Он тронул ее лапой и удивленно заскулил, когда саламандра неожиданно покинула свое средство передвижения и скрылась в высокой траве.Собака крутилась и бегала и случайно сбила с ног одного из детей.Поскольку Лорел стояла ближе всех к месту событий, она сразу же подошла к упавшей и плачущей девочке. Она подняла ребенка и взяла на руки, как если бы делала это каждый день в течение многих лет.— Не плачь, маленькая, все в порядке, — успокаивала она девочку, гладя копну черных кудряшек, мягких, как шелк.Девчушка в последний раз всхлипнула, чтобы никто не сомневался, что с ней обошлись очень плохо, потом утихла и с неожиданным вниманием стала разглядывать свою спасительницу. Лорел улыбнулась такой резкой смене настроений, глядя в круглое детское личико с большими блестящими черными глазами, которые с интересом наблюдали за ней.Девочка протянула свою грязную ручонку и дотронулась ею до лица Лорел.— Жанна-Мария, с тобой все в порядке, petit? Малышка (фр.).
Прибежавшая мать ребенка выглядела взволнованной. Она протянула руки, чтобы взять девочку у Лорел.— Я думаю, она просто испугалась, — сказала Лорел, протягивая ей ребенка.После короткой инспекции полностью удовлетворенная мамаша обернулась к Лорел и застенчиво посмотрела на нее.— Ой, взгляните! Жанна-Мария вас испачкала. Вы меня извините!— Ничего страшного, не волнуйтесь! — рассеянно ответила Лорел и рукой потрепала пухленький подбородок Жанны-Марии.— Какая красивая девочка!Мать улыбнулась, гордо и застенчиво. Она сама была очень симпатичной женщиной, в кейджунском стиле.— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что позаботились о ней.— Я уверена, однако, что хозяин собаки должен извиниться перед вами, — добавила Лорел сухо, метнув на Джека быстрый взгляд через плечо. — Если он, конечно, когда-нибудь признает, что собака его.Женщина недоуменно кивнула головой и, улыбнувшись, направилась к остальной компании, сказав Жанне-Марии, чтобы та помахала рукой.Лорел тоже помахала им вслед, затем обернулась к Джеку, готовая сказать ему пару неприятных слов. Но у него было странное, удивленное выражение лица, как будто он увидел то, чего увидеть не ожидал никогда.— Что это с вами случилось? — спросила она. — Вы что, боитесь детей?Джек стряхнул с себя оцепенение.Он чувствовал себя так, как будто получил неожиданный удар в солнечное сплетение. Она была так естественна, так ласкова с ребенком. Мысль, что из нее получилась бы чудесная мать, мгновенно невольно пришла ему в голову. Как и Эви, если бы ей представилась такая возможность. Если бы их ребенок появился на свет. Это были мысли, которых он обычно не допускал днем, они приходили к нему ночью, когда он мог истязать себя ими и на кусочки кромсать свою душу.— Н-нет, — заикаясь, произнес он, моргая и' не зная, что сказать. Он пожал плечами и улыбнулся ей, но улыбка вышла бледной, не идущей ни в какое сравнение с его обычной усмешкой.— Я просто мало что понимаю в детях, только и всего. Лорел взглянула на него:— Спорю, что зато вы прекрасно умеете их делать, не так ли?— О, c'est vrai! Да, это правда (фр.).
Я великий мастер этого дела.На сей раз улыбка его была что надо, и на его щеках появились глубокие ямочки. Он обхватил ее руками, застав врасплох, и прижал к себе.— Ты хочешь, чтобы я продемонстрировал тебе свое мастерство, сладкая? — медленно проговорил он, его голос ласкал, как длинные чувственные пальцы.Лорел стало трудно глотать. Первозданное, чувственное тепло прокатилось по ней. Ее тело мгновенно ответило ему, как будто они были любовниками уже несколько месяцев. Слово «нет» было у нее на языке, но слово «да» сидело внутри нее. Ее ошеломили чувства, которые вызывал в ней Джек. Она была шокирована ими, а не наглостью Джека.— У вас определенно очень высокое мнение о своих достоинствах, — сказала она, стараясь заглушить в себе неожиданные и опасные ощущения.Он слегка наклонил голову и, глядя на нее горящими глазами, сделал движение ее поцеловать.— А если без шуток, ты сама сможешь оценить мои достоинства.Лорел разволновалась, сердце громко стучало у нее в груди.— Я уж оценю, будьте уверены, — с угрозой в голосе и выражением притворного ужаса на лице сказала Лорел. Она уперлась обеими руками ему в грудь и попыталась его оттолкнуть.Он не шелохнулся. Только усмехнулся ей, а потом расхохотался. Разозленная, она толкнула его еще раз. Неожиданно он разжал свои руки у нее за спиной, и она, испустив возглас удивления, уселась прямо на землю, покрытую вьюнами с оранжевыми цветочками. Раздавшийся смех тоненьких голосков убедил ее, что дети были свидетелями ее забавного падения. Прежде чем она смогла подняться, откуда-то из. кустов выскочил Эйт и кинулся к ней. Он повалил ее на землю и стал с большим энтузиазмом облизывать ей лицо.— А-а! — Лорел крутила головой, тщетно пытаясь увернуться от слюнявого языка собаки, вслепую отмахиваясь от нее.— На место! Тебе говорят! — Смеясь, Джек отогнал собаку.Она продолжала прыгать, пританцовывая и виляя хвостом, около их ног, когда Джек протянул руку Лорел и помог ей встать.— Тебе лучше со мной не соревноваться, catin. Лорел сердито посмотрела на него.— Ничего «лучше» в вас нет, — проговорила она, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Она не должна позволять себе смеяться вместе с каким-то авантюристом. Она была здравая, практичная женщина, в конце концов. Но в Джеке Бодро было нечто особенное, манящее, таинственное. Блеск его глаз обладал магическим притяжением.— Ты так говоришь, потому что мы до сих пор не занялись любовью, — ворчливо проговорил он, его чувственные губы чуть искривились в уголках.— Вы сказали это таким тоном, как будто допускаете, что это действительно может случиться.Его улыбка стала глубже, а притяжение сильнее. Он наклонился к ней еще ближе.— О, это случится, ангел, — прошептал он. — Абсолютно уверен. Гарантирую тебе это.Лорел больше не стала сдерживать себя и от души рассмеялась, качая головой.— Господи! Вы просто невозможны!— О нет, сладкая! Почему невозможен? Может быть, тверд, а? — сказал он, играя бровями.Намек был недвусмысленный и возмутительный. Он задел Лорел двояко — во-первых, внутри у нее все загорелось, а во-вторых, заставил ее громко рассмеяться.Джек рассмеялся вместе с ней, затем их взгляды встретились, два конца невидимого провода соединились, произошло замыкание. Их тянуло друг к другу, осознание взаимного притяжения обострило все чувства. Сердце Лорел застучало чаще, когда она увидела, что обычная шутовская маска на лице Джека исчезла. Сейчас он был напряжен, но выражение лица стало мягче. Таким она его еще не видела. Когда же он улыбнулся, улыбка получилась такой нежной, что у Лорел перехватило дыхание.— Я рад, что ты смеешься, tite ange, — сказал он, поднимая руку, чтобы поправить ее очки. Он ласково стер с ее лица грязь, которую оставила рука Жанны-Марии. Кончиками пальцев он слегка коснулся уголков ее рта. Медленно он поднес большой палец своей руки к ее подбородку и, приподняв лицо, наклонился, чтобы поцеловать ее.Волнение вспыхнуло в ней бенгальскими огнями, которые зажигались в День четвертого-июля Праздник Дня независимости. (Примеч. пер.)
. Очень глупо, подумала она про себя, чувствуя его нежные губы на своих. Она еще совсем не оправилась, у нее не было сил для отношений такого рода, она не хотела никаких романов. Кроме того, более неподходящего кандидата в возлюбленные, чем Джек, трудно было представить. Джек Бодро был диким, нахальным и непредсказуемым, он издевался над профессией и системой, к которым она испытывала уважение. Но все эти доводы не смогли потушить то-пламя, которое зажглось в ней, когда он прижал ее к себе и поцеловал. Пламя жгло ее, растекалось по телу, разгораясь все сильнее, раскаляясь и закипая в низу живота.Джек хрипло застонал, почувствовав, что ее тело ответило ему. Его маленькая тигрица, которая постоянно шипела и царапалась, когда он пытался приблизиться к ней, сейчас отвечала ему с такой страстностью, что у Джека перехватило дыхание. Он хотел ее. Он хотел обладать ею. Черт с ними, с последствиями. Пусть потом думает о нем все что хочет, — все равно, что бы она ни подумала, все будет правдой. Он действительно негодяй и пошляк. Все правда. Но сейчас это не имело никакого значения.Он трепетал, чувствуя прикосновение ее маленьких, твердых грудей. Его мужская плоть переполнялась желанием, она пульсировала, сжатая застежкой джинсов, когда живот Лорел прижался к ней. Сейчас, сейчас, подумал он. Здесь. Под стрекотание насекомых в знойном воздухе. Под теплыми лучами солнца, согревающего их, вдыхая первозданный запах первобытного болота, заполняющего их головы. Он запустил одну руку в ее короткие шелковистые волосы, а другой стал расстегивать пуговицы блузки. Но рука его застыла, когда вдруг он краем уха услышал тоненький голосок. Детский смех. Джек поднял голову и успел увидеть круглые глазенки и курносый нос, которые скрылись за стволом ивы.Лорел ошеломленно смотрела на него. Совершенно оглушенная и изумленная. С трудом понимающая, где она и что происходит. Стекла ее очков запотели.— Что случилось? — пробормотала она, ртом ловя воздух. Губы у нее горели, во рту было горячо и влажно — это же она ощутила и в самом интимном месте своего тела.— Насколько я люблю аудиторию, — сухо заметил Джек, — настолько она здесь лишняя.За деревом послышались новые смешки, и Лорел почувствовала, что щеки у нее заливаются краской. Она опустила глаза, собираясь посмотреть себе под ноги, но ее взгляд упал на впечатляющее свидетельство состояния Джека. Горячая боль внутри нее сжалась в комок, ей стало противно за свою слабость. Никогда раньше она не теряла головы с мужчинами. Никогда. И не хотела никогда впредь терять. И сейчас ей было трудно смириться с поражением.— Закрой свои глаза, — поддразнил ее Джек, — и покайся. Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать.Лорел презрительно взглянула на него и слегка оттолкнула от себя.— А вы суньте голову в воду и охладите свой пыл. Он хитровато улыбнулся.— Мне не голову надо охлаждать, ma douce ami Моя сладкая любовь (фр.).
. Она закатила глаза и на всякий случай отошла от него подальше, чтобы он не вздумал вытворить еще чего-нибудь. Она направилась к джипу и надела свои сапоги.— Пошли, Казакова. Давайте посмотрим, поймали вы что-нибудь, кроме меня, в свои сети.Они вошли в воду, и Джек вытянул первую сеть, в которой оказалось пятнадцать-двадцать раков. Это был хороший улов. Маленькие твари карабкались друг на друга, шипя и шевеля своими клешнями. Они были похожи на небольших омаров, медно-красные, с черными бусинками глаз и длинными усами. Лорел приготовила мешок и держала его, пока Джек высыпал в него раков. Они двинулись дальше, вытаскивая каждую сеть по очереди. В каждой оказался приблизительно такой же улов. Набралось три полных мешка.К тому времени солнце превратилось в оранжевый шар и стало садиться за горизонтом. Наступали сумерки.Лорел умело разложила все вещи в аккуратном порядке на заднем сиденье со своей стороны. Джек же побросал снасти в полном беспорядке. Мешки с раками он засунул вместе со снастями, на что Эйт прореагировал довольно скептически. Собака прыгнула на свое обычное место. Навострив уши и наклонив морду набок, она подозрительно рычала на шевелящиеся мешки с раками. Выезжая на дорогу, Джек остановил машину около старого «кадиллака» и отдал один мешок, полный раков, той компании, которая, вероятно, рассчитывала поймать раков, чтобы сэкономить.Подарок был вручен без лишних церемоний и с благодарностью принят. Джек снова тронулся в путь, и несколько детей побежали за ними вдогонку, бросая цветы в Эйта, который в итоге оказался увенчанным гирляндой из маргариток.Все было просто и естественно. Взаимопомощь была здесь традицией, идущей еще со времен появления Акадиены в Луизиане, когда жизнь была трудной, а земля необработанной. Люди делились с друзьями, соседями и родственниками, в хорошие и плохие времена. Размышляя над этим, Лорел подумала, что со времени смерти отца никто в Бовуаре ни разу ничего-не предложил кому-нибудь просто так, без всяких задних мыслей.— Вы очень мило поступили, — сказала она, отодвинувшись немного, чтобы видеть, что он ответит.Он пожал плечами и никак не отреагировал на ее комплимент.— Мы поймали больше, чем нам нужно. А у них много ртов, которые просят есть. Кроме того, — сказал он, искоса взглянув на нее, — мне совсем не хотелось, чтобы они подали на меня в суд за то, что Эйт травмировал их ребенка.— Как они могли подать на вас в суд, если это не ваша собака, — насмешливо спросила Лорел.— Докажи это судье, ангел!— Может быть, я смогу это сделать, — сказала она, скрестив руки и стараясь не улыбаться. — Есть еще одно незаконченное дельце, касающееся цветника моей тети…— Только общение с Богом даст вам свободу, братья и сестры!Джимми Ли прислушался к своему голосу, усиленному динамиком. Ему понравилось. Ничего, что они дешевые и не очень сильные. Как только кампания против греха начнет приносить деньги, он поедет и купят новые. А еще новый белый костюм или даже два. Ад, ничего не скажешь, жизнь становится совсем другой, когда появляются деньги.Он был абсолютно уверен, что станет богатым и знаменитым. Несмотря на предательство этого подонка Мэтьюза, который все-таки пустил по телевидению в десятичасовых новостях субботний инцидент, вместо того чтобы показать все так, как хотел Джимми Ли, он выглядел очень красивым, очень благостным и очень хорошо сумел сыграть свою роль. Он сумел обойти всех других телеевангелистов. Джим Баккер был глупцом и по глупости угодил в тюрьму. Сваграрту было море по колено, он просто подбирал проституток на улице. Они оба остались позади, открыв Джимми Ли дорогу к славе и богатству. Через каких-нибудь пять лет у него будет своя церковь, по сравнению с которой собор Кристалл покажется сараем.Приверженцы Пути Истинного приветствовали его, взирая на него, как будто он был сам Христос. Некоторые глядели на него с восторгом. На глазах других выступили слезы. Все они были обманутыми простаками. С таким же успехом он мог сколотить состояние, продавая змеиное масло или обещания дождя измученным засухой фермерам. Он был прирожденным лидером. Но в век самосознания и стремления к внутреннему миру религия была билетом в рай. Как сказал однажды Л. Рон Хаббард, если человек хочет стать богатым, лучший способ этого добиться — придумать свою религию. Джимми Ли обвел взглядом жалкие, страждущие лица своих последователей и улыбнулся.— Да, именно так, мои друзья по вере в Христа, — сказал он, пройдя в другой конец взятого напрокат грузовика с открытой платформой, которая служила ему сегодня сценой. — Только через веру. А не через алкоголь, или наркотики, или плотские утехи!Ему очень нравилось свое умение произнести фразу и закончить ее громовым голосом. И ему также нравилась вера в него этих людей. В толпе были женщины, которые, казалось, испытывали оргазм под воздействием его магического голоса.— Вот почему, мои возлюбленные братья и сестры… — продолжал он мягко.Он поднес к лицу скомканный носовой платок и вытер пот, который бежал у него по лбу. Жарко было, как в парилке. Его.о белая рубашка промокла насквозь. Его дешевый полотняный пиджак висел на нем, как мокрые обои. Ему безумно хотелось принять прохладный душ и улечься в свою постель с какой-нибудь очаровательной молоденький девицей, подзарядившись энергией от ее поцелуев. Но в данный момент он должен был стоять на открытой платформе под лучами палящего солнца, от которого, казалось, пот закипал у него на коже.— Вот почему мы должны вести нашу борьбу. Вот почему мы должны победить наших падших врагов, которые хотят, чтобы мы погрязли в соблазне и грехе. Вот почему мы должны беспощадно уничтожать погрязших в пороке!Он вскинул руку в направлении «Френчи», который находился неподалеку. Его маленькая паства завопила, как толпа у дверей доктора Франкенштейна. Они доверчивы, как овцы. Джимми Ли внутренне усмехнулся.Лорел вышла из джипа, сделала несколько быстрых, сердитых шагов в направлении сборища, потом остановилась на полпути, подошвами своих туфель наступая на мелкую белую гальку. Каждый мускул ее тела, — так же как и ее совесть, боролись с той частью ее «я», которая не хотела вмешиваться и у которой был развит инстинкт самосохранения. Но все-таки она была возмущена…Ей вспомнился голос Стефана Данжермона, низкий, ровный и все понимающий:«Так вы все-таки взялись за это дело, не так ли, Лорел?»— Ты собираешься уложить его на обе лопатки прямо на сцене, tite chatte? — спросил Джек, беря в руку ее кулак и поднимая над головой.Она с досадой взглянула на него и отдернула руку.— Я хочу, чтобы Делахаусы вызвали шерифа. Если никто не хочет помочь им, это самое малое, что я могу сделать.Джек пожал плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Прибежавшая мать ребенка выглядела взволнованной. Она протянула руки, чтобы взять девочку у Лорел.— Я думаю, она просто испугалась, — сказала Лорел, протягивая ей ребенка.После короткой инспекции полностью удовлетворенная мамаша обернулась к Лорел и застенчиво посмотрела на нее.— Ой, взгляните! Жанна-Мария вас испачкала. Вы меня извините!— Ничего страшного, не волнуйтесь! — рассеянно ответила Лорел и рукой потрепала пухленький подбородок Жанны-Марии.— Какая красивая девочка!Мать улыбнулась, гордо и застенчиво. Она сама была очень симпатичной женщиной, в кейджунском стиле.— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что позаботились о ней.— Я уверена, однако, что хозяин собаки должен извиниться перед вами, — добавила Лорел сухо, метнув на Джека быстрый взгляд через плечо. — Если он, конечно, когда-нибудь признает, что собака его.Женщина недоуменно кивнула головой и, улыбнувшись, направилась к остальной компании, сказав Жанне-Марии, чтобы та помахала рукой.Лорел тоже помахала им вслед, затем обернулась к Джеку, готовая сказать ему пару неприятных слов. Но у него было странное, удивленное выражение лица, как будто он увидел то, чего увидеть не ожидал никогда.— Что это с вами случилось? — спросила она. — Вы что, боитесь детей?Джек стряхнул с себя оцепенение.Он чувствовал себя так, как будто получил неожиданный удар в солнечное сплетение. Она была так естественна, так ласкова с ребенком. Мысль, что из нее получилась бы чудесная мать, мгновенно невольно пришла ему в голову. Как и Эви, если бы ей представилась такая возможность. Если бы их ребенок появился на свет. Это были мысли, которых он обычно не допускал днем, они приходили к нему ночью, когда он мог истязать себя ими и на кусочки кромсать свою душу.— Н-нет, — заикаясь, произнес он, моргая и' не зная, что сказать. Он пожал плечами и улыбнулся ей, но улыбка вышла бледной, не идущей ни в какое сравнение с его обычной усмешкой.— Я просто мало что понимаю в детях, только и всего. Лорел взглянула на него:— Спорю, что зато вы прекрасно умеете их делать, не так ли?— О, c'est vrai! Да, это правда (фр.).
Я великий мастер этого дела.На сей раз улыбка его была что надо, и на его щеках появились глубокие ямочки. Он обхватил ее руками, застав врасплох, и прижал к себе.— Ты хочешь, чтобы я продемонстрировал тебе свое мастерство, сладкая? — медленно проговорил он, его голос ласкал, как длинные чувственные пальцы.Лорел стало трудно глотать. Первозданное, чувственное тепло прокатилось по ней. Ее тело мгновенно ответило ему, как будто они были любовниками уже несколько месяцев. Слово «нет» было у нее на языке, но слово «да» сидело внутри нее. Ее ошеломили чувства, которые вызывал в ней Джек. Она была шокирована ими, а не наглостью Джека.— У вас определенно очень высокое мнение о своих достоинствах, — сказала она, стараясь заглушить в себе неожиданные и опасные ощущения.Он слегка наклонил голову и, глядя на нее горящими глазами, сделал движение ее поцеловать.— А если без шуток, ты сама сможешь оценить мои достоинства.Лорел разволновалась, сердце громко стучало у нее в груди.— Я уж оценю, будьте уверены, — с угрозой в голосе и выражением притворного ужаса на лице сказала Лорел. Она уперлась обеими руками ему в грудь и попыталась его оттолкнуть.Он не шелохнулся. Только усмехнулся ей, а потом расхохотался. Разозленная, она толкнула его еще раз. Неожиданно он разжал свои руки у нее за спиной, и она, испустив возглас удивления, уселась прямо на землю, покрытую вьюнами с оранжевыми цветочками. Раздавшийся смех тоненьких голосков убедил ее, что дети были свидетелями ее забавного падения. Прежде чем она смогла подняться, откуда-то из. кустов выскочил Эйт и кинулся к ней. Он повалил ее на землю и стал с большим энтузиазмом облизывать ей лицо.— А-а! — Лорел крутила головой, тщетно пытаясь увернуться от слюнявого языка собаки, вслепую отмахиваясь от нее.— На место! Тебе говорят! — Смеясь, Джек отогнал собаку.Она продолжала прыгать, пританцовывая и виляя хвостом, около их ног, когда Джек протянул руку Лорел и помог ей встать.— Тебе лучше со мной не соревноваться, catin. Лорел сердито посмотрела на него.— Ничего «лучше» в вас нет, — проговорила она, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Она не должна позволять себе смеяться вместе с каким-то авантюристом. Она была здравая, практичная женщина, в конце концов. Но в Джеке Бодро было нечто особенное, манящее, таинственное. Блеск его глаз обладал магическим притяжением.— Ты так говоришь, потому что мы до сих пор не занялись любовью, — ворчливо проговорил он, его чувственные губы чуть искривились в уголках.— Вы сказали это таким тоном, как будто допускаете, что это действительно может случиться.Его улыбка стала глубже, а притяжение сильнее. Он наклонился к ней еще ближе.— О, это случится, ангел, — прошептал он. — Абсолютно уверен. Гарантирую тебе это.Лорел больше не стала сдерживать себя и от души рассмеялась, качая головой.— Господи! Вы просто невозможны!— О нет, сладкая! Почему невозможен? Может быть, тверд, а? — сказал он, играя бровями.Намек был недвусмысленный и возмутительный. Он задел Лорел двояко — во-первых, внутри у нее все загорелось, а во-вторых, заставил ее громко рассмеяться.Джек рассмеялся вместе с ней, затем их взгляды встретились, два конца невидимого провода соединились, произошло замыкание. Их тянуло друг к другу, осознание взаимного притяжения обострило все чувства. Сердце Лорел застучало чаще, когда она увидела, что обычная шутовская маска на лице Джека исчезла. Сейчас он был напряжен, но выражение лица стало мягче. Таким она его еще не видела. Когда же он улыбнулся, улыбка получилась такой нежной, что у Лорел перехватило дыхание.— Я рад, что ты смеешься, tite ange, — сказал он, поднимая руку, чтобы поправить ее очки. Он ласково стер с ее лица грязь, которую оставила рука Жанны-Марии. Кончиками пальцев он слегка коснулся уголков ее рта. Медленно он поднес большой палец своей руки к ее подбородку и, приподняв лицо, наклонился, чтобы поцеловать ее.Волнение вспыхнуло в ней бенгальскими огнями, которые зажигались в День четвертого-июля Праздник Дня независимости. (Примеч. пер.)
. Очень глупо, подумала она про себя, чувствуя его нежные губы на своих. Она еще совсем не оправилась, у нее не было сил для отношений такого рода, она не хотела никаких романов. Кроме того, более неподходящего кандидата в возлюбленные, чем Джек, трудно было представить. Джек Бодро был диким, нахальным и непредсказуемым, он издевался над профессией и системой, к которым она испытывала уважение. Но все эти доводы не смогли потушить то-пламя, которое зажглось в ней, когда он прижал ее к себе и поцеловал. Пламя жгло ее, растекалось по телу, разгораясь все сильнее, раскаляясь и закипая в низу живота.Джек хрипло застонал, почувствовав, что ее тело ответило ему. Его маленькая тигрица, которая постоянно шипела и царапалась, когда он пытался приблизиться к ней, сейчас отвечала ему с такой страстностью, что у Джека перехватило дыхание. Он хотел ее. Он хотел обладать ею. Черт с ними, с последствиями. Пусть потом думает о нем все что хочет, — все равно, что бы она ни подумала, все будет правдой. Он действительно негодяй и пошляк. Все правда. Но сейчас это не имело никакого значения.Он трепетал, чувствуя прикосновение ее маленьких, твердых грудей. Его мужская плоть переполнялась желанием, она пульсировала, сжатая застежкой джинсов, когда живот Лорел прижался к ней. Сейчас, сейчас, подумал он. Здесь. Под стрекотание насекомых в знойном воздухе. Под теплыми лучами солнца, согревающего их, вдыхая первозданный запах первобытного болота, заполняющего их головы. Он запустил одну руку в ее короткие шелковистые волосы, а другой стал расстегивать пуговицы блузки. Но рука его застыла, когда вдруг он краем уха услышал тоненький голосок. Детский смех. Джек поднял голову и успел увидеть круглые глазенки и курносый нос, которые скрылись за стволом ивы.Лорел ошеломленно смотрела на него. Совершенно оглушенная и изумленная. С трудом понимающая, где она и что происходит. Стекла ее очков запотели.— Что случилось? — пробормотала она, ртом ловя воздух. Губы у нее горели, во рту было горячо и влажно — это же она ощутила и в самом интимном месте своего тела.— Насколько я люблю аудиторию, — сухо заметил Джек, — настолько она здесь лишняя.За деревом послышались новые смешки, и Лорел почувствовала, что щеки у нее заливаются краской. Она опустила глаза, собираясь посмотреть себе под ноги, но ее взгляд упал на впечатляющее свидетельство состояния Джека. Горячая боль внутри нее сжалась в комок, ей стало противно за свою слабость. Никогда раньше она не теряла головы с мужчинами. Никогда. И не хотела никогда впредь терять. И сейчас ей было трудно смириться с поражением.— Закрой свои глаза, — поддразнил ее Джек, — и покайся. Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать.Лорел презрительно взглянула на него и слегка оттолкнула от себя.— А вы суньте голову в воду и охладите свой пыл. Он хитровато улыбнулся.— Мне не голову надо охлаждать, ma douce ami Моя сладкая любовь (фр.).
. Она закатила глаза и на всякий случай отошла от него подальше, чтобы он не вздумал вытворить еще чего-нибудь. Она направилась к джипу и надела свои сапоги.— Пошли, Казакова. Давайте посмотрим, поймали вы что-нибудь, кроме меня, в свои сети.Они вошли в воду, и Джек вытянул первую сеть, в которой оказалось пятнадцать-двадцать раков. Это был хороший улов. Маленькие твари карабкались друг на друга, шипя и шевеля своими клешнями. Они были похожи на небольших омаров, медно-красные, с черными бусинками глаз и длинными усами. Лорел приготовила мешок и держала его, пока Джек высыпал в него раков. Они двинулись дальше, вытаскивая каждую сеть по очереди. В каждой оказался приблизительно такой же улов. Набралось три полных мешка.К тому времени солнце превратилось в оранжевый шар и стало садиться за горизонтом. Наступали сумерки.Лорел умело разложила все вещи в аккуратном порядке на заднем сиденье со своей стороны. Джек же побросал снасти в полном беспорядке. Мешки с раками он засунул вместе со снастями, на что Эйт прореагировал довольно скептически. Собака прыгнула на свое обычное место. Навострив уши и наклонив морду набок, она подозрительно рычала на шевелящиеся мешки с раками. Выезжая на дорогу, Джек остановил машину около старого «кадиллака» и отдал один мешок, полный раков, той компании, которая, вероятно, рассчитывала поймать раков, чтобы сэкономить.Подарок был вручен без лишних церемоний и с благодарностью принят. Джек снова тронулся в путь, и несколько детей побежали за ними вдогонку, бросая цветы в Эйта, который в итоге оказался увенчанным гирляндой из маргариток.Все было просто и естественно. Взаимопомощь была здесь традицией, идущей еще со времен появления Акадиены в Луизиане, когда жизнь была трудной, а земля необработанной. Люди делились с друзьями, соседями и родственниками, в хорошие и плохие времена. Размышляя над этим, Лорел подумала, что со времени смерти отца никто в Бовуаре ни разу ничего-не предложил кому-нибудь просто так, без всяких задних мыслей.— Вы очень мило поступили, — сказала она, отодвинувшись немного, чтобы видеть, что он ответит.Он пожал плечами и никак не отреагировал на ее комплимент.— Мы поймали больше, чем нам нужно. А у них много ртов, которые просят есть. Кроме того, — сказал он, искоса взглянув на нее, — мне совсем не хотелось, чтобы они подали на меня в суд за то, что Эйт травмировал их ребенка.— Как они могли подать на вас в суд, если это не ваша собака, — насмешливо спросила Лорел.— Докажи это судье, ангел!— Может быть, я смогу это сделать, — сказала она, скрестив руки и стараясь не улыбаться. — Есть еще одно незаконченное дельце, касающееся цветника моей тети…— Только общение с Богом даст вам свободу, братья и сестры!Джимми Ли прислушался к своему голосу, усиленному динамиком. Ему понравилось. Ничего, что они дешевые и не очень сильные. Как только кампания против греха начнет приносить деньги, он поедет и купят новые. А еще новый белый костюм или даже два. Ад, ничего не скажешь, жизнь становится совсем другой, когда появляются деньги.Он был абсолютно уверен, что станет богатым и знаменитым. Несмотря на предательство этого подонка Мэтьюза, который все-таки пустил по телевидению в десятичасовых новостях субботний инцидент, вместо того чтобы показать все так, как хотел Джимми Ли, он выглядел очень красивым, очень благостным и очень хорошо сумел сыграть свою роль. Он сумел обойти всех других телеевангелистов. Джим Баккер был глупцом и по глупости угодил в тюрьму. Сваграрту было море по колено, он просто подбирал проституток на улице. Они оба остались позади, открыв Джимми Ли дорогу к славе и богатству. Через каких-нибудь пять лет у него будет своя церковь, по сравнению с которой собор Кристалл покажется сараем.Приверженцы Пути Истинного приветствовали его, взирая на него, как будто он был сам Христос. Некоторые глядели на него с восторгом. На глазах других выступили слезы. Все они были обманутыми простаками. С таким же успехом он мог сколотить состояние, продавая змеиное масло или обещания дождя измученным засухой фермерам. Он был прирожденным лидером. Но в век самосознания и стремления к внутреннему миру религия была билетом в рай. Как сказал однажды Л. Рон Хаббард, если человек хочет стать богатым, лучший способ этого добиться — придумать свою религию. Джимми Ли обвел взглядом жалкие, страждущие лица своих последователей и улыбнулся.— Да, именно так, мои друзья по вере в Христа, — сказал он, пройдя в другой конец взятого напрокат грузовика с открытой платформой, которая служила ему сегодня сценой. — Только через веру. А не через алкоголь, или наркотики, или плотские утехи!Ему очень нравилось свое умение произнести фразу и закончить ее громовым голосом. И ему также нравилась вера в него этих людей. В толпе были женщины, которые, казалось, испытывали оргазм под воздействием его магического голоса.— Вот почему, мои возлюбленные братья и сестры… — продолжал он мягко.Он поднес к лицу скомканный носовой платок и вытер пот, который бежал у него по лбу. Жарко было, как в парилке. Его.о белая рубашка промокла насквозь. Его дешевый полотняный пиджак висел на нем, как мокрые обои. Ему безумно хотелось принять прохладный душ и улечься в свою постель с какой-нибудь очаровательной молоденький девицей, подзарядившись энергией от ее поцелуев. Но в данный момент он должен был стоять на открытой платформе под лучами палящего солнца, от которого, казалось, пот закипал у него на коже.— Вот почему мы должны вести нашу борьбу. Вот почему мы должны победить наших падших врагов, которые хотят, чтобы мы погрязли в соблазне и грехе. Вот почему мы должны беспощадно уничтожать погрязших в пороке!Он вскинул руку в направлении «Френчи», который находился неподалеку. Его маленькая паства завопила, как толпа у дверей доктора Франкенштейна. Они доверчивы, как овцы. Джимми Ли внутренне усмехнулся.Лорел вышла из джипа, сделала несколько быстрых, сердитых шагов в направлении сборища, потом остановилась на полпути, подошвами своих туфель наступая на мелкую белую гальку. Каждый мускул ее тела, — так же как и ее совесть, боролись с той частью ее «я», которая не хотела вмешиваться и у которой был развит инстинкт самосохранения. Но все-таки она была возмущена…Ей вспомнился голос Стефана Данжермона, низкий, ровный и все понимающий:«Так вы все-таки взялись за это дело, не так ли, Лорел?»— Ты собираешься уложить его на обе лопатки прямо на сцене, tite chatte? — спросил Джек, беря в руку ее кулак и поднимая над головой.Она с досадой взглянула на него и отдернула руку.— Я хочу, чтобы Делахаусы вызвали шерифа. Если никто не хочет помочь им, это самое малое, что я могу сделать.Джек пожал плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57