Одна его особенность уже сейчас внушила страх – или но крайней мере отвращение – Агассису: на носу корабля 1фасовалась полногрудая, весело раскрашенная русалка.
Бросив якорь на некотором расстоянии от берега, «Бибб» спустил на воду шлюп. Вскоре он уже причалил, и на берег сошел капитан «Бибба».
Этот мужественной наружности молодой человек решительно поднялся по склону. Агассиса с первой минуты приятно удивила его спокойная деловитость.
– Лейтенант Чарльз Генри Дэвис Дэвис Чарльз Генри (1807 – 1877) – американский адмирал, участник военных действий в Гражданской войне.

прибыл в ваше распоряжение, сэр. Могу я заметить, профессор Агассис, что прочел все ваши труды и возможность сопровождать вас в этом походе считаю высочайшей для себя честью, пиком моей пока недолгой карьеры.
Эта похвала несколько возместила Агассису гнусное обращение, которое он был вынужден стерпеть от своего помощника. Он выпятил грудь.
– Будьте уверены, лейтенант, ваши услуги будут по достоинству отмечены в анналах вашего народа и вашей расы. Мы поплывем ради преумножения славы науки и культуры белой Америки.
В этот момент на палубе «Зи-Коэ» возникли две позорные личности: Якоб Цезарь и его черномазая готтентотка. Оба были только частично одеты.
– Эй, на «Биббе»! Мы быть пошти готовы! Айн момент!
На лице лейтенанта Дэвиса отразилось недоумение, и Агассис поспешил объяснить:
– Они… э… эксперты в тактике врага, с которым нам предстоит встретиться. Я решил взять их с собой…
Тут из каюты «Персика-Долли», которая со вчерашнего вечера стояла на якоре возле шхуны бура, высунулась готова капитана Стормфилда. Марблхедец расчесывал волосы чем-то, похожим на колюшку (Gasterosteus aculeatus) с тремя хвостами.
– Я за вами своим ходом пойду, капитан. Сдается, нам может пригодиться запасной корабль – так, на всякий случай. Постараюсь вас не обгонять!
– Он знает местные воды… – дрогнувшим голосом сказал Агассис.
Понадобилось две ходки, чтобы перевезти на «Бибб» двенадцать членов разношерстной экспедиции. Но наконец все поднялись на борт. «Бибб» снялся с якоря, поднял паруса и вышел в сверкающие на солнце алмазным блеском воды Бостонского залива, «Персик-Долли» двинулась следом.
Лейтенант Дэвис провел Агассиса по своему кораблю, не забыв упомянуть о его вооружении.
– У нас на борту несколько пушек средней огневой мощи. Но, учитывая описанный вами характер искомого противника, я взял на себя смелость пригласить на борт умелого гарпунщика. Позвольте мне его представить.
Лейтенант Дэвис подвел Агассиса к угрюмому бородачу, который аккуратно сворачивал веревку, прикрепленную к тяжелому и опасному с виду инструменту своего ремесла.
– Профессор Агассис, это мистер Мелвилл, мой близкий друг. Мне удалось уговорить его оставить на денек-другой свою ферму в Питтсфилде, а ведь распашка еще не закончена. Мистер Мелвилл обошел все моря и океаны, плавал в том числе и на легендарном «Акушмете» Реальное китобойное судно, на котором плавал Герман Мелвилл и которое он описал в своих романах.

. У него зоркий глаз и твердая рука, которые, без сомнения, будут нам как нельзя кстати. К тому же мистер Мелвилл разделяет вашу склонность к писательству. Быть может, вы читали что-нибудь из его мемуаров? «Тайпи»? Или, может, «Ому»? Романы Германа Мелвилла.


– Едва ли. У меня нет времени на развлекательное чтение любого рода. Вашу руку, мистер Мелвилл!
Мелвилл протянул мозолистую лапу.
– Зовите меня Герман.
Обменявшись парой фраз о привычках различных китообразных, Агассис оставил моряка, по совместительству писателя, чтобы вернуться к своей экспедиции.
Своих товарищей из Европы он застал за игрой в кости с несколькими морскими волками. Пухленький Мориц как раз собирался бросать.
– От каждого по способностям, каждому по потребностям! Да выйдет семь!
Полуденный рацион грога уже выдали, и потому настроение было оживленным и праздничным. Бросив мрачный взгляд на Дезора, Агассис прошел мимо.
К немалому изумлению Агассиса, вождь Каймановая Черепаха нашел еще одного представителя своего народа, с которым мог поболтать, – татуированного красного великана с узлом волос на затылке Здесь явно виден персонаж романа Германа Мелвилла «Моби Дик».

.
– … тогда Квиквег сказал: «Что ты хочешь сказать этим „мы“, белый человек?»
– Хо, хо, хо! Сам Кичи Маниту Верховное божество в мифологии алгонкинов, творец небес, земли, людей, животных и растений.

не сказал бы лучше.
У правого борта стоял с блокнотом и карандашом в руке Джосая Догберри. Агассис заглянул через плечо странствующего художника: несколько зубчатых линий изображали многоликое и переменчивое море; чугунный маяк на Май-нотовом выступе был обозначен двумя подпирающими прямоугольный ящик палочками, чайки – «птичками», облака – волнистыми кругами.
Догберри повернулся к своему хозяину.
– Я решил, что летопись нашего исторического путешествия будет иметь огромную ценность для будущих поколений. Что скажете, Лу?
– Проработка деталей оставляет многое на воображение зрителя…
– С большим искусством всегда так бывает, Лу. Отыскать Якоба Цезаря было нетрудно: чтобы взять такой след, как запах тлеющей даки, не требуется нюх ищейки.
Бур сидел на мотке пенькового каната, от которого отрезал кусок для собственных нужд.
– Мы шнялись ш места так быштро, что я нашисто забыть про собственный запасец. Дака у них грубовата, но, как говорится, дареному коню…
Возле бура Агассис помедлил. Теперь, когда замаячил конец их вынужденного знакомства, Агассис постарался с ностальгией взглянуть на их приключения. За прошедший месяц он отвлекся от привычной ученой рутины, испытал много нового, ведь так? Верно, присутствие чернокожей подруги Цезаря временами было почти непереносимо. Верно, из-за этого человека он едва не утонул бесславно в патоке. Верно, из-за знакомства с ним его едва не бросили в пыточную яму к «железным девам» и «прокрустовым ложам». Но верно и то…
Агассис оставил попытки взглянуть на последние четыре недели с удовольствием. Это был единый нескончаемый кошмар, за избавление от которого он готов, пав на колени, славить Творца.
Тем не менее на этом этапе он мог себе позволить великодушие.
– Что ж, Якоб, с моей помощью ваши поиски подошли к концу. Кажется вполне вероятным, что вы отплывете самое позднее завтра вечером.
Вид у Цезаря стал задумчивый.
– Ja-ja, я бин бы рад фернуться на майне ферма. Эта суматошная шизнь в польшом городе не для штарого Якоба. По мне, так лучше савана и дикие сфери, шем каменные дшунгли и полицейские. – Цезарь вздохнул. – Яволь, абер Каффрарию я уфишу еще не скоро. Снашала нушно будет останофиться в Париже, чтобы фернуть в музей останки Саартье, и кто знает, какие еще города захочет посетить Дотти…
– Кстати о готтентотке, где она?
– Ах, она пойти поболтать по-шенски с вашей Лиззи. Агассис сорвался с места, как гепард (Acinomyx jubatus). Дотти и Лиззи стояли на носу корабля. На лицах у них сверкали капли морской воды, Лиззи казалась особенно бледной и опиралась на руку готтентотки.
– Убери свои мерзкие лапы от моей невесты!
– Ее просто немного укачало, профессор Агассис, – спокойно ответила Дотти. – И я думала, вы все еще женаты…
– Мое семейное положение тебя не касается, ты… ты дикая невежественная негритешка! – Агассис оторвал белую женщину от черной. – Вам нездоровится, моя дорогая?
– Нет, Луи… Ничего страшного… Мне просто нужно ненадолго прилечь.
– Давайте спросим у капитана Дэвиса, не найдется ли для вас каюты. – Агассис мрачно поглядел на готтентотку. – А что до тебя…
Дотти улыбнулась, открыв примитивный и отвратительный оскал:
– О, обо мне не беспокойтесь, профессор. Я прекрасно себя чувствую.
– Гм!
Под веселым июльским солнышком «США Бибб» беспечно плыл на север, его команда и пассажиры занимались каждый соответственно своими делами. Соленый воздух, бодрящий, как капустная кочерыжка, наполнял энергией сердца. С каждой проплываемой милей Агассис все более и более уверялся в неизбежности победы. Вот они уже миновали Олений остров, острова Уинтропа, Нейгента, Линна и Суэмпскотта. Подали обедать. Агассис смягчился настолько, чтобы попробовать покурить трубку Цезаря – сперва тщательно вытерев мундштук о рукав, – но объявил дым невкусным.
К вечеру они бросили якорь у Кошачьего острова, в виду Пичс-пойнт. Подковообразная, обращенная на север марблхедская бухта теперь лежала к югу от них. Жмущиеся к земле неряшливые домишки двухсотлетнего городка казались покрытыми лишайником руинами на спине похороненного великана.
Капитан Дэвис оглядел зловещий городок холодным и расчетливым взглядом и лишь после этого вынес свое суждение:
– Рано или поздно эти чернокнижники зайдут слишком далеко, и вашингтонским воротилам придется принять меры. Да я не удивлюсь, если однажды местные так заиграются, что их обстреляют с моря…
Тем временем капитан Стормфилд, став на якорь рядом, поднялся на «Бибб».
– Мы договорились, что на закате мой кузен Говард подойдет сюда на гребной лодке и расскажет о планах Таинственных. Так эти стервецы себя величают, и все только потому, что, живя в морских глубинах, будто бы обладают таинственным знанием.
Теперь команде и пассажирам оставалось только затаиться и ждать. Несколько бывалых моряков сгрудились вокруг капитана Стормфилда, чтобы обменяться правдивыми историями разных приключений. Скоро у ног капитана сидел уже практически весь личный состав «Бибба», зачарованный его историями, а сгущающиеся сумерки укрыли их, как черный плащ волшебника.
– Ей-ей, сколько ночей я сиживал у себя в домике со старушкой Долли, запрев двери и ставни, как все добрые люди Марблхеда, знаючи, что Таинственные собрались на праздник в честь своего дьявольского союза с морскими тварями. Сходились они на Вашингтон-сквер под кривыми да корявыми древними деревьями, ветки у которых висят что петли-удавки. Оттуда они шли маршем на Старый Погребальный холм, что над городом. Там они вызывали пару тройку отборных духов, скажем, Маргарет Скотт и Уилмотта Редда Эти два имени фигурируют в списке жертв Салемского процесса над ведьмами, повешены 22 сентября 1692 года.

, которых повесили как подручных Сатаны. Потом снова сползали по извилистым улочкам и лаяли при этом и выли под свои барабаны, а кое-какие безногие горожане прыгали на вонючих плавниках или тащили за собой чешуйчатые хвосты по самой пыли! Все торопились на пристань, а там их уже поджидали их гадкие собратья с вонючего дна морского. А потом… ну, вам и знать не надо, что они делали потом. Достаточно сказать, что если их дела в книге описывать, там были бы сплошь отточия…
Капитан Стормфилд откинулся к планширу и со зловещим многозначительным видом сунул в рот незажженную трубку. С мгновение царило изумленное молчание. Потом один матрос пискляво спросил:
– А что такое отточие?
Но не успел капитан Стормфилд просветить своих слушателей, как смотровой в «вороньем гнезде» на мачте выкрикнул:
– Шлюпка идет! Капитан Стормфилд встал.
– Ну, мне лучше вернуться к себе на корабль. Говард чужих чурается и к этому клиперу ни за что не пристанет.
– Постойте, капитан, – сказал Агассис. – Неужели вы собираетесь встречаться с этим заговорщиком один на один? Что, если он затеял двойную игру?
– Ну, пожалуй, я могу взять с собой одного храбреца.
Тут все взоры – в том числе и Лиззи – обратились на Агассиса. Почувствовав, что его избрали и назад пути нет, он не без трепета сказал:
– Так и быть, поплыли.
Пытаясь в сгустившихся сумерках перебраться со шлюпки на «Персик-Долли», Агассис обнаружил, что это требует немалой ловкости. Вскарабкавшись на борт, он едва не совершил незапланированный кувырок назад в море, поскольку наступил на колюшку, которую капитан Стормфилд использовал утром вместо гребня. Капитан Стормфилд выбрал якорь, и они поплыли навстречу своему шпиону в Марблхеде.
Когда суда сблизились, Агассис смог различить в лодке две неясные фигуры: один человек греб, другой стоял неподвижно.
– Это Говард стоит, – сказал капитан Стормфилд. – У него, верно, опять артрит разыгрался, и потому он загнал на весла кого-то помоложе.
Скрип уключин становился все громче. Вскоре лодка поравнялась с «Персик-Долли». Агассис поспешил к борту, чтобы помочь марблхедцам подняться.
Наклонившись, он тут же заметил две важные детали, которые до того были скрыты тьмой.
Тело того, кто при жизни звался Говардом Филлипсом, было привязано к трехногому табурету из сваек.
А на веслах сидел Ганс Бопп.
Агассис попятился, колени у него подгибались. Мгновение спустя Бопп вскарабкался на борт.
На губах мастера немецкого шпионажа блуждала хищная улыбка. Его единственный дьявольский глаз точно линза будто фокусировал и отражал свет проступающих на небе звезд.
– Итак, герр профессор, вы решили изменить нашему джентльменскому соглашению? Боюсь, вас теперь ждет тот же конец, что и этого перебежчика на свайках, из которого я вышиб все, что мне нужно было знать. Но не тревожьтесь: ваша смерть ознаменует истечение подписанного вами контракта. Мы не станем требовать его выполнения от ваших потомков.
Внезапно в руке Боппа сверкнула рапира. Агассис беспомощно глядел, как ее острие выписывает смертельные круги у него перед носом!
– Ловите, Луи!
Что-то просвистело в ночном воздухе. Инстинктивно Агассис его схватил.
Он держал – за сужающийся хвост – легендарную швею, засушенную меч-рыбу, которая не так давно висела на стене в каюте Стормфилда.
Старый студенческий сюртук и тяжесть меч-рыбы в руке вернули Агассиса на двадцать лет вспять, в ту пору, когда он был лучшим фехтовальщиком Гедельберга. Разве однажды он за один только час не одолел четырех немецких студентов? Уж наверное, былой сноровки он не потерял…
– En garde! Защищайтесь! (фр.)

– вскричал Агассис и ринулся вперед. Бопп умело и с легкостью парировал его выпад.
– Прекрасно, – сказал он. – Это даст мне возможность размяться. А вы умрете, как пристало отступнику из расы господ, а не как полукровка.
И взялся за дело всерьез. Агассису требовались все его умение и сосредоточенность, лишь бы сохранять хоть какую-то защиту, не говоря уже о том, чтобы перейти в наступление. Через несколько минут он уже пыхтел и отдувался, тогда как Бопп дышал спокойно и ровно. Гунн даже начал насвистывать. Будь прокляты Джейн и ее жирная стряпня!
Наконец Агассис понял, что Бопп просто с ним играет, и попытался мысленно приготовиться к смерти. Но даже сейчас он не мог заставить себя поверить, что мир вскоре лишится своего швейцарского гения…
Задыхаясь, Агассис опустил ставшую вдруг свинцовую руку. Увидев, что Бопп готовится броситься на него, он непроизвольно сделал шаг назад.
Но наступил на колюшку и начал падать навзничь. В попытке сохранить равновесие он выбросил руки вверх.
Застигнутый врасплох Бопп постарался изменить направление удара.
И так судил насчастливый случай, что полковник напоролся на меч-рыбу. И вместе с Агассисом упал на палубу.
Мгновение они лежали в тесном смертельном объятии. Потом Агассис выполз из-под мертвого пруссака.
Из спины Боппа торчал окровавленный «меч» меч-рыбы. Агассис недоверчиво отметил, что в нем имеется ушко, точь-в-точь как рассказывал капитан Стормфилд.
Прикончен фантастичной швейной машиной… и поделом надменному негодяю!
– Славно держались, Луи! Я рад, что вы отомстили за смерть моего кузена. Но, подозреваю, тут мы больше ничего узнать не можем, поэтому нам лучше вернуться на «Бибб», не то останемся в стороне.
Стормфилд спустил на воду шлюпку. Вскоре они присоединились к остальным на борту «Бибба».
Агассис тут же принялся рассказывать о захватывающем поединке, но его прервал капитан Дэвис:
– Из гавани вышел еще один корабль. Мы полагаем, это корабль Таинственных.
– Мы пойдем на перехват?
Капитан Дэвис начал было отвечать, но и его в свой черед прервал крик Дотти, которая наблюдала за волнами по левому борту.
– Что-то поднимается!
– К оружию, мистер Мелвилл! Канониры, целься! Все разом бросились на левый борт, отчего «Бибб» слегка накренился. Общая сутолока утянула за собой Агассиса.
В нескольких футах от «Бибба» вода пузырилась и пенилась. Вот из бурлящей воды показалось нечто высокое и тонкое. Шееподобный отросток крепился к поднимающемуся телу. В свете факелов в руках команды становилось видно выходящее на поверхность туловище.
Агассис распознал его первым.
– Да это же подводный аппарат наподобие «Наутилуса» Роберта Фултона Первая действующая подводная лодка, спроектированная в 1800 г. по заказу Наполеона американским изобретателем Робертом Фултоном.

!
Так оно и было. Вскоре, обретя равновесие, подводная лодка закачалась на волнах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33