— Белл вытерла носовым платком его мокрый лоб.
— Рис — это все, что я хочу. — Бабушка кивнула и ушла. — Джас, будь добр, приготовь мне ванну.
— Бегу. Ванна поможет моему мальчику. — Старый слуга вышел из комнаты.
* * *
Сильвия была в кладовой и не слышала, как прозвенел колокольчик, и открылась дверь. Она вернулась в зал и, усевшись на высокий стул, стоящий у прилавка, начала просматривать каталог, не подозревая, что в помещении она не одна.
Мужчина старался не шевелиться, чтобы она не услышала его, и был благодарен судьбе за то, что мог смотреть на нее, пока она не заметила его присутствия.
Какая же она красавица! Ее длинные густые волосы были зачесаны в высокую прическу, из которой выбивались отдельные локоны, падая ей на лицо и шею. Прикусив губу, она листала страницы каталога. На ее левой щеке, как раз под густыми ресницами, темнело небольшое чернильное пятнышко. На ней было простое платье из набивного ситца в розовые и белые цветочки. Лиф платья застегивался до самого подбородка, но она из-за жары расстегнула несколько верхних пуговиц, и время от времени обмахивала лицо веером. Капли пота покрывали шею, и от этого ее золотистая кожа блестела.
У него перехватило дыхание. Таких женщин он никогда еще не видел, и он желал ее с такой страстью, что у него подгибались колени.
— Сильвия, — позвал он, подходя к ней.
Она посмотрела на него, вздрогнула, и каталог упал на пол.
— Рэндольф!
— Да, это я, — сказал он заплетающимся языком.
— Что ты здесь делаешь? — Она вскочила со стула и вышла из-за прилавка. — Ты должен был сегодня отправиться в путешествие!
— Я увидел тебя — и остался. Джинджер уехала без меня. — Он подошел еще ближе.
— Ты пьян, — брезгливо скривилась Сильвия, отступая в глубь торгового зала.
— Нет… нет… — бормотал он. — Я… я хочу тебя, и пришел сказать тебе об этом.
— Немедленно убирайся отсюда, Рэндольф Бакстер! Я не желаю тебя видеть.
— Не говори так, Сильвия, пожалуйста. — Он шагнул к ней.
Сильвия отступила. — Я пришел сказать тебе, что допустил ошибку, дорогая. Мне не надо было их слушать, я должен был жениться на тебе.
— Пожалуйста, уходи, Рэндольф.
— Сильвия, я люблю тебя. Я хочу тебя. Я очень богатый человек, дорогая. Я куплю тебе красивый дом. Ты будешь купаться в роскоши, одеваться у самых лучших портних.
Сильвия побледнела от ярости.
— Ты отвратительный пьяница! Ничтожество! Ты предлагаешь мне стать твоей любовницей? Я правильно поняла тебя, Рэндольф Бакстер?
Он кивал головой, лицо его расплылось в пьяной улыбке.
— Ты можешь поехать со мной прямо сейчас. Мы остановимся в отеле, пока я не подыщу для тебя подходящий домик. — Его улыбка стала еще шире. — Мы поедем в отель «Конде». Мы займемся любовью…
— Убирайся отсюда, отвратительный грязный развратник!..
— Нет, дорогая. Я люблю тебя. Я должен тебя иметь. Я никогда не любил Джинджер, и ты это знаешь. Я любил только тебя и никого больше.
— Рэндольф, я хочу, чтобы ты ушел. У тебя жена и ребенок, но даже если бы их не было, я не желаю иметь с тобой дела. — Сильвия уперла руки в стройные бедра. — Ты убил моего отца! Безжалостно застрелил его. И по одной только этой причине я буду ненавидеть тебя до самой смерти!
— Сильвия, он не был твоим отцом. Ты это знаешь. Твоим отцом был…
— Да будь ты проклят, Бакстер! — закричала Сильвия. — Ты жалкое подобие человека. И я не желаю тебя знать! Я благодарю Бога, что ты отказался жениться на мне. Из всего, что со мной произошло, это самое лучшее. Слава Богу, что я не твоя жена, и я очень этому рада!
— Ты просто расстроена, — настаивал он. — Я не виню тебя. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей. — Он стал надвигаться на нее, лицо его исказила страсть.
Сильвия испугалась. Она была одна в лавке. Джон вернется только через час. Сестры где-то в городе. Ей грозила опасность, и она понимала это.
— Рэндольф, ты не в себе, — сказала она, отскакивая назад.
— Я прекрасно себя чувствую. Иди ко мне, дорогая, — Он поманил он ее пальцем.
— Нет, Рэндольф, нет!..
— Да, Сильвия! — прорычал он, бросаясь к ней.
— Дотронься до нее, и я убью тебя! — раздался угрожающий голос.
Рэндольф быстро обернулся и увидел смуглое, очень сердитое лицо Хилтона Кортина.
— Послушай, — возмущенно начал Рэндольф. — Ты вообще в этом деле посторонний, не так ли, незнакомец? — Он пьяно ухмыльнулся.
— Нет, Бакстер, — холодно ответил Хилтон, — это ты тут посторонний. Леди желает, чтобы ты ушел. И я тоже.
Рэндольф переводил взгляд с Хилтона на Сильвию.
— Он сказал правду, Рэндольф: я хочу, чтобы ты ушел и никогда не возвращался.
— Ты предпочитаешь постель этого солдафона моей? — Рэндольф ткнул пальцем в сторону Кортина.
— Вот именно! — Хилтон схватил Рэндольфа за шиворот и потащил к двери. — Если не хочешь, чтобы я вызвал тебя на дуэль, ты оставишь в покое мисс Фэрмонт. — Он выволок Рэндольфа на улицу и добавил: — Но предупреждаю, мистер Бакстер из штата Миссисипи, я противник посильнее, чем Эдвин Фэрмонт.
Он отпустил Рэндольфа, и тот, покачиваясь на нетвердых ногах, двинулся вниз по улице.
— Он больше не побеспокоит тебя, Сильвия, — улыбнулся Хилтон, возвратившись в лавку.
— Ты мне так же не нужен здесь, как и он, — ответила Сильвия, обдав его презрительным взглядом серых глаз.
— И это благодарность за то, что я спас тебя? — хмыкнул Хилтон.
— Никто не просил тебя об этом! Я уже большая девочка и могу сама постоять за себя.
— Я знаю, что ты…
Сильвия прервала его, подняв руку.
— Меня не волнует, зачем ты пришел сюда — злорадствовать или утешать. И то и другое одинаково оскорбительно для меня. Я дочь Жана Лаффита, мистер Кортин! Я знаю это, ты знаешь, знает весь свет. Я этого и не скрываю. Я знаю свое место и останусь там, где мне положено быть, и я была бы тебе очень благодарна, если бы и ты оставался на своем месте.
— Да Бог с ними, с нашими местами! У меня для тебя кое-что есть, Сильвия. То, чем ты дорожишь больше всего на свете.
— Нет, Кортин, мне от тебя ничего не надо. Ты ничем не отличаешься от Рэндольфа Бакстера. Вы братья по крови. В ваших жилах течет голубая кровь. Вы высокомерные аристократы. Безнравственные хлыщи. Жалкие маменькины сыночки.
— Господи, неужели я заслужил все это?
— Да, заслужил. Что тебе надо от меня? Что? Ты сожалеешь, что тебя не было рядом, чтобы внести свою долю, когда весь свет плюнул мне в лицо? Или ты чувствуешь себя обойденным, что не принял участия в общем веселье. Так ведь, Кортин? — Сильвия покраснела от гнева.
— Милая, что же они с тобой сделали? Господи, что же они сделали? — потрясение восклицал Хилтон.
— Они? Ты, черт возьми, один из них! Убирайся! Немедленно убирайся, Кортин! Возвращайся в тот мир, к которому ты принадлежишь. Я не хочу тебя видеть! У меня свои друзья, своя жизнь, свой мир. Ты не принадлежишь к нему. Убирайся!
— Ухожу, Сильвия. Но если ты будешь нуждаться во мне, я приду.
— Я ни в ком не нуждаюсь. Убирайся!
Когда он ушел, Сильвия обнаружила, что ее сотрясает дрожь, и она вот-вот потеряет сознание.
Немного придя в себя, она попыталась разобраться в своих чувствах. Она не знала, чей визит расстроил ее больше. Она все еще размышляла об этом, когда дверь открылась, и вошел Джон Спенсер. Всего один взгляд, и Сильвия поняла, что он болен. Вскочив со стула, она подбежала к нему.
— Что с тобой, Джон?
Он пошатнулся, и она подхватила его.
— У меня нестерпимая головная боль, девочка, и меня шатает.
Глава 21
Желтая лихорадка!
Эти слова пронзили ужасом сердце Сильвии Фэрмонт. Она вспомнила свою дорогую подругу Розали. Страшная лихорадка была равносильна смертному приговору, и Сильвия решила вывезти своих слуг и Спенсеров из города.
Она сказала сестрам, чтобы они взяли только самое необходимое и были готовы к отъезду через час, а сама побежала разыскивать Большого Наполеона. Задыхаясь от быстрого бега, она приказал ему найти повозку и лошадь.
Не задавая лишних вопросов, Наполеон отправился выполнять поручение хозяйки. Менее чем через час он вернулся с грохочущей повозкой, запряженной парой вислоухих мулов.
— Надеюсь, что еще не слишком поздно, — обеспокоенно сказала Сильвия, когда они пробирались по запруженной экипажами дороге к лавке. — Уже прошло два дня…
Джон Спенсер тяжело дышал, кожа приобрела желтоватый оттенок, тело сотрясал озноб. Наполеон уложил его и повозку. Сестры сели рядом, дрожа от охватившего их ужаса.
Дорога в порт казалась кошмарным сном. Эпидемия быстро распространялась по городу, и все стремились поскорее покинуть Мобил. Узкие улочки были заполнены всевозможным повозками и экипажами. Порт походил на осажденный город. Все магазины были закрыты, жалюзи опущены.
Густой черный дым поднимался к безоблачному небу от сотен бочек с горящей смолой, то и дело стреляли пушки в тщетной попытке очистить воздух. Люди плакали и кричали, некоторые падали прямо на дороге и умирали.
В порту царил кромешный ад. Два больших парохода отплыли от причала, их палубы были забиты пассажирами. В порту осталось только одно судно.
Сильвия выпрыгнула из повозки на деревянный причал, крикнув на бегу:
— Скорее! Мы должны спешить!
Она подбежала к трапу, где была остановлена сердитым владельцем парохода.
— У меня есть деньги! — закричала она, размахивая пачкой долларов.
Мужчина посмотрел на деньги, на нее, затем оглядел тех, кто был с ней.
— Скажите этому здоровому негру, чтобы он не смел вносить больного на борт.
— Но мы должны взять его с собой! Он живой и еще поправится!
— Я не возьму его, мисс. Не возьму и негров. Вы и две пожилые леди можете подняться, а остальные пусть остаются здесь!
— Господи, разве можно быть таким бесчеловечным?! — заплакала Сильвия. — Вы должны увезти нас отсюда! Мы заплатим…
— Они не поедут! — ответил владелец судна, и в это время раздался оглушительный свисток парохода, возвещавший об отплытии.
Сильвия побежала обратно к сестрам.
— Быстро на борт! Вы должны уехать!
— Нет, — ответила Эстер, — мы не оставим Джона.
— Поезжайте вы, мисс Сильвия. Я присмотрю за ними.
Сильвия переводила взгляд с Наполеона на Делилу. Ее верная подруга кивнула:
— Он прав, милочка. Поезжай. С нами все будет хорошо.
Сильвия снова посмотрела на пароход. Она могла бы быть на нем. Она могла бы оставить позади весь этот ужас, забыть их всех, начать новую жизнь.
— Мы остаемся здесь, — твердо завила она и пошла к повозке. Позади нее пароход отчалил от причала, уходя в открытые воды Мексиканского залива.
В обычно шумном порту стояла тишина. Тонны груза лежали на земле, и никому до них не было дела. Крысы набросились на гниющие продукты.
Дорога домой была таким же кошмаром, как и дорога в порт. По пустынным улицам шныряли собаки и кошки в поисках пищи. Напуганные жители, оставшиеся в городе, сидели за закрытыми дверями, изнывая от духоты и боясь впустить внутрь струю свежего воздуха, чтобы нe занести в дом микробы смертельной болезни. Сильвия чувствовала, как испуганные глаза следят за ними из-за занавесок.
На ее вспотевшую шею сел москит, и она с яростью прихлопнула его, стараясь заглушить в себе подступавшую к горлу панику.
— Джон умер, — вдруг сказала Эстер и схватилась за виски. Глаза ее наполнились слезами.
Мария тихо застонала.
По улице прогрохотал обоз смерти. Измученный возница кричал охрипшим голосом:
— Выносите ваших мертвых! Есть мертвецы сегодня?
Двери домов открывались, люди выносили своих мертвыx и клали их на груду неподвижных человеческих тел. Мария, нагнувшись к Наполеону, тихо сказала:
— Большой Наполеон, не позволяй им так поступить с Джоном.
— Не позволю, мисс Мария, — ответил он. — Не позволю.
* * *
Капитан Хилтон Кортин был расстроен. Не успел он приехать в Новый Орлеан, как его настиг слух о разразившейся в Мобиле эпидемии лихорадки. Ругая себя за то, что не остался с бабушкой, он стал искать пароход, отплывающий в Мобил, но ни один из них не желал отправляться навстречу смерти, и Хилтону ничего не оставалось, как сидеть в отеле «Ричардсон» и ждать весточки из Мобила. Он очень беспокоился за бабушку: ей перевалило за семьдесят, она была женщиной слабого здоровья, и если подхватит лихорадку, ей не выжить. Беспокоился он и о другой женщине — Сильвии Фэрмонт.
После долгих беспокойных недель ему в отель доставили письмо.
Мой драгоценный Хилтон!
Я так рада, что ты уехал из Мобила до того, как в городе начался мор. Каждый вечер я благодарю Бога, что ты в безопасности. У меня из головы не выходит, что если бы ты остался здесь, как я просила тебя, то непременно подхватил бы эту смертельную болезнь. Она в первую очередь уносит тех, кто ослаблен другой болезнью, такой, как твоя малярия.
Лихорадка миновала меня, но я скорблю по тем, кому не повезло. Хилтон, ходят слухи, что болезнь унесла семьсот жизней. Семьсот! Это даже трудно себе представить!
Будь осторожен, внук, или я должна сказать — капитан?
Ах да, я навела для тебя справки. Она выжила. Лихорадка не затронула ее. Сильвия Фэрмонт жива и чувствует себя хорошо.
Хилтон, прочитав письмо, улыбнулся:
— Она жива. — Он радостно засмеялся. Никакая желтая лихорадка не сможет убить храбрую дочь Жана Лаффита. — За тебя, Лаффит! — Он поднял стакан с виски, осушил его, надел пальто и отправился играть в покер.
После двух месяцев, проведенных в Новом Орлеане, Хилтон заскучал. Поэтому, взяв с собой Джаспера, он отправился на север, в Натчез. Сняв номер в отеле «Паркер», он решил навестить Джефферсона Дэвиса.
Угрюмость и мрачное настроение Дэвиса прошли за то три года, что они не виделись. Джефф, увидев его, весело улыбнулся. Его светлые волосы блестели на солнце, в серо-голубых глазах появились прежние озорные огоньки.
— Капитан Кортин! — Рукопожатие Джеффа было крепким.
— Джефф, ты прекрасно выглядишь. Я в восторге.
— Проходи и расскажи мне о войне. — Джефф ввел Хилтона в дом. — Говорят, ты стал героем…
— Не верь, Джефф. — Хилтон поспешил сменить тему разговора: — А как ты? Я слышал, ты проводишь много времени в Вашингтоне, встречаешься с известными людьми, присутствуешь на слушаниях в конгрессе. Ты решил заняться политикой?
— Мой приятель Джордж Джонс знает всех, и он представил меня некоторым сенаторам. Однажды я даже завтракал в Белом доме с президентом.
— Ты подумываешь поступить на службу?
— Нет-нет. — Джефферсон указал на мягкий кожаный диван, и Хилтон сел. — Ты выбрал удачный день, чтобы приехать ко мне. — Он разлил по стаканам виски. — Я приглашен на обед к Ле Ноблям, и ты поедешь со мной.
Хилтон кивнул:
— Мне нравятся Брайан и Алекс.
— Прости, Хилл. Я думал, ты знаешь… Брайан умер два года назад. С ним случился сердечный приступ, когда он объезжал свои владения.
— Печально слышать это. А как миссис Ле Нобль? Как она справляется с хозяйством без мужа?
— Алекс редкая женщина, Хилл. Она вела себя спокойно и рассудительно и все взяла в свои руки. Она горевала по Брайану, но не сошла вместе с ним в могилу. Самые богатые и облеченные властью мужчины — частые гости в ее доме.
— Два года — долгий срок, — протянул Хилтон, заметив, как заблестели глаза друга. — Ты ухаживаешь за красивой вдовушкой?
— Не говори глупостей, Хилл. Для меня существует лишь одна женщина — Сара. Никто и никогда не заменит ее. Мне нравится Алекс, и, как я уже сказал, у нее очень влиятельные друзья. Если я захочу заняться политикой, она может оказать мне неоценимую помощь.
* * *
— Капитан, какая неожиданная радость видеть вас снова! Добро пожаловать в «Бомонд». — Ослепительно красивая Алекс Ле Нобль в белом шелковом платье, со сверкающими бриллиантами на шее и в ушах, улыбаясь, смотрела на Хилтона.
— Дорогая, позвольте мне выразить вам свое запоздалое соболезнование, — сказал Хилтон, целуя протянутую руку. — Мне доставляет удовольствие снова увидеться с вами, миссис Ле Нобль.
— Спасибо, капитан. — Большие зеленые глаза Алекс неотрывно смотрели в глаза Хилтона. — Хотите быть моим соседом по столу?
— Сочту за честь, миссис Ле Нобль.
— Зовите меня просто Алекс, капитан.
Взяв Хилтона под руку, она стала водить его по просторной гостиной, представляя своим друзьям и нашептывая ему на ухо самое важное о каждом госте, чтобы ему легче было запомнить их. Она была сама любезность и очарование.
— Мне кажется, дружище, — ухмыльнулся Джефф, когда они вернулись к нему домой, — ты очаровал миссис Ле Нобль.
— Алекс неотразимая женщина, — ответил Хилтон. — Она пригласила меня к себе на обед завтра вечером.
— А меня нет, — рассмеялся Джефф.
* * *
Это был первый из многих романтических вечеров, которые Хилтону предстояло провести в богатом особняке с Алекс Ле Нобль. Она были интеллигентной, красивой и чувственной. Она любила оперу, хорошую еду, прекрасные вина. Веселая и остроумная, Алекс смеялась над непристойными рассказами Хилтона. Она боролась с несправедливостью, ненавидела сплетни и отказывалась иметь дело с ханжами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Рис — это все, что я хочу. — Бабушка кивнула и ушла. — Джас, будь добр, приготовь мне ванну.
— Бегу. Ванна поможет моему мальчику. — Старый слуга вышел из комнаты.
* * *
Сильвия была в кладовой и не слышала, как прозвенел колокольчик, и открылась дверь. Она вернулась в зал и, усевшись на высокий стул, стоящий у прилавка, начала просматривать каталог, не подозревая, что в помещении она не одна.
Мужчина старался не шевелиться, чтобы она не услышала его, и был благодарен судьбе за то, что мог смотреть на нее, пока она не заметила его присутствия.
Какая же она красавица! Ее длинные густые волосы были зачесаны в высокую прическу, из которой выбивались отдельные локоны, падая ей на лицо и шею. Прикусив губу, она листала страницы каталога. На ее левой щеке, как раз под густыми ресницами, темнело небольшое чернильное пятнышко. На ней было простое платье из набивного ситца в розовые и белые цветочки. Лиф платья застегивался до самого подбородка, но она из-за жары расстегнула несколько верхних пуговиц, и время от времени обмахивала лицо веером. Капли пота покрывали шею, и от этого ее золотистая кожа блестела.
У него перехватило дыхание. Таких женщин он никогда еще не видел, и он желал ее с такой страстью, что у него подгибались колени.
— Сильвия, — позвал он, подходя к ней.
Она посмотрела на него, вздрогнула, и каталог упал на пол.
— Рэндольф!
— Да, это я, — сказал он заплетающимся языком.
— Что ты здесь делаешь? — Она вскочила со стула и вышла из-за прилавка. — Ты должен был сегодня отправиться в путешествие!
— Я увидел тебя — и остался. Джинджер уехала без меня. — Он подошел еще ближе.
— Ты пьян, — брезгливо скривилась Сильвия, отступая в глубь торгового зала.
— Нет… нет… — бормотал он. — Я… я хочу тебя, и пришел сказать тебе об этом.
— Немедленно убирайся отсюда, Рэндольф Бакстер! Я не желаю тебя видеть.
— Не говори так, Сильвия, пожалуйста. — Он шагнул к ней.
Сильвия отступила. — Я пришел сказать тебе, что допустил ошибку, дорогая. Мне не надо было их слушать, я должен был жениться на тебе.
— Пожалуйста, уходи, Рэндольф.
— Сильвия, я люблю тебя. Я хочу тебя. Я очень богатый человек, дорогая. Я куплю тебе красивый дом. Ты будешь купаться в роскоши, одеваться у самых лучших портних.
Сильвия побледнела от ярости.
— Ты отвратительный пьяница! Ничтожество! Ты предлагаешь мне стать твоей любовницей? Я правильно поняла тебя, Рэндольф Бакстер?
Он кивал головой, лицо его расплылось в пьяной улыбке.
— Ты можешь поехать со мной прямо сейчас. Мы остановимся в отеле, пока я не подыщу для тебя подходящий домик. — Его улыбка стала еще шире. — Мы поедем в отель «Конде». Мы займемся любовью…
— Убирайся отсюда, отвратительный грязный развратник!..
— Нет, дорогая. Я люблю тебя. Я должен тебя иметь. Я никогда не любил Джинджер, и ты это знаешь. Я любил только тебя и никого больше.
— Рэндольф, я хочу, чтобы ты ушел. У тебя жена и ребенок, но даже если бы их не было, я не желаю иметь с тобой дела. — Сильвия уперла руки в стройные бедра. — Ты убил моего отца! Безжалостно застрелил его. И по одной только этой причине я буду ненавидеть тебя до самой смерти!
— Сильвия, он не был твоим отцом. Ты это знаешь. Твоим отцом был…
— Да будь ты проклят, Бакстер! — закричала Сильвия. — Ты жалкое подобие человека. И я не желаю тебя знать! Я благодарю Бога, что ты отказался жениться на мне. Из всего, что со мной произошло, это самое лучшее. Слава Богу, что я не твоя жена, и я очень этому рада!
— Ты просто расстроена, — настаивал он. — Я не виню тебя. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей. — Он стал надвигаться на нее, лицо его исказила страсть.
Сильвия испугалась. Она была одна в лавке. Джон вернется только через час. Сестры где-то в городе. Ей грозила опасность, и она понимала это.
— Рэндольф, ты не в себе, — сказала она, отскакивая назад.
— Я прекрасно себя чувствую. Иди ко мне, дорогая, — Он поманил он ее пальцем.
— Нет, Рэндольф, нет!..
— Да, Сильвия! — прорычал он, бросаясь к ней.
— Дотронься до нее, и я убью тебя! — раздался угрожающий голос.
Рэндольф быстро обернулся и увидел смуглое, очень сердитое лицо Хилтона Кортина.
— Послушай, — возмущенно начал Рэндольф. — Ты вообще в этом деле посторонний, не так ли, незнакомец? — Он пьяно ухмыльнулся.
— Нет, Бакстер, — холодно ответил Хилтон, — это ты тут посторонний. Леди желает, чтобы ты ушел. И я тоже.
Рэндольф переводил взгляд с Хилтона на Сильвию.
— Он сказал правду, Рэндольф: я хочу, чтобы ты ушел и никогда не возвращался.
— Ты предпочитаешь постель этого солдафона моей? — Рэндольф ткнул пальцем в сторону Кортина.
— Вот именно! — Хилтон схватил Рэндольфа за шиворот и потащил к двери. — Если не хочешь, чтобы я вызвал тебя на дуэль, ты оставишь в покое мисс Фэрмонт. — Он выволок Рэндольфа на улицу и добавил: — Но предупреждаю, мистер Бакстер из штата Миссисипи, я противник посильнее, чем Эдвин Фэрмонт.
Он отпустил Рэндольфа, и тот, покачиваясь на нетвердых ногах, двинулся вниз по улице.
— Он больше не побеспокоит тебя, Сильвия, — улыбнулся Хилтон, возвратившись в лавку.
— Ты мне так же не нужен здесь, как и он, — ответила Сильвия, обдав его презрительным взглядом серых глаз.
— И это благодарность за то, что я спас тебя? — хмыкнул Хилтон.
— Никто не просил тебя об этом! Я уже большая девочка и могу сама постоять за себя.
— Я знаю, что ты…
Сильвия прервала его, подняв руку.
— Меня не волнует, зачем ты пришел сюда — злорадствовать или утешать. И то и другое одинаково оскорбительно для меня. Я дочь Жана Лаффита, мистер Кортин! Я знаю это, ты знаешь, знает весь свет. Я этого и не скрываю. Я знаю свое место и останусь там, где мне положено быть, и я была бы тебе очень благодарна, если бы и ты оставался на своем месте.
— Да Бог с ними, с нашими местами! У меня для тебя кое-что есть, Сильвия. То, чем ты дорожишь больше всего на свете.
— Нет, Кортин, мне от тебя ничего не надо. Ты ничем не отличаешься от Рэндольфа Бакстера. Вы братья по крови. В ваших жилах течет голубая кровь. Вы высокомерные аристократы. Безнравственные хлыщи. Жалкие маменькины сыночки.
— Господи, неужели я заслужил все это?
— Да, заслужил. Что тебе надо от меня? Что? Ты сожалеешь, что тебя не было рядом, чтобы внести свою долю, когда весь свет плюнул мне в лицо? Или ты чувствуешь себя обойденным, что не принял участия в общем веселье. Так ведь, Кортин? — Сильвия покраснела от гнева.
— Милая, что же они с тобой сделали? Господи, что же они сделали? — потрясение восклицал Хилтон.
— Они? Ты, черт возьми, один из них! Убирайся! Немедленно убирайся, Кортин! Возвращайся в тот мир, к которому ты принадлежишь. Я не хочу тебя видеть! У меня свои друзья, своя жизнь, свой мир. Ты не принадлежишь к нему. Убирайся!
— Ухожу, Сильвия. Но если ты будешь нуждаться во мне, я приду.
— Я ни в ком не нуждаюсь. Убирайся!
Когда он ушел, Сильвия обнаружила, что ее сотрясает дрожь, и она вот-вот потеряет сознание.
Немного придя в себя, она попыталась разобраться в своих чувствах. Она не знала, чей визит расстроил ее больше. Она все еще размышляла об этом, когда дверь открылась, и вошел Джон Спенсер. Всего один взгляд, и Сильвия поняла, что он болен. Вскочив со стула, она подбежала к нему.
— Что с тобой, Джон?
Он пошатнулся, и она подхватила его.
— У меня нестерпимая головная боль, девочка, и меня шатает.
Глава 21
Желтая лихорадка!
Эти слова пронзили ужасом сердце Сильвии Фэрмонт. Она вспомнила свою дорогую подругу Розали. Страшная лихорадка была равносильна смертному приговору, и Сильвия решила вывезти своих слуг и Спенсеров из города.
Она сказала сестрам, чтобы они взяли только самое необходимое и были готовы к отъезду через час, а сама побежала разыскивать Большого Наполеона. Задыхаясь от быстрого бега, она приказал ему найти повозку и лошадь.
Не задавая лишних вопросов, Наполеон отправился выполнять поручение хозяйки. Менее чем через час он вернулся с грохочущей повозкой, запряженной парой вислоухих мулов.
— Надеюсь, что еще не слишком поздно, — обеспокоенно сказала Сильвия, когда они пробирались по запруженной экипажами дороге к лавке. — Уже прошло два дня…
Джон Спенсер тяжело дышал, кожа приобрела желтоватый оттенок, тело сотрясал озноб. Наполеон уложил его и повозку. Сестры сели рядом, дрожа от охватившего их ужаса.
Дорога в порт казалась кошмарным сном. Эпидемия быстро распространялась по городу, и все стремились поскорее покинуть Мобил. Узкие улочки были заполнены всевозможным повозками и экипажами. Порт походил на осажденный город. Все магазины были закрыты, жалюзи опущены.
Густой черный дым поднимался к безоблачному небу от сотен бочек с горящей смолой, то и дело стреляли пушки в тщетной попытке очистить воздух. Люди плакали и кричали, некоторые падали прямо на дороге и умирали.
В порту царил кромешный ад. Два больших парохода отплыли от причала, их палубы были забиты пассажирами. В порту осталось только одно судно.
Сильвия выпрыгнула из повозки на деревянный причал, крикнув на бегу:
— Скорее! Мы должны спешить!
Она подбежала к трапу, где была остановлена сердитым владельцем парохода.
— У меня есть деньги! — закричала она, размахивая пачкой долларов.
Мужчина посмотрел на деньги, на нее, затем оглядел тех, кто был с ней.
— Скажите этому здоровому негру, чтобы он не смел вносить больного на борт.
— Но мы должны взять его с собой! Он живой и еще поправится!
— Я не возьму его, мисс. Не возьму и негров. Вы и две пожилые леди можете подняться, а остальные пусть остаются здесь!
— Господи, разве можно быть таким бесчеловечным?! — заплакала Сильвия. — Вы должны увезти нас отсюда! Мы заплатим…
— Они не поедут! — ответил владелец судна, и в это время раздался оглушительный свисток парохода, возвещавший об отплытии.
Сильвия побежала обратно к сестрам.
— Быстро на борт! Вы должны уехать!
— Нет, — ответила Эстер, — мы не оставим Джона.
— Поезжайте вы, мисс Сильвия. Я присмотрю за ними.
Сильвия переводила взгляд с Наполеона на Делилу. Ее верная подруга кивнула:
— Он прав, милочка. Поезжай. С нами все будет хорошо.
Сильвия снова посмотрела на пароход. Она могла бы быть на нем. Она могла бы оставить позади весь этот ужас, забыть их всех, начать новую жизнь.
— Мы остаемся здесь, — твердо завила она и пошла к повозке. Позади нее пароход отчалил от причала, уходя в открытые воды Мексиканского залива.
В обычно шумном порту стояла тишина. Тонны груза лежали на земле, и никому до них не было дела. Крысы набросились на гниющие продукты.
Дорога домой была таким же кошмаром, как и дорога в порт. По пустынным улицам шныряли собаки и кошки в поисках пищи. Напуганные жители, оставшиеся в городе, сидели за закрытыми дверями, изнывая от духоты и боясь впустить внутрь струю свежего воздуха, чтобы нe занести в дом микробы смертельной болезни. Сильвия чувствовала, как испуганные глаза следят за ними из-за занавесок.
На ее вспотевшую шею сел москит, и она с яростью прихлопнула его, стараясь заглушить в себе подступавшую к горлу панику.
— Джон умер, — вдруг сказала Эстер и схватилась за виски. Глаза ее наполнились слезами.
Мария тихо застонала.
По улице прогрохотал обоз смерти. Измученный возница кричал охрипшим голосом:
— Выносите ваших мертвых! Есть мертвецы сегодня?
Двери домов открывались, люди выносили своих мертвыx и клали их на груду неподвижных человеческих тел. Мария, нагнувшись к Наполеону, тихо сказала:
— Большой Наполеон, не позволяй им так поступить с Джоном.
— Не позволю, мисс Мария, — ответил он. — Не позволю.
* * *
Капитан Хилтон Кортин был расстроен. Не успел он приехать в Новый Орлеан, как его настиг слух о разразившейся в Мобиле эпидемии лихорадки. Ругая себя за то, что не остался с бабушкой, он стал искать пароход, отплывающий в Мобил, но ни один из них не желал отправляться навстречу смерти, и Хилтону ничего не оставалось, как сидеть в отеле «Ричардсон» и ждать весточки из Мобила. Он очень беспокоился за бабушку: ей перевалило за семьдесят, она была женщиной слабого здоровья, и если подхватит лихорадку, ей не выжить. Беспокоился он и о другой женщине — Сильвии Фэрмонт.
После долгих беспокойных недель ему в отель доставили письмо.
Мой драгоценный Хилтон!
Я так рада, что ты уехал из Мобила до того, как в городе начался мор. Каждый вечер я благодарю Бога, что ты в безопасности. У меня из головы не выходит, что если бы ты остался здесь, как я просила тебя, то непременно подхватил бы эту смертельную болезнь. Она в первую очередь уносит тех, кто ослаблен другой болезнью, такой, как твоя малярия.
Лихорадка миновала меня, но я скорблю по тем, кому не повезло. Хилтон, ходят слухи, что болезнь унесла семьсот жизней. Семьсот! Это даже трудно себе представить!
Будь осторожен, внук, или я должна сказать — капитан?
Ах да, я навела для тебя справки. Она выжила. Лихорадка не затронула ее. Сильвия Фэрмонт жива и чувствует себя хорошо.
Хилтон, прочитав письмо, улыбнулся:
— Она жива. — Он радостно засмеялся. Никакая желтая лихорадка не сможет убить храбрую дочь Жана Лаффита. — За тебя, Лаффит! — Он поднял стакан с виски, осушил его, надел пальто и отправился играть в покер.
После двух месяцев, проведенных в Новом Орлеане, Хилтон заскучал. Поэтому, взяв с собой Джаспера, он отправился на север, в Натчез. Сняв номер в отеле «Паркер», он решил навестить Джефферсона Дэвиса.
Угрюмость и мрачное настроение Дэвиса прошли за то три года, что они не виделись. Джефф, увидев его, весело улыбнулся. Его светлые волосы блестели на солнце, в серо-голубых глазах появились прежние озорные огоньки.
— Капитан Кортин! — Рукопожатие Джеффа было крепким.
— Джефф, ты прекрасно выглядишь. Я в восторге.
— Проходи и расскажи мне о войне. — Джефф ввел Хилтона в дом. — Говорят, ты стал героем…
— Не верь, Джефф. — Хилтон поспешил сменить тему разговора: — А как ты? Я слышал, ты проводишь много времени в Вашингтоне, встречаешься с известными людьми, присутствуешь на слушаниях в конгрессе. Ты решил заняться политикой?
— Мой приятель Джордж Джонс знает всех, и он представил меня некоторым сенаторам. Однажды я даже завтракал в Белом доме с президентом.
— Ты подумываешь поступить на службу?
— Нет-нет. — Джефферсон указал на мягкий кожаный диван, и Хилтон сел. — Ты выбрал удачный день, чтобы приехать ко мне. — Он разлил по стаканам виски. — Я приглашен на обед к Ле Ноблям, и ты поедешь со мной.
Хилтон кивнул:
— Мне нравятся Брайан и Алекс.
— Прости, Хилл. Я думал, ты знаешь… Брайан умер два года назад. С ним случился сердечный приступ, когда он объезжал свои владения.
— Печально слышать это. А как миссис Ле Нобль? Как она справляется с хозяйством без мужа?
— Алекс редкая женщина, Хилл. Она вела себя спокойно и рассудительно и все взяла в свои руки. Она горевала по Брайану, но не сошла вместе с ним в могилу. Самые богатые и облеченные властью мужчины — частые гости в ее доме.
— Два года — долгий срок, — протянул Хилтон, заметив, как заблестели глаза друга. — Ты ухаживаешь за красивой вдовушкой?
— Не говори глупостей, Хилл. Для меня существует лишь одна женщина — Сара. Никто и никогда не заменит ее. Мне нравится Алекс, и, как я уже сказал, у нее очень влиятельные друзья. Если я захочу заняться политикой, она может оказать мне неоценимую помощь.
* * *
— Капитан, какая неожиданная радость видеть вас снова! Добро пожаловать в «Бомонд». — Ослепительно красивая Алекс Ле Нобль в белом шелковом платье, со сверкающими бриллиантами на шее и в ушах, улыбаясь, смотрела на Хилтона.
— Дорогая, позвольте мне выразить вам свое запоздалое соболезнование, — сказал Хилтон, целуя протянутую руку. — Мне доставляет удовольствие снова увидеться с вами, миссис Ле Нобль.
— Спасибо, капитан. — Большие зеленые глаза Алекс неотрывно смотрели в глаза Хилтона. — Хотите быть моим соседом по столу?
— Сочту за честь, миссис Ле Нобль.
— Зовите меня просто Алекс, капитан.
Взяв Хилтона под руку, она стала водить его по просторной гостиной, представляя своим друзьям и нашептывая ему на ухо самое важное о каждом госте, чтобы ему легче было запомнить их. Она была сама любезность и очарование.
— Мне кажется, дружище, — ухмыльнулся Джефф, когда они вернулись к нему домой, — ты очаровал миссис Ле Нобль.
— Алекс неотразимая женщина, — ответил Хилтон. — Она пригласила меня к себе на обед завтра вечером.
— А меня нет, — рассмеялся Джефф.
* * *
Это был первый из многих романтических вечеров, которые Хилтону предстояло провести в богатом особняке с Алекс Ле Нобль. Она были интеллигентной, красивой и чувственной. Она любила оперу, хорошую еду, прекрасные вина. Веселая и остроумная, Алекс смеялась над непристойными рассказами Хилтона. Она боролась с несправедливостью, ненавидела сплетни и отказывалась иметь дело с ханжами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29