А Фиона не только хорошо угадывала тайны – она не менее хорошо умела их хранить.– Ну… – проговорила Симона, – не думаю, что это можно назвать впечатляющим…– Да ладно притворяться! – с тихим смехом отозвалась ее сестра. – Ты каждый день вытворяешь мелкие безобразия, не придавая этому значения. Нужно что-то действительно впечатляющее, чтобы у Каролин и Дрейтона от изумления открылись рты после того, как уже шесть лет они имеют дело с твоими злоключениями.– Верно, – признала Симона. – Но это и правда было не настолько ужасно.– Что именно?– Ну, как бы выразиться поделикатнее…– Я чувствую, – Фиона прищурилась, – тебе удалось достичь новых вершин. Это будет в завтрашних газетах?– Нет.– Жаль.Не обращая внимания на сарказм сестры, Симона доложила:– Я позволила мужчине поцеловать меня.– Почему?Симона на мгновение задумалась, вспоминая случившееся. Первый поцелуй – тот, который Тристан подарил ей накануне вечером, когда они спасались из горящего особняка, можно было бы объяснить как следствие опасности.А вот сегодня… На самом деле он ее не целовал в обычном понимании этого слова: это больше походило на покусывание.Симона подняла руку и провела кончиками пальцев по шее.– Наверное, я позволила ему это из-за тех чувств, которые он во мне вызывает.– Ну что ж, – кивнула Фиона, – если у тебя хватило здравого смысла находиться при этом в каком-то уединенном месте, а он не из тех, кто начнет бегать по всему Лондону и трезвонить об этом событии, то я не вижу, почему несколько поцелуев должны вызывать чувство вины.Симона кивнула. Фиона села прямее и тихо вздохнула, а потом сказала:– А поскольку в поцелуе скандала нет, то тревожить тебя должно что-то еще.«Пожалуй, из Фионы получился бы превосходный священник», – подумала Симона.– В каком-то смысле это так и есть, – наконец ответила она. – Этот человек попросил меня встретиться с ним в саду сегодня в полночь.Фиона быстро вскинула голову:– Ты серьезно?Симона потупилась.– Кажется, тебя это ничуть не удивило…– Отчасти удивило, – призналась Фиона. – Но ты всегда делала то, что тебе хотелось, нисколько не заботясь о мнении других. Почему тайная встреча с мужчиной должна стать исключением?– И все-таки…– И все-таки мне казалось, что тебя будет труднее приручить. – Фиона пожала плечами. – Ты начала выезжать всего неделю назад, да и то всеми силами пыталась избавиться от этой необходимости, а теперь готова сидеть у мужчины на коленях и мурлыкать.Мурлыкать? Она что, домашняя кошечка, которая счастлива получить кусочек оставшейся от обеда рыбы?– Я не мурлычу! – запротестовала Симона.– Ну, не знаю, не знаю, – хладнокровно заявила Фиона. – Люди обычно не берут к себе в постель рычащих, огрызающихся и кусачих существ.Возмущению Симоны не было предела:– Я совсем ничего не говорила о постели!– Правда? – Фиона фыркнула. – Так ты собираешься предложить ему партию в крокет?Боже, и это когда-то молчаливая и застенчивая Фиона! Как все может измениться за шесть лет…Покачав головой и отбросив притворство, Симона мрачно буркнула:– Я не приняла решения относительно его приглашения.– А в чем проблема?– Не знаю, – призналась она. – Какая-то часть меня совершенно очарована, но другая отчаянно шепчет: «Нет, ни в коем случае!»– Ты ведь знаешь, что всегда говорил Дрейтон: «Если сомневаешься, не делай».– Да, знаю. – Симона вдруг почувствовала ужасную усталость. – Но тогда жизнь сразу станет скучной и унылой…– Даже если ты не считаешь такую точку зрения полезной, обдумывая свой великий шаг, попробуй вспомнить старую поговорку: «Любопытство кошку сгубило».Услышав поговорку, Фиона неожиданно взбодрилась.– Во-первых, я не кошка, – возразила она, откладывая салфетку и вставая из-за стола. – А во-вторых, любопытство не всегда их губит, иначе мертвые кошки валялись бы на каждой крыше и свисали с веток всех деревьев.Лицо Фионы вытянулось.– Боже, иногда они остаются увечными и ходят без хвостов до конца жизни.– Зато у некоторых все отлично получается. – Симона неожиданно подмигнула сестре, а потом, взяв из вазы яблоко, отошла от стола.Фиона и не думала сдаваться:– Тебя всегда ловят, Симона, и это на девять десятых твоя вина.– А вот и нет. Меня не всегда ловят, иначе бы ты знала обо мне гораздо больше, чем сейчас.Фиона нахмурилась:– Тогда объясни, в чем же притягательность всего этого?– Скука – ужасная вещь, разве этого недостаточный, повод, чтобы немного пошалить?Однако Фиона явно не находила в признании сестры ничего забавного.– Пожалуйста, не делай хотя бы то, что слишком надолго смутит Каролин и Дрейтона, ведь они так добры к нам.– Не буду, – пообещала Симона. – Конечно, ты могла…– Нет! – прервала Фиона, и локоны ее заколыхались, настолько энергично она замотала головой. – Я не стану тебе помогать.Симона усмехнулась:– До чего же ты предсказуемая.– Я? Давай говорить честно, Симона: моя помощь ничего не изменит. Тебя опять поймают, и Дрейтон целый час будет рычать и угрожать, что отошлет тебя в замок Райленд в кандалах. Потом ты пожмешь плечами и уйдешь, а Каролин станет за тебя заступаться и наконец…– И наконец Дрейтон смягчится, – беззаботно заключила Симона, поворачиваясь к дверям. – На этом все закончится, а когда я совершу еще что-то возмутительное, все снова повторят то же самое. В итоге ты должна признать, что благодаря мне здесь не бывает скучно.– Что верно, то верно. – Фиона вздохнула.– Кстати, благодаря этому по сравнению со мной ты всем кажешься настоящим ангелом. Тебе следовало бы благодарить меня за это.– А я и есть ангел. По крайней мере мое поведение никого не заставляет беспокоиться и не спать ночами.Симона милостиво кивнула, соглашаясь.– Неизменно Хорошая Сестрица, мое почтение.– Но ведь и тебе не обязательно быть Плохой Сестрицей! – тихо возразила Фиона.– Согласна, но у меня так хорошо получается быть плохой! – заявила Симона со смехом. – И, если уж говорить откровенно, это мой единственный настоящий талант.Симона вышла прежде, чем Фиона успела начать с этим спорить. Плохая? Она вовсе не плохая! Вот если бы кто-то высказал предположение о том, что она немного сумасбродна… Да, ей пришлось бы признать, что это правда. Но это определенно не было ее сознательным выбором. Симона никогда намеренно не причиняла людям боль, она не сидела, сосредоточенно размышляя о том, как шокировать или оскорбить окружающих. Все получалось само, и это для нее было так же естественно, как для солнца каждое утро всходить на востоке.А вот Тристан Таунсенд – это уже нечто другое, призналась она, поднимаясь наверх. Она не то чтобы спланировала продолжение их отношений, но намеренно оказалась у него на пути, чтобы посмотреть, что из этого получится. Ее решение привело к результатам, которые нельзя назвать удивительными или неожиданными, и вряд ли он станет дожидаться ее в саду в эту полночь. Но она обещала Эмми, что завтра снова будет позировать ей для портрета, и не сомневалась в том, что Тристан тоже окажется там, желая проверить, хватит ли у нее смелости принять его вызов.А Симона никогда в жизни не отступала ни перед какими вызовами, как и никогда не мурлыкала ни для какого мужчины, а также не имела намерения делать это по приказу. Надо надеяться, что до завтрашнего утра она успеет сообразить, как можно уравновесить два своих побуждения и найти золотую середину всего на час или два. Ну, на три, если это окажется настолько же приятным, как и его долгое сладкое покусывание. Глава 7 Тристан не спеша прошел через дом к оранжерее. Его милая сестричка не смогла бы нарисовать и самой простой вещи, но благодаря ее художественным заблуждениям он получал идеальную возможность находиться рядом с Симоной и намеревался, используя эту возможность, добиться как можно большего.Наконец он вступил в укрытые стеклянными стенами джунгли, вспоминая, как от улыбки Симоны у него закипала кровь и ему начинал рисоваться настоящий пир плотских наслаждений. Да, если бы тут не было Эм…– Доброе утро, Тристан! – воскликнула Эммалина, словно получила подсказку суфлера.Тристан немедленно заставил свои мысли вернуться к реальности.– Доброе утро, дамы! – Он не спеша подошел к чайному столику.– Как настроение, – безмятежно спросила Симона, протягивая ему чашку с горячим кофе. – Вы готовы заняться рисованием?Он с удовольствием мог бы это сделать, если бы они были вдвоем, обнаженные. Подумать только, он провел всю жизнь, считая, что рисование пальцами – это удел маленьких детей! Насколько он был близорук и насколько была бедна фантазия!– Тристан, Симона спросила, готов ли ты писать ее портрет?Судя по горящему озорством взгляду Симоны, она прекрасно знала, что ему совершенно не было дела до картины, над которой работает Эм. Если уж на то пошло, он предположил бы, что ее мысли текли примерно по тому же руслу, что и его.– Я готов приступить, как только вы будете готовы. – Он постарался удержать ее взгляд.– Тогда начинаем? – весело заявила Эммалина. – Если, конечно, вы по какой-то причине не предпочтете дожидаться лорда Ноуланда.Ах да, есть еще и Ноуланд!Тристан быстро отхлебнул кофе, наблюдая, как Симона медленно делает свой глоток.– Боюсь, у меня есть плохая новость, Эм, – с трудом выдавил он, увидев, как Симона неспешно ведет кончиком языка по краю фарфоровой чашки.– Что еще за новость?Симона поставила чашку и перевела взгляд на диван, который занимала накануне, и Тристан, глубоко вздохнув, приказал себе забыть о том, чем они могли бы сейчас заниматься, и повернулся лицом к сестре.– Я получил записку от лорда Ноуланда, в которой он выражает сожаление по поводу того, что не сможет присоединиться к нам, и заверяет тебя, дорогая сестра, что лично будет молить о прощении, как только вы встретитесь в следующий раз.Эм засмеялась:– Не забудь сказать ему, что мольбы тут совершенно не обязательны.– Да, ему так нравится играть роль галантного джентльмена…Эм отставила чашку:– Не думаю, чтобы он играл роль, но все равно обещаю, что буду с ним мила, поскольку он – твой друг. – Она внезапно нахмурилась. – Я совсем забыла, что надевала фартук вчера днем наверху. Теперь мне придется пойти за ним, но я скоро вернусь.– Кажется, – негромко хмыкнула Симона, как только Эммалина вышла, – ваша сестра намеренно оставила фартук в другом месте.Тристан не спеша повернулся:– А это важно?– Только чтобы решить, насколько долго она будет его искать. – В улыбке Симоны светилось приглашение, и Тристан, стремительно сократив разделявшее их расстояние, обнял ее за талию.– Тогда давайте не терять ни единой секунды из этого времени.Симона обвила руками его шею.– Я согласна, – прошептала она, и ее грудь соприкоснулась с его грудью. – Что ты задумал?Тристан наклонил голову и запечатлел несколько нежных поцелуев, двигаясь от ее виска к уху.– Если бы на тебе была обычная юбка, – прошептал он, – я бы ее поднял и начал любить тебя, стоя прямо на этом месте.Симона издала тихий стон, потом выгнула спину, стараясь, чтобы ее грудь сильнее прижалась к его груди, и Тристан, положив ладони на ее ягодицы, привлек ее к себе.– Раз у нас нет времени, чтобы все с себя снять, нам придется придумать что-то другое.– Например? – шаловливо спросила она.Тристан медленно покачал бедрами, продолжая крепко удерживать ее подле себя.– Я готов рассмотреть все, что ты можешь предложить, за одним исключением. Я не буду тебя целовать, потому что распухшие губы трудно не заметить.– Как и смятый бархат.В этом она была права. Тристан чуть отодвинулся и, разжав объятия, пригладил ворс на юбке Симоны.– Зато никто не обратил внимания на места, которые мнутся при езде верхом, – сказал он, поймав ее руку и увлек Симону к дивану.Симона положила руки ему на плечи и уселась на него верхом. При этом она прижалась к нему, а он нежно обхватил ее груди и провел подушечками больших пальцев по затвердевшим соскам.– Кстати, – пропуская пальцы сквозь волосы у него на затылке, Симона заглянула ему в глаза, – ты ведь не ждал меня ночью в саду, верно?Тристан покачал головой и сдвинул одну руку, чтобы ловко расстегнуть пару пуговиц у нее на блузке.– Ты не приняла мое приглашение, а джентльмен никогда не считает согласие дамы чем-то само собой разумеющимся.Глаза Симоны потемнели от желания.– Вот поэтому-то он изо всех сил старался его получить. – Она медленно улыбнулась и, подняв руку, расстегнула третью пуговицу у себя на груди. – Скажи, существовала ли такая женщина, которой не нравилось бы твое прикосновение?Тристан просунул руку ей под блузку. Когда ему на ладонь легла нежная и жаркая атласная кожа, у него перехватило дыхание.– Никаких других женщин в мире нет.Симона тихо засмеялась и потянула его за волосы:– Лжец.Тристан хитро улыбнулся:– Ладно, есть другие женщины, но мне нет до них никакого дела.– По крайней мере в эту минуту.– С тех пор, как я тебя встретил.– Целых два дня?– И две ночи тоже. – Тристан поймал вершину ее груди и бережно сжал ее. – Кстати, ночи куда важнее, чем дни.– Такое напряжение должно быть просто невыносимым. – Симона чуть не задохнулась. Передвинувшись у него на коленях, она с дрожащим голосом спросила: – И как тебе удалось вынести это напряжение?Тристан чуть сжал пальцы, потом медленно потянул за сосок:– Меня поддерживала надежда на то, что я вскоре буду с тобой.Улыбнувшись, Симона закрыла глаза и выгнула спину.– Неужели женщины всегда должны выслушивать подобную чушь?– Когда тебе станет ясно, как это приятно, ты просто изумишься.– Я уже изумилась. – Сильнее откинув назад голову, Симона улыбнулась. Если она считает, что у него хорошо работают руки, что же, она не против…Тристан подался вперед и медленно провел языком по ложбинке между ее грудей.– Боже! – простонала Симона, ерзая у него на коленях. – Не пора ли нам остановиться?– Как сказать. Еще минута – и я разложу тебя на диване.Симона снова передвинулась и, оказавшись прямо перед ним, крепко накрутила его волосы себе на палец:– Ты этого не сделаешь!– Нет, сделаю! – Он слегка потянув ее за сосок, а потом, мягко улыбнувшись, поддразнил: – И тебе это доставит удовольствие, клянусь!– Тристан, будь благоразумным!– Только если ты пообещаешь встретиться со мной этой ночью.– Ах ты, плут!– Возможно, но я не прекращу, пока ты не пообещаешь. – Он ухмыльнулся и снова сжал приобретшую невероятную чувствительность плоть. – А ведь Эмми может вернуться в любую секунду…Тихо засмеявшись, Симона поймала его запястье.– Я обещаю постараться – так тебя устроит?– Вполне! – Тристан не спеша вытянул руку у нее из-под блузки, после чего обхватил Симону за талию и удерживал ее до тех пор, пока она не обрела равновесия.Встав с дивана, Тристан заметил, что у Симоны дрожат пальцы и ей трудно застегнуть блузку. Не говоря ни слова, он отодвинул ее руки и взялся за эту работу сам, а когда закончил, то наклонился и оставил нежный поцелуй на губах красавицы.– Так вот он каков, настоящий плут и повеса, – проговорила Симона, с улыбкой следуя за ним к чайному столику.– Настоящий джентльмен, – уточнил Тристан, вручая ей чашку. – Большая разница, ты не находишь?– И в чем же заключается эта разница?– Ну, как джентльмен, я просто обязан унести тайну твоей страсти с собой в могилу.Симона кивнула:– Мило. Если уж мы взялись за заверения, пожалуй, запомни: если ты не унесешь ее в могилу, я тебя самого туда отправлю.О, это уже нечто новое! Женщина впервые угрожала Тристану физической расправой. Угроза прозвучала довольно холодно, и, по-видимому, намерения Симоны были совершенно серьезны. Как чудесно это отличалось от обычного, злобного и невысказанного вслух: «Я скажу моему папочке, и тогда ты точно пожалеешь!»– Я все понял, леди. – Тристан поднял свою чашку в приветственном жесте. – Если уж на то пошло, ваше предупреждение навсегда отпечаталось в моем сердце.Недоверчиво хмыкнув, Симона сделала еще глоток кофе.– Давай не будем вмешивать сюда наши сердца, ладно? Постараемся, чтобы все оставалось как можно проще и честнее.Тристан вздохнул. Ну что за невезение! Выбрать себе в возлюбленные самую лучшую женщину во всем мире – и не иметь возможности хоть кому-то рассказать об этом, не говоря уже о том, чтобы возвестить о своем несравненном триумфе с самых высоких крыш Лондона… Проклятие! Он не мог припомнить, чтобы прежде шел ради какой-либо женщины на столько жертв… Или, может, прежде он никогда не встречал женщины, которая была бы этого достойна?В эту минуту в комнату вошла Эммалина, держа в руке злополучный фартук, и тем спасла Тристана от дальнейших терзаний, за что он выразил ей, разумеется, про себя самое искреннее признание.
Следом за Каролин Симона вышла в гостиную, думая о том, что обед прошел чересчур гладко. Дрейтон и Хейвуд с головой погрузились в вопросы ближайших парламентских заседаний, Фионе приспичило срочно покормить осиротевших котят, которых кто-то только что принес ей, а Каролин… Бедняжка Каролин была на сносях, и еда требовала от нее немалых волевых усилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26