Джино Сантанджело всегда выигрывал. В его жизни это было непреложным фактом.На этот раз Карри не привлекала ничьих взглядов. Чернокожая в окружении чернокожих — что в этом такого? Никаких дорогих штучек в виде украшений, хотя прикрывавшие ее глаза солнечные очки стоили в магазине Анри Бенделя более сотни долларов.Поездка на подземке была настоящим приключением: духота, грязь, вонь, толпы народу. Сколько лет прошло с тех пор, когда она в последний раз спускалась в подземку? Во всяком случае, вполне достаточно для того, чтобы понять, почувствовать глубину пропасти, отделяющей ее теперешнее положение от жизни обычного прохожего.«Тебе повезло, Кэрри, — говорила она самой себе. — Ты живешь в американской мечте. У тебя есть деньги, свой образ жизни, социальное положение. И все-таки ты — подделка, ведь правда? Тебя окружает ложь. Все твое прошлое — сплошная ложь!»До двенадцати еще было полно времени, а ей хотелось, чтобы полдень уже давно миновал. Полная тревожных предчувствий, Кэрри зашла в аптеку, уселась на высокий стул у стойки и попросила себе кофе.— Жаркий сегодня будет денек, — бросила тощая женщина за стойкой, лениво почесывая под мышкой. — Пожарче, чем во рту у Мухаммеда Али! — Она громко расхохоталась собственной шутке. — Вот уж у кого любовь — так это любовь'.Кэрри слабо улыбнулась в ответ. Еще три часа ожидания.Если бы Уоррис Чартере прилетел в аэропорт имени Кеннеди на полчаса раньше, он наверняка столкнулся бы там с Лаки. На борт самолета в Лос-Анджелесе он поднимался в исключительно приятном расположении духа. Утренние газеты принесли весть о возвращении в Америку Джино Сантанджело, так что лучше, чем он, рассчитать время было просто невозможно.Уоррис улыбнулся. На это потребовалось немало времени, но все же он добился своего — в конце концов «Застреленный» будет снят, причем вовсе не благодаря Дарио Сантанджело, хотя, как с неохотой был вынужден в душе признать Уоррис, кое в чем тот все-таки оказался полезен.Перед глазами Уорриса прошли события двух последних лет. Дарио. Привлекательный симпатичный юноша с потрясающим сексуальным аппетитом. Оказавшийся совершенно никчемным, как только речь зашла о том, чтобы переправить его отцу сценарий фильма. Ревнивый, неспокойный, изворотливый. О Боже! Сколько таких женщин знал Уоррис. Дарио, без всякого приглашения поселившийся у него, быстро превратился в Мистера Повелителя. Такое Уоррису было абсолютно ни к чему, тем более если он от этого ничего не имел. Единственным семейным качеством Сантанджело у Дарио была его фамилия. Деньги и власть достались Джино и Лаки. Это Уоррис понял достаточно быстро.А когда он осознал, что нет никакого особого смысла в том, чтобы допускать Дарио в свою постель, он заставил парня работать. Надо было видеть, с каким энтузиазмом тот включился в работу. Дарио Сантанджело стал Дэвидом Дирком, порнозвездой первой величины, тем, для чего, видимо, и был создан. Единственным его недостатком являлась полная невозможность, точнее, неспособность поладить с актерами-женщинами. Дарио-Дэвиду везло лишь с мужчинами.— Для тебя очень трудно подбирать партнеров, — жаловался Уоррис. — А потом, гетеросексуалы приносят куда большие сборы.— Так напиши сценарий специально для меня, — не задумываясь, бросил в ответ Дарио.Идея неплохая. Уоррис воплотил ее под названием «Спешащий ковбой». Фильм собирал в порнокинотеатрах толпы. Дарио, выглядевший на экране улучшенной копией Роберта Редфорда, влюбил в себя все голубое население Штатов. Письма поклонников приносили в студию мешками. Дарио стал звездой экрана.Однако карьера его продлилась недолго. Ранним утром на квартиру, которую они оба снимали в Марина-дель-Рей, явились двое мужчин. Они принадлежали к тому типу людей, с которыми не принято спорить. Так что услышав о том, что их хочет видеть Энцо Боннатти, ни Уоррис, ни Дарио не сделали попытки отказаться. Как два послушных щенка, они последовали за мужчинами в Лос-Анджелес, где в пентхаусе на крыше «Маджириано» их принял сам великий мистер Боннатти.Особых слов Боннатти выбирать не стал.— Уноси свою задницу в Нью-Йорк и не высовывай оттуда носа. Если я еще раз увижу твою рожу на экране, ты больше никогда не узнаешь себя в зеркале. Ясно? — сказал он Дарво.Дарио все понял. Он тут же вылетел в Нью-Йорк, даже не попрощавшись с Уоррисом.— Ты, — повернулся Энцо к Чартерсу, когда Дарио вышел, — ты знаешь, кто я?— Мистер Боннатти, — почтительно произнес Уоррис, — я всегда был полон к вам искреннего уважения. Энцо кивнул и усмехнулся.— Значит, мне ты больше не доставишь никаких хлопот. Так?Уоррис воздел над собой руки.— Только скажите мне, что вам угодно, мистер Боннатти.— Сестрица этого выродка дышит мне в затылок. Ей нужна картина, поэтому ее должен получить я. Все негативы, все снимки и никаких дешевых сделок с кем бы то ни было. В противном случае тебе придется жевать кактусы где-нибудь в пустыне. Вопросы?— Мне, конечно, возместят мои расходы, — мрачно заметил Уоррис.Энцо громко рассмеялся.— Да, безусловно. У тебя голова работает. Сам все делал?— Я написал сценарий, я руководил съемками, набирал актеров. И фильм приносил доход, как вы наверняка знаете.— Да-да, знаю. — Энцо задумчиво потер кончик носа. — Я хочу, чтобы ты написал сценарий для меня. Побольше грудей, круглых попок и блондиночек с прелестями нараспашку. Замысел ясен?Замысел Уоррису был ясен.— Финансировать все буду я — во сколько мне это обойдется?— После успеха «Спешащего ковбоя» у меня нет недостатка в людях, готовых предоставить для новых съемок свои средства, — осторожно ответил Уоррис.— Так чего же ты хочешь? — раздраженно спросил Энцо. — Не стоит пичкать меня информацией, которая мне ни к чему. Говори.Глаза Уорриса блеснули.— Я намереваюсь сделать настоящую картину по сценарию, названному мною «Застреленный». Я уверен, что, если вы его прочтете, он вам понравится…Беседа эта состоялась четыре месяца назад. Все эти четыре месяца Уоррис был занят так, как еще ему не приходилось ни разу в жизни. Энцо Боннатти и в самом деле понравилась идея снять фильм о жизни Джино Сантанджело, он пожелал только, чтобы в сценарий были внесены некоторые изменения — совсем незначительные. К примеру, героем картины должен был стать он сам, друг Джино и его учитель, в то время как мистеру Сантанджело отводилась скромная роль заурядного головореза.На все замечания Боннатти Уоррис отвечал полным согласием. В задницу его, этого Энцо. Только бы начались съемки — а там уж Уоррис будет действовать по-своему. Он ждет этого вот уже десять долгих лет.Между тем Боннатти подсчитал все предсъемочные издержки и выдал Уоррису четыре с половиной миллиона долларов. Тот подобрал первоклассных операторов и целое созвездие молодых, еще не известных широкой публике талантов. Камнем преткновения оставалась роль героини фильма. Уоррис знал, кто ему нужен, у Боннатти были свои идеи. Теперешний приезд в Нью-Йорк необходим для того, чтобы окончательно решить финансовые вопросы и выбрать актрису на роль героини. Принимая во внимание то, что съемки должны начаться через десять дней, времени на развлечения не оставалось.Что-то насвистывая, Уоррис сел в такси. Под локтем у него лежала жестяная коробка спленкой, на которой записана проба его кандидатки. Стоит только Боннатти посмотреть на нее — и все споры сразу станут ненужными.Почти бегом Рут устремилась к ближайшему супермаркету. Она уже привыкла ловить на себе эти взгляды: сначала восхищенные — ведь когда-то она и вправду была красивой; но восхищение тут же сменялось жалостью, смущением, ужасом, как только люди замечали обезображенную половину ее лица.— Эй, милаш… — Стоявший у входа парень не договорил, и Рут прошла мимо.Она не обратила на него никакого внимания. Безмозглый тупица. Что он может понимать? У телефона-автомата Рут остановилась, перевела дух. Дарио Сантанджело крепким сном спал в ее постели. Сал была уверена, что они обе сидят на мешке с сокровищем; у Рут хватало мозгов сообразить, что это не совсем так. Никогда не путайся под ногами у шишек, если хочешь выжить в большом городе. Временами Сал тоже превращалась в безмозглую тупицу.Из кошелька Рут извлекла несколько монет и принялась набирать номер.— Виктор, — прошептала она в трубку, — это Рути. Хочу попросить тебя помочь мне в одном деле…При дневном свете улица показалась совсем незнакомой. Однако Кэрри разыскала все же мясной рынок и встала неподалеку от входа, вздрагивая всякий раз, когда кто-то проходил мимо ближе, чем в ярде от нее.Зрачки ее глаз метались то вправо, то влево, с тревогой фиксируя лица, походки, манеру держать себя. Кто посмел, черт возьми, подвергнуть ее этой пытке? Она уничтожит их. Как только в руках у нее появится оружие, она уничтожит их.На автомобили Кэрри не смотрела, поэтому и не обратила внимания на белый «форд», остановившийся перед входом на рынок. Она даже не услышала собственного имени, когда его кто-то выкрикнул. Второй окрик заставил ее все-таки повернуть голову к машине. Медленным шагом Кэрри направилась к ней.Силуэт сидевшего за рулем человека было почти невозможно различить сквозь затемненные стекла.— Кто ты такой? — свистящим шепотом спросила Кэрри.Распахнулась задняя дверца.— Садись, — услышала она тот же голос, что и в телефонной трубке. — И быстрее, пожалуйста.Боджи не умолкал в течение часа. Тот самый Боджи, которому было трудно произнести два предложения сразу.Не прерывая, Лаки слушала его повествование, излагаемое ровным, начисто лишенным каких-либо интонаций, голосом. И верила каждому слову. Ей Боджи никогда не стал бы лгать — зачем? Слушая, она ощущала, как в пей начинает подниматься ярость, холодная неукротимая ярость, загнать которую внутрь, и Лаки это знала, будет уже невозможно. «Глупенькая девочка» — так, кажется, сказал про нее Боджи. Ну что ж, он оказался прав. Долбаная дура.Они сидели в ее квартире. Лаки поднялась, подошла к столу, открыла ключом выдвижной ящик и достала из него небольшой жестяной ящичек. Умело свернула сигарету, прикурила, сделала пару глубоких затяжек и передала ее Боджи. Наркотик успокоил, освежил мозги. Травка вовсе не расслабляла ее, не заставляла хихикать — нет, эффект был противоположным. Пользовалась она этим зельем в исключительных случаях, когда нужно быть максимально бодрой и собранной.Боджи заканчивал свой рассказ.Выговорившись полностью, он проницательно посмотрел на Лаки.— Я ведь должен был поставить тебя в известность, правда?— Абсолютная.Он энергично потянулся своим мускулистым телом.— Я так сразу и подумал.В полном молчании они докурили самокрутку, каждый размышляя о своем.— Как ты собираешься действовать? — решился он наконец нарушить тишину.— Как «черная вдова» , — холодно ответила Лаки. — Беззвучно и быстро — и горе тому, кто окажется на моем пути. ПЯТНИЦА, 15 ИЮЛЯ 1977 ГОДА. НЬЮ-ЙОРК. ДЕНЬ - Так вот, — Джино просиял, — Энцо, друг мой, я готов держать пари, что ты уже и не чаял сидеть здесь, у Риккадди, вместе со мной в окружении всех наших верных соратников.— Джино, дружище! Каждый день твоего столь долгого отсутствия я мечтал об этой минуте.— Конечно. А как же иначе? Мы же росли вместе, мы вместе держали за яйца весь мир, помогая друг другу чем могли. — Джино поднял свой бокал. — Были у нас с тобой и разногласия, но нам всегда удавалось найти общий язык. Я пью за нас, Энцо, — за тебя и за себя. Мы — два старых боевых коня, доживших до сегодняшних дней и не растерявших своего достоинства и веры.Энцо протянул руку с бокалом, они негромко чокнулись, выпили.— Расскажи мне, — буднично обратился к нему Джино, — во что это ты вложил мои деньги из «Маджириано»?— А. — Энцо внимательно рассматривал свои короткие, хорошо ухоженные ногти. — Я рад, что ты задал мне этот вопрос. Ты вернулся так неожиданно, для всех нас это стало просто сюрпризом. В данную минуту я не готов — мне бы хотелось показать тебе бумаги, цифры… Я приготовил для тебя отличный подарок.— Чем же он так хорош? — вкрадчиво спросил Джино.— Увидишь. Где-нибудь на этой неделе я тебе все покажу.— Ладно, ладно. — Джино вертел в руках вилку с намотанными на нее спагетти. — Я ценю все, что ты для меня сделал, Энцо. Помощь в Вегасе, поддержку Лаки — я знаю, ты был ей вместо отца.Энцо улыбнулся. Зубы его были в отвратительном состоянии — он так боялся идти к дантисту, что в конце концов у него их почти не осталось.— Она — настоящая Сантанджело, Джино. Ты должен ею гордиться.— Так я и делаю, Энцо, так я и делаю. Но давай не будем забывать, что она, ко всему прочему, еще и женщина, слабый пол. К сожалению, всегда найдется кто-нибудь, чтобы воспользоваться этим…Правый глаз Энцо сверкнул — такое уж у него свойство, — предупреждая собеседника о том, что Боннатти собирается сейчас солгать.— Никто не посмеет попытаться обмануть Лаки, пока я рядом. Никто.— Конечно, мой дорогой друг, конечно, пока ты рядом, я знаю, ты поступишь так же, как поступил бы и я, в случае чего. Ты растопчешь наглеца ногами — как козявку, как червяка. Я прав?Энцо молчал и смотрел на Джино. Джино — на Энцо.— Завтра, — медленно проговорил Джино, — я приму меры к тому, чтобы в моих отелях работали мои люди. — Он осторожно потер старый шрам. — Ты прикажешь своим парням не выступать. Давай проделаем все гладко и побыстрее. Какой смысл ждать — а, друг мой? А?Кэрри не узнала пожилую женщину, сидевшую за рулем белого «кадиллака», но тут же быстро скользнула на заднее сиденье машины. В конце концов, для этого-то она и приехала в Гарлем — чтобы все узнать.В машине на полную мощность работал кондиционер, от затемненных стекол царил странный полумрак.Как только Кэрри уселась, автомобиль резко взял с места. Нервное напряжение давало о себе знать мельчайшими бисеринками пота. Кэрри чувствовала, как становятся влажными ладони, подмышки, бедра. Однако в голосе, когда она заговорила, колебаний не слышалось.— Кто ты? — повторила она свой вопрос. — Что тебе нужно?Женщина рассмеялась неожиданно печальным смехом. Она была толстой, одетой в немыслимый белый наряд, нервные жирные пальцы унизаны кольцами. Ее ничуть не красили огромные, в белой оправе, солнечные очки, крашеные черные волосы, высоко подобранные на испанский манер, и до неприличия яркая губная помада. Оливкового цвета кожа покрыта морщинами и пигментными пятнами, щеки обвисли складками. От нее пахло сладковатыми духами, вызывавшими у Кэрри тошноту.— Не помнишь меня? — проговорила женщина раздельным шепотом.— Я тебя не знаю, — с отчаянием ответила Кэрри. — Ради Бога, скажи мне, чего ты хочешь. У меня не так много денег, но…— Ха! У нее не так много денег! Да ты посмотри на себя, милочка, — от тебя же смердит деньгами!— Сколько ты хочешь?— Мне не нужны твои деньги. — Голос женщины смягчился. — Маленький Стивен уже вырос и превратился в красавца-мужчину?— Что тебе известно о Стивене? — С тревогой повернулась к ней Кэрри.— Я его помню, а ты меня — нет.В голосе ее прозвучала какая-то нота… Память Кэрри напряженно работала. Акцент — что-то знакомое в ее акценте…— Я любила его, он был и моим сыном тоже. А когда ты убежала от меня, ты забрала с собой и маленького Стиви. — Женщина устало вздохнула. — Но я не виню тебя, Кэрри, я тебя не виню. Тебе это принесло пользу, ты стала настоящей дамой, ты…— Сьюзита? — не веря себе, в изумлении прошептала Кэрри. — Сьюзита?Женщина ухмыльнулась.— Конечно, я немножко разжирела, немножко постарела. Это для тебя время остановилось. А я, — она пожала плечами, — я всю свою жизнь работаю.Кэрри почувствовала, что вот-вот расплачется. Эта отвратительная толстуха не может быть Сьюзитой — молодой Сьюзитой, за чье гибкое тело мужчины вступали в драки. Как же жестока судьба.— Я вызвала тебя совсем не для того, чтобы шантажировать, — скороговоркой произнесла Сьюзита. — Хотя тебе и могло так показаться.Кэрри смешалась, в голове ее беспорядочно мелькали мысли.— А зачем? После стольких лет? Как ты нашла меня?— Я никогда и не теряла тебя, милочка, — невозмутимо ответила Сьюзита. — Я шла за тобой всю жизнь — сразу же после того, как увидела твое фото на обложке журнала, года через два после того, как ты ушла. Я обрадовалась, когда узнала, что ты порвала с прошлым. Немногим удавалось уйти от Боннатти, очень немногим…Боннатти. Это имя принесло с собой тяжелые, жестокие воспоминания. Боннатти всегда относился к ней, как к мебели — столу, стулу, дверной ручке, как к неодушевленному предмету, с которым от скуки можно поиграть.Боннатти. Хозяин. Окружающие для него всегда были чем-то вроде грязи.— Сьюзита, — грустно сказала она, — последние несколько дней я благодаря тебе живу в настоящем аду. В среду вечером я была у входа на рынок. Ты не пришла. Я ждала тебя. Потом на меня напали… Я была арестована… это какой-то кошмар. Прошу тебя, скажи, чего ты от меня хочешь, и позволь мне дальше жить моей жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33