Я понимала, что, видя, насколько близко к сердцу мы приняли несчастье, он пытается отвлечь нас от мрачных мыслей.Я ответила:— Мне кажется, чрезмерно оберегать детей не следует. Однако, если им очень не хочется что-то делать, не стоит их принуждать.— Но ее никто и не принуждал садиться верхом.— Она сама проявила настойчивость, — согласилась я, — но трудно сказать, было ли ее стремление научиться верховой езде продиктовано искренним желанием или же ей безумно хотелось угодить вам?Его ответ прозвучал почти беспечно:— По-моему, это превосходно, когда ребенок пытается доставить удовольствие своим родителям, вы не находите?— Только не тогда, когда он рискует жизнью ради одной улыбки.Чувство гнева вновь охватило меня, и мне пришлось крепко вцепиться в свое серое платье, чтобы напомнить себе о том, что я не Элис, а всего лишь гувернантка, которой не пристало выражать свое мнение.Мое замечание удивило их обоих, и я поспешила добавить:— Если ребенок плохо ездит верхом, это не значит, что у него нет других способностей. К примеру, у Элвины явный талант к рисованию. Она очень одаренная девочка. Я давно уже хотела поговорить с вами на эту тему, мистер Тре-Меллин. Мне кажется, Элвине нужно нанять хорошего учителя рисования.В комнате воцарилась напряженная тишина, и я не могла понять, почему их так поразили мои слова.Я настойчиво продолжала:— Она несомненно талантлива, и ее талант нужно развивать.Медленно, как будто подбирая каждое слово, Коннан ответил:— Но, мисс Лей, разве вы не учите мою дочь рисованию? Зачем нужно нанимать еще одного учителя?— Потому что, — ответила я дерзко, — у девочки талант. Уроки рисования значительно обогатят ее жизнь, расширят круг интересов. И такие уроки должен давать ей специалист, которого она заслуживает. А я, мистер Тре-Меллин, всего лишь гувернантка, а не художница.В ответ он сухо произнес:— Мы подробнее обсудим этот вопрос в другое время, — и тут же сменил тему разговора, а вскоре вернулся врач.Они втроем зашли в комнату Элвины, а я осталась ждать в коридоре.В моей голове проносились мысли одна кошмарнее другой. Сначала я вообразила, что девочка обязательно умрет от полученных травм, а я навсегда оставлю этот дом. Если это произойдет, я никогда не буду счастлива, моя жизнь пройдет впустую. Потом мне представилось, что она на всю жизнь останется калекой, отчего ее характер вконец испортится. Бедный несчастный ребенок! Я всю себя посвящу ей. Картина вырисовывалась довольно мрачная.Вышла Селестина и присоединилась ко мне.— Нет ничего хуже неведения и ожидания, — сказала она. — Доктору Пенгелли уже шестьдесят. Наверное, пора сменить врача. Я боюсь, он…— Успокойтесь, Селестина! Мне кажется, он знает свое дело, — заметила я.— Элвина должна иметь только самое лучшее! Если с ней что-нибудь случится…Пытаясь справиться с мучительным страхом, она нервно кусала губы. Как странно, подумала я, что всегда спокойная и невозмутимая Селестина так сильно переживает из-за дочери Элис.Мне хотелось обнять и утешить ее, но, вспомнив о своем положении гувернантки, я, конечно, этого не сделала.Наконец появились доктор Пенгелли и Коннан. Врач, улыбаясь, сказал:— Кроме перелома ничего серьезного.— Слава богу! — воскликнули мы с Селестиной в один голос.— День, два — и она почувствует себя значительно лучше. Остальное — дело времени. Надо только подождать, пока срастется кость. А детские кости срастаются быстро. Вам, дорогие дамы, совершенно не о чем беспокоиться.— Можно нам зайти к ней? — спросила Селестина, даже не пытаясь скрыть своего нетерпения.— Ну, разумеется, можно. Она уже спрашивала о мисс Лей. Через полчаса я дам ей еще порцию лекарства, чтобы она спокойно спала ночью. Вот увидите, завтра ей станет намного легче.Мы зашли в комнату. Бледная, осунувшаяся Элвина слабо улыбнулась, когда увидела нас.— Здравствуйте, мисс, — сказала она. — Здравствуйте, тетя Селестина.Опустившись на колени рядом с кроватью, Селестина взяла руку Элвины и осыпала ее поцелуями. Я остановилась по другую сторону постели. Элвина виновато взглянула на меня.— Я не смогла… — сказала она.— Но ты пыталась, а это главное. Коннан тоже вошел и стоял рядом.— Твой отец очень гордится тобой, — сказала я ей.— Он думает, я вела себя ужасно глупо, — ответила Элвина.— Ничего подобного! Он так не думает, — горячо возразила я. — Он сам тебе может это сказать. Наоборот, он гордится тобой. Он так и говорил мне. Самое главное, сказал он, это то, что Элвина попробовала взять тот барьер, и неважно, что она упала. Следующий раз , обязательно получится.— Правда? Он правда так сказал?— Конечно, правда, — воскликнула я. В моем голосе прозвучало негодование, потому что сам Коннан Тре-Меллин до сих пор не проронил ни слова, а девочка ждала, что он подтвердит мои слова.Наконец он произнес:— Ты просто молодчина, Элвина, и я очень горжусь тобой.Ее бледные губы снова тронула улыбка, затем она прошептала:— Мисс… ах, мисс… останьтесь, не уезжайте отсюда. Хоть вы не уезжайте.Тут уже я упала на колени и, взяв ее руку, поцеловала ее. Не в силах сдержать слезы, я воскликнула:— Я никуда не уеду, Элвина! Я всегда буду рядом с тобой.И только встретившись глазами с Селестиной, я вспомнила, где нахожусь и что рядом стоит Коннан. Гувернантка — мое второе «я», не следует этого забывать. И я постаралась загладить свою оплошность:— Я буду с тобой до тех пор, пока ты сама этого хочешь.Элвина умиротворенно улыбнулась.
Когда Элвина заснула, мы оставили ее. Я собиралась было пойти к себе, но Коннан задержал меня:— Зайдите на минуту в библиотеку, мисс Лей. Доктор хочет сказать нам несколько слов.И мы втроем направились в библиотеку, чтобы обсудить, как лучше организовать уход за Элвиной.— Я буду приходить каждый день, — сказала Селестина. — Может, мне даже стоит пожить у вас, пока она не поправится? Как ты думаешь, Коннан?— Об этом, дамы, вам нужно договориться между собой, — сказал доктор Пенгелли. — Пока кости срастаются, девочку надо чем-то занимать, обязательно поддерживать хорошее настроение. В подобных случаях нередки депрессии, ей они ни к чему.— У нас она будет в прекрасном настроении, — пообещала я. — А какую диету вы порекомендуете, доктор?— В течение первых двух дней что-нибудь легкое, что обычно готовят для больных: паровая рыба, молочный пудинг, заварной крем и тому подобное. А потом давайте ей все что попросит.На душе у меня было легко, даже радостно, и от такой резкой смены настроений немного закружилась голова.Я слушала, как врач отдает распоряжения, как Коннан уверяет Селестину в том, что ей вовсе не нужно утруждать себя и переезжать в Маунт Меллин, что мисс Лей прекрасно со всем справится, но в случае необходимости он с благодарностью примет ее помощь.— Ты, как всегда, прав, Коннан, — сказала Селестина. — Так действительно будет лучше. Местные любят поболтать, и если я перееду сюда… Глупо, конечно, но люди всегда могут найти повод для сплетен.Я поняла, куда она клонит. Стоит ей только переехать в Маунт Меллин, как сразу же начнутся пересуды, намеки, кривотолки по поводу ее отношений с Коннаном. Между тем как мое пребывание в доме не подлежит обсуждению, хотя мы с Селестиной примерно одного возраста. Я ведь, в отличие от нее, гувернантка и, стало быть, нахожусь на службе и не ровня хозяевам.Коннан рассмеялся и сказал:— Ты приехала верхом или в коляске, Селеста?— Верхом.— Прекрасно, я провожу тебя.— Спасибо, Коннан. Ты очень любезен. Но, право, я могу и одна вернуться домой, если тебе…— Чепуха! Я еду с тобой. — Он повернулся ко мне. — У вас, мисс Лей, совершенно измученный вид. Советую вам немедленно пойти лечь и хорошенько выспаться.Я была уверена, что не смогу заснуть, и, по-видимому, это отразилось у меня на лице, потому что врач сказал:— Я вам дам настойку, мисс Лей. Примите ее перед сном и, смею вас заверить, вы прекрасно отдохнете.— Спасибо, — поблагодарила я его, потому что внезапно ощутила полное изнеможение.Завтра мне, как всегда, нужно снова проснуться прежней уравновешенной мисс Лей, способной успешно справиться с любой неожиданностью, если таковая возникнет в результате событий прошедшего дня.
Я поднялась к себе. В комнате меня ждал ужин. Я села за стол, но аппетита не было, и я отодвинула тарелку, едва притронувшись к еде, хотя в другое время отдала бы должное холодному цыпленку с овощами.Приму-ка я настойку доктора Пенгелли и лягу спать, решила я. Но в это самое время в дверь постучали, и на мое «войдите» на пороге появилась миссис Полгрей. Она явно была чем-то расстроена. Ничего удивительного, подумала я. Сегодня всем досталось.— Это ужасно! — начала она. Я быстро вставила:— Все хорошо, миссис Полгрей. Врач сказал, она скоро поправится.— Да-да. Эту новость я уже слышала. Я о Джилли, мисс. Я очень волнуюсь из-за нее.— Джилли? А что случилось?— Она не вернулась после того, как закончились верховые состязания. Я ее с самого обеда не видела.— Она скорее всего бродит где-нибудь. Интересно, а не видела ли она…— Вот чего я не могу понять, мисс. Как это она пошла смотреть эти состязания? Ведь она к лошади даже и подойти боится. Да я ушам своим не поверила, когда мне рассказали, что она была там сегодня. И вот теперь… она не вернулась.— Но она же часто где-то бродит одна, не так ли?— Так-то оно так, но к чаю она всегда домой возвращается. Я прямо-таки ума не приложу, что с ней могло приключиться.— А в доме искали?— Да, мисс. Где уже только не искали. И Китти с Дейзи искали, да и Полгрей тоже. В доме ее нет.— Хорошо, я помогу вам. Идемте.И вот вместо того чтобы лечь спать, я отправилась на поиски Джилли.Я тоже начала беспокоиться, потому что после сегодняшних событий ждала чего угодно. Куда могла подеваться крошка Джилли? Что могло с ней случиться? На это тут же нашлось не меньше тысячи ответов. Перед мысленным взором рисовались картины одна другой страшнее. А вдруг она случайно забрела на берег, оступилась и упала с обрыва в море, и теперь волны прилива безжалостно бросают о камни ее тело в бухте Меллин точно так же, как восемь лет назад эти волны выбросили на берег тело ее матери?Нет, так нельзя! Это уже слишком. Наваждение какое-то! Джилли просто заснула где-то в лесу, она ведь туда часто ходит, убеждала я себя и тут же опровергала собственные аргументы: но в лесу-то она не может заблудиться — она знает его как свои пять пальцев.Тем не менее я направилась в лес, громко выкрикивая: «Джилли! Джилли!»; туман, который с наступлением темноты опять сгустился, ватным облаком окутывал меня, заглушая голос, но я продолжала поиски. Интуиция подсказывала мне, что девочка не потерялась, а где-то прячется.Так оно и оказалось. Нашла я ее на поляне, окруженной небольшими елочками, где уже видела ее несколько раз. Вероятно, это место служило ей своеобразным убежищем.— Джилли! — позвала я ее. — Джилли! Услышав мой голос, девочка быстро вскочила, готовая бежать, но задержалась, когда я снова заговорила:— Все хорошо, Джилли, успокойся. Я здесь одна и не сделаю тебе ничего дурного.Она была похожа на маленькую фею, с удивительными белыми волосами, которые спускались ей на плечи.— Трава же совсем мокрая, ты простудишься. От кого ты прячешься, Джилли?Большие глаза не отрываясь смотрели на меня: я точно знала, что искать спасения в лесу ее заставил страх.Если бы она только заговорила со мной! — подумала я. Если бы только объяснила!— Джилли, — снова обратилась я к ней, — мы ведь с тобой друзья, ведь правда? Ты же знаешь, я такой же друг, каким была тебе госпожа.Она кивнула, и мне показалось, что страх в ее глазах пропал. Похоже, раз увидев меня в верховом костюме Элис, она каким-то странным образом мысленно поставила нас в один ряд.Я прижала девочку к себе: ее платье, волосы, лицо были влажными на ощупь, даже на бровях и ресницах осели крошечные капельки тумана.— Да ты совсем замерзла, Джилли. Она позволила мне обнять себя.— Пойдем, Джилли, — сказала я, — пойдем домой.Твоя бабушка очень волнуется, она не знает, где ты и что с тобой случилось.Она не сопротивлялась, когда я вела ее на опушку, но шла неохотно.Я крепко прижимала ее к себе одной рукой, затем спросила:— Ты сегодня днем ходила смотреть, как выступают» лошади?Она повернулась ко мне и, вцепившись ручонками в платье, уткнулась в него лицом. Я чувствовала, что она вся дрожит.Меня осенило: я поняла, что произошло. Эта девочка подобно Элвине смертельно боится лошадей. А как же иначе? Она же чуть было не погибла под копытами. И так же, как Элвина, она испытала сильное потрясение, но в отличие от Элвины Джилли не оправилась от испуга, потому что рядом не оказалось никого, кто помог бы рассеять внезапно окутавшую ее мглу.Здесь, в туманном лесу я осознала, что в этом мое предназначение: я не отвернусь от бедного ребенка, которому так нужна моя помощь.Сегодня днем она снова сильно испугалась. Увидев Элвину под копытами лошади, она вспомнила, что произошло с ней самой. Ведь прошло всего четыре года.В эту минуту в отдалении я услышала стук копыт и крикнула:— Ау-у! Я нашла ее.— Еду, мисс Лей.Огромная радость захлестнула меня. Это был Коннан.Наверное, по возвращении из Маунт Уиддена ему сообщили, что пропала Джилли, и он тоже присоединился к поискам.Он выехал на поляну, и Джилли еще теснее прижалась ко мне, пряча лицо в складках платья.— Она здесь, — сказала я, когда он подъехал ближе. — Бедная девочка совсем выбилась из сил. Возьмите ее к себе.Он наклонился в седле, чтобы поднять ее, но Джилли отпрянула.— Нет! Нет! — закричала она.Коннан был поражен, услышав, что она вдруг заговорила, ведь все считали ее немой. Но я уже не удивилась: я уже знала, что Джилли не лишилась дара речи, но говорит только в минуты сильных переживаний.— Джилли, — попыталась внушить я ей, — мистер Тре-Меллин посадит тебя к себе в седло, а я буду идти рядом и держать тебя за руку.Она затрясла головой.— Посмотри, — продолжала я. — Эту лошадь зовут Майское Утро, и она очень хочет тебя подвезти, потому что знает, что ты устала.Джилли со страхом посмотрела на лошадь, и я решила действовать быстро.— Держите ее, — сказала я Коннану, и он, наклонившись, ловко подхватил Джилли и усадил впереди себя. Она стала вырываться, но я ее успокаивала.— Не бойся, тебе ничего не угрожает, мы уже скоро будем дома. А там тебя ждет кружка теплого молока с хлебом, потом ты ляжешь в свою удобную теплую кроватку. Я всю дорогу буду идти с тобой рядом и держать тебя за руку.Девочка уже не пыталась вырываться, только крепко сжимала мою руку.Так закончился этот странный день.Передавая Джилли в руки ее бабушки, Коннан нежно улыбнулся мне. Это была удивительно приятная улыбка, именно улыбка, а не привычная усмешка.Я направилась к себе, испытывая чудесную легкость во всем теле. Подобно туману в лесу она окутывала меня со всех сторон, переполняла сердце радостью, но было почему-то и немного грустно. Почему? К чему лукавить. Конечно же, я давно догадалась, что со мной случилось. А сегодня все стало окончательно ясно. Я поступила глупо, глупо как никогда. Впервые в жизни я полюбила, полюбила человека, который принадлежит совершенно иному миру. Я влюбилась в хозяина замка Маунт Меллин и, боюсь, он догадывается об этом.Я заперла дверь, разделась, вылила настойку, которую мне дал доктор Пенгелли, и легла в постель.Но перед тем как лечь я подошла к зеркалу и, взглянув на себя, рассмеялась: в ночной сорочке из розовой фланели, тщательно застегнутой на все пуговицы, я мало соответствовала придуманному образу. И тогда строгим «гувернантским» тоном я громко сказала самой себе:— К утру ты образумишься! Благодаря настойке доктора Пенгелли ты отлично выспишься и придешь в себя.
Последующие несколько недель были, пожалуй, самыми счастливыми за все время моего пребывания в Маунт Меллине. Очень скоро выяснилось, что Элвина не пострадала сколько-нибудь серьезно. Я была в восторг от того, что она не только не утратила желания продолжать наши прогулки, но живо интересовалась самочувствием Черного Принца, ничуть не сомневаясь, что снова скоро сядет верхом.Через некоторое время мы сможем возобновить занятия, и Элвина была этому рада. А пока я научила ее играть в шахматы. Она поразительно быстро освоила игру. Когда я соглашалась играть без ферзя, чтобы уравновесить силы, Элвина даже ставила мне шах.Я была счастлива, но не только оттого, что Элвина выздоравливает и хорошо занимается, а и потому, что Коннан был рядом. Удивительно, но он принял к сведению все, что я наговорила ему в тот день, когда с Элвиной произошел несчастный случай, хотя ни словом не обмолвился, что помнит наш разговор. Теперь он часто навещал Элвину и приносил ей книги и загадки, которые, по его мнению, могли быть ей интересны.Еще в самом начале я сказала ему:— Ваше присутствие доставляет ей гораздо больше удовольствия, чем все те подарки, которые вы ей привозите.Тогда он ответил мне:— Если она действительно предпочитает меня книгам и игрушкам, то она очень странный ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Когда Элвина заснула, мы оставили ее. Я собиралась было пойти к себе, но Коннан задержал меня:— Зайдите на минуту в библиотеку, мисс Лей. Доктор хочет сказать нам несколько слов.И мы втроем направились в библиотеку, чтобы обсудить, как лучше организовать уход за Элвиной.— Я буду приходить каждый день, — сказала Селестина. — Может, мне даже стоит пожить у вас, пока она не поправится? Как ты думаешь, Коннан?— Об этом, дамы, вам нужно договориться между собой, — сказал доктор Пенгелли. — Пока кости срастаются, девочку надо чем-то занимать, обязательно поддерживать хорошее настроение. В подобных случаях нередки депрессии, ей они ни к чему.— У нас она будет в прекрасном настроении, — пообещала я. — А какую диету вы порекомендуете, доктор?— В течение первых двух дней что-нибудь легкое, что обычно готовят для больных: паровая рыба, молочный пудинг, заварной крем и тому подобное. А потом давайте ей все что попросит.На душе у меня было легко, даже радостно, и от такой резкой смены настроений немного закружилась голова.Я слушала, как врач отдает распоряжения, как Коннан уверяет Селестину в том, что ей вовсе не нужно утруждать себя и переезжать в Маунт Меллин, что мисс Лей прекрасно со всем справится, но в случае необходимости он с благодарностью примет ее помощь.— Ты, как всегда, прав, Коннан, — сказала Селестина. — Так действительно будет лучше. Местные любят поболтать, и если я перееду сюда… Глупо, конечно, но люди всегда могут найти повод для сплетен.Я поняла, куда она клонит. Стоит ей только переехать в Маунт Меллин, как сразу же начнутся пересуды, намеки, кривотолки по поводу ее отношений с Коннаном. Между тем как мое пребывание в доме не подлежит обсуждению, хотя мы с Селестиной примерно одного возраста. Я ведь, в отличие от нее, гувернантка и, стало быть, нахожусь на службе и не ровня хозяевам.Коннан рассмеялся и сказал:— Ты приехала верхом или в коляске, Селеста?— Верхом.— Прекрасно, я провожу тебя.— Спасибо, Коннан. Ты очень любезен. Но, право, я могу и одна вернуться домой, если тебе…— Чепуха! Я еду с тобой. — Он повернулся ко мне. — У вас, мисс Лей, совершенно измученный вид. Советую вам немедленно пойти лечь и хорошенько выспаться.Я была уверена, что не смогу заснуть, и, по-видимому, это отразилось у меня на лице, потому что врач сказал:— Я вам дам настойку, мисс Лей. Примите ее перед сном и, смею вас заверить, вы прекрасно отдохнете.— Спасибо, — поблагодарила я его, потому что внезапно ощутила полное изнеможение.Завтра мне, как всегда, нужно снова проснуться прежней уравновешенной мисс Лей, способной успешно справиться с любой неожиданностью, если таковая возникнет в результате событий прошедшего дня.
Я поднялась к себе. В комнате меня ждал ужин. Я села за стол, но аппетита не было, и я отодвинула тарелку, едва притронувшись к еде, хотя в другое время отдала бы должное холодному цыпленку с овощами.Приму-ка я настойку доктора Пенгелли и лягу спать, решила я. Но в это самое время в дверь постучали, и на мое «войдите» на пороге появилась миссис Полгрей. Она явно была чем-то расстроена. Ничего удивительного, подумала я. Сегодня всем досталось.— Это ужасно! — начала она. Я быстро вставила:— Все хорошо, миссис Полгрей. Врач сказал, она скоро поправится.— Да-да. Эту новость я уже слышала. Я о Джилли, мисс. Я очень волнуюсь из-за нее.— Джилли? А что случилось?— Она не вернулась после того, как закончились верховые состязания. Я ее с самого обеда не видела.— Она скорее всего бродит где-нибудь. Интересно, а не видела ли она…— Вот чего я не могу понять, мисс. Как это она пошла смотреть эти состязания? Ведь она к лошади даже и подойти боится. Да я ушам своим не поверила, когда мне рассказали, что она была там сегодня. И вот теперь… она не вернулась.— Но она же часто где-то бродит одна, не так ли?— Так-то оно так, но к чаю она всегда домой возвращается. Я прямо-таки ума не приложу, что с ней могло приключиться.— А в доме искали?— Да, мисс. Где уже только не искали. И Китти с Дейзи искали, да и Полгрей тоже. В доме ее нет.— Хорошо, я помогу вам. Идемте.И вот вместо того чтобы лечь спать, я отправилась на поиски Джилли.Я тоже начала беспокоиться, потому что после сегодняшних событий ждала чего угодно. Куда могла подеваться крошка Джилли? Что могло с ней случиться? На это тут же нашлось не меньше тысячи ответов. Перед мысленным взором рисовались картины одна другой страшнее. А вдруг она случайно забрела на берег, оступилась и упала с обрыва в море, и теперь волны прилива безжалостно бросают о камни ее тело в бухте Меллин точно так же, как восемь лет назад эти волны выбросили на берег тело ее матери?Нет, так нельзя! Это уже слишком. Наваждение какое-то! Джилли просто заснула где-то в лесу, она ведь туда часто ходит, убеждала я себя и тут же опровергала собственные аргументы: но в лесу-то она не может заблудиться — она знает его как свои пять пальцев.Тем не менее я направилась в лес, громко выкрикивая: «Джилли! Джилли!»; туман, который с наступлением темноты опять сгустился, ватным облаком окутывал меня, заглушая голос, но я продолжала поиски. Интуиция подсказывала мне, что девочка не потерялась, а где-то прячется.Так оно и оказалось. Нашла я ее на поляне, окруженной небольшими елочками, где уже видела ее несколько раз. Вероятно, это место служило ей своеобразным убежищем.— Джилли! — позвала я ее. — Джилли! Услышав мой голос, девочка быстро вскочила, готовая бежать, но задержалась, когда я снова заговорила:— Все хорошо, Джилли, успокойся. Я здесь одна и не сделаю тебе ничего дурного.Она была похожа на маленькую фею, с удивительными белыми волосами, которые спускались ей на плечи.— Трава же совсем мокрая, ты простудишься. От кого ты прячешься, Джилли?Большие глаза не отрываясь смотрели на меня: я точно знала, что искать спасения в лесу ее заставил страх.Если бы она только заговорила со мной! — подумала я. Если бы только объяснила!— Джилли, — снова обратилась я к ней, — мы ведь с тобой друзья, ведь правда? Ты же знаешь, я такой же друг, каким была тебе госпожа.Она кивнула, и мне показалось, что страх в ее глазах пропал. Похоже, раз увидев меня в верховом костюме Элис, она каким-то странным образом мысленно поставила нас в один ряд.Я прижала девочку к себе: ее платье, волосы, лицо были влажными на ощупь, даже на бровях и ресницах осели крошечные капельки тумана.— Да ты совсем замерзла, Джилли. Она позволила мне обнять себя.— Пойдем, Джилли, — сказала я, — пойдем домой.Твоя бабушка очень волнуется, она не знает, где ты и что с тобой случилось.Она не сопротивлялась, когда я вела ее на опушку, но шла неохотно.Я крепко прижимала ее к себе одной рукой, затем спросила:— Ты сегодня днем ходила смотреть, как выступают» лошади?Она повернулась ко мне и, вцепившись ручонками в платье, уткнулась в него лицом. Я чувствовала, что она вся дрожит.Меня осенило: я поняла, что произошло. Эта девочка подобно Элвине смертельно боится лошадей. А как же иначе? Она же чуть было не погибла под копытами. И так же, как Элвина, она испытала сильное потрясение, но в отличие от Элвины Джилли не оправилась от испуга, потому что рядом не оказалось никого, кто помог бы рассеять внезапно окутавшую ее мглу.Здесь, в туманном лесу я осознала, что в этом мое предназначение: я не отвернусь от бедного ребенка, которому так нужна моя помощь.Сегодня днем она снова сильно испугалась. Увидев Элвину под копытами лошади, она вспомнила, что произошло с ней самой. Ведь прошло всего четыре года.В эту минуту в отдалении я услышала стук копыт и крикнула:— Ау-у! Я нашла ее.— Еду, мисс Лей.Огромная радость захлестнула меня. Это был Коннан.Наверное, по возвращении из Маунт Уиддена ему сообщили, что пропала Джилли, и он тоже присоединился к поискам.Он выехал на поляну, и Джилли еще теснее прижалась ко мне, пряча лицо в складках платья.— Она здесь, — сказала я, когда он подъехал ближе. — Бедная девочка совсем выбилась из сил. Возьмите ее к себе.Он наклонился в седле, чтобы поднять ее, но Джилли отпрянула.— Нет! Нет! — закричала она.Коннан был поражен, услышав, что она вдруг заговорила, ведь все считали ее немой. Но я уже не удивилась: я уже знала, что Джилли не лишилась дара речи, но говорит только в минуты сильных переживаний.— Джилли, — попыталась внушить я ей, — мистер Тре-Меллин посадит тебя к себе в седло, а я буду идти рядом и держать тебя за руку.Она затрясла головой.— Посмотри, — продолжала я. — Эту лошадь зовут Майское Утро, и она очень хочет тебя подвезти, потому что знает, что ты устала.Джилли со страхом посмотрела на лошадь, и я решила действовать быстро.— Держите ее, — сказала я Коннану, и он, наклонившись, ловко подхватил Джилли и усадил впереди себя. Она стала вырываться, но я ее успокаивала.— Не бойся, тебе ничего не угрожает, мы уже скоро будем дома. А там тебя ждет кружка теплого молока с хлебом, потом ты ляжешь в свою удобную теплую кроватку. Я всю дорогу буду идти с тобой рядом и держать тебя за руку.Девочка уже не пыталась вырываться, только крепко сжимала мою руку.Так закончился этот странный день.Передавая Джилли в руки ее бабушки, Коннан нежно улыбнулся мне. Это была удивительно приятная улыбка, именно улыбка, а не привычная усмешка.Я направилась к себе, испытывая чудесную легкость во всем теле. Подобно туману в лесу она окутывала меня со всех сторон, переполняла сердце радостью, но было почему-то и немного грустно. Почему? К чему лукавить. Конечно же, я давно догадалась, что со мной случилось. А сегодня все стало окончательно ясно. Я поступила глупо, глупо как никогда. Впервые в жизни я полюбила, полюбила человека, который принадлежит совершенно иному миру. Я влюбилась в хозяина замка Маунт Меллин и, боюсь, он догадывается об этом.Я заперла дверь, разделась, вылила настойку, которую мне дал доктор Пенгелли, и легла в постель.Но перед тем как лечь я подошла к зеркалу и, взглянув на себя, рассмеялась: в ночной сорочке из розовой фланели, тщательно застегнутой на все пуговицы, я мало соответствовала придуманному образу. И тогда строгим «гувернантским» тоном я громко сказала самой себе:— К утру ты образумишься! Благодаря настойке доктора Пенгелли ты отлично выспишься и придешь в себя.
Последующие несколько недель были, пожалуй, самыми счастливыми за все время моего пребывания в Маунт Меллине. Очень скоро выяснилось, что Элвина не пострадала сколько-нибудь серьезно. Я была в восторг от того, что она не только не утратила желания продолжать наши прогулки, но живо интересовалась самочувствием Черного Принца, ничуть не сомневаясь, что снова скоро сядет верхом.Через некоторое время мы сможем возобновить занятия, и Элвина была этому рада. А пока я научила ее играть в шахматы. Она поразительно быстро освоила игру. Когда я соглашалась играть без ферзя, чтобы уравновесить силы, Элвина даже ставила мне шах.Я была счастлива, но не только оттого, что Элвина выздоравливает и хорошо занимается, а и потому, что Коннан был рядом. Удивительно, но он принял к сведению все, что я наговорила ему в тот день, когда с Элвиной произошел несчастный случай, хотя ни словом не обмолвился, что помнит наш разговор. Теперь он часто навещал Элвину и приносил ей книги и загадки, которые, по его мнению, могли быть ей интересны.Еще в самом начале я сказала ему:— Ваше присутствие доставляет ей гораздо больше удовольствия, чем все те подарки, которые вы ей привозите.Тогда он ответил мне:— Если она действительно предпочитает меня книгам и игрушкам, то она очень странный ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28