их присутствие может показаться вроде как угроза. Мистер Том Би остался в фургоне, и мистер Моррисон с ним. Остальные, включая Уордела, перешли через улицу и направились к Макгивер-стрит.
– Уордел, – спросила я, пересекая улицу, – ты тоже думаешь, это про него?
Уордел внимательно посмотрел на меня. Объяснять ему ничего не надо было, он и так угадал мои мысли.
– А ты как думаешь, про него? – спросил он, вместо ответа.
Именно тут я поняла, что сама думаю.
– Да… про него.
– Ну, значит, и вправду звонили про Стейси.
Прежде чем подняться по ступенькам в местное управление, мама сказала:
– Дэвид, что бы ты ни услышал, тут же дай мне знать!
– Не сомневайся, голубка. – И он быстро поцеловал маму, потом посмотрел на меня. – Я тобой очень горжусь. Думаю, тебе все это полезно узнать.
– Да, сэр.
Первой поднялась по ступенькам тетушка Ли Энни, за ней миссис Эллис, мама и я. На верхней площадке мы еще раз оглянулись и вошли в здание.
Отдел регистрации был на первом этаже. Мы молча остановились перед его дверью не только чтобы прочитать надпись, но и чтобы набраться храбрости. Мама поглядела на каждого из нас по очереди. Мы кивнули, и она открыла дверь.
За пишущей машинкой сидела женщина. Не отрывая пальцев от клавиш, она бросила взгляд на нас, потом снова на пачку бумаг, с которых печатала. Мы остановились перед ней и ждали. Кончив печатать страницу, она вытащила ее из машинки, потом снова взглянула на нас. И наконец удосужилась спросить:
– Что вам здесь надо?
Тетушка Ли Энни объяснила.
– Что? – переспросила машинистка, словно ослышалась.
– Пришла зарегистрироваться, чтобы голосовать, – повторила тетушка Ли Энни.
Машинистка так и уставилась на нас.
– Что, вы все пришли за этим сюда?
– Нет, мэм, только я, – еще раз повторила тетушка Ли Энни.
Машинистка поднялась со стула. На нас она смотрела, как на каких-то заблудившихся чужестранцев. Потом прошла через всю комнату в другой отдел, расположенный в глубине. Дверь была распахнута, и мы видели, как она разговаривает там с мужчиной. Он, казалось, удивился не меньше ее. Когда машинистка указала на тетушку Ли Энни, он встал и вышел к нам, сердито нахмурившись.
– Из чьих ты ниггеров? – спросил мужчина.
Тетушка Ли Энни с выражением, полным достоинства, ответила:
– Я работаю на земле мистера Грэйнджера.
Он пристально на нее посмотрел, потом обратился к машинистке:
– Дорин, мистер Грэйнджер в городе?
– Видела его совсем недавно наверху, мистер Будейн.
– Подите найдите его и передайте, что мы ждем его здесь, – приказал мистер Будейн и вернулся в свой отдел.
Через несколько минут Дорин вернулась вместе с мистером Грэйнджером. Войдя в комнату, он с неодобрением поглядел на нас, но заговорил, только когда из своего отдела к нам поспешил мистер Будейн.
– Так что здесь происходит, Сэм? – спросил он раздраженно.
Мистер Будейн бросил на Дорин сердитый взгляд, означавший: мол, почему она сама не рассказала все мистеру Грэйнджеру? Но Дорин уже сидела за машинкой и печатала, спасаясь от взрыва, которым запахло в воздухе.
– Эта старая тетка заявила, что она из ваших ниггеров и что она хочет зарегистрироваться, – объяснил мистер Будейн.
Молчание мистера Грэйнджера оглушило всех присутствующих.
– Ли Энни, – наконец заговорил он, – что это еще за глупости?
Тетушка Ли Энни глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
– Пришла зарегистрироваться, чтоб… чтоб потом голосовать.
– Голосовать?
– Да, сэр.
Оглянувшись на мистера Будейна, мистер Грэйнджер криво усмехнулся. И мистер Будейн с видимым облегчением пожал плечами, показывая, что сам не верит своим ушам.
– Послушай, Ли Энни, – сказал мистер Грэйнджер, – ты же знаешь, голосуют только белые. Как это тебе взбрело в голову лезть не в свое дело?
– Я… – тетушка Ли Энни вдруг растеряла все слова.
За нее ответила мама:
– Ее отец голосовал. Она хочет последовать его примеру.
Пропустив слова мамы мимо ушей, мистер Грэйнджер снова обратился к тетушке Ли Энни:
– Ты хочешь сделать из себя посмешище?
– Нет, сэр. Надеюсь, нет.
На этот ее ответ мистер Грэйнджер поджал губы, потом уставился на маму.
– Так это твоя работа, Мэри? Надоумить старую женщину идти голосовать! А я-то думал, что отбил у тебя охоту лезть не в свои дела.
– Да, отбили, только не охоту, а возможность преподавать в школе Грэйт Фейс.
– А еще от чего-то не отбил охоту?
На это мама не ответила, но гневные искры вспыхнули у нее в глазах. Губы у нее задрожали, но голову она не опустила, как ожидал мистер Грэйнджер. Тогда он обратился к миссис Эллис, которая нервно крутила в руках свой носовой платок.
– Леора, а что вы с Пейджем думаете? Зачем поддерживаете старую тетушку в такой затее?
Миссис Эллис, казалось, смутилась.
– Может быть, вам захотелось переменить место жительства, а?
– О, нет, сэр!
– Я разве не был всегда добр к вам? Разве не позволял вам всем работать на моей земле, даже когда с вашего урожая денег не хватало, чтоб покрыть расходы на семена и вашу одежду? Не предоставлял вам кредита? Даже в тяжелые времена?
Миссис Эллис вся дрожала.
– Да, сэр, – еле внятно пробормотала она.
– Я простил вам виксбергский бойкот, когда вы не желали покупать все в моей лавке, а посылали фургон в Виксберг. А ведь это было совсем недавно, – заметил мистер Грэйнджер, продолжая перечислять свои благодеяния. – Так-то вы мне отплачиваете за все мои заботы? Вы же прекрасно знаете, я никогда не одобрю то, что вы собираетесь сделать.
– Да мы пытались отговорить ее, мистер Грэйнджер, – робея, сказала миссис Эллис. – Но ей уж очень приспичило. Только ничего плохого мы не имели в виду. Право слово, не имели.
Мистер Грэйнджер всем своим видом постарался показать ей, как он разочарован. Потом, словно уже готов был простить утреннее происшествие, повернулся к тетушке Ли Энни и спросил:
– Ты тоже так считаешь?
– Да, сэр.
– Значит, отказываешься от своей глупости?
– Нет, сэр.
Мистер Грэйнджер с шумом втянул воздух. Терпение его лопнуло. Он хотел было еще что-то сказать, но тут дверь распахнулась и влетел белый, как мел, и взъерошенный Стюарт Уокер.
– Мистер Грэйнджер, слава богу, вы здесь! – сказал он. – Я боюсь, произойдет что-то ужасное. Мой отец послал меня…
– Успокойся, Стюарт, – посоветовал мистер Грэйнджер. – Ну, что случилось?
Стюарт увидел нас.
– Может, лучше выйдем поговорить?
Проследив за взглядом Стюарта, мистер Грэйнджер стиснул зубы, и они вдвоем покинули комнату. Мы остались ждать, мистер Будейн, конечно, тоже, но из-за конторки он не вышел – ему явно не хотелось вмешиваться. Мне было очень интересно, что ужасного могло произойти? Про что говорил Стюарт? И я шепотом спросила маму. Но эта Дорин тут же вскипела:
– Вы что, пришли сюда разговаривать? Тогда выйдите из помещения.
Я стрельнула на нее глазами, но, помня мамино предупреждение, заткнулась.
Прошло несколько минут. Дверь снова открылась, и появился мистер Грэйнджер. Один. Мистер Будейн ждал, что он скажет.
– Сэм, разберись в этом сам, – сказал он, к великому удивлению мистера Будейна. – Устрой ей опрос.
– Но… мистер Грэйнджер… Я никогда еще не регистрировал негров!
– Опрос и регистрация вещи разные, – заявил мистер Грэйнджер. – Она заплатила подушный налог?
– Ну… не знаю…
– Заплатила, – сказала тетушка Ли Энни.
– Проверьте! И если все в порядке, проведите опрос, раз уж ей так приспичило. – С этими словами он взялся за ручку двери.
– Как, мистер Грэйнджер… черномазой?
Мистер Грэйнджер обдал его ледяным взглядом:
– Вы чиновник-регистратор, не так ли?
– Да, сэр, но…
– Так делайте вашу работу.
Он еще обвел глазами комнату и вышел.
Мистер Будейн долго изучал книгу записи подушного налога. Наконец он захлопнул книгу и вынул другую. Ее он вместе с листом бумаги и карандашом протянул тетушке Ли Энни.
– Параграф двести сорок третий. Напиши, как ты его понимаешь, на этом листе.
Казалось, тетушка Ли Энни очень обрадовалась.
– Двести сорок третий параграф, вы сказали?
Он лишь бросил на нее взгляд, и она поняла его, как «да».
– Хорошо, сэр.
– Полная чепуха, – высказался он, когда она пошла к столу. – Ни один черномазый не поймет все тонкости конституции. Мозгов не хватит.
Тетушка Ли Энни обернулась к нему.
– Мистер Будейн, сэр, – сказала она.
Он не спускал с нее глаз, но словно не слышал, что она обратилась к нему.
– Мистер Будейн, – повторила она, ее низкий голос не скрывал возмущения, – я ее изучала. Почти что год изучала. Я знаю нашу конституцию. Все параграфы с первого аж до двести восемьдесят пятого. И все статьи знаю от первой до пятнадцатой. И судебное право знаю, и законодательные органы. И административные. Все знаю. Пусть даже не пройду вашу проверку, все равно я знаю конституцию, и никто у меня этого не отнимет.
И, повернувшись спиной, она села на виду у изумленных мистера Будейна и Дорин.
– Клянусь богом, – заметил мистер Сэмюел Будейн, покачав головой, – чем старше они становятся, тем глупее, как дети…
Не успела тетушка Ли Энни просидеть над опросным листом и нескольких минут, как дверь отдела регистрации опять открылась, и Рассел поманил маму. Дорин с раздражением посмотрела на еще одного незваного гостя, вторгшегося в ее святилище, однако, когда мама, миссис Эллис и я тихо выскользнули в коридор, ничего не сказала.
– Рассел, ты с новостями? – тут же спросила мама.
– Мистер Джемисон связался с шерифом из Бафора.
– Они что-нибудь узнали про Стейси?
Рассел покачал головой.
– Ему еще не успели ответить, а Дэвид просил скорее позвать вас. К сожалению, я ничего не знаю.
– Мы идем. – Но мама оглянулась на дверь. – А как же с тетушкой Ли Энни?
– Я войду, и подожду ее там, – сказал Рассел.
Мама задумалась.
– Нет, тебе не стоит. Там сейчас один молодой человек… Не стоит, могут возникнуть неприятности. – Мама повернулась к миссис Эллис. – Леора, может быть, ты одна подождешь ее там?
Миссис Эллис колебалась, она была напугана.
– Если понадоблюсь, я буду на улице, – успокоил ее Рассел.
Миссис Эллис нервно кусала губы, но наконец согласилась.
– Ничего лишнего не говори, – посоветовала мама, – и все обойдется. Но будь начеку. Слишком уж легко мистер Грэйнджер велел дать опросный лист, мне это не нравится.
Миссис Эллис чуть кивнула и проводила нас глазами до выхода. Расставшись с Расселом на ступеньках местного управления, мы с мамой бегом пересекли площадь. Вдруг к нам подлетел Джейк Уиллис. Глаза его были налиты кровью. Лицо небрито. Одежда помята, словно он в ней спал.
– Слава богу, миз Логан: как я рад, что увидел вас! – Он смеялся. – Приехал в город накануне Нового года и застрял здесь. А мой транспорт ушел, бросил меня. Можно вернуться вместе с вами?
– Это будет не скоро.
– Какая важность! – И он снова засмеялся своим странным смехом. – Я тут проигрался в карты, спустил все до последнего пенни, так что не мне выбирать, ждать или не ждать попутчиков… Так могу я рассчитывать?
– Мы остановились вон там, – сказала мама и снова пустилась бегом, а я рядом. Джейк Уиллис схватил ее за руку. Мама обернулась и обдала его холодным взглядом. Он тут же отпустил ее.
– Простите, миз Логан. Вон там не Рассел на ступеньках суда? Он приехал вместе с вами?
– Да, он, а мы очень спешим, мистер Уиллис.
– Что же сразу не сказали? Еще раз простите. Тогда я пойду туда и подожду вместе с Расселом.
– Как вам угодно, – сказала мама, и мы наконец ушли.
Мама велела мне остаться возле машины и фургона с мистером Моррисоном.
– Ну, мама…
– Никаких возражений!
Мистер Моррисон тихо заметил:
– Теперь уже не долго, Кэсси. Уже не долго.
– Да, сэр. – Я вздохнула и огляделась по сторонам. – Мистер Моррисон, а где Уордел?
– А разве его нет там за машиной?
– Только что был, – вставил свое слово мистер Том Би. – Буркнул что-то про Ли Энни, про цветы, какие она любит, и исчез.
Мистер Моррисон вылез из фургона.
– Мне думается, лучше пойти его поискать, а то…
– Господи помилуй, что там такое?
Я встала. Что там такое? О чем кричит мистер Том Би? По главной улице Стробери с севера двигался фургон, запряженный двумя рабочими мулами и груженный ветхой мебелью и прочим домашним скарбом. Поверх сидели бедно одетые люди, невидящими глазами уставившись вперед. За этим фургоном следовал другой, за ним третий, четвертый. И так целый караван. В него влились и машины, и грузовики с таким же грузом, как фургоны. В фургонах, машинах и грузовиках в основном ехали белые. Попадались среди них и черные, но мало. У всех на лице было одно: мрак и ужас, ни одной улыбки, только отчаяние. Было ясно: они потеряли все.
Караван тянулся словно одно бесконечно длинное тело. На улицу из контор и магазинов стали выходить люди. Они молча смотрели на процессию. Ехавшие в караване тоже хранили молчание, и какое-то время был слышен лишь скрип колес по мостовой да жалкий шум моторов в жалких машинах. Наконец ведущий фургон въехал на зеленую площадь перед зданием суда и местного управления. Остальные последовали за ним, и кто-то из горожан закричал:
– Что за дьявольщина!
А другой:
– Эй, кто-нибудь, позовите шерифа!
Мы, как и горожане, с любопытством смотрели на приехавших, хотя я лично никак не могла отделаться от мысли, что, может, это и есть то самое «что-то ужасное», про которое говорил Стюарт.
– Кэсси, что ты тут делаешь?
Я поглядела через дорогу и увидела Джереми Симмза. Он бежал к нам.
– Видите, что происходит? – спросил он.
– Видим толпу людей, больше ничего, – ответила я.
– Здесь есть и с плантации Уокера, – объяснил Джереми. – Кого Уокер прогнал со своей земли. И другие, кого прогнали раньше. Они жили на берегу реки, к северу отсюда. А вы зачем приехали в город? Вы тоже узнали об этом?
– Мы приехали из-за Стейси, – сказала я.
Джереми хотел задать еще вопрос, но тут увидел на другой стороне улицы своего отца и быстренько выпалил:
– Мне надо… я должен идти. Кэсси, надеюсь, там он и есть. Уверен, он там.
– Ладно, – сказала я.
Как только Джереми догнал своего отца, я услышала, как дверь конторы мистера Джемисона распахнулась, и я бросилась навстречу папе, маме и дяде Хэммеру.
– Он там? – закричала я. – Там?
Папа положил мне руку на плечо.
– Мы все еще не знаем, – сказал он. – Тамошний шериф якобы слышал про пятерых мальчиков, сбежавших с плантации южнее Батон Руж. Примерно восьмого декабря.
– Но это ведь больше трех недель назад!
– Знаю, голубка. Там, кажется, украли какие-то деньги, и полиция ищет этих парней. Двоих уже поймали в местечке Шоуксвиль. Еще двоих совсем в другом месте, к западу от Батон Руж.
Он замолчал. Я тоже молчала. Потом все-таки спросила:
– Но ты сказал, их было пятеро, а что с пятым?
Мама дотронулась до папиной руки.
– Пятого… пятого убили.
Я больно прикусила нижнюю губу, в голове все помутилось, я не понимала, что творится вокруг.
– Но кто этот пятый, мы не знаем. Мы даже не знаем, были среди этих пяти Стейси и Мо или нет. И еще. Кажется, пойманный мальчик, который направлялся на запад, он и украл деньги. А другие к этому отношения не имели… И потом, мы же знаем, что Стейси и Мо на запад идти не за чем.
Мама подошла ближе.
– Сейчас мы ждем разговора с шерифом Шоуксвиля. Он хочет узнать имена мальчиков, которых поймали там.
Я словно онемела.
– Дэвид, – сказал дядя Хэммер, подойдя вместе с мистером Моррисоном, – мне все это сильно не нравится. Все может обернуться погано.
– А что происходит?
Мистер Моррисон объяснил папе.
Папа посмотрел в сторону здания суда: ни самой площади, ни Макгивер-стрит разглядеть было невозможно, их запрудили фургоны и машины фермеров со своими семьями. А караван все прибывал.
– Наверно, тетушка Ли Энни уже покончила со всеми делами?
– Да уже пора, – сказала мама. – Ей дали задание объяснить статью про подушный налог. Она ее хорошо знает.
Папа с напряжением прислушивался к гулу толпы, которая уже не безмолвствовала. Особого шума не было, но гул неразборчивых голосов все нарастал.
– Хэммер, по-моему нам лучше сходить за ней и за Леорой. Им одним через эту толпу не продраться.
Мама напомнила, что там с ними Рассел, он ждет перед зданием суда.
– Все-таки нам тоже стоит пойти, – сказал дядя Хэммер.
– А почему бы не мне? – предложил мистер Моррисон. – Тогда вы можете ждать здесь звонка.
Папа покачал головой.
– Если вы не против, лучше останьтесь, будете наблюдать, вдруг толпа попятится сюда.
Мистер Моррисон согласно кивнул.
– Дэвид! Хэммер! – окликнула их мама с полдороги. – Пожалуйста, поосторожней!
…– Вон они! – воскликнула я. – Вон тетушка Ли Энни и миз Эллис!
Я стояла в фургоне рядом с мистером Томом Би – так было удобней смотреть поверх толпы. Мама и мистер Моррисон остались на тротуаре. Мистер Том Би старался разглядеть тетушку Ли Энни и миссис Эллис.
– Где, деточка?
Вон там, на верхней площадке лестницы, рядом с мистером Грэйнджером и шерифом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Уордел, – спросила я, пересекая улицу, – ты тоже думаешь, это про него?
Уордел внимательно посмотрел на меня. Объяснять ему ничего не надо было, он и так угадал мои мысли.
– А ты как думаешь, про него? – спросил он, вместо ответа.
Именно тут я поняла, что сама думаю.
– Да… про него.
– Ну, значит, и вправду звонили про Стейси.
Прежде чем подняться по ступенькам в местное управление, мама сказала:
– Дэвид, что бы ты ни услышал, тут же дай мне знать!
– Не сомневайся, голубка. – И он быстро поцеловал маму, потом посмотрел на меня. – Я тобой очень горжусь. Думаю, тебе все это полезно узнать.
– Да, сэр.
Первой поднялась по ступенькам тетушка Ли Энни, за ней миссис Эллис, мама и я. На верхней площадке мы еще раз оглянулись и вошли в здание.
Отдел регистрации был на первом этаже. Мы молча остановились перед его дверью не только чтобы прочитать надпись, но и чтобы набраться храбрости. Мама поглядела на каждого из нас по очереди. Мы кивнули, и она открыла дверь.
За пишущей машинкой сидела женщина. Не отрывая пальцев от клавиш, она бросила взгляд на нас, потом снова на пачку бумаг, с которых печатала. Мы остановились перед ней и ждали. Кончив печатать страницу, она вытащила ее из машинки, потом снова взглянула на нас. И наконец удосужилась спросить:
– Что вам здесь надо?
Тетушка Ли Энни объяснила.
– Что? – переспросила машинистка, словно ослышалась.
– Пришла зарегистрироваться, чтобы голосовать, – повторила тетушка Ли Энни.
Машинистка так и уставилась на нас.
– Что, вы все пришли за этим сюда?
– Нет, мэм, только я, – еще раз повторила тетушка Ли Энни.
Машинистка поднялась со стула. На нас она смотрела, как на каких-то заблудившихся чужестранцев. Потом прошла через всю комнату в другой отдел, расположенный в глубине. Дверь была распахнута, и мы видели, как она разговаривает там с мужчиной. Он, казалось, удивился не меньше ее. Когда машинистка указала на тетушку Ли Энни, он встал и вышел к нам, сердито нахмурившись.
– Из чьих ты ниггеров? – спросил мужчина.
Тетушка Ли Энни с выражением, полным достоинства, ответила:
– Я работаю на земле мистера Грэйнджера.
Он пристально на нее посмотрел, потом обратился к машинистке:
– Дорин, мистер Грэйнджер в городе?
– Видела его совсем недавно наверху, мистер Будейн.
– Подите найдите его и передайте, что мы ждем его здесь, – приказал мистер Будейн и вернулся в свой отдел.
Через несколько минут Дорин вернулась вместе с мистером Грэйнджером. Войдя в комнату, он с неодобрением поглядел на нас, но заговорил, только когда из своего отдела к нам поспешил мистер Будейн.
– Так что здесь происходит, Сэм? – спросил он раздраженно.
Мистер Будейн бросил на Дорин сердитый взгляд, означавший: мол, почему она сама не рассказала все мистеру Грэйнджеру? Но Дорин уже сидела за машинкой и печатала, спасаясь от взрыва, которым запахло в воздухе.
– Эта старая тетка заявила, что она из ваших ниггеров и что она хочет зарегистрироваться, – объяснил мистер Будейн.
Молчание мистера Грэйнджера оглушило всех присутствующих.
– Ли Энни, – наконец заговорил он, – что это еще за глупости?
Тетушка Ли Энни глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
– Пришла зарегистрироваться, чтоб… чтоб потом голосовать.
– Голосовать?
– Да, сэр.
Оглянувшись на мистера Будейна, мистер Грэйнджер криво усмехнулся. И мистер Будейн с видимым облегчением пожал плечами, показывая, что сам не верит своим ушам.
– Послушай, Ли Энни, – сказал мистер Грэйнджер, – ты же знаешь, голосуют только белые. Как это тебе взбрело в голову лезть не в свое дело?
– Я… – тетушка Ли Энни вдруг растеряла все слова.
За нее ответила мама:
– Ее отец голосовал. Она хочет последовать его примеру.
Пропустив слова мамы мимо ушей, мистер Грэйнджер снова обратился к тетушке Ли Энни:
– Ты хочешь сделать из себя посмешище?
– Нет, сэр. Надеюсь, нет.
На этот ее ответ мистер Грэйнджер поджал губы, потом уставился на маму.
– Так это твоя работа, Мэри? Надоумить старую женщину идти голосовать! А я-то думал, что отбил у тебя охоту лезть не в свои дела.
– Да, отбили, только не охоту, а возможность преподавать в школе Грэйт Фейс.
– А еще от чего-то не отбил охоту?
На это мама не ответила, но гневные искры вспыхнули у нее в глазах. Губы у нее задрожали, но голову она не опустила, как ожидал мистер Грэйнджер. Тогда он обратился к миссис Эллис, которая нервно крутила в руках свой носовой платок.
– Леора, а что вы с Пейджем думаете? Зачем поддерживаете старую тетушку в такой затее?
Миссис Эллис, казалось, смутилась.
– Может быть, вам захотелось переменить место жительства, а?
– О, нет, сэр!
– Я разве не был всегда добр к вам? Разве не позволял вам всем работать на моей земле, даже когда с вашего урожая денег не хватало, чтоб покрыть расходы на семена и вашу одежду? Не предоставлял вам кредита? Даже в тяжелые времена?
Миссис Эллис вся дрожала.
– Да, сэр, – еле внятно пробормотала она.
– Я простил вам виксбергский бойкот, когда вы не желали покупать все в моей лавке, а посылали фургон в Виксберг. А ведь это было совсем недавно, – заметил мистер Грэйнджер, продолжая перечислять свои благодеяния. – Так-то вы мне отплачиваете за все мои заботы? Вы же прекрасно знаете, я никогда не одобрю то, что вы собираетесь сделать.
– Да мы пытались отговорить ее, мистер Грэйнджер, – робея, сказала миссис Эллис. – Но ей уж очень приспичило. Только ничего плохого мы не имели в виду. Право слово, не имели.
Мистер Грэйнджер всем своим видом постарался показать ей, как он разочарован. Потом, словно уже готов был простить утреннее происшествие, повернулся к тетушке Ли Энни и спросил:
– Ты тоже так считаешь?
– Да, сэр.
– Значит, отказываешься от своей глупости?
– Нет, сэр.
Мистер Грэйнджер с шумом втянул воздух. Терпение его лопнуло. Он хотел было еще что-то сказать, но тут дверь распахнулась и влетел белый, как мел, и взъерошенный Стюарт Уокер.
– Мистер Грэйнджер, слава богу, вы здесь! – сказал он. – Я боюсь, произойдет что-то ужасное. Мой отец послал меня…
– Успокойся, Стюарт, – посоветовал мистер Грэйнджер. – Ну, что случилось?
Стюарт увидел нас.
– Может, лучше выйдем поговорить?
Проследив за взглядом Стюарта, мистер Грэйнджер стиснул зубы, и они вдвоем покинули комнату. Мы остались ждать, мистер Будейн, конечно, тоже, но из-за конторки он не вышел – ему явно не хотелось вмешиваться. Мне было очень интересно, что ужасного могло произойти? Про что говорил Стюарт? И я шепотом спросила маму. Но эта Дорин тут же вскипела:
– Вы что, пришли сюда разговаривать? Тогда выйдите из помещения.
Я стрельнула на нее глазами, но, помня мамино предупреждение, заткнулась.
Прошло несколько минут. Дверь снова открылась, и появился мистер Грэйнджер. Один. Мистер Будейн ждал, что он скажет.
– Сэм, разберись в этом сам, – сказал он, к великому удивлению мистера Будейна. – Устрой ей опрос.
– Но… мистер Грэйнджер… Я никогда еще не регистрировал негров!
– Опрос и регистрация вещи разные, – заявил мистер Грэйнджер. – Она заплатила подушный налог?
– Ну… не знаю…
– Заплатила, – сказала тетушка Ли Энни.
– Проверьте! И если все в порядке, проведите опрос, раз уж ей так приспичило. – С этими словами он взялся за ручку двери.
– Как, мистер Грэйнджер… черномазой?
Мистер Грэйнджер обдал его ледяным взглядом:
– Вы чиновник-регистратор, не так ли?
– Да, сэр, но…
– Так делайте вашу работу.
Он еще обвел глазами комнату и вышел.
Мистер Будейн долго изучал книгу записи подушного налога. Наконец он захлопнул книгу и вынул другую. Ее он вместе с листом бумаги и карандашом протянул тетушке Ли Энни.
– Параграф двести сорок третий. Напиши, как ты его понимаешь, на этом листе.
Казалось, тетушка Ли Энни очень обрадовалась.
– Двести сорок третий параграф, вы сказали?
Он лишь бросил на нее взгляд, и она поняла его, как «да».
– Хорошо, сэр.
– Полная чепуха, – высказался он, когда она пошла к столу. – Ни один черномазый не поймет все тонкости конституции. Мозгов не хватит.
Тетушка Ли Энни обернулась к нему.
– Мистер Будейн, сэр, – сказала она.
Он не спускал с нее глаз, но словно не слышал, что она обратилась к нему.
– Мистер Будейн, – повторила она, ее низкий голос не скрывал возмущения, – я ее изучала. Почти что год изучала. Я знаю нашу конституцию. Все параграфы с первого аж до двести восемьдесят пятого. И все статьи знаю от первой до пятнадцатой. И судебное право знаю, и законодательные органы. И административные. Все знаю. Пусть даже не пройду вашу проверку, все равно я знаю конституцию, и никто у меня этого не отнимет.
И, повернувшись спиной, она села на виду у изумленных мистера Будейна и Дорин.
– Клянусь богом, – заметил мистер Сэмюел Будейн, покачав головой, – чем старше они становятся, тем глупее, как дети…
Не успела тетушка Ли Энни просидеть над опросным листом и нескольких минут, как дверь отдела регистрации опять открылась, и Рассел поманил маму. Дорин с раздражением посмотрела на еще одного незваного гостя, вторгшегося в ее святилище, однако, когда мама, миссис Эллис и я тихо выскользнули в коридор, ничего не сказала.
– Рассел, ты с новостями? – тут же спросила мама.
– Мистер Джемисон связался с шерифом из Бафора.
– Они что-нибудь узнали про Стейси?
Рассел покачал головой.
– Ему еще не успели ответить, а Дэвид просил скорее позвать вас. К сожалению, я ничего не знаю.
– Мы идем. – Но мама оглянулась на дверь. – А как же с тетушкой Ли Энни?
– Я войду, и подожду ее там, – сказал Рассел.
Мама задумалась.
– Нет, тебе не стоит. Там сейчас один молодой человек… Не стоит, могут возникнуть неприятности. – Мама повернулась к миссис Эллис. – Леора, может быть, ты одна подождешь ее там?
Миссис Эллис колебалась, она была напугана.
– Если понадоблюсь, я буду на улице, – успокоил ее Рассел.
Миссис Эллис нервно кусала губы, но наконец согласилась.
– Ничего лишнего не говори, – посоветовала мама, – и все обойдется. Но будь начеку. Слишком уж легко мистер Грэйнджер велел дать опросный лист, мне это не нравится.
Миссис Эллис чуть кивнула и проводила нас глазами до выхода. Расставшись с Расселом на ступеньках местного управления, мы с мамой бегом пересекли площадь. Вдруг к нам подлетел Джейк Уиллис. Глаза его были налиты кровью. Лицо небрито. Одежда помята, словно он в ней спал.
– Слава богу, миз Логан: как я рад, что увидел вас! – Он смеялся. – Приехал в город накануне Нового года и застрял здесь. А мой транспорт ушел, бросил меня. Можно вернуться вместе с вами?
– Это будет не скоро.
– Какая важность! – И он снова засмеялся своим странным смехом. – Я тут проигрался в карты, спустил все до последнего пенни, так что не мне выбирать, ждать или не ждать попутчиков… Так могу я рассчитывать?
– Мы остановились вон там, – сказала мама и снова пустилась бегом, а я рядом. Джейк Уиллис схватил ее за руку. Мама обернулась и обдала его холодным взглядом. Он тут же отпустил ее.
– Простите, миз Логан. Вон там не Рассел на ступеньках суда? Он приехал вместе с вами?
– Да, он, а мы очень спешим, мистер Уиллис.
– Что же сразу не сказали? Еще раз простите. Тогда я пойду туда и подожду вместе с Расселом.
– Как вам угодно, – сказала мама, и мы наконец ушли.
Мама велела мне остаться возле машины и фургона с мистером Моррисоном.
– Ну, мама…
– Никаких возражений!
Мистер Моррисон тихо заметил:
– Теперь уже не долго, Кэсси. Уже не долго.
– Да, сэр. – Я вздохнула и огляделась по сторонам. – Мистер Моррисон, а где Уордел?
– А разве его нет там за машиной?
– Только что был, – вставил свое слово мистер Том Би. – Буркнул что-то про Ли Энни, про цветы, какие она любит, и исчез.
Мистер Моррисон вылез из фургона.
– Мне думается, лучше пойти его поискать, а то…
– Господи помилуй, что там такое?
Я встала. Что там такое? О чем кричит мистер Том Би? По главной улице Стробери с севера двигался фургон, запряженный двумя рабочими мулами и груженный ветхой мебелью и прочим домашним скарбом. Поверх сидели бедно одетые люди, невидящими глазами уставившись вперед. За этим фургоном следовал другой, за ним третий, четвертый. И так целый караван. В него влились и машины, и грузовики с таким же грузом, как фургоны. В фургонах, машинах и грузовиках в основном ехали белые. Попадались среди них и черные, но мало. У всех на лице было одно: мрак и ужас, ни одной улыбки, только отчаяние. Было ясно: они потеряли все.
Караван тянулся словно одно бесконечно длинное тело. На улицу из контор и магазинов стали выходить люди. Они молча смотрели на процессию. Ехавшие в караване тоже хранили молчание, и какое-то время был слышен лишь скрип колес по мостовой да жалкий шум моторов в жалких машинах. Наконец ведущий фургон въехал на зеленую площадь перед зданием суда и местного управления. Остальные последовали за ним, и кто-то из горожан закричал:
– Что за дьявольщина!
А другой:
– Эй, кто-нибудь, позовите шерифа!
Мы, как и горожане, с любопытством смотрели на приехавших, хотя я лично никак не могла отделаться от мысли, что, может, это и есть то самое «что-то ужасное», про которое говорил Стюарт.
– Кэсси, что ты тут делаешь?
Я поглядела через дорогу и увидела Джереми Симмза. Он бежал к нам.
– Видите, что происходит? – спросил он.
– Видим толпу людей, больше ничего, – ответила я.
– Здесь есть и с плантации Уокера, – объяснил Джереми. – Кого Уокер прогнал со своей земли. И другие, кого прогнали раньше. Они жили на берегу реки, к северу отсюда. А вы зачем приехали в город? Вы тоже узнали об этом?
– Мы приехали из-за Стейси, – сказала я.
Джереми хотел задать еще вопрос, но тут увидел на другой стороне улицы своего отца и быстренько выпалил:
– Мне надо… я должен идти. Кэсси, надеюсь, там он и есть. Уверен, он там.
– Ладно, – сказала я.
Как только Джереми догнал своего отца, я услышала, как дверь конторы мистера Джемисона распахнулась, и я бросилась навстречу папе, маме и дяде Хэммеру.
– Он там? – закричала я. – Там?
Папа положил мне руку на плечо.
– Мы все еще не знаем, – сказал он. – Тамошний шериф якобы слышал про пятерых мальчиков, сбежавших с плантации южнее Батон Руж. Примерно восьмого декабря.
– Но это ведь больше трех недель назад!
– Знаю, голубка. Там, кажется, украли какие-то деньги, и полиция ищет этих парней. Двоих уже поймали в местечке Шоуксвиль. Еще двоих совсем в другом месте, к западу от Батон Руж.
Он замолчал. Я тоже молчала. Потом все-таки спросила:
– Но ты сказал, их было пятеро, а что с пятым?
Мама дотронулась до папиной руки.
– Пятого… пятого убили.
Я больно прикусила нижнюю губу, в голове все помутилось, я не понимала, что творится вокруг.
– Но кто этот пятый, мы не знаем. Мы даже не знаем, были среди этих пяти Стейси и Мо или нет. И еще. Кажется, пойманный мальчик, который направлялся на запад, он и украл деньги. А другие к этому отношения не имели… И потом, мы же знаем, что Стейси и Мо на запад идти не за чем.
Мама подошла ближе.
– Сейчас мы ждем разговора с шерифом Шоуксвиля. Он хочет узнать имена мальчиков, которых поймали там.
Я словно онемела.
– Дэвид, – сказал дядя Хэммер, подойдя вместе с мистером Моррисоном, – мне все это сильно не нравится. Все может обернуться погано.
– А что происходит?
Мистер Моррисон объяснил папе.
Папа посмотрел в сторону здания суда: ни самой площади, ни Макгивер-стрит разглядеть было невозможно, их запрудили фургоны и машины фермеров со своими семьями. А караван все прибывал.
– Наверно, тетушка Ли Энни уже покончила со всеми делами?
– Да уже пора, – сказала мама. – Ей дали задание объяснить статью про подушный налог. Она ее хорошо знает.
Папа с напряжением прислушивался к гулу толпы, которая уже не безмолвствовала. Особого шума не было, но гул неразборчивых голосов все нарастал.
– Хэммер, по-моему нам лучше сходить за ней и за Леорой. Им одним через эту толпу не продраться.
Мама напомнила, что там с ними Рассел, он ждет перед зданием суда.
– Все-таки нам тоже стоит пойти, – сказал дядя Хэммер.
– А почему бы не мне? – предложил мистер Моррисон. – Тогда вы можете ждать здесь звонка.
Папа покачал головой.
– Если вы не против, лучше останьтесь, будете наблюдать, вдруг толпа попятится сюда.
Мистер Моррисон согласно кивнул.
– Дэвид! Хэммер! – окликнула их мама с полдороги. – Пожалуйста, поосторожней!
…– Вон они! – воскликнула я. – Вон тетушка Ли Энни и миз Эллис!
Я стояла в фургоне рядом с мистером Томом Би – так было удобней смотреть поверх толпы. Мама и мистер Моррисон остались на тротуаре. Мистер Том Би старался разглядеть тетушку Ли Энни и миссис Эллис.
– Где, деточка?
Вон там, на верхней площадке лестницы, рядом с мистером Грэйнджером и шерифом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34