Подпись художника была такой же, как и на чертежах «Пустельги», которые были помещены в рамку и висели в библиотеке Эфраима. Эвелина пожала плечами и погладила руку своего брата.— Я видела его и в более тяжелом состоянии, — ответила она с легкой улыбкой.— Разве что-то может быть хуже смерти?! — воскликнула Майра.— Майра, есть кое-что, что ты должна знать про моего брата. Я знаю, Лайам говорил тебе, что Кричтон сделал со мной, но я готова побиться об заклад, что ни он, ни Брендан не рассказывали тебе о том, что Кричтон сделал с моим братом. — Эвелина подняла глаза, ее голос стал жестким. — Кричтон выстрелил ему в спину, когда Брендан пытался спасти от наказания Дэлби.Слезы Майры мгновенно высохли. В комнате стало тихо.— Пуля прошла насквозь вот здесь. — Эвелина обвела пальцем белую отметину на груди Брендана. — Она должна была убить его, но этого не случилось. Другая пуля прошла чуть выше, вот здесь, и отбросила его к поручню, а потом за борт. Но она тоже не убила его. — Эвелина заботливо укрыла брата одеялом, в ее глазах отразилась боль воспоминаний. — Но я скажу тебе о том, что едва не сгубило его…Майра всхлипнула.— Джулия, — спокойно произнесла Эвелина.— Джулия?Эвелина задумчиво посмотрела в окно.— Она была дочерью американского офицера в Бостоне. Именно она нашла Брендана в полосе прибоя, когда он упал с палубы «Зимородка». Это была молодая красивая девушка с темными, как у тебя, волосами. Как и ты, она выхаживала его в доме своего отца. Это было своеобразное место сбора американцев, и Брендан слушал их политические суждения, вникал в их проблемы и в конце концов пришел к выводу, что сражается не на той стороне. — Эвелина улыбнулась и сжала руку брата. — Мой брат всегда был бунтарем. Это ирландская кровь нашей мамы, как говаривал отец.Дверь отворилась, в комнату вошел рыжий кот, который потерся о ноги Эвелины, а потом прыгнул на кровать к Брендану.— Короче говоря, Брендан полюбил Джулию. Они собирались пожениться, и все это время мой брат вынашивал замысел построить шхуну, в которой сочетались бы американское мастерство и английская добротность. Он же прекрасный корабел, ты знаешь. Но ему никогда не приходило в голову, что его драгоценная Джулия может не разделить его мечты, что она будет видеть в кораблях только помеху для себя. Брендан не замечал этого, не видел, что Джулия — испорченное, эгоистичное создание. Говорят, любовь слепа. Он думал, что она будет гордиться им, когда он станет капером, чтобы служить своей новой родине. Однако Джулия не собиралась делить Брендана с морем и кораблями. Ее не интересовало то, что сам Вашингтон высоко оценил чертежи новой шхуны…В общем, когда Брендан однажды вернулся после встречи с генералом Вашингтоном, он нашел записку Джулии, приколотую к его чертежам. «Выбирай: я или твой корабль». Но Джулия не дала ему и этой возможности. Она бросила его и вскоре вышла замуж. Она разбила Брендану сердце, Майра.Майра судорожно сглотнула.— Так вот почему он все время бежал от меня, — тихо произнесла она.— Да, — ответила Эвелина, с любовью посмотрев на брата. — Брендан полюбил тебя с первой встречи. Я долго видела в тебе вторую Джулию. Ведь я тоже люблю своего брата, Майра, и я не хотела, чтобы он снова страдал.Солнечные лучи блестели в светлых волосах Эвелины, делая ее похожей на ангела.— Тебя удивляло, почему я не рассказала Брендану, кем на самом деле был канонир Старр, верно? — Эвелина улыбнулась. — Это не имело ничего общего с твоим обещанием сделать так, чтобы Мэтт заинтересовался мной, потому что, честно говоря, я не верила, что такое возможно. Нет, у меня была другая причина, чтобы сохранить твой секрет, 8 тот первый раз, когда ты обманула своего отца и тайком пробралась на борт «Пустельги», я поняла, что ты отличаешься от Джулии так же, как Брендан от… от Кричтона. Я увидела, что ты любишь море и корабли, как и мой брат. И он может обрести с тобой любовь и счастье, поэтому я держала язык за зубами. Видишь ли, Майра, когда Брендан любит, не важно кого — женщину или шхуну, то любит всем сердцем. Просто он боялся поверить тебе. Он перенес всю свою любовь на шхуну, потому что это казалось ему более безопасным. И потому что она никогда бы не предала его, как сделала та женщина.Майра подняла голову и посмотрела в глаза Эвелины.— И я тоже…Эвелина промолчала, но в ее взгляде не было осуждения, когда она грациозно поднялась и осторожно погладила руку брата. Она посмотрела на Майру и улыбнулась:— Он не умрет, Майра, потому что ты говоришь, что любишь его. Не знаю как, но он обязательно услышит тебя, и тогда даже сама смерть не сможет удержать его, едва он узнает, что ты ждешь его.Она поправила соскользнувшее с плеча платье и направилась к выходу.— Эвелина! Подожди! Давай поговорим еще. О Джулии, о Кричтоне, о Брендане! Я попрошу Абигайль, чтобы она принесла чай с печеньем…Эвелина покачала головой. Она спешила к своему пациенту.— Я рада, что Брендан здесь, с тобой, а не на борту шхуны. Я ненавижу корабли так же, как и Джулия.
Брендану казалось, что у него болит все тело. В голове отдавался сердитый голос Майры, которая обзывала его проклятым ирландцем, глупцом, бриттом. Потом он услышат голос Эвелины. Но что она делает на шхуне? Она ненавидит корабли. Он услышал громкое чириканье воробьев и бой часов. Нет, это не шхуна.— Господи! — вырвалось у Брендана, и он открыл глаза.Увидев большой флаг «Пустельги», он заморгал, недоумевая, что происходит на его корабле. И тут он увидел Майру с густыми спутавшимися волосами и блестящими зелеными глазами.— Майра…— Эвелина! — закричала она.В комнату вошла Эвелина. Неужели она так похудела? Она ласково улыбнулась брату и вышла в коридор. Брендан наконец понял, что лежит в доме Эштонов.— Брендан! — кричала Майра. — Брендан! Ты очнулся! Она целовала его, заливала его лицо и грудь слезами, обнимая с такой силой, что могла просто задушить.— Майра! Что там, черт возьми, происходит?Майра отпустила его, и Брендан увидел столпившихся у входа людей. Мэтт устремил невидящий взор вдаль и улыбался, опершись на Эвелину. Абигайль плакала, вытирая слезы фартуком. Лайам, Дэлби и Обадая улыбались. Впереди стоял Эфраим и сжимал в руке часы.— Британцы заняли Мэн, — проворчал старый капитан. — «Пустельга» гниет в порту. А ты все разлеживаешься здесь. — Он помахал часами перед лицом Брендана. — Тебе уже давно пора подняться! Глава 27 Проснувшись, Эвелина стала смотреть в окно, как над причалом поднимается солнце. Были видны мачты кораблей, среди них и шхуна Брендана. Над рекой поднимался туман, чайки низко кружили, охотясь за рыбой, которую принесло ночным приливом.Все в доме еще спали. Вряд ли птицы могли вытащить Эвелину из кровати в такую рань. Виной всему был Мэтью Эштон, который поднимался вместе с солнцем. И она тоже вставала еще затемно, усаживалась у окна и с нетерпением ждала, когда он пройдет мимо. Ей так хотелось прикоснуться к нему, ощутить поцелуй его губ, его сильные объятия.Вот он появился, возвращаясь с прогулки, его башмаки намокли от росы. Солнце отражалось в его очках, которые ему теперь стали не нужны, а волосы казались пламенными. Длинной палкой он нащупывал дорогу, но шаги его с каждым днем становились все тверже и увереннее. «Вот таким он и был капитаном: смелым, бесстрашным и готовым на риск», — подумала Эвелина.Она слышала, как внизу Мэтт что-то уронил. «О, Мэтт, — подумала Эвелина, — ты такой смелый и благородный, никогда не жалуешься на свою слепоту…» Как он пытался скрыть свою боль, когда новость о взятии англичанами Пенобскота дошла до их города! Ньюберипорт горел желанием принять участие в экспедиции, чтобы изгнать врага, и более тридцати капитанов направили свои корабли к Мэну. Но Эвелина видела, как переживал Мэтт из-за своего недуга Еще недавно он был героем города, а теперь, когда страна так нуждалась в нем, он превратился в забытого всеми инвалида.Как и она. Но Мэтт никогда не жалел себя, не жаловался.Заскрипели ступени, и Эвелина поняла, что Мэтт поднимается к себе. Она слышала, как он погладил повизгивающую от удовольствия собаку. Скоро Абигайль пошлет для него поднос с завтраком, и Эвелина снова перехватит его и отнесет сама. В последнее время он часто просил ее остаться и поговорить, внимательно слушая ее рассказы об экспедиции и самой войне.Слепой или нет, он казался Эвелине красивым и совершенным. Но неужели он и в самом деле наслаждался ее обществом? А вчера он спросил, почему она больше не рисует. И когда она рассказала ему, что это все из-за изувеченной руки, то Мэтт просто поинтересовался, почему она не попробует рисовать другой рукой.Как легко он нашел выход. И как он забеспокоился, услышав, что она плачет… Она вспоминала его тихий, полный сочувствия голос, когда вечером стояла у окна, прижимая к груди изувеченную руку.— Слезы, маленькая Эви?— О, Мэтью, не притворяйся, что не видел мою руку! Ты из вежливости не показывал виду. Но я — калека!— И я тоже. Мы с тобой неплохая пара, а?— Но моя рука ни на что не годится, — произнесла она, пряча руку в карман, когда Мэтт подошел к ней сзади.— Дай мне ее, Эви.Она испугалась.— Нет, Мэтью… Я… я не могу, она ужасна.— Но она — часть тебя. Дай ее мне, Эви.Эвелина почувствовала, как он нежно дотронулся до ее плеча и провел но руке, пока не добрался до изувеченных пальцев. Не обращая внимания на стремление Эвелины вырвать руку, Мэтт поднес ее ладонь к губам и поцеловал.Он заверил ее, что она красивая и очень смелая, коль смогла противостоять Кричтону, а затем прижал ее руку к своей щеке и закрыл глаза. Эвелина не смогла сдержать слез: Мэтью не считал ее уродливой.Сам Мэтью, несмотря на свою смелость и стойкость, нуждался в ней так же, как и она нуждалась в нем.Эвелина подошла к зеркалу и высунула язык, чтобы подразнить свое отражение. Что он может найти в ней? Но она вдруг остановилась, а потом неуверенно подошла ближе.Отражение, казалось, принадлежало кому-то другому: не было второго подбородка, лицо стало меньше, фигура — гораздо стройнее, можно было даже разглядеть выступающие ключицы. Эвелина боялась оторвать взгляд от зеркала, поскольку впервые заметила произошедшие в себе изменения. Она неуверенно провела рукой по животу, рукам и ногам, где можно было даже прощупать косточки. Когда же это произошло? Неужели это результат ее забот о лошадях в отсутствие Майры?Неожиданно Эвелина поняла, что произошло. Она была так занята Мэттом, что забывала даже поесть. Она больше не чувствовала той душевной пустоты, которую раньше пыталась заполнить едой.Женщина, которая смотрела на нее из зеркала, была настоящей Эвелиной Меррик, той же, что и до выстрела Кричтона. Она поднялась выше обстоятельств и перестала жалеть себя, и помогла ей в этом девушка, которая ругалась, как заправский матрос, и разгуливала в мужских бриджах. Именно забота о другом человеке помогла Эвелине избавиться от тучности и превратиться в красивую женщину, заслуживающую любви. Ей хотелось распахнуть окно и закричать от радости: «Посмотрите, это я! Это я!» Торжествующе улыбнувшись своему отражению, Эвелина вышла из комнаты. Чуть позже радостно улыбнулся и рыжеволосый мужчина, когда дверь его комнаты распахнулась и на пороге появилась Эвелина.
Брендан застонал и потрогал лоб. На улице было людно. Из окна он наблюдал за проезжавшими красивыми экипажами, проходившими мимо парочками, играющими детьми. Был уже вечер, и тени становились длиннее, а оранжевое солнце не так сильно пекло. В комнате была невыносимая духота, несмотря на то что Абигайль открыла все окна. Брендан откинулся на подушки, ему казалось, что тело его прилипло к влажным простыням. Стакан холодной воды с ломтиком лимона стоял на столе, а рядом на подносе был ужин. Есть Брендану не хотелось, хотя блюда выглядели великолепно: тушеные омары со свежевыпеченным хлебом, гороховое пюре и имбирные пряники с кремом.Прошла целая неделя, как он пришел в себя, но память еще не вернулась к нему. Он смутно помнил, как в первые дни Майра поила его бульоном, поддерживая голову. На третий день он уже сам мог есть овсянку и бульон с мелко порезанным мясом и овощами. Он изо всех сил старался сесть, но бессильно падал, Сейчас Брендан мог садиться и даже вставать, держась за спинку кровати. Он шел на поправку, но эти успехи не улучшали его подавленного настроения. Брендан отрешенно смотрел в окно, и на душе у него было тоскливо. Он плохо помнил, что было на прошлой неделе, а еще меньше то, что предшествовало его падению с мачты. Правда, доктор заверял его, что память постепенно восстановится. Сейчас он даже жалел, что пришел в себя, потому что сильно огорчил Майру.Вчера вечером он решил, что должен отправиться на своей шхуне в Мэн, чтобы присоединиться к экспедиции, направлявшейся в Пенобскот.— В Пенобскот? — воскликнула Майра. — Ты что, рехнулся? Ты только что пришел в себя! Ты едва можешь подняться, ты не должен даже думать об этом…— Но, Майра…— Я этого не вынесу, Брендан, ты слышишь меня? Я просто не выдержу! — Она расплакалась. — Я едва не потеряла тебя, а ты опять хочешь подвергнуть свою жизнь опасности!— Милая, ты должна понять…— Ты никуда не пойдешь, ты еще не поправился! С тобой обязательно что-нибудь случится. Я это чувствую!— Майра, милая, я построил шхуну не для красоты…— Это все твоя гордость! — закричала Майра, подняв голову. — Иногда ты бываешь настолько безрассудным, что мне хочется задушить тебя! Меня не интересует шхуна, я беспокоюсь только о тебе! Если ты отправишься в Пенобскот в таком состоянии, это будет равносильно самоубийству!Она выбежала из комнаты, и Брендан весь день ждал ее возвращения, намереваясь все обсудить. Но она, по-видимому, была слишком расстроена, чтобы говорить с ним.Настроение у Брендана совсем упало. Он закрыл глаза. Неужели она права? Но разве он сможет лежать в кровати, когда так нужен своей стране?Повернувшись в кровати, Брендан ощутил ноющую боль в ребрах и вспомнил, как Майра пыталась узнать, откуда у него появились такие синяки. Он сочинил какую-то историю, но она явно не поверила. Он не хотел говорить правду о том, что рассвирепевший Ричард Кричтон переусердствовал в своем стремлении добиться от него нужных сведений.Брендан содрогнулся, вспомнив, как его били плетью в ту ночь, когда он поднялся на борт фрегата. Но ведь это было далеко не все, что замышлял Кричтон. Страшная картина виселицы на высокой рее фрегата всплыла у него в памяти, и он весь покрылся холодным потом. Слава Богу, в этот момент появилась «Пустельга». Никогда ему не забыть того зрелища, когда его маленькая шхуна шла на всех парусах, разрезая носом высокие волны и грозно выставив все свои пушки. Это была волнующая картина. Но тут Брендан нахмурился, подумав, что шхуна могла перевернуться в любой момент, когда так близко подошла к фрегату, чтобы спасти своего капитана. Нужно будет поговорить об этом с Лайамом. Такое безрассудство за штурвалом непростительно.Мысли о шхуне, дожидавшейся в порту, не облегчили его переживаний после ухода Майры. Было время, когда казалось, что ему нужна лишь шхуна. Каким же он был глупцом! Ему нужна Майра. Не только ее любовь, но и ее понимание того, что он хотел сделать: восстановить веру жителей Ньюберипорта в него и его шхуну.Тень погибшей «Владычицы» все еще витала над ним. Он отрешенно уставился на красно-белый флаг шхуны, который занимал почти половину стены, и мысленно поблагодарил Лайама. Но ему не удалось спасти команду «Владычицы» и Мэтта от жестокостей Кричтона. Брендан подумал, что ему не удалось оправдать себя в глазах Майры и других жителей города. И этот флаг вдруг показался ему насмешливой и жестокой иронией.Брендан поставил поднос с едой на стол и, глубоко вздохнув, поднялся с постели. Ноги у него были ватными, и комната вдруг закружилась с такой скоростью, что ему пришлось схватиться за спинку кровати, чтобы не упасть. Пока он не в состоянии командовать кораблем. Пока. Но завтра, может быть, ему станет лучше.Он стоял на дрожавших ногах и молил Бога, чтобы никто не вошел и не увидел, насколько он слаб, Прижавшись головой к локтю, Брендан закрыл глаза, чтобы прошло головокружение. Слабость немного отступила, и тут он услышал тихий плач Майры, доносившийся откуда-то со стороны конюшни.— Милая моя, — прошептал Брендан, его сердце устремилось к ней. — Мое сокровище… — Он добрался до окна, но в темноте была видна только изгородь и темная конюшня. Мысленно попросив у любимой прощения, он поднял голову и прислушивался к отдаленному плачу, пока хватило сил. Потом ноги у него подкосились, и Брендан тихо сполз по стене.Да, он был нужен ей… но она не понимала его стремления исполнить свой долг.Он чувствовал необходимость принять участие в морском сражении с Кричтоном. Он не мог смириться с тем, что ему не удалось спасти команду Мэтта. Он не может утешить Майру, пока не рассчитается с Кричтоном и не восстановит веру в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Брендану казалось, что у него болит все тело. В голове отдавался сердитый голос Майры, которая обзывала его проклятым ирландцем, глупцом, бриттом. Потом он услышат голос Эвелины. Но что она делает на шхуне? Она ненавидит корабли. Он услышал громкое чириканье воробьев и бой часов. Нет, это не шхуна.— Господи! — вырвалось у Брендана, и он открыл глаза.Увидев большой флаг «Пустельги», он заморгал, недоумевая, что происходит на его корабле. И тут он увидел Майру с густыми спутавшимися волосами и блестящими зелеными глазами.— Майра…— Эвелина! — закричала она.В комнату вошла Эвелина. Неужели она так похудела? Она ласково улыбнулась брату и вышла в коридор. Брендан наконец понял, что лежит в доме Эштонов.— Брендан! — кричала Майра. — Брендан! Ты очнулся! Она целовала его, заливала его лицо и грудь слезами, обнимая с такой силой, что могла просто задушить.— Майра! Что там, черт возьми, происходит?Майра отпустила его, и Брендан увидел столпившихся у входа людей. Мэтт устремил невидящий взор вдаль и улыбался, опершись на Эвелину. Абигайль плакала, вытирая слезы фартуком. Лайам, Дэлби и Обадая улыбались. Впереди стоял Эфраим и сжимал в руке часы.— Британцы заняли Мэн, — проворчал старый капитан. — «Пустельга» гниет в порту. А ты все разлеживаешься здесь. — Он помахал часами перед лицом Брендана. — Тебе уже давно пора подняться! Глава 27 Проснувшись, Эвелина стала смотреть в окно, как над причалом поднимается солнце. Были видны мачты кораблей, среди них и шхуна Брендана. Над рекой поднимался туман, чайки низко кружили, охотясь за рыбой, которую принесло ночным приливом.Все в доме еще спали. Вряд ли птицы могли вытащить Эвелину из кровати в такую рань. Виной всему был Мэтью Эштон, который поднимался вместе с солнцем. И она тоже вставала еще затемно, усаживалась у окна и с нетерпением ждала, когда он пройдет мимо. Ей так хотелось прикоснуться к нему, ощутить поцелуй его губ, его сильные объятия.Вот он появился, возвращаясь с прогулки, его башмаки намокли от росы. Солнце отражалось в его очках, которые ему теперь стали не нужны, а волосы казались пламенными. Длинной палкой он нащупывал дорогу, но шаги его с каждым днем становились все тверже и увереннее. «Вот таким он и был капитаном: смелым, бесстрашным и готовым на риск», — подумала Эвелина.Она слышала, как внизу Мэтт что-то уронил. «О, Мэтт, — подумала Эвелина, — ты такой смелый и благородный, никогда не жалуешься на свою слепоту…» Как он пытался скрыть свою боль, когда новость о взятии англичанами Пенобскота дошла до их города! Ньюберипорт горел желанием принять участие в экспедиции, чтобы изгнать врага, и более тридцати капитанов направили свои корабли к Мэну. Но Эвелина видела, как переживал Мэтт из-за своего недуга Еще недавно он был героем города, а теперь, когда страна так нуждалась в нем, он превратился в забытого всеми инвалида.Как и она. Но Мэтт никогда не жалел себя, не жаловался.Заскрипели ступени, и Эвелина поняла, что Мэтт поднимается к себе. Она слышала, как он погладил повизгивающую от удовольствия собаку. Скоро Абигайль пошлет для него поднос с завтраком, и Эвелина снова перехватит его и отнесет сама. В последнее время он часто просил ее остаться и поговорить, внимательно слушая ее рассказы об экспедиции и самой войне.Слепой или нет, он казался Эвелине красивым и совершенным. Но неужели он и в самом деле наслаждался ее обществом? А вчера он спросил, почему она больше не рисует. И когда она рассказала ему, что это все из-за изувеченной руки, то Мэтт просто поинтересовался, почему она не попробует рисовать другой рукой.Как легко он нашел выход. И как он забеспокоился, услышав, что она плачет… Она вспоминала его тихий, полный сочувствия голос, когда вечером стояла у окна, прижимая к груди изувеченную руку.— Слезы, маленькая Эви?— О, Мэтью, не притворяйся, что не видел мою руку! Ты из вежливости не показывал виду. Но я — калека!— И я тоже. Мы с тобой неплохая пара, а?— Но моя рука ни на что не годится, — произнесла она, пряча руку в карман, когда Мэтт подошел к ней сзади.— Дай мне ее, Эви.Она испугалась.— Нет, Мэтью… Я… я не могу, она ужасна.— Но она — часть тебя. Дай ее мне, Эви.Эвелина почувствовала, как он нежно дотронулся до ее плеча и провел но руке, пока не добрался до изувеченных пальцев. Не обращая внимания на стремление Эвелины вырвать руку, Мэтт поднес ее ладонь к губам и поцеловал.Он заверил ее, что она красивая и очень смелая, коль смогла противостоять Кричтону, а затем прижал ее руку к своей щеке и закрыл глаза. Эвелина не смогла сдержать слез: Мэтью не считал ее уродливой.Сам Мэтью, несмотря на свою смелость и стойкость, нуждался в ней так же, как и она нуждалась в нем.Эвелина подошла к зеркалу и высунула язык, чтобы подразнить свое отражение. Что он может найти в ней? Но она вдруг остановилась, а потом неуверенно подошла ближе.Отражение, казалось, принадлежало кому-то другому: не было второго подбородка, лицо стало меньше, фигура — гораздо стройнее, можно было даже разглядеть выступающие ключицы. Эвелина боялась оторвать взгляд от зеркала, поскольку впервые заметила произошедшие в себе изменения. Она неуверенно провела рукой по животу, рукам и ногам, где можно было даже прощупать косточки. Когда же это произошло? Неужели это результат ее забот о лошадях в отсутствие Майры?Неожиданно Эвелина поняла, что произошло. Она была так занята Мэттом, что забывала даже поесть. Она больше не чувствовала той душевной пустоты, которую раньше пыталась заполнить едой.Женщина, которая смотрела на нее из зеркала, была настоящей Эвелиной Меррик, той же, что и до выстрела Кричтона. Она поднялась выше обстоятельств и перестала жалеть себя, и помогла ей в этом девушка, которая ругалась, как заправский матрос, и разгуливала в мужских бриджах. Именно забота о другом человеке помогла Эвелине избавиться от тучности и превратиться в красивую женщину, заслуживающую любви. Ей хотелось распахнуть окно и закричать от радости: «Посмотрите, это я! Это я!» Торжествующе улыбнувшись своему отражению, Эвелина вышла из комнаты. Чуть позже радостно улыбнулся и рыжеволосый мужчина, когда дверь его комнаты распахнулась и на пороге появилась Эвелина.
Брендан застонал и потрогал лоб. На улице было людно. Из окна он наблюдал за проезжавшими красивыми экипажами, проходившими мимо парочками, играющими детьми. Был уже вечер, и тени становились длиннее, а оранжевое солнце не так сильно пекло. В комнате была невыносимая духота, несмотря на то что Абигайль открыла все окна. Брендан откинулся на подушки, ему казалось, что тело его прилипло к влажным простыням. Стакан холодной воды с ломтиком лимона стоял на столе, а рядом на подносе был ужин. Есть Брендану не хотелось, хотя блюда выглядели великолепно: тушеные омары со свежевыпеченным хлебом, гороховое пюре и имбирные пряники с кремом.Прошла целая неделя, как он пришел в себя, но память еще не вернулась к нему. Он смутно помнил, как в первые дни Майра поила его бульоном, поддерживая голову. На третий день он уже сам мог есть овсянку и бульон с мелко порезанным мясом и овощами. Он изо всех сил старался сесть, но бессильно падал, Сейчас Брендан мог садиться и даже вставать, держась за спинку кровати. Он шел на поправку, но эти успехи не улучшали его подавленного настроения. Брендан отрешенно смотрел в окно, и на душе у него было тоскливо. Он плохо помнил, что было на прошлой неделе, а еще меньше то, что предшествовало его падению с мачты. Правда, доктор заверял его, что память постепенно восстановится. Сейчас он даже жалел, что пришел в себя, потому что сильно огорчил Майру.Вчера вечером он решил, что должен отправиться на своей шхуне в Мэн, чтобы присоединиться к экспедиции, направлявшейся в Пенобскот.— В Пенобскот? — воскликнула Майра. — Ты что, рехнулся? Ты только что пришел в себя! Ты едва можешь подняться, ты не должен даже думать об этом…— Но, Майра…— Я этого не вынесу, Брендан, ты слышишь меня? Я просто не выдержу! — Она расплакалась. — Я едва не потеряла тебя, а ты опять хочешь подвергнуть свою жизнь опасности!— Милая, ты должна понять…— Ты никуда не пойдешь, ты еще не поправился! С тобой обязательно что-нибудь случится. Я это чувствую!— Майра, милая, я построил шхуну не для красоты…— Это все твоя гордость! — закричала Майра, подняв голову. — Иногда ты бываешь настолько безрассудным, что мне хочется задушить тебя! Меня не интересует шхуна, я беспокоюсь только о тебе! Если ты отправишься в Пенобскот в таком состоянии, это будет равносильно самоубийству!Она выбежала из комнаты, и Брендан весь день ждал ее возвращения, намереваясь все обсудить. Но она, по-видимому, была слишком расстроена, чтобы говорить с ним.Настроение у Брендана совсем упало. Он закрыл глаза. Неужели она права? Но разве он сможет лежать в кровати, когда так нужен своей стране?Повернувшись в кровати, Брендан ощутил ноющую боль в ребрах и вспомнил, как Майра пыталась узнать, откуда у него появились такие синяки. Он сочинил какую-то историю, но она явно не поверила. Он не хотел говорить правду о том, что рассвирепевший Ричард Кричтон переусердствовал в своем стремлении добиться от него нужных сведений.Брендан содрогнулся, вспомнив, как его били плетью в ту ночь, когда он поднялся на борт фрегата. Но ведь это было далеко не все, что замышлял Кричтон. Страшная картина виселицы на высокой рее фрегата всплыла у него в памяти, и он весь покрылся холодным потом. Слава Богу, в этот момент появилась «Пустельга». Никогда ему не забыть того зрелища, когда его маленькая шхуна шла на всех парусах, разрезая носом высокие волны и грозно выставив все свои пушки. Это была волнующая картина. Но тут Брендан нахмурился, подумав, что шхуна могла перевернуться в любой момент, когда так близко подошла к фрегату, чтобы спасти своего капитана. Нужно будет поговорить об этом с Лайамом. Такое безрассудство за штурвалом непростительно.Мысли о шхуне, дожидавшейся в порту, не облегчили его переживаний после ухода Майры. Было время, когда казалось, что ему нужна лишь шхуна. Каким же он был глупцом! Ему нужна Майра. Не только ее любовь, но и ее понимание того, что он хотел сделать: восстановить веру жителей Ньюберипорта в него и его шхуну.Тень погибшей «Владычицы» все еще витала над ним. Он отрешенно уставился на красно-белый флаг шхуны, который занимал почти половину стены, и мысленно поблагодарил Лайама. Но ему не удалось спасти команду «Владычицы» и Мэтта от жестокостей Кричтона. Брендан подумал, что ему не удалось оправдать себя в глазах Майры и других жителей города. И этот флаг вдруг показался ему насмешливой и жестокой иронией.Брендан поставил поднос с едой на стол и, глубоко вздохнув, поднялся с постели. Ноги у него были ватными, и комната вдруг закружилась с такой скоростью, что ему пришлось схватиться за спинку кровати, чтобы не упасть. Пока он не в состоянии командовать кораблем. Пока. Но завтра, может быть, ему станет лучше.Он стоял на дрожавших ногах и молил Бога, чтобы никто не вошел и не увидел, насколько он слаб, Прижавшись головой к локтю, Брендан закрыл глаза, чтобы прошло головокружение. Слабость немного отступила, и тут он услышал тихий плач Майры, доносившийся откуда-то со стороны конюшни.— Милая моя, — прошептал Брендан, его сердце устремилось к ней. — Мое сокровище… — Он добрался до окна, но в темноте была видна только изгородь и темная конюшня. Мысленно попросив у любимой прощения, он поднял голову и прислушивался к отдаленному плачу, пока хватило сил. Потом ноги у него подкосились, и Брендан тихо сполз по стене.Да, он был нужен ей… но она не понимала его стремления исполнить свой долг.Он чувствовал необходимость принять участие в морском сражении с Кричтоном. Он не мог смириться с тем, что ему не удалось спасти команду Мэтта. Он не может утешить Майру, пока не рассчитается с Кричтоном и не восстановит веру в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27