— Что тебя тревожит? Скажи мне.
— Я уезжаю, — ответил Хилтон.
— На войну с Мексикой?
— Да, дорогая.
— Но почему? Ты ведь ушел из армии, и никто не может приказать тебе отправиться на войну.
— Я должен быть там. Санта-Ана убил моего лучшего друга. Я хочу отомстить за него.
— Да… я помню, — сказала она взволнованно, — ты рассказывал мне о нем. Когда… когда ты уезжаешь?
— В воскресенье. — Он сжал ее руку.
Ее губы начали дрожать, и в глазах заблестели слезы. Он уезжает. Он уезжает и может никогда не вернуться.
— Хилтон, — выдохнула она.
— Да, Сильвия?
— Я… я хочу… — Она погладила его по щеке. — Нет, Хилтон, я не могу позволить тебе уехать. — Она обвила руками его шею.
— Милая, — прошептал он, целуя ее.
Сильвия прижалась к нему, и они целовались жарко, неистово, не в силах оторваться друг от друга.
— Сильвия, я люблю тебя, и всегда любил.
— Тогда не уезжай! — взмолилась она. — Ты нужен мне. Не покидай меня. — Она страстно целовала его, умоляя не бросать ее. Никогда прежде она так не целовала его, и желание вспыхнуло в нем с новой силой.
Он погладил ее обнаженное плечо и вдруг услышал слова, которые не надеялся когда-нибудь услышать:
— Я люблю тебя, Хилтон. Я люблю тебя. Не уезжай. Не покидай меня.
— Господи, милая, — прошептал он, не веря своему счастью.
Их поцелуи становились все более страстными. Он спустил платье с плеча Сильвии, обнажив ее прелестную грудь. Сильвия, расстегнув рубашку Хилтона, гладила его торс.
Они и не заметили, как карета остановилась, и кучер постучал в дверцу.
— Приехали, капитан Кортин! — крикнул он.
Тяжело дыша, Хилтон взглянул на Сильвию.
— Ты голодна? — спросил он.
— Я хочу тебя, — прошептала она.
— Мы передумали, Эдвард, — сказал Хилтон кучеру. — Вези нас в отель «Сент-Луис».
— Слушаюсь, хозяин.
В номере было тепло и уютно. Горела лишь одна свеча. Бархатный полог, закрывавший кровать, свисал с высокого потолка до устланного пушистым ковром пола. Простыни были белыми как снег, прохладными и без единой складочки.
На этих простынях, украшенных вышивкой ручной работы, лежала обнаженная красивая женщина, ее золотистая кожа блестела в тусклом свете свечи. Рядом с ней, на боку, лежал смуглый мужчина, его рука покоилась на нежной груди подруга. Они отдыхали после бурных занятий любовью.
Войдя в номер отеля, едва закрыв за собой дверь, они сорвали друг с друга одежду, нетерпеливо побросав ее на пол. И в следующую секунду уже предавались любовным утехам.
Сейчас настало время, когда Хилтон мог научить Сильвию искусству любви, открыть ей секреты ее стройного тела и посвятить в тайны своего тела, — время, когда он мог заверить ее в своей глубокой, всепоглощающей, вечной любви.
— Ты первая женщина, которую я полюбил. Ты даже представить себе не можешь, сколько мучительных бессонных ночей я провел, мечтая, чтобы ты вот так, как сейчас, лежала в моих объятиях.
— Почему ты покинул меня в ту карнавальную ночь, Хилтон? Тогда я призналась тебе в любви…
— Любимая, я ничего не слышал. Я думал, ты меня не любишь и не хочешь больше видеть.
— Я уже тогда любила тебя, Хилтон.
— А я полюбил тебя, впервые поцеловав на холодном балконе отеля «Конде». — Он осыпал поцелуями ее грудь.
— У нас с тобой нет будущего…
— Есть. Как только я вернусь из Мексики, мы поженимся.
— Я боюсь…
— Ты со мной, дорогая, и тебе нечего бояться.
— Ты аристократ, и если ты на мне женишься, люди, начнут сплетничать о нас.
— Милая, меня совершенно не волнует, что будут говорить о нас люди. И если хоть кто-нибудь попробует плохо отозваться о тебе, ему придется иметь дело со мной. Сильвия, сегодня в опере ты должна была почувствовать, что такое быть миссис Хилтон Кортин. Когда мы поженимся, ты сможешь ходить куда угодно и делать все, что пожелаешь.
— Хилтон… а если у меня будет ребенок?
Хилтон рассмеялся.
— Милая, у нас будет куча детей, и я с радостью стану отцом потомков Жана Лаффита. А сейчас поцелуй меня и скажи, что ты станешь моей женой.
— Да, — ответила Сильвия, прижимаясь к нему — Я так люблю тебя!
— Я говорил тебе, что очень ревнив?
— С того самого дня, как мы занимались любовью, ни один мужчина не поцеловал меня. А ты можешь сказать то же самое про себя?
— Нет, но я обещаю тебе: теперь, когда ты моя, я больше никогда не буду заниматься любовью с другими женщинами. Ты для меня все на свете. Ты мой прекрасный ребенок, моя бесконечная любовь.
Он снова начал ласкать ее, осыпая поцелуями ее тело. Он ласкал ее, пока страсть не вспыхнула в ней с новой силой и она не забыла обо всем на свете. Его теплые губы целовали ее бедра, зубы покусывали ее трепещущую плоть. Сильвия извивалась, вцепившись ему в волосы. Он лег на нее, слегка придавив своим телом, сделав ее своей пленницей. В уютном номере, освещенном единственной свечой, он довел ее до вершины блаженства, которое сменилось счастливым освобождением.
Сегодня они узнали, что такое счастье.
* * *
Яркий солнечный свет залил просторный номер. Сильвия проснулась и протянула руку, но нащупала только прохладную простыню. Ее охватила паника: Хилтона в постели не было. Она опять осталась одна…
Он занимался с ней любовью, говорил лживые слова, а потом бросил ее. Он грубое, эгоистичное животное. Как она могла быть такой дурой, что поверила ему?
Сильвия села в кровати и увидела Хилтона. Он сидел в кресле в одних брюках и спал.
Встревоженная Сильвия вскочила с кровати и подбежала к нему.
— Хилтон? — позвала она, опускаясь перед ним на корточки. — Что с тобой?
Он медленно открыл глаза и посмотрел на нее.
— Доброе утро, дорогая.
— Что случилось? — спросила Сильвия, чувствуя, как сильно забилось ее сердце.
— Все нормально, любимая. Иногда я просыпаюсь весь в поту, и мне не хотелось беспокоить тебя.
— Хилтон, ты дрожишь. Ты болен, дорогой!
— У меня малярия. Время от времени она дает о себе знать. — Вид у Хилтона был смущенный.
— Мой дорогой, — прошептала она, обхватив его руками за талию. — Я люблю тебя, Хилтон Кортин, и постараюсь вылечить. А теперь слушайся меня. Ты мой пациент, и я сделаю все, чтобы тебе стало лучше.
— Согласен. Делай со мной что хочешь.
Обхватив Хилтона за плечи, Сильвия довела его до кровати, сняла с него брюки и уложила в постель.
— Я сейчас вернусь, — сказала она.
Надев на себя его рубашку, Сильвия исчезла и вскоре возвратилась с тазиком холодной воды. Намочив полотенце, она осторожно протерла его грудь, живот и ноги. Она обращалась с ним нежно и ласково, как с маленьким ребенком.
Через час лихорадка отступила, и Хилтон задремал.; Склонившись над ним, Сильвия поцеловала его шрам и прошептала:
— Спи, моя любовь. Я буду здесь. Я никогда не оставлю тебя. Никогда.
* * *
Хилтон проснулся через два часа и обнаружил, что Сильвии рядом нет. Его охватила паника.
— Сильвия! — позвал он, и она появилась в дверях в его белой рубашке.
— Тебе лучше, дорогой? — спросила она, подходя к кровати.
— Господи, я думал, ты ушла, и я снова потерял тебя.
— Ты никогда не потеряешь меня, Хилтон. Я люблю тебя, дорогой, и это навсегда.
— Это правда?
— Правда.
— Тогда сними эту рубашку.
Только в пять часов вечера им удалось, наконец, поесть. Столик был накрыт в гостиной номера. Они обедали полуодетыми: на нем были только брюки, на ней — его рубашка. Она жадно уплетала жареного утенка в винном соусе, он в секунду расправился с устрицами. Они пили шампанское, закусывая его черным шоколадом, пропитанным ромом.
Сильвия отломила кусочек шоколада, прожевала его и вдруг вскрикнула:
— Господи, Хилтон!
— В чем дело, любимая?
— Мои близкие! Они сходят с ума от волнения. — Она вскочила со стула.
— Сядь, дорогая. Я позаботился о них.
— Когда? — удивилась Сильвия.
— Вчера вечером, когда я расплачивался с кучером, я попросил его заехать к тебе домой и предупредить Наполеона.
— Что они подумают обо мне?
— Иди ко мне.
Обогнув стол, Сильвия подошла к нему, и Хилтон усадил ее к себе на колени.
— Ты моя. Ты принадлежишь мне. Тебя не должно волновать, что о тебе подумают или скажут. Поняла?
— Я понимаю, милый, но сестры Спенсер…
— Завтра мы поедем к тебе домой и скажем всем, что мы поженимся, как только я вернусь из Мексики.
— Хилтон, женись на мне сегодня.
— Нет, дорогая.
— Но почему?
— Я не хочу оставить тебя вдовой, если я вдруг не вернусь.
— Обещай мне, что ты вернешься! — испуганно вскрикнула она.
— Поцелуй меня, милая, — попросил Хилтон, прижимая к себе Сильвию.
На закате они вместе купались в мраморной ванне. С наступлением сумерек они занимались любовью на диване в гостиной. Всю ночь они провели в объятиях друг друга. С восходом солнца они снова занимались любовью. В полдень они ели икру и целовались. В два часа дня они, наконец, оделись и покинули отель.
— Я должен заехать к себе и попросить Джаса собрать вещи, — сказал Хилтон, помогая Сильвии сесть в карету.
— Джас? Твой слуга?
Хилтон кивнул.
— Ты берешь его с собой в Мексику?
— Да. Надеюсь, он хорошо перенесет дорогу. Он уже очень старый…
— Оставь его со мной.
— Не могу. Джас…
— Твой друг, я знаю. Он будет жить с нами, пока ты не вернешься. Наполеон и Делила собираются пожениться, и у нас освободится одна комната.
— Ты действительно хочешь оставить его у себя?
— Давай заедем за ним.
Глаза старого слуги засияли от счастья, когда Хилтон сказал ему, что он не поедет в Мексику.
— Я буду полезен вам, мисс Сильвия. Я могу управлять лошадьми, обслуживать вас, защищать. Старый Джаспер сделает для вас все, что захотите.
— Мне будет спокойнее с вами, пока капитан Кортин не вернется, — ответила, улыбаясь, Сильвия.
— Моя детка! — Делила поцеловала Сильвию, когда она и Хилтон объявили всем, что любят друг друга и по возвращении Хилтона с войны поженятся. Большой Наполеон улыбнулся ему поверх голов женщин и оттащил Делилу от Сильвии.
Наступила очередь сестер. Заливаясь слезами, они обняли Сильвию, затем застенчиво протянули руки к Хилтону. Он заключил сестер в объятия.
— Помогите Сильвии привести себя в порядок, — попросил он. — Я хочу, чтобы она проводила меня.
Попрощавшись со всеми, Хилтон обнял старого слугу, в глазах которого блестели слезы.
— Не знаю, что я буду делать без тебя, Джас, но ты нужен здесь, чтобы присматривать за Сильвией. Ты ведь меня понимаешь?
— Понимаю, — ответил старик, гордо распрямляя спину. Ради Хилтона он был готов на все.
— Дорогая, познакомься с полковником Джефферсоном Дэвисом. — Хилтон представил Сильвию высокому блондину, стоявшему на залитом солнцем причале.
— Счастлив познакомиться с вами, дорогая. — Полковник галантно склонился к руке Сильвии. — Хилл много рассказывал о вас. Надеюсь, вы не осуждаете меня за то, что я увожу его в Мексику?
— Полковник, я не осуждаю вас, но буду перед вами в вечном долгу, если он вернется живым и невредимым. Я люблю его.
Очарованный ее прямотой, полковник улыбнулся:
— Он вернется. А когда все закончится, вы приедете ко мне в гости. Моя Барина полюбит вас.
— Спасибо, полковник.
— До встречи, дорогая! — Он помахал ей рукой, поднимаясь по сходням «Алабамы».
Пароход дал два длинных гудка, и у Сильвии на глазах навернулись слезы.
— Поцелуй меня, — попросил Хилтон.
Сильвия крепко обняла его за шею. Не обращая внимания на толпу провожающих, на пронзительные крики и свист, издаваемые волонтерами, стоявшими на палубе «Алабамы», она обнимала и целовала своего возлюбленного, стараясь навсегда запечатлеть в памяти его образ. На ее пальце сверкал колумбийский изумруд.
Сильвия прижималась к Хилтону и не видела скромно одетого молодого человека, впившегося взглядом в ее кольцо. Не видела она, и как он подошел к мужчине с мордочкой хорька, стоявшему у ящиков с грузом. Она не слышала, как молодой человек сказал:
— Я хочу это кольцо, Хайд.
Она ничего не видела и не слышала. Для нее существовал только Хилтон Кортин. Наконец, он разжал ее руки и, поднявшись на палубу, послал ей воздушный поцелуй.
Она опять осталась одна. Вернется ли Хилтон к ней? Кто знает…
Глава 28
«Алабама» скрылась за горизонтом, и Сильвия почувствовала себя такой несчастной, что у нее заболело сердце. Сказав себе, как делала это много раз в прошлом, что выплачется ночью, Сильвия направилась к карете.
— Он вернется, — уверенно заявил Наполеон. — Капитан обязательно вернется.
Сильвия улыбнулась негру:
— Обязан вернуться!
— Капитан просил меня приглядывать за вами. Поэтому вы больше не будете ходить со мной в болота «Ривербенда». Это слишком опасно. — В голосе Большого Наполеона звучала решимость.
Сильвия хотела возразить, но передумала.
— Возможно, ты прав, — задумчиво протянула она. — У меня есть ради чего жить, это намного ценнее, чем «Ривербенд» и золото Лаффита.
Большой Наполеон вздохнул с облегчением.
* * *
Сильвия отчаянно скучала по Хилтону и с нетерпением ждала его писем. Он писал регулярно, но сдержанно, умалчивая о солдатской жизни. Он писал о своей любви, об одиночестве, а иногда затрагивал в письмах такие интимные стороны их отношений, что она краснела, читая их. Каждый раз, когда приходило письмо, она ловила на себе жадный взгляд старого Джаспера, которому не терпелось узнать последние новости о его хозяине. Сильвия читала ему общие места, объясняя, что остальное сугубо личное. Он кивал головой и уходил, что-то шепча себе под нос.
В невыносимо жаркую субботу, день свадьбы Наполеона и Делилы, пришли сразу два письма: одно для Сильвии, второе для Джаспера.
Сильвия позвала старика и увидела, как его глаза вспыхнули радостью, когда он протянул за письмом дрожащую руку. Он медленно вскрыл конверт и вынул из него короткое послание. Пока он разворачивал письмо, Сильвия уже прочитала свое. Джаспер страдал старческой дальнозоркостью, поэтому держал письмо далеко от глаз.
— Джаспер, я буду счастлива прочитать тебе письмо капитана, — сказала она.
— Спасибо, — Джаспер прижал письмо к впалой груди, — но оно личное. Вы меня понимаете, мисс Сильвия?
— Конечно, Джас. Возьми стул и сядь к окну. Там тебе будет удобнее.
Джаспер все еще читал письмо, когда свадебный кортеж был готов тронуться в путь.
— Джаспер, пора ехать, — сказала Сильвия. — Разве ты забыл, что сегодня свадьба Делилы и Большого Наполеона?
По выражению его лица Сильвия поняла, что он совершенно забыл о свадьбе.
— Сегодня слишком жарко, мисс Сильвия, и мне лучше остаться дома.
— Хорошая идея, — похвалила Сильвия. — Советую тебе полежать.
— Я сейчас снова прочитаю мое письмо, чтобы ничего не пропустить, и прилягу.
Сильвия была рада за старика. На улице действительно было очень жарко, и он устал бы прежде, чем свадьба закончится.
Сильвия и сестры Спенсер стояли в толпе чернокожих, наблюдая, как сияющая от счастья Делила надевала кольцо на палец Наполеона. На Делиле было платье из белого хлопка и кружев. Ее черные плечи блестели на солнце, глаза светились, колени дрожали.
Худенький черный проповедник в длиннополом фраке и алой рубашке провозгласил их мужем и женой. Толпа зарукоплескала, когда Большой Наполеон поцеловал Делилу.
После бракосочетания все пустились в пляс.
Смеркалось, когда Делила и Наполеон сообщили о своем отъезде. Негр сказал Сильвии, что они вернутся через пару дней. Она обняла Делилу и пожелала обоим счастья. Это был счастливый день, и Сильвия собиралась рассказать о нем Джасперу.
Но она не смогла этого сделать. Старик с простреленной грудью лежал на пороге ее спальни, сжимая в мертвой руке письмо своего хозяина. В комнате все было перевернуто вверх дном. На полу валялась изящная коробочка для драгоценностей.
Кольцо с изумрудом исчезло.
* * *
Письма Хилтона стали приходить реже. Сильвия с волнением читала о войне в газетах «Пикаюн» и «Би». 30 сентября 1846 года «Пикаюн» напечатала официальное сообщение из Монтерея:
«Полковник Джефферсон и его полк взяли форт. Три дня упорных боев, и город, который мексиканцы считали неприступным, пал».
Город Монтерей стал очень популярен в Соединенных Штатах. На всех площадях салютовали в честь победы. Сильвия побежала на главную площадь, чтобы послушать речи, восхваляющие армию генерала Захарии Тейлора. Полковник Джефферсон Дэвис и майор Хилтон Кортин получили свою долю похвал, и сердце Сильвии наполнилось гордостью. Хилтон даже не сообщил ей, что ему присвоили звание майора.
* * *
— Через два дня мне исполнится сорок лет, — сказал капитан Роберт Ли своему старому другу майору Хилтону Кортину.
Хилтон оторвал взгляд от разложенной перед ним карты и достал из кармана сигару.
— Ты не поверишь, Хилл: меня перевели под командование генерала Скотта как раз накануне сражения! Подальше от пушечных выстрелов. Почему мне не разрешают остаться на передовой? Если так пойдет и дальше, то я и в пятьдесят лет все еще буду ходить в капитанах.
— Роберт, хотя мне и очень жаль, что ты уезжаешь, я считаю, тебе повезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Я уезжаю, — ответил Хилтон.
— На войну с Мексикой?
— Да, дорогая.
— Но почему? Ты ведь ушел из армии, и никто не может приказать тебе отправиться на войну.
— Я должен быть там. Санта-Ана убил моего лучшего друга. Я хочу отомстить за него.
— Да… я помню, — сказала она взволнованно, — ты рассказывал мне о нем. Когда… когда ты уезжаешь?
— В воскресенье. — Он сжал ее руку.
Ее губы начали дрожать, и в глазах заблестели слезы. Он уезжает. Он уезжает и может никогда не вернуться.
— Хилтон, — выдохнула она.
— Да, Сильвия?
— Я… я хочу… — Она погладила его по щеке. — Нет, Хилтон, я не могу позволить тебе уехать. — Она обвила руками его шею.
— Милая, — прошептал он, целуя ее.
Сильвия прижалась к нему, и они целовались жарко, неистово, не в силах оторваться друг от друга.
— Сильвия, я люблю тебя, и всегда любил.
— Тогда не уезжай! — взмолилась она. — Ты нужен мне. Не покидай меня. — Она страстно целовала его, умоляя не бросать ее. Никогда прежде она так не целовала его, и желание вспыхнуло в нем с новой силой.
Он погладил ее обнаженное плечо и вдруг услышал слова, которые не надеялся когда-нибудь услышать:
— Я люблю тебя, Хилтон. Я люблю тебя. Не уезжай. Не покидай меня.
— Господи, милая, — прошептал он, не веря своему счастью.
Их поцелуи становились все более страстными. Он спустил платье с плеча Сильвии, обнажив ее прелестную грудь. Сильвия, расстегнув рубашку Хилтона, гладила его торс.
Они и не заметили, как карета остановилась, и кучер постучал в дверцу.
— Приехали, капитан Кортин! — крикнул он.
Тяжело дыша, Хилтон взглянул на Сильвию.
— Ты голодна? — спросил он.
— Я хочу тебя, — прошептала она.
— Мы передумали, Эдвард, — сказал Хилтон кучеру. — Вези нас в отель «Сент-Луис».
— Слушаюсь, хозяин.
В номере было тепло и уютно. Горела лишь одна свеча. Бархатный полог, закрывавший кровать, свисал с высокого потолка до устланного пушистым ковром пола. Простыни были белыми как снег, прохладными и без единой складочки.
На этих простынях, украшенных вышивкой ручной работы, лежала обнаженная красивая женщина, ее золотистая кожа блестела в тусклом свете свечи. Рядом с ней, на боку, лежал смуглый мужчина, его рука покоилась на нежной груди подруга. Они отдыхали после бурных занятий любовью.
Войдя в номер отеля, едва закрыв за собой дверь, они сорвали друг с друга одежду, нетерпеливо побросав ее на пол. И в следующую секунду уже предавались любовным утехам.
Сейчас настало время, когда Хилтон мог научить Сильвию искусству любви, открыть ей секреты ее стройного тела и посвятить в тайны своего тела, — время, когда он мог заверить ее в своей глубокой, всепоглощающей, вечной любви.
— Ты первая женщина, которую я полюбил. Ты даже представить себе не можешь, сколько мучительных бессонных ночей я провел, мечтая, чтобы ты вот так, как сейчас, лежала в моих объятиях.
— Почему ты покинул меня в ту карнавальную ночь, Хилтон? Тогда я призналась тебе в любви…
— Любимая, я ничего не слышал. Я думал, ты меня не любишь и не хочешь больше видеть.
— Я уже тогда любила тебя, Хилтон.
— А я полюбил тебя, впервые поцеловав на холодном балконе отеля «Конде». — Он осыпал поцелуями ее грудь.
— У нас с тобой нет будущего…
— Есть. Как только я вернусь из Мексики, мы поженимся.
— Я боюсь…
— Ты со мной, дорогая, и тебе нечего бояться.
— Ты аристократ, и если ты на мне женишься, люди, начнут сплетничать о нас.
— Милая, меня совершенно не волнует, что будут говорить о нас люди. И если хоть кто-нибудь попробует плохо отозваться о тебе, ему придется иметь дело со мной. Сильвия, сегодня в опере ты должна была почувствовать, что такое быть миссис Хилтон Кортин. Когда мы поженимся, ты сможешь ходить куда угодно и делать все, что пожелаешь.
— Хилтон… а если у меня будет ребенок?
Хилтон рассмеялся.
— Милая, у нас будет куча детей, и я с радостью стану отцом потомков Жана Лаффита. А сейчас поцелуй меня и скажи, что ты станешь моей женой.
— Да, — ответила Сильвия, прижимаясь к нему — Я так люблю тебя!
— Я говорил тебе, что очень ревнив?
— С того самого дня, как мы занимались любовью, ни один мужчина не поцеловал меня. А ты можешь сказать то же самое про себя?
— Нет, но я обещаю тебе: теперь, когда ты моя, я больше никогда не буду заниматься любовью с другими женщинами. Ты для меня все на свете. Ты мой прекрасный ребенок, моя бесконечная любовь.
Он снова начал ласкать ее, осыпая поцелуями ее тело. Он ласкал ее, пока страсть не вспыхнула в ней с новой силой и она не забыла обо всем на свете. Его теплые губы целовали ее бедра, зубы покусывали ее трепещущую плоть. Сильвия извивалась, вцепившись ему в волосы. Он лег на нее, слегка придавив своим телом, сделав ее своей пленницей. В уютном номере, освещенном единственной свечой, он довел ее до вершины блаженства, которое сменилось счастливым освобождением.
Сегодня они узнали, что такое счастье.
* * *
Яркий солнечный свет залил просторный номер. Сильвия проснулась и протянула руку, но нащупала только прохладную простыню. Ее охватила паника: Хилтона в постели не было. Она опять осталась одна…
Он занимался с ней любовью, говорил лживые слова, а потом бросил ее. Он грубое, эгоистичное животное. Как она могла быть такой дурой, что поверила ему?
Сильвия села в кровати и увидела Хилтона. Он сидел в кресле в одних брюках и спал.
Встревоженная Сильвия вскочила с кровати и подбежала к нему.
— Хилтон? — позвала она, опускаясь перед ним на корточки. — Что с тобой?
Он медленно открыл глаза и посмотрел на нее.
— Доброе утро, дорогая.
— Что случилось? — спросила Сильвия, чувствуя, как сильно забилось ее сердце.
— Все нормально, любимая. Иногда я просыпаюсь весь в поту, и мне не хотелось беспокоить тебя.
— Хилтон, ты дрожишь. Ты болен, дорогой!
— У меня малярия. Время от времени она дает о себе знать. — Вид у Хилтона был смущенный.
— Мой дорогой, — прошептала она, обхватив его руками за талию. — Я люблю тебя, Хилтон Кортин, и постараюсь вылечить. А теперь слушайся меня. Ты мой пациент, и я сделаю все, чтобы тебе стало лучше.
— Согласен. Делай со мной что хочешь.
Обхватив Хилтона за плечи, Сильвия довела его до кровати, сняла с него брюки и уложила в постель.
— Я сейчас вернусь, — сказала она.
Надев на себя его рубашку, Сильвия исчезла и вскоре возвратилась с тазиком холодной воды. Намочив полотенце, она осторожно протерла его грудь, живот и ноги. Она обращалась с ним нежно и ласково, как с маленьким ребенком.
Через час лихорадка отступила, и Хилтон задремал.; Склонившись над ним, Сильвия поцеловала его шрам и прошептала:
— Спи, моя любовь. Я буду здесь. Я никогда не оставлю тебя. Никогда.
* * *
Хилтон проснулся через два часа и обнаружил, что Сильвии рядом нет. Его охватила паника.
— Сильвия! — позвал он, и она появилась в дверях в его белой рубашке.
— Тебе лучше, дорогой? — спросила она, подходя к кровати.
— Господи, я думал, ты ушла, и я снова потерял тебя.
— Ты никогда не потеряешь меня, Хилтон. Я люблю тебя, дорогой, и это навсегда.
— Это правда?
— Правда.
— Тогда сними эту рубашку.
Только в пять часов вечера им удалось, наконец, поесть. Столик был накрыт в гостиной номера. Они обедали полуодетыми: на нем были только брюки, на ней — его рубашка. Она жадно уплетала жареного утенка в винном соусе, он в секунду расправился с устрицами. Они пили шампанское, закусывая его черным шоколадом, пропитанным ромом.
Сильвия отломила кусочек шоколада, прожевала его и вдруг вскрикнула:
— Господи, Хилтон!
— В чем дело, любимая?
— Мои близкие! Они сходят с ума от волнения. — Она вскочила со стула.
— Сядь, дорогая. Я позаботился о них.
— Когда? — удивилась Сильвия.
— Вчера вечером, когда я расплачивался с кучером, я попросил его заехать к тебе домой и предупредить Наполеона.
— Что они подумают обо мне?
— Иди ко мне.
Обогнув стол, Сильвия подошла к нему, и Хилтон усадил ее к себе на колени.
— Ты моя. Ты принадлежишь мне. Тебя не должно волновать, что о тебе подумают или скажут. Поняла?
— Я понимаю, милый, но сестры Спенсер…
— Завтра мы поедем к тебе домой и скажем всем, что мы поженимся, как только я вернусь из Мексики.
— Хилтон, женись на мне сегодня.
— Нет, дорогая.
— Но почему?
— Я не хочу оставить тебя вдовой, если я вдруг не вернусь.
— Обещай мне, что ты вернешься! — испуганно вскрикнула она.
— Поцелуй меня, милая, — попросил Хилтон, прижимая к себе Сильвию.
На закате они вместе купались в мраморной ванне. С наступлением сумерек они занимались любовью на диване в гостиной. Всю ночь они провели в объятиях друг друга. С восходом солнца они снова занимались любовью. В полдень они ели икру и целовались. В два часа дня они, наконец, оделись и покинули отель.
— Я должен заехать к себе и попросить Джаса собрать вещи, — сказал Хилтон, помогая Сильвии сесть в карету.
— Джас? Твой слуга?
Хилтон кивнул.
— Ты берешь его с собой в Мексику?
— Да. Надеюсь, он хорошо перенесет дорогу. Он уже очень старый…
— Оставь его со мной.
— Не могу. Джас…
— Твой друг, я знаю. Он будет жить с нами, пока ты не вернешься. Наполеон и Делила собираются пожениться, и у нас освободится одна комната.
— Ты действительно хочешь оставить его у себя?
— Давай заедем за ним.
Глаза старого слуги засияли от счастья, когда Хилтон сказал ему, что он не поедет в Мексику.
— Я буду полезен вам, мисс Сильвия. Я могу управлять лошадьми, обслуживать вас, защищать. Старый Джаспер сделает для вас все, что захотите.
— Мне будет спокойнее с вами, пока капитан Кортин не вернется, — ответила, улыбаясь, Сильвия.
— Моя детка! — Делила поцеловала Сильвию, когда она и Хилтон объявили всем, что любят друг друга и по возвращении Хилтона с войны поженятся. Большой Наполеон улыбнулся ему поверх голов женщин и оттащил Делилу от Сильвии.
Наступила очередь сестер. Заливаясь слезами, они обняли Сильвию, затем застенчиво протянули руки к Хилтону. Он заключил сестер в объятия.
— Помогите Сильвии привести себя в порядок, — попросил он. — Я хочу, чтобы она проводила меня.
Попрощавшись со всеми, Хилтон обнял старого слугу, в глазах которого блестели слезы.
— Не знаю, что я буду делать без тебя, Джас, но ты нужен здесь, чтобы присматривать за Сильвией. Ты ведь меня понимаешь?
— Понимаю, — ответил старик, гордо распрямляя спину. Ради Хилтона он был готов на все.
— Дорогая, познакомься с полковником Джефферсоном Дэвисом. — Хилтон представил Сильвию высокому блондину, стоявшему на залитом солнцем причале.
— Счастлив познакомиться с вами, дорогая. — Полковник галантно склонился к руке Сильвии. — Хилл много рассказывал о вас. Надеюсь, вы не осуждаете меня за то, что я увожу его в Мексику?
— Полковник, я не осуждаю вас, но буду перед вами в вечном долгу, если он вернется живым и невредимым. Я люблю его.
Очарованный ее прямотой, полковник улыбнулся:
— Он вернется. А когда все закончится, вы приедете ко мне в гости. Моя Барина полюбит вас.
— Спасибо, полковник.
— До встречи, дорогая! — Он помахал ей рукой, поднимаясь по сходням «Алабамы».
Пароход дал два длинных гудка, и у Сильвии на глазах навернулись слезы.
— Поцелуй меня, — попросил Хилтон.
Сильвия крепко обняла его за шею. Не обращая внимания на толпу провожающих, на пронзительные крики и свист, издаваемые волонтерами, стоявшими на палубе «Алабамы», она обнимала и целовала своего возлюбленного, стараясь навсегда запечатлеть в памяти его образ. На ее пальце сверкал колумбийский изумруд.
Сильвия прижималась к Хилтону и не видела скромно одетого молодого человека, впившегося взглядом в ее кольцо. Не видела она, и как он подошел к мужчине с мордочкой хорька, стоявшему у ящиков с грузом. Она не слышала, как молодой человек сказал:
— Я хочу это кольцо, Хайд.
Она ничего не видела и не слышала. Для нее существовал только Хилтон Кортин. Наконец, он разжал ее руки и, поднявшись на палубу, послал ей воздушный поцелуй.
Она опять осталась одна. Вернется ли Хилтон к ней? Кто знает…
Глава 28
«Алабама» скрылась за горизонтом, и Сильвия почувствовала себя такой несчастной, что у нее заболело сердце. Сказав себе, как делала это много раз в прошлом, что выплачется ночью, Сильвия направилась к карете.
— Он вернется, — уверенно заявил Наполеон. — Капитан обязательно вернется.
Сильвия улыбнулась негру:
— Обязан вернуться!
— Капитан просил меня приглядывать за вами. Поэтому вы больше не будете ходить со мной в болота «Ривербенда». Это слишком опасно. — В голосе Большого Наполеона звучала решимость.
Сильвия хотела возразить, но передумала.
— Возможно, ты прав, — задумчиво протянула она. — У меня есть ради чего жить, это намного ценнее, чем «Ривербенд» и золото Лаффита.
Большой Наполеон вздохнул с облегчением.
* * *
Сильвия отчаянно скучала по Хилтону и с нетерпением ждала его писем. Он писал регулярно, но сдержанно, умалчивая о солдатской жизни. Он писал о своей любви, об одиночестве, а иногда затрагивал в письмах такие интимные стороны их отношений, что она краснела, читая их. Каждый раз, когда приходило письмо, она ловила на себе жадный взгляд старого Джаспера, которому не терпелось узнать последние новости о его хозяине. Сильвия читала ему общие места, объясняя, что остальное сугубо личное. Он кивал головой и уходил, что-то шепча себе под нос.
В невыносимо жаркую субботу, день свадьбы Наполеона и Делилы, пришли сразу два письма: одно для Сильвии, второе для Джаспера.
Сильвия позвала старика и увидела, как его глаза вспыхнули радостью, когда он протянул за письмом дрожащую руку. Он медленно вскрыл конверт и вынул из него короткое послание. Пока он разворачивал письмо, Сильвия уже прочитала свое. Джаспер страдал старческой дальнозоркостью, поэтому держал письмо далеко от глаз.
— Джаспер, я буду счастлива прочитать тебе письмо капитана, — сказала она.
— Спасибо, — Джаспер прижал письмо к впалой груди, — но оно личное. Вы меня понимаете, мисс Сильвия?
— Конечно, Джас. Возьми стул и сядь к окну. Там тебе будет удобнее.
Джаспер все еще читал письмо, когда свадебный кортеж был готов тронуться в путь.
— Джаспер, пора ехать, — сказала Сильвия. — Разве ты забыл, что сегодня свадьба Делилы и Большого Наполеона?
По выражению его лица Сильвия поняла, что он совершенно забыл о свадьбе.
— Сегодня слишком жарко, мисс Сильвия, и мне лучше остаться дома.
— Хорошая идея, — похвалила Сильвия. — Советую тебе полежать.
— Я сейчас снова прочитаю мое письмо, чтобы ничего не пропустить, и прилягу.
Сильвия была рада за старика. На улице действительно было очень жарко, и он устал бы прежде, чем свадьба закончится.
Сильвия и сестры Спенсер стояли в толпе чернокожих, наблюдая, как сияющая от счастья Делила надевала кольцо на палец Наполеона. На Делиле было платье из белого хлопка и кружев. Ее черные плечи блестели на солнце, глаза светились, колени дрожали.
Худенький черный проповедник в длиннополом фраке и алой рубашке провозгласил их мужем и женой. Толпа зарукоплескала, когда Большой Наполеон поцеловал Делилу.
После бракосочетания все пустились в пляс.
Смеркалось, когда Делила и Наполеон сообщили о своем отъезде. Негр сказал Сильвии, что они вернутся через пару дней. Она обняла Делилу и пожелала обоим счастья. Это был счастливый день, и Сильвия собиралась рассказать о нем Джасперу.
Но она не смогла этого сделать. Старик с простреленной грудью лежал на пороге ее спальни, сжимая в мертвой руке письмо своего хозяина. В комнате все было перевернуто вверх дном. На полу валялась изящная коробочка для драгоценностей.
Кольцо с изумрудом исчезло.
* * *
Письма Хилтона стали приходить реже. Сильвия с волнением читала о войне в газетах «Пикаюн» и «Би». 30 сентября 1846 года «Пикаюн» напечатала официальное сообщение из Монтерея:
«Полковник Джефферсон и его полк взяли форт. Три дня упорных боев, и город, который мексиканцы считали неприступным, пал».
Город Монтерей стал очень популярен в Соединенных Штатах. На всех площадях салютовали в честь победы. Сильвия побежала на главную площадь, чтобы послушать речи, восхваляющие армию генерала Захарии Тейлора. Полковник Джефферсон Дэвис и майор Хилтон Кортин получили свою долю похвал, и сердце Сильвии наполнилось гордостью. Хилтон даже не сообщил ей, что ему присвоили звание майора.
* * *
— Через два дня мне исполнится сорок лет, — сказал капитан Роберт Ли своему старому другу майору Хилтону Кортину.
Хилтон оторвал взгляд от разложенной перед ним карты и достал из кармана сигару.
— Ты не поверишь, Хилл: меня перевели под командование генерала Скотта как раз накануне сражения! Подальше от пушечных выстрелов. Почему мне не разрешают остаться на передовой? Если так пойдет и дальше, то я и в пятьдесят лет все еще буду ходить в капитанах.
— Роберт, хотя мне и очень жаль, что ты уезжаешь, я считаю, тебе повезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29