— Бедняжка Джессами очень огорчится.
— Неужели в тебе нет никакой порядочности?
— Никакой.
— Я тебя ненавижу.
— От этого будет еще пикантнее. Слушай, Анабель, я ждал этого момента несколько лет. Я же знаю о тебе и Джоэле. Почему ты добра с одним братом и жестока с другим?
— Мы с Джоэлом любим друг друга.
— Как трогательно, я сейчас зарыдаю.
— Сомневаюсь, чтобы ты когда-нибудь рыдал, разве от бессильной ярости.
— Ты многого не знаешь обо мне, Анабель, но скоро узнаешь. У нас впереди много времени. Тебе придется скрывать от Джессами то зло, которое ты совершила, не так ли? И есть лишь один путь для этого…
— Я сама ей расскажу.
— Неужели? Бедняжка Джессами. Она такая сентиментальная, и со здоровьем у нее не в порядке после рождения Сюзанны. Как ты знаешь, у нее слабые легкие, и сердце сдает. Как она воспримет эту новость? О том, как ты с ней поступила. Ее лучшая подруга и муж. Боже, так частенько бывает.
Я ударила лошадь и умчалась. Я не знала, куда мне идти, что делать. Наконец я вернулась в замок. Мне сказали, что Джессами отдыхает. Я сходила от беспокойства с ума. Не могла себе представить, что будет, если Джессами узнает правду.
Но предложенный выход…
Меня трясло от страха. Одна мысль мучила меня: Джессами не должна знать.
Я снова обдумала встречу в лесу с Дэвидом. Не могла забыть блеска в его глазах, улыбку на его чувственных губах. Теперь он считает, что я нахожусь в его власти.
Дверь моей комнаты медленно открылась. Я вздрогнула. Вошла Джессами.
— Я тебя напугала? — спросила она.
— Нет… нет.
— Что-нибудь случилось?
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
— Ты выглядишь… не как всегда.
— У меня немного разболелась голова.
— Дорогая Анабель, тебе так редко нездоровится.
— Со мной все в порядке.
— Надо попросить Джоэла, он даст тебе тоник. Почему бы тебе не прилечь? Я зашла к тебе поговорить о Сюзанне.
— А что с ней?
— Она растет такая своенравная: Хочет, чтобы все было по ее желанию, и добивается этого.
— Она же Мейтленд.
— Пока об этом рано беспокоиться, я просто хотела посоветоваться. Ведь я всегда обращаюсь к тебе, если меня что-то тревожит. Помнишь, скоро семь лет, как ты приехала в замок.
— Мне было семнадцать, — сказала я, чтобы не молчать.
— Теперь тебе двадцать четыре, пора выходить замуж, Анабель.
Я закрыла глаза, разговор становился невыносимым. Она продолжала размышлять вслух:
— Нужно устраивать для тебя балы… созывать гостей. Я поговорю с Джоэлом. В чем дело? С тобой вправду все в порядке. Я тут болтаю, а у тебя болит голова. Тебе следует отдохнуть, Анабель.
Она заставила меня прилечь и накрыла пледом. Мне хотелось крикнуть: «Ты должна меня ненавидеть, я это заслужила».
Я лежала и думала, что мне делать. Не могла придумать выход. Джессами узнает, а я не могу вынести эту мысль. Надо посоветоваться с Джоэлом. Но я боялась сказать ему. Не знала, как он поступит, наверняка он будет в ярости из-за Дэвида, но мне необходимо с ним посоветоваться.
Я вышла из своей комнаты все еще в костюме для верховой езды. В холле меня окликнул Дэвид.
— Время вышло, — улыбнулся он. — Тебе осталось четыре часа, чтобы принять решение. Думаю, будет очень мило, если ты придешь в мою комнату. Она в передней башне. Комната приятная, увидишь. Я зажгу камин и буду тебя ждать. Уверен, что мой трудолюбивый брат будет работать в это время, принимать больных. Он не стремится проводить как можно больше времени в обществе своей жены. Но мы с тобой знаем причину. У него есть другая рыба для жарения. Отлично, Анабель, до встречи вечером.
Я пробежала мимо него. В конюшне взяла лошадь и поскакала по лесу, потом по полю. Я неслась галопом и думала, что же мне делать.
Мне надо посоветоваться с Джоэлом. Мы с ним обещали обо всем рассказывать друг другу.
Он закончил прием пациентов и обрадовался моему приходу. Я бросилась в его объятия и зарыдала от облегчения.
Я все ему рассказала. Он побледнел.
— Значит, он ждет тебя ночью. Но вместо тебя к нему пойду я.
— Джоэл, что ты собираешься делать? — воскликнула я.
— Я его убью.
— Нет, Джоэл. Нужно все обдумать, нельзя спешить. Это будет убийство… собственного брата.
— Это все равно, что убить осу. Я его ненавижу.
— Джоэл, пожалуйста, постарайся успокоиться.
— Оставь это мне, Анабель.
— Нельзя, чтобы Джессами узнала правду. Она перестанет всем верить. А она всегда мне доверяла. Мы делились секретами, дружили. Я не могу допустить, чтобы она узнала, как я поступила с ней.
Я видела, как он зол и больше ни о чем не может думать. Я знала, его ярость может выйти из-под контроля. Помню, как он рассвирепел однажды, когда крестьяне плохо обращались со своим ребенком. Он отправил их в тюрьму, а ребенка передал на воспитание. Я с ним тогда спорила, но он оставался непреклонным. Теперь же он думал только об отмщении Дэвиду, и не за то, что он шпионил за нами, а за его гнусное предложение. Он назвал его шантажистом. А шантажистов только уничтожают.
Меня пугала глубина страсти, которую я вызвала в двух братьях. Мне известно об их буйном нраве, и я боялась.
В замок мы вернулись вместе с Джоэлом. Я сослалась на головную боль и не пошла ужинать. Ко мне зашла Джессами. Она рассказала, как странно прошел ужин. Джоэл почти не разговаривал, а Дэвид был в странном настроении.
— Он постоянно шутил, но невразумительно, делал намеки. Я ничего не поняла. Бедная Анабель, ты так редко болеешь. Дэвид напомнил, что ты вообще не болела, только однажды, лет шесть или семь тому назад, когда гостила у родственников отца. Он говорил, что ты была не похожа на себя, когда уезжала к ним, но вернулась вполне здоровой. Ужасный был ужин, Анабель. Я еле дождалась, когда можно было встать из-за стола… Но ты устала. — Она наклонилась и поцеловала меня. — Утром поправишься. Помнишь, как нам говорила няня Перкинс?
— Спасибо тебе, Джессами. Я тебя люблю. Помни это.
Она засмеялась:
— Должно быть, ты действительно плохо себя чувствуешь, если тебя потянуло на сентиментальность. Спокойной ночи, Анабель.
Мне хотелось попытаться все ей объяснить, попросить прощения.
Некоторое время я лежала. Джоэл обещал зайти за мной, чтобы вместе идти к Дэвиду. Но Джоэл не пришел. Я ждала, не сводя глаз с двери. Вдруг раздался глухой звук выстрела где-то совсем рядом с замком.
Я встала и насторожилась. Прислушалась, но больше ничего не слышно. Я подошла к комнате Джессами и Джоэла, но поняла, что Джессами там одна.
Я решила пойти в комнату Дэвида. Я тихо приоткрыла дверь и заглянула. В камине горел огонь, были зажжены свечи. У камина стул, на кровати лежал шелковый халат.
Никого.
Мое беспокойство нарастало с каждой минутой. Я выбежала во двор. Нужно выяснить, что случилось, но мне было страшно узнать правду. Кто-то бежал за мной. Я затаила дыхание. Ко мне бежал Джоэл. Я поняла, случилась какая-то трагедия.
Я бросилась в его объятия. В горле застрял ком.
— Я слышала… выстрел… — едва выговорила я.
— Он мертв. Я его убил.
— О, Боже, помоги нам.
— Я пошел к нему и сказал, что все знаю и убью его. Он предложил все уладить цивилизованным способом — стреляться. «Мы же оба хорошо стреляем». Мы взяли пистолеты. Он всегда считал, что стреляет лучше меня, поэтому и предложил пистолеты… Но на этот раз ему не повезло.
— Ты уверен, Джоэл, что убил его?
— Да, прямо в сердце. Я туда и целил. Или я, или он… Должен быть он… ради тебя и Сьювелин. Я всегда знал, либо я его убью, либо он меня. Мы уже подходили пару раз к краю. Теперь все… Я уезжаю. Надо… сегодня ночью.
— Джоэл! Нет!..
— Ты едешь со мной. Нам надо уехать из страны.
— Сегодня?
— Сегодня ночью. Нужно все обдумать. Я смогу договориться со своим банком, когда уеду. Возьмем с собой драгоценности, все, что можем увезти. Иди к себе. Собери свои вещи. Действуй осторожно, чтобы никто не узнал. К утру мы будем далеко отсюда. На поезде доедем до Саутхэмптона. Сядем на корабль и уплывем… видимо, в Австралию… а оттуда еще дальше.
— Джоэл… а ребенок?
— Да, я подумал о ребенке. Ты поедешь и возьмешь ее. Мы уедем отсюда все трое.
Я поспешила к себе, и через час после того выстрела я уже ехала по лесу с Джоэлом.
На железнодорожной станции мы расстались. Он отправился в Саутхэмптон, а мы с тобой должны были приехать туда. Мне пришлось ждать поезда, и я приехала к тебе лишь на следующий день. Остальное тебе известно.
Такова история моей жизни, Сьювелин. Ты полюбила нас, меня и твоего отца, а теперь, узнав, как все было на самом деле, ты все поймешь.
Глава 3
Остров
Несмотря на все события, случившиеся после того дня, когда мама забрала меня из коттеджа «Дикая яблоня», я прекрасно помню годы, проведенные на острове, и считаю их самыми счастливыми в моей жизни. То место навсегда останется для меня волшебным, утраченным раем.
Сейчас не могу вспомнить все события с предельной ясностью. Время стирает их. Сейчас мне кажется, все дни на острове были солнечными — наверное, так и было в действительности, за исключением сезона дождей. А как я любила тот дождь! Любила стоять под дождем, пока не промокну до нитки, это был теплый, ласковый дождь, а стоит показаться солнцу, как от земли начинает подниматься пар, и я высыхаю за несколько минут. Каждый день до краев наполнен счастьем, но естественно, так не могло быть в действительности. Иногда я видела страх в моих родителях. Особенно в течение нескольких первых лет, когда приходил корабль. Мама всячески старалась скрыть свое беспокойство, а отец садился у окна на верхнем этаже и клал ружье на колени.
Потом корабль уплывал, все опять было хорошо, мы получали всевозможные замечательные вещи с корабля, пили вино и веселились. Вскоре я поняла, мои родители боятся, что на корабле приедет кто-то, кого они не хотят видеть.
По прибытии на остров нас встретил Люк Картер, мой папа купил у него дом. На острове Люк владел кокосовой плантацией, которая обеспечила островитянам определенное благосостояние. Люк прожил на острове двадцать лет. Он постарел и собирался уйти от дел. Кроме того, бизнес приносил убытки, рынок сузился, люди не хотели работать, предпочитали лежать на солнце и приносить ритуальные жертвы Ворчливому Гиганту. Люк останется некоторое время на острове, пока отец не освоится. Со следующим кораблем он уедет.
Люк жил один, его партнера сразила лихорадка. Ею часто болели на острове.
— Ты врач и сумеешь справиться с тропическими лихорадками.
Отец сказал, что выбрал этот остров именно из-за того, что на нем часто бывают эпидемии. Он хотел найти методы лечения тропических лихорадок.
— Ты будешь конкурентом старика Вандало, — предупредил Люк Картер отца. — Он является фактическим хозяином острова. Он решает, кому жить, а кому умирать. Он великий колдун и вождь. Сидит под банановой пальмой и созерцает землю.
Люк водил отца по острову.
Мама никогда не отпускала меня одну. Когда мы шли гулять, она крепко держала меня за руку.
Меня смущало, что при виде нас островитяне начинали веселиться, особенно дети, они смеялись до икоты. Иногда они заглядывали к нам в окна, а если мы смотрели на них, они стремглав убегали, как от смертельной опасности.
Вечерами Люк Картер рассказывал об острове и его жителях.
— Они смышленые, особенно способны к ремеслам. Не уважают частную собственность. Придется за ними следить, могут воровать. Они любят яркие, блестящие вещи, но для них все равно — бриллиант это или стекляшка. Относись к ним хорошо, и они ответят взаимностью. Они не забывают оскорблений и услуг. На них можно положиться, если сумеешь заслужить их доверие. Я прожил среди них двадцать лет, меня не забили до смерти и не принесли в жертву Ворчливому Гиганту. Значит, я хорошо преуспел.
— Надеюсь, я тоже сумею, — ответил отец.
— Они примут тебя… со временем. Они настороженно относятся к чужим, поэтому я решил остаться с вами на некоторое время. К моему отъезду они уже к вам привыкнут. Они как дети. Не задают лишних вопросов. Единственное, о чем вы должны помнить — сохранять уважительное отношение к Гиганту.
— Расскажите нам о Гиганте, — попросила мама. — Я только знаю, что это гора.
— Как вы знаете, этот остров вулканического происхождения. Он образовался миллионы лет тому назад, когда после многочисленных извержений формировалась земная кора. Гигант на острове считается Богом. Можно понять островитян, они уверены, Гигант распоряжается жизнью и смертью, поэтому его следует ублажать. Они ему оказывают всяческие почести, носят на склон ракушки, цветы, перья, а когда вулкан начинает ворчать, они беспокоятся. Эта гора — настоящий дьявол. Однажды было извержение, примерно лет триста назад, остров почти полностью был разрушен. Теперь вулкан ворчит и иногда выбрасывает из кратера камни и лаву… чтобы предупредить.
— Нам надо выбрать другой остров, — предложила мама. — Меня не привлекает звук ворчащего вулкана.
— Сейчас вулкан не опасен. Он не активен уже триста лет. Небольшое ворчание не опасно. Извержения не будет еще лет сто.
Люк познакомил нас с Кугабой, она ему хорошо прислуживала и вызвалась работать у нас. Он надеялся, что мы оставим ее жить в доме, ведь теперь она не сможет жить в хижине. У нее есть дочь Кугабель.
— Они будут вам хорошими слугами и станут связующим звеном между вами и островитянами.
Мама с радостью приняла их двоих, ей хотелось иметь надежных слуг.
Так прошли первые недели жизни на острове Вулкан. Мы поселились в доме Люка Картера, а он готовился к отъезду.
Отец уже произвел впечатление на островитян. Он очень высокий — шесть футов четыре дюйма, а местные очень низкорослые. Это дало ему преимущество. Потом его личность. Он привык повелевать и не собирался меняться. Люк объяснил некоторым островитянам, что мой отец — знаменитый врач и приехал сюда, чтобы люди перестали болеть. Он привез с собой особые лекарства, от него будет большая польза жителям острова.
Островитяне разочаровались. У них есть Вандало. Зачем им еще один врач? Им нужен человек, который бы продолжал продавать продукты кокосовой пальмы и улучшил жизнь на острове.
Действительно жаль, что природные богатства остаются невостребованными. Остров Вулкан — крупнейший из группы островов, типичный остров в южном море — жаркое солнце, тропические ливни, пальмы и песочные пляжи. Отец хотел назвать наш остров пальмовым, когда впервые увидел его, но его уже назвали Вулканом, что тоже оправдано существованием Гиганта.
Остров необычайно красив, он небольшой — миль 50 на 10 — на нем буйство зелени, и надо всем доминирует огромная гора. Она величественная и внушает страх, кажется, она на самом деле обладает теми свойствами, которыми наделили ее аборигены. Долины плодородны, но если взглянуть вверх, то на склоне горы видны опустошенные участки, на которые излился гнев вулкана и нанес страшные шрамы на лицо земли. Но в долинах деревья и кустарники тесно переплетаются/ образуя местами зеленую крону. Здесь много свечных деревьев, каури, саго, казуарины растут рядом с хлебным деревом, апельсинами, ананасами, сладкими бананами, но больше всего кокосовых пальм.
«За Гигантом необходимо внимательно следить, он может рассердиться», — сказала Кугаба, она быстро привязалась ко мне и стала нянькой и служанкой.
Я тоже чувствовала к ней симпатию. Мама поощряла нашу дружбу. Кугаба испытывала благодарность к нашей семье, потому что мы позволили жить в нашем доме не только ей, но и ее дочери. Она любила свою дочь. Девочка примерно моя ровесница. Ее кожа намного светлее, чем у матери, она весьма привлекательна. У нее веселые карие глаза, она любила украшать себя ракушками, камнями, многие из них окрашены в красный цвет смолой драконова дерева. Кугабель необычная девочка. Ей оказывали уважение из-за ее рождения. Она сказала нам, что она ребенок маски. Что это означает, я поняла намного позже.
Я многому научилась у Кугабель. Она брала меня с собой возлагать ракушки и петушиные перья на склон горы.
— Пойдем со мной. Может, Гигант сердит на тебя. Вы приехали, и Вандало не доволен. Он говорит, нам не нужен медицинский человек. Нужен человек, чтобы продавал веревки, корзины, кокосовое масло… Не нужен нам медицинский человек.
— Мой папа — врач. Он не будет работать с кокосами.
— Отнеси лучше ракушки Гиганту, — кивала она. Я послушалась ее совета.
— Гигант умеет сердиться. Ворчит… ворчит… бросает горячие камни. Так говорит: «Я сердит».
— Это называется вулкан. Их много на земле. Это естественная вещь.
Кугаба и Кугабель намного лучше других островитян говорили по-английски. Они много лет прожили в большом доме у Люка Картера. Тем не менее многое они объясняли жестами, если мы плохо их понимали.
— Он предупреждает: «Я сердит». Тогда мы берем ракушки и цветы. Когда я была маленькая, — рассказала Кугаба, — вот как ты сейчас, мисс, в кратер бросили человека. Он был плохой, убил своего отца. И его бросили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31