Положила рядом с тарелками.– История с чемоданами напомнила мне кое о чем, – сказала она. – Норман рассказал о падении с лестницы твоей мамы.Он обернулся, взглянул на нее:– Был что ли там?– Нет. Он слышал об этом. Сэм мне рассказывал, но я не знала, что это случилось дома. – Она дотронулась до его руки. – А ты был там в это время? – спросила она.Кивнул:– Попрощалась со мной, а через две минуты... Она поморщилась, сжала его руку.– Нет-нет, я не видел, – сказал он. – Был в своей комнате. – Он улыбнулся. – В это время по телевизору показывали "Ангелы Чарли". – Продолжал улыбаться. – И вдруг внизу гробовая тишина. Гостей было человек тридцать или сорок. И вдруг тихо-тихо... – Он перевел дыхание. Снял наконец крышку с банки. – По-моему, это креветки с рисом, в остром соусе.Она стояла рядом с ним, держала за руку выше локтя, на него не смотрела.– А куда она уезжала?– К бабушке с дедушкой, – ответил он. – В Новую Шотландию, это в Канаде. Была там?– Нет, не была, – ответила она.– Я тоже, – сказал он. – Умела она отбояриваться: они к нам приезжали много раз, а мы к ним ни разу.Она поцеловала его в ухо, выскользнув из объятий, достала из коробки бумажные салфетки. Он выкладывал ложкой рис с креветками на тарелки.– Выпьешь что-нибудь? – спросила она.– Если только пива, – ответил он, складывая губы трубочкой.– Отличная мысль, – сказала она и положила на поднос вилки. Подошла к холодильнику, открыла его, спросила: – От чего умер твой отец?– Рак костного мозга, – сказал он. – А когда ты с Норманом разговаривала? Тогда, на вечере?Взяв две банки с пивом, она локтем толкнула дверь холодильника.– Нет, – сказала она. – Вчера. Заходил ко мне в офис. Ты произвел на него впечатление.– Рассказывай! – заметил он. – Мои капиталы произвели, это да.– И ты, и капиталы. Согласен?Она достала стаканы. Вместе с банками поставила на поднос. Он водрузил на него тарелки с едой.Была суббота. А если точнее – субботний вечер. Они сидели у экранов до двух ночи.– Ну и вечерок! – сказала она, обернувшись к нему. Она сидела у него на коленях. Обнялись, поцеловались. Он сделал два полных оборота на крутящемся кресле – затяжной получился поцелуй.– Рядовая суббота, – заметил он.Она встала, потянулась, позевала. Он скользнул ладонью по ее спине, повернулся, выдвинул ящик.– Надо Стейнов поставить на запись, – сказал он. – Вдруг Спригстин заявится.– Не думаю, – заметила она, застегивая пуговицы на батнике. – Согласись, что он, этот Марк, – порядочное дерьмо.– Владимир Горовиц как-то заходил, – сказал он, сдирая тонкую пластиковую пленку с новой кассеты. – Записал. Правда, Лесли болтала много.– А у тебя много записей? – спросила она, собирая с консоли тарелки и бумажные салфетки.– Не очень, – ответил он, разрывая упаковку и вынимая кассету из футляра. – Первый год, да и второй сколько-то, записывал почти все. Целый ящик накопил. Понимаешь, на мониторах столько всего, что записи и смотреть некогда. – Он зарядил кассету в правый видеоплейер. – Теперь записываю только то, что из ряда... – Он нажал кнопки.– Стало быть, мы из ряда, – сказала она, смахивая смятой салфеткой рис и крошки шоколадного торта с консоли в тарелку.– А то нет? – улыбнулся он. – И вот еще Спрингстин, тоже вполне вероятно.Он выключил все, оставив только видеозапись и на мониторе гостиную Стейнов.Они навели порядок в кухне; когда уходили, он захватил пластиковый пакет с мусором. * * * До совещания в среду, она пару рукописей только и успела что просмотреть, поэтому пока шло обсуждение, удалось поработать. Обычно она более вдумчиво работала над рукописями, поэтому потом заставила себя спуститься на свой сорок восьмой, чтобы разобраться – перефразируя известную сентенцию, – где деревья, когда их не видно за лесом...В приемной сидел Сэм. Его пальто лежало на соседнем стуле. Он взглянул на нее поверх своих половинчатых очков, – дальнозоркий, стало быть! – заулыбался, встал в полный рост. Выглядел вполне – вельветовый костюм, рубашка в клетку, темный галстук, седая голова только что побывала в руках хорошего парикмахера.– Привет! – сказал он. Снял очки и отложил в сторону "Книжное обозрение".– А, Сэм! Здравствуйте, здравствуйте. – Она подошла к нему. – Стюарт говорил, что вы должны придти.– Поздравьте меня, – заскрежетал он, сотрясая ее руку и улыбаясь. – Отныне я автор "Диадемы".– Поздравляю! Это великолепно, – сказала она, обнимая его. – Поздравляю нас обоих.Он смотрел на нее с доброжелательной усмешкой. Бледный рубец на зардевшейся щеке обозначился резче, да и перебитый нос стал более наглядным.– Сижу жду. Он готовит договор. Выдадут аванс. Часть сейчас, при подписании, часть – как дойду до половины.– Уверена была, что ему понравится, – сказала она.– А я собирался разыскивать вас здесь, чтобы поблагодарить.Она потащила его к себе в офис. Сара мигом – крепчайший кофе. Они пристроились у окна на стульях, попавших сюда случайно из кафе.Он смотрел сквозь оконное стекло на стены из стекла здания напротив.– Вознесение на небеса, – заметил он. Улыбаясь, она помешивала ложечкой в чашке. Сэм отпил глоток.– От Стюарта снисхождения не жди. Большой, спец в киноделах!– Именно поэтому я ему вашу рукопись рекомендовала, – сказала она. – И еще потому, что он отличный редактор, и с ним у нас считаются.– Я весьма благодарен вам, – сказал он. – Это так много для меня значит. Думаю, ошибку допустил, что брал деньги у фонда. Понимаете, что я хочу сказать. – Он медленно отпил кофе из чашки с синей трехзубчатой короной. – Такие подачки способствуют лености души, ума и потаканию своим слабостям. Можешь ничего не делать, а с голоду не умрешь. Теперь же, безотносительно, буду ли я писать в дальнейшем, возникло чувство самоутверждения. Я даже лекции читаю с большим подъемом. – Он улыбнулся ей. – Даже видения посещают, будто снова участвую в "ток-шоу", режиссура и все такое.Она улыбнулась.– Прекрасно все это, – сказала. – Думаю, все так и будет!Кофе... Он – глоток, она – глоточек.– Договорились с ним и о сроках. Представлю рукопись весной, – сказал он. – Еще страниц восемьдесят написал.– Все это хорошо, а что же мне попросить взамен?– Ну-ка! Выполняю любую просьбу...– Вопрос у меня к вам, так сказать, личного свойства.– Прошу...– Тогда, когда Теа Маршалл погибла, она не к вам ехала?Отшатнулся, глаза пронзительно взглянули на нее.– Господи, откуда вы это взяли?– Ну может, она ехала к вам на работу?– Нет, нет... – сказал он. – Определенно нет. Я просил ее об этом несколько недель до этого, но наша беседа закончилась тем, что она спустила на меня собак. – Он вздохнул, заглянул в чашку. – У нас всегда так было в течение двадцати лет. То ничего-ничего, а то – хуже некуда. Было у нее несколько мужей, а потом появился этот богач, от которого она не хотела уходить. Не скрывала этого по крайней мере. Росла она в бедности и боялась умереть в нищете. Понимала, что я тоже не вариант, я тогда уже пил. А ее муженек был уже председатель совета директоров "Юнайтед Стейтс Стил", а насчет выпить – ни-ни! И у нее с карьерой было все в порядке. – Он сидел прямо. Покачал головой. – Нет, не рисковая она была женщина. И ехала она домой. Подтверждено документально. Она из Новой Шотландии. Ее родители были рыбаками. – Он отпил кофе.Она внимательно смотрела на него.– Ходили слухи, что у нее в чемодане были вещи для значительно более теплой погоды.Он взглянул на нее.– При падении с лестницы раскрылся один из чемоданов... – сказала она.– Кто это вам сказал?– Человек, который вращался в их кругах, или вообще близкий им.Он опустил чашку, держа ее в ладонях. Поставил на столик.Сидел, смотрел вдаль.– Ах, какой же я осел... – произнес он. Подергал себя за мочку уха. Посмотрел на нее. – А знаете, сходится... Ее муж решил напустить на меня мафию, думаю, либо нашел мои к ней письма, может, сама что-нибудь рассказала.– Мафию? – спросила она. Он кивнул.– Один мой знакомый, со связями в уголовном мире, предупредил меня об этом. Я ему не поверил. И получил вот это. – Он ткнул пальцем в нос, дотронулся до шрама на щеке. – И решил я, что пора отправляться в путешествие. На этом, в основном, закончилась моя карьера. – Он посмотрел куда-то... мимо нее. – Ах, я кретин, – сказал он. – Считал, что он, конечно, пережал, но если она решила уйти от него и ехала ко мне...Она смотрела на него. Взглянув на нее, он улыбнулся.– Думаю, что слухи имеют под собой основание. Пожалуйста, если узнаете что-то совершенно противоположное, не говорите мне об этом.Она улыбнулась:– Принято.– Вещи в чемодане и летние платья...– Считайте, я ваш вечный должник, – сказал он. Она спросила, где он путешествовал. Кофе, наконец, допили. После этого рассказал ей об общине в штате Нью-Мексико, где обитал целых четыре года, и о том, что подумывает, не посвятить ли этому целую главу. Сказал, что до их пор не знает, как назвать книгу.– Послушайте, – сказал он, когда они поднялись. – В следующую пятницу, двадцать второго, хочу вечеринку организовать. Не хотите ли прийти? Стюарт собирается быть.– Я домой уезжаю двадцать третьего, – сказала она. – Рано утром. Думаю, на часок все-таки смогу заглянуть.– Хорошо, – сказал он, когда шли к двери. – Часиков в восемь заходите. Можете придти с приятелем, если хотите. – Улыбнулся ей. – На днях видел вас... вместе... на углу. Целовались вы с ним... Вот что значит жить на третьем этаже и глазеть в окно!.. Так и любопытной Варварой стать недолго.– Да уж, действительно. Доведись до каждого...– Передайте, что у него хороший вкус. Жаль Наоми... Как ее? Сингер?Она остановилась на пороге, глядя на него.– Ну, та девушка, что выпрыгнула из окна, – сказал он. – Женщина, имею в виду.Она внимательно смотрела на него.– Ого! – сказал он. – Кажется, я выболтал секрет? Однажды видел их вместе. Если чего-то, но... не целовались. В "Лачуге Джексона"...Он взял свое пальто с вешалки. Попрощался с Сарой. Повернулся к ней.– Жду вас двадцать второго, – сказал он, пожимая ее руку. – Будет без церемоний. Безработные актеры...– Уверена, что будет славно, – сказала она, улыбаясь.Она смотрела на видеокамеру. Повернув голову, взглянула на Дианины каштановые волосы с отросшими более темными корнями, перевела взгляд на рамочку, в которой мелькали цифры этажей. Доехала до двадцатого.Телефон зазвонил, как только повесила пальто в шкаф. Взяв на руки Фелис, положила ее на плечо, поцеловала, погладила. Включила свет на кухне. Взяла трубку до третьего звонка, чтобы не успел включиться автоответчик.– Алло, – сказала она.– Лапа, что-нибудь случилось?– Тебе лучше знать, – сказала она. – Расскажи, например, о Наоми Сингер.Фелис замурлыкала, она погладила ее, поцеловала в пушистый бочок.– Не вполне понимаю, что ты имеешь в виду.– Наоми Сингер, – сказала она. – Ты что, уже забыл ее? Ей лет тридцать, думаю. Работала на Тринадцатом канале. – Погладила Фелис.– Кэй, о чем ты?– Сэм сегодня заходил в издательство, – сказала она. – Просил сказать тебе, восхищен твоим вкусом, что касается женщин. – Повела плечом, приподняла, Фелис соскочила на пол. – Он вас видел вместе, – сказала, по-прежнему стоя. – В "Лачуге Джексона". – Переложила трубку к левому уху.– О, Господи! Ну и что? Однажды ходили вместе на воскресный джазовый концерт в церкви Всех святых. На обратном пути решили перекусить. Думаешь, у меня с ней было что-то, что нужно держать в тайне? Ничего, лапа, не было. Пару раз выходил с ней. Всего-то! На тот концерт, и еще один раз, до этого. Ну, а кладбище не в счет.– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? – спросила она.– А нечего! Ты же не будешь распространяться о каждом, с кем ела сосиски? Физически мы подходили друг другу, но с тобой и сравнивать нельзя. Работала на телевидении. Ну заговорил как-то с ней в швейцарской, пригласил к "Хэнратти" пару раз выпить. Но... все пустое! Она была какая-то пришибленная и абсолютно замкнутая.– Вайда говорила, что наоборот, весьма общительная, – сказала она, наблюдая, как Фелис, стоя на задних лапах, передними драла пробковую пластину.– Возможно, с Вайдой и была, а со мной – нет. Однажды, спустя несколько недель после нашего знакомства, это было в воскресенье, зашла ко мне и пригласила на концерт. Я подумал, а почему нет. День выдался отличный, можно было и пойти. Настрой у нее был на нуле и никаких флюидов. Вот и все. А несколько недель спустя...Она сказала:– Все равно тебе следовало рассказать мне об этом. Не могу взять в толк, почему хотя бы не упомянул.– Ну что ты на меня набросилась? Я что, наврал? Ты же не спрашивала. Послушай, Кэй, не люблю я говорить на такие темы. Возможно, нужно было отнестись к ней повнимательней, выслушать. Я кое-что заметил. Мог бы, наверное, как-то встряхнуть ее.Она вздохнула:– Ну, тут уж твоей вины нет и упрекать себя не за что...– Знаю, но вот на такие размышления натолкнула меня ее гибель. Поэтому, наверное, не хочу ворошить все, что связано с ней. Если Сэм хочет тебя просветить, кто с кем и как и что, могу рассказать о его уроках мастерства, где сценки...– Прошу тебя, Пит, – сказала она. – Не хочу я ничего знать.Наклонившись, взяла миску с водой – Фелис уже приготовилась лакать, – подошла к раковине, выплеснула.– А я вообще плюю на этого Сэма. Ишь ты! Захотел вбить клин между нами...Тыльной стороной ладони она передвинула рычажок на кране.– А это к делу не относится, – сказала, ополаскивая миску.– Все, что ты сказала, звучит так, будто этот старец ревнует и настроен враждебно ко мне.– Он пригласил нас к себе на вечеринку, – сказала она, наливая в миску свежую воду. – Он видел, как мы целовались на углу. Стюарт заключил с ним договор на книгу.– Ты ему сказала, кто я?– Конечно, нет, – ответила она, наклоняясь и ставя миску на пол. – Но он и сам может узнать. Начнет писать о твоей матери и наткнется. Стюарт или Норман могут в разговоре с ним сказать, что я общаюсь с ее сыном. Лучше бы ты сам ему сказал об этом. Ведь вовсе необязательно, что он догадается про фонд. – Она погладила кошкину голову. Та лакала воду. – А если и да, то не вижу причин для тревоги. Узнает – тем лучше.– Спустись ко мне. Обсудим. Вайда вернулась. Сделала операцию. Лиза, похоже, собирает посиделки.– Пит, дорогой, – сказала она. Закрыла кран. – Я не смогу сегодня смотреть наше кино. Столько работы накопилось – читать, читать и читать...– Не сердишься на меня?– Нет-нет, – сказала она, сбрасывая туфли. – Правда, милый. Сама не люблю душераздирающие сцены. День был трудный. Производственное совещание, и я там выглядела не так, как хотелось бы. Увидимся позже. Ты как?– Спрашиваешь! Люблю, тебя, лапа.– И я тебя люблю, – сказала она. – У тебя там есть еда?– Полно. Ну хорошо, позже, так позже.Сказали, что целуют друг друга. Положили трубки. * * * Она сидела, смотрела на текст, а сама думала, не сочинил ли он очередную ложь. Мастер на этот счет, конечно. Все так правдоподобно, без запинки...Ну а если его отношения с Наоми Сингер вовсе не "пустое", если было что-то между ними? Приглашал ли он и ее в 13Б? Попалась ли и она на этот крючок? Крючок... Именно это слово. Зацепилась ли глазом за кусочек жизни, на которую взирает Господь...Вот, например, сейчас... Видит ли он, что она сидит и тупо смотрит в рукопись? Интересно, конечно! Работает ли она или погружена в свои мысли? А он щелкает, должно быть, переключателями, нажимает кнопки. Она, конечно, на "1" и на "2"?Перевернула страницу.Вот так и становятся параноиками...А эти – как их? – фантастические видаки – "Такай" – "Сакай" – "Банзай"... Скоро будет заглядывать через ее плечо в рукопись. Неудивительно, что Хьюберт Шир собирался отправиться в Японию...Подумала о том, что сказала ему, мол, не любит душераздирающие сцены...А сама что читает? Очередное убийство... Ребята, вы совсем чокнулись! Передышку какую-нибудь все же дали бы читателям...Прочитала дюжину страниц. На бланке "Диадемы" синим карандашом написала: "Не для нас". Отложила рукопись в сторону.Почувствовала непреодолимое желание взглянуть на люстру. Помассировала вместо этого шею, взяла другую рукопись.Семейный конфликт... Не такой бурный, как у Гофманов или Маклиффов, но вполне вероятно, что и такое бывает. Хорошо написано, интересно... Зазвонил телефон.Посмотрела на аппарат. Взяла трубку после второго звонка.– Алло, – сказала она.– Хочешь сказать, что сама собственной персоной? Нет, правда? Это не автоответчик? Видит Бог, не могу поверить...– Здравствуй, Рокси! – сказала она. – Сама слушаю тебя, своими собственными ушами.– Могу представить! Ну как там твой Голубоглазый?– Превосходно! – сказала она. Подумала: слушает, наверное...– Догадайся, у кого будет выставка в галерее на Грин-стрит в апреле?– Господи, Рокси! Потрясающе! Поздравляю. Ну, рассказывай.Рокси так и сделала. И все подряд – о том, что матушка Флетчера стукнулась на машине, о планах на Рождество, о фильме, который видели.– А ты как? – спросила, наконец.– Превосходно! – сказала Кэй. – Ужасно отстаю с работой...– Ну расскажи что-нибудь. Ах, да ладно. Ну пока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19