Она уже была далеко впереди, строя планы, как они могут встретиться в одном из коттеджей «Мейсон-де-Вилль», трещала об обеде в ее любимом ресторане, о покупках, которые она сделает, и в какие клубы они смогут пойти.Конечно, он не возьмет ее. Пока еще он любил ее и знал, что любовь нужно держать в определенных границах! Если он позволит им исчезнуть, любовь станет безумием и своим страстным пламенем уничтожит и саму себя, и их. Как хорошее вино, ее следовало потихоньку потягивать и смаковать. Саванна же пила ее жадными, торопливыми глотками, спеша, расплескивая, бездумно радуясь.Он провел рукой по ее голове, по длинной шелковистой шее и с наслаждением улыбался, глядя, как она выгибается, словно кошка, которую гладят.— Давай избавим тебя от этой одежды, — тихо прошептал он, отходя от нее и потянув рукав блузки, что была на ней.— Нет. — Саванна отдернула руку, застенчиво улыбаясь, чтобы скрыть стыд. Слова Лорел все еще звучали у нее в ушах. Куп мог подумать то же самое, если бы увидел синяки на ее запястьях. Она не хотела услышать это от него, не сегодня. Сегодня ей хотелось верить, что у них нормальная жизнь. Она посмотрела на него. — Я надела это для тебя.Он стоял молча и наблюдал, как она сняла топик, оставшись только в белой блузке, которая едва прикрывала ее. И это было более соблазнительное зрелище, чем если бы она была полностью раздета. Она знала это, потому что рассматривала себя, стоя перед зеркалом в своей комнате. Это манило. Одета, но без скромности. Ткань становилась сомнительным препятствием, которое приглашало убрать его и добраться до сокровищ ее тела. Куп движением плеч скинул с себя рубашку и бросил ее на спинку стула. В свое время он был Адонисом — крупным, мускулистым, атлетичным. С годами мускулы ослабли, талия пополнела, но он все еще был очень красивым мужчиной.Не в состоянии противиться ему, Саванна протянула руку и дотронулась до него, проведя руками по груди, ощущая радость от прикосновения к золотистой поросли волос на ней. Она провела кончиками пальцев по бокам к поясу брюк, расстегнула пуговицу, наклонилась и потерла кончиком языка твердую пуговку его соска.Она следила, как он раздевается, целуя его живот, бедра, складки пах а и опускаясь перед ним на колени . Она взяла его член и ласкала его губами, пока он не обрел твердость, нежно целуя и страстно проводя языком по всему его стеблю. Охватывала его горячими, влажными губами, повторяя ритм любовной схватки, напоминая ему, как будет прекрасно, когда они сольются в единое целое.Время не имело для нее значения. Она могла стоять перед ним на коленях и минуту, и целый час. Они могли целую неделю провести в постели. Она хотела, чтобы это никогда не кончалось. Медлительной, нежной любовью Купер заставлял ее верить, что их любовь будет длиться вечно, что им принадлежит все время, а не несколько краденых часов.И время не значило ничего, когда потом они лежали вместе, с кожей, липкой от пота, а воздух был насыщен ароматом тел и духов и легким запахом мха, которым, был набит матрас. Они лежали, касаясь друг друга, несмотря на жару, сплетая руки, с медленно бьющимися сердцами, затаив дыхание, будто боясь разрушить покой, который обнимал их.Это счастье — быть тут, с ним, думала Саванна. Она любила его так сильно, что это пугало ее. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком хорошо для нее. С ним все совеем иначе, чем с другими. С другими она была необузданной, порочной. С Купером это не было развратным и беспутным. С ним она чувствовала то, что искала, к чему стремилась всю свою жизнь и не находила. Она немного дрожала при этой мысли: слишком хорошо, чтобы быть правдой.— Ты женишься на мне, Куп? — Слова выплеснулись из сердца, которое билось так сильно, что, казалось, выскочит из груди, и мгновенно она пожалела о них, захотела взять их обратно, потому что знала, абсолютно точно знала, что он ответит.Несколько мгновений в воздухе звенела тишина, потом послышалось электрическое жужжание цикад, а затем повисло напряжение невысказанного ответа. В глазах Саванны стояли слезы, горечь которых доходила до сердца, заставляя ее чувствовать то, что говорили о ней все — она была проституткой, шлюхой, не заслуживающей любви хорошего человека.— … Почему ты убиваешь себя таким образом?— Потому, что это то, что делают проститутки, беби… Куп вздохнул и сел, прижавшись к изголовью кровати, тогда как Саванна встала с постели.— Я не могу обещать тебе этого, Саванна, — грустно сказал он. — Ты же знаешь, у меня есть жена.Она натянула шорты, пальцы справлялись с застежкой, и она опалила его взглядом из-под ресниц:— Да, да.— Я не могу оставить ее, Саванна. Не проси меня об этом.Отчаяние, растекаясь по телу, отравляло и поражало ткани и мышцы. Она обхватила голову руками, и дикий животный стон, разрывая горло, вырвался наружу.— Она даже не знает, кто ты! — всхлипывала она. А он сидел, очень красивый и грустный, и смотрел на нее так, будто видит ее в последний раз и хочет запомнить каждую ее черту.— Но я знаю, кто я, — прошептал он. В ровном, низком голосе звучали пустота, понимание тщетности всех попыток, сознание неизбежности. Все это она почувствовала, но не хотела слышать.Он не оставит Астор, пока она жива. И Саванна знала, что он никогда не женится на ней, потому что она не подходит ему на роль жены в его настоящей, полной трудностей жизни на Юге. Пока она не изменится, не станет чище, не избавится от прошлого, от того, что составляло ее суть все эти годы. А это оказалось столь же невозможным, как навсегда отделить от океана какую-то его часть.Несколько мгновений она смотрела на него полными слез глазами, чувствуя, что ее сердце разбивается, как стеклянная мозаика. Затем она повернулась и молча направилась к выходу, ненавидя его, ненавидя себя за то, чем была, ненавидя ту, кем никогда не станет. Глава ПЯТНАДЦАТАЯ «Френчи» превратился в сумасшедший дом. Энн не показывалась на работе, другая официантка болела, и Ти-Грейс обслуживала столики сама. Она, как ураган, крутилась вокруг бара на маленьком освещенном пятачке, в буквальном смысле метала тарелки с красной фасолью и рисом на столы, подавая пиво, принимая заказы, на ходу беседуя с посетителями. Жара и духота, помноженные на ее характер, делали ее измотанной и опасной. Глаза готовы были вылезти из орбит на лоснящемся от жары лице. Она остановилась, убирая что-то между столиками, и тыльной стороной руки отбросила кудряшки со лба, обдувая лицо, когда подошла Лорел.— Ну, ты засадила за решетку этого проклятого Джимми Ли или что, chere? Дорогуша (фр-)
— спросила она без предисловия.— Он официально предупрежден, — повышая голос, ответила Лорел, чтобы быть услышанной сквозь шум игры, голосов и музыкального автомата.Ти-Грейс выразительно хмыкнула и подперла руками костлявые бедра.— Овид уже предупредил эту скотину, что в следующий раз, если он заглянет, получит заряд дроби в задницу.— Я бы не советовала делать это, — спокойно ответила Лорел, про себя благодаря Бога, что Делахаусы не сделали этого до сих пор. Это был их собственный кодеки справедливости, в традициях которого было самим вершить суд, не дожидаясь вступления в силу закона. — Если он побеспокоит вас опять, вызовите шерифа и предъявите обвинения.— Если он побеспокоит нас опять, — сказала Ти-Грейс, хитро улыбаясь уголком тонкогубого рта, — мы должны будем нанять еще кого-нибудь, чтобы помогал нам. Все эти его напыщенные, пустые слова и неистовые речи, которые он произносил по телевидению, обернулись для «Френчи» бесплатной рекламой. Мой Овид просто в панике, стараясь обслужить всех.Лорел обернулась, чтобы посмотреть на Овида, который, как всегда, спокойно нес свою службу за стойкой бара, открывая бутылки и наполняя пивные кружки. Пот, как роса, мелким бисером покрывал его лысину. Леон помогал хозяину. Его панама едва держалась на затылке. Когда он ловко подавал посетителю бутылку через прилавок, он ухмылялся, широко и приветливо. Улыбка пробегала через коротко стриженную бороду и растягивала красный шрам на щеке.— Чем отличается мертвый адвокат от мертвого скунса на дороге? — спросил посетитель.— Перед скунсом выставляют знаки, предписывающие снизить скорость.Леон усмехнулся, услышав старую шутку, и направился к холодильнику взять еще пива. Джек, восседавший на стульчике у бара, усмехнулся при виде Лорел. Его красная рубашка была расстегнута — он сделал уступку девизу «Френчи»: «Долой рубашки, башмаки к чертям», который висел на стене перед баром.Ти-Грейе потрепала Лорел по щеке, горящие глаза смотрели то на нее, то на Джека.— Merci, ma petite Спасибо, малышка (фр.)
. Ты все чудесно сделала. Теперь иди садись, моя крошка, и поужинай, пока не налетел ветер и не унес тебя, ты же такая маленькая!— Она взяла Лорел за руку с силой, которой вполне хватило бы, чтобы расколоть орех в ладони, и потащила ее к бару, где приказала Тори Хеберту поискать другое место для своей ленивой задницы, и усадила ее рядом с Джеком.— Эй, Овид! — позвал Джек и сатанински посмотрел на Лорел. — Как насчет шампанского для нашей героини?Чтобы не смотреть на Джека, Лорел принялась поправлять юбку. Овид поставил перед ней кружку пенящегося пива. Джек заговорщически наклонился к ней и зашептал:— До чего он не доходит умом, то чувствует интуитивно.Лорел подавила смешок и покачала головой. Она совершенно не могла рассердиться на него. Это было безумие. Она приказывала себе держаться от него подальше, но каждый раз, стоило ей обернуться, он был здесь, рядом, с порочной, зовущей усмешкой.— Вы когда-нибудь работаете, Бодро? — спросила она, хмурясь.Он усмехнулся еще шире, ямочки на его худых щеках стали еще глубже.— О, да, конечно. Все время. — Он наклонился ближе, положив одну руку на спинку стула, другая же преспокойно опустилась на ее колено. Его пальцы нежно поглаживали ногу, и разряды электрического тока бежали по телу Лорел, выше, выше, возбуждая нежную плоть. Его голос стал совсем низким и хрипловатым, дыхание щекотало ее шею. — Я работаю над вами, 'tite chatte.Лорел удивленно вскинула брови.— Вот как? Хорошо, — она с силой провела большим пальцем по его ребрам, — вас же почти раздели.Джек почесал бок и надулся.— А вы злая. — Но, сверкнув глазами, прибавил: — Мне это нравится в женщинах.— Веди себя прилично, Джек, — сказала Ти-Грейс со скромной улыбкой, ставя дымящуюся тарелку перед Лорел. — Эта покажет тебе, что к чему, вроде того, что она сделала с этим проклятым проповедником.Джек подмигнул Лорел, и она почувствовала, как теплая волна растеклась по телу, но это не имело ничего общего с жарким днем. Это было от смеха, друзей, чувства близости и принадлежности ко всему этому. Она поняла это мгновенно. Она не могла вспомнить, чтобы за последнее время ей были так рады где-нибудь, кроме дома тети Каролины.В округе Скотт она всегда была изгоем, а потом стала парией, когда обвинила людей, в чье зло никто не хотел верить. Она говорила себе, что все это не имеет значения, что важна только справедливость, но, как оказалось, и это было важно. Она многое отдала бы, чтобы там кто-то поверил в нее, поддержал, улыбнулся, пошутил с ней.Она вспомнила свой первый приход сюда, ощущение изолированности, которое охватило ее, чувство одиночества, которое неотступно следовало за ней. Однако это было делом нескольких дней: люди приняли ее, и это было то, в чем она так нуждалась. Она считала это слабостью, но, может быть, это было не слабостью, а простым человеческим желанием находиться среди людей, среди друзей.Ей вспомнился голос доктора Притчарда, ласковый, и в то же время настойчиво-твердый:«Вы не идеал, Лорел, вы — человек».— Итак, тебе опять удалось хорошо провести день, не так ли, Малышка?Голос Саванны врезался в ее мысли. Лорел с беспокойством повернулась к сестре, а мышцы живота свело. В одной руке Саванна держала высокий стакан, другая вызывающе упиралась в бедро. Грудь, казалось, вот-вот выплеснется через край черного топа, блуза, которая была надета сверху, не скрывала оголенного тела. Волосы беспорядочными черными извивающимися ленточками выбивались из хвоста на затылке.— Ничего драматического не произошло, — сухо ответила она.— Ну, Малышка, — сказала Саванна с жесткой неприятной улыбкой, а ее бледно-голубые глаза заблестели неестественно ярко. — Не будь скромницей. Мы в одной команде, ты и я. Ты даешь им по заднице, а я им вкручиваю мозги.Лорел сжала зубы и на мгновение закрыла глаза, чтобы набраться сил и терпения. Джек взял все в свои руки и, нахмурившись, повернулся к Саванне.— Эй, сладкая, почему бы тебе один вечерок не передохнуть?— О-о-о! — отпрянула Саванна в деланном ужасе, прижав свободную руку к горлу. — Что это? Джек Бодро, похоже, столкнулся с проблемой — кто-то не лег и не расставил под ним ноги?— Bon Dieu, — тихо проговорил он и покачал головой.— Что? — требовательно спросила Саванна. Два джина с тоником уже сделали свое дело, и она слишком была подавлена всеми событиями и тем поворотом; который происходил в ее жизни, чтобы контролировать свои действия. — Я слишком груба для тебя, Джек? В это трудно поверить, вспоминая, как лихо ты разделываешь людей в своих книгах. Не могу даже представить, что может оскорбить тебя.Она встала между его стульчиком Лорел, нарочно прижимая его руку к груди, глядя на него призывным взглядом, самым страстным, какой только был в ее арсенале.— Нам нужно пару раз встретиться с тобой более интимно, Джек, — промурлыкала она, окидывая его опытным взором — от бедер до живота и обнаженной груди — и останавливаясь на лице. — Просто чтобы разобраться.Он очень спокойно посмотрел на нее, взгляд его темных глаз был напряжен, губы печально усмехались.Лорел опустилась со своего стула, делая невероятные усилия, чтобы никто не заметил, как она дрожит.— Пойдем, сестра, — сказала она, пытаясь забрать стакан из рук Саванны. — Пойдем домой!— В чем дело, Малышка? Я тебя смущаю? — Она злилась, на себя так же, как и на Лорел. — Ты бы так никогда не сказала, не так ли? У тебя всегда холодная голова, ты контролируешь свои действия, и ты всегда безупречна. Ты не устраиваешь публичных сцен, не стираешь на людях грязное белье. Боже, — усмехнулась она, — ты такая же противная, как Вивиан.Она выдернула руку, расплескав джин с тоником, ее глаза смотрели почти с ненавистью.— Давай, давай, будь пай-девочкой, — ядовито усмехнулась Саванна, — всегда поступай правильно, Лорел. Но я — то знаю, как провести время получше.Она резка развернулась, чуть не упав. Мечтая о том, чтобы пол перестал качаться, она отошла от них, и ее взгляд остановился на игроках в пульку. Ее бедра заходили ходуном, а смех низкими звуками вырвался из груди, когда она увидела Ронни Пелтиера.Лорел прижала руку к губам и напряглась, — стараясь подавить все чувства, которые охватили ее. Каждый раз, когда она порывалась сделать шаг, ноги не слушались. Она сосредоточилась на себе, не слыша шума бара, не обращая внимания на озабоченный взгляд Джека. Единственное, что она слышала, — это как кровь стучит в висках. Единственное, что она понимала, — так это то., что совершила ошибку, вернувшись домой.Не говоря ни слова, она медленно вышла из бара. Тяжело ступая онемевшими ногами, Лорел добралась до дамбы. Она пристально смотрела на затянутую ряской реку и думала о своей сестре. Саванна такая, какая есть. Когда-то она испытала надлом, но это все было в далеком прошлом, от которого она не хотела избавиться, а может, и не могла позволить всему этому уйти и просто забыться. Она всегда имела возможность что-нибудь сказать или сделать, не обращая внимания на последствия.Но это так больно, тихонько говорил внутренний голос. Голос маленькой девочки, у которой была единственная сестра, человек, на которого только и можно было положиться, найти любовь и покой. Старшая сестра, которая присматривала за ней, защищала ее, принесла себя в жертву ради нее.А кто позаботится о Саванне?От боли Лорел сжала губы и закрыла глаза. Она прижала руки к лицу и стояла, дрожа, отчаянно боясь, что если она вздохнет, то невидимая плотина прорвется и слабость, вина, боль поглотят ее.Джек молча стоял позади нее, наблюдая за тем, что с ней происходит. Ему следовало оставить ее одну. Но, казалось, он не мог заставить себя отвернуться. Он проклинал Саванну за то, что она такая сука, проклинал Лорел за то, что она такая отважная, проклинал себя за то, что ему до всего этого было дело. Ничего хорошего из всего этого для них всех не получится. Но, даже убеждая себя подобным образом, он не уходил в сторону.— Она напилась, — сказал он.Лорел пристально смотрела на дальний берег реки.— Я знаю. У нее проблемы, которые тянутся из прошлого. Меня долгое время не было. Я не понимала, что ее это угнетает, — прошептала она, отчаянно стараясь найти то слово, которое будет точнее, но и безопаснее, то, которое было в голове и рвалось наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— спросила она без предисловия.— Он официально предупрежден, — повышая голос, ответила Лорел, чтобы быть услышанной сквозь шум игры, голосов и музыкального автомата.Ти-Грейс выразительно хмыкнула и подперла руками костлявые бедра.— Овид уже предупредил эту скотину, что в следующий раз, если он заглянет, получит заряд дроби в задницу.— Я бы не советовала делать это, — спокойно ответила Лорел, про себя благодаря Бога, что Делахаусы не сделали этого до сих пор. Это был их собственный кодеки справедливости, в традициях которого было самим вершить суд, не дожидаясь вступления в силу закона. — Если он побеспокоит вас опять, вызовите шерифа и предъявите обвинения.— Если он побеспокоит нас опять, — сказала Ти-Грейс, хитро улыбаясь уголком тонкогубого рта, — мы должны будем нанять еще кого-нибудь, чтобы помогал нам. Все эти его напыщенные, пустые слова и неистовые речи, которые он произносил по телевидению, обернулись для «Френчи» бесплатной рекламой. Мой Овид просто в панике, стараясь обслужить всех.Лорел обернулась, чтобы посмотреть на Овида, который, как всегда, спокойно нес свою службу за стойкой бара, открывая бутылки и наполняя пивные кружки. Пот, как роса, мелким бисером покрывал его лысину. Леон помогал хозяину. Его панама едва держалась на затылке. Когда он ловко подавал посетителю бутылку через прилавок, он ухмылялся, широко и приветливо. Улыбка пробегала через коротко стриженную бороду и растягивала красный шрам на щеке.— Чем отличается мертвый адвокат от мертвого скунса на дороге? — спросил посетитель.— Перед скунсом выставляют знаки, предписывающие снизить скорость.Леон усмехнулся, услышав старую шутку, и направился к холодильнику взять еще пива. Джек, восседавший на стульчике у бара, усмехнулся при виде Лорел. Его красная рубашка была расстегнута — он сделал уступку девизу «Френчи»: «Долой рубашки, башмаки к чертям», который висел на стене перед баром.Ти-Грейе потрепала Лорел по щеке, горящие глаза смотрели то на нее, то на Джека.— Merci, ma petite Спасибо, малышка (фр.)
. Ты все чудесно сделала. Теперь иди садись, моя крошка, и поужинай, пока не налетел ветер и не унес тебя, ты же такая маленькая!— Она взяла Лорел за руку с силой, которой вполне хватило бы, чтобы расколоть орех в ладони, и потащила ее к бару, где приказала Тори Хеберту поискать другое место для своей ленивой задницы, и усадила ее рядом с Джеком.— Эй, Овид! — позвал Джек и сатанински посмотрел на Лорел. — Как насчет шампанского для нашей героини?Чтобы не смотреть на Джека, Лорел принялась поправлять юбку. Овид поставил перед ней кружку пенящегося пива. Джек заговорщически наклонился к ней и зашептал:— До чего он не доходит умом, то чувствует интуитивно.Лорел подавила смешок и покачала головой. Она совершенно не могла рассердиться на него. Это было безумие. Она приказывала себе держаться от него подальше, но каждый раз, стоило ей обернуться, он был здесь, рядом, с порочной, зовущей усмешкой.— Вы когда-нибудь работаете, Бодро? — спросила она, хмурясь.Он усмехнулся еще шире, ямочки на его худых щеках стали еще глубже.— О, да, конечно. Все время. — Он наклонился ближе, положив одну руку на спинку стула, другая же преспокойно опустилась на ее колено. Его пальцы нежно поглаживали ногу, и разряды электрического тока бежали по телу Лорел, выше, выше, возбуждая нежную плоть. Его голос стал совсем низким и хрипловатым, дыхание щекотало ее шею. — Я работаю над вами, 'tite chatte.Лорел удивленно вскинула брови.— Вот как? Хорошо, — она с силой провела большим пальцем по его ребрам, — вас же почти раздели.Джек почесал бок и надулся.— А вы злая. — Но, сверкнув глазами, прибавил: — Мне это нравится в женщинах.— Веди себя прилично, Джек, — сказала Ти-Грейс со скромной улыбкой, ставя дымящуюся тарелку перед Лорел. — Эта покажет тебе, что к чему, вроде того, что она сделала с этим проклятым проповедником.Джек подмигнул Лорел, и она почувствовала, как теплая волна растеклась по телу, но это не имело ничего общего с жарким днем. Это было от смеха, друзей, чувства близости и принадлежности ко всему этому. Она поняла это мгновенно. Она не могла вспомнить, чтобы за последнее время ей были так рады где-нибудь, кроме дома тети Каролины.В округе Скотт она всегда была изгоем, а потом стала парией, когда обвинила людей, в чье зло никто не хотел верить. Она говорила себе, что все это не имеет значения, что важна только справедливость, но, как оказалось, и это было важно. Она многое отдала бы, чтобы там кто-то поверил в нее, поддержал, улыбнулся, пошутил с ней.Она вспомнила свой первый приход сюда, ощущение изолированности, которое охватило ее, чувство одиночества, которое неотступно следовало за ней. Однако это было делом нескольких дней: люди приняли ее, и это было то, в чем она так нуждалась. Она считала это слабостью, но, может быть, это было не слабостью, а простым человеческим желанием находиться среди людей, среди друзей.Ей вспомнился голос доктора Притчарда, ласковый, и в то же время настойчиво-твердый:«Вы не идеал, Лорел, вы — человек».— Итак, тебе опять удалось хорошо провести день, не так ли, Малышка?Голос Саванны врезался в ее мысли. Лорел с беспокойством повернулась к сестре, а мышцы живота свело. В одной руке Саванна держала высокий стакан, другая вызывающе упиралась в бедро. Грудь, казалось, вот-вот выплеснется через край черного топа, блуза, которая была надета сверху, не скрывала оголенного тела. Волосы беспорядочными черными извивающимися ленточками выбивались из хвоста на затылке.— Ничего драматического не произошло, — сухо ответила она.— Ну, Малышка, — сказала Саванна с жесткой неприятной улыбкой, а ее бледно-голубые глаза заблестели неестественно ярко. — Не будь скромницей. Мы в одной команде, ты и я. Ты даешь им по заднице, а я им вкручиваю мозги.Лорел сжала зубы и на мгновение закрыла глаза, чтобы набраться сил и терпения. Джек взял все в свои руки и, нахмурившись, повернулся к Саванне.— Эй, сладкая, почему бы тебе один вечерок не передохнуть?— О-о-о! — отпрянула Саванна в деланном ужасе, прижав свободную руку к горлу. — Что это? Джек Бодро, похоже, столкнулся с проблемой — кто-то не лег и не расставил под ним ноги?— Bon Dieu, — тихо проговорил он и покачал головой.— Что? — требовательно спросила Саванна. Два джина с тоником уже сделали свое дело, и она слишком была подавлена всеми событиями и тем поворотом; который происходил в ее жизни, чтобы контролировать свои действия. — Я слишком груба для тебя, Джек? В это трудно поверить, вспоминая, как лихо ты разделываешь людей в своих книгах. Не могу даже представить, что может оскорбить тебя.Она встала между его стульчиком Лорел, нарочно прижимая его руку к груди, глядя на него призывным взглядом, самым страстным, какой только был в ее арсенале.— Нам нужно пару раз встретиться с тобой более интимно, Джек, — промурлыкала она, окидывая его опытным взором — от бедер до живота и обнаженной груди — и останавливаясь на лице. — Просто чтобы разобраться.Он очень спокойно посмотрел на нее, взгляд его темных глаз был напряжен, губы печально усмехались.Лорел опустилась со своего стула, делая невероятные усилия, чтобы никто не заметил, как она дрожит.— Пойдем, сестра, — сказала она, пытаясь забрать стакан из рук Саванны. — Пойдем домой!— В чем дело, Малышка? Я тебя смущаю? — Она злилась, на себя так же, как и на Лорел. — Ты бы так никогда не сказала, не так ли? У тебя всегда холодная голова, ты контролируешь свои действия, и ты всегда безупречна. Ты не устраиваешь публичных сцен, не стираешь на людях грязное белье. Боже, — усмехнулась она, — ты такая же противная, как Вивиан.Она выдернула руку, расплескав джин с тоником, ее глаза смотрели почти с ненавистью.— Давай, давай, будь пай-девочкой, — ядовито усмехнулась Саванна, — всегда поступай правильно, Лорел. Но я — то знаю, как провести время получше.Она резка развернулась, чуть не упав. Мечтая о том, чтобы пол перестал качаться, она отошла от них, и ее взгляд остановился на игроках в пульку. Ее бедра заходили ходуном, а смех низкими звуками вырвался из груди, когда она увидела Ронни Пелтиера.Лорел прижала руку к губам и напряглась, — стараясь подавить все чувства, которые охватили ее. Каждый раз, когда она порывалась сделать шаг, ноги не слушались. Она сосредоточилась на себе, не слыша шума бара, не обращая внимания на озабоченный взгляд Джека. Единственное, что она слышала, — это как кровь стучит в висках. Единственное, что она понимала, — так это то., что совершила ошибку, вернувшись домой.Не говоря ни слова, она медленно вышла из бара. Тяжело ступая онемевшими ногами, Лорел добралась до дамбы. Она пристально смотрела на затянутую ряской реку и думала о своей сестре. Саванна такая, какая есть. Когда-то она испытала надлом, но это все было в далеком прошлом, от которого она не хотела избавиться, а может, и не могла позволить всему этому уйти и просто забыться. Она всегда имела возможность что-нибудь сказать или сделать, не обращая внимания на последствия.Но это так больно, тихонько говорил внутренний голос. Голос маленькой девочки, у которой была единственная сестра, человек, на которого только и можно было положиться, найти любовь и покой. Старшая сестра, которая присматривала за ней, защищала ее, принесла себя в жертву ради нее.А кто позаботится о Саванне?От боли Лорел сжала губы и закрыла глаза. Она прижала руки к лицу и стояла, дрожа, отчаянно боясь, что если она вздохнет, то невидимая плотина прорвется и слабость, вина, боль поглотят ее.Джек молча стоял позади нее, наблюдая за тем, что с ней происходит. Ему следовало оставить ее одну. Но, казалось, он не мог заставить себя отвернуться. Он проклинал Саванну за то, что она такая сука, проклинал Лорел за то, что она такая отважная, проклинал себя за то, что ему до всего этого было дело. Ничего хорошего из всего этого для них всех не получится. Но, даже убеждая себя подобным образом, он не уходил в сторону.— Она напилась, — сказал он.Лорел пристально смотрела на дальний берег реки.— Я знаю. У нее проблемы, которые тянутся из прошлого. Меня долгое время не было. Я не понимала, что ее это угнетает, — прошептала она, отчаянно стараясь найти то слово, которое будет точнее, но и безопаснее, то, которое было в голове и рвалось наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57