А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Ты ошибаешься, сынок, это как раз все меняет. Никакой свадьбы! По крайней мере, не с мисс Фэрмонт. Или, лучше сказать, с мисс Лаффит?
— Черт возьми, отец, она милая, красивая девушка, и я женюсь на ней с твоим или без твоего благословения.
— Но, дорогой, — обратилась к нему мать, — ты не можешь так поступить с нами. Мы станем посмешищем для всего города. Дочь пирата! Ты должен немедленно забыть о ней. — Положив руку на грудь сына, она погладила его.
Рэндольф грубо сбросил руку матери.
— Я не могу забыть Сильвию! Я люблю ее. Неужели вы не можете этого понять?
Мартин Бакстер повернулся к жене:
— Дорогая, оставь нас на минутку. Я хочу поговорить с Рэндольфом как мужчина с мужчиной.
— Конечно, дорогой. — Миссис Бакстер вышла из комнаты.
— Рэндольф, я знаю, что ты увлечен Сильвией. Но ты не можешь жениться на ней! Решение твоей маленькой проблемы очень простое. Женись на достойной женщине, которая родит тебе наследников, чтобы продолжить наш род, а Сильвию сделай своей любовницей. Если захочешь, купи ей дом, чтобы вам было удобно встречаться, и время от времени навещай ее. Все так делают, и в этом нет ничего дурного. — Он с улыбкой посмотрел на сына.
— Я женюсь на Сильвии Фэрмонт, нравится тебе это или нет! — упрямо заявил Рэндольф.
— Нет! — Отец был непреклонен. — Не женишься.
Поставив стакан на стол, он подошел к камину и, засунув руки в карманы, повернулся к сыну: — Рэндольф, тебе xорошо известно, что я один из богатейших людей в Алабаме… один из богатейших людей на всем Юге.
— Отец, пожалуйста… — начал Рэндольф.
— Если ты женишься на Сильвии Фэрмонт, то не получишь от меня и ломаного гроша. Я лишу тебя наследства так быстро, что ты даже не успеешь понять, что случилось. Тебе все ясно, молодой человек?
— Ты не сделаешь этого, — сказал Рэндольф, пытаясь сфокусировать взгляд на лице отца.
— Сделаю. Ты мой единственный ребенок, Рэндольф. Моя единственная надежда на внуков. Моя единственная мечта о бессмертии. Неужели ты полагаешь, что я позволю тебе обзавестись кучей смуглых пиратских выродков?
— Господи, как ты можешь быть таким грубым? — Рэндольф удивленно покачал головой.
— Грубым? Нет. Я люблю тебя, Рэндольф, и я сколотил для тебя большое состояние. Для тебя и для тех поколений, которые будут после меня. — Мартин облокотился о каминную полку и спокойно сказал:
— С любовью приходят знание, понимание, близость. Я знаю тебя, Рэндольф. Ты не сможешь смириться с бедностью. Ты скорее оставишь девушку, чем откажешься от денег. Женщин можно найти всегда, а деньги имеет далеко не каждый. — Он повернулся и вышел из комнаты.
* * *
Золотые часы на камине пробили девять. Сильвия, нервничая, ходила по комнате. Рэндольф Бакстер обещал прийти на обед ровно в половине восьмого. Нана уже несколько раз заглядывала в столовую. Лицо Делилы выражало недовольство. Даже Эдвин Фэрмонт, сидевший на любимом парчовом диване Серины, то и дело поглядывая на часы.
Когда у дома остановилась карета, Сильвия, подбежав к окну, отогнула угол занавески и увидела выходившего из кареты Рэндольфа. Его волосы блестели в свете луны. Он рванул створку ворот, вошел во двор и захлопнул ее с такой силой, что закачался весь забор. Потом он споткнулся и чуть не упал.
Сильвия сразу заподозрила неладное. Опустив занавеску, она выскочила в коридор, распахнула тяжелую входную дверь и, увидев его взлохмаченные волосы, остекленевшие глаза и неровную походку, вскрикнула:
— Рэндольф! Что случилось?
Он стоял, злой и расстроенный, и смотрел на нее в упор. В холле появился Эдвин Фэрмонт.
— Что с тобой, сынок? — спросил он. — Что случилось?
— Я не могу жениться на тебе, — сказал Рэндольф, глядя на Сильвию.
— Но почему, Рэндольф? Я не понимаю.
Рэндольф ткнул в Сильвию пальцем, и его глаза наполнились слезами.
— Я, Рэндольф Бакстер, принадлежу к роду Бакстеров из Миссисипи. Я не женюсь на внебрачной дочери Жана Лаффита!
Глава 16
— Внебрачной дочери Лаффита? — потрясение повторила Сильвия. За ее спиной Эдвин Фэрмонт побледнел как смерть.
— Не притворяйся, будто ты потрясена, Сильвия. Это я перенес сегодня сильное потрясение! — Глаза Рэндольфа метали молнии, он схватил ее за руку.
— Пожалуйста, Рэндольф, — взмолилась она. — Ты сам не знаешь, что говоришь, дорогой.
— Я? — Он сильнее сжал ее руку. Лицо его напряглось от боли и гнева.
— Немедленно отпусти мою дочь, Бакстер! — Эдвин Фэрмонт шагнул вперед и обнял Сильвию за талию.
Рэндольф громко рассмеялся и разжал руку.
— Вашу дочь, мистер Фэрмонт? Сомневаюсь. Она даже…
— Хватит! Немедленно покиньте мой дом, молодой человек!
Сильвия продолжала недоуменно смотреть на Рэндольфа. Его слова еще не дошли до ее сознания, но она видела, что он ужасно расстроен, и решила ему помочь. Вырвавшись из рук отца, она схватила Рэндольфа за лацканы сюртука.
— Что ты говоришь, Рэндольф? Что заставило тебя вести себя подобным образом? Случилось что-то плохое?
— Плохое? — прогремел он. — Все ужасно плохо! — Он схватил Сильвию за руки. — Ты погубила мою жизнь.
— Каким образом? Ты говоришь глупости, Рэндольф. Какое отношение имеет к нам покойный пират из Нового Орлеана?
— Не к нам, Сильвия. К тебе. Этот человек был твоим…
— Будь ты проклят, Бакстер! — гневно прервал его Эдвин Фэрмонт. — Немедленно убирайся из моего дома!
— Но, папа, он… я… — Сильвия еще крепче вцепилась в Рэндольфа. Внезапно она задрожала и пошатнулась. — Рэндольф, здесь какая-то чудовищная ошибка. — Она попыталась улыбнуться. — Это же абсурд! Неужели ты этого не понимаешь? — Она бросила взволнованный взгляд на Эдвина Фэрмонта. — Скажи ему, что он ошибается, папа. Скажи ему, что у нас нет ничего общего с Жаном Лаффитом. Скажи ему, что ты мой единственный отец!
Выражение страдания в голубых глазах Эдвина Фэрмонта напугало ее больше, чем все, что сказал Рэндольф. В них она прочитала правду.
— Да, мистер Фэрмонт, скажите ей. Какая же ты актриса, Сильвия! — процедил Рэндольф сквозь зубы. — Уж ты-то хорошо знаешь, что этот человек тебе не отец. Ты обманула мое доверие. Ты заставила меня поверить, что у тебя безупречная родословная, в то время как ты… О, будь ты проклята, будь ты проклята! — Он грубо притянул ее к себе, крепко поцеловал и оттолкнул.
Сильвия была настолько ошеломлена, что не могла произнести ни слова. Рэндольф Бакстер стремительно выбежал из дома, сел в карету и исчез. Исчез из ее жизни.
— Это правда? — спросила Сильвия, повернувшись к Эдвину Фэрмонту.
— О, дорогая… — Эдвин замолчал и схватился рукой за сердце. — Сильвия, Сильвия…
— Пожалуйста, расскажи мне все…
Обняв Сильвию за талию, Эдвин привел ее в гостиную и усадил на диван. Затем налил в стакан немного бренди и заставил ее сделать глоток. Сев с ней рядом, он, тяжело вздохнув, начал свой рассказ:
— Я расскажу тебе все, но сначала ты должна знать, что я очень тебя люблю. — Она кивнула и взяла отца за руку. — Для меня ты такая же родная и любимая дочь, как если бы я был твоим отцом. Это правда, что другой мужчина ответственен за твое появление на свет, но я благодарен ему за это.
— Я действительно дочь Жана Лаффита?
— Да, Сильвия, это так, но…
— А кто тогда моя мать?
— Серина.
— Выходит, моя мать и Лаффит… они были… — Голос Сильвии дрогнул. Она закрыла глаза и покачала головой.
— Это совсем не то, что ты думаешь, Сильвия. Позволь, я расскажу тебе все, что знаю.
Сильвия посмотрела на отца.
— Пожалуйста. Все.
— Хорошо. — Он откашлялся, погладил ее руку и начал: — Летом 1819 года я вернулся в Новый Орлеан после длительного путешествия за границей. По прибытии я немедленно отправился в монастырь урсулинок навестить мою сестру. — Он печально улыбнулся и пояснил: — Сестру Сильвию, в честь которой тебя назвали. Там я встретил девушку такой необыкновенной красоты, какой мне до сих пор не приходилось видеть. У Серины Донован были длинные золотистые волосы, белая кожа и печальные голубые глаза. — Эдвин замолчал.
— Пожалуйста, продолжай, — поторопила его Сильвия.
— Я сразу заметил, что она беременна. Я попросил у сестры разрешения поговорить с Сильвией. Она согласилась, и мы с Сериной долго просидели в монастырском саду. Она рассказала, что отцом ребенка, которого она носила под сердцем, был Жан Лаффит, и она его очень любит. С Жаном Лаффитом она встретилась на острове, когда жила там с отцом. Однажды на остров обрушился ужасный ураган, сметая все на своем пути. Ее отец погиб. Лаффит спас ей жизнь…
— Понимаю, — протянула Сильвия и вопросительно посмотрела на отца: — Но Лаффит, конечно, не любил ее?
— Я этого не говорил, Сильвия. Я уверен, что он увлекся ею, но дело в том, что у него была семья — жена и сын. Поэтому Лаффит отослал Серину в Новый Орлеан. Он так никогда и не узнал, что она ждала ребенка.
— Значит, мой отец… Лаффит… ничего не знал обо мне?
— Не знал. — Эдвин тяжело вздохнул. — Я полюбил твою мать с первого взгляда и попросил ее выйти за меня замуж. Она согласилась. Сестра Сильвия нашла документ, согласно которому Лаффит передавал Серине «Ривербенд» в вечное пользование. Документ должен был вступить в силу, когда ей исполнится двадцать один год или когда она выйдет замуж.
— Значит, «Ривербенд» раньше принадлежал Жану Лафиту.
… В голове Сильвии всплыли старые истории о спрятанных там сокровищах.
— Да, принадлежал, и Лаффит подарил поместье Серине. Из этого можно сделать вывод, что он тоже любил ее. Мы с Сериной решили пожениться как можно быстрее. Никто не знал, что я вернулся из-за границы. Мы должны были тихо обвенчаться, и я бы сказал друзьям, что встретил в Европе американку и женился на ней. Что, вернувшись, домой, мы купили «Ривербенд». К тому времени, как ты должна была родиться, мы бы спокойно жили на плантации как мистер и миссис Эдвин Фэрмонт.
— Что же помешало осуществить этот план?
— Через два дня у Серины начались преждевременные роды. Сестра Сильвия послала за мной, и когда я приехал и монастырь, твоя мать была в ужасном состоянии. Около ее постели дежурили врач и священник. Нам бы пожениться в тот же день, когда мы встретились, но я думал: днем раньше, днем позже, какая разница…
— Как же все стало известно?
— Твоя мама была еще совсем юной и глупой. Она прошла через такие муки, рожая тебя, что когда ты, наконец, появилась на свет, у нее все смешалось в голове. Поэтому, когда врач попросил назвать имя отца, она сказала правду.
— Она сказала ему, что мой отец Жан Лаффит?
— Да. Мы поженились на следующий день, все вместе благополучно добрались до «Ривербенда» и обосновались в нем. Вскоре я рассказал своим друзьям, что недавно вернулся из Европы с женой, и у меня родилась дочь. Мы стали устраивать приемы. Все, кто приезжал в «Ривербенд», восхищались красотой моей жены и моей дочери. Я был счастливым человеком, Сильвия. Я очень сильно любил твою мать и тебя.
— Я знаю это, папочка, — сказала Сильвия, погладив Эдвина по щеке.
— Наша жизнь была чудесной. Твоя мать была доброй и любящей. Ты была жизнерадостным ребенком. Все шло великолепно, пока сестра Сильвия не застала священника в компрометирующей ситуации. Она настояла, чтобы его лишили сана и выгнали из монастыря. Он ушел, прихватив с собой твое свидетельство о рождении.
— Хайд Рэнкин! — выдохнула Сильвия.
— Да, Хайд Рэнкин. Вскоре он появился в «Ривербенде», угрожая раскрыть всему свету наш секрет. Я не мог позволить, чтобы это случилось, поэтому я заплатил ему. — Эдвин потер рукой затылок. — Я думал, что, заплатив, я заставлю его замолчать. Я дал ему значительную сумму и запретил появляться снова. Но через год он вернулся и потребовал еще денег.
— Он шантажировал тебя все эти годы?
Эдвин кивнул.
— И все же, несмотря на деньги, он все рассказал… — Сильвию била дрожь. — Теперь Рэндольф все знает, и он… он больше не хочет меня.
— Господи, деточка, мне так жаль, так жаль!
Эдвин прижал к себе Сильвию, и она разрыдалась у; него на груди.
— О, папочка, что же мне теперь делать? Ведь я так люблю Рэндольфа.
Эдвин Фэрмонт крепко прижимал к себе дочь. Его гнев и возмущение возрастали с каждой секундой. Видеть, как его дорогая девочка страдает, было выше его сил, ведь он всегда относился к ней как к родной дочери. Целуя ее мокрые щеки, он поклялся отомстить Рэндольфу Бакстеру.
Он обнимал Сильвию, пока та не успокоилась, потом поднял ее на руки и отнес в спальню.
Делила слышала весь разговор и знала, что сердце ее молодой хозяйки разбито навсегда.
— Положите ее на кровать, — сказала она Эдвину. — Я сама займусь ею.
— Спасибо, Делила. — Эдвин положил Сильвию на кровать, поцеловал и прошептал: — Отдыхай, деточка. Завтра утром тебе станет лучше.
Спустившись вниз, Эдвин позвал своего верного слугу.
— Делсон, ступай в дом моего клерка Тома Мейсона и попроси его немедленно явиться ко мне.
— Делила, — позвала Сильвия слабым голосом, — ты знала, что я дочь пирата?
— Всегда знала, деточка.
— Почему же ты не рассказала мне? Почему мне никто ничего не рассказал?
— Какая разница, ведь ты была дочерью мистера Эдвина. Встань, мое золотце.
Сильвия встала, и Делила сняла с нее платье.
— Рэндольф больше меня не любит. Он не хочет жениться на мне, Делила.
— Этот человек не подходит для моего ангела, — сказала Делила, снимая с Сильвии платье.
— Я люблю его, Делила… Господи, что я сделала, чтобы заслужить такое? — Сильвия снова начала дрожать.
— Ты ничего не сделала, деточка. — Делила обняла ее. — Так же, как и твоя мама. Бедная женщина страдала эти годы, боясь, что ты можешь что-то узнать. Спасибо Господу, что он унес на небеса ее нежную душу, и она не увидела всего этого.
— Делила, как тебе удалось узнать правду? — спросила Сильвия, ложась в постель.
— Золотко, слуги всегда все знают. Я знала об этом еще тогда, когда была ребенком.
— Ты знала о Хайде Рэнкине?
— Да, знала. — Делила нахмурилась. — Этот человек сам дьявол. На нем грехи Содома.
— Господи! Ты хочешь сказать, что…
Делила кивнула:
— Сестра Сильвия выгнала его из монастыря.
— Делила! — Сильвия схватила служанку за руку. — Сколько времени прошло между его уходом из монастыря и смертью моей тети?
— Меньше полугода. Знаешь, что я всегда подозревала?
— Что Хайд Рэнкин убил ее?
— Ее нашли мертвой на рассвете во дворе монастыря. У нее на голове была огромная шишка. Доктор сказал, что она упала, но я в это не верю. Я знаю, что сестру Сильвию убил этот дьявол. Я так считаю!
— И ничего нельзя сделать с этим человеком? — спросила Сильвия, растирая виски.
— Думаю, нет, деточка. Он был и всегда останется дьяволом.
— Делила, ты знала слугу по имени Кашка?
— Я его не помню, но много о нем слышала. Он умер, когда я была совсем маленькой. Я знаю, почему ты спрашиваешь о нем. Я тоже слышала разговоры о спрятанных в «Ривербенде» сокровищах.
— Ты в это веришь?
— Нет. Говорят, что только Кашка знал, где запрятано золото. Когда твоя мама приехала в «Ривербенд», она первым делом велела позвать Кашку, но он к тому времени уже умер.
* * *
— Что я могу для вас сделать, мистер Фэрмонт? — спросил Том Мейсон, обмениваясь рукопожатием с Эдвином.
— Я хочу, чтобы вы передали записку Рэндольфу Бакстсру в имение «Дубовая роща».
— Жениху мисс Сильвии?
— Я вызываю Бакстера на дуэль, — процедил Эдвин сквозь зубы. — Доставьте ему мое уведомление и будьте моим секундантом.
Мейсон чуть не упал со стула.
— Сэр, вы, наверное, шутите! Вы собираетесь драться на дуэли с человеком, за которого ваша дочь выходит замуж?
— Она не выходит за него замуж, Том. Так вы доставите ему мой вызов?
— Я?.. Да, сэр, если вы этого хотите.
— Отправляйтесь немедленно. Я буду вас ждать.
Том Мейсон вернулся через час.
— На рассвете, — сказал он. — Он выбрал пистолеты, сэр.
— Прекрасно, — ответил Эдвин Фэрмонт, наливая себе бренди.
* * *
Сильвия и Делила проговорили всю ночь. Сильвия плакала, вспоминая Рэндольфа Бакстера, мать и морского разбойника Жана Лаффита. Вконец измученная, она забылась глубоким сном, лишь когда первые лучи солнца прорезали темноту.
— Спи, деточка, — приговаривала Делила, натягивая одеяло на плечи Сильвии. — Делила не оставит тебя. Когда проснешься, тебе станет лучше. — Она на цыпочках подошла к креслу и грузно опустилась в него. — Рэндольф Бакстер, — бормотала она. — Я знала, что он слабый человек. Совсем не мужчина. Тебе будет без него лучше. — Голова Делилы склонилась набок, и она уснула.
Громкий стук в дверь спальни разбудил обеих женщин. Сильвия села в постели, а Делила поспешила к двери. На пороге стоял Делсон, и по его щекам катились крупные слезы.
— Идите скорее! — закричал он. — Мистера Эдвина застрелили!
Сильвия, в одной ночной рубашке, кубарем слетела с лестницы. Эдвин Фэрмонт лежал на парчовом диване, глаза его были закрыты, на груди расплывалось большое кровавое пятно. Том Мейсон стоял перед ним на коленях.
Сильвия склонилась к отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29