— Вы сукин сын.Одним рывком Джек поднялся со стула и швырнул сигарету на пол, чтобы она прожгла дырку в линолеуме. Ярость возникла в нем и бурлила, подобно пару, прожигая его изнутри насквозь через кожу. Он отдал бы все за возможность безнаказанно оторвать Кеннеру голову. Руки крепко сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели.Кеннер холодно улыбнулся, отступил на шаг-два, на всякий случай.— Какой у вас взрывной характер, Джек, —заметил он.Губы Джека сложились в презрительную усмешку.— О… Кеннер. Я пошел отсюда. — Не глядя по сторонам, он рванулся из комнаты для допросов.— Вы знаете, как обращаться с людьми, шериф, — сказала Лорел, задев Кеннера по дороге к двери.— И убийца знает, — пробормотал он, когда та выходила.Лорел последовала за Джеком через боковую дверь, не замеченная никем из репортеров, столпившихся вокруг участка. Она догнала его на дорожке, проходившей по краю парка к северу от полицейского участка, где тень от листвы дуба предлагала защиту от удушливой жары. Солнце окончательно испарило всю влагу, оставшуюся после дождя. Из-за этого парк был пуст, кондиционированный воздух оказался предпочтительнее жары. Когда она торопливо шла по дорожке, пот выступил у нее под грудью и под мышками.Джек внезапно остановился и направился к ней, она резко остановилась, ее глаза расширились от свирепого выражения его лица.— Какого черта ты это сделала? — требовательно спросил он.Лорел вздернула подбородок.— Я знала, что Кеннер тебя допрашивает. Я не могла представить себе, что ты назовешь адвоката, кроме как для того, чтобы выяснить, не посадит ли он в тюрьму принца Альберта, — сказала она саркастически.— Я говорю не о том, — дорогая, — сказал он, грозя пальцем перед ее носом. — Но если уж мы говорим об этом, я, черт подери, могу сам о себе позаботиться.— О, это как раз то, что я так люблю, — сказала Лорел, растягивая слова и закатив глаза. — Изъявление благодарности.— Я буду благодарен, если вы не будете совать свой маленький хорошенький носик в мои дела.Она сжала руки в кулаки и уперлась ими в бока.— О, забудем о том, что ты следовал за мной через все это, вмешиваясь во все! Кроме того, это и мое тоже, Джек, — сказала она, ткнув себя указательным пальцем в грудь. — Это моя сестра умерла. И ее убийца за это заплатит, пусть даже мне придется поймать его своими руками.— А что, если это я ее убил? Ты только сейчас дала, мне алиби.— Ты не делал этого, — жестко заявила она, стараясь сморгнуть слезы разочарования и злясь, что они появились.— Откуда ты это знаешь? — потребовал Джек. — Ты ничего не знаешь о том, где я был в ту ночь.— Я знаю, где я провела половину той ночи, и я была не с убийцей!— Потому что мы занимались сексом?Она размахнулась и ударила его кулаком по руке так сильно, как только могла.— Мы занимались любовью, и ты не должен называть это по-другому. Мы занимались любовью, и ты это знаешь.Он знал это. Она отдалась ему без остатка, и он взял ее и сохранил в памяти каждое мгновение. Он знал, что той ночью она была всем тем, что он когда-то желал, и испуг от этого знания пронзил его до мозга костей.— Почему ты солгала Кеннеру? — требовательно спросил он.— Потому что ты не ответил ему.— Почему?— … И Кеннер, и Данжермон хотят повесить эти убийства на тебя, если им это удастся…— Почему ты солгала, Лорел? — настаивал он, движимый желанием, которое ужасало его, чертовски хорошо зная, что ему не следует желать этого ответа. Две половины боролись в нем, терзая и толкая друг друга, — та часть его, которая «желала», и та, которая «знала лучше». Его грудь вздымалась от напряжения. — Мисс Закон и Порядок, — усмехнулся он. — Мисс Справедливость для всех, почему вы солгали?— Потому что я люблю тебя, — выкрикнула она, подойдя вплотную к нему.— О… — резко сказал он, отшатнувшись от нее, он сжал руками талию, затем положил их на голову и повернулся на месте, думая, как бы убежать. Внутри его забились страх и отчаяние. Любовь! Боже, это то, чего он избегал более всего на свете. То единственное, чего он всегда втайне желал, но никогда не заслуживал, та единственная вещь, которая могла быть самым большим источником боли. Лорел предлагала ему это. Нет. Она швырнула ему ее в лицо, как вызов, подзадоривая его принять.— Да, я действительно рада этому, Джек, — Лорел отодвинулась назад, его реакция обожгла ей лицо, как пощечина. Она вздохнула и провела рукой под носом. — Мне надо было влюбиться как раз сейчас. Мне действительно нужно было влюбиться в человека, который посвятил свою жизнь самоистязанию.— Так брось это, — жестко посоветовал Джек, эти слова резанули его по сердцу так же глубоко, как и Лорел. — Я никогда не предполагал дать тебе больше, чем просто хорошо провести время.— О да, это было разумно, — вздохнула Лорел, изо всех сил борясь со слезами, ее голова клонилась как от ударов. — Я тебе не верю, — заявила Лорел, пытаясь ухватиться за это неверие и — удержать его. Я не верю, что ты был со мной только по этой причине.Он прищурил глаза и посмотрел в сторону, показав ей свой орлиный профиль.— Вы не можете отрицать очевидного только потому, что оно вас не устраивает, адвокат, — холодно сказал он.— Скажи мне, что это в книжке, — потребовала она, глядя на него сквозь слезы. Она схватила его за руку и безуспешно пыталась его развернуть. — Посмотри мне в глаза, Джек Бодро, скажи, что это книга и я тоже в книге. Ты не можешь быть со мной одновременно таким жестоким и таким нежным.Однажды Джек подумал, что она должна быть отвратительным игроком в покер, потому что он мог увидеть в ее глазах все, что она чувствует, но сейчас она заставляла его блефовать с большей силой, чем любой из партнеров, когда-либо сидевший против него за столом. И будь все проклято, если он сможет это сделать. Он не мог посмотреть в это искреннее и прекрасное лицо и сказать, что он всегда только использовал ее.— Мне, это не нужно, — грубо сказал он, отстраняя ее.— Нет, тебе нужно, не правда ли, Джек, — сказала Лорел наступая, в то время как он отступал в тонкую траву. — Ты будешь рад сидеть в своем замусоренном доме, терзая себя в течение еще пятидесяти лет или до тех пор, пока у тебя не откажет печень или какой-нибудь еще важный орган. Это легче, чем пытаться найти что-то лучшее, нечто более радостное.— Я не заслуживаю ничего лучшего.— А я заслуживаю? — потребовала она. — Ты назвал меня самонадеянной? А как же ты осмелился считать, что знаешь, что лучше для меня? И ты просто дурак, если берешь на себя вину за чью-то слабость. Эви нужна была помощь. Она могла ее получить. Другие могли попытаться ей помочь. Не все держится на твоих плечах, Джек. Ты — столп, поддерживающий вселенную.— О Боже, хватит этого! — рявкнул он, всплеснув руками в раздражении. — Ты берешься за любое дело так, как будто тебя направил Господь Бог. Ты берешь на себя ответственность, ты берешь на себя вину. Ну так вот, у меня есть для тебя новость, дорогая: я не хочу быть одним из твоих великих свершений. Вон из моей жизни!Лорел стояла и гордо наблюдала за ним чуть в стороне, настолько оглушенная болью и неспособная к ярости, что, казалось, не могла сделать ничего, кроме как напрячь мускулы, пока ее не затрясло от этого.— Черт, — прошептала она, когда две слезинки выкатились у нее из глаз и поползли по щекам. Стена самообладания дала небольшую трещину, и немного гнева выплеснулось наружу.— Черт, черт, черт тебя побери, Джек Бодро! — проворчала она, выдыхая.Совершенно не думая о последствиях, она повернулась и с размаху ударила кулаком по жесткой коре дерева, ободрав кожу на костяшках пальцев, которая болью пошла вверх по руке. По крайней мере, это лучший вид боли, чем та, что жгла ей грудь.Она его любила.Глупо, неосторожно полюбить такого человека, как Джек Бодро, человека, который поклялся не брать на себя никакой ответственности, кроме той, которая будет его убежищем до могилы. Он оттолкнул ее обеими руками, а она все еще любила его.— Черт тебя возьми, Джек, — прошептала она. Моргая, чтобы избавиться от слез, она подняла руку и пососала косточки пальцев, пытаясь обдумать, что же делать дальше. Есть многое другое, о чем ей необходимо думать больше, чем о разбитом сердце. Она должна идти домой и собраться с мыслями. Побыть некоторое время с тетушкой Каролиной, в то время как она, еще раз перебрав в уме улики и теории, попытается создать портрет убийцы. Не только потому, что она не верила, что кто-то еще может совершить такое, но потому, что обязана была сделать это по долгу службы и любви к сестре, которая дала ей приют и заботилась о ней.Данжермон ждал ее стоя у «БМВ» тети Каролины. Его коричневый, цвета кофе, жакет был расстегнут. Руки засунуты в карманы брюк. Но если в его внешности не было ничего особенного, то в настроении — было. Лорел почувствовала в нем напряжение, оно звенело в воздухе вокруг него, подобно электричеству.— Ты меня удивляешь, Лорел, — проговорил он, его взгляд был острым и жестким, как луч лазера.Слово «удивляешь» переводилось как «разочаровываешь», но Лорел не особенно интересовало, что Стефан Данжермон о ней думал в том или другом случае. Это был выбор, сделанный для нее Вивиан, а не ею самой, и она имела с ним дело, чтобы угодить матери. Никак не прокомментировав это, она сунула руку в сумку, чтобы вынуть оттуда ключи.— Ты солгала, — решительно сказал он.Она не позаботилась спросить его, как именно он узнал о том, что произошло в комнате для допросов, она была истцом и сама стояла по другую сторону двустороннего зеркала. Она посмотрела на него, надев маску игрока в покер.— Я была с Джеком в ту ночь, когда умерла Саванна.— Но не всю ночь, — настаивал он. — Я почувствовал колебание в твоем голосе, легкое, но оно было. А реакция? Бодро был удивлен, что ты стала лгать из-за него. Я думал, что ты была туристкой. Правосудие с помощью книги.— Джек не убивал Саванну, — сказала она, выбирая нужный ключ и сопротивляясь желанию попятиться от Данжермона. Как обычно, он стоял на полшага ближе, чем нужно, заполняя ее личное пространство, заставляя ее слишком сильно почувствовать, что он мужчина.— Откуда ты знаешь? — мягко спросил он. — Это инстинкт? А ты узнаешь убийцу, если посмотришь ему в глаза, Лорел?Она уставилась на него, припомнив ощущение взгляда на себя из ее сна. Глаза без лица. Воспоминания понемногу возвращались.— Возможно.— Так же, когда ты знала, что подсудимые в округе Скотт были виновны? Инстинкт, но никаких улик. Тебе нужны улики, Лорел, — настаивал он. — Без улик тебе никто не поверит.— Обвинения отклоняются, мисс Чандлер… нет достаточных улик… Вы не справились со своей работой, мисс Чандлер… Вы ее провалили.Голоса раздавались в ее голове, принося с собой напоминание того стресса, того отчаяния.— Вы один из тех, кто будет заниматься этим случаем, если Кеннеру удастся произвести арест, — спокойно сказала она. — Может быть, вам следует позаботиться о том, чтобы найти какие-то улики самому, чем беспокоиться о том, что делаю я или не делаю.Он ничего не сказал, пока она открывала дверцу «БМВ». Затем она обошла ее якобы для того, чтобы положить на сиденье сумку. Создавая приятное расстояние и барьер из металла между ним и собой.— Ну разве это не шок, — сказала она, поворачиваясь к нему снова.Он чуть-чуть улыбнулся, и эта странная улыбка заставила напрячься все ее нервы.— О, я над этим работаю, Лорел, — мягко сказал он, его зеленые глаза блеснули, как будто он один был обладателем чудесной тайны. — Я полностью убежден, и у меня будет достаточно улик, чтобы добиться обвинения. Более чем достаточно.Он позволил этому заявлению на мгновение повиснуть в воздухе, затем так плавно и быстро переменил тему, что Лорел подумала, что только чудом не вышла из равновесия.— Ты пойдешь со мной поужинать сегодня вечером?— Нет, — ответила она, потрясенная тем, что он мог считать, что она допускает такое. Но потом смягчила отказ известием, поняв, что вопрос был задан автоматически.— После всего происшедшего ты — я уверена — поймешь, что я не в состоянии это сделать.— Ну конечно, — пробормотал он, залезая во внутренний карман жакета, чтобы достать длинную тонкую сигару. Он вставил кончик сигары в устройство, которое носил в кармане, и отрезал его ровно и тщательно.— Я все понимаю. Ты потеряла сестру. Главный подозреваемый — твой любовник…. — А как насчет Болдвина? — резко спросила Лорел, странное ощущение паники зашевелилось в ней. Как насчет?…— Он недостаточно интеллигентен, — резко ответил Данжермон, оборвав ее и взглядом, и словами. Его глаза под темными дугами бровей были яркими и горящими, как драгоценные камни. — Он просто жулик со скверным характером и манией величия. И ты действительно можешь поверить в то, что он совершал бы преступление за преступлением и никак не выдал себя?— Я считаю, что имеется достаточно улик, чтобы подозревать его…— Тогда на тебя не следует обращать внимания, Лорел. — Он незаметно покачал головой, его глаза не отрывались от ее глаз. — Ты меня разочаровываешь, — прошептал он.Медленно, почти чувственно он вставил сигару в губы. Лорел наблюдала странную завороженность, смутную нервозность. Он засунул руку в карман брюк и вытащил оттуда не ребристую золотую зажигалку, а коробок спичек. Коробок спичек цвета крови.Лорел увидела только отдельные элементы черных букв, на коробке в промежутках между его тщательно ухоженными пальцами, в то время как он предавался блаженству раскуривания сигары, но она почему-то не чувствовала потребности узнать название этого бара. Стук сердца отдавался в горле, в голове. Мерзкое ощущение возникло в ней, она крепче сжала пальцами край дверцы автомобиля.— Это замечательный убийца, Лорел, — сказал он мягко, ненавязчиво. — Замечательный, осторожный, сильный. Необходима незаурядная сила, чтобы его разоблачить. Сила ума, сила воли.Лорел ничего не оказала. Ее глаза были прикованы к коробку. Ее мозг уже нашел решение. Но этого не может быть. Этому должно быть объяснение. Он взял это из предметов, конфискованных К'еннером.Или же он был убийцей и хотел, чтобы и она это знала. Данжермон с отсутствующим видом затянулся сигарой, вертя коробок спичек в пальцах, подобно факиру.— Маскарад, — пробормотал он, — место, где никто не является таким, каким выглядит. Все мы носим маски, не правда ли, Лорел? — спросил он, приподнимая бровь. — Вся штука в том, чтобы узнать, что же под маской.Он засунул коробок обратно в карман и зашагал прочь, дымок сигары, пахнущей вишней, струился за ним подобно магической ленте. Глава ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ Лорел боком сползла на сиденье «БМВ», оставаясь ногами на бетонном покрытии стоянки. Ее мозг снова кружился в мутном бездонном водовороте бесконечных вопросов и страхов. Обрывки разговоров, мыслей, чувств то появлялись, то исчезали в нем, и только один вопрос неотступно сверлил ее мозг: «Ты веришь в преступление, правда, Лорел?»— Боже мой, Боже мой, — шептала она, вся дрожа, вспоминая вспышку света, громыхание грома, и эти зеленые глаза, вперившиеся в нее с противоположной стороны обеденного стола в Бовуаре. Слезы застилали ей глаза, и она подняла трясущиеся руки и прижала их к лицу.Этого ее может быть. Стефан Данжермон был прокурором округа. Лига женщин-избирательниц давала обед в его честь. Он же присягнул стоять на страже закона.Не всякий человек является тем, чем кажется. Уж тебе-то следует это знать, Лорел. Подумай об этом.— О Господи.Он был человеком вне подозрений. Безупречным человеком. Из одной из лучших семей Нового Орлеана. Должно быть, она ошибается. Наверняка. А коробок спичек — простое совпадение.— Маскарад… Все мы носим маски, правда, Лорел? Весь фокус в том, чтобы понять, что под ними скрывается.Маскарад… Это то место, куда тебе не стоило бы соваться, а тебя именно туда и понесло.Узницы. Эни была связана. Саванна была… — Согнувшись, Лорел зажала голову между колен, потому что ее тут же" стало выворачивать, а кошмарные сцены вспыхивали у нее перед глазами. Кровь. Боль. Жуткие вопли. Нежные запястья, скрученные туго-натуго. Кровь, слишком много крови. Желудок ее был пуст, ей оставалось только давиться и кашлять в мучительных конвульсиях, тело ее изо всех сил пыталось справиться с видениями, которые донимали ее.Стефан Данжермон. Окружной прокурор Данжермон. Звездный мальчик. Любимец семьи. Предназначенный для великих свершений. А что, если он и вправду убийца?И она единственная, кто знает об этом.Лорел Чандлер. Прокурор, который бьет ложную тревогу.Никто не поверит ей. Ни за что на свете.Дьявол, уж он-то прекрасно знает это.Лицо и тело ее покрылись холодным потом, так ей стало страшно. Она с усилием провела рукой по лбу, по взмокшей челке, тяжело откинувшись на спинку сиденья. Забавно, подумала она без тени улыбки, держится она, несмотря ни на что, совсем неплохо. Смерть Саванны разбила ей сердце, но ум у нее оставался холодным и трезвым. Доктор Притчард мог бы ею гордиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57