деле. Так почему бы вас не назвать Беатрис? Чем это имя хуже других?
Он пытался отвлечь ее от грустных мыслей и понял, что ему это удалось. Девушка улыбнулась, и в ее волшебных серых глазах сверкнули серебристые искорки.
— Беатрис? Что ж, меня это вполне устроит, — сказала она.
— Меня тоже.
Дант посадил кошку на постель. Та тут же перебралась к своей тезке и свернулась клубочком у нее на коленях поверх одеяла. Девушка запустила пальцы в мягкую густую шерсть.
— Сдается мне, что и кошечка наша не возражает, — сказал Дант.
Она опять улыбнулась ему, но улыбка быстро исчезла с ее лица, и оно вновь приняло озабоченное выражение.
— Какие будут пожелания? — быстро спросил Дант. — Вы голодны? Может, вас мучает жажда?
— Я бы хотела принять ванну, — сказала девушка, вновь поднимая на него глаза.
— Отлично, ванна так ванна. Я сейчас обо всем распоряжусь и пришлю к вам служанку. Можно даже попытаться найти розовое цветочное мыло миссис Лидс. Моя мать, кроме него, не признавала никакого другого.
Он направился к выходу, но у самой двери задержался.
— Поскольку у вас пока нет никакой одежды, если не считать той ночной рубашки, в которой вы были, когда я нашел вас… Выберите себе что-нибудь из этого шкафа. Это вещи моей матери. Размер у вас примерно тот же, разве что мама была несколько выше ростом. Если нужно будет что-то ушить, я распоряжусь, чтобы служанка сделала это. Впрочем, в самое ближайшее время я найду белошвейку, и она сошьет вам новые платья. Не бойтесь подхватить инфекцию. Мама умерла в Лондоне. Она часто бывала там, поэтому давно обзавелась гардеробом в лондонском доме, чтобы каждый раз не возить отсюда. Так что эти вещи все время оставались здесь, в Уайлдвуде. Беатрис кивнула:
— Спасибо. Я думаю, они подойдут мне. Не беспокойтесь.
— Не стоит благодарности. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я сделал бы то же самое. Когда покончите с ванной, приходите ко мне в столовую. Служанка проводит вас. Сегодня я решил ужинать пораньше. Почту для себя за честь, если вы пожелаете присоединиться ко мне.
Она снова кивнула и улыбнулась:
— Благодарю вас. Дант открыл дверь.
— Простите… Он обернулся:
— Да?
— Вы дали мне новое имя, но вашего я до сих пор не знаю. Тот лекарь называл вас Морганом, но имя это или фамилия… Как к вам обращаться?
Дант улыбнулся и галантно поклонился ей:
— В таком случае позвольте представиться: Дант Тремейн, граф Морган и виконт Уайлдвуд из Дербишира. Друзья зовут меня либо Дантом, либо Морганом. Вы можете обращаться ко мне, как вам больше понравится.
Дант вышел из комнаты и добавил про себя:
«Впрочем, у меня есть и еще одно имя — Повеса».
Глава 5
Дант сидел в дальнем конце длинного полированного орехового стола в столовой с высокими потолками и такими же окнами, которые выходили на южную лужайку Уайлдвуда. Вид отсюда открывался удивительный. Поросший сочной травой и оттого казавшийся изумрудным луг тянулся вдаль, насколько хватало глаз. Тут и там по нему были разбросаны одинокие дубы и буки с густыми кронами, в тени которых приятно было отдохнуть в знойный летний день. Вдали, там, где заканчивалась поросшая буйной растительностью Дервентская долина, за темными песчаными утесами Станнейдж возвышался сказочный Хиггар-Тор, его неправильной формы вершина терялась в низко нависших облаках.
Погруженный в свои мысли, Дант не обращал внимания на всю эту красоту. Вокруг стояла тишина, и только тихо тикали часы, висевшие на противоположной от него стене. Перед ним стоял стакан с пряным бургундским вином, которое он привез с собой из Франции. Впрочем, Дант к вину не прикасался. Он рассеянно водил кончиками пальцев по ободку стакана, невидящим взором смотрел в окно и размышлял о странном появлении в своем доме этой загадочной девушки, которую теперь он называл Беатрис.
За последние три четверти часа раздумий он пришел к убеждению, что Беатрис происходит, несомненно, не из семьи простолюдинов. Все в ней, включая речь и манеры, говорило о том, что она получила благородное воспитание. Да, она лишилась памяти, не может вспомнить собственное имя, но при этом не забыла о правилах хорошего тона и о том, как следует обращаться к окружающим. К тому же достаточно было бросить лишь взгляд на ее холеные руки с нежной кожей, чтобы понять, что они никогда не знали черной работы.
Данту были известны все дворяне из Дербишира и окрестных мест. Может быть, это дочь кого-нибудь из них? На вид ей лет восемнадцать-девятнадцать. Да нет, ни у кого вроде бы нет дочери такого возраста. Впрочем, Данта три года не было в Англии… Может быть, это молодая жена какого-нибудь землевладельца-соседа? Однако у нее и кольца-то на руке нет.
В этой странной девушке все было неясно и непонятно. Одно Дант знал наверняка: он возжелал ее.
Началось все с того необъяснимого для него самого поцелуя на дороге. Уже тогда Дант осознал проснувшееся в нем желание. И, несмотря на то, что он не мог признаться в этом даже самому себе, чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее это желание становилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35